Глава 2
– А крейсер готов? – нервничая от поспешности происходящего, спросила Линти.
Две женщины сидели в магнитном транспорте, стремительно несущемся по магистралям коммуникационных шахт «Ослепительного», пронизывающих гигантский корабль и наряду с бегущими дорожками и самодвижущимися платформами позволяющих максимально быстро перемещаться с одного его конца в другой.
– Сейчас спросим, – отозвалась Альрика, обращаясь к Мозгу через систему навигации и связи машины.
– Вы так торопитесь меня выпроводить, словно видите во мне соперницу! – съязвила Линти.
– Не говори глупостей! – отмахнулась старшая женщина.
– К чему тогда так спешить? Вы не дали мне даже собраться!
– А у тебя есть личные вещи? – то ли удивленно, то ли насмешливо поинтересовалась Альрика.
– Вы же знаете, что нет – зачем спрашивать? Собраться с мыслями!
– Соберешься в пути – мысли будут с тобой всю дорогу.
– Навигационный крейсер подготовлен к запуску, генерал-лейтенант! – сообщил Мозг, вмешиваясь в разговор женщин.
– Генерал-лейтенант? – удивилась Линти.
– Это уж слишком, да? – усмехнулась Альрика. – Да, согласна – слишком. Нужно было знать маршала: Тургаон скорее поставил бы меня во главе какой-нибудь армии, чем снизошел до «браслета или яхты», как ты говорила. Мужская логика: такие подарки мог сделать любой, он же дарил то, что сам считал ценным… Может быть, поэтому я его и бросила… Тебе, случайно, не приходилось общаться с маршалом флота?
– Мой отец, Рилиот, был его ближайшим другом. А дочь Тургаона – Кани – моей лучшей подругой. – Линти поникла, вспоминая. – Кани умерла, погибла в «Улье».
– Угу! – протянула Альрика, покачивая головой с видом философа, который ничему не желает удивляться. – Каких только совпадений не бывает в жизни! Твоя лучшая подруга – моя дочь, а твой лучший друг – мой сын. Выходит, мы с тобою тем более не чужие люди.
– Что вы сказали? – вздрогнула Линти.
– По поводу дочери? Мы были очень близки с маршалом, настолько, что я подарила ему яйцеклетку, а он через пару лет воспользовался ею, чтобы дать жизнь девочке, ставшей твоей подругой. Сожалею, что с ней так случилось, но, скажу честно: я даже не знала Кани, никогда ее не видела. Григ – совсем другое дело. Он часть моей плоти, он вырос во мне… Устаревший метод воспроизводства, да, милая? Но поверь мне, девочка – когда внутри тебя бьется еще одно сердце, это ощущение, ради которого стоит пойти на любые муки! Современные женщины не представляют, как много они потеряли! Так, что когда настанет твой черед, Линти – вспомни слова подруги! Захочешь узнать больше – поговорим…
Альрика замолчала, уходя в воспоминания, а Линти внимательно и удивленно посмотрела на старшую женщину.
В это время машина как раз влетела в бесконечно огромное светлое помещение порта. Навигационный крейсер занимал в нем центральное положение и призывно мигал огнями вокруг спущенного трапа. Вокруг трапа толпились вооруженные Старшие Братья во главе с Виком.
Линти пропустили без единого слова. Никто не попытался остановить ее, но никто и не пожелал доброго пути. Поцелуй в лоб от Альрикы – все, чем удостоилась синеглазая красавица перед путешествием через половину галактики.
Также молча, но недобрыми взглядами Братья следили, как закрывается люк среднего корабля, причисленного к крейсерам скорее из уважения к его скоростным и маневренным характеристикам, чем из соображений подобия со своими старшими однокашниками, как поднимается этот корабль над полом, как тихо разгоняется, направляясь к сужающейся воронке наружного шлюза «Ослепительного».
– Одно дело сделано, – вздохнула Альрика. Она посмотрела на Вика. – Ты чем-то недоволен?
На фоне богатырски сложенных Старших Братьев-воинов Первый Брат Вик выглядел невысоким и худощавым. Он был Братом-техником и до смерти Отца командовал всеми техническими подразделениями «Улья», деля верхнюю ступеньку в иерархии Братства с Отцом и Касом. Отец правил всеми, его родной сын Кас возглавлял воинов, родной сын Вик – техников. Третий родной сын Отца – Григ – при жизни правителя был Младшим Братом, то есть ожидал своего Испытания, до прохождения которого не обладал ни властью ни правом голоса. Затем все изменилось. Григ стал Первым. Отец сгорел от излучения гиперпривода, когда боролся с подчиняющимся волевому воздействию механизмом переброски, стремясь спасти «Улей» от поражения в неравном бою со флотом Лиги. Кас тоже пал – при неясных обстоятельствах от руки Грига. В это же самое время вместе с Отцом и Касом с жизнью расстались еще сто восемьдесят тысяч воинов, в основном – лучшие из лучших, а «Улей» рухнул на планету с названием Земля, подняться с которой был уже не способен. Именно тогда Григ почувствовал в себе силу настоящего Отца и встал во главе всего воинства, что, в итоге, привело последних выживших Братьев сюда, на сверхтяжелый крейсер Лиги – незнакомый, непослушный, но чрезвычайно могучий, и потому вселяющий надежду на возрождение цивилизации героев. К сожалению, захватив «Ослепительный», сам Григ потратил столько сил, что потерял сознание и больше в него не возвращался. Из Первых Братьев оставался лишь Вик – единственный законный представитель власти, который оказался достаточно мудр, чтобы на время поступиться амбициями, коих у него всегда было в избытке, и уступить бразды правления Альрике – женщине, которая, по законам «Улья», приравнивалась к пленным и домашним животным, но которая единственная умела управлять «Ослепительным» и которая единственная знала, как не допустить гибели Грига и вернуть семнадцатилетнего поводыря Братства к осознанному состоянию.
С момента, как власть перешла к Альрике, прошло более декады – Вик все более сомневался, что в свое время поступил верно, позволив женщине ставить свои условия. Сейчас Первый Брат стоял, сложив на груди руки, и раздраженно стучал пальцами правой руки по плечу левой. Он хмуро смотрел на Альрику.
– Не расскажешь, чему я должен радоваться? – с неизменной издевкой в голосе поинтересовался старший техник.
– Ты ведь уступил моим доводам, признав их разумными? – Альрика только теперь увидела, что Первый Брат ни одной минуты не разделял ее планов и лишь делал вид, что признает их очевидную логику.
– Твои доводы – чушь, – спокойно объяснил Вик, сверкнув темными от мрачных мыслей глазами. – Ты сказала, что девчонка расскажет своему отцу, который якобы возглавляет охоту за нами, что Братство не представляет угрозы мирам Лиги. Интересно, но даже я не думаю, что это правда! Этот Первый Советник, Рилиот, так доверчив? Или, может быть, Альрика, тебе известно больше, например, ты знаешь, что мы никогда не сможем пустить в дело орудий этой громадины? Может быть, девочка расскажет своему отцу что-то совсем другое, не то, что ты рассказала мне? Тогда поделись информацией, скажи, почему ты решила, что, во-первых: воины «Улья» и в самом деле станут любезничать с представителями Лиги, а во-вторых: эта девочка сможет убедить в нашей дружбе лучших офицеров врага? При всем уважении к твоей богатой фантазии, Альрика, не думаю, чтобы Братство могло рассчитывать на защиту юной белокурой девчонки, которая, насколько мне известно, ненавидит всех нас лютой ненавистью и с большим удовольствием отправит в тартарары. Во-первых: она не сможет, во-вторых: не захочет. А вот, что действительно по силам этой красотке – сообщить генералам своего папаши точные координаты «Ослепительного» в некоторое определенное вами время!
– Но откуда она может знать, где мы будем через три-четыре декады?! – разнервничавшаяся от беспочвенных, на ее взгляд, обвинений и еще более беспочвенной, неожиданной для нее, озлобленности Первого Брата, выпалила Альрика.
Вик хмыкнул:
– Но ты-то ведь это знаешь?
Вопрос прозвучал двусмысленно. Женщина запнулась – она не могла признаться, что сама не имеет представления, куда идет крейсер – это откровение сразу лишило бы мать Грига всех преимуществ. С другой стороны, только эта информация могла стать исчерпывающим аргументом в пользу того, что Линти ни при каких условиях не сможет навредить беглецам.
– Ты же не думаешь, что я строю козни у тебя за спиной? – раздосадованная собственной оплошностью, Альрика все же заставила себя добродушно улыбнуться. – Как ты не понимаешь, Вик: Григ мой сын! Его будущее для меня важнее, чем мое собственное. А Григ – Брат. Он – частичка вашего Братства. Не стану же я вредить собственному ребенку?
Вик пожал плечами. Его взгляд остался таким же холодным.
– Откуда мне знать, что у тебя в голове, Альрика? Ты умна. Ты смогла обмануть Отца – куда уже мне проследить ход твоих мыслей!
– За тот обман я шестнадцать лет пролежала в холодильнике – неужели же это недостаточное искупление?
– Хочешь сказать, что ты проснулась другим человеком?
– Если ты мне не доверяешь, зачем же тогда послушался и отпустил девушку?
– «Послушался» тебя? Не смеши, Альрика! Не тебя, а Закона!
– Какого закона?
– Последняя воля действующего Отца. Перед тем, как у Грига случился припадок, окончательно лишивший его сил, мой младший Брат потребовал отпустить девчонку и не позволять никому преследовать ее – даже самому себе, если вдруг передумает… Братья слышали это. Дор слышал. Отпуская Линти, я выполняю приказ Грига.
– Насколько я знаю, ты никогда не был бездумным исполнителем и никогда не делал то, чего мог бы не делать?
Вик улыбнулся, но одними губами:
– Это верно. У меня есть соображения, почему лучше отпустить девчонку, чем оставлять ее здесь до пробуждения Грига. Во-первых: рядом с ней наш юный Отец теряет голову и делает глупости. Во-вторых: как-то раз офицер по имени Болер – враг, который ради вверенных ему аристократок прошел Полосу и стал Братом – говорил, что Линти и Кани лучше освободить, чтобы они, как маяки, не притягивали взгляды своих родителей-экстрасенсов. Тогда я не послушался – где теперь Братство? Наконец, я ведь всего не знаю: Григ показал себя настоящим Отцом – повелителем воли, какой я раньше не видел – что, если у парня было видение, что, если он знал, что девчонку лучше всего поскорее выбросить за борт?.. В общем, пусть убирается… – Вик подошел к женщине вплотную и сказал уже тише: – Да, я отпустил Линти, но хочу, чтобы у нее и в самом деле не осталось шансов навести на наш след ищеек. Нам нужно поговорить, Альрика!
– О чем ты? – женщина была не из пугливых, но она ясно почувствовала, что стоит забеспокоиться – тон Вика не давал сомневаться, что предстоящий разговор будет не из приятных.
– Я хочу, чтобы ты наконец сказала, куда мы летим. Григ не просыпается, корабль слушается только тебя, а я не намерен больше довольствоваться сказками и отговорками! Когда ты расскажешь все о пункте нашего назначения, когда поделишься тем, что на самом деле задумала, мы вместе разработаем новый маршрут, на этот раз учитывающий интересы абсолютного большинства на этом крейсере. Договорились?
– Я…
– Не здесь. Проводи меня в мою каюту!
Первый Советник бродил по спортивному залу своего дворца. Одетый в облегающий спортивный костюм, этот хорошо сложенный, холеный, благородный человек словно не знал, какого робота-снаряд выбрать – инструкторов-тренажеров здесь было несметное множество, как и секций с разными уровнями гравитации, с разной температурой, разным давлением, заполненных водой или воздухом. Когда было нужно, техника сама исчезала из зала, преобразуя его в поле для какой-нибудь спортивной игры, требующей свободы передвижения и значительного пространства, сейчас же она создавала лабиринт из оборудования и огибающих его дорожек – Релиот брел по этому лабиринту, то останавливаясь, то продолжая движение. Его взгляд был отсутствующим от блуждавших в голове мыслей.
Двери отворились неслышно.
– Хотел вот заняться спортом, – непонятно к кому обращаясь, глядя в пол, объяснил Первый Советник. – Но почувствовал, что ты меня ищешь.
Рилиот поднял голову и повернулся. За его спиной в дверях и в самом деле стоял мужчина. Горделивая осанка, дорогой костюм, тяжелые перстни с бесценными энергетическими камнями на пальцах и пронзительный смелый взгляд далеко не молодых глаз говорили о высоком положении в обществе этого гостя, без приглашения явившегося в покои первого человека галактики.
– Вообще-то это я должен был бы искать встречи, – заметил Рилиот, делая шаг навстречу и протягивая руку.
– Зачем? – спросил гость.
Они настолько сильно ощущали друг друга, что могли и не разговаривать – оба великие альтины, эти двое не просто слышали мысли, они предугадывали эти мысли еще до того, как те успевали сформироваться. Они чувствовали важность порождающего мысли материала – сами мысли, а тем более слова, лишь описывали некоторые грани смысла, постичь который можно было и без разговора.
– У меня есть просьба. – Рилиот поднял голову.
– Поговорим здесь? – предложил пришедший.
– Если тебя устроит.
Повинуясь мысленному приказу, зал преобразился: тренажеры ушли под пол, бассейны «перебрались» в центр помещения, рядом с бассейнами возникли ложи, а вокруг лож ожил пейзаж залитой солнцем цветущей поляны. Наполовину голографическая, наполовину реальная картина вполне устроила гостя – тот улыбнулся и кивнул.
Мужчины разместились в ложах. В бассейнах плескалась рыба, в «небе» сверкали оперением белые птицы, в траве стрекотали насекомые… достаточно тихо, чтобы не мешать разговору.
– Прибыл Леверсон? – спросил Первый Советник, давая понять, что понимает причину, по которой удостоился посещения Председателя Высшего Арбитражного Суда Лиги.
Гость кивнул.
– А ты вновь чувствуешь связь с дочерью? – теперь уже Литакон показал, что знает, о какой просьбе может заговорить Советник.
Оба кивнули и некоторое время молчали, вслушиваясь в ощущения друг друга.
– Что Леверсон? – первым прервал молчание Рилиот. – Слышал, что он все еще на свободе.
– Да, его не охраняют, – согласился Арбитр. – Ты ведь понимаешь?
– Я – да. Но люди недовольны. Арбитраж наложил арест на меня и еще нескольких членов Совета, а Леверсон, как представитель арбитража, не смотря на все свои тягчайшие промахи остался безнаказанным – людям кажется, что Суд противопоставил себя государству.
– Пусть сами решают. Леверсон наделал ошибок, но я знал, что он их наделает. Поэтому не мне давать приказ на арест генерала.
– А теперь, когда все разрешилось, ты думаешь, Леверсон был тем, кем нужно?
– А все разрешилось?
Они посмотрели друг другу в глаза и вновь замолчали на несколько длинных мгновений.
– Мы чувствуем одно и то же, – признался Арбитр. – Напряжение спало…
– Не до конца…
– Угрозы нет…
– Изменения не остановишь…
– Мы не знаем, как с ними бороться…
Опять последовала пауза. От напряжения у мужчин задрожали пальцы рук, лежащих на коленях.
– Может быть, нам и не нужно всегда заглядывать в будущее? – произнес Первый Советник, усилием воли заставляя себя изменить ход мыслей и перейти на другую волну, тем самым разрывая связь между собой и Арбитром.
– Теперь ты о дочери?
– Да, Литакон. Для меня «будущее» состоит из двух половинок: судьба Лиги и судьба Линти. Со второй половинкой все стало на свои места – я наконец могу и хочу о ней позаботиться.
– Девочка все еще на крейсере?
– Нет. Ее отпустили. Линти летит к нам. Хочу встретить дочь – она не исследователь и не солдат, чтобы в одиночку пересекать галактику на навигационном разведчике.
– Отпустили! – заострил внимание друга Литакон. – Мы так ничего о них и не знаем!
Рилиот устало вздохнул.
– Хватит угнетать друг друга видениями, Литакон, давай обсудим простые факты, – предложил Советник. – Что мы знаем?
– Ладно. – Арбитр кивнул, заставляя себя расслабиться и рассуждать одними мыслями, без эмоций. – Давай попробуем подытожить.
Тысячу лет назад земляне взорвали Мантию. Последовавшая за тем революция уничтожила и рассеяла по галактике тех, кто уцелел при взрыве – мантийцев, потомками которых мы оба с тобой являемся. Но, как тысячу лет назад существовала Мантийская Империя, так в настоящее время – существует господство Содружества Леноса – наивысшие руководящие посты Лиги занимают члены этого сообщества, именующие себя «альтинами» – «низвергнутыми» и «возродившимися из тлена». И, несмотря на то, что двери в Содружество открыты для каждого, способного сдать экзамены в Школу Леноса, до сих пор не родился не один мастер экстрасенсорики, который сумел бы войти в них и при этом не имел предков родом из Древней Мантии.
О передающейся по наследству информации наши ученые знают все, но они до сих пор не смогли определить, который из генов отвечает за таланты альтина. Ни ген, ни комбинация генов так и не смогли дать нам ответа на вопрос, почему полтора миллиарда жителей Мантии обладали талантами, которые теперь самый одаренный галактический житель способен развить в себе лишь на 5-10 процентов. Мы так и не знаем, почему у двух родителей альтинов плод – чаще всего вполне заурядная личность; не знаем, какое чудо приводит к появлению на свет настоящего одаренного потомка мантийской цивилизации. Мы не знаем, почему наше Содружество вырождается столетие за столетием, и почему, за редким исключением, мы не способны передать своих талантов любимым детям.
Зато теперь мы знаем, что ЧЕТЫРЕСТА ТЫСЯЧ чистокровных мантийцев, считая детей и женщин, на протяжении почти тысячи лет всего на одном корабле скитались по нашей галактике, безнаказанно истребляя случайных космоплавателей, попадавшихся на пути их космического города! Что так называемый «Улей» построили еще во времена Первой Галактической Революции! Что культура и образ жизни пиратов формировался еще до падения Мантийской Империи! Что из далекого прошлого всплыл законсервированный кусочек Древней Мантии, затаивший для человечества тайны и загадки своих давно ушедших создателей! Что все мы, все альтины космоса, почувствовали важность этой находки, почувствовали ее разрушительную способность, почувствовали угрозу грядущих изменений, в смысл которых на этот раз не смогли проникнуть…
Окончательным пунктом назначения «Улья» скорее всего была Земля. По какой-то причине никто из нас не мог увидеть этот корабль – даже ты, когда на кону стояла жизнь и свобода твоей дочери. «Улей» пересек всю галактику и, если бы не случайность, поместившая на пути пиратской шхуны экскурсионный лайнер с двумя юными альтинками – Линти и Кани, наверняка достиг бы своей цели все так же не привлекая к себе нашего внимания. Судьба распорядилась иначе: дочери первых людей Лиги оказались в плену – ты и Тургаон почувствовали нависшую над девочками угрозу и сделали все возможное, чтобы отыскать террористов. Чтобы заманить «Улей» в сети, Тургаон использовал практически весь наш флот. Его план удался, противник оказался в капкане и принял бой. В результате этого боя наши потери составили девяносто шесть небольших кораблей и одну станцию; противник лишился большей части своей трехсоттысячной армии. Несмотря на все принятые меры, ему удалось сбежать, применив механизмы, принципа работы которых мы не знаем. Сбежать от Тургаона и приземлиться на планете Земля.
С этого момента информация о нарушителях спокойствия стала всеобщим достоянием. Под давлением, оказываемым пострадавшей стороной, а именно – планетами Тари, корабли которых Тургаон арестовал в портах планет до завершения своей операции, я был вынужден начать судебный процесс о превышении Советом Лиги и высшим командным составом армии допустимых полномочий. Генерал СБ Леверсон был отправлен мною на Землю, чтобы арестовать тебя и Тургаона и взять на себя командование операцией по обезвреживанию пиратского корабля, захваченного и удерживаемого гравитацией планеты.
Именно тогда все мы, альтины, почувствовали, что надвигается нечто ужасное, способное изменить наши представления о мире вещей.
Пришельцы не взорвали Землю, чтобы отомстить за давно погибшую родину, не стали уничтожать всех землян без разбора – они применили неожиданную тактику: с помощью гипноза и угроз захватили власть в одном из наиболее демократических государств планеты, после чего стали выступать от имени местных жителей, то есть потребовали к себе отношения, регламентируемого законами Лиги о независимых участниках союза Объединенных Миров. Леверсон оказался в условиях, когда ему связывали руки. Сперва сами земляне отказались от его помощи, боясь разрушений, которыми грозила планете атака тяжелых космических кораблей. Затем уже законы Лиги не позволили нанести ущерб стране, добровольно избравшей себе новых вождей. Как следует из донесений, генерал в такой ситуации поступил достаточно мудро – он заключил союз с графом Владимиром – правителем другого независимого государства Земли, взявшего на себя смелость начать боевые действия против пришельцев и заручившегося от других стран планеты одобрением на интервенцию.
Пираты оказали жесточайшее сопротивление, но, при явном меньшинстве и недостаточном вооружении, отступили, совершив совершенно неожиданный для Леверсона маневр – собрав весь имеющийся в «Улье» флот, мантийцы вышли в космос и захватили сверхтяжелый крейсер «Ослепительный», что стало первым и самым невероятным в истории случаем захвата кораблей этого класса. Известно, что Тургаон, все это время оплакивающий гибель своей дочери Кани, пришел в себя, собрал отряд из преданных ему бартерианских наемников и высадился в оставленном пиратами космическом городе, где, пожертвовав своей жизнью, взорвал главный гиперпривод древнего корабля, вероятно посчитав это устройство источником всех наших бед и страхов. Напряжение, которое мы ощущали во вселенной, в это время достигло своего максимума, после чего пропало.
В настоящий момент, мы имеем следующую картину. «Ослепительный» вместе с пиратами удалился из Солнечной Системы, погрузившись в «режим молчания». Девять других тяжелых крейсеров разошлись и уступили дорогу, чтобы избежать противостояния самой мощной техники нашего флота в опасной близости от населенного мира. Оставшийся практически без охраны космический город земляне захватили штурмом – графу Владимиру достался шар сто километров в диаметре, около ста тысяч женщин, находящихся в положении пленниц (кто дольше, кто меньше, а кто – всю жизнь), несколько пленных мужчин (в основном – членов экипажа тарибской «Эльрабики», с которой и началась эта история), и более семидесяти тысяч детей в возрасте до четырнадцати лет – диких волчат, которых пришлось усыпить, чтобы не навредили себе или солдатам вооруженных сил графа. Через оставленный в солнечной системе Земли маяк связи мы потребовали у Владимира неприкосновенности «Улья» и были вынуждены согласиться на его условия – пересмотреть договор, запрещающий землянам организацию вооруженных формирований и строительство собственного космического флота. Сразу же отправленные на Землю ученые передали результаты первого исследования: за исключением главного гиперпривода, взорванного бартерианцами маршала, космический город остался в работоспособном состоянии и может быть выведен на орбиту планеты; большинство исторических ценностей на его борту не пострадали во время падения и штурма и находятся в том же виде, в каком были оставлены последними защитниками «Улья», не потрудившимися уничтожить за собой все, что можно, словно они все еще собирались туда вернуться.
До настоящего момента этими учеными так и не найдено ничего такого, что могло бы объяснить природу ментальной дымки, прячущей «Улей» от наших видений, или пролило свет на историю существования космического города. Я до сих пор неспособен определить: были ли тобой или Тургаоном превышены должностные полномочия, и не использовали ли вы ту единственную возможность, которая и привела к поражению армии последних мантийцев. Единственное, что можно сказать наверняка – «Улей» не выполнил миссии, на которую рассчитывали его создатели, и, насколько подсказывает нам наше видение будущего, уже никогда и не выполнит – опасность для Лиги Объединенных Миров миновала…
За время этого рассказа Рилиот несколько раз согласно кивнул, давая понять, что обладает той же информацией и не расходится с рассказчиком в его выводах.
– Не считая угрозы, исходящей от военного корабля, – подытожил, еще раз кивнув, Первый Советник.
– Ну-у… – Арбитр потер лоб. – Мы ведь чувствуем: угроза не так велика. Считаешь, они сумеют управлять нашим крейсером?
– Они сумели его захватить, – многозначительно посмотрел Рилиот.
– После чего подвигам и чудесам наступил конец… – поддержал Литакон, вспоминая подробности тех событий. – Их словно что-то остановило…
– Кто-то: пиратов остановил Тургаон.
– Откуда такая уверенность?
– Мы близкие друзья. Я ощутил эмоциональный шок в тот момент, когда Тургаон взорвался вместе с главным гиперприводом пиратского корабля. Одновременно исчезло тревожащее напряжение, одновременно появилась возможность мысленно проникнуть и в «Улей» и в крейсер, на котором удалялась от Земли Линти. Совпадения быть не может – Тургаон и в самом деле взорвал то, что служило главным оружием мантийской армии.
– Что-нибудь еще?
– Нет. Остальное ты знаешь.
– Я много не знаю. Потому и хотел пригласить тебя поучаствовать в допросе Леверсона.
Советник отрицательно покачал головой:
– Не думаю, что Леверсон знает больше нашего. Я хочу ускорить встречу с дочерью – малышка была там, она расскажет многое из того, что мы хотим знать.
– Чувствуешь, что встреча окажется важной?
– Несомненно.
– Я не стану тебя останавливать. Расследование зашло в тупик. Никто не сможет теперь судить, нарушил ли маршал закон – он был великим человеком и умер, защищая свою страну. Судить тебя не могу соответственно. Постараюсь собрать недостающие звенья этой истории и закрыть дело.
– Делу еще очень далеко до закрытия! – невесело усмехнулся Советник.
– «Ослепительный»?
– Теперь его судьба в компетенции военных. Это их крейсер. Сами упустили, сами вернут. Отчитываться они не станут. Я говорю не про это.
– Они послали кого-то по следу?
– Нет. Им известно, где нужно искать. Они дали запрос в Содружество и будут ждать в указанной альтинами точке.
– Ты считаешь, на этом дело не кончится?
– Как и ты, Литакон! Сперва мы боялись, что «Улей» выполнит свою никому неизвестную миссию. Теперь чувствуем, что он в любом случае принесет нам ряд изменений. Все понимают: даже десять тысяч потенциальных альтинов изменят существующий баланс сил. Содружество Леноса не готово к такому пополнению – его элитарность обозначает узость круга. Наши альтины потеряют часть своего влияния, потесненные куда менее притязательными новичками. Политики и офицеры, лишенные дара, но занимающие высокие государственные посты, потеряют свои места, вынужденные уступить их более одаренным пришельцам…
Люди предвидят возможность этого, они готовятся противостоять изменениям в своих судьбах. Тревога за собственное завтра уже расползается по Бровургу. А ветерок, подувший здесь, может стать ураганом на уголках космоса. Уничтожить же столько одаренных людей, чтобы сохранить спокойствие и стабильность, даже имея все основания, чтобы признать их врагами – преступление, на которое, я надеюсь, никто из нас не осмелится.
– Чего боишься конкретно ты?
– Я? Не знаю. Лишиться всего – конечно же нет. Наверное, разгадки. Боюсь узнать, что мы с тобой есть такое. Еще боюсь, что мне это не понравится.