Глава 3
Центурион Глай Цекус смотрел на меня как на врага народа. Я преданно пялился в ответ взглядом барана, увидевшего целую выставку новых ворот всех размеров и форм. Закосить под идиота, кажется, не получалось. А жаль. Обстановка вокруг нехорошо напоминала кабинет для допросов, правда, пыточной помещение, куда небольшой отряд арбалетчиков без всяких объяснений отвел жреца морской богини, единственного на весь лагерь, все-таки не являлось. Нет здесь ни дыбы, ни испанского сапога, камин и тот отсутствует. А для карцера слишком тепло и мебель чересчур удобная на вид. К тому же вряд ли в этом мире камеры для простых узников оборудуют, помимо кровати, больше напоминающей тюремные нары, шкафом и письменным столом.
Впрочем, причина моего появления здесь была, и веская. Паладин, прежде чем уехать, довел капелланов до состояния, в котором земная медицина была бы бессильна. Причем он пребывал в полной уверенности, что раньше, чем они поправятся, за ними приедет инквизиция. К сожалению, задержаться в учебном легионе сэр Олкотомер не согласился, но зато ссудил мне в долг небольшую сумму денег, свою старую одежду и даже магический кинжал, который недавно отобрал у какого-то некроманта, при помощи отряда мертвецов пытавшегося грабить путников на дорогах. Зачарована вещичка оказалась так себе и являлась всего лишь слабеньким аккумулятором темной энергии, но по меркам еще недавно абсолютно нищего заключенного подарок был царский. Вот только теперь, кажется, пришла пора огребать за вмешательство рыцаря света во внутренние дела армии.
– Нет, ну неужели нельзя было как-то иначе? – сказал наконец военный и щедро плеснул себе в кубок вина из стоящей на столе бутыли. Капли до посуды не долетели, застыв в воздухе.
– Жуткая дрянь, – авторитетно высказался возникший из ниоткуда подозрительного вида тип, худой, как палка, и облаченный в рясу церковника со священным кругом напротив сердца. Его нос, похожий на картофелину, принюхался к струе жидкости, по идее являющейся скисшим виноградным соком, и покрылся от негодования морщинами. В прошлый раз, когда мои глаза его видели, облик типичной канцелярской крысы, вылезшей из какого-то монастырского подвала, дополнялся четырьмя белыми крылышками. И, кстати, он в одиночку сожрал и выпил как бы не больше, чем я со своими двумя друзьями, после того как мы приняли осознанное решение нализаться в хлам.
– Какие люди, – пробормотал я, – то есть вестники конечно же.
– Святые, – поправил Феон Своевременный и, выдвинув ящик стола, начал в нем копаться. – Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Он что, чувство вкуса потерял за ненадобностью?! Ах да! За массовую молитву, обращенную ко мне, спасибо. Очень, знаешь ли, такие знаки внимания поднимают репутацию в нашей среде.
– Не знаю, – пробормотал я. – Слушай, и тебе спасибо, что помог, вот только почему ты раньше не отзывался?
– Не положено, – вздохнул основатель крупнейшего монастыря города Колона, скончавшийся лет эдак с тысячу назад. – У нас жесткие правила установлены по взаимоотношениям со смертными. Меня бы и сейчас завернули, если бы после твоих вчерашних слов о возможной помощи свыше один заблудший грешник, давно уже мысленно готовящийся стать обитателем Ледяного Провала, не раскаялся в своих грехах и впервые за два десятка лет искренне помолился Отцу Времен. Да и морская богиня, что бы там сейчас ни говорили, демоницей отнюдь не является, и к ее жрецу в теории должно быть совсем другое отношение, нежели просто к черному магу. На практике, правда, едва ли не каждый раз получается наоборот, ну да это всегда так было.
– Занятно, – в голову умные мысли лезть упорно не хотели. – В книгах почему-то о ваших заморочках ничего не говорится. Дашь почитать полный список правил для получения помощи от вестников?
– Не могу, – еще более печально вздохнул святой и, покосившись на кубок, все-таки не выдержал и выпил его одним глотком. – Он только для внутреннего пользования, чтобы каких-нибудь светлых демонологов среди смертных не появилось. Якобы точное знание о возможной награде за благие дела будет мешать их искреннему выбору. Дебилизм. Санкции же за разглашение такие идут… Легче уж самому себе крылья оборвать. Так я чего пришел-то. В общем, за помощь в наставлении душ на путь истинный награда тобой уже получена, как правильно догадался, дружеским визитом паладина. Но больше к подобному не призывай. Таких позорищ, как эти двое нравственных калек, конечно, стоит под ближайшим кустом скопом прикопать, но они все-таки исполняют генеральную линию церкви. А она требует, чтобы для восстановления Древней Империи прилагались все возможные силы.
– Кто у вас вообще командует? – озадачился я от такого объяснения. – Отец Времен или монахи?
– Идею выдвинул какой-то архиепископ лет сто назад, – пожал плечами вестник. – Ее приняли к сведению и недавно на самом верху решили поддержать. Теперь вот приходится расхлебывать последствия. А то если все будет идти так, как сейчас, то очень уж прогнозы получаются неблагоприятные. Какие даже мне не говорят, видимо, боятся, что разболтаю.
– Ясно, – вздохнул я. – А про мою покровительницу у тебя точные сведения? Она стопроцентно не демон достаточно могущественный, чтобы за бога сойти? Очень уж улыбка у нее нехорошая. А характер и того хуже.
– Властные женщины, они и так не сахар, – поделился жизненной мудростью святой, наливая себе еще один кубок. – Безымянная же и на их фоне выделяется, как кит среди макрели. Характер у нее, правда, своеобразный. Но Отцу Времен нравится, в древности они даже чуть супружескую пару не образовали. Увы, не сошлось. Хм. Ты что улучшениями тела баловаться начал? У людей такой пасти быть не может, туда же человеческая голова целиком пролезет!
Я с усилием закрыл челюсть. Подвигал ею из стороны в сторону. Связки ощутимо ныли. Полученная информация проливала свет на многое. Помнится, я еще недоумевал, как священники допустили создание такой вещи, как учебный легион. Но если их бог столь похож на мою покровительницу, которая весьма жестока со своими верующими, то остается лишь удивляться, почему вокруг не царят обычаи, похожие на те, которые имели место в древнегреческой Спарте. Слабых детей там кидали в пропасть, а юноши становились мужчинами после того, как выйдут на охоту на людей и убьют несколько отчаянно защищающих свою жизнь рабов. Видимо, смягчение общественных нравов – дело людей, а не высших сил, и сейчас идет откат на прежние позиции. Феон Своевременный приканчивал бутылку вина, морщась от отвращения, но глотая его, как воду.
– Слушай, – меня давно уже бесил тот факт, что жрецом я стал практически насильно, – а как она отнесется к тому, что ты мне помог? И еще, от этой отметины на щеке как-то избавиться можно?
– Саму татуировку удалить удастся без особых проблем, – пожал плечами святой. – Только кожу срежь и все. Но вот на твоей душе морская богиня оставила свою отметку, и удалить ее оттуда… Ну, лучше даже не пытаться. Безымянная очень часто сталкивается с тем, что ее жрецы пытаются уйти в другую веру, и заранее принимает меры. Если уж она поставила на ком-то знак морской звезды то все, молиться Отцу Времен поздно. Хотя, с другой стороны, и демоны, а также иные магические существа навредить особо не смогут. Убить если только. А вот высосать силы, свести с ума, сделать вечным рабом и все такое прочее уже вряд ли. Ну, если, конечно, самым могучим из них на зуб не попадешь. Да и тогда еще можно потрепыхаться. А за помощью к иным силам ее жрецы обращаются легко. Они, если приспичит, и ритуал какой могут провести с участием чужого алтаря. Если его хозяин не против, богиня откликнется. Ладно, прощай, что ли, Виктор.
– Секундочку! – всполошился я. – А ну оставь какой-нибудь знак, что вино центуриона выжрали высшие силы, а не один страх потерявший заключенный! А то ведь все на меня свалят.
– Да я так, только пригубил маленько! – возмутился святой и в качестве доказательства попытался вновь наполнить кубок. Из горлышка бутылки вытекла одинокая капля.
– Засада, – мрачно констатировал вестник и, немного поколебавшись, проявил свои крылья. В стороны от них буквально разбегались волны света, но, как ни странно, ауру черного мага они не жгли. Феон же внимательно осмотрел все четыре дополнительных конечности и вырвал из одной из них маленькое перо, которое положил в опустевшую посуду.
– Кажется, у вас на небесах с алкоголем напряженка, – решил я, перехватив печальный взгляд, кинутый святым на опустевшую бутыль.
– Не с ним самим, – мрачно констатировал четырехкрылый ангел местного разлива, не спеша, однако, уходить, – скорее с состоянием опьянения. Да и вообще с телесными радостями. Они вроде и есть, но какие-то совсем не такие. А потому те из небесной канцелярии, кто когда-то был смертным, очень ценят моменты возвращения в бренный мир. Знаешь, мне очень сложно будет отвечать на просьбы о помощи от черного мага, пусть и жреца морской богини. А жаль. Не знаю, какую судьбу планирует для своей новой игрушки твоя покровительница, но она обязательно будет как минимум очень интересной.
– Это я и сам сообразил, – пробормотал я, наблюдая, как Глай Цекус автоматически опрокидывает кубок себе в рот и натужно кашляет, подавившись лучащимся светом пером.
– Чего?! – прорычал центурион, заставив охрану, оставшуюся снаружи помещения, заглянуть внутрь, и только потом кинул взгляд на предмет, который едва не проглотил. Маленькое такое перышко. Вот только выглядело оно так, словно было сотворено из чистейшего света.
– Просили передать, что вам так много пить для здоровья вредно, – пришел на помощь впавшему в оцепенение вояке я.
– Ага, – рука Глая Цекуса цапнула улику, поднесла ее к глазам, а уже те, в свою очередь, принялись внимательно изучать ее. – Охрана! Караулить… вот этого вот.
И выбежал из комнаты со скоростью, которую от его массивного и закованного в латы тела, обладающего практически шарообразной формой, ожидать было сложно. Обратно он вернулся спустя минут десять, причем с довольно сильным магом, в ауре которого помимо всего прочего виднелись отблески ярчайшего света. Внешне, впрочем, новое лицо тоже вполне соответствовало стандарту доброго белого мага. Выглядит на все сто лет, белая борода едва не до пояса, но под темной тканью бесформенной хламиды видны нехилые такие мускулы, а яркие голубые глаза смотрят на мир с явным интересом.
– Да, сюда определенно спускался вестник, – заявил он, едва вошел в помещение и начал внимательно изучать меня, одновременно делая какие-то пассы руками. По лицу будто прошла мягкая волна, пахнущая хвоей, а звуки, доносившиеся из-за пределов комнаты, как отрезало. Уж не друид ли? Насколько мне известно, представителей этой ветви искусства волшебства сильно не любят эльфы. Вплоть до стрелы в глаз без предупреждения. И основания для настолько искренних чувств у остроухих имеются. Именно жрецы природы были теми, кто сокрушил могущественные кланы перворожденных на их собственном поле боя, в лесах, во времена Древней Империи.
– Ерунда какая-то. – Центурион без сил плюхнулся на свое место. – Абсурд. Чушь. Нелепица. Что за балаган тут, ради всех зимних демонов, происходит? Я не понимаю!
– Ну, – волшебник, как и полагается чародеям по статусу, хотя бы умел шевелить мозгами достаточно интенсивно, чтобы выдвигать рациональные предложения, – можно узнать у виновника происшествия, уж он-то наверняка знает, почему жреца морской богини бросается защищать паладин Отца Времен.
Татуировка дернулась, а в голове словно лампочка зажглась. Озарение свыше пришло. Или, вернее, ценная информация от начальства.
– Наблюдатель, – ответил ему я с полной уверенностью в том, что правдив как никогда. – Учебный легион вызвал сильный интерес со стороны моей покровительницы. И она, воспользовавшись удобным случаем, отправила сюда своего эмиссара, через которого наблюдает за происходящим. А при необходимости вмешается. И, кстати, бояться тут надо совсем не меня. Сакраеш тоже не оставит подобное начинание без внимания, и где-то здесь уже наверняка находится его слуга, жаждущий обернуть дело на пользу своего хозяина. Скорее всего не один.
Последние фразы говорить не хотел, они сами вылетели через судорожно пытающиеся сжаться зубы. Проклятие! Оказывается, свободе воли можно сделать ручкой. У волшебника, медленно осознающего сказанное, глаза округлялись до форм, невозможных анатомически. Видимо, магией помогал измениться впадинам черепа. А может, просто метаморф.
– Прелестно, – со спокойствием идущего на таран камикадзе вздохнул центурион и достал из ящика стола еще одну бутыль, из которой накапал в кубок темной жидкости. Сивухой от нее разило так… Самогон, всеми неправдами раздобытый где-то Веслом, на фоне этого пойла явно мог считаться чистейшей амброзией. – Меня подставили. Меня разжаловали. Меня засунули командовать сборищем каторжников, для которых даже рудники слишком хороши, с едва ли полусотней солдат. А им ведь еще скоро и оружие выдадут! И в довершение всего оказывается, что меня втянули в божественные разборки. Ну чего еще должно со мной случиться для полного то счастья?!
– Разрешите доложить! – сунулась в приоткрывшуюся дверь морда какого-то легионера. – Прибыл гонец из женского обоза. Они застряли в половине дневного перехода отсюда! Среди заключенных начался бунт! Охрана просит помощи.
Вслед за физиономией служаки в помещение влезло и туловище. Чужое. Во всяком случае, судя по тому, как дергался часовой, пытаясь не пустить его внутрь, представшие перед нами конечности тоже не являлись деталями организма вояки.
– Да отвяжись ты!
Солдат, судя по звуку, упал, а тот, кто оттолкнул его, все-таки прошел в комнату. Сапоги со шпорами, чьи голенища тянутся едва ли не до колен, на груди кираса, за спиной длинный плащ синего цвета, оббитый мехом, длинный палаш на боку. Кавалерист, однозначно.
– Потрудитесь встать, когда с вами разговаривает дворянин! – Надменная морда гонца, ну, а кто это еще мог быть, буквально требовала кирпича, кривясь в презрительной гримасе.
– Кратко и четко, что у вас стряслось, – потребовал центурион, отодвигая в сторону кубок. Определенно рефлексы военного, буквально въевшиеся в кости, взяли контроль над головным мозгом и превратили растерянного человека обратно в живую командную машину для убийства, по слову которой в бой при необходимости пойдет весь учебный легион. – Какая помощь необходима?
– Дела чрезвычайной важности не являются вопросом, достойным обсуждения среди пьяного мужичья, – пафосно и, как мне показалось, заученной фразой ответил гонец. – Соблаговолите послать за равным мне по праву рождения.
Глухое рычание, раздавшееся из горла толстого старого солдата, могло бы напугать медведя. Но посланец предупреждению не внял.
– И вообще, – добавил он, – заключенные, несмотря на их пол, оказались хорошо скоординированы. Подавить их бунт совсем не то же самое, что резать беззащитных детей.
Кубок, просвистевший в воздухе со скоростью пушечного ядра, буквально сплющился о лоб кавалериста, разбрызгивая в стороны источающую жуткий запах жидкость. И упал на пол с глухим стуком, окрашенный кровью. Дворянин еще немного постоял, как бы в раздумье, а потом рухнул.
Глай Цекус несколько раз судорожно сжал кулаки, а потом схватил бутылку и стал пить прямо из горла. Я взглянул на сорокалетнего вояку с сочувствием. Оказывается, мы чем-то похожи. Не знаю, о каких детях говорил получивший дистанционный нокаут самоубийца, но уверен, происхождение у них примерно то же, что и у моих якобы имеющих место преступлений, за которые суд и направил одного темного мага, появившегося в тюрьме в прямом смысле из ниоткуда, в учебный легион.
– Ты тоже служил? – недоверчиво уставился центурион, оторвавшись от бутылки. Как оказалось, последнюю мысль губы произнесли вслух. Причем теперь это было явно не влияние татуировки, а собственная тупость. – Где? Может, воевали вместе?
– Да нет, – отмел его предположения я, – просто оказываться здесь вовсе не планировал. Но решил однажды проявить инициативу, привлек внимание морской богини, в конечном итоге стал ее жрецом и попал сюда.
– И что же нам теперь делать? – задумчиво пробормотал предполагаемый друид, проверяя у лежащего тела пульс. – Жив, как ни странно. Но даже за простое мордобитие гонца, да еще, судя по всему, крайне благородного происхождения, нас по головке не погладят. Глай, может, тебе его на дуэль вызвать и прирезать по-быстрому? Все меньше возни будет.
– У парня обычный обморок от переутомления, – пришел ему на помощь я, наклоняясь над телом. Ситуацию требовалось очень быстро решить, ведь, как известно, свидетели долго не живут. Кровь собралась с лица и одежды убитого в компактный шарик, который сам собой влился в немного потерявший форму, но все еще пригодный для удерживания жидкости кубок. – Вот, даже одежда чистенькая. И ссадина на лбу уже исчезает, а обморок переходит в здоровый сон. Если не идиот, то болтать о случившемся и сам не будет. А то ведь, правда, вызовете. И прибьете.
– Катись отсюда, – устало вздохнул центурион. – И больше не роняй авторитет капелланов, когда они на ноги встанут, разумеется. Если инквизиция за ними не приедет, как обещал тот паладин. В крайнем случае, воткни им какое-нибудь кайло в спину. Выдадим за самоубийство.
И снова присосался к бутылке с профессионализмом, достойным настоящего святого.
– Действительно странная сложилась ситуация, – задумчиво пробормотал маг и, наконец, представился: – мэтр Амвросий Волиус. Армейский заклинатель. Специализируюсь на защите и ошеломляющих массовых заклинаниях.
– Виктор, но лучше по прозвищу, Алхимик, – ответил я, мысленно прикидывая, чего можно ожидать от деда. Но данных для анализа катастрофически не хватало. – Но смешивание интересных ингредиентов, скорее, любимое хобби и дается не очень. Жрец морской богини, как видите, и в дополнение маг крови.
– Какая часть фразы «Катись отсюда» была тебе не понятна? – подал голос центурион. – Заруби себе на носу, ты, быть может, в худшем подразделении мира, но все равно оно остается частью армии. И приказы здесь выполняют быстро!
Ревом меня буквально вымело наружу.
– Волиус! А ты куда? – Видимо, маг непонятно когда успел снять защиту от подслушивания. – А ну назад! Бери кубок. И демоны с ней, с той охраной. Пока заключенные в лагере не окажутся, я за них не отвечаю. Разбегутся бабы, ну и пусть их обычные легионеры ловят, все равно без дела сидят, а так хоть развлекутся. А у меня тут преступников чуть не шесть сотен, ни человека отдать не могу.
– Ну, это надолго, – вздохнул один из тех солдат, кто привел меня сюда. Кстати, внутрь заглядывал именно он. – И что нам теперь делать? Стоять и ждать, пока они сначала напьются, а потом протрезвеют?
– Отвести меня туда, где взяли? – выдал им рациональный вариант действий я.
– Хм, – задумался он и, приняв какое-то решение, кивнул головой, – хорошо. Эй, десятник, свободны, обратно в барак и сам доведу. Все равно из лагеря не сбежать никому, кроме архимага.
Когда мы шли по пустому коридору, ведущему из теплого здания на холодную улицу, легионер, придержал меня за руку и тихонько шепнул на ухо:
– Жрец, ты любые болезни лечишь?
– Ну, что-то вроде, – кивнул я, вспомнив известные о своих коллегах сведения. – Исключения есть, но их мало. Магические травмы, повредившие ауры, отравления ядами, не выводящимися из организма, врожденные пороки. Потерянную конечность тоже заново не выращу, хотя теоретически и могу, наверное, это надо кого-нибудь поопытнее.
– А если, ну… – явно смутился солдат. – В общем, с женщинами проблемы.
Импотенция? Хм. Вот о борьбе с этой конкретной болезнью при помощи магии я как-то ничего не читал. Не думал, что пригодится в моем-то возрасте, откровенно сопливом по меркам сильных волшебников. И просто юном, по людским. Проблемы с потенцией тому, кто не достиг и двадцати пяти лет, способны устроить только ножницы. Хотя… Насколько помню механику процесса, там все элементарно, кровь приливает, и дело пошло. Уж заставить жидкость немного переместиться из одной части организма в другую я сумею без особых усилий, но не ходить же мне за этим пациентом всякий раз, как тот затеет кого-нибудь соблазнить? Может, сделать простенький амулет? Приложить его – и потечет алая вода жизни туда, куда надо. А если передержать – то самая важная для мужчины деталь организма рискует взорваться. Предупреждать бесполезно, насколько мне известна людская психология. Значит, надо сделать в амулете не больше одного срабатывания в день с фиксированным результатом. Так, может, если случай представился, еще чем-нибудь разжиться попробовать на халяву?
– Справлюсь, – решил я. – Но нужны кое-какие ингредиенты. Во-первых, добудь пустую заготовку под слабенький амулет, такие в магических лавках продаются по двадцать серебряных за штуку. Во-вторых, краски по металлу и инструменты вроде тех, какими гравировальщики работают, а то чем буду руны вырезать?
Вообще-то с магическими знаками у меня не очень. Ну, на память их не помню. А для такой безделицы одной только симпатической связи хватит. Но если хочешь продать какую-то дрянь, то заверни ее в обертку поярче – главное правило маркетинга. От десятка иероглифов, которые выдумаю на месте, только польза будет. А долото, ну или чего там раздобудет больной, может стать крайне полезной вещицей. Его телекинезом держать и метать должно быть проще, чем кинжал, из-за маленького веса и обтекаемой формы.
– И, в-третьих, принеси мне десяток живых ос, – решил я провернуть один фокус, вычитанный в книжке по химерологии, подаренной книготорговцем Шинцо, с которым у нашего трио установились очень хорошие отношения. Собственно оттуда я почти все сведения по магии крови и смежным с ней дисциплинам и почерпнул, но первый практический пример из данной области магии особенно хорошо запомнился. Там был приведен способ выращивания измененных волшебством ос или пчел, называемый «жалящие пули». Несколько живых диверсантов с самонаведением, способных проскользнуть в любую щель между стыками лат, думаю, лишними не будут. От холода их магией защищу, прокормить насекомых не проблема. А если заставить один такой управляемый снаряд залезть врагу, к примеру, в ухо и ужалить барабанную перепонку, то можно получить очень интересный результат. Даже паладину, вероятно, придется очень несладко. – Устраивает?
– Угу, – с готовностью кивнул легионер. – Все добуду. Только ты… тсс! Молчок.
– Само собой, – кивнул я и зашагал к выходу.
Барак встретил меня вонью. Холода, который так донимал остальных, темному магу прочувствовать так и не удалось, а вот амбре, ставшее после недолгого пребывания на относительно чистом воздухе улицы особенно пронзительным, буквально выдавливало из глаз слезу.
– Чего от тебя хотели? – Стоило мне дошагать до места, которое счел своим, как Весло отложил все дела, заключавшиеся, если честно, в плевках в потолок, и приступил к допросу. Естественно, не в одиночестве. Подельники сопровождали своего патрона везде. А с ними и два оставшихся чародея нашего барака.
– Показывали, кто в доме хозяин, – пожал плечами я, решив правду главарю не рассказывать.
– Врешь. – Видимо, мои актерские таланты оставляют желать лучшего. – Ты в порядке. И не побитый. Даже если раны залечил, одежда слишком целая.
– Им быстро стало не до меня, – пожал плечами я, поправив рубаху, подаренную массивным паладином. В нее, думаю, при желании можно было еще одного некрупного человека спрятать. – Сюда везут женщин. И у них бунт.
– Ишь, благородный выискался, – сплюнул на пол тип по прозвищу Шнырь, судя по похвальбе, до недавнего времени являвшийся одним из лучших воров мира.
Увы, безупречную карьеру звезды нелегкого промысла изъятия чужих ценностей у их хозяев испортили поимкой и судом. Теперь ему легендой не стать. Жаль, правда, что высшую меру к преступнику не применили. Гад редкостный. Вчера с удовольствием рассказывал, как развлекался в свободное время с семьей, состоящей из матери с двумя детьми, попавшими к нему лет пять назад в финансовое рабство. Едва удержался от того, чтобы устроить ему путевку в загробную жизнь. Наглеть все же не стоит. Кроме того, у некоторых обитателей барака какие-то амулеты на шеях висят, на соседних цепочках со священным кругом. Долго эти поделки вряд ли протянут, но моих сил для быстрого и незаметного убийства может и не хватить. Но в первом же бою постараюсь искупить прегрешения этого выродка его же кровью непременно.
– Подожди! Бабы едут?!
В тюрьме он пробыл едва ли месяц, а отреагировал, словно Робинзон, увидевший, как к берегу его острова прибило спасательную шлюпку с корабля, где проводился конкурс красоты.
– В том-то и дело, что нет, – ответил я, – кажется, они бунт подняли. Причем весьма успешный. К центуриону гонец прискакал, взмыленный так, словно на своих двоих весь путь проделал. Эй, народ, кто-нибудь знает, каких амазонок сюда впихнуть собираются?
– Да не берут бабы в руки оружие, – ошалело буркнул Весло, теребя свою серьгу характерной формы. – Чай, мы, жители Империи, не дикари какие.
– А эльфийки? – спросил Фреддо.
– Если здесь появится хоть одна остроухая дева, то я обещаю больше никогда не богохульствовать, да и вообще жизнь вести праведную, – хмыкнул вор. – За возможность помять такую цыпочку не жалко. Вот только их и для элитных борделей, куда вход иным благородным заказан, вечно не хватает. А в нашу клоаку если какая и попадет, то одноглазая, одноногая, однорукая, лысая, да и вообще страшная, как бродячая псина. Да и то на такую экзотику небось в высшем свете свои ценители найдутся.
– Может, наемниц собрали, – подумав, предложил идею другой подручный главаря, чьего имени или прозвища мне пока запомнить не удалось. – Слышал, на границе они иногда создают чисто женские отряды.
– Ну не, – не согласился с ним толстый чародей, – байки это. Мне как-то довелось в герцогство Бхейсе по четыре раза в год путешествовать, так ни одной такой не видел.
– А кто ж еще тогда легионерам настучать мог? – озадачился Весло, видимо, предчувствующий скорые перемены. Взгляд его скользнул по трем собравшимся колдунам. – Может, там ковен ведьм загребли и теперь сюда тащат?
– Их бы инквизиция при необходимости с боем вырвала для показательного колесования, – задумчиво пробормотал бывший кузнец, ставший бандитским чародеем. – Уж я-то эту публику хорошо знаю.
И смотрел при этом в упор на меня. Вероятно, после визита паладина подозревал в том, что являюсь замаскированным агентом церкви. Хотя ладно, пусть его. А еще лучше, если с остальными преступниками своими идеями поделится. Может, больше опасаться станут и не прирежут при первом же удобном случае. Интересно, а подделать знак морской богини возможно? Черные маги-то на службе у Отца Времен точно есть, сам видел. Они, правда, понемногу свои силы теряют, но могут развивать ветви волшебства, не связанные с тьмой. Вот только я такого лишен в принципе. Аура, фактически сделанная из кусочков душ, оставшихся в мертвых телах, изменилась слишком кардинально. В лучшем случае, если бы стал слугой светлых сил, постепенно превратился бы в обычного человека. Но скорее всего просто зачах, отправив душу, куда ей там положено по местным меркам.
– Все на выход! На выход! – заорали легионеры, распахивая дверь на всю ширину и для надежности заклинивая ее чем-то. – Пошевеливайтесь!
– Ну и чего еще произошло? – недовольно пробубнил главарь, наблюдая, как первых заключенных буквально выволакивают наружу.
– Кажется, мы это скоро узнаем, – решил я, охваченный неприятным предчувствием. Татуировка на щеке дергалась. Морская богиня проявляла к происходящему некий интерес. Ну вот почему эта стерва синеволосая нормально словами не общается? Сложно ей, что ли? Или у меня стоит полуавтономный модуль, который работает без личного внимания небожительницы?
Заключенных снова согнали к трибуне, на которой центурион многообещающе улыбался кровожадной улыбкой людоеда, заманившего в свое логово пару любителей фастфуда килограммов по двести каждый.
– Ну что, отбросы Империи, – обратился он к нам, осматривая народ добрыми глазами профессионального маньяка, – у меня для вас сюрприз! Сегодня знаменательный день! Учебный легион, созданный по воле нашего всемилостивейшего императора, впервые начнет исполнять свое предназначение. Как вы уже знаете, к нам должны были обозом доставить женщин, но что-то пошло не так буквально в двух шагах от нашего общего дома, то есть вот этого лагеря, они начали мятеж. Командование решило, что это прекрасное начало войсковой тренировки. Ставлю задачу! Пойти с ними на соединение.
Среди заключенных послышались неуверенные смешки, вызванные двусмысленной фразой вояки. А у меня почему-то от нахлынувших неприятных предчувствий едва волосы не зашевелились. То ли трушу, то ли… Интересно, а предвидение среди талантов одного черного мага не числится? Я ведь и про способности к крови не знал, пока чисто случайно их не обнаружил. А с женщинами мне в этом мире с самого начала не везет. Всего одна была, да и та убить пыталась.
– Оружие разобрать! – скомандовал Глай Цекус и повелительным жестом указал на телеги, стоявшие у начатой стройки, где уже красовался не самый маленький котлован. – И предупреждаю! Оно деревянное. А у охраны, понятное дело, настоящее.
Сначала робко, но потом все смелее подгоняемая дружескими тычками толпа потянулась к повозкам. А там действительно лежали грубые подобия мечей и копий. Хотел бы сказать, что сделаны они были без единого гвоздя, но это не так. По крайней мере, в мечах пара планок, призванных изображать гарду, оказалась прибита.
– Надо брать потяжелее, – решил я и толкнул Фреддо. – Слышишь? Тяжелой палкой при удаче чью-нибудь голову проломить можно, а тонким прутиком сколько ни тыкай врага с криками: «Ты убит!», махнуть в ответ настоящим оружием ему это не помешает.
– Да я отродясь в руках ничего, кроме ножа, не держал! – взвизгнул толстяк и уцепил то ли короткую пику, то ли длинный двуручник. – А магию лучше вообще не применять! Армейские чародеи мигом прибьют!
– Ты знаешь, сколько их по штату положено? – заинтересовался я, беря практически точную копию. Нет, наверное, все же это меч. Или молот, если взять за длинный конец. Ай! Вот блин, занозу посадил.
– Это индивидуально, – помотал головой жирный волшебник. – Как минимум на сотню, если правильно помню, положен один целитель, два стихийника и один священник Отца Времен, обладающий святой магией. Но почти всегда бывает больше раза в два-три, толковые командиры за счет легиона нанимают чародеев, чтобы уменьшить потери. Правда, большинство из них слабенькие. Ну, может, как я или ты. Обычно.
– Очень хорошо. – Я окинул толпу взглядом. Что там говорил центурион насчет нашей общей численности? Шестьсот заключенных, кажется. Интересно, а в других бараках маги есть? Какие? Сколько? Насколько слабые?
– Тронулись! – заорали за спиной. Наши охранники уже успели рассесться на лошадей. Причем на их седлах были предусмотренные специальные подставочки для арбалетов. – Ну же! Живее, падаль! Строй! Составляйте строй!
– Жизнеутверждающее напутствие, – мысленно вздохнул я. – Жаль, щитов нет. От хорошей стрелы не поможет, но хоть ослабит удар, а несмертельную рану заживлю быстро. – Наверное, в случае обстрела надо будет подставить подножку Фреддо и залечь за ним. Толстяк, учитывая его способность пару раз швырнуть пламенем, вполне себе сойдет за передвижной дот. Или, скорее, бруствер с лежащей поверх двустволкой.
Как ни странно, но толпа действительно довольно быстро образовала какое-то подобие строя. Обитателей нашего барака по местам расставлял, понятное дело, Весло, занявший защищенную со всех сторон позицию в центре импровизированного воинского формирования. Кстати, весьма грамотно. Он, что, готовился к этому моменту?
– Вы, с длинными палками, а ну наружу. Наружу, я сказал! Этой оглоблей в толпе не размахнуться. – Главарь сыпал указаниями во все стороны, словно заправский сержант. А его подчиненные помогали понять смысл команд самым тугодумным при помощи щедро раздаваемых пинков и затрещин.
Кто-то пытался сопротивляться новоявленным командирам, но мгновенно был избит, причем очень жестоко. До состояния, когда стоять на ногах уже было невозможно. Я и Фреддо, не дожидаясь окрика и не сговариваясь, заняли места рядом с обладателем приметной сережки. Третий маг, Гларк, уже был там. Молчаливый и немногословный, как всегда зыркающий вокруг из-под недобро насупленных кустистых бровей.
– Чего оглядываешься, колдун? – попытался подколоть меня Шнырь. – Или сочувствуешь этому грязежору?
– Да нет, всего лишь реакцию охраны проверяю. – Против ожиданий арбалетчики, порядочно отставшие от тех, кого по идее должны неусыпно охранять, добивать слабо стонущее тело не стали. Они аккуратно подняли его и положили на одну из десятка телег, которые выехали из лагеря следом за легионерами. Наверное, это для раненых. С одной стороны, не радует тот факт, что их количество предполагается весьма большим, с другой, значит, хотя бы можно не опасаться помереть на месте в весьма возможном случае неудачи.
– Шакалы, – зло сплюнул, угодив на спину впереди идущего заключенного, вор. – Эх, если бы сейчас всем вместе сделать ноги в разные стороны…
– Цыц! – оборвал его Весло, недобро осматривающий наших конвоиров. – До них шагов триста. Сразу не пристрелят, но быстро доскачут. И потом, лично я в слова, что вокруг нас стоят лагерем войска, верю. Когда везли, слышал строевые команды, доносившиеся из соседнего леска, где каких-то кавалеристов по елкам маршировать учили. А мы жители городские, нам от егерей не спрятаться. Да еще зимой. Колдун!
– Что? – с готовностью откликнулся Фреддо.
– Да не ты, – поморщился главарь. – Алхимик. Если вокруг будут убивать, станешь сильнее?
– Ну, где-то так, – согласно кивнул я. – Раза в два-три.
А если соглашусь мириться с негативными последствиями, вызванными большой потерей жизненных сил, используемых магией крови, то и в пять-шесть. Но потом буду долго лежать слабо стонущим бревном, неспособным без посторонней помощи даже с боку на бок перевернуться. Если верить книгам, временный паралич, сопровождающийся жуткой болью, предпоследняя по степени опасности кара, ждущая слишком амбициозного чародея. Ну а дальше, понятное дело, смерть.
– Жертв тебе пока не будет, да и сразу убивать легионеров не спеши, – отдал весьма неожиданное приказание Весло. – Ломай руки, ноги, ребра… ну или чего ты там делать умеешь. Но чтобы дышали и снова в строй могли встать! Месяца через два-три, а лучше чтоб полгодика по лекарям полежали.
– Магией на ноги и мертвого поднимут, – осторожно напомнил ему я.
– Да кто будет тратить на такое же мясо, как и мы, усилия могущественных волшебников, – хмыкнул главарь. – Я был в легионе три года, знаю, о чем говорю. Наши бараки хуже, чем их кармы, но не намного. Да и кормят столь же несъедобной бурдой. Короче, ты меня понял, не убивай, но калечь. Толстый не вояка, а кузнец – скорее знахарь, чем колдун. Вот лук бы ему, сразу видно, стрелы метать привычен, браконьер! И силы береги, лечить сегодня надо будет многих.
Поджигатель собственной деревни согласно хмыкнул, кажется впервые улыбнувшись. Рядом обиженно засопел Фреддо. Видимо, ему не понравился эпитет, которым удостоили его фигуру.
– Да. – Мой кивок успокоил Весло, который вернулся к тому, что снова начал расставлять заключенных по порядку и даже стал назначать нечто вроде десятников из числа собственного окружения.
Интересно, долго нам шагать? – мелькнула в голове мысль. Помнится, у центуриона что-то говорили о полудне пути. Но если там бунт, то они еще и отдалиться могли.
Реальность мои ожидания обманула, но, как ни странно, все обернулось наилучшим образом. Войска гнали женщин в нашу сторону, а потому встреча с ними произошла часа через три. Хотя, возможно, мы просто слишком быстро перемещались вниз, а обратно в гору тащиться придется намного дольше.
– Ага, вот они, голубушки, – задумчиво пробормотал себе под нос Фреддо, рассматривая вид, расстилавшийся ниже по пологому склону.
Я смерил взглядом черные точки где-то далеко внизу. Хм. И это бунт? Больше походит на заранее спланированную акцию. Те, что покрупнее и выстроены правильным порядком, явно легионеры. Четыре стальных прямоугольника, перекрывших склон горы, медленно, но верно шагают вверх. А перед ними крутятся, как мошки перед мухобойкой, рассеянные люди. Вероятно, действительно женщины, подробности с такого расстояния не рассмотреть. Судя по жестам, они почти непрерывно кидают в солдат что-то маленькое. Снежки? Так вроде осадков нету, и кругом мерзлая земля лишь кое-где тронутая инеем. Значит, камни или какой-то прочий мусор. Потому что если командующие армией решили выдать бунтовщицам оружие, то я знаю, как вернуть величие Древней Империи. Надо просто построить большой сумасшедший дом и их туда загнать!
– Вперед! – Глай Цекус, выглядевший верхом на лошади откровенно забавно, прогарцевал между нестройными рядами заключенных. – Не спать, трусы! Если до вечера легионеры смогут загнать вас обратно в лагерь, то все останетесь без ужина!
И ускакал, обдав пылью.
Я посмотрел на солнце. Время немного за полдень, интересно, что центурион понимал под словом «вечер»? Если наступление темноты, то можно мысленно приучать себя к сеансу лечебного голодания.
– Вперед! Вперед! – начал подгонять заключенных Весло и повысил голос так, чтобы его слышали все, в том числе и люди из других бараков. – Нам надо набрать разбег! Тогда получится опрокинуть первый ряд солдат, где стоят новобранцы, и отобрать у них оружие. Ну же! Давайте!
– Никогда не любил бегать, даже в детстве, – пожаловался Фреддо, семеня своими толстыми ножищами в попытке угнаться за остальными членами учебного легиона, которых криками и пинками буквально гнали вперед. Получалось плохо. Его подталкивали в спину идущие сзади, но скорость упитанный чародей все равно не набирал. Волшебник определенно со спортом никогда не дружил.
– Ржавый! Ломоть! – отдал указание атаман двум из числа адъютантов, оставшимся при его персоне. – Берите жирного и тащите его! Заупрямится – катите, такая бочка должна с пригорка врезаться в солдат не хуже, чем снаряд из катапульты!
Фреддо пытался возмущаться и орать, но в итоге магию в ход все-таки не пустил, а позволил двум типам весьма гориллообразной наружности себя практически нести. По мере приближения к солдатам и тем, кого они теснили, стало видно, что прибыли действительно женщины. Громкие вопли, издавать которые способны лишь разгневанные представительницы прекрасного пола, перекрывал слитный гул. Легионеры задних рядов синхронно колотили в свои щиты. А те, кто стоял на переднем плане, принимали на себя жидковатый дождь из придорожных камней и комьев мерзлой земли. Иногда из задних рядов армейцев летел дротик и бил ту или иную особо меткую или крикливую даму. Именно бил, а не пронзал. Сейчас, с ближней дистанции стал очевиден очень обнадеживающий факт. Хоть на поясах защитников империи и висят мечи, да и броня на них вполне себе настоящая, но в руках воины держат практически такие же деревяшки, как и мы. Ну, может, чуть более тщательно выделанные.
– Вперед! Вперед! – орал Весло, словно заклинивший магнитофон. Толпа, собранная из представителей нашего барака, вырвалась вперед и, как стало ясно, теперь находилась на острие атаки.
– Барра! – синхронно выдохнули солдаты и проперли вперед с утроенной скоростью, просто сминая стеной щитов замешкавшихся женщин. Причем, как я отметил с удивлением, далеко не все из них напоминали двуногих крокодилов или позабыли свои лучшие деньки лет эдак сто назад. Во всяком случае, среди тех дам, которые оказались достаточно умными и везучими, чтобы быстро развернуться и бежать от солдат, перешедших в контратаку, имелась парочка мордашек, не вызывающих содрогания. Хотя и безобразных старух тоже хватало. Кстати, ковыляли бабки как бы не резвее девиц, годившихся им во внучки.
– Идиоты! Не останавливаться! Лысый! Положи ее на место! – надрывался Весло, но тщетно.
Заключенные замедлили шаг и практически остановились. Они бы и совсем прекратили движение, но сзади на нас напирали обитателей других бараков. Особый же гнев главаря вызвал давешний белобровый бугай, разговаривавший с заметным акцентом. На него, словно на дерево, взлетела какая-то дама, являвшаяся Фреддо сестрой по лишним килограммам, и теперь могучий дуб медленно, но верно кренился под гнетом судьбы, судорожно пытаясь стряхнуть с себя нежданно-негаданно привалившее счастье.
– Барра! Барра! Барра! – гремели легионеры, тесня нас щитами.
Из-за их голов появились настоящие лесины и принялись безжалостно колотить заключенных по головам. Робкие удары, наносившиеся в ответ, не слишком им мешали. Разница между профессиональными военными и сборной солянкой преступников была очевидна. Кое-какого успеха добились те, кто пытался колотить по ногам, которые оставались почти не прикрытыми, но раздались крики, блеснула сталь, и один из хитрецов начал булькать рассеченным горлом, прощаясь с жестоким миром. Впрочем, настоящий меч почти тут же убрался в ножны.
– Ну, чего тянуть, – решил я, видя, как толпа несчастных, которым не повезло попасть в учебный легион, стремительно тает под ногами военных, и, перехватив свою деревяшку поудобнее, пошел вперед.
Благодаря чуть более лучшим физическим кондициям, в той или иной мере свойственным всем магам, мне удалось ударить раза два или три и даже, кажется, зацепить кого-то за стеной щитов по лицу. Но почти сразу же на голову мне опустилось увесистое бревно, а в глазах помутилось. Пришел в себя, впрочем, почти сразу же. Солдаты еще не всех пострадавших на телеги сложили. Тело болело так, словно по нему маршировала целая армия, да так в принципе и было. Но тем не менее теперь я чувствовал себя куда более уверенным в будущем, чем еще сегодня утром.
– Ничего, – прошептал я разбитыми губами, сплевывая кровь на землю. – Главное, сразу не убили. А значит, мы еще поборемся.