Глава 1
На след Твари я наткнулся на второй день своего пребывания в Златогриве. Сложно поверить, но целые сутки целенаправленных поисков ничего не дали, а тут вдруг нате вам – толпа народу и мертвый мужчина на асфальте, или почти мертвый, но самое главное – четкий, характерный след «дикого». Вот удача-то!
Уверенно раздвинув зевак, я подошел к трупу. Синюшное, искаженное страшной гримасой лицо, руки сложены на груди. Любой врач на моем месте, скорее всего, констатировал бы смерть от инфаркта. Но я-то не врач и должен приложить все возможные усилия, чтобы спасти пострадавшего, хоть на шее у него имеется небольшое, но заметное покраснение – явное свидетельство того, что непосредственно перед смертью человека Тварь вошла с ним в тактильный контакт.
Недолго думая, я снял пиджак и галстук и препоручил их какой-то симпатичной девушке, с ужасом глазевшей на распластанное тело. Про себя отметил, что неплохо бы, когда все закончится, пригласить ее в какое-нибудь уютное заведение с целью установления более тесных контактов. Закатав рукава рубахи, наклонился к усопшему и возложил ладонь правой руки ему на лоб, типа Иисус из Назарета.
Ага, так и есть, парня банально высосали, как пакет с соком, благо ногой не прихлопнули для получения оглушительного бабаха, как это делают с опустевшей пластиковой тарой некоторые мальчишки. А что? От избытка чувств и эмоций Тварь вполне могла походя свернуть шею своей жертве, в этом случае любые реанимационные мероприятия были бы бесполезны. А так стоит попытаться оживить парня, клиническая смерть не есть что-то необратимое.
Я привычно вошел в астральный транс и начал потихонечку, капля за каплей, переливать в мертвое тело собственную жизненную силу, точнее, ту не видимую глазом эфирную эманацию, посредством которой бессмертная душа человека удерживается в его бренной оболочке и с помощью инстинктов, разума, а также иных механизмов управляет оной. Поступление энергии должно быть строго дозированным и стабильным, поскольку слишком быстрое заполнение «вместилища души» чревато для пострадавшего физиологическим коллапсом, иначе говоря, он мог впасть в коматозное состояние и до реальной своей смерти так и не очухаться. Если же поток нестабилен или мал, существует угроза окончательного и полного разрыва тонких связей между душой и телом.
Ситуация осложнялась присутствием вокруг меня и моего, с позволения сказать, пациента большого количества зевак, точнее, наличием генерируемых этой людской массой помех. Кое-кто даже увлеченно снимал сцену реанимации на встроенные в телефоны видеокамеры. Очередное дурацкое поветрие выкладывать в сетях Интернета все что ни попадя. А мне оно надо? Пришлось параллельно процессу излечения заняться этими кретинами, точнее их мобилами. Ничего, может быть, потеря пары-другой тысяч кровно заработанных российских рублей, затраченных на ремонт телефонов, отучат их от дурной привычки делать чужое горе достоянием общественности. Вообще-то с одним наиболее неподатливым «Nokia» я малость перестарался. Мобильник буквально взорвался в руках у прыщавого рыжеволосого юнца, невежливо пихавшего мне его едва ли не в лицо. И поделом, вечером заработает на орехи от любящего папашки за порчу дорогостоящей бытовой техники, может быть, в следующий раз, если не постесняется, хотя бы убоится совать свой конопатый нос в чужую жизнь.
Наконец, труды мои праведные начали приносить ожидаемые плоды. Закачав необходимую порцию жизненной энергии в бренную оболочку мужчины, я коснулся астральными синапсами его сердца. Прямой массаж сердечной мышцы, скажу вам, занятие весьма утомительное. Конечно, будь в данный момент на моем месте Андрюха Шатун, мертвец уже давно бы воскрес. Но я не завидую своему другу, ну, если и завидую, только доброй завистью и совсем чуть-чуть. Именно Андрей во время нашей с ним операции в джунглях Центральной Америки буквально вынес на собственных плечах мое бездыханное тело и в самом прямом смысле подарил мне жизнь, хотя в тот момент я был не намного живее лежащего передо мной человека. Ну и влетело же нам тогда от Владыки за то, что ослушались приказа и сразу же после проведения диверсии не сделали ноги, а малость подзадержались, дабы поглазеть на результаты дел рук своих. Спасло нас лишь то, что Алваро Карераса мы все-таки завалили, а победителей, как известно, не судят, а если и судят, то не очень строго.
В ответ на мои воистину титанические усилия сердце мужчины все-таки заработало, сначала натужно и медленно, как бы нехотя, будто тем самым выражало свой протест по поводу вопиющего вмешательства какого-то там смертного в дела, подведомственные одному лишь Господу Богу. Вскоре невинная жертва Твари начала подавать первые признаки жизни. Затрепетали веки, на щеках появился еле заметный румянец, заработали легкие.
У меня, наконец, отлегло от сердца. Теперь уже не мертвый, а всего лишь больной был плох, но состояние его никак нельзя было назвать критическим. Единственное, в чем он нуждался, – это в продолжительном покое и, может быть, в капельнице с гипертоническим раствором глюкозы для повышения артериального давления и подпитки организма.
А тут и «Скорая» подоспела. Я с легкой душой сдал подопечного на руки улыбчивого и слегка циничного (как большинство представителей славного племени эскулапов) врача – мужчины средних лет, не растерявшего от постоянного общения со страждущими природного оптимизма.
– Ну, что у нас тут происходит? – спросил он, пытаясь нащупать у пострадавшего пульс.
– Да кто ж его знает, – покривив душой, я пожал плечами. – Сердце, наверное. Жарко на улице, вот и прихватило.
– Да, погоды стоят небывалые. Жарища, что в твоей бане, – наполняя шприц какой-то бесцветной субстанцией из ампулы, согласился доктор и, кивнув головой в сторону приходящего в себя больного, доверительно сообщил: – А с этими будто прорвало. Вы не поверите, но только за этот день третий вызов, между прочим, этому еще повезло – два предыдущих подобных случая закончились летальным исходом. Вчера четверых в морг отправили. Позавчера – двоих. И кто, бы вы думали, пострадавшие? Пенсионеры? Алкаши-хроники? Наркоманы со стажем? Инвалиды? Черта с два, уважаемый! Все упокойнички на вид вполне здоровые люди от двадцати до тридцати, без вредных привычек, успешные в жизни…
Я перевел взгляд на тупо моргающего мужчину и с удивлением обнаружил, что ему вовсе не за сорок, как мне сначала показалось, а, несмотря на раннюю лысину, не более тридцати лет.
Между тем санитар и водитель притащили складывающуюся каталку и бережно водрузили на нее пострадавшего. Врач перетянул мужчине руку резиновым жгутом, сноровисто вонзил в вену иглу и ввел лекарство. Затем извлек из чемоданчика полулитровую бутыль темного стекла с надписью на этикетке: «Глюкоза 10 % раствор», поставил больному капельницу, закрепив емкость в специальном штативе, установленном в изголовье.
– Ну как он? – поинтересовался я, исключительно из вежливости, поскольку не хуже доктора знал, что молодому человеку уже ничего не грозит.
– Жить будет, а вот насчет баб и водки время покажет, – схохмил врач и знаками показал санитару и водителю, чтобы закатывали парня внутрь автомобиля.
На прощание мы с доктором пожали друг другу руки, и изрядно потрепанная «Газель» с пострадавшим на борту укатила прочь.
Я взял у терпеливо ожидавшей девушки пиджак и галстук. К великому моему сожалению, времени на знакомство с ней у меня не оставалось – нужно было отправляться по следу Твари, чтобы не позволить ей лишить жизни еще кого-нибудь. А в том, что она непременно попытается это сделать, я был абсолютно уверен.
Не забыв поблагодарить прелестную незнакомку, натянул на плечи пиджак, галстук небрежно запихнул в боковой карман и бодрым шагом потопал вслед за не видимой глазом, но четко обозначенной в Астрале путеводной нитью.
Несмотря на то что в старинном русском городишке с забавным названием Златогрив я оказался впервые, мне не составляло труда ориентироваться в его довольно запутанных улицах, переулках и тупиковых ответвлениях с забавными названиями: Первая Пионерская улица, Вторая Пионерская, Третья и так далее. Коммунистических и Октябрьских улиц и переулков здесь было не меньше. Даже каким-то непостижимым чудом сохранилась улица Диктатуры Пролетариата, хотя данная доктрина была признана самими советскими коммунистами порочной еще в годах, если не ошибаюсь, шестидесятых.
Древний купеческий город на берегу изрядно обмелевшей реки Серебрянки столь же упорно сопротивлялся натиску демократических перемен, как в былые времена отказывался от нового обряда патриарха Никона, реформ Петра Великого и прочих нововведений. В свое время заправлявшие здесь купцы собрали великую для того времени сумму в пятьдесят тысяч рублей серебром и сунули ее в качестве взятки главному инженеру проекта железной дороги Москва – Киев, чтобы тот отвел «грохочущую беду» от древнего города, дабы «диавольскими звуками паровозы не нарушали богом данного благолепия». Железнодорожная ветка аж на целых пятнадцать верст обогнула Златогрив, оставив потомкам колоритный уголок кондовой старины с неисчислимым количеством церквей, каменными торговыми рядами, бревенчатыми домами и ужасно кривыми улицами.
Центр города, в соответствии с какой-то там губернаторской программой, был вымощен брусчаткой. Злые языки поговаривали, что заводик по производству этой самой брусчатки принадлежит какому-то близкому родственнику губернатора, отсюда, собственно, взялась и сама программа благоустройства. А вот за пределами обустроенного центра начиналось нечто, напоминающее прифронтовые рокады времен Второй мировой. Несомненно, златогривские дороги, иже с ними и тротуары, в зависимости от сезона года или погодных условий, являли собой две ипостаси: грязь и пыль. Мне относительно повезло – не приходилось топать по жидкой грязи, зато каждый проезжающий мимо автомобиль поднимал в воздух такое плотное облако пыли, что создавалось впечатление, будто я нахожусь на Бородинском поле во время приснопамятной битвы с французами.
Ничего не поделаешь, выпив жизненные силы из спасенного мной человека, Тварь рванула на восточную окраину городка, и мне, для того чтобы ее обезвредить, приходилось топтать пыльные улочки древнего русского города. Что ею двигало, для меня было загадкой. В центральной части и народишку побольше, и укромных уголков, где можно безо всякого риска «оприходовать» очередную жертву, вполне хватает. По всей видимости, у так называемого дикого мага в данный момент состояние неконтролируемой эйфории, вот его и несет куда глаза глядят. Впрочем, существует вероятность, что Тварь действует хладнокровно и расчетливо. Ничего, догоню, выверну наизнанку и посмотрю, что у нее внутри. Во всяком случае, быстрой смертью она у меня не отделается – все выложит без утайки: и про гнездовище свое поганое, и про всех своих проклятых «родственничков». Поскольку именно с этой целью прибыл в славный древнерусский город Златогрив один молодой, но весьма перспективный маг и чародей Савушкин Аристарх Петрович. Насчет Петровича – не уверен, поскольку папашку своего (а также мамашку и прочих своих родичей) отродясь в глаза не видел. Вообще-то найти родственников не составило бы для меня особого труда, но Учитель, исходя из каких-то собственных соображений, запретил мне это делать до момента моего двадцатипятилетия. Меня не особо цепляет этот вопрос, хуже, когда Митрофаныч велит обряжаться в платье лакея восемнадцатого века и на потеху гостям корчить из себя эдакого недоделанного увальня. Хотя горланить под гитару в каком-нибудь подземном переходе разухабистые гусарские баллады, сочинения Дениса Давыдова – удовольствие еще более сомнительное, нежели щеголять в лакейском прикиде. «Смирение гордыни» – вот как называет Учитель подобные издевательства над своим учеником. Вообще-то я не в обиде, наставник лучше знает, что хорошо, а что плохо для его подопечного.
Миновав улицу Петра Шувалова (не в честь ли сиятельного графа Петра Ивановича названную?), я вышел к заросшему ивняком и ольшаником берегу Серебрянки. След Твари четко обозначался вдоль петляющей между могучими осокорями тропинки, зажатой непролазной стеной крапивы. Последнее обстоятельство (а именно наличие жгучих зарослей) подвигло местных жителей справлять малую и великую нужду прямо на тропе. Чтобы не вляпаться ненароком в одну из кишащих мухами омерзительных куч, мне приходилось постоянно смотреть под ноги.
По случаю рабочего дня народу на берегу было не так уж и много, в основном местные пацаны. Наловят пескариков сеткой, подстрелят из самодельного подводного ружья щучку или голавлика – вот тебе и основа для полноценной ушицы. Все остальное принесено с собой: и хлеб, и крупа пшенная, и картошка, и лучок, и необходимые специи. Благодать, домой ходить не надо, балдей целый день на реке, доколе погода способствует. Каникулы. Даже самому захотелось разоблачиться до трусов, искупаться в прозрачных струях не загаженной промышленными отходами и канализационными стоками реки, а потом упасть на мягкую травку на бережку и, наслаждаясь запахами речной свежести, внимать неугомонным птичьим перезвонам, стрекоту кузнечиков и скрипучим лягушачьим песнопениям.
Между тем характерный «запах» Твари начал усиливаться. Метрах в двухстах впереди я заметил облаченную в синие джинсы и легкую футболку длинноволосую фигуру. О боже! Тварь, кажется, девчонка, и, судя по очертанию линий ее силуэта, неплохо сложена. Задача моя усложнится многажды, если своей красотой черты лица будут сопоставимы с ее фигурой – страсть как не люблю делать больно симпатичным дамам.
От переизбытка чувств я едва не вляпался в одну из зловонных «мин». Чертыхнувшись, ускорил шаг, поскольку преследуемый мной «объект» направлялся к троице сидящих на берегу у костра молодых парней, примерно моих ровесников. Ребята варили уху из свежевыловленной рыбы, а пока она булькала и пузырилась в подвешенном над костром котелке, активно разминались пивком.
Завидев особу противоположного пола, причем одинокую, парни замахали руками, приглашая ее в свою компанию. Она остановилась, повернулась к ним лицом и начала с ними о чем-то оживленно беседовать.
Теперь, когда моему взгляду открылся ее профиль, язык вряд ли повернулся бы назвать это ангельское создание Тварью. И если бы мне не было ведомо, какова ее истинная сущность, я и сам был бы не прочь за ней приударить. Несмотря на обуревающие меня чувства, волосы на моей голове начали подниматься дыбом, а где-то под сердцем появился предательский холодок. Нет, я не испугался, точнее испугался, но не за себя, а за тех ребят, которые имели неосторожность обратить внимание на проходящую мимо них девушку. Для Твари высосать жизненную энергию из этой троицы было делом считаных секунд: легкое прикосновение к любому обнаженному участку тела – и человек готов. Я же находился довольно далеко от места будущей драмы и вряд ли успел бы помешать «дикому» сделать свое черное дело. В том, что Тварь нацелилась на ребят, у меня не было никаких сомнений, поскольку при желании она вполне могла бы отвести им глаза и пройти мимо незамеченной. А что? Задумано неплохо: высосет их без остатка и столкнет в воду. У несчастных даже хватит сил сделать под водой по одному вдоху – больше и не требуется. А потом любой патологоанатом с чистым сердцем констатирует смерть от удушения в результате попадания воды в легкие. Глотнули парни пивка, разморило на солнышке, полезли в воду охолонуться и дружно утонули, как это нередко бывает с подвыпившими.
Если бы при мне было какое-нибудь огнестрельное оружие, я в этот момент, наверное, пристрелил бы Тварь, невзирая на строжайший приказ Владыки захватить ее живьем. К сожалению, магией я не имел права пользоваться, поскольку гнездовище находится где-то неподалеку и любая достаточно мощная волшба будет замечена ими, со всеми вытекающими последствиями. Ищи тогда ветра в поле или жди, когда в каком-нибудь провинциальном городке начнут ни с того ни с сего умирать молодые и вполне здоровые люди. Поэтому мне ничего не оставалось, как прибавить ходу и, прикинувшись изрядно поддатым, громко закричать, дабы привлечь общее внимание к своей персоналии:
– Пацаны! А пацаны! А какого хрена вы только что мово Васька отметелили?! Он вам чо, мешал или дорожку перебег? Не, вы мне счас все объясните, или я за себя не отвечаю!..
При появлении еще одного охламона Тварь лишь плотоядно облизнула губы (между прочим, весьма аппетитные, с точки зрения любого половозрелого самца) своим розовым язычком. Пока что она не поняла, с кем в моем лице имеет дело, и до поры до времени отложила разборку с ничего не подозревавшей троицей.
Мое, мягко сказать, неординарное поведение зацепило ребят. Двое из них вскочили на ноги и уже собирались направиться в мою сторону. Однако третий, высокий, атлетически сложенный здоровяк, не позволил им этого сделать.
– Погодьте, парни! – Он спокойно посмотрел в мою сторону. – Мужик, похоже, перебрал малеха. С кем не бывает.
– Не, ребята, счас вы мне все объясните! – не унимался я. – Почто Василия изувечили и водку отобрали – три пузыря?!
Молодые люди, по всей видимости, окончательно убедились, что имеют дело с перегревшимся на жарком солнышке выпивохой. Они дружно заулыбались, соображая, каким манером быстрее всего привести ополоумевшего чудика в нормальное состояние: то ли для начала дать в зубы и сбросить в воду, то ли обойтись без мордобития и сразу отправить в реку.
Нарочито пошатывающейся походкой я подошел к предвкушавшей забавный спектакль компании. На мое счастье, Тварь находилась между мной и ребятами. Поэтому разминуться со мной (или мне с ней) у нее не было ни единого шанса. Перед тем как начать преследование, я со всем тщанием заблокировал свой мозг, чтобы ничем не выделяться из толпы обывателей. Поэтому до самого последнего момента Тварь не заподозрила во мне охотника, идущего по ее следу.
Делая вид, что симпатичная девушка меня не интересует, я нагнал на себя пущей сердитости и «сосредоточил все свое внимание» на ухмыляющихся парнях, изготовившихся для встречи забавного пьянчужки, выдвигающего необоснованные предъявы. Именно излишняя самоуверенность (как это, собственно, часто бывает) и погубила Тварь. Вообще-то у нее и так не было ни единого шанса выстоять против меня, но в данном случае я должен был взять ее, что называется, в целости и сохранности. И самое главное, чтобы ее, с позволения сказать, родственнички «не заметили потери бойца».
Удар правой у меня поставлен отменно, и пришелся он чуть ниже левой груди девахи. Для справки: если хотите отбиться от озверелой толпы обманутых вами поклонниц, глупо бить их ногой в пах, солнечное сплетение или в голову. Не стоит против них также использовать боевое самбо, джиу-джитсу и даже приемы загадочной восточной борьбы баритсу, с помощью коих Шерлок Холмс одолел профессора Мориарти. Женщина – существо хоть и слабое, но достаточно выносливое, с повышенным болевым порогом и в ярости, невзирая на боль, вполне способна разодрать вам лицо или откусить какой-нибудь жизненно важный орган. Поэтому в схватке с женским полом не мудрствуйте лукаво, бейте в область сердца – уверяю, вариант беспроигрышный. Хрустнуло весьма обнадеживающе, похоже, парочку ребер мне удалось ей сломать. Тварь тихо охнула и, смежив очи, осела на травку. Но я на этом не успокоился, легко коснулся пульсирующей синей жилки на белой лебяжьей шее девушки, чем ввел ее в состояние полного беспамятства.
Все произошло настолько быстро, что несостоявшиеся кавалеры (точнее, потенциальные покойники) не успели даже удивиться. А я тем временем был уже рядом с ними и точными точечными уколами указательного пальца в нервные узлы исключил всякую возможность их вмешательства в мои дела. Только не подумайте, что я их отправил на тот свет – не для того спасал. Просто вырубил ненадолго. Минут через десять очухаются как ни в чем не бывало и продолжат прерванный процесс поглощения пива. Да и уха к тому времени будет готова. А чтобы парней не терзало чувство вины за то, что не смогли защитить слабую девушку от домогательств какого-то алкаша-террориста, пришлось произвести определенные манипуляции с их молодыми мозгами. Ничего, придут в себя отдохнувшими и самое главное – с чистой совестью.
Напоследок прощупал окружающее пространство на предмет магических возмущений. Кажется, все в порядке. Тварь не успела сообщить своим о нападении на нее. Поэтому можно расслабиться и спокойно обдумать ситуацию. А первым делом неплохо было бы оттащить обездвиженное тело в какой-нибудь укромный уголок с целью проведения следственных мероприятий. Ох и уважаю же я сухой казенный язык за лаконичность! «Проведение следственных мероприятий» – красиво звучит, но самое главное – не нужно углубляться, как именно эти мероприятия будут проводиться. Впрочем, спешу предупредить, я не являюсь ярым поклонником дыб, крючьев под ребро, иже с ними испанских сапог и прочих средневековых методов. В моем арсенале исключительно бескровные способы вытягивания из людей нужной мне информации, менее неприятные, чем вышеперечисленные. Ну зачем человека поджаривать на медленном огне или ломать ему кости ржавыми клещами? Куда проще, покопавшись у него в памяти, извлечь оттуда все необходимое.
Подхватив девушку за талию, я положил ее руку на свое плечо, и мы потихоньку двинулись по тропинке, вьющейся вдоль берега Серебрянки.
Метров через пятьсот обнаружилось искомое укромное местечко – еле заметная стежка, протоптанная неведомо кем в зарослях ольшаника, привела меня на небольшой, ограниченный с трех сторон песчаный пляж. Противоположный берег был совершенно пустынен, лишь откуда-то издалека до моего слуха доносились шум от поднимаемых в воздух брызг и восторженные возгласы плещущейся в воде ребятни.
Уложив девицу на песочек, я снял пиджак и подложил ей под голову. Сейчас Тварь вызывала скорее сочувствие, однако из опыта менее удачливых товарищей я знал, что расслабляться в ее присутствии было бы с моей стороны крайне неосмотрительно. Поэтому я вытащил из кармана припасенные как раз для такого случая наручники и надел их на запястья даме, предварительно заведя ее нежные ручки за спину. Затем экранировал пространственный объем диаметром метра четыре, чтобы астральные возмущения от любой сотворенной здесь волшбы не отмечались вне данного объема. Вот теперь можно спокойно пообщаться.
Легкое волевое усилие с моей стороны, и лежащее на речном песочке существо начало приходить в сознание и первым делом попыталось разорвать наручники, затем правой ногой попробовало дотянуться до моего паха. Крайне неразумно. Конечно, если бы руки Твари были стянуты обычными ментовскими браслетами и на моем месте был бы какой-нибудь старшина Прокопенко, у нее все бы получилось. Но изготовленный по спецзаказу уж-жасно секретный сплав, к тому же магически модифицированный, выдержал нехилый рывок «женских» ручек. Резкого удара острого каблучка мне с легкостью удалось избежать, поскольку я ожидал чего-то подобного.
Осознав, что угодила в незавидное положение, Тварь попыталась связаться с родичами, но ничего хорошего из этого также не вышло. Отраженный от зеркальной поверхности посыл вернулся обратно и едва не отправил ее в очередное небытие. Мне не перепало, поскольку я предусмотрительно закрыл сознание. Наконец девица (как-то язык не очень поворачивается называть ее Тварью) осознала, что от серьезного разговора со мной ей никуда не уйти, и с тоской воззрилась на своего мучителя.
– Зачем я тебе нужна, маг?
Ага, быстро же разобралась, с кем имеет дело.
– А ты не догадываешься? – вопросом на вопрос ответил я.
– Пожалуй, – пожала плечами девица и с завидным самообладанием продолжила: – Поскольку никого из всех захваченных вами братьев и сестер мы больше никогда не видели, скорее всего, ты меня убьешь.
– Заблуждаешься, голуба, в отличие от вас – бесконтрольных, мы по возможности стараемся никого не убивать…
– Не трудись, маг, – она скривила в улыбке свой красивый ротик. – Меня агитировать бесполезно. Знаю, что тебе от меня нужно. Своих не сдам… Корчат тут из себя благодетелей! Людишек они защищают, видите ли! А сами миллионами на убой отправляют, а если кто-то… – Не доведя до логического завершения начатую мысль, девушка обожгла меня гневным взглядом своих огромных карих глаз и замолчала.
Мне вдруг стало очень смешно – с каких это пор Твари начали подводить философскую базу под банальные убийства ни в чем не повинных людей? Но вступать в полемическую дискуссию я не намеревался. Мне ясно дали понять, что добровольно сотрудничать с легитимным представителем магического сообщества не желают. Поэтому, чтобы ускорить процесс получения необходимой информации, придется приложить некоторые усилия. При других обстоятельствах я со спокойной душой сдал бы ее в руки наших аналитиков, но, боюсь, к тому времени остальные члены гнезда сообразят, что их обнаружили. Ищи тогда ветра в поле, точнее, полдюжины стихийных магов-вампиров (в просторечье – Тварей) на бескрайних просторах нашей великой Родины.
Я присел у изголовья пленницы и без особого усилия, но достаточно крепко зажал ее голову в руках и закрыл глаза. Девушка поначалу задергалась, но, сообразив, что скорее сломает себе шею, чем вырвется из моих крепких рук, успокоилась, точнее, затаилась в ожидании удобного момента. Однако шанса навредить мне или хотя бы как-то помешать моим планам я ей предоставлять не собирался. Сломать ее ментальные барьеры для меня было сущим пустяком, все-таки классическое образование – великая вещь. Это вам не хапнуть крупицу знаний у доморощенного гуру, возомнившего себя пупом земли. Вскоре она спокойно посапывала, а я получил возможность основательно покопаться в ее памяти.
Итак, Селезнева Владислава Викторовна, девятнадцати годков от роду, родилась в городе Котлас Архангельской губернии, там же проживают ее родители. Ага… детский сад, школа, окончила с золотой медалью, в данный момент студентка факультета журналистики МГУ. Прошла инициацию полтора месяца назад, после того как попала на практику в редакцию газеты «Вести Златогрива». Далее все, что касается того самого гуру, приобщившего нашу кралю к запретному знанию и всех прочих его «птенцов»…
Через пятнадцать минут я открыл глаза и не без удовольствия принялся разглядывать впавшую в глубокий транс девушку. Красива чертовка, нечего сказать: огромные карие глазищи, в данный момент прикрытые веками с длиннющими ресницами. Черты лица правильные, может быть, губы слегка полноваты, но по мне и так лучше не бывает. Овал лица безупречный. Кожа бархатистая, слегка смуглая от загара. Волосы до плеч цвета темной меди, собраны в тяжелый хвост. Длинная лебяжья шея. Под футболкой не зафиксированная бюстгальтером грудь идеальной формы и размера. Расклешенные по моде джинсы не позволяли по достоинству оценить стройность ее ног, но я ничуть не сомневался, что там все в полном соответствии с моими воззрениями о женской красоте.
«Ничего, – подумал я, – очень скоро ты выбросишь из этой красивой головки все бредни о собственной исключительности и особом предназначении. Пройдет всего лишь пара недель, и ты будешь вспоминать свое недавнее прошлое как дурной сон».
Затем я извлек из кармана брюк мобильный телефон и нажал кнопку вызова.
– Что там у тебя, Савушкин? – Клара Алексеева, как всегда, была лаконична и до тошноты равнодушна. Вместо того чтобы возликовать, справиться о моем драгоценном здоровье, поинтересоваться погодой, сразу в лобешник: «Что там у тебя?» – грымза черствая. И кому только в голову пришла светлая мысль назначить ее куратором и главным координатором? Лучше бы Шатуна или того же Константиныча. Впрочем, последнего вряд ли бы привлекли к операции – проштрафился старикан, оплошал при попытке захвата иномирянина в гостинице «Арбат». Вообще-то, тогда все сработали из рук вон плохо, а огреб по полной лишь Виталий Константинович.
– Кларочка, как я рад слышать твой божественный голосок! – заблажил я, стараясь по возможности наполнить голос приторным елеем. – Ты даже представить себе не можешь, как мне было тяжело. В меня стреляли, за мной гнались, я отстреливался, одному йока-гери, второму мае-гери, третьему мавашей в лоб! Еле отбился!..
– Кончай, Савушкин, из себя попугая Кешу корчить, – проворчала Клара, но мне все-таки показалось, что в ее голосе промелькнуло что-то человечное. – Рассказывай лучше. Что случилось?
– Ладно, – обиженно проворчал я, – засекайте сигнал моего мобильника и присылайте группу поддержки. Будем ворошить «гнездо». Заодно пленную заберете.
– Тварь, что ль, стреножил?
– Ну что ты, Клара, здесь такая симпатичная деваха, даже язык не поворачивается Тварью назвать, – ухмыльнулся я, окинув в очередной раз плотоядным взглядом соблазнительную фигурку лежащей на песочке девушки. – А впрочем, лови фотку, сама убедишься.
– Присылай, – великодушно разрешила куратор, – передам в отдел разработок, может быть, там на нее что-нибудь полезное надыбают.
– Не надыбают, – безапелляционно заявил я. – Селезнева Владислава Викторовна, студентка МГУ, девятнадцати лет, остальное пробьешь по базе данных, «дикие» взяли ее в оборот всего полтора месяца назад, и вряд ли за это время она успела засветиться.
– Все равно проверим. Короче, жди группу минут через пятнадцать. Когда думаешь проводить операцию захвата?
– Немедленно, – ответил я. – Судя по тому, что мне удалось узнать, местный батька-Вий из тертых. Через полчаса он как раз собирает птенцов под свое крылышко для традиционной прокачки мозгов. Ситуация – лучше не бывает. Накроем всех разом и отпразднуем это дело в каком-нибудь уютном местечке на пару: только ты и я.
– Ладно, болтун, – хихикнула Клара – мне все-таки удалось вывести ее из состояния начальственной серьезности, – жди, – и разорвала соединение.
Сфотографировав «трофей» в различных ракурсах, я отправил картинки в координационный центр. Полюбовался струящимися в двух шагах от меня прозрачными водами Серебрянки, затем посмотрел на распластанное на песке девичье тело и с тоской во взгляде снова на воду. Оно, конечно, неплохо было бы полчасика поплескаться, но за это время девка может оклематься и подать весточку своим. Интересно, какую епитимью наложит на меня Учитель, если по моей вине операция провалится? Насколько мне известно, Константинычу определили двухмесячный отпуск на Бали – вот бы мне оторваться куда-нибудь к южному океану, пусть не на два месяца, хотя бы на пару недель, ну на недельку. Впрочем, глупо мечтать о несбыточном. Похоже, Владыка какое-то серьезное дельце замутить пытается. Ужасно секретное. Учитель, хоть и в курсе, молчит, как рыба об лед, или заладит: «Всему свое время, Аристарх. От великого знания – великие беды», или вовсе дореволюционное: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Обидно, чесслово, обидно до соплей – какая-то Катька Синицына посвящена, а почти мастеру и преданнейшему человеку не доверяют. Вот опять, отрядили «диких» ловить, как будто подобной рутиной и заняться, кроме меня, некому. Клару бы послали, вот уж кому не помешало бы задницу лишний раз оторвать от офисного кресла. Глядь, подобрела бы, глотнув свежего воздуха, и наконец-то честь свою девичью, тщательно оберегаемую на протяжении тридцати без малого годков, кому-нибудь и преподнесла бы на тарелочке с голубой каемочкой. Я и сам не отказался бы вступить в контакт с Кларой, но, помимо меня, не ощущается недостатка в охочих комиссарского тела отведать, поскольку объективно красотой Клара не уступит многим теле– и кинодивам.
Леталка, точнее, атмосферный летательный аппарат, появилась, как и было обещано, ровно через пятнадцать минут. Пилот не сплоховал – включил режим полной невидимости, чем избавил местных уфологов от пустых хлопот, а население Златогрива – от ненужного ажиотажа. Я и сам обнаружил ее, лишь когда она зависла над моею головой на высоте десяти метров. Приземлившись в двух шагах от меня и моей пленницы, аппарат примял ивовый куст и потерял абсолютную прозрачность. Вслед за этим в полупрозрачном корпусе образовался темный дверной проем, и на песок выпрыгнули четверо незнакомых мне парней и одна деваха, также незнакомая.
Как ни странно, лидером группы оказалась именно девчонка.
– Савушкин Аристарх Петрович? – на полном серьезе спросила она, как будто в непосредственной близости находился еще некто, кто мог быть Савушкиным Аристархом Петровичем.
– Так точно, сэр! – громко отрапортовал я, шутливо приставив ладонь к своему лбу.
Девица никак не отреагировала на мою шуточку, как ни в чем не бывало представилась:
– Силаева Вероника Матвеевна, капитан ОСО, а это, – она поочередно указала рукой на прибывших вместе с ней парней, – лейтенанты Парамонов, Дмитрук, Васильев и Мокуров. – Затем посмотрела на меня своими серыми глазами и, позволив себе улыбнуться буквально краем рта, уведомила: – Аристарх Петрович, группа захвата в полном вашем распоряжении.
– Прямо-таки в полном? – я не удержался от подковырки в ее адрес.
– С известными ограничениями, – не полезла за словом в карман дама и, к вящей радости присутствующих мужиков, добавила: – Интим предлагать только при наличии непосредственной опасности для вашей жизни.
По достоинству оценив шутку юмора, я повернулся к лейтенантам.
– В таком случае, парни, пакуйте пленную и тащите в леталку! Только осторожно – девушка с норовом, ножкой в лоб заедет, мало не покажется.
– Ничего, босс, – широко заулыбался белобрысый гигант лейтенант Мокуров, – не таких обламывали.
С этими словами он извлек откуда-то на первый взгляд обыкновенную смирительную рубашку, коими утихомиривают в дурдомах самых буйных пациентов, и с помощью коллег сноровисто спеленал теперь, надеюсь, уже бывшую Тварь, не забыв снять с нее наручники. На самом деле это была не обычная смирительная рубаха – аксессуар умиротворения особо нервических натур. Этот предмет полностью лишал магической силы всякого упакованного в него чародея. Затем легко, словно пушинку, взвалил девушку на плечо и ненадолго скрылся в недрах летательного аппарата.
После того как пилот включил режим полной невидимости и поднял машину в воздух, чтобы отогнать в заранее оговоренное место, я обвел придирчивым взглядом своих временных подчиненных. Ничего так компашка, типа группа туристов, и одеты соответствующим образом, для полной убедительности не хватает рюкзаков и гитары. И капитан вроде бы симпатичная дама, но слишком ответственно ко всему относится. Не завидую ее подчиненным. Хотя ОСО есть ОСО, иначе говоря, Оперативная Служба Обеспечения. Этим и банду Тварей обезвредить, и в жерло действующего вулкана сгонять, и на дно Марианской впадины опуститься как два пальца об асфальт.
– Расслабьтесь, парни! – После столь оптимистического начала я приступил к инструктажу вверенного мне подразделения: – В общих чертах ситуация такова: в Златогриве на протяжении нескольких месяцев действует сплоченная и тщательно законспирированная группа Тварей, если угодно – «диких магов». До поры до времени они вели себя достаточно скромно и на охоту выезжали только в соседние области. Однако, как это часто бывает, одна из новообращенных нарушила приказ и начала охотиться в непосредственной близости от «гнездовища». Ее коллеги и единомышленники пока не подозревают о «невинных шалостях» сестры, и нам повезло, что мне вовремя удалось ее перехватить, ибо на очередной «покаянной исповеди», которая начнется через десять минут в помещении районной картинной галереи, она непременно поведала бы о своих проделках, и, как следствие, Твари перекочевали бы в другое место. Итак, коллеги, наша задача – незаметно подобраться к означенной галерее и постараться захватить всех членов банды, по возможности живьем. Поскольку это не банальные боевики-террористы, прошу присутствующих соблюдать необходимые меры предосторожности. Во время операции действуем следующим образом: я, капитан Силаева и лейтенант Мокуров входим внутрь, остальные блокируют здание снаружи. Далее ориентируемся по обстановке. Вопросы есть?
Вопросов не появилось, поскольку каждый из бойцов ОСО прекрасно знал, как это – «ориентироваться по обстановке», и наша небольшая группа рванула гуськом вдоль берега реки Серебрянки по уже пройденному мной маршруту, только в обратную сторону. Проходя мимо трех знакомых мне молодцов, я не без радости отметил, что с ребятами ничего плохого не случилось. Они были предельно увлечены процессом поглощения свежеприготовленной ухи под охлажденную в реке водочку и в нашу сторону даже не повернули голов. Не то чтобы они были нелюбознательными молодыми людьми, просто от греха подальше мне пришлось отвести им глаза.
Так или иначе нам удалось без каких-либо приключений добраться до здания картинной галереи Златогрива, располагавшегося на центральной площади города в бывшем Дворце пионеров. Миновав тенистую парковую зону, отгораживавшую картинную галерею от обычной городской суматохи и бензинового смрада, мы подошли к двухэтажному строению, вполне типичному для этих мест: первый этаж из кирпича, второй – бревенчатый. Маленькие окошки с резными наличниками, в палисаднике пышные клумбы сочной зелени и ярких цветов. Вряд ли кому-то в здравом уме может прийти кощунственная мысль, что именно в этом доме в данный момент идет закрытое собрание местной ячейки «диких магов» – безжалостных вампиров, в отличие от своих мифических собратьев черпающих духовное и телесное могущество не путем поглощения человеческой крови, а питаясь душами людей, точнее их жизненной силой.
По большому счету, все чародейское племя Земли – своего рода вампиры, только в отличие от «диких» мы не отнимаем у людей силой то, что принадлежит им по праву, а бережно собираем и утилизируем все, что они сами бездумно разбазаривают в войнах, во время спортивных ристалищ, в молельных домах и даже у экранов своих компьютеров. Вообще-то сравнение с вампирами в данном случае не очень корректно, скорее, мы – пастыри, оберегающие свою паству от пожирающих души Тварей, а также от иных напастей, а в первую очередь – каждого подопечного от самого себя и осторожно подталкивающие развитие общества в ЕДИНСТВЕННО ПРАВИЛЬНОМ направлении. Вообще-то с некоторых пор кое-кто из нас, в том числе мой Учитель, и даже сам Великий Князь, начали сомневаться в непререкаемой истинности выбранного направления, но на эту тему лучше публично не распространяться.
Как и договаривались, я, Вероника и лейтенант подошли ко входной двери, на которой белел стандартный лист писчей бумаги с надписью: «Учет». Для всякого законопослушного россиянина данное объявление послужило бы убедительным поводом отворотить стопы от храма культуры и посетить еще какое-нибудь цивилизованное заведение, например ближайшую рюмочную или пивную. Но мы-то хоть и были россиянами, но не совсем законопослушными, поскольку в данном случае закон лишь помешал бы нам осуществить наш гражданский долг по защите невинных граждан от посягательства других, не законопослушных граждан.
Дверь оказалась на замке, но лейтенант лишь ухмыльнулся и без помощи магии, посредством хитроумно загнутого куска тонкой сталистой проволоки в считаные мгновения справился с преградой. Я уважительно посмотрел на умельца и не без зависти сказал:
– Нехило, лейтенант, с такими талантами и магия не нужна.
Стараясь производить как можно меньше шума, мы направились в глубь здания. Почерпнутая из прелестной головки плененной мной Владиславы Викторовны информация с большой степенью достоверности позволяла предположить, что сходка «диких» состоится в главном зале картинной галереи. Втроем мы вполне способны справиться с пятеркой «птенцов», а также их гуру. К тому же все выходы из здания перекрыты тремя офицерами ОСО. Получается – местное «гнездовище» обречено на разорение. Весь вопрос заключался в том, скольких «диких» нам удастся взять живыми? Неплохо бы изловить главного, но на столь головокружительную удачу вряд ли стоит заранее раскатывать губу.
Тщательно маскируя собственные ауры, мы осторожно подобрались к двери, ведущей в интересующее нас помещение. Далеко идти не пришлось, от входа в здание выставочный зал отделял достаточно широкий недлинный коридор и холл с небольшой раздевалкой для посетителей. То ли по причине теплого времени года, то ли по случаю так называемого учета, но гардеробщицы на месте не оказалось.
За неплотно прикрытой филенчатой дверью явственно различались мужские и женские голоса, точнее, слаженное, довольно мелодичное бормотание.
Я осторожно приоткрыл дверь, заглянул внутрь помещения и замер с отвисшей от удивления нижней челюстью. Обстановка внутри главного выставочного зала картинной галереи скорее напоминала некое таинство древних каббалистов или закрытой секты чернокнижников. Вдоль стен на полу были расставлены горящие свечи. Посреди просторной комнаты багровела, подобно огненным лезвиям мечей звездных рыцарей – джедаев, пятилучевая звезда, только что не издавала характерного звука основательно перегруженного трансформатора. У вершины каждого луча пентаграммы прямо на полу в позе лотоса сидело по человеку: трое мужчин и две женщины. Все были молодыми людьми примерно моего возраста. Выпучив от усердия глаза, они дружно пялились в центр огненной звезды, где примерно в полуметре от пола в той же позе лотоса парил еще один человек. Не вызывало сомнения, что именно он и был предводителем местной «дикой» братии, иначе говоря, Главной Тварью.
Это был мужчина субтильной наружности, на вид лет сорока пяти – пятидесяти. Внешне ничем не примечательный. Чисто выбритое лицо, глаза темные, глубоко посаженные, нос большой, слегка кривоватый. Он был облачен в темно-серый костюм, светлую рубаху, на шее серый в полоску галстук, на ногах черные лакированные ботинки. Этот тип мог быть начальником цеха на местном ткацком производстве, учителем средней школы, провинциальным адвокатом или еще кем-нибудь, чья деятельность не связана с грязным и требующим больших физических затрат трудом. Он ничуть не походил на классического гуру, хотя каждый из нашей троицы прекрасно осознавал, что именно этот тип в данный момент представляет наибольшую опасность.
Я сделал знак сопровождавшей меня парочке приступить к началу захвата, затем резко распахнул дверь на себя и влетел в комнату, активируя по ходу дела веерное парализующее заклинание. Вообще-то я не особенно надеялся завалить сразу всех шестерых – все-таки маги, и насчет защиты наверняка позаботились, но не огненным же их шаром или молнией – вокруг картины, расписные шкатулки, гобелены и прочие экспонаты, созданные руками местных умельцев, жалко, если все это полыхнет. Более всего я надеялся на фактор неожиданности, крепость мышц и отточенные в процессе изнурительных тренировок до автоматизма рефлексы.
Действительно, заклинание мое, иже с ним волшба моих коллег разбились о невидимый защитный полог, разверстый над шестеркой колдующих чародеев. Тоже неплохо – внимание и часть сил противника отвлечены на восстановление защитных чар. Теперь следовало ожидать ответной атаки Тварей. Я рассчитывал, что все шестеро тут же вскочат с насиженных мест и попытаются задавить нас числом и – как, вероятно, они считают – умением. Но ничего подобного не случилось. Вместо того чтобы броситься на нас всем гуртом, молодые люди начали закатывать глаза и валиться замертво. Лишь их гуру продолжал висеть в центре пентаграммы.
Поначалу я не понял, что он делает, но, перейдя в экстрасенсорный режим восприятия, увидел, как из пяти юных адептов бурным потоком истекает жизненная сила и устремляется к центру пылающей звезды. Вот это да! Главная Тварь даже не попыталась хоть как-то защитить своих любимых «птенцов», она попросту высосала их без остатка и, кажется, собирается смыться отсюда, так и не приняв наш вызов. Сделать последнее умозаключение не составило особого труда, поскольку вокруг седоватого брюнета возникло голубое свечение. Если ему сейчас же не помешать, через пару секунд он исчезнет, чтобы материализоваться в сотне, а может быть, и в тысяче километров от Златогрива. Подобного исхода допустить было никак нельзя, поскольку избежавшая поимки Тварь продолжит свое черное дело в другом месте. Мне ничего не оставалось делать, как метнуть в висящую над полом в окружении огненных линий фигуру файербол размером с футбольный мяч.
Похоже, подобные мысли пришли в голову не только мне, но и моим коллегам – еще парочка точно таких же огненных шаров помчалась к центру пентаграммы.
У нас получилось. Невидимая защитная преграда была сметена, и наши снаряды разом ударили в босса местной «дикой» мафии. Ударили и… погасли. Поначалу я подумал, что хитроумный маг применил какое-то персональное защитное заклинание, но вскоре понял, что наш коллективный удар достиг цели, просто большая часть энергии файерболов была поглощена пространственно-временно́й воронкой, через которую так неучтиво по отношению к гостям собирался смыться «вождь краснокожих».
Что происходит при наложении друг на друга нескольких, даже самых безобидных заклинаний, ни мне, ни моим коллегам из ОСО объяснять не было нужды. Поэтому мы не стали дожидаться результата и, быстро подхватив на руки тела учеников, брошенных на произвол судьбы своим учителем, поспешили покинуть помещение. Мне досталась парочка крепких парней, лейтенант Мокуров подхватил девчонок, капитану Силаевой пришлось тащить долговязого детину, коего она без особых усилий закинула на плечо.
Офицеры ОСО выскочили первыми, я слегка замешкался со своей неудобной ношей. Находясь у двери, краем глаза отметил, что в центре пентаграммы, как весенний лед на реке, начал ломаться паркетный пол, а из причудливых трещин весело повалило нечто, напоминающее расплавленную вулканическую лаву. Тело не успевшего ускользнуть от возмездия мага ярко вспыхнуло и в считаные мгновения осыпалось горсткой пепла. В спину мне пахнуло таким невыносимым жаром, что я тут же рванул из обреченного здания со всей возможной скоростью.
Когда, преодолев коридор, я выскочил на свежий воздух, здание районной картинной галереи было практически целиком охвачено пламенем. Хорошо, что оно стояло особняком от прочих строений, иначе при такой жарище пожар непременно перекинулся бы на соседние дома.
К нам тут же подбежали поджидавшие нас парни из ОСО и без лишних расспросов помогли оттащить бездыханные тела от горящего здания.
После того как Твари (теперь просто пострадавшие) были аккуратно уложены на травке под раскидистой липой, особисты приступили к реанимационным мероприятиям, а я вытащил мобильник и набрал номер координационного центра. Снова на связь вышла Клара.
– Докладывай, Савушкин! – в своей обычной манере приказала магиня.
На этот раз я не стал заигрывать с барышней, а конкретно, без лишних подробностей описал сложившуюся ситуацию:
– Клара, «гнездо» уничтожено. Главный погиб. Здание местной картинной галереи в огне. У нас на руках пять реальных мертвяков. Ребята из ОСО пытаются их оживить, но все равно нужна бригада квалифицированных лекарей. Подробности при встрече.
– Хорошо, – ледяным тоном проронила она, будто отшивала очередного кандидата, жаждущего лишить ее невинности, – ждите, через десять минут прибудет оперативная бригада квалифицированных реаниматологов. – В конце разговора Клара все-таки снизошла: – Савушкин, с тобой… и прочими ребятами все в порядке?
Вообще-то ее вопрос был избыточным – если бы что-нибудь случилось, я бы непременно ей доложил. Похоже, мои воистину титанические усилия хоть чуть-чуть понравиться этой «холоднокровной рептилии» начинают потихоньку приносить долгожданные плоды. Не то чтобы девушка уж очень мне нравилась, но провести вечерок-другой я бы с ней не отказался. Да и утереть носы менее удачливым своим коллегам было бы очень даже приятственно.
– Твоими молитвами, дорогая Клархен. – В «дорогая Клархен» мне удалось вложить столько сексуальной чувственности, сколько не под силу ни одной нашей самой сексапильной певичке, из тех, что даже гимн Российской Федерации умудряются петь с чувственным придыхом и кошачьими взвизгами.
На что девушка ничего не ответила и, по всей видимости, застеснявшись своей мимолетной слабости, буркнула в «трубу» перед тем как вырубить связь:
– Ну все, Савушкин, хватит сантиментов! Ждите, помощь на подходе.
Мое «Иесс, сэр!» так и не достигло ушей мымры. А в точно назначенный Кларой срок (за что я ее очень уважаю) к догорающему зданию районной картинной галереи подкатил с виду обычный «пазик», с избыточной по всем нормам, установленным российской ГИБДД, тонировкой стекол. К тому времени реанимационные потуги офицеров ОСО практически увенчались успехом. Мертвые воскресли и начали подавать слабые, но заметные даже не вооруженным стетоскопом, тонометром, градусником и прочими орудиями медицинских пыток глазом. Облаченные в синие халаты могучие ребята-реаниматологи оперативно забросили тела внутрь автобуса и без лишних разговоров отчалили в неведомом направлении.
Что касается меня и пятерых офицеров Службы Обеспечения, мы душевно попрощались. Любезное предложение капитана Силаевой подбросить на леталке до Москвы я вежливо отклонил. После чего ребята направились к месту нашей первоначальной встречи, а я – к оставленному неподалеку своему любимому четырехколесному чудовищу, именуемому «Smart Track-X».
Когда я выходил из-под тени раскидистых лип, откуда-то со стороны послышались громкие гудки пожарных машин. Могли бы и вовсе не приезжать. От здания картинной галереи практически ничего не осталось, а то, что осталось, не представляло никакой материальной ценности. Все произошло настолько быстро, что более или менее солидная толпа зевак подоспела лишь к финальному акту огненного шоу.
«Жалко картин», – подумал я. Пару-тройку пейзажей я бы не побрезговал повесить в своей гостиной, но тут уж ничего не смог бы поделать даже мой уважаемый Учитель. Да что там Учитель?! Сам Великий Князь вряд ли смог бы остановить резонансную волну, ставшую причиной столь сильного бедствия.
Через десять минут, осушив пару кружек холодного бочкового кваса, я подходил к месту стоянки своего автомобиля.
«А эта Владислава Викторовна Селезнева, – неожиданно для себя подумал я, поворачивая ключ в замке зажигания, – ничего так деваха. После корректировки личности неплохо бы с ней повидаться. Подкатить, как бы для обмена опытом, – я с улыбкой вспомнил ее неудачную попытку махания ногами, – мол, откуда такие приемчики знает, в каком Шаолине стажировалась?..»
Могучий мотор привычно ровно заурчал. Автомобиль тронулся с места и начал потихоньку выкатывать на трассу, ведущую в направлении шоссе Москва – Киев.