Контакты с самолетчиками
Ноябрьским холодным ненастным днем приехали представили главного конструктора Павла Осиповича Сухого во главе с заместителем главного Е.С. Фельснером.
Инженеры этого КБ и раньше бывали у Люльки, пожалуй, даже чаще, чем другие. Но сегодняшний визит был несколько официален и напоминал дипломатический церемониал с вручением верительных грамот. Архип Михайлович принял их в своем маленьком, но уютном кабинете, где помещались только письменный стол из красного дерева с толстым стеклом поверх зеленого сукна и настольным календарем да десяток стульев. Лампа с зеленым абажуром на краю стола освещала прикрепленные по стенам на специальных планках чертежи.
Евгений Сергеевич тут же достал логарифмическую линейку, разговор пошел «на цифрах», сравнивали, на сколько процентов отличаются параметры и характеристики ТР-1 от характеристик ЮМО. Начальники бригад давали нужные справки и уточнения. Иван Федорович Козлов сидел с большой клеенчатой тетрадью и мгновенно отвечал на вопросы Фельснера, касающиеся характеристик двигателя.
Затем пошли в бригады, чтобы показать конструктивные разработки, чертежи двигателя ТР-1. Гостям понравилось, что у двигателя, по сравнению с ЮМО, нет регулируемого сопла, а кольцевая камера работает с более равномерным полем температур.
Е.С. Фельснер заметил:
– Разработки реальны, хорошо обоснованы. Но в какие сроки можно сделать ТР-1 и установить его на самолет?
– Если исходить из сроков, в которые был сделан С-18, и если учесть, что ТР-1 изготавливает большой серийный завод, то в конце 1946 года новый двигатель пройдет заводские испытания, – пообещал Люлька.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверник с группой награжденных за создание первого отечественного ТРД ТР-1. Слева от Н.М. Шверника во втором ряду AM. Люлька.
В это время на серийном заводе заканчивалась подготовка производства к выпуску ТР-1.
Хозяевам понравились и Фельснер, и его спутники. Они держались просто, деловито, говорили с юмором. В технических вопросах разбирались отлично. Понимали все с полуслова. Гости вскоре перешли к главной цели своего посещения. Павел Осипович Сухой по заявленным Люлькой на коллегии министерства данным разработал техническое предложение на реактивный истребитель Су-11 с двумя двигателями ТР-1 и предлагал войти в рабочий контакт.
Архип Михайлович не скрывал своего удовольствия при этом известии. Ему импонировал талантливый конструктор Сухой, находящийся в постоянном творческом поиске. Ему не всегда везло в жизни из-за замкнутого до застенчивости характера. Чуткий на душевную тонкость, Люлька видел в нем интеллигентного человека и одаренного конструктора. Деловито, просто, с искренним расположением к хозяину Фельснер высказал предложение о сотрудничестве. Люлька вызвал всех своих ближайших помощников, и кабинет сразу стал тесным.
– Ну, вот что, хлопцы. Это послы Павла Осиповича, он признал нас первым. Оправдаем это доверие своими двигателями.
И работа по привязке первого отечественного реактивного двигателя к первому отечественному реактивному самолету началась.
Затем приехали представители главного конструктора Семена Алексеевича Лавочкина. Они подробно осмотрели немецкий двигатель и С-18. Гости первый раз видели его работу и были удивлены быстрым его изготовлением. Компоновка ТР-1 их заинтересовала: нравилась сигарообразная форма, малый удельный вес, большая по тем временам тяга.
От Сергея Владимировича Ильюшина приехал начальник моторной группы Г.М. Литвинович. Он говорил, как лучше скомпоновать вход воздуха в двигатель, какие приборы и агрегаты необходимы для управления.
За успешные стендовые испытания первого отечественного турбореактивного двигателя С-18 в начале 1946 года главный конструктор А.М. Люлька, его ближайшие сподвижники Э.Э. Лусс, И.Ф. Козлов, Г.Ф. Новиков. И.А. Тарасов награждены орденом Трудового Красного Знамени, другие орденом «Знак Почета», Красной Звезды, медалями. В виде поощрения от министерства многим работникам выдали ордера на дефицитные товары – ткани, обувь, одежду…
В один из зимних дней награжденные ездили в Кремль за орденами, а затем в конструкторском зале, нарушая всякие инструкции, отметили это событие. В самодеятельном концерте приняли участие все присутствовавшие, не исключая Люльки, сплясавшего родного гопака с хитрыми коленцами. Галина Евгеньевна Люлька рассказывала:
– Мы мало говорили дома о его работе, хотя он в семье всегда очень общителен. Но, мне кажется, я угадывала состояние его дел. Настолько мы понимали друг друга, что никаких слов лишних не надо. И все же эта первая награда Архипа Михайловича была для меня неожиданностью. Все казалось, что его двигатель никак не ладится, – и вдруг награда. Он последнее время ходил очень озабоченный. Потом я поняла, что озабочен он уже следующей своей разработкой. А пока в тот вечер, когда узнали о награде, мы всей семьей радовались, как дети. В доме нашлась бутылка вина. После ужина веселились, пели украинские песни. Детишки были в восторге. Особенно крошка Ляля, которой тогда еще было очень далеко до диссертации кандидата технических наук в области авиационного двигателестроения.
Семья А.М. Люльки, 40-е годы. С сыновьями и дочкой Ларисой.
– Иван Федорович, людям нужна передышка, – обратился Люлька к своему заместителю Козлову.
– Эта интенсивная творческая работа выжимает из нас все соки. И ты ближайший месяц планируй так, чтобы обороты были малые. Потом наверстаем. Вон, погляди на них – все худющие, глаза провалились, выходных сколько не знаем.
– С вас и начнем, Архип Михайлович. Снижайте обороты сначала вы.
– Ишь ты. Меня трогать нельзя. Я, как та домна, если ее остановить, так она испортиться может.
И хотя говорили о малых оборотах в работе, передышки не вышло. Люльку вызвали на очередную коллегию в министерство. Наутро коллективу стало известно решение: приняты предложения Сухого и Ильюшина о постройке реактивных самолетов Су-11 и Ил-22 с двигателями ТР-1. Двигатели на серийном заводе начнут сразу делать так называемой малой серией, поэтому на конструкторов ложилась особенная ответственность. Надо было непосредственно на производстве и без промедления вносить при необходимости изменения в чертежи.
Для начала съездили в ОКБ Сухого и Ильюшина, чтобы получить официальные согласующие подписи на основных чертежах двигателя. ОКБ Сухого было знакомо. Люлька пошел к Павлу Осиповичу, остальных принял Фельснер. Поскольку основное увязали до этого, чертежи согласовали без дискуссии.
ОКБ Ильюшина люльковцам менее знакомо. Здесь их разговоры о совместной работе пришлось вести от самого начала. Принимал гостей в своем большом кабинете Сергей Владимирович Ильюшин. За длинным столом сидели его сотрудники. В стороне стоял кульман со шторкой.
Хозяин сразу расположил к себе. Благодаря его особой простоте в обращении и искренней манере держаться атмосфера совещания стала непринужденной и по-настоящему творческой. Выдвигались новые предложения, задачи на перспективу.
Сергей Владимирович жестом пригласил всех к кульману и отдернул шторку. На чертеже предстал подвешенный к крылу самолета ТР-1. Ильюшин много раз двигал ТР-1 взад и вперед по отношению к крылу, то наращивая воздухозаборник, то почти убирая его. Но окончательный вариант выпукло смотрелся поперек тонких, штриховых и вытертых линий – ТР-1 был далеко выдвинут вперед от передней кромки крыла.
– Как смотрится? – усмехнулся Ильюшин. – Верно говорят, что работа конструктора – это борьба карандаша и резинки.
И он стал развивать свои мысли, связанные с привязкой двигателя к будущему Ил-22.
– Главное – обеспечить засос двигателем невозмущенного воздушного потока. Мы помним это категорическое требование двигателистов. Для этого требуется большой вынос вперед воздухозаборника. Сам двигатель беспредельно двигать нельзя – не позволит центровка самолета, а наращивать трубу перед входом в компрессор невыгодно в весовом отношении. Придется искать оптимальное расстояние двигателя от края крыла. Не менее важным является простота эксплуатации двигателя.
Павел Осипович Сухой, генеральный конструктор авиационной техники, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий. Почти на всех его самолетах установлены двигатели А.М. Люльки.
Сергей Владимирович Ильюшин – генеральный конструктор, трижды Герой Социалистического Труда, Лауреат Ленинской и Государственных премий.
Любой агрегат должен при необходимости быстро демонтироваться. Мы с вами делаем военные самолеты, и подготовка к вылету должна быть как можно короче… А в заключение, Архип Михайлович, я хочу вас поблагодарить… Ваш турбореактивный двигатель необыкновенно раздвинет горизонты для авиаконструкторов. Теперь можно думать о сверхзвуковых самолетах.
– Думать можно, – ответил Люлька. – Трудно сделать. Сейчас все зависит не от конструкторов, а от технологов и металлургов. Материалы, станочный парк, технологию – вот что надо подтягивать.
– Это очень серьезный вопрос. И я обещаю вам свое содействие.
Состоялись встречи и с ОКБ Алексеева. КБ и опытный завод организовались недавно, уже после войны.
– Понимаете, три КБ с нами работают. Чувствуете, какая ответственность? – радовался Люлька.
Не было еще контактов с С.А. Лавочкиным. Но однажды Люлька вызвал Лусса:
– Созвонился с Семеном Алексеевичем, поехали к нему.
– Чертежи брать?
– Возьми. Не забудь чертежи маслобака. Он обещал сделать для нас пять штук.
КБ Лавочкина размещалось в многоэтажном сером здании. Когда шли через КБ, с любопытством и завистью разглядывали большие светлые залы, добротную, в одном стиле мебель, конструкторское оборудование. Непринужденная беседа с радушным хозяином длилась долго. Кроме расположения человеческого, у них возник контакт деловой, они с полуслова понимали друг друга, потому что думали в одном направлении и решали вопросы науки и техники на самом высоком уровне знания. И, почувствовав напряженно работавшую мысль собеседника, они уже не могли оторваться друг от друга, чтобы не обсудить еще и то, еще и это…
«Рыбак рыбака… – думал Лусс и разглядывал мебель в кабинете. – Откуда у них все одинаковое, да еще такое добротное? Как бы выяснить?…» И, дождавшись паузы, задал свой вопрос.
Лавочкин понимающе улыбнулся, переговорил с кем-то по телефону и сказал:
– Давайте заявку. Поможем. Всю мебель – и столы, и полукресла, вращающиеся, для конструкторов – мы делаем сами. И маслобаки для вас сделаем. А вот с самолетом хуже, Архип Михайлович. Я не готов к контакту с вами.
– Вы? – удивился Люлька.
– Я, – сокрушенно развел руками Лавочкин. – Пока я раздумывал над реактивным двигателем, все уже взялись за дело. Хотел приделать ТР-1 прямо на Ла-5 или Ла-7, да боюсь, сгорят они от вас, очень у вас жару много, а у нас – фанеры. Так что подождем.
– Семен Алексеевич, отжила поршневая авиация. Держу пари, лет через пять вся военная авиация будет реактивная.
– От пари отказываюсь. Скажу вам по секрету – новое крыло проектирую. Стреловидное. Для больших скоростей нужен скос потока. Воздух стал плотным, раздвигать его нужно клином. Ну вот, как в толпе плечом, когда надо вперед пробраться.
С крылом провожусь еще с полгода. Это сложная проблема. А потом сразу к вам. И на сверхзвуковую скорость.
– Вы абсолютно правы. Семен Алексеевич, с обычным
крылом звук не перескочишь, как и с пропеллером. Думаю, смогу через год предложить вам движок на три тонны тяги.
– Отлично. По рукам.
И они крепко пожали друг другу руки.