1
Бывают дни, когда хочется просто лечь и умереть. Сегодня был именно такой день. Не сказать, что случилось что-то неординарное. Этот день был похож на все предыдущие. Быть может, поэтому ей было ещё тошнее. Света легла на кровать, закрыла глаза. Умереть у неё, к сожалению, так и не вышло, зато перед глазами опять пронеслась вся её некчёмность.
За окном, сорвавшись с неба, летали редкие снежинки. Ртутный столбик опустился на минус двадцать три. Не удивительно, настенный календарь сообщал о том, что начался декабрь. Город уже поглотила предновогодняя суматоха. Только в этом доме праздника совсем не ощущалось, наверно, потому, что здесь его никто не ждал, никому не нужен был этот ёлочный бред, эта маркетинговая игра с целью заработать как можно больше денег на желании взрослых окунуться в атмосферу чуда, на желании детей увидеть сказку. В сказки и чудеса обладательница небольшого деревянного домика с полумансардой не верила уже давно.
Света жила одна. К своим тридцати двум годам у неё не было ни мужа, ни ребёнка, лишь только серая кошка и редкие звонки маме в другой город. Она была далеко не красавица, но и страшненькой её назвать было нельзя. Где-то посерёдке, в середине толпы – как раз там, где ты менее всего заметен. Светино одиночество ещё и обострила недавняя смерть единственного друга. Это был замечательный друг, которому можно позвонить даже ночью в часы особого душевного гнёта и поболтать о всякой ерунде. Он всегда ответит тебе приветливо на твой бред таким же бредом, и станет весело и легко. К сожалению, он был единственным другом. Старые университетские подружки растерялись по этому не такому уж длинному пути от выпускного до тридцатилетнего юбилея. Это произошло как-то не заметно, как и бывает всегда. Кто-то с головой окунулся в семью, кого-то поглотила работа, с кем-то разделило расстояние и разница интересов.
Снег падал аккуратно, тихо, стараясь никого не потревожить. Так же жила и Света. Даже её голос был тихим и застенчивым, она смущалась людей. Никогда не пыталась отстаивать своё мнение. Почти для всех кто её знал, она была безликой серой мышкой. Какое кому дело до того, что у неё богатый внутренний мир, яркая фантазия и очень тёплая и уютная душа, если не у кого не возникало желания приглядеться к ней повнимательней и узнать поближе. Она и одевалась под стать. Стройную фигуру безжалостно прятали вытянутые балахонистые кофты с катышками и бесцветные джинсы, или того хуже – обычный спортивный костюм. Никаких платьев – никогда. Никакой косметики – никогда. Волосы всегда собраны в неаккуратный пучок сзади.
Даже её напарница – продавец соседней кассы – вечно ей помыкала: «Света, принеси то-то. Света, ну что ты не видишь, это надо сделать». А ведь она на четыре года младше её! Света молчала и делала. Она даже боялась заглянуть в глаза покупателю, а если вдруг так случайно выходило, она смущалась, опускала взгляд на кассовый аппарат и невнятно бурчала сумму к оплате. Если у неё вдруг не хватало сдачи, девушка была готова провалиться сквозь землю. Тогда виновато она спрашивала размен у напарницы.
Словом, просто хотелось лечь и умереть. Не хотелось идти в этот проклятый магазин, не хотелось никого видеть. Как бы было хорошо никогда не выходить за пределы своего двора, а всласть читать захватывающие книги про то, как бедные девушки внезапно обретают своё счастье, как неведомые страны покоряются отважным смельчакам. Как же здорово, когда сказка сходит со страниц очередной книги, вырвавшись из тесной обложки, и заполняет собой всё пространство, серая кошка мурлычет, свернувшись на коленях, ноги закрывает синий тёплый плед, чай дымиться в любимой кружке, а огонь, уютно потрескивает, лениво пережёвывая дрова в печи, дополняя теплом и особым ароматом всю эту атмосферу. К сожалению, это было невозможно, если Светлана не выйдет на работу, ей нечем будет платить за свет, не на что купить дрова и продукты и, что ещё более страшно, новые книги. Она иногда подумывала о том, чтобы хотя бы просто сменить работу на какую-нибудь, требующую меньшего общения с людьми, но как только она представляла себе, что придётся ездить на собеседования, звонить будущим работодателям, общаться, расхваливать свои достоинства, её желание тут же пропадало. Девушка успокаивала себя тем, что она это обязательно когда-нибудь сделает. Проходили месяцы, годы и вот бывшая отличница с высшим образованием и дипломам психолога-педагога по-прежнему работала продавцом в магазине и ненавидела свою работу.
Сегодня был её тридцать второй день рожденья. Ненавистный день позади. Она отрезала кошке небольшой кусочек колбаски – всё-таки праздник принято как-то отметить. Отхлебнула дымящийся чай.
– Что ж, с днём Рождения меня, – и разломила печенье с предсказанием.
Это была её маленькая традиция. Один год – одно предсказание.
Света вынула из рассыпавшейся массы песочного тела свёрнутую в трубочку бумажку, развернула. «Перемены ждут тебя. Откройся им. Меняйся сам», – она пробежала взглядом по единственной строчке и хмыкнула.
«Ну какие перемены? Что у меня в жизни может поменяться? Разве что счёт за электричество придёт чуть больше». Девушка кинула предсказание в пустую кружку. Год от года одно и то же. Хотя нет, одна перемена с ней всё же недавно произошла – она потеряла друга. Света окунулась в воспоминания. Перед глазами пронеслись сцены, как в прошлый её день Рожденья он пришёл совсем без звонка и протянул ей в качестве подарка маленького слепленного только что снеговичка, а уже только в конце вечера, перед тем, как уйти домой подарил ей настоящий подарок – потрясающую книгу. Он всегда знал, что ей было нужно, он всегда понимал её, он всегда мог поднять настроение. А вот он опять в её памяти стучится в дверь ночью. «Ты что спишь что ли? Тебе не стыдно? На улице такая чудная луна». И он вытащил её гулять, и они вдвоём, взобравшись на мостик над прудом в парке, читали друг другу по памяти стихи Маяковского и Есенина в свете луны. В другой день в этом же парке они валялись на траве и всматривались в облака, словно были в далёком детстве, спорили друг с другом на какое животное больше походит то или иное облако. Света никогда не задумывалась на сколько она нуждалась в Андрее. Они были просто друзья. Старые-старые. Их знакомство произошло ещё в институте, а к выпускному переросло в крепкую устоявшуюся дружбу. Многие считают, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Чушь собачья – с кем же ещё дружить, как не с мужчинами. Свете всегда было легче в их обществе. В юности её называли пацанкой. В детстве она на равных хлесталась с мальчишками и, не отставая, так же летала по крышам гаражей.
Света оделась, вышла на улицу. Ей было так тоскливо. Глаза застлала слёзная плёнка. Ей надо было пройтись. Неважно куда. Мимо суетящихся прохожих, захваченных предновогодними покупками, мимо смеющихся детей, мимо сверкающих витрин. Ей было важно просто почувствовать, что где-то рядом жизнь всё-таки течёт. Вот маленькое кафе, где они как-то отогревались с Андреем после несколькочасовой прогулки и, наверно, выпили чашки по четыре ароматного кофе. А вот на этой остановке они виделись последний раз, когда она провожала его на автобус. Самый обыденный раз! Тогда ей ничего не подсказало, что он в последний раз махнул ей рукой. А говорят, у женщин есть интуиция. Наверно, Света всё же отличалась от обычных женщин. А вот она идёт как раз по тому парку, где они смотрели на облака. Вот как раз в этом самом месте. Света опустилась на скамью. Как было бы хорошо просто позвонить сейчас Андрею, просо услышать его голос. Она до сих пор не удалила его номер сотового из своей телефонной книжки, словно, до последнего сопротивляясь произошедшему, словно с этого номера она до сих пор могла получить звонок. Света смахнула слезу. Ей так много хотелось бы сейчас ему сказать. Она представила себя кораблём, попавшим в шторм и напрочь потерявшим связь с внешним миром. А ведь даже люди потерпевшие кораблекрушение находили способ передать весточку на большую землю. Письмо в бутылке. Света грустно улыбнулась. Что ж, могу я ему хоть письмо написать. Ведь и те люди, когда писали свои письма, навряд ли думали, что письмо всё же найдёт того адресата, о ком болело больше всего их сердце. Она достала записную книжку из своей сумочки. Замёрзшая ручка на морозе писать отказывалась. Девушка порылась ещё в бездонных закромах маленькой женской сумочки, нашла всё же небольшой огрызок карандаша. В запорошеном снежном парке при свете фонаря замёрзшая рука начала выводить карандашом в холодном блокноте корявые буквы, выливая на бумагу наболевшее.
«SOS. SOS. SOS. Как жаль, что мы не можем с тобой хотя бы просто поговорить. Мне так теперь не хватает друга. Мне нужен ты! Я устала. Я жутко хочу весны. Сегодня мне исполнилось тридцать два года, а я ощущаю себя на все девяносто. Я ненавижу свою работу. Да что там говорить – я НЕНАВИЖУ свою ЖИЗНЬ».
Света подняла брошенную кем-то мимо урны пустую прозрачную бутылку из под газировки, и сунула в её горлышко записку. Представляя, что она посылает своё письмо Андрею, девушка запустила бутылку в полёт. Лишь после этого, испугавшись, что о ней могут подумать прохожие, огляделась по сторонам. Она бы сгорела от стыда, если кто-то сделал ей замечание по поводу того, что она безбожно мусорит в парке. К счастью людей рядом оказалось совсем немного, а из них ей совершенно никто не заинтересовался. На всякий случай, она всё же решила оставить место преступления. Света поднялась со скамьи и прошла глубже в парк, где летом она любила ходить покормить местных придирчивых разбалованных уток. Сейчас вода была затянута коркой льда, и летние жители подались искать более пригодное место. Зато на промороженной воде с удовольствием и азартом, падая и поднимаясь, катались на коньках несколько ребятишек. Девушка невольно засмотрелась на них. Ни в ком нет столько искренности как в детях. Они, наверняка, не испытывают одиночество так остро, как научились это делать взрослые и всё потому, что мир у детей в разы больше и ярче. Он не разбит на сферы: работа, семья, сон. Дети живут всегда, в каждом моменте. Взрослым бы многому стоило поучиться у них.
Света почувствовала, что ноги начинают замерзать. Ладно, пора и домой. Там её ждали на сегодня чай с конфетами, обнимания с кошкой и чтение, которое опять, наверняка, затянется на пол ночи. Проходя мимо всё той же скамьи, девушка скользнула по ней взглядом. Бутылка. Её бутылка с посланием стояла прямо на лавке, хотя девушка от души постаралась её закинуть подальше. Словно кто-то заботливо отыскал её в снегу и возвернул на место. Девушка огляделась по сторонам и медленно подошла к своему «почтовому ящику». Рядом никого не было. Совсем никого. В бутылке также свёрнуто в трубочку было другое ответное послание.
«Привет. Мне кажется, я мог бы стать твоим другом. Я всегда рад друзьям. Тривиальные знакомства несут, как правило, и тривиальных людей. Человек, которому пришло в голову кидаться бутылками с письмами не может быть обыденным. Я буду очень рад, если ты мне ответишь. Правда, бутылку лучше подсунуть под эту скамью, – девушка нагнулась и пошарила рукой под лавкой. Да, пожалуй, тут можно подсунуть её между реек, чтобы стороннему она была совершенно не видна, – Так будет надёжней. P.S. С днём Рождения тебя! Приду искать ответ через день».
Так в тридцать второй день Рожденья судьба подарила девушке возможность получить друга. Пожалуй, это был лучший подарок, который можно было бы пожелать. Записка с предсказанием всё так же лежала дома в пустой кружке, но теперь она уже совершенно не казалась глупой.