Из ранних дневников поэта
Дом наш был приветливым и уютным, и это несмотря на то, что ни горячей воды, ни мусоропровода в нем не было, а уж о телефонах и говорить нечего. Я жил с бабушкой и дедушкой в Сушкин доме, на втором этаже, а ниже, через двор и арку, ведущую к дому на набережной жили мама и отец. Как у всех домов, стоящих на косогорах, в их месте жительства был тот же эффект. Окна с кухни, прихожей и комнаты выходили в земельный склон, метров на пять ниже уровня земли и небо можно было увидеть, разве что подойдя к окну и сильно задрав голову кверху. А вот большая комната совершенно неожиданно окнами выходила на набережную и всегда была залита солнечным светом, поскольку окна смотрели на запад, а перед домом ничего, кроме «Москвареки», как её называли все мы, не было. Так и жили. Весной мы небольшой группкой детей играли в крохотном дворике, что приютился между домами. А поскольку попасть в него можно было не иначе, как только через арку, то гуляли до самой темной ночи, родители разрешали. Никто чужой туда не заходил, разве что пьяный мужичок забредет по малой нужде, да и то боязливо озираясь. Нас было четыре человека. Юра Чепелюк, Машенька Гусева, Лена Пирогова и я. Машеньки уже давно нет в живых, ей врачи сказали, что до совершеннолетия она не доживет, так оно и случилось. Юра, позже, был у меня на свадьбе и возил нас в ЗАГС на Жигулях, а с Леной иногда общаемся и по сей день. Её дочка, Катерина, по неизвестным мне причинам, выбрала меня в пример для подражания, она так мне и сказала об этом, «мол, равняюсь во всем на вас». Пишу, пишу, а руки не успевают за воспоминаниями. Надо бы прерваться, выпить чаю и продолжить позже…
Можете себе представить, как по набережной, ранним утром везут огромные транспаранты на Красную площадь, как конная милиция неспешной рысью направляется туда же, выбивая искры из под копыт, как духовые оркестры идут по Бородинскому мосту, сверкая золотом медных труб. Это все к Первому мая. Мы, будучи детьми, сидели на косогоре и любовались этим зрелищем, а вокруг никого. Обычное это дело было для местных жителей. Все спали еще, ведь праздничное утро, а нам не до сна. Да и видели ли вы детей, которые подолгу спят в кровати, тем более в воскресенье. Сейчас я опять встаю очень рано. Видимо что-то детское во мне после сорока опять стало проявляться.
Мы знали не просто наш райончик, мы знали каждую сломанную ветку на деревьях, что росли на косогоре, каждый камень, торчащий из под земли. Чумазые, в извазюканных глиной куртках, чуть ли не по-пластунски с совками мы ползали по склону, по оврагам, промытым вешними водами и искали клады. И надо сказать, что находили. Находили и пузырьки с гербами, и черепки, и посуду, и монеты, но самым большим достижением стала находка дуэльного пистолета начала ХIХ-го столетия, ну и шкатулки с полудрагоценными каменьями на крышке. Все это тщательно собиралось либо под лесенкой в подъезде, либо под корнями огромной ветлы, что росла на вершине горы. Так я полюбил археологию, и мечтал стать ученым именно в этой области. Сохранились рисунки тех лет, где я постоянно изображаю себя археологом.
Если бы я родился женщиной, то только бы и занимался тем, что пришивал бы любимым мужчинам крылья, отпускал их в полет и смотрел, как завороженный на это. Что может быть прекраснее мужчины в полете мысли, мечты, творчества. А, ведь, всякой женщине это доступно, сделать мужчину таковым. Женщины ищут любви неземной, не понимая, что только такой мужчина – с крыльями – и любит так, как они мечтают. Странная она – женская неуверенность – желать небесной мужской любви и при этом не давать мужчине крыльев, или же все-таки дав, держать его в клетке, а выпустив, следить, чтобы летал, но только по комнате. Эдакий комнатный орел… И все же не все такие женщины, есть среди них и орлицы, а это самые счастливые женщины. Женское счастье – был бы милый рядом. Все верно, но только рядом может быть свободный мужчина. Всякий привязанный улетит и, прежде всего, сердцем и душой. Что поделать, такова природа Любви – возвращаться по зову сердца, а не по подергиванию за натянутую и привязанную к ней ниточку.
Вся сложность человеческой жизни от того, что когда-то человек начал искать цель и смысл своего собственного бытия. Не находя, он все более и более усложнял свою жизнь в поисках её смысла. Видимо, большинство из нас не устраивает просто так жить, нужно жить именно во имя чего-то. Некоторые, а таких большинство, неосознанно бегут от подобных поисков, некоторые же продолжают искать. Жить просто ради жизни мало у кого получается. А, ведь, это ключ к собственному счастью – обрести смысл, подлинный смысл своего существования. Появится смысл и придет счастье.
Что касается меня, то для меня всякий смысл моего существования касается служения – служения Богу, служения своим призванием. Я тот, что сперва из призывников, а потом из сверхсрочников и дело мое обыкновенное теперь – служить верой и правдой Тому, кто мне доверил жизнь, воплотив меня в ней, а такие, как правило, не ошибаются.