Глава 3. Киевский торт
Умывшись и одевшись, мы сели за стол. Мы сидели не на кухне как всегда, а в гостиной за большим круглым столом, накрытым скатертью. У Лизы на груди был слюнявчик, потому что она была ещё маленькая и не умела аккуратно есть. А мы с Соней были уже большие. Соне было 5 лет, а я ходила в школу в подготовительный класс. Я была самая большая и самая умная из всех наших детей. Я уже умела читать и писать. А ещё я изучала палеонтологию по книжке, которую подарил мне папа на день рождения. Из этой книжки я срисовывала ихтинозавров и динозавров.
– А что я вам привезла, – сказала радостно Пирра. Она пошла в прихожую, семеня, как уточка. И принесла оттуда большую круглую коробку с зелёным листочком, нарисованым на крышке.
– Вот. Киевский торт. Вкуснятина необыкновенная.
– Я хочу толт, сказала Лиза.
– И я, – сказала Соня.
– Подождите! – сказала мама. – Сначала надо съесть кашу. А когда будем пить чай, я всем отрежу по кусочку.
– И папе надо кусочек, – вставила я.
– Папе обязательно оставим, – ответила мама.
– Пирра, а что ты ещё нам привезла? – спросила Соня, откладывая ложку.
– Поешьте, а потом я вам всё покажу, – сказала Пирра.
– Не буду есть, – упёрлась Соня.
– Сонечка, не ешь, – применила мама папину «военную хитрость». – И торт киевский не ешь, а то ещё отравишься.
– Нет, буду есть. И торт буду, – сказала Соня, набивая рот молочной рисовой кашей.
– Зло не оставлять, а то вас не примут в общество чистых тарелок, – сказала Пирра.
– Всё съедим! Всё! – закричали мы, работая ложками.
Мама хотела покормить Лизу, но Лиза ударила её ложкой по руке.
– Я сама. Сама хочу есть, – рассердилась она.
– Ну, ешь. Ешь сама. Только аккуратно, – сказала мама.
– Я осень акулатная. Смотли.
И Лиза, роняя кашу на слюнявчик, начала есть.
– Ну, теперь торт, сказала мама, когда мы съели всю кашу.
– Не просто торт, а киевский торт, – поправила её Пирра.
– Киевский! Киевский торт! – закричала я, вскочив на стул и размахивая ложкой. – Гип, гип, Ура!
– А почему он киевский? – спросила Соня.
– Потому что такой торт пекут только в Киеве, – сказала Пирра, разрезая торт на кусочки. Торт плохо резался, и кусочки получались неровные. Мама налила нам чай и положила каждому по кусочку торта.
– Вкуснятина замечательная! – сказала Соня, запихивая в рот огромный кусок.
– Жалко папы нет, – сказала мама, забыв, что утром они сильно поссорились. И тут прозвенел звонок.
– Это папа! Папа! – закричали мы все. Но это был не папа, а наша соседка тётя Вера со своим сыном Сашкой.
– О, торт едите, – пропела она, входя в гостиную.
– Не просто торт, а торт ки-ев-ский, – сказала мама по слогам, подняв указательный палец. – Бабушка привезла.
– Здравствуйте, бабуся, – обратилась тётя Вера к Пирре.
– Здравствуйте, тётя, – сказала Пирра.
– А я не тётя.
– А я не бабуся, – отпарировала Пирра. – Я ещё очень молодая и сильная женщина.
– Да я видела в окно, как Вы тащили коробки и чемоданы, как настоящий Бедилло, – язвительно произнесла тётя Вера. Она всегда говорила что-нибудь неприятное. Она была очень злая и ехидная. И если она заходила к нам вече ром, то после её прихода Лиза долго не могла заснуть и всё время плакала. Мы очень не любили тётю Веру. Но выгнать её было неудобно. И папа с мамой, скрипя сердцем, терпели её.
– Садись, Вера, попробуй торт, – обратилась к ней мама.
– Киевский торт я ещё не пробовала, но много о нём слышала, – сказала тётя Вера, садясь за стол и беря на колени своего сына Сашку. Сашка был маленький, ещё меньше Лизы, и не умел ходить и говорить. Тётя Вера попробовала торт, и он ей очень понравился. Вскоре пришёл папа.
– О, торт киевский! – сказал он, потирая руки.
– Спасибо! Спасибо, тёща, уважили. Я, пожалуй, на тёще женюсь.
Мама только поморщилась. Мы пошли в прихожую смотреть, что привезла нам Пирра.