4
Подобные поединки в армии не приветствовались, более того, они были строжайше запрещены. Но, как известно, запретный плод сладок… скорее уж солоноват от привкуса крови. А что вы хотите? Чтобы сотни нормальных мужиков, обитая в ограниченном пространстве корабля, ни разу не подрались? Запрещать бессмысленно, командиры все прекрасно понимали и, как правило, драчунов особо строго не наказывали. Лучше дать возможность спустить пар, дать эмоциональную разрядку, а кому-то наоборот подзарядку.
Другое дело, что нельзя допускать, чтобы поединки и драки становились слишком уж частыми событиями. Но этот случай первый за три месяца дежурства и всего второй в жизни Каина Иннокента. Первый случай он вспоминать не любил, потому как проиграл. Не было особой надежды на выигрыш и в этот раз.
– Начали! – дополнительно выкрикнул еще один нетерпеливый, и зал снова наполнился гулом голосов болельщиков и просто зрителей. Свист, улюлюканье, пожелания наподдать…
Соперники не стали их разочаровывать, двинувшись навстречу друг другу.
– Врежь ему!
– Оторви ему руки!
– И ноги!
– Размажь его, Буч! – кричали десантники сотней глоток. – Выверни мехом внутрь!
– Не посрами авиацию, Ригель!
– Всыпь горилле!
– Вставь ему фитиль! – надрывались в ответ пилоты в бесполезной попытке перекричать вдесятеро превосходящих числом оппонентов.
– Я поставил на тебя десятку! – орал непонятно кто и непонятно из какого стана.
«Насос, ублюдок, – мысленно усмехнулся Каин Иннокент, наконец опознав голос Даскинса. – Даже на мне играет, как на бойцовской собаке. Другое дело, что не на ту собаку поставил. Хотя, с другой стороны, если каким-то чудом выиграю все же я, то он сорвет неплохой куш, если учесть, что большинство поставило на Буча. Не меньше тысячи… А если проиграет, то не велика потеря. А выиграет, я с него половину затребую».
Видимо, в этот момент, думая о постороннем, капитан как-то отвлекся, потерял концентрацию внимания, чем и решил воспользоваться десантник, которого то ли звали Буч, то ли это было его прозвище (весьма говорящее и только что подтвержденное), и пошел в яростную атаку.
Первая, весьма прямолинейная атака прошла мимо цели, пудовые кулаки лишь взболтали воздух в том месте, где только что находилась голова Каина. Капитан легко ушел в сторону, заходя на левый фланг противника, но атаковать не решился. Десантник увидел его перемещение и, на случай прорыва, поставил блок, сразу же переходя в следующую атаку.
Вокруг продолжали орать, но противники по-прежнему не обращали на шум никакого внимания, занятые только друг другом.
Маленькая надежда на то, что Буч окажется не слишком умным человеком, как таковым и бойцом, не сбылась. Неизвестно сколько классов он закончил, но драться он умел, что и неудивительно в десанте, тем более в подразделениях абордажа других не держат. Буч быстро раскусил намерение капитана вымотать его постоянными перемещениями и пустыми выпадами. Он двигался скупо и руками лишний раз не махал.
– Жаль, что нет кенгуриных войск, – хмыкнул десантник, – ты был бы там маршалом. Отлично скачешь…
Каин лишь усмехнулся и продолжил, легонько подпрыгивая, перемещаться из стороны в сторону. Такой способ движения не давал противнику возможности предсказать, куда в следующую секунду может сместиться цель, и нанести удар.
Пару раз Буч припирал капитана к стене из человеческих тел, и Каин, чтобы его не толкнул кто-нибудь из приятелей десантника на нокаутирующий удар, уходил в прыжок с последующим перекатом и вновь вставал на ноги.
В таком темпе Иннокент начал быстро терять силы, – сказывался недостаток практики, пилоты почти не уделяли внимание рукопашному бою, – но он все же надеялся, что десантнику приходится еще хуже. Во-первых, он еще до их прихода в спортзал уже час, как занимался на тренажерах, наверняка успел подустать, во-вторых, такой туше требовалось гораздо больше кислорода, а его здесь явный дефицит.
Но это все фигня. Кто-то банально должен первым допустить ошибку, что и решит результат схватки. Иннокент ее допускать не собирался ни под каким предлогом, а вот десантура, пожалуй, перегрелась и стала подначивать своего же товарища:
– Ну чего ты топчешься, Буч?!
– Рви его!
И Буч повелся. Он резко сорвался с места и пошел в атаку. Иннокент не стал отступать как прежде, лишь сымитировав обычное свое поведение. Вместо этого он в падении со всей силы врезал носком правой ноги в голень десантника. Хотел, вообще-то, в колено, но едва удержался, он мог не просто выбить сустав, что отправило бы противника на пару недель в госпиталь, а сломать его. Членовредительство не входило в его планы. За это уволят, и более того, можно получить реальный срок. В конце концов, они не смертельные враги, а просто «забавляются».
Он попал по болевой точке, и Буч, рыкнув от боли, присел, инстинктивно хватаясь за отбитое место и пригибаясь, чем подставился еще сильнее, тут Каин добавил под колено, заставляя противника упасть на спину. Удар на добивание, пяткой в солнечное сплетение, не получился. Десантник быстро пришел в себя, поставив блок, и более того, капитану пришлось спасать свою ногу.
Зато публика буйствовала. Пилоты восторженно орали, десантники – негодовали.
Буч откатился и вновь оказался на ногах. Пришлось встать и Каину.
– Мир? – тяжело дыша, предложил закончить схватку Иннокент.
– Чего так, испугался? – удивился Буч.
– Нет… запал вышел, – признался Каин. – Если хочешь, лейтенант извинится.
Вокруг поднялась волна возмущения. Никто мирового соглашения не хотел. Ставки сделаны, а в случае мира никому не видеть выигрыша, особенно тем, кто поставил на Иннокента, когда он показал, что может разделаться с десантником.
Капитан действительно не видел смысла в продолжении поединка, кроме как на потеху зрителям. Зачем? Честь сохранена, приятеля из-под унизительного удара вывел, себя тоже показал. Чего еще надо?
Буч сомневался, его товарищи требовали порвать хлыща. Впрочем, принять окончательное решение ему не дали.