15
Задумано было очень хорошо, но получалось не так и не быстро. Торпин прилагал титанические усилия, чтобы привлечь к себе во внешности Умрихина внимание женщин, но те будто сговорились. Не хотели принимать его всерьез, и все тут.
Конечно, физически тот развит был не очень, и роста невысокого, но потенциал кой-какой имелся – ноги не кривые, да и лицо… ну, не противное. Конечно, если быть пристрастным, то торчала грушеподобная голова его над хилыми, никогда не знавшими спорта филологическими плечами, похожая на чудом проросший тут гриб-дождевик, и поражала несоответствием размеров. Но зато жена какая – к ней так и липли все подряд, а она ведь его предпочла, значит, было в нем что-то важное. И пришлось Торпину хитрить.
Усадив Умрихина перед выключенным телевизором отдыхать, он вызвал в Светланином подсознании желание одеться поэкстравагантней. Та охотно реализовала идею неумелого по части женских хитростей пина. Все, что было карнавального в гардеробе, все оказалось на ней. Довольный Торпин отправился на улицу.
Встречные женщины оглядывали его кто гневно, кто презрительно, а кто и насмешливо, и на этом основании он понял, что они ревнуют. Значит, попал в точку. Мужчины провожали Светлану взглядами, выражавшими нечто сложное.
Торпин вышел на большую, полную людей улицу. Неспешно дефилируя мимо ближайшего магазина, он вдруг увидел ту самую женщину с рыжими волосами, за которую однажды чуть не пострадал, находясь в Умрихинской шкуре. Немного понаблюдав со стороны, он увидел, что к ней направляется тот самый человек с лопатообразным носом, тащивший его тогда в подворотню. Он держал в руке бутылку и ругал кого-то, оглядываясь через плечо на двери магазина.
Сразу приняв решение, Торпин подошел к ним. Лопатообразный, увидев его, остановился и оглядел Светланин наряд с большим вниманием. Рыжая женщина нахмурилась, но молчала. Торпин передал было инициативу Светлане, как делал обычно, не будучи уверенным в своем знании местных обычаев, но та словно заела. Не включалась. Стояла и смотрела, будто не она, а к ней подошли. Испуганный непонятной заминкой, Торпин послал сильный импульс, перетряхнувший все Светланино подсознание и прочистивший рефлексы.
Получив такого пинка, та подпрыгнула на месте из-за резко сократившихся мышц и звучно выдохнула, проверяя возможности голосовых связок.
– Да что ж это тут… такое, – жалобно сказал лопатообразный, пятясь. – Как в этот магазин, так говно какое-нибудь!..
– Подождите!.. – очень энергично заговорила вдруг Светлана, которую встряска, видимо, привела-таки в рабочее состояние. – Послушайте!.. У меня к вам интересное предложение…
И изложила готовому пуститься в бегство человеку с бутылкой задуманное Торпином.
План оказался и впрямь неплох. Лопатообразный клюнул сразу, а его подруга, по виду очень недовольная, хоть и не сразу, но дала себя увлечь.
Дома ждал Умрихин. Торпин пустил в квартиру гостей, а сам пересел в него, оставив Светлану действовать самостоятельно. И поначалу все шло хорошо. Они выпили, допили, еще выпили, потом выпили то, что было заготовлено дома, и в результате всего этого дошли до стадии выполнения эксперимента. Торпин, вполне довольный тем, как вела себя Светлана вне его управления, перебрался в нее. Наступал важный момент. Требовалось вмешательство разума, знающего цель производимых действий.
Схему поступков он взял из Умрихинского ума, покопавшись в невыраженных и нереализованных желаниях. Там хранились виденные на различных экранах способы стыковки двух вариантов людей. Часто они были безобразны, но Умрихину нравились. А желания его, самые тайные из всех, находившиеся за множеством запретов и стереотипов, состояли в том, чтобы всё это неприличие (слово, наиболее понятное самому Умрихину) выполняла Светлана.
Поэтому теперь, управляемая пином, она включила музыку и начала раздеваться.
– Ага! – воскликнул лопатообразный пьяным голосом, обращаясь к подруге. – Вот, смотри!.. Какая, а?..
Он вскочил с дивана, где сидел, развалясь и держа рыжеволосую за плечи, подскочил к Светлане и стал помогать.
– Ну ты, Ко-оль… – протянула подруга с сомнением. – Чего еще…
Передав Светлану лопатообразному и воодушевленный явным успехом, Торпин кинулся к Умрихину: оставленный без внимания, тот, как и Светлана возле магазина, почему-то не стал поддерживать инициированное Торпином веселье, а вяло опустился на стул и замер, глядя в пространство. Обеспокоенный пин ударил и его импульсом, да посильней, предположив засорение каких-нибудь неведомых ему механизмов. Умрихин взвился как подкинутый пружиной, гаркнул, прочищая связки, и пустился в пляс посреди комнаты, чуть не сбив с ног лопатообразного.
Торпин пытался остановить его, озадаченный этим внезапным танцевальным включением, из-за которого и сам задыхался теперь в слабом Умрихинском теле от непривычных тому нагрузок. Причина, как он смог быстро установить, крылась в детстве, когда маленького Умрихина, стыдившегося появляться перед всеми на сцене, родители заставили заниматься в танцевальном ансамбле. Но выключить это воспоминание не удавалось. Крича «Эх! Эх! Эх!» и приседая, Умрихин врезался в накрытый стол, перебив почти всю посуду, после чего остановился сам.
Лопатообразный уже вновь сидел на диване, держась за рыжую подругу и со страхом глядя на происходящее. Видимо, сомнения его в благонадежности магазина вернулись с новой силой. Умрихин лежал на полу, отдыхая и тяжело отдуваясь.
Торпин перебрался в Светлану и кинулся исправлять ситуацию. Он подсел на диван, прислонился к напуганному гостю и завел отвлеченные речи, используя Светланино воображение. Постепенно и лопатообразный, и подруга успокоились. Выпили еще. Умрихин так и лежал на полу, но по крайней мере никому там не мешал. И дело пошло на лад.
Вскоре Светлана с лопатообразным, раздевшись, залезли на диван, а Торпин, забравшись в Умрихина, заставил того заняться рыжеволосой подругой. Но тут отключилась Светлана.
– Эй!.. Эй!.. – тормошил ее лопатообразный. – Что за хрень снова!.. Эй!..
Торпин полез в Светлану. Опасаясь давать снова сильный импульс, он потихоньку заставил ее ответить на ухаживания лопатообразного, вернулся в осевшего на пол Умрихина и, идя у ситуации на поводу, потащил рыжеволосую под диван, на что та неожиданно легко согласилась, хотя диван был низким и свободно лежать под ним могли разве что ботинки или еще какие-нибудь брошенные вещи. Почти достигнув цели, когда у обоих частей было по партнеру, Торпин, обосновавшийся в Умрихине, увидел вдруг голые пятки убегавшего лопатообразного.
Попытавшись быстро выбраться из-под дивана, он застрял и долго толкался и боролся с рыжеволосой подругой, которая тоже захотела вылезти и которой тоже не хватало для этого места. Поднявшись, наконец, на ноги, он увидел Светлану. Та сидела совершенно голая на диване, глядя перед собой пустым взглядом и не шевелясь. Лопатообразный, бормоча что-то про хрень, прыгал на одной ноге в углу, надевая брюки.
Торпин скакнул в Светлану, но Умрихин при этом обвалился на пол с таким стуком, словно это была куча книг, чем вызвал новый взрыв испуганных восклицаний своего гостя. Рыжеволосая подруга тоже спешно одевалась, оглядываясь на диван и ругаясь гораздо более внятно и крепко, чем ее приятель.
Торпин поднял Умрихина, усадил его на диван рядом с женой и, перетекая то в одного, то в другого, но не заставляя их двигаться, принялся размышлять. Хлопнула дверь за гостями.
И Торпин, всегда думавший быстро, принял очередное решение.