Марина Лацис
Дело тибетских лам
1. ИНТ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ
КРУПНО. На дне выщербленной каменной чаши возвышается островерхая горка муки. Льется сверху узкая тягучая струя золотистого масла. Мужские руки тщательно вымешивают тесто, превращая бесформенную массу в тугой колобок. За кадром негромко и протяжно строй мужских голосов выводит раз за разом одну и ту же негромкую молитву: «Ом мани падме хумм, Ом мани падме хумм».
2. НАТ. УЛАН-УДЭ, ВОКЗАЛ. ДЕНЬ.
Шумно выпустив последний клуб пара, локомотив замирает у перрона. Из вагона выходит ДИНА (20). В одной руке – картонный чемоданчик, через другую – перекинуто легкое бостоновое пальтецо. Озирается по сторонам. Встречающие обнимаются с прибывшими, передают цветы из рук в руки, бородатые носильщики в фартуках подхватывают узлы и чемоданы. Станция на глазах пустеет, и, наконец, из живых душ остается только грязно-белая собака, что нагло развалилась посередине перрона и ищет блох. Перед входом в зал ожидания Дина замечает милиционера и устремляется к нему.
ДИНА (сверяясь с бумажкой, зажатой в руке)
Не подскажете, как мне найти Сергея… Доржиева?
МИЛИЦИОНЕР (заглядывает в эту же бумажку. Затем оглядывает Дину)
Доржиева? Сергея? Того, что из госпиталя? Слыхали!.. Только ему сейчас не до дамочек – он уж час, как муку получает.
ДИНА
Я не «дамочка»! Я – фельдшер. Из Москвы. А этот ваш Сергей… Он должен проводить меня на квартиру. Вот телеграмма, от директора госпиталя.
МИЛИЦИОНЕР (шутливо)
Ну, раз от самого директора… Тогда вам по рельсам, до светофора. Выйдете прямо к товарной. Там он, там. Проводит, никуда не денется.
Дина окидывает взглядом путаницу из блестящих рельс, убегающих вперед. Вздыхает, перехватывая чемодан в руке поудобнее.
ДИНА
Вот спасибо!
Милиционер, не замечая ее сарказма, улыбается, берет под козырек.
Дина легко спрыгивает с платформы на железнодорожные пути.
1 (ПРОДОЛЖЕНИЕ). ИНТ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ.
Лама вылепливает из получившегося теста довольно реалистичную человеческую фигурку. Водружает ее на серебряный поднос и отступает на полумрак помещения. Двое молодых послушников берутся за края подноса и бережно выносят наружу, во двор…
3. НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДВОР. ДЕНЬ.
…За подносом неспешно тянется процессия из лам и послушников. Одни из них несут мандалы, другие – молитвенные барабаны. Фигурка человека из теста плывет над их головами, покачиваясь в ритм размеренному речитативу.
Во дворе ожидают пятеро пожилых бурят с сосредоточенными лицами. Замерли вокруг жертвенного камня, к которому направляется процессия служителей в развевающихся желтых одеяниях.
4. НАТ. УЛАН-УДЭ. ВОКЗАЛ. ДЕНЬ.
Дина неуклюже ковыляет по путям – старясь не попадать каблучками в расселины шпал и не пачкать мазутом белые носочки. Собачища – хвост колечком – трусит впереди нее, затем ныряет под вагон товарного состава. Дина останавливается.
5. НАТ. УЛАН-УДЭ. ТОВАРНАЯ СТАНЦИЯ. ДЕНЬ.
Около открытого вагона она видит СЕРГЕЯ (29), с мешком на спине. Мешок шлепается в телегу. В воздухе повисает облако мучной пыли. Дина чихает.
ДИНА
Эй! Это вы должны были меня встретить?
Сергей не оборачивается, с кряканьем вскидывает на спину очередной мешок.
СЕРГЕЙ
Я должен кормить больных.
А тут такой случай подвернулся.
Полвагона муки! На пару месяцев запас!
ДИНА
Но послушайте… мне-то что по-вашему делать? Я никого здесь не знаю.
Сергей сбрасывает в телегу очередной мешок, выпрямляется. Смотрит на Дину. Яркое крепдешиновое платье и темные кудри колышет легкий ветерок, в глазах плещется насмешка. Дина замечает его интерес – вскидывает подбородок, слегка поворачивается влево и вправо, позволяя себя лучше рассмотреть. Сергей смущается.
СЕРГЕЙ
Ах, ты… Простите! Ну, не обижайтесь.
Действительно, нехорошо получилось.
Он торопливо вытирает испачканные руки, протягивает пятерню Дине. Дина демонстративно разводит руками – обе заняты. Сергей смущается еще больше. Торопливо хватает Динин чемодан, закидывает его на груду мешков.
СЕРГЕЙ
Для больного человека еда – первое дело, а у нас с продовольствием не очень… Ну да сами скоро все увидите. А провожатого мы вам сейчас мигом организуем!
Озирается, замечает местного парнишку.
СЕРГЕЙ
Булад, а ты что здесь?!
БУЛАД (важно)
Белку искал. Пока дрова развозил,
она опять на станцию убежала.
Булад тыкает чумазым пальцем в сторону собаки. Собака слегка виляет хвостом.
СЕРГЕЙ
Вот и хорошо! Будь другом! Доставь человека по адресу.
Булад солидно кивает, трогает лошадь, ведя ее под уздцы. За ним пускается в путь и Сергей с тяжело груженой подводой.
ДИНА
Интересно получается… меня предупредили, что встречать будет заместитель начмеда, а вы, выходит, грузчик? Муку на своем горбу таскаете?
СЕРГЕЙ
А я один за всех. Коллектив-то женский. Из мужиков только я да сторож – сто лет в обед.
Так что я – и за заместителя, и за завхоза, и грузчика.
ДИНА
И вам нравится такая работа?
СЕРГЕЙ
Нравится, не нравится. С кадрами у нас – не очень. Вот, хорошо, вас прислали…
ДИНА (обидчиво)
Вообще-то меня никто не присылал. Я сама. Решила – и приехала.
СЕРГЕЙ
Ух, ты! Да вы боевая…
Смеются. На перекрестке Сергей перекладывает чемодан Дины в телегу Булада. На прощание протягивает руку Дине, и на этот раз она не отказывается.
СЕРГЕЙ
Что ж. Дина… было приятно познакомиться! Вам – налево, а мне – в госпиталь.
Сергей понукает лошадь, поворачивает телегу.
ДИНА
Постойте, мне нужно отбить телеграмму сестре. Она волнуется. Это можно устроить?
СЕРГЕЙ
Так почта у нас – прямо рядом с госпиталем! Вот и хорошо – заодно на место работы глянете! Чего откладывать?
Дина опять идет рядом с Сергеем.
СЕРГЕЙ
Так вы в наши края работать?
ДИНА
У вас – не хватает врачей, а мне – опыта. Хочу в медицинский поступать. На эпидемиолога!
БУЛАД
Вы – эмчи-лама?
Дина от удивления замирает на месте, ее глаза округляются.
ДИНА
…Кто??
СЕРГЕЙ (улыбается)
Так у нас в Бурятии докторов называют. Доктора наши не в институтах – в дацанах в основном учились. Травами лечат, молитвами.
ДИНА (строго качает головой)
Вот из-за таких пережитков и случаются эпидемии. Лечить надо достижениями науки! Не к знахарям бегать, если заболел – а к советским врачам. Ты понял меня, Булад?
БУЛАД
Есть лечиться у советских врачей!
Все трое смеются. Раздается истошный многоголосый крик.
ПОЖАР! ПОЖАР!
Сергей, Дина и Булад одновременно оборачиваются на крик.
3. (ПРОДОЛЖЕНИЕ) НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДВОР. ДЕНЬ
Послушники водружают поднос с фигурой из теста на жертвенный камень. Процессия образует широкий круг. Пронзительно взывают гьялинги (священные тибетские трубы), предвещающие появление верховного ламы (САГААН, 75), величественного старца в бордовом одеянии. Лама торжественно обращается к толпе.
САГААН
Намо Будда, Намо Дхарма, Намо Сангха!
С первыми же слогами мантры послушники, и селяне падают ниц.
4. НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ.
Перед воротами дацана – томятся двое всадников. ЭРГЕН БАДМАЕВ (28) в новенькой наплечной портупее и на огромном гнедом жеребце, и его помощник ДАШИ (28), в выцветшей армейской гимнастерке на смирном соловом коне, похожем на крестьянскую лошадку.
ЭРГЕН
Ну, что они там? Заснули?
ДАШИ (миролюбиво)
Погоди, Эрген, не горячись. Старикам угодишь – и остальные согласятся.
ЭРГЕН
В гробу видал я их согласие! Сегодня еще три улуса объехать – кровь из носу. Я везде этот цирлих-манирлих разводить обязан?
Эрген в раздражении дает шенкеля красавцу-коню, тот с возмущенным фырканьем шарахается в сторону, привстает на дыбы.
Двое послушников-привратников в ярко-желтых кашаях, похожие друг на друга как близнецы, замерли по обеим сторонам ворот с каменными лицами.
5. НАТ. УЛАН-УДЭ. УЛИЦА. ДЕНЬ.
Деревянный дом тонет в клубах черного дыма. Языки пламени лижут бревна. Слышен громкий возглас: «Расступись!»
Толпа зевак рассыпается – на полных порах подлетает конный пожарный расчет. Бойцы ссыпаются с телег, живо выстраиваются в цепочку, передавая ведра с водой, расхватывают багры. Начальник расчета, толстяк КАМАРИН (45), покрикивает на толпу.
КАМАРИН
Расходись, давай-давай… что вам тут, шапито? Нашли где глазеть…
Запыхавшаяся баба с сбившимся на бок ситцевом платке, живо распихивает толпу, хватает за рукав Камарина.
ТЕТКА
Ой, беда-то какая, люди добрые! Слухай, начальник – ребятенок же тама!
Камарин высвобождается от цепкой хватки.
КАМАРИН
Какой еще ребенок? Сама – кто? Мамаша?
ТЕТКА
Да какая мамаша, суседка я… Мать – чумичка эта, эрженкина племяшка, до молочницы видать, побегла. Полчаса, а может минут двадцать… Я ее на углу аккурат и встретила. Летит как оглашенная. Ну, что ты, как аршин проглотил, начальник?? Ванька ж в избе – задОхнется!
КАМАРИН
Погодь тарахтеть! Может, полчаса, а может нет… Я же объясняю по-русски – крыша того и гляди завалится. Может, их уже и след давно простыл – ни Ваньки, ни Маньки..
Соседка от возмущения всплескивает руками.
ТЕТКА
Да как же нету? Как это нету, ирод?! Точно тама он…
Сергей решительно передает вожжи Буладу.
СЕРГЕЙ
Ну-ка. Придержи.
Сергей направляется к горящему дому.
КАМАРИН
Эй, посторонние… Не толпись здесь!
Сергей подходит к ближайшему пожарному. Забирает из его рук ведро с водой, которое опешивший боец отдает без сопротивления. Сергей обрушивает на себя каскад воды, шагает в пылающий проем дома. Вслед несется протяжный и тонкий бабий вой.
3. (ПРОДОЛЖЕНИЕ). НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ,
Верховный лама Саган подносит к фигурке из теста пылающий смоляной фитиль. Фигурка вспыхивает. Послушники льют на нее сверху из чаш спирт. Пламя вздымает с подноса высоким столбом, следом за которым взлетает общая молитва.
ТИТРЫ
4. (ПРОДОЛЖЕНИЕ) НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ
Эрген с тоской глядит на узкий столб бледного пламени над крышами дацана, на трепещущие на ветру разноцветные молитвенные флаги.
3. (ПРОДОЛЖЕНИЕ) НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДВОР. ДЕНЬ.
Послушники с почтительными поклонами передают из рук в руки по цепочке поднос с горкой пепла.
4. (ПРОДОЛЖЕНИЕ) НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ
Эрген спешивается, приближается к воротам. Вход вежливо, но твердо преграждают двое послушников с каменными лицами. Эрген в гневе выхватывает из кобуры пистолет, стреляет в воздух.
3. (ПРОДОЛЖЕНИЕ) НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДВОР. ДЕНЬ.
Во дворе дацана послушник с подносом вздрагивает от неожиданности, пепел легко разлетается с подноса. Селяне многозначительно переглядываются. По толпе пробегает тревожный шепоток. Лама Сагаан выступает вперед, еле заметным движением манит к себе Аламджи (58), сухопарого сельчанина с темным морщинистым лицом.
ЛАМА САГААН
Аламджи, ты задал вопрос – И видел ответ. Будда не дал пепла для новых земель. Ты знаешь – есть пепел – никто голодать не станет, нет пепла – нет и жизни для скота и людей.
Аламджи почтительно склоняет голову.
4. (ПРОДОЛЖЕНИЕ) НАТ. СТЕПЬ. БУДДИЙСКИЙ ДАЦАН. ДЕНЬ
Ворота дацана отворяются, послушники отступают в сторону, выпуская наружу стариков. Эрген нетерпеливо вглядывается в их морщинистые лица.
ЭРГЕН
Ну?
Даши делает предупреждающий знак, который Эрген не замечает.
Аламджи откашливается.
АЛАМДЖИ
Аха Эрген, мы с твоим отцом тридцать лет кочевали вместе, я знал и твою покойную мать, знаю и его новую семью…
ЭРГЕН (хмурится)
Спасибо, что сыном называешь, но – к чему ты клонишь?
АЛАМДЖИ
Погоди, Эрген, не перебивай. Мы люди простые, мало понимаем в новой жизни. Ты говоришь, колхоз – это хорошо. А я тебе говорю – старую собаку не выучишь новым трюкам.
Старики за его спиной согласно кивают головами, издают одобрительные восклицания. Приободренный Аламджи продолжает.
АЛАМДЖИ
Я хотел справедливости. Я не поверил себе, не поверил тебе – я спросил у Будды.
Аламджи отворачивается от Эргена, группа селян уходит прочь от дацана. Эрген обгоняет их и загораживает дорогу. Грубо теснит пешего Аламджи.
ЭРГЕН
Ты хорошо подумал, Аламджи?
Аламджи отпихивает жеребца.
АЛАМДЖИ
Уйди с дороги, Эрген. Мы послушали тебя, теперь – послушай нас. Хорошо, что ты любишь новую власть. Но плохо, что ты начал забывать, чему учил тебя отец – уважать старших. И чему учил тебя Сагаан – уважать волю Будды.
Старцы с достоинством удаляются. Эрген смотрит им вслед, на скулах играют желваки.
5 (ПРОДОЛЖЕНИЕ). НАТ. УЛАН-УДЭ. ГОРОД. ДЕНЬ.
Дина и Булад с отчаянием вглядываются в проем дома, где бушует яростное пламя. Раздаются испуганные вскрики – обрушилось крыльцо дома, и во все стороны раскатились пылающие поленья, разбрасывая снопы искр. За спиной Дины кто-то констатирует: «Усе, спекся мужик». Дина горестно ойкает. Булат сжимает ладонь Дины.
БУЛАД
Это вы зря! Вы Сергея не знаете! Он, когда в партизанах был, целую роту белых в плен взял, а вы – боитесь.
ДИНА
Да вот он! Живой!
Из горящего дома показывается Сергей. Он держит в руках мальчонку (ВАНЬКА, 2) и большого черно-белого кота. Белка с лаем бросается к коту. Кот вырывается из рук спасителя, прыгает на забор и исчезает из виду.
Толпа облегченно гудит. «Вот мужик… Знай наших!». Дина бросается к Сергею.
ДИНА
Дайте дорогу, пропустите… я – медик!
Она выхватывает мальчонку из рук Сергея.
ДИНА
Ты говорить умеешь? Где болит?
Ванька разражается басовитым плачем.
Раздается звук клаксона, и из-за угла подлетает автомобиль-кабриолет. Отбросив дверцу, выскакивает ЭРЖЕНА (32), лицо у нее испуганное. Она в гриме и театральном костюме. Растерянно поискав глазами в толпе, замечает Ваньку на руках Дины, бросается к нему.
ЭРЖЕНА
Ванька, Ванечка… живой! Что с ним? Вы кто, доктор? С ним все в порядке?
ДИНА
Погодите, мамочка! Ребенку нужен воздух.
Эржена без церемоний выхватывает из Дининых рук Ваньку, тискает его.
ЭРЖЕНА
Хороший мой, Ванька! Целый, невредимый… напугался, герой! Во-от, мы кой-кому зададим на орехи!
К Эржене вразвалку приближается Камарин.
КАМАРИН
Честь имею, гражданочка. Это вы – нерадивая мамаша?
Эржена крепче прижимает к себе Ваньку. Она делает шаг назад, настороженно разглядывает расплывшуюся фигуру Камарина.
ЭРЖЕНА (хмурится)
А вы, значит – Ванечкин спаситель?
Камарин делает многозначительное лицо, обозначающее «само собой».
Вмешивается соседская тетка, оправляя платок на голове.
ТЕТКА
Да какой он спаситель! Только языком горазд. Вон кто в огонь-то лез!
Тетка тыкает пальцем в сторону Сергея. Эржена замечает Сергея – обгорелые лохмотья рубахи свисают с его тела. Видит Дину, которая стирает полотенцем копоть с лица Сергея. Эржена улыбается. Решительно протягивает руку Сергею.
ЭРЖЕНА
Будем знакомы! Эржена Васильева, теткой я Ванечке прихожусь.
Эржена указывает на свой театральный костюм.
ЭРЖЕНА
Вот. С репетиции – сорвали, как есть. Все кричат «Дом горит, дом горит!!!» Не помню, как домчались. Да черт с ним, с домом. Главное,
Ванька цел. Ах да, вот еще, разумеется…
Эржена жестом подзывает водителя. Передает ему Ваньку в обмен на ридикюль, роется в сумочке. Достает толстую пачку ассигнаций, протягивает Сергею.
ЭРЖЕНА
Возьмите.
Дина возмущенно отводит ее руку прочь.
ДИНА
Да как вы можете!
Сергей выразительно смотрит на Эржену. Эржена неловко усмехается. убирает деньги, смотрит на плечо Сергея, легонько касается его.
ЭРЖЕНА
Простите, я не хотела обидеть. У вас тут кровь…. Вам больно?
СЕРГЕЙ (на секунду смешавшись)
Больно?.. Есть немного.
Эржена оборачивается к Дине, откровенно рассматривает ее.
ЭРЖЕНА
А вы – красивая. Другая. Не похожи на наших девушек. Откуда?
ДИНА
Из Москвы. В госпитале работаю.
ЭРЖЕНА
Хм… это каким же ветром в нашу глухомань? Несчастная любовь?.. Шучу-шучу. У такой девушки любовь может быть только счастливая… Даже в нашем захолустье.
И все же… чтобы не заскучать… Знаете, приходите в в четверг в театр – мы даем премьеру.
Эржена щелкает замочком лакированного ридикюля. Достает листок бумаги, торопливо черкает на нем что-то и отдает его Дине. Эржена усаживается в «Эмку», пристраивает малыша на колени. Автомобиль трогается.
ЭРЖЕНА
Так приходите же обязательно!
Эржена машет рукой на прощанье Дине и Сергею.
6. НАТ. ДЕРЕВЕНСКИЙ ДВОР. ДЕНЬ.
Крохотный палисадник перед крыльцом вросшей в землю русской избы с подслеповатыми оконцами в ряд. Здесь квартируют Сергей и Эрген. По двору шастают тощие куры. На веревке болтается белье. Сергей, оголившись до пояса, плещет воду из жестяного рукомойника, смывает следы пожарища.
Эрген подъезжает верхом на своем гнедом. Бросает поводья на колышек забора, и не обращая внимание на приветствие Сергея, пересекает двор. Сергей провожает его вопросительным взглядом, продолжая растираться полотенцем.
Эрген заходит в избу. Дверь раздраженно хлопает. Сергей направляется следом, заходит в…
7. ИНТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ ИЗБА. ДЕНЬ
….большую проходную комнату, которая служит и гостиной, и столовой. На всех трех оконцах красуются горшки с геранями, в углу – кафельная печь, посередине – большой стол. Эрген сидит за столом. Сердито смотрит перед собой.
СЕРГЕЙ
Как дела, друг?
ЭРГЕН (буркает, не глядя)
Как сажа…
Сергей усмехается, выкладывает на стол перед Эргеном узелок.
СЕРГЕЙ
Что, упираются старики? Вот, глянь. Тут тебе кое-что.
Эрген со злостью отпихивает гостинец.
ЭРГЕН
Сто раз просил уже – не брать! С подкулачниками ничего общего не имею.
Сергей усаживается напротив Эргена за столом, неспешно развязывает узелок, извлекает снедь. Раскладывает ее на скатерти – домашние пироги, сыр, зелень. Принюхивается с удовольствием, отрезает большой ломоть пирога, с аппетитом вонзает зубы.
СЕРГЕЙ
Мм-м… Вкусно! Молодец, Алима, какие пироги печет. Повезло дяде Лубсану! И Булад… шустрый, чертенок – горяченькими довез.
Эрген досадливо хватает кулаком по столу.
ЭРГЕН
Хватит! Пойми ты! Чужие они мне, чу-жи-е!
СЕРГЕЙ (хмурясь)
Чужие? Да что плохого тебе отец сделал? Алима?.. Может – Булад?
Эрген вскакивает, раздраженно меряет комнату шагами.
ЭРГЕН
Что плохого, говоришь, отец сделал? А то, что он уперся как баран, и ничего про колхоз слышать не хочет? Хорош родной отец! Да я в отряде, под пулями, только об одном и думал – кончим воевать, заживем, наконец, по-людски. Школы построим, больницы. За это – и жизнь положить не жалко. А эти… ничего им не надо. Хотят одного – как при царе Горохе в юртах жить, бурханам своим замшелым молиться.
Эрген яростно пинает табурет. Тот отлетает в сторону. Сергей невозмутимо собирает остатки еды, заботливо прячет в тумбочку. Опять усаживается за стол, достает портсигар. Щелкает крышкой.
СЕРГЕЙ
Зря горячишься, Эрген. Не дело это – с семьей враждовать. Отец твой он всю жизнь по степи гулял, на воле. Сам себе хозяин. И, заметь, хороший хозяин – тебя вот вырастил. Да и мать твоя горя не знала, пока жива была. Овец – тысяча голов, верблюды, козы. Большое хозяйство, крепкое. И все своими руками, из ничего. А ты теперь, значит, за него решать собрался, как ему на старости лет лучше жить?..
Эрген подскакивает к Сергею, крепко хватает кулаком по столу.
ЭРГЕН
Ну, хватит! Еще ты меня учить будешь! Это все с самого верха идет, от самого Енгибарова. Старый большевик, черт его дери. «Опытный руководитель». О-оопытный!! Руководитель этот развел турусы на колесах. А я с коня уже месяц не слезаю, все езжу, уговариваю, убеждаю. По-хорошему! Ну, ничего-ничего… ничего! У Советской власти и другие методы найдутся. И на Енгибарова управа.
Сергей неторопливо извлекает папиросу из портсигара. Дунув в нее, с удовольствием закуривает.
СЕРГЕЙ
Ого, ты развоевался! Что делать станешь? Покури, друг, остынь…
Подталкивает портсигар к Эргену. Эрген машинально вытаскивает папиросу, но чуть подержав в руках, зло сминает и отбрасывает.
ЭРГЕН
Мы с детства знаем друг друга, и в отряде на одной кошме спали. А теперь сомнения меня берут. Ты, Сергей, никак – чутье утратил? Война позади, так можно добреньким стать? А я считаю – самое сложное еще впереди… Хватит цацкаться! В других республиках сумели порядок навести – и у нас наведем.
Эрген на ходу одергивает гимнастерку, оправляет портупею. Направляется к выходу. У дверей он оборачивается к Сергею.
ЭРГЕН
Что я делать стану? Для начала к самому Енгибарову и пойду! И в лоб спрошу – коммунист он, или кто?
Эрхен хлопает дверью. Сергей аккуратно тушит папиросу в пепельнице. Задумчиво глядит на плакат на стене, прикнопленный между газетными портретами Ленина и Сталина. На плакате надпись – «УНИЧТОЖИМ КУЛАКА КАК КЛАСС». Сергей многозначительно хмыкает.
ПЕРЕБИВКА ВИДАМИ МОСКВЫ. ВИД НА КРЕМЛЬ.
8. ИНТ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. КАБИНЕТ СТАЛИНА. ДЕНЬ.
В просторном кремлевском кабинете идет расширенное совещание. По обе стороны длинного пустого стола, крытого зеленым сукном, расположились человек двадцать народных комиссаров, в основном в военных френчах, немногие – в штатской одежде. Сталин расхаживает по кабинету, вдоль стола. Рука заложена за борт кителя, в глазах – государственная дума.
СТАЛИН
Спасибо, товарищ Цихон. Интересный доклад. Глубокий. И цифры хорошие. Нужные нашему народу цифры. Может, и товарищ Яковлев нас тоже сегодня порадует. Порадуете, товарищ Яковлев?
Поднимается народный комиссар земледелия ЯКОВЛЕВ (45), интеллигентный щуплый человечек с тихим голосом.
ЯКОВЛЕВ
Неплохо идут дела, товарищ Сталин. Справляемся.
Сталин останавливается напротив Яковлева. Впивается в него строгим взором.
СТАЛИН
Ваш оптимизм нас радует, товарищ Яковлев. Но цифры… нет, совсем нас не радуют. Но мне вот на днях из статистического отдела принесли кое-что интересное. Оказывается, в Бурятской республике в прошлом году насчитывалось 86 процентов коллективных хозяйств, в этом – 56, а на сегодняшний день – и вовсе 50. Эдаким макаром мы обратно пришагаем, в темное дореволюционное прошлое. Почему так происходит?
Повисает тяжелая пауза. Сталин подходит к окну, с удовольствием смотрит на жизнерадостный пейзаж – по Москве-реке плывет белоснежный речной трамвайчик. Пассажиры машут флажками, в воздух рвутся воздушные шарики. Сталин оборачивается к наркомам.
СТАЛИН
А может это происходит не потому, что товарищ Яковлев плохо работает, а потому что в Бурятии кому-то очень не хочется, чтобы мы построили светлое будущее?
ЯКОВЛЕВ (еле слышно)
Не могу знать, товарищ Сталин.
СТАЛИН
Не знаете? И я пока не знаю. Но партия и поможет нам разобраться.
Не правда ли, товарищ Менжинский?
МЕНЖИНСКИЙ
Разберемся в ситуации. Не сомневайтесь.
Сталин опять взглядывает на панораму за окном – трамвайчик уже уплыл. Лицо вождя выражает крайнюю озабоченность.
СТАЛИН
Справитесь ли? Дело-то, похоже, непростое, раз такой уважаемый работник, как народный комиссар земледелия, товарищ Яковлев до сих пор не разобрался. Тут и опыт большой нужен, и классовое чутье.
Раздается стук. Все оборачиваются. Трясущимися руками Яковлев торопливо ловит с сукна упавшее пенсне. МЕНЖИНСКИЙ (56) усмехается уголками губ.
МЕНЖИНСКИЙ
Не волнуйтесь, товарищ Сталин. Отыщем виновных. У нас есть такой человек… У Грибова и нюх, и хватка – как у бульдога. Три шкуры с виноватых спустит!
9. НАТ. УЛАН-УДЭ. ГОСПИТАЛЬ. ДВОР. РАННИЙ ВЕЧЕР.
Сергей замечает Дину на крыльце госпиталя. Дина беззаботно помахивает сумочкой, направляется к воротам. Сергей устремляется к ней.
СЕРГЕЙ
Дина! Как хорошо, что я вас встретил!
Дина улыбается. Вдвоем выходят из ворот госпиталя.
СЕРГЕЙ
Спешите? Я провожу…
ДИНА
Да так. Сегодня вот обещали керосин завезти в лавочку. Хозяйка просила очередь занять. За это посулила пельменей налепить.
СЕРГЕЙ (шутливо)
Ух… Вижу, вы совсем обжились. А слухи ходили – столичные девушки – избалованные. А вы – молодец!
ДИНА
Ой, ну что вы! Мне тоже – непросто.
Моя сестра в ужас пришла бы – если бы увидела, как я мышей веником гоняю. У Агаты на кухне – армейский порядок! Все по полочкам… скуч-ииища!
СЕРГЕЙ
Так вы что же, получается, от сестры родной сбежали?
ДИНА
Вообще-то Агата – молодец. Она самого товарища Сталина кормит. Когда в Кремле прием – так ее на машине с шофером увозят и привозят! Вот и меня хотела к себе под крыло пристроить.
А я так для себя сразу решила, как выучусь на фельдшера – уеду в дальние края. Как можно сидеть на одном месте? Столько интересного в стране происходит —дух захватывает!
Пауза. Дина срывает веточку, теребит в руках.
ДИНА
Вот так мы поссорились! Первый раз в жизни.
СЕРГЕЙ
Ну, это ерунда… помиритесь. Сестра поймет вас со временем.
ДИНА
Нее… Вы Агату не знаете.
Я в школе училась, так она – на работу как собирается, так мои туфли в комод прячет – это чтобы, значит, я за учебниками сидела, а не в кино или на каток.
А мы с девчонками сговоримся – и они мне по очереди свою обувку и дают. Так весь десятый класс я в чужих башмаках и прощеголяла!
Дина заливается смехом.
ДИНА
Я знаю – это она оттого вредничает, что ее уже за тридцать, а замуж – никто не берет!
(После паузы, добавляет). Только вы не подумайте… Я сестру люблю. Просто у нее – помада, тряпки – это все буржуазные пережитки. В театр, на танцы – ни-ни. С работы – домой, и в книжку с кулинарными рецептами… Вот женихи и разбежались!
Дина опять смеется. Сергей улыбается.
СЕРГЕЙ
А вы, значит, замуж собираетесь?
ДИНА (кокетливо)
Мне о замужестве еще рано думать!
…вот мы и пришли.
СЕРГЕЙ
Так до четверга?
Конец ознакомительного фрагмента.