Введение
После обретения суверенитета, т. е. независимости и самостоятельности, перед Беларусью, как и другими постсоветскими странами, остро встал вопрос о перспективах дальнейшего движения. Возврат к прошлому был невозможен уже хотя бы потому, что разрушились все связи – политические, экономические, культурные – между бывшими республиками, резко ограничились возможности человеческих контактов, общения людей и т. д. К тому же многие прежние механизмы были неприемлемы из-за их низкой эффективности и несправедливости (однопартийность, этатизм, тенденции к уравнительности и многое другое). Но в том, чтобы сохранялись положительные достижения, особенно в экономике, разделении труда и специализации, образовании, культуре, общении и др., большинство населения было согласно.
В качестве альтернативного варианта широко пропагандировалась либеральная модель. Ее предлагали многие международные организации, такие как Всемирный банк, Международный валютный фонд, частные фонды и компании (Сорос и проч.), активно поддерживала так называемая «демократическая оппозиция» в России, Беларуси и других странах. Фундаментальным принципом данной модели является лозунг «laissez faire», понимаемый как невмешательство государства в предпринимательскую деятельность собственников и их частную жизнь, откуда следуют декларации прав и свобод, защиты частной собственности, рыночного обмена и др. В более или менее «чистом» виде либеральная модель существует сегодня только в США, и, кстати, подвергается многосторонней критике, в том числе и внутренней, по ряду позиций. Тем не менее некоторые наши экономисты, не обращая внимания на критику, вновь и вновь прокламируют ее как идеальный проект. Известные белорусские авторы, отвергая возможность возврата к прошлому, пишут: «Есть и другой путь. Есть возможность получить визу в стабильную, благополучную модель… Когда люди увидят, что частная собственность, свободная торговля и предпринимательство дают лучшую систему социальной защиты, лучшую систему безопасности и больше семейной стабильности, они не согласятся на роль статистов в своей родной стране»[5].
К сожалению, авторы – ни в этой, ни в других своих работах – не анализируют причины отказа Беларуси от либеральной перспективы, несмотря на определенные и соблазнительные обещания. Заметим, что среди некоторых аналитиков и отдельных политических деятелей и в то время, и сегодня расхожим является мнение, что причины отказа коренятся в политических и идеологических основаниях, т. е. прокоммунистических ориентациях руководителей страны и аналогичных стереотипах массового сознания населения.
Но проводя объективный анализ, можно убедиться, что даже если такие настроения имели место, не они решали выбор; главным стал вполне рациональный прагматический подход. Скажем, переход на либеральную модель требовал в экономике полной («обвальной») приватизации госпредприятий и всего имущества. Это сопровождалось бы отнюдь не модернизацией, а просто закрытием как неконкурентноспособных на западных рынках многих предприятий. Так ведь и случилось в Латвии с заводами РАФ и ВЭФ, в Греции – с судоверфями и томатными плантациями – голландские парниковые помидоры дешевле, и во всех «новых» странах Евросоюза. В связи с этим естественно было предвидеть всплеск массовой безработицы и рост социальной напряженности.
В социальной сфере необходимо было, по рекомендациям либеральных консультантов, осуществить «шоковую терапию», которая требовала ускоренного перехода на рыночные, т. е. «платные» формы предоставления медицинских, коммунальных, образовательных, транспортных и других услуг; немедленной ликвидации субсидирования и дотаций в социальной сфере; введения медицинского страхования, повышения пенсионного возраста и перехода в пенсионной системе от принципа «солидарности поколений» к накопительным схемам и т. д. Следует также учесть тяжелый груз ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. То, что она нарушила нормальный ход жизни, развитие производства, вывела из сельскохозяйственного оборота почти треть территории страны, уже потребовало и все еще требует и сегодня огромных финансовых затрат – известно всем. Но, к сожалению, об этом забывают те критики белорусского пути, которые утверждают, что никакой специфики в ходе реформирования нет и быть не может, – дескать, все постсоветские и даже постсоциалистические страны должны принять единый сценарий. Однако нетрудно смоделировать ход процессов, если бы страна пошла по пути обвальной приватизации и шоковой терапии – с безработицей в 20–30 %, как в некоторых соседних государствах, с ликвидацией бесплатной медицины и образования, с полной оплатой жилищно-коммунальных расходов, электроэнергии, транспортных услуг и т. д.
Надо признать, что и теоретически тезис о всеобщности, универсальности либерального проекта преобразований весьма сомнителен. Конечно, человечество в своем историческом развитии постоянно ищет и находит не только новые, более производительные технологии производства, но и лучшие, более эффективные способы организации общественной жизни и государственного устройства. Однако последние отличаются от первых как раз тем, что возможности их ассимиляции зависят от историко-культурного контекста, менталитета народа и социально-экономических условий. Не случайно еще Гегель подчеркивал: «Нелепостью было бы навязывать народу учреждения, к которым он не пришел в собственном развитии»[6].
Термины «социум» и «общество» в научной литературе используется чаще всего как идеально-типичные понятия-близнецы. Такое употребление можно признать оправданным в тех случаях, когда ради стилистической корректности избегают Unum et idem – одного и того же, т. е. повторения, тавтологии, не вдаваясь в экспликацию содержания терминов, ясных по контексту. Так, лауреат Нобелевской премии по экономике Ф. Хайек, затратил много сил и времени на опровержение центрального блока сложных социологических понятий за то, что при их образовании слова «общество» и «социальное» употребляются в качестве предикатов, т. е. логических сказуемых, например, справедливость (какая?) социальная, мнение (какое?) общественное и т. д. – всего, по его подсчетам, – более 160 терминов. Хайек признавался: «Принимаясь за работу над книгой, я дал себе зарок никогда не употреблять слов «общество» (society) или «социальный» (social)»[7]. Всем понятно, что изменения в понятийном аппарате возможны, но необходимо вместо изымаемых терминов ввести и обосновать новые, чего автор и не пытался сделать. Поэтому его инвектива не произвела никакого впечатления на научную общественность, кроме возможного удивления его «терминологическим фанатизмом».
При системном подходе близкие понятия «общество» и «социум» тем не менее могут быть разведены. Общество понимается как определенная целостность (например, страна-государство), включающая прежде всего территорию и все, что создано на ней людьми – от промышленных предприятий, инфраструктурных объектов, логистики до жилищного фонда, средств коммуникации, образования, культуры и проч. Это и есть тот материально-технический комплекс, который обеспечивает жизнедеятельность людей, населяющих данную территорию. Социум же обозначает состав населения, дифференцированного по полу, возрасту, национальностям, конфессиям, образованию, профессиональной принадлежности и всем другим возможным основаниям группировок. Поэтому, говоря о перспективах социума, мы имеем в виду не овеществленные результаты их деятельности, а именно самих людей, их групп, сообществ и т. д. Термин «социум» шире демографического понятия «народонаселение», поскольку последнее отражает только половозрастной состав людей.
В Первой главе изложено авторское понимание методологических аспектов социологического исследования социума: социологическое воображение как творческий подход к предмету изучения, оценка традиционных попыток опровержения социального «слева» и «справа», анализ социологического детерминизма и его роли в теории и эмпирических исследованиях, а также концепции постэкономического общества, как она представлена в работах В. Иноземцева.
Во Второй главе рассматриваются перспективы личностного роста как основа человеческого капитала, приведены результаты компаративного анализа социального самочувствия населения Беларуси и России, раскрывается социальная природа нигилизма. Особое внимание уделено феномену Homo Patiens – человек терпеливый, о котором в социологической литературе практически не упоминается.
Третья глава посвящена социальной сфере и перспективам жизнеобеспечения. Здесь проведена концептуализация понятия «социальная сфера», обоснован сферный подход в социологической теории, раскрыты императивы развития социальной сферы. По результатам социологических исследований рассмотрен институт заработной платы как центральное звено социальной политики, а также социальные ожидания (экспектации) населения в контексте перспектив развития социума. По справедливой оценке Ф. Хайека, «само по себе желание притязателя едва ли налагает какие-либо обязательства на других»[8]. Автор стремится отделить претензии и притязания от ожиданий. Отсюда его следующее утверждение: «Только ожидания, порождаемые длительной практикой, могут налагать обязанности на членов сообщества, составляющих в нем большинство. Это одна из причин, по которой пробуждать ожидания следует со всею осмотрительностью, чтобы человек не брал на себя обязательств, которые выполнить не в состоянии»[9]. Мы считаем, что главное в ожиданиях не длительность практики, а именно то, что они являются реактивными образованиями, формирующимися в ответ на собственные действия актора. Скажем, здороваясь с кем-то, мы ожидаем ответного приветствия, за выполненную качественно и в срок работу ожидаем благодарности и вознаграждения и т. д. В то время как притязания строятся по схеме предоплаты (аванса), поэтому часто они оказываются необоснованными. Что касается осмотрительности пробуждения ожиданий (в труде, семейно-брачных отношений и т. и.), то замечание Хайека вполне оправдано.
В Четвертой главе представлен анализ совместного с Институтом социологии РАН исследования перспектив Союзного государства Беларуси и России. Рассмотрен большой круг вопросов социально-политического уровня и повседневной жизни людей с точки зрения восприятия их населением обеих стран.
В Пятой главе на ряде примеров показано восприятие людьми мирового экономического кризиса и оценки стратегических подходов к преодолению его последствий. Раскрыта динамика общественного мнения о развитии в Беларуси ядерной энергетики, а также оценки пенсионерами уровня социальной защиты и их удовлетворенности этим процессом.
В Шестой главе представлены ответы автора на вопросы журналиста об актуальных проблемах социологической науки и ее участия в изучении общества и его перспектив развития; а также публикации об известных российских и белорусских ученых.