Перламутровая птица Атлантиды. До потопа оставалось всего 750 лет…. Конец и новое начало (Роман Борин)

О, породившее нас небо! Каким же ты коварным оказалось! Ты дало нам все, кроме одного. Кроме того, без чего развитие непременно приводит к бездонной дыре!.. Ты наделило нас всем, за счет чего может возвыситься существо, носящее в своем теле высший субстрат материи – энергию разума. Ты даровало нам зоркие глаза, завершенную структуру мозга. Ты придало нашему телу уникальную чувствительность. Ты выпрямило нас, предоставив нам возможность лучше видеть мир, полнее и сильнее ощущать его. Драгоценнейший из твоих даров – свойство восходящих ассоциаций – сделал нас королями природы. Однажды поднявшись над твердью Нибиру (Фаэтона? Прим авт.) на железных крыльях, мы не сумели вернуться на эту твердь, и воспарили в облаках не только мы сами, но и наши мысли, наши идеалы, наша вера.

Некоторые из нас, теряя всякую осторожность, падали, разбиваясь об острые камни суровой твердыни. Другие же, стиснув зубы, стремились вперед – за облака. Мне кажется, мы слишком рано стали считать себя взрослыми, слишком рьяно бросились покорять высоты, не оглядываясь назад, не озираясь по сторонам, не замечая вокруг никого кроме самих себя.

Они, другие существа нашего бедного мира, обреченного на гибель с самого начала нашей власти на планете, не смогли никак повлиять на ход событий. Единственное, чем они протестовали против нашего произвола – это их смерть, вымирание целых популяций флоры и фауны. Не скажу, что мы совсем не обращали на это внимание. Мы много думали, говорили об этом, даже кричали и воевали друг с другом из-за природы. Но это явилось скорее началом агонии, чем исцеления. Исцеления-то ведь не произошло. Наоборот, эпоха совершенства вдруг сменилась эпохой хаоса – мы снова начали катиться к пропасти, не осознавая того.

Меня сейчас осенило. Вот если бы мы не вершителями жизни себя увидели. Если бы мы влились в природу как в единый организм нашей биоты? Может, все пошло бы по-другому?

Мы ведь из всего нас окружающего предпочли себя. Себя воздвигли на пьедестал почета, себя признали венцом творения, себе отвели роль благодетеля. И это стало непростительной ошибкой, не поняв значения которой мы зарвались, сделали слишком широкий шаг вперед и надорвали свои мышцы…

…Ничего в те ужасные дни изменить было нельзя. Северный материк это понял слишком поздно. Они, Совет мудрейших, оказались сборищем бездарнейших, кучкой паникеров, поддавшихся соблазну легкого спасения. На всемирном совете выступили многие из нас. Я, Агапо, старался помочь им как мог. Я был всегда рядом с этими ораторами, вселял в них уверенность, передавал им часть своей духовной силы. Увы, все оказалось впустую. Мы кричали, что бегство с обреченной планеты – не выход. Что это – неслыханный позор для человечества. Мы доказывали, что нибириты не имеют права предавать свой мир, что они должны сделать все мыслимое и немыслимое ради спасения Родины, прекрасней которой не найти во всей Вселенной. Это просто нечестно – тысячи веков пользоваться плотью планеты, любоваться ее красотой и вдруг, увидев, что по твоей же вине планета заболела тяжелым недугом, скорее бежать, потому что появилась такая возможность.

– Как вам не стыдно! – кричали мы. – Вы соблазнились подарком счастливой случайности! Наше счастье, что в Системе есть и другие планеты, пригодные для жизни. Но ведь кроме нас на Нибиру живут (пока еще!) и другие существа! Почему они должны погибнуть?!

– Вы наглые авантюристы! – кричали представители Южного полушария. – Вы прекрасно понимаете, что даже сотой части населения нет места на кораблях, даже если брать во внимание и орбитальные, на которых никуда не улетишь.

Совет северных выдвигал нелепые доводы, призывал строить новые космолёты, лепетал о каких-то резервах – глупость этих рассуждений была очевидной.

Южное полушарие никогда не занималось космическими ракетами и ядерными испытаниями. Они всю жизнь выращивали еду, производили одежду, занимались медициной, искусством, близкими природе науками. Они были просто плохо осведомлены о том, что подземные и подводные шахты до отказа набиты отходами, а чистить их в последнее время никто не хотел. Отдельные ученые из северных робко высказывали о своем опасении за 10 оборотов до катастрофы, но их никто не поддержал. Раньше ведь никаких прорывов не происходило. Атомные станции, раскиданные по всему миру, работали исправно, создавая изобилие энергии для цивилизации. Разве может нам что-то угрожать? Так думал всякий. И никто из южных тогда не откликнулся на наш призыв начать очистку шахт, чего бы это ни стоило. Зачем? Затея показалась слишком обременительной. Гораздо проще внушить себе и своим близким, что отходы ядерных реакций не страшны и распадутся сами собой – со временем шахты очистятся сами.

Но, когда планетологи обнаружили в океане очаги зарождающихся рядом с шахтами вулканов и угроза катастрофы стала очевидной, людям снова затуманили мозги, заявив, что тайная ассоциация независимых учёных разработала проект быстрого возведения энергопоглотителей в районах возможных очагов извержения лавы, и теперь жители Нибиру могут спать спокойно. А когда гул под грунтом усилился настолько, что его услышали все от мала до велика, оказалось, что элита северных готовится тайно погрузиться на корабли и покинуть обреченную планету. Тысячи громадных космолётов ждали своего часа в скрытых от людского глаза подземных ангарах. Но кто мог улететь на них? Жалкая горстка избранных? И кто изберет этих счастливчиков?

Южные рассвирепели. Вначале они громко возмущались, используя всевозможные каналы оперативной связи. Потом выдвинули ультиматум – или все, или никто. Наконец они двинулись на Северный материк с целью уничтожить космолёты.

О, небо! Будьте прокляты те дни великой страшной суматохи. Они ввергли нибиритов в пучину ядерной войны! Подобная за всю историю цивилизации не бушевала ни разу. Так никто и не узнал, кто же первый взорвал над головами людей эту жуткую бомбу. Все давно были твёрдо уверены в том, что на Нибиру больше не осталось ядерного оружия: с войнами было покончено тысячу оборотов назад. И вот внезапно разразилась новая, и откуда-то из каких-то тёмных пещер выползло это чудовище. И ничего уже было нельзя изменить. В ход пошли сторожевые лазеры, которыми вся планета была опоясана на случай вторжения из космоса. Одна за другой стали взрываться ядерные энергостанции, затем начался мировой пожар, выжегший до основания и разваливший на осколки мир за считанные часы.

Разбуженные раньше срока вулканы воспламенили шахты. Океан забурлил, как вода в кастрюле. Столбы кипящей воды взлетали до небес. Гигантский коллапс, сжатие океана, раскол планеты. Куски вместе с городами улетали прочь, увлекая за собой остатки раскаленной атмосферы. Массы людей сгорали в ядерном пламени.

В огненном смерче Нибиру летела по своей орбите, теряя кусок за куском, и астероиды, куски совсем ещё недавно обитаемой планеты, вытягивались друг за другом – в символ катастрофы такого страшного масштаба. Пройдёт время, и какие-нибудь пришельцы из далёкого космоса заметят этот уродливый пояс ещё на подступах к Системе. Что они подумают о тех, кто некогда жил на прекрасной планете и, в алчном порыве дойдя до безумия, однажды взорвал свой собственный Дом, своё единственное пристанище в черноте Пространства?

Разве могли нибириты в таком аду надеяться на чудо?! Почти все корабли рухнули в разломившиеся недра. И только пять из них сумели чудом уцелеть и вырваться на свободу, унося в своих металлических чревах тех, кто на свое счастье оказался в ужасный миг всеобщей гибели поблизости от космолётов. И я, Агапо, последний из своего рода, волей Всевышнего попал на борт гигантского планетолёта, вынесшего из пламени гибнущей Нибиру 1823 человека. Несколько циклов смены сна и бодрствования эти несчастные создания не могли прийти в себя и непрестанно рыдали, лежа на полу в помещениях спасительного корабля.

О, небо! Вечная слава человеческому гению! Он создал электронный разум! Сотворил себе надёжного помощника!

Первый цикл никто не мог управлять кораблём. Но он мчался в пространстве, словно разумный, будто живое металлическое существо, поставившее перед собой благородную и грандиозную задачу спасти человечков, надёжно укрыть их в своем непроницаемом чреве от космического холода и убийственных лучей. Сердце корабля – атомный реактор – давал жизнь системе обеспечения, питал энергией работу двигателей и защитных полей, которые чутко и ревностно оберегали могучее металлическое тело от стремительных метеоров. Мозг корабля – электронная машина, автоматический пилот – внимательно следил за полётом.

Позже выяснилось, что все пять кораблей шли параллельными курсами, стремясь пересечь эклиптику мимо Светила.

Когда пилоты и немногочисленные учёные на нашем корабле стали мало-помалу приходить в себя, обломки бедной Нибиру превратились в пылинки, а впереди по курсу показалась ослеплённая лучами Светила наша багровая соседка. В былые времена нибириты высаживались на ней. Они встретили там разумных аборигенов, которые повели себя весьма странно – всё время прятались от посланцев нашего мира. Нибириты находили покинутые города и посёлки. Вступить в контакт с братьями по системе, этими тщедушными с виду, хрупкими в кости человекоподобными существами, нашим космонавтам так и не удалось. Археологи привезли домой только останки наших соседей, а по этим останкам удалось восстановить внешний облик хозяев Багровой. В целом эта планета нибиритам не понравилась: слишком маленькое для нас притяжение, слишком слабое атмосферное давление и чахлая по сравнению с нибирианской растительность. Наши разведчики посетили Багровую несколько раз, и однажды гигантское ядро, выпущенное, очевидно, из гигантской пушки, столкнулось с одним из наши космолётов. С тех пор эта планета зовётся Безумной.

О, Безумная Багровая! Через много-много лет наши учёные получили-таки сведения о том, какие ужасы там творились. Так же, как и наш, этот мир был обречён на гибель. Но если Нибиру погибла практически мгновенно, как лопнувший воздушный шар, то Безумная умирала медленно, на протяжении смен тысяч поколений своих разумных обитателей. Никто из спасшихся на пяти кораблях нибиритов не захотел найти пристанище на Безумной. Взгляды устремились к прекрасной Земме, зелёно-голубому шару, третьей от Светила соседке. Мы знали, что на ней нам будет жарко, что она заселена похожими на нас – и внешне, и образом жизни – существами, которые, возможно, не захотели бы поделиться с беглыми чужаками просторами своего мира. Но деваться было некуда. Впрочем, два наших корабля из этих пяти были звездолётами нового типа. Их крейсерская скорость достигала одной десятой скорости звёздного луча. Те из наших, кто волею судьбы оказался на звездолётах, самостоятельно решили искать счастья за пределами Системы, там, где никто из нибиритов ещё не бывал.

Безумная смотрела на нас, как налитое кровью око. Она словно проклинала нибиритов за то, что они прошли мимо неё, даже не задержавшись на орбите. Звездолёты были уже далеко впереди и светились в черноте пространства пульсирующими точками, от которых во все стороны исходило волновое сияние. Излучение сверхмощных термоядерных двигателей, наверное, через несколько лет будет видно в соседних планетных системах. Да, они продолжали набирать скорость, и от одного из кораблей вдруг пришла радиограмма – «Мы направляемся в сторону ближайшей тройной звезды. Прощайте, братья».

– Они сошли с ума! – вскричал капитан Мирелло (имя воспроизведено адекватно земному звучанию. Прим. переводчика) – Почти 12 оборотов свет летит до той звезды – четверть жизни нибирита! А корабль не способен выжать более полутора десятых световой!

– Теперь нам всё равно, – мрачно заметил философ Зарг. – Теперь уже решительно всё равно. Ничего не изменишь. Я бы посоветовал не тратиться на эмоции, а точнее рассчитать курс до Земмы. И вообще – всем оставшимся планетолётам следовало бы держаться вместе.

Но один из кораблей вдруг начал экстренное торможение и повернул… о, ужас! К Безумной!

– О, небо! – простонал наш капитан.

Люди ничего не видели: капитан умышленно отключил все каналы внешней связи. Погрузившись в глубокую депрессию, все сидели в переполненных салонах и спальнях. Им было безразлично, куда их вынесет могучее железное тело планетолёта. И оно уберегло их.

Через несколько циклов Земма стала быстро увеличиваться в размерах. Она так манила своим нежным зелёно-голубым сиянием, что хотелось разбить экран и выскочить во мглу только ради того, чтобы протянуть к этому прекрасному шарику руки…

…Ты кристально чиста и девственна, Земма. Все твои запахи естественны и прекрасны. Вот так же пахнут волосы ребёнка, удивительного в своей невинности существа.

Земма ещё дитя. И разумные животные Земмы тоже дети. Они ещё не воюют. Они лишь по-детски дерутся, правда, в кровь разбивая себе носы. И также по-детски ничего не боятся. Какое же мужество (или безрассудство?) необходимо иметь, чтобы выходить в море на маленьких и хрупких судёнышках, направляя курс в бескрайние просторы Великого океана!

Земма, Земма! Сколько тысячелетий предстоит ещё развиваться твоим разумным, чтобы они стали для тебя опасными? Разве могла ты предположить, что белокожие люди из соседнего мира появятся в твоём лоне как позорные мигранты, погубившие свою Родину? Могли ли наши предки когда-нибудь подумать о том, что их необъятная, чистая обитель однажды мелкими осколками разлетится по безграничной ледяной пустыне?!

И вот мы вторглись в новый мир, чистый и невинный. Мир, не знавший еще (?) ужаса ядерных взрывов, ядовитой загазованности и зловония, источаемого примитивными машинами, с грохотом пожирающими гигантские кучи природного топлива и плотными клубами выбрасывающими из своих металлических желудков массы неорганических испражнений. Что принесём мы в него? Добро и стремление прийти на помощь или зло, порождённое суровой необходимостью защищаться?… Покажет время…

Тысячелетия минули с той поры. Песок и пыль поглотили следы могущества древних. Новые народы, полностью забыв своё прошлое, выдумали историю заново…