Глава 1
Честно скажу: не люблю понедельников! Терпеть их не могу, и не потому даже, что очередные выходные остаются позади, а впереди маячит долгая и нудная трудовая неделя. Просто именно в понедельники со мной всякие неприятные истории приключаются, такие, после которых хоть в петлю лезь, хоть волком вой.
Тринадцатые числа тоже не жалую, и всё по той же причине. А уж ежели тринадцатое число да на понедельник выпадает…
Вот как сегодня, к примеру…
Вообще-то, главные неприятности сегодняшнего понедельника были вполне предсказуемы, и я о них ведал заранее. Как, к примеру, о визите налоговой инспекции. То есть, был осведомлён ещё недели за полторы (свет не без добрых людей), но, как со мной часто случается, пропустил сверхценную сию информацию мимо собственных дырявых ушей. То есть, напрочь о ней позабыл, и палец о палец не ударил, дабы хоть как-то непростой сей ситуации достойно соответствовать.
И вот сегодня, в понедельник, да ещё тринадцатого числа, расплачивался за эту свою безалаберность как говорится, по полной.
Инспекция, в виде двух чиновниц (из которых одна была почти пожилой, но ещё вполне миловидной, а вторая довольно молодой, но, увы, страшненькой до невозможности), терзала меня уже второй час. Все бумаги были давно просмотрены и пересмотрены, все возможные замечания сделаны и добросовестно мною записаны на свободную страницу настольного перекидного календаря, а чиновные дамы покидать мой скромный офис явно не торопились.
Всё сидели и по очереди (без особенного, впрочем, злорадства) выговаривали мне, что и это у меня не так, и то у меня не этак. И что грозит мне теперь за все мои прегрешения большущий штраф, а, может, и кое-что похуже…
В общем, дамы меня распекали, а я лишь уныло кивал головой, заранее во всём с ними соглашаясь. Невольно пришла в голову мысль, что окажись на моём месте Костя Новицкий (конкурент по бизнесу и приятель по жизни), чиновницы давно б уже покинули офис вполне удовлетворённые и с солидной суммой в кармане. А впрочем, Костя оказаться на моём месте никак не мог, потому как с бумагами у него всегда полный ажур, комар носа не подточит.
Но взятки он раздаёт налево и направо, не жалея ни сил, ни средств, ибо знает, что «не подмажешь – не поедешь». Я, впрочем, тоже усвоил немудрёную сию истину, но взяток почти не даю. Не потому, что жадный или излишне принципиальный, просто не умею их правильно давать… и это одна из главных причин, почему мой бизнес, как говорится, на ладан дышит.
Одна из главных, но далеко не единственная, в чём я в очередной раз убедился в этот злополучный понедельник. Когда, выпроводив, наконец, осточертевших баб-чиновниц, стал проглядывать предварительные финансовые показатели за последний квартал…
И знаете, что я при этом подумал?
Что талант, он не только писателям или музыкантам необходим. Людям бизнеса тоже без таланта никак! Причём, нужен он им даже больше, что всем этим бумагомарателям и звукоизвлекателям.
Ну, чем, собственно, рискует посредственный писатель? Тем, что среди пишущей братии бездарем прослывёт или отпетым графоманом, что журналы да издательства его на пушечный выстрел к страницам своим не подпустят? Впрочем, тут я крупно преувеличиваю, ибо сколько их, писак бездарных и бесталанных, пасутся и вполне преуспевают на обширной литературной ниве…
В бизнесе всё куда жёстче! И беспощаднее!
И не именем, не репутацией своей рискует бизнесмен-неудачник! Имуществом, свободой, здоровьем, жизнью даже, ежели кредитов да долгов наберёт по самую завязку, а расплатиться вовремя так и не сможет. Причём, не только он сам рискует всем вышеупомянутым, но и все ближайшие родственники его.
Но, увы, всё, как говорится, от Бога, в том числе и коммерческий талант!
Вот взять, к примеру, меня и приятеля моего, Костю. С нуля Костя бизнес свой начинал, с абсолютного, можно сказать, нуля. Ни родителей у него богатых и влиятельных (сирота, в детдоме воспитывался), ни связей в государственных структурах. Сам себя за чуб, как барон Мюнхгаузен, вытащил из того зловонного болота, в коем родился и до семнадцати лет проживать изволил (а мог бы и всю оставшуюся жизнь в нём проторчать!). Кредитов набрал, где только мог… рисковал, конечно, страшно, но когда мы с ним познакомились, дела наши уже на одном, считай, уровне находились. И это, несмотря на то, что погашал ещё Костя в то время многочисленные свои долги (да ещё и с процентами немалыми), меня же горькая чаша сия, вообще, миновала.
А сейчас мне до Кости, ох, как далеко! Он уже и с Европой дела ведёт, и с китайскими партнёрами, а я как был в бизнесе мелкой сошкой, так таковой и поныне пребывать изволю. И хоть при встречах наших нечастых Костя со мной на равных держится, равенства нашего былого уже, увы, нет. Ушло оно, равенство…
Так что бесталанный бизнесмен – жалкое зрелище! И держусь я на плаву лишь благодаря изначальному капиталу в один миллион евро, доставшийся мне, дураку, как бы в наследство.
От кого?
А вот это, как говорится, вопрос из вопросов!
Вроде как от любимой девушки он мне достался… а вот откуда она его взяла, этот миллион евро, и почему мне подарить изволила?
И куда она потом сама подевалась, девушка эта?
Не хочу над всем этим задумываться, даже вспоминать об этом не желаю! Тем более, что всё равно ничего вспомнить не могу. Не могу и всё! Как тогда не мог, восемь лет назад, так и сейчас ничего не получается. Вот как отрезало мне!
Махнул я тогда рукой на все поставленные вопросы и перестал их себе задавать. А полученный в наследство миллион решил в бизнес вложить, осуществить, так сказать, голубую мечту детства…
На свою дурную голову осуществить!
Казалось бы, ну что мне ещё, дураку, надо? Миллион евро, он, ежели в доллары перевести, ещё на большее потянет. Вот и живи, дурак, потихонечку, внимания к себе со стороны властей и криминала особо не привлекая… на всю жизнь тебе, дураку, денег этих хватить должно, ежели особо не выпендриваться…
Так нет же, потянуло дурака в бизнес!
Горькие были мысли, мрачные… а тут ещё дура-секретарша (и на кой она мне вообще сдалась при моём убыточном бизнесе, эта секретарша?!) головку свою белокурую в дверь всунула.
– Вам тут письмо, Станислав Адамович!
А я на взводе весь, нервы ни к чёрту… и злости накопилось выше крыши…
– Почему без стука врываешься?!
И кулаком по столу трах!
– Когда научишься правильно к начальству входить?!
И повторно кулаком по столу!
Всхлипнула белокурая головка, исчезла, а мне тотчас же совестно стало. Ну, чем она виновата, Ирочка моя безответная, что настроение у меня сейчас никудышное? Она то свои служебные обязанности исправно выполняет (в меру способностей), а, кроме того, связывают нас в последнее время не одни лишь служебные отношения…
Встал я из-за стола, откашлялся в кулак, да и пошёл мириться. Выглянул в приёмную: точно, рыдает моя Ирочка, уронив на белы рученьки кудрявую свою головушку. Тихонечко так рыдает, для собственного удовольствия, вроде, но, услышала, как дверь кабинета тихонечко скрипнула – прямо-таки залилась слёзками.
Знает ведь, плутовка, что для меня женские слёзы – нож острый!
– Ну, всё, всё! – забормотал я, подходя к Ирочке вплотную и неловко поглаживая ладонью её полуобнажившееся плечико. – Ну, прости ты меня, дурака старого!
Подействовало. Подняла Ирочка заплаканные свои глазки, улыбнулась мне сквозь слёзы.
– Ну, какой же вы старый, Станислав Адамович?! Вы ещё очень и очень молодой!
Ирочке – двадцать, мне – двадцать семь с хвостиком… вполне подходящий возраст для пылких интимных отношений. И для женитьбы тоже… но тут я, как говорится, пас! Одной неудачной попытки мне за глаза хватило!
Мириться, так мириться, и я, наклонившись, поцеловал Ирочку в дрожащие влажные губки. Долгим и страстным поцелуем, который в наших взаимоотношениях означал, что сегодня вечером я совершенно свободен и желал бы провести вышеупомянутый вечер именно в компании Ирочки. А, ежели точнее, так и в нежных её объятиях.
Ответный поцелуй Ирочки тоже был достаточно красноречив. Но потом она вспомнила о письме, с которого, собственно, всё и началось, а Ирочка, при всех её недостатках, весьма добросовестно относилась к своим служебным обязанностям.
– Вам письмо передали, Станислав Адамович, – прошептала она, с явной неохотой отрываясь от моих губ. – Я подумала, может что важное…
Бедная девочка, она даже в постели обращалась ко мне на «вы» и именовала Станиславом Адамовичем. Что, впрочем, меня вполне устраивало.
– От кого письмо? – спросил я, выпрямляясь и немного отодвигаясь от Ирочки.
Ирочка ничего не ответила, да и что было отвечать, ежели письмо это было уже в моих руках. Почти квадратный конверт из плотной белой бумаги, абсолютно чистый заклеенный конверт.
А что там внутри, об этом можно было только догадываться…
Бомбы там быть не могло – не того калибра я фигура, чтобы посылали мне что-либо подобное, да и тонковато оно для бомбы, письмецо это. На любовное послание тоже, вроде, не тянет, хотя…
– Кто передал? – спросил я у Ирочки, всё ещё задумчиво вертя конверт в руке. – Мужчина?
– Женщина, – тотчас же ответила Ирочка. – Молодая. Незнакомая.
Значит, не моя бывшая со своими очередными претензиями. Уж они то с Ирочкой хорошо знают друг дружку. На даче познакомились, куда мы приехали как-то вечерком, да и застали там мою супругу (в то время ещё законную) в объятиях какого-то гнусного очкастого типа. Впрочем, до выяснения отношений дело тогда не дошло, ибо все наши супружеские отношения были к тому времени уже выяснены и даже перевыяснены…
– Рыжая, – продолжала перечислять приметы незнакомки пунктуальная Ирочка. – Даже огненно-рыжая.
– Красивая? – перебивая её, поинтересовался я.
Ирочка замялась.
– Как вам сказать, Станислав Адамович… Ничего особенного!
«Значит, красивая!» – невольно подумалось мне.
И чмокнув Ирочку в щёчку, я вернулся в кабинет. Уселся за стол, положил перед собой странное это письмо, и некоторое время лишь молча на него взирал.
Предчувствие какое-то нехорошее у меня вдруг возникло. И именно связанное с непонятным этим письмом. Даже как-то захотелось смять его и, не вскрывая, отправить в корзину для мусора! А ещё лучше – сжечь! Опять же, без предварительного вскрытия.
Но так только решительные люди поступать могут. Слабохарактерные, вроде меня, письма всё же вскрывают. И с любопытством прочитывают.
И хватаются после этого за голову с истерическим воплем, типа: «блин, лучше б я всего этого не знал!»
Впрочем, вариант: «ура! наконец-то свершилось!» тоже имеет право на существование.
В общем, вскрыл я конверт (просто разорвав его надвое) и оттуда выпал на стол небольшой бумажный листочек. Но уже не девственно белый, а весь исписанный красивым разборчивым подчерком. И почему-то не синими, а ярко-красными чернилами.
Здравствуй, Стас! – принялся читать я. – Если не забыл ещё события восьмилетней давности и Ольгу, ушедшую в зазеркалье, то нам необходимо встретиться и поговорить. Если же ты ничего из этого не помнишь (а такое вполне возможно!) – то можешь воспринимать всё вышеизложенное, как обыкновенную и не слишком удачную шутку.
И всё! И ничего кроме!
Ни имени автора записки, ни места, где нам необходимо встретиться, ни времени предполагаемой этой встречи…
Ни-че-го!
Но не это меня поразило в самый первый момент. Поразило меня не то, чего в записке не было, а то, что имелось.
Это была встреча с прошлым, с тем самым прошлым, вспомнить которое я пытался все эти годы. А может, не вспомнить даже, а, скорее, забыть окончательно.
И почти преуспел в этом, неделями и даже месяцами не вспоминая о…
О странных событиях восьмилетней давности, произошедших со мной.