Вы здесь

Перекресток судеб. Глава 2 (Е. В. Щепетнов, 2014)

Глава 2

Жересар наелся липкой каши с кусочками мяса – как ни странно, еда была вполне приличной, съедобной. Поразмышляв, пришел к выводу, что, выдавая приличную еду, власть таким образом бережет своих «авторитетных людей» – иначе с кого получать деньги? Дойную корову нужно беречь, кормить. А что такое темница, как не загон с «дойными коровами»? Судя по тому, что Коста услышал от заключенного и от стражников, девяносто процентов тех, кто сюда попал, скоро выйдут на волю за большую или маленькую мзду. Останутся лишь те, кто не интересен власти. Он, Жересар, например. Или вон тот пьяница – если не найдет денег на взятку.

Ночью лекарь снова летал. Тем более что, как оказалось, в бесплотном состоянии спать ему не надо – тело-то ведь отдыхает, а чего отдыхать душе? Душа всегда бодрствует. Есть ей не надо, пить не надо, спать не надо.

Вообще-то Жересару даже понравилось быть бесплотным духом. Летишь куда угодно – чистый разум, свободный от страстей и боли. Ничего не хочешь, ничто не отягощает. Вот если бы только не был привязан к старому, избитому и поломанному телу, если бы мог существовать без него. Полетел бы тогда в столицу, и…

Картины одна ярче другой проплывали в воздухе – вот он убивает трех членов Совета, предателей, убивших своего короля и королеву, вот добирается до Великого Атрока – и она ничего не может с ним поделать.

Впрочем, может, она не виновна в убийстве его детей? Имар ведь дрался как раз с ее врагом, бывшим любовником этой страшной женщины. Страшной – когда-то. Теперь она лекарю не страшна. И кстати, можно было бы решить проблему Неда – угробить ее раньше, чем она доберется до паренька.

Нед, Нед… Он был Жересару как сын! Лекарь всегда хотел иметь такого сына! Умный, порядочный, сильный… нельзя оставить его без помощи. Жаль Санду – Нед будет горевать, сильно горевать. Но он молодой, найдет себе женщину… а вот он, Жересар, – как он сможет вернуть таких сыновей? Шальных, немного беспутных, но дорогих, дороже жизни…

Жересара накрыла волна горя, и он загнал его поглубже – горе мешало логично думать, принимать взвешенные решения. А решение нужно было принять, и быстро.

«Итак, что я имею? Способность проникать сквозь стены в бестелесном виде. Но воздействовать на объекты могу. Кто я? Демон? По всем признакам – да! То есть сейчас я как-то управляю демоном, впитавшим мою душу. Стоп! А если не так? Если я впитал демона, а не он меня? Тьфу! Что так, что эдак – какая мне разница? Главное, демон мне подвластен. И встает вопрос другой – как выйти из темницы? Попробую рассуждать логично.

Итак, чтобы выйти из темницы, надо ее открыть и выйти. Чеканные выводы! Звенящие, как сталь! И глупые. Без моего живого мозга, похоже, думается плохо.

Ладно, идем дальше. Открыть дверь могут только стражники. Значит, нужно как-то заставить стражников выпустить его наружу. Как? А вот как он, «демон», управляет своим телом? Если попробовать заставить стражника открыть темницу? Ну могу же я управлять своим телом? А его телом? Почему и нет? В любом случае – пока не попробую, не узнаю. Так. Хорошо. Открыл, вышел – дальше что? Без денег – как жить? Воровать на базаре? Впрочем, в грузчики можно пойти, сила пока есть.

И какого демона я сейчас решаю, что будет ПОСЛЕ, пока это ПОСЛЕ не наступило? Действовать надо, а не строить планы! Сказано древними: «Если не знаешь, что делать, делай шаг вперед!»

Жересар мгновенно переместился туда, где в караульной сидели пятеро стражников ночной стражи. Они сидели за дощатым столом, катали игральные кости и вяло переругивались, вспоминая какие-то служебные дела и дружно ругая сержанта, который несправедливо вычел из их жалованья по целому золотому за какие-то прегрешения.

С кого начать? У кого ключи, кто здесь главный? Минут десять Жересар пытался решить, кто тут командир, но так и не понял. Знаков различия не было. Ключи висели на стене – вязанка здоровенных ключей от всех пяти камер.

В этой темнице было пять камер, и на каждой висело два здоровенных замка, запирающие стальные засовы. Лекарь сразу сделал вывод: если взять ключи, незаметно для остальных стражников дверь не откроешь, лязгу и грохота будет на всю округу.

Итак, с кого начать? Вероятно, с самого большого и сильного, чтобы мог сопротивляться остальным. Кто из них?

Осмотрел всех – нет, мужчины, выделяющегося особой статью, не имеется. Все какие-то усредненные, плюгавые, как будто их недостаточно кормили. Удивился – какого демона такую мелкоту берут в стражники? Недомерки! Потом решил: а зачем тут, в тюремщиках, особо сильные люди? Замок запереть много силы не надо. А если перевозить заключенных – так все равно им не доверят, пришлют кого-то поосновательнее. Ну, наверное, так. Жересар в тюремщиках не разбирался, потому мог лишь строить предположения.

Тогда – кто попадется, тот и будет жертвой!

Стоп! Слетать, посмотреть – что с телом! Метнулся, завис над собой – все в порядке. Камера спит, храпит и пускает газы. Можно заняться делом.

Назад, в караулку.

Повис над одним, шустрым человечком, виртуозно матерящимся, когда кости ложились не так, как ему надо.

Рывком – в голову! Ну! И?!

Стражник вздрогнул, схватился за голову и замер, покраснев, как вареный краб.

Жересар не ожидал такого ожесточенного сопротивления – душа стражника сопротивлялась со всем отчаянием человека, борющегося за свою жизнь. Жересара выталкивало наружу, как пробку из бутылки с игристым вином, и он изо всех сил сопротивлялся, пока его все-таки не выкинуло наружу, – стражник оказался человеком с железной волей.

– Что? Что с тобой? – забеспокоились сослуживцы стражника, но лекарь не дал своей жертве возможности ответить. С яростью, достойной демона, он снова бросился на приступ чужого мозга.

Рывок, сопротивление, и… хлоп! В нос ударил запах дешевого вина, пота, оружейного масла и железа. Где-то в глубине мозга копошился червячок сознания стражника, загнанный в свою норку, но тело уже было под контролем лекаря.

– Все в порядке, – хрипло сказал стражник-Жересар и, взяв со стула тряпку, протер лоб, вытирая выступивший пот, – поиграйте пока без меня. Я пойду воздухом подышу.

– Ты чего? Ты же знаешь – нам нельзя покидать пост! У тебя что с головой?! Узнают – вылетишь со службы, как птица!

– Да, да… знаю, – буркнул Жересар и встал, – ноги разомну. Без меня играйте.

Стражники пожали плечами – мол, как хочешь. Жересар отошел к стене за спинами своих коллег и огляделся в стражницкой, потягиваясь и проверяя, как работают руки и ноги.

Странно было ощущать себя в другом теле – каком-то мелком и слабосильном по сравнению с собственным. А еще – нарастало что-то вроде зуда, как будто организм старался исторгнуть из себя чуждый разум. Похоже, нужно торопиться.

Постояв минуты три, Жересар взял в руки короткую деревянную дубинку с петлей на конце, просунул руку в петлю, прикинул оружие на вес. Дубинка была увесистой, окованной стальными кольцами для крепости, и махать ею не так просто. Серьезное оружие, особенно против невооруженных заключенных и стражников, сидящих без шлемов спиной к нападавшему.

Бам! Бам! Бам! – Дубинка со стуком врезалась в черепа стражников, и они повалились на пол, как деревянные чурки, – только загрохотало надетое на них железо.

– Ты что?! А-а-а! Ты что?! – Четвертый стражник, сидевший лицом к лекарю, вскочил на ноги и, отпрыгнув к стене, потянул из ножен меч, ухватив рукоять трясущейся рукой.

Спасло положение то, что рукоять, сквозь которую был протянут кожаный ремешок, стражник привязал к ножнам, видимо для того, чтобы не выпал клинок, когда меч снят с пояса, – дома например. Чтобы вытащить меч, надо дернуть за кончик завязки, распустить узел. А догадаться развязать узел, после того как увидел бессмысленное, безумное нападение своего товарища, которого знал много лет, стражник просто не смог. Мозг впал в ступор от страха и нереальности происходящего. И, получив удар тяжелой дубинкой, стражник отключился.

Жересар хотел присесть на скамью – ноги противно дрожали и накатывала слабость. Нападение на стражников едва не лишило его сил, а кроме того, пришлось удерживать непокорное тело в подчинении. Оно тряслось, дергалось и грозило выйти из-под контроля. Нужно торопиться.

Лекарь мог убить всех стражников легко и просто – как сделал это с преступниками. Но то были преступники, а это… это все-таки солдаты, несущие свою службу. И они ему ничего не сделали. Даже сейчас он не мог пойти проторенным путем, остатки прежнего Жересара не давали ему это сделать. Так что пришлось использовать дубинку – глушить, рискуя провалить операцию. Впрочем, чем он рисковал? В случае провала он все равно мог вернуться к первому варианту – всех убить.

Сорвав со стены связку ключей, стражник-Жересар побрел по длинному, тускло освещенному коридору туда, где над дверью камеры мерцал масляный фонарь. Подойдя к двери, долго возился, отыскивая нужные ключи, пробовал, пока не подобрал, и через десять минут оба замка были вынуты из петель. Аккуратно, чтобы не зашуметь, один за другим положил замки на пол, с трудом отодвинул тяжелые полосы засовов и, сосредоточившись, погрузился в организм стражника, выскочив из его мозга. Подумал секунду, каким образом свалить этого человека, и не нашел ничего лучшего, как пережать сосуд на шее. Жересар знал: если на некоторое время перекрыть этот сосуд, человек теряет сознание на несколько минут, что и требовалось.

Стражник мягко осел на пол, так и не успев понять, что случилось, а лекарь выскочил из чужого тела и метнулся к себе, с облегчением заняв родной организм.

Жересар поднял голову, прислушался – тихо, темно. Все спят. Встал и, тихо, аккуратно шагая, стараясь не задеть спящих людей, пошел к двери.

Дверь открылась неожиданно легко – лекарь ощутил, насколько его собственное тело мощнее хилого тела стражника, для которого физические усилия раз в десять более трудоемки. Впрочем, петли этой двери были, видимо, хорошо смазаны.

Длинный коридор вывел к лестнице, поднимающейся вверх, к стальной двери, на которой тоже висел замок. Жересар открыл и его, бросил на ступеньку, не заботясь о тишине, рванул дверь и, глотая свежий ночной воздух, выскочил наружу.

Широкий двор, окруженный высокой стеной. Ворота, возле которых стоит одинокий стражник, прислонивший копье к стене. Опершись спиной о камни стены, он дремлет, прикрыв глаза и напрашиваясь на штраф в размере месячного жалованья. Нет страшнее преступления, чем уснуть на посту! В Корпусе за такие прегрешения порют, превращая спину и зад нарушителя в кровавое месиво. Зато он на всю жизнь запоминает, что сон постового есть смерть для него и для его товарищей. Запоминает – если выживает, конечно. Бывает, после порки и не выживают.

Вот и сейчас – был бы часовой настороже, увидел бы громадную темную фигуру, крадущуюся к нему в ночи, поднял бы шум, ткнул бы в супостата стальным наконечником, оставив его кишки лежать на улице в пыли и плевках. А теперь что получил? Удар гранитным кулачищем по макушке, отчего его слабые разумом мозги едва не рухнули в штаны! И поделом! Скажи спасибо, что башку не снесли.

Долой ключи с пояса стражника, калитка открыта, и… вот она, свобода! Только что с ней делать?

Жересар досадливо сплюнул – почему не обыскал тех пятерых стражников? Почему не забрал у них деньги?! Вот что значит вбитые в голову дурацкие понятия о порядочности! Нельзя мародерничать, нельзя обворовывать тела павших! Если это не вражеские солдаты, конечно. А он, Жересар, как идиот, до сих пор не поймет, что он на войне, что все вокруг суть враги и относиться к ним нужно как к врагам! Долой понятия о чести, порядочности! Целесообразность – вот что должно занимать голову, вот что должно быть положено в основу всех действий!

Вернулся, пошарил по карманам часового – нашел три серебреника, десяток медяков. Негусто. Ну а кто берет на службу много денег? Хорошо, хоть это есть.

Черная луна уже вышла на небосвод. Глубокая ночь. Куда идти? Что делать? После того что лекарь тут устроил, его будут разыскивать – это точно. Значит, куда-то нужно спрятаться. Легко сказать – спрятаться, при его-то габаритах.

Где можно затеряться дереву? В лесу. Человеку? Где всегда много людей?

На рынок нельзя. Там его хорошо запомнили. В порт? Да, скорее всего – в порт. Если Нед появится в городе – обязательно в конце концов окажется в порту. Он же собирался к ардам, а к ардам без корабля не попадешь.

Набрав раздувшимися ноздрями прохладного ночного воздуха, Жересар зашагал по мостовой вниз, туда, где под красной луной тускло отсвечивала морская гладь. Любой человек знал: в порту легко можно устроиться на корабль и никто не спросит – кто ты, откуда, зачем завербовался. Главное, чтобы ты работал и беспрекословно подчинялся капитану. Иначе – будешь висеть на рее, как мешок с тряпьем. Капитан на корабле – король. И когда ты подписываешь контракт или ставишь в нем крестик по причине неграмотности, ты отдаешь себя в безраздельное владение капитану. Это не рабство, нет, но что-то похожее на него в таком подневольном положении имеется.

* * *

По щеке что-то ползло. Отвратительное, многоногое, ядовитое. Щелкали жвала, капал яд, и многоножка приближалась к горлу, туда, где пульсировал сосуд, подводящий кровь к голове. Сейчас – укус! И смерть. От яда этих многоножек не было противоядия! Лекарь Жересар знал это наверняка.

Многоножка неожиданно начала расти, стала величиной с крысу, потом с небольшую собачку и вдруг, раскрыв жвала, сказала тонким пронзительным голоском:

– Спит! Глянь! Мож, покойник?

Жересар вскинулся, вскочил… и со всего размаха врезался головой в ветхий борт перевернутой лодки, обрушив за шиворот поток мусора и букашек, тут же занявшихся веселой беготней по широкой спине лекаря. От лодки с визгом и смехом побежали двое мальчишек и девчонка – чумазые, растрепанные, типичные дети города.

В столице таких маленьких бродяжек много. В провинциальных городках их было меньше. Почему? Видимо, люди там отзывчивее, чем столичные жители, и не позволяют детям оставаться беспризорными. А может, сирот в провинции меньше потому, что столица вечно бунтовала или воевала, а значит – тут и поломанные судьбы, и беда, и сироты, и беспризорники.

Впрочем, лекарь обычно об этом редко задумывался. Как и все обычные люди, он проходил мимо маленьких живых осколков жизни, спеша по своим важным делам. И только теперь, оказавшись на самом дне, бездомный, голодный, без крыши над головой, он почему-то вспомнил тех, столичных, детей и горько усмехнулся – теперь и он беспризорник. Беспризорный старик…

Жересар выполз из-под лодки, поднялся, отряхнув колени, и хмуро, уже без улыбки, посмотрел вслед детишкам. Вообще-то он уже давно не смотрел весело. Чему веселиться-то? Это проклятые боги сговорились испытывать на нем всю свою изощренную фантазию. Проклятые небесные извращенцы! Лекарь сплюнул, потом не выдержал и погрозил небесам кулаком – хрен возьмете!

Для верности устремив в небо еще и неприличный жест, адресованный Создателю и богине любви вместе с богиней смерти, лекарь побрел по берегу туда, где виднелся высокий забор, ограждавший порт. Ночью Жересар попытался войти на портовую территорию, но охрана его завернула, заявив, что в эту пору в порт могут войти и выйти только те, кто имеет специальное разрешение от портового начальства. И чтобы он сваливал отсюда, пока не получил по башке древком копья.

В очередной раз получать по башке Жересар не хотел, потому ушел от караулки со всей возможной скоростью.

Где-то все-таки нужно было перебыть ночь, потому, обойдя порт по широкой дуге, под деревьями, торчавшими возле косогора, лекарь подыскал под ночлег старую рыбацкую лодку, некогда выброшенную на берег могучей рукой морского ветра. Ночь была тихой, чистой, звездной, безветренной, так что замерзнуть Жересар не боялся. Следовало скрыться от любопытных глаз – до того часа, когда откроется проход в порт. На всякий случай. После того что с ним произошло в Шусарде, лекарь не собирался пускать дело на самотек. Хватит глупых приключений.

До утра оставалось совсем немного – часа три-четыре, и провести их лекарь решил как можно комфортнее, если считать за комфорт кучку прелых рыбацких сетей, пахнущих тухлой рыбой и пылью, – на них Жересар и устроился. Спал он как убитый и, похоже, во сне скатился с кучки сетей, после чего голова оказалась снаружи, высунувшись из-под лодки – чем воспользовались детишки, тыча его сухим прутиком, валяющимся теперь на гальке. Развлеклись, так сказать…

Жересар не знал, что берег моря возле порта служил нищим людям чем-то вроде банка, где они иногда получали неожиданные подарки в виде выброшенного на берег трупа, с которого можно неплохо разжиться одеждой или даже спрятанными на теле монетами.

Заметив спящего лекаря, дети вначале сочли его мертвым, чему очень обрадовались: такие подарки перепадали им не часто – взрослые нищие перехватывали все лучшие трупы, а каждое тело могло дать самое меньше два серебреника, а попробуй-ка их заработать в этом злом городе! А два серебреника – это много хлеба и много соуса, оставшегося в трактире после того, как все мясо из сковороды съели. Нет ничего лучше пахучего свежего хлеба, макнутого в коричневую острую подливу! Увы, сегодня судьба не благоволила трем попрошайкам, которые скоро пополнят армию уличных воров и разбойников.

Солнце уже полностью показало свой сияющий лик суматошному миру, потому следовало поторопиться. Ворота в порт открывались с рассветом, и там уже кипела бурная деятельность – причаливали суда, не успевшие пришвартоваться до закрытия, грузились те, кто провел ночь у причала, и отходили груженые суда.

Через полчаса Жересар приблизился к открытым воротам. Предварительно он как следует вымылся освежающей морской водой и прополоскал испачканные в крови рубаху и куртку, решив, что при первой же возможности выстирает их в пресной воде, иначе соль испортит одежду, а ее было маловато.

В воротах на него никто не обратил внимания. Ну, идет себе мужик звероподобного вида, и пусть идет – тут каждый второй грузчик то ли зверь, то ли бык – особенно когда побегает с тюками весом с человека.

Первое, на что посмотрел лекарь, – нет ли того судна, на котором он прибыл. Почему-то ему казалось, что легче договориться с тем капитаном, который привез его в Шусард. Однако того корабля уже не было. Похоже, он уже загрузился и отправился в обратный путь. Тогда предстояло решить, на какой корабль попроситься.

Жересар пошел вдоль кораблей, поглядывая на высокие корпуса, торчащие над причалом. Торчали они не очень высоко, на локоть-два – с причала, приподнятого над берегом, удобно грузиться, а для чего еще служить причалу, если не для погрузки? С высоты своего роста лекарю хорошо было видно, что происходит на палубе, и Жересар искоса разглядывал суда, не решаясь сунуться на первый попавшийся корабль.

Куда он точно не хотел попасть – это на работорговый корабль. И не потому, что Жересар боялся пополнить состав рабов, обитающих в Замаре. Просто он терпеть не мог работорговцев. Они казались ему подлыми, мерзкими типами, перед которыми меркнут прегрешения воров и разбойников. Владеть человеком ему не нравилось. И он считал это попущение богов неправильным делом. Впрочем, в мире много чего неправильного – например, есть мужчины, которые занимаются любовью с такими же мужчинами, как они сами. Отвратительно? Но боги это попускают. Только вот он, Жересар, не обязан следовать этому попущению. Так обстоит дело и с рабовладением.

Рабы? Он был равнодушен к рабам. Каждому своя доля. Они ведь как-то попали в рабы? Допустили это? «Наказания без вины не бывает», – ходила в народе древняя пословица.

Лекарь не совсем был согласен с этим доисторическим утверждением, но, по сути, в чем-то оно верно – в рабы частенько попадали те, кто косвенно был сам виноват в своей беде. Те же преступники, например, – зачем воровали и грабили? Чего теперь на судьбу пенять? Если, конечно, забыть, что Жересар сам едва не пополнил состав гребцов на карюге, то… в общем, наплевать ему было на рабов. Самому бы выжить. Но служить на судне уродов-рабовладельцев не собирался. Как и на судах, где использовали для передвижения не только паруса, но и весла, к которым приковывались эти самые рабы.

Рабовладельческие суда и суда, где работали узники-гребцы, легко узнать. Такие корабли воняли. Никто ведь не выводит рабов для отправления надобности – вот и превращались эти суда в плавающие сортиры. И потому Жересар сосредоточенно принюхивался, подходя к каждому судну, исключая из потенциальных работодателей рабские карюги.

Теперь нужно было определить – какие суда из оставшихся ему подойдут. Новые, богатые суда следовало отсеять – подозрительный громила вряд ли найдет на них работу. А вот суда поплоше, те, что занимаются исключительно грузовыми перевозками, потрепанные и неприхотливые, – это его будущее.

Жересар не знал, что, по сути, повторяет путь Неда, некогда решавшего ту же задачу. Если бы тому не попался вербовщик в армию – кто знает, где бы сейчас был Нед и что бы с ним случилось. В этом порту он подписал контракт и стал солдатом Корпуса морской пехоты. Лекарь же прошел мимо вербовщика отвернувшись – так, на всякий случай. Не дай боги узнает. Начальник лекарской части Корпуса был слишком заметной личностью, и капрал-вербовщик его знал.

Спрятавшись за грузчиком, несущим здоровенный тюк немытой шерсти, Жересар проскользнул мимо будки вербовщика – ни к чему разговоры о том, что кто-то видел исчезнувшего лекаря в порту Шусарда. Ведь он числится в розыске, хотя официально это и не объявили. Пока этот розыск на уровне слухов. Однако в любой момент Совет может разослать приказы по всем городам, и тогда – снова темница. И в другой раз, возможно, он не сможет выбраться из нее так быстро. Впрочем, почему-то лекарь не сомневался, что выберется из любой темницы. Вот только жертв при этом будет гораздо больше. А несмотря на то, что Жересаром владел демон… или сам Жересар владел демоном?.. В общем, он не хотел лишних жертв. Но при этом знал – если придется, если не будет другого выхода, убьет без малейшего колебания. Вы хотели получить зверя вместо лекаря, спасающего жизни? Вы его получили. И теперь не плачьте, что он слишком жесток. Можете пожаловаться Создателю…

Пройдя вдоль причала шагов двести, Жересар наконец-то выбрал корабль. По крайней мере, ему показалось, что это именно то самое судно, что он искал.

Старый, но крепкий пузатый «купец», с высокой кормовой надстройкой, надежным, исправным парусным снаряжением, довольно чистый, хотя и потрепанный временем и ветрами. Его трюм был раскрыт, и грузчики таскали оттуда чушки металла, напрягаясь и поблескивая на солнце мокрыми от пота мускулистыми загорелыми спинами. За процессом разгрузки наблюдал корабельщик, время от времени недовольно поглядывая на высоко стоящее в небе солнце. Рядом стоял мужчина лет пятидесяти с окладистой бородой, одетый так, как одеваются купцы средней руки во всем мире – широкие штаны, жилетка, украшенная золотой вышивкой, блестящая шелковая рубаха, шапочка, покрывающая лысоватую голову, и на ногах мягкие сапоги – хотя в жару лучше ходить в сандалиях, но солидному купцу не пристало сверкать голыми пятками. Видимо, это был владелец груза, нанявший корабль для перевозки.

Жересар немного постоял, обдумывая, что скажет корабельщику, и невольно вздохнул – ему ужасно не хотелось уезжать из Шусарда, так и не разузнав о Неде. Но что поделаешь? А если его снова повяжут, когда он появится в городе? Нет уж, на некоторое время нужно отсюда убраться. Вернуться он еще успеет.

Решившись, шагнул к корабелу, повернувшемуся спиной к грузчикам и наблюдавшему за тем, как трое матросов, по пояс голые и босые, драют палубу возле командирского мостика. Делали они это вяло, без огонька, и корабел кривился, глядя на потуги изобразить бурную деятельность. Посмотрев минуты две, мужчина разразился серией такой отборной брани, что Жересар усмехнулся – корабелу могли позавидовать и сержанты Корпуса, великолепно владеющие этим универсальным языком общения с подчиненными, не желающими выполнять свои служебные обязанности. Впрочем, на бездельников эта тирада подействовала меньше, чем никак – матросы продолжали скрести палубу так же вяло, как и раньше.

– Уважаемый! – Жересар перехватил корабела, собиравшегося перепрыгнуть на палубу корабля, вероятно для того, чтобы покарать ленивых нечестивцев. – Могу ли я получить работу?

– А чего умеешь-то? – раздраженно спросил корабел. – Вино жрать? Воздух портить? Таких придурков у меня уже хватает! Эй, ты, вша покалеченная! Ну чего ты ласкаешь палубу, как бабу?! Да прижимай ты, тварь, прижимай скребок! Найду хоть одно грязное пятно, я тебя задом протащу по нему столько раз, сколько понадобится, чтобы твоя задница стерлась до самого брюха! Да что же ты, гнида, делаешь?! О боги, зачем вы послали мне этих идиотов!

– Ну, так что насчет работы? – осведомился Жересар, с интересом глядя, как один из матросов вдруг выблевал на только что очищенную палубу. – Будет работа или нет?

– Работы полно, – страдальчески скривился корабел, – только видишь, что делается? О боги… ну за что ты мне посылаешь эти испытания?! Этого только не хватало…

– Что, желудочные колики? Отравились? – спросил лекарь, глядя на бледных матросов. – Рвет не с кровью? Лекаря из города вызывали? Похоже на отравление.

– Да какой лекарь, ты чего? – встрепенулся корабел. – Сейчас вызови, так они шум подымут, решат – чума! А у меня груз, его отдать надо, а за каждый день простоя убытки! Какие, к демону, лекари?! Стоп. Ты кто? Ты что, лекарь?

– Лекарь, – кивнул Жересар. – Вот ищу работу.

– А где твои снадобья? Где вещи?

– Нет снадобий и вещей, – хмыкнул Жересар, – потерял. Тут такой город, что можно и не только вещи потерять, но и голову. Мне работа нужна. Если хотите, чтобы на борту был лекарь, принимайте.

– Лекарь, лекарь… – задумчиво проговорил корабел. – Был у нас лекарь. Спился и выпал за борт. Ночью. Теперь лекаря нет. Впрочем, одновременно он был еще и повар. Мы не можем себе позволить держать отдельного лекаря. Это же не военный корабль, у нас всего десяток матросов команды. Сколько хочешь получать за работу? Ты будешь и лекарем, и поваром.

– А сколько предложите жалованья?

– Хм… багажа нет, снадобий нет… похоже, в городе для тебя горячо. Отравил кого-нибудь? Прибил мужа любовницы? Рожа-то у тебя вон какая разбойничья… а речь правильная… Нездешний? Не из столицы? Да ладно, ладно… не наше дело. Пошли со мной. Пошли, пошли. Я помощник капитана, сейчас с капитаном поговорим. Погоди-ка… Эй, парни, скоро закончите?

– Часа через два! Потом грузиться начнем. До вечера справимся!

– Хорошо. Пошли. Как тебя звать?

– Меня звать… – Жересар запнулся, после секунды промедления прогудел: – Герсер меня звать. Герсер!

– Ну что же… Герсер, – помощник капитана ухмыльнулся, сделав паузу и дав понять, что он знает: имя лекаря фальшивое, – я думаю, что тебе хватит золотого в неделю. Ну и питание, конечно. Согласен?

– Согласен, – усмехнулся Жересар, который когда-то имел жалованье, сравнимое с жалованьем полковника, и свободно мог купить такой корабль, как этот. – Но мне нужны снадобья, чтобы я мог полечить этих парней. Можете послать кого-нибудь к травнику?

– А сам? А! Понял. Боишься идти в город. Напишешь – я пошлю матроса. Идем к капитану – черкнешь пару строк, и все, ты член команды. Надолго?

– На рейс. Когда корабль вернется сюда – я сойду на берег. Устроит вас?

– Хм… – нахмурился помощник. – Всего на рейс? Ну да ладно – на рейс так на рейс. Но вылечишь всех наших. Смотри, если ты врешь, что настоящий лекарь, получишь палок. Не люблю вралей!

* * *

– Стой! Ну, стой, что ли?! – Жересар разозленно рявкнул, но матрос продолжать качаться, как пьяный, потом закатил глаза и рухнул на пол, забившись в судорогах и пуская пену.

Лекарь ошеломленно посмотрел на парня, потом резко наклонился и, схватив рубаху матроса за подол, дернул ее вверх. Посмотрел – и отшатнулся, закусив нижнюю губу:

– Чума! Это чума!

Жересар пощупал сосуд на шее парня – пульса не было. Тогда лекарь сел на стул, приделанный к полу, и бессильно бросил руки на колени. Что делать?

В своей жизни он единожды сталкивался с чумой. Давно, когда лекарю было двадцать с небольшим лет. Он только что окончил лекарскую школу при офицерской академии и был распределен в Корпус – чему способствовал приятель, Хеверад. И по дороге в Корпус молодой лекарь остановился в трактире, находящемся в деревушке возле тракта. И вот туда пришла чума.

Откуда она бралась – никто не знал. Поговаривали, что ее приносили звери, из леса. Достаточно было повредить руку, когда разделываешь дичь, или съесть непрожаренное мясо больного животного – и вот тебе чума. Но в Замаре уже давно не видели этой болезни, которая считалась наказанием богов за человеческую гордыню. Когда люди начинали считать, что стали равными богам, те насылали чуму.

Жересар прикрыл глаза и чуть не застонал, вспомнив, как сегодня утром ругал Небеса и показывал им неприличные жесты в своем яростном безумии. И вот результат – чума! Неужели из-за его прегрешений погибнут теперь все члены экипажа судна, а потом еще и жители города? Необходимо срочно уводить корабль, иначе беда! Вот это вляпался! Куда там темнице… эта напасть гораздо хуже!

Поднявшись на ноги, лекарь тяжело зашагал к лестнице, ведущей из кубрика на палубу. Нужно было предупредить капитана и помощника, а еще – быстро валить отсюда. Во-первых, чтобы не заразить весь город, во-вторых, чтобы их не сожгли вместе с кораблем. Чума «лечилась» единственным способом – дома, где жили чумные, сжигали вместе с больными. Иногда – еще живыми. Впрочем, после того как на них появлялись чумные нарывы, жить больному оставалось считаные часы, а иногда – минуты. Так что тех, кто еще шевелился и даже соображал, считали мертвецами.

Поднявшись на палубу, лекарь нашел взглядом помощника капитана, разговаривающего с каким-то человеком – видимо, хозяином горы тюков, сваленных перед широким трапом. Подошел и, тронув помощника за плечо, предложил:

– Давай отойдем на пару слов.

– Ты не видишь, я с клиентом разговариваю?! – возмутился мужчина. – Потом поговорим! Уйди, не мешай!

– Сейчас поговорим! – прогудел Жересар, глядя на мужчину сверху вниз темными запавшими глазами. – Это не терпит отлагательства!

– Уважаемый, подождите, мы через пару минут договорим, – мягко сказал клиенту помощник капитана и, отойдя за Жересаром шагов на десять, яростно фыркнул: – Ты охренел?! Ты имеешь понятие о том, как вести себя на корабле? С начальством?! Подождать не мог, что ли?!

– Чума, – коротко кинул лекарь, и лицо мужчины сделалось землисто-серым, чему не помешал даже густой морской загар, делавший морехода похожим на чернокожего с южного континента.

– Ты уверен? Может, ты ошибаешься! Может, какой-то чирей принял за чумной нарыв! – спохватился он, недоверчиво мотая головой. – Откуда я знаю, может, ты такой же лекарь, как я – глава города Шусард?!

– Тот матрос, которого я обследовал, уже мертв, – мрачно сообщил Жересар. – Если хочешь, сходи в кубрик и посмотри на его нарывы. Если ты когда-нибудь видел чуму, сразу ее узнаешь. Ошибиться невозможно.

– О боги, боги! – застонал помощник капитана. – Что же это будет-то?! Если кто-то узнает, нам конец! Что же делать, что же делать?!

– Где остальные матросы? В городе есть кто-нибудь?

– Нет. Все на борту. Мы же под погрузкой. Пока не загрузимся, никаких отпусков – закон. Я даже дома еще не был. И капитан не был.

– Никакой загрузки. Уходить надо! – буркнул лекарь. – Вы все заражены. И я с вами тоже. И, возможно, весь город. Матросы ходили в город?

– Нет. Я же сказал – пока с грузом не решили, в город ни ногой. Да и плохо они себя чувствовали. Думал, перепили лишнего… у них попойка была по приходе в порт, заблевали все. И я их наказал, заставил палубу драить.

– Грузчики спускались в трюм… хозяин груза заходил на борт… все равно чума могла выйти. Ладно – уходить надо! Гони отсюда купца и отчаливай!

– И таможенники заходили… ой-ей… Если вспомнят, что они заболели после того, как поднялись на борт корабля – нам конец! Убьют!

– Ты вначале выживи – чтобы кто-то тебя убил. Пошли к капитану.

– Ты чего раскомандовался?! – вспыхнул помощник и тут же увял. – Да, пошли. Какая теперь разница, кто командует и по праву ли – все равно подыхать!

* * *

– Шансы выжить есть? – Капитан был спокоен и сосредоточен. На его лице, изборожденном морщинами, воцарилась мрачная покорность судьбе – моряки видали всякое, нечего вопить и биться головой о стену, если корабль тонет, – надо откачивать воду!

– Процентов десять выживает, – хмуро бросил Жересар. – То есть из двенадцати человек выживут в лучшем случае двое. У двоих уже нарывы, пятеро плохо себя чувствуют, их лихорадит. Остальные вроде в норме – но это ничего не значит. Они могут быть уже заражены, но пока этого не ощущают. Чума может выскочить в любой момент.

– Может, встанем на рейде? Поднимем чумной флаг? – предложил помощник. – Тогда тот, кто выживет, сможет потом вернуться на берег, и…

– Что «и»?! – перебил капитан. – Спалят корабль, и все. А выжившего убьют. Уходить надо, правильно он говорит. Иди на мостик, подымай ребят. Пусть ставят паруса. Пока могут…

– А куда пойдем? Где отстоимся?

– В Черный Овраг пойдем. Встанем на рейде, в бухте. Вернее – не в Черный овраг, а… как они теперь называются? Черный город? Вот туда и пойдем.

– Уверен? Там же эти… дикари. А если что случится? Пираты же!

– Дурак! Нам теперь все равны – пираты или еще кто. Все равно подыхать. Так, может, хоть пиратов с собой захватим – у меня к ним свои счеты. Они папашу моего убили. И я когда-то чуть башку не сложил. Так что не жалко. А тут – город! Тут вся жизнь моя прошла, семья тут. И твоя семья тоже, кстати. Детей, внуков жалко. Уходим! Решено! В Черный город! «Не мир я вам несу, но чуму!» – кто так сказал? Да по хрену кто. Главное, теперь мы корабль Смерти.

* * *

– Сколько?

– Двое.

– За борт отправили?

– Да. С камнем на ногах, чтобы не всплыли. Еще трое на подходе.

– Итого – уже шестеро! Кто на руле?

– Поставил Никра. Ирган за бортом, больше некому править.

– Он же только что ходил, Ирган, как здоровый ходил?!

– Два часа – и готов. Он тех двух, первых, выбрасывал. Вот и поплатился. Руками взялся – и готов.

– Этих кто хоронил?

– Лекарь. Кстати, дельный мужик. Основательный.

– Был основательный. А теперь – как мы. Покойник.

– Не сказал бы. Если кто и выживет – так это он. Свежий, как янгар, только что сорванный с дерева. Хорошо, что он у нас есть. Хоть похоронит…

– Похоронит! – перебил капитан. – Это не похороны! Я всегда хотел лежать на берегу, в своем саду! А не крабам на корм! Ну что теперь сделаешь… лишь бы чума в Шусард не ушла. Не узнал, откуда она взялась? Ну, откуда наши ее принесли?

– Ты чего? Откуда я знаю? Это же Винург! Туда стекаются люди со всех лесов! Золотоискатели, рудознатцы! Где они могли подцепить эту пакость?! Как ты узнаешь? Возможно, что этого Винурга вообще уже нет… вымер на хрен, пока мы шли к Шусарду.

– Как думаешь, сколько времени живет чума? Ну, вот, к примеру, заболели на корабле, мы их выкинули, а сами взяли и не заболели. И дальше что? Сколько времени надо сидеть тут, чтобы стало ясно – нам ничего не грозит? Или грозит…

– Я что – лекарь? Спроси у него… а вот и он! Герсер, присаживайся. Капитан интересуется – если не заболеем, через сколько времени чума исчезнет?

Жересар уселся на табурет, привинченный к полу, положил на стол огромные руки, покрасневшие от мыла и горячей воды, в упор осмотрел капитана и его помощника. Помолчал, затем глухо выдавил:

– Никогда. Никогда она не исчезнет. Вы что думаете – так просто сжигают дома, в которых жили чумные? Ради веселого огонька? Поплясать вокруг костра? Я читал в медицинских трактатах, что можно избавиться от чумы, если прокипятить вещи в крутом кипятке или замочить их в крепком вине, но… палубу в кипятке не сваришь и вином не пропитаешь. Корабль впитал заразу, и теперь она здесь навсегда. Мне жаль, парни…

– Не верю! Такого не может быть! – с болью сказал капитан. – Я сросся с «Рескаром»! Я всю жизнь на нем прожил! И что – сжечь?!

– Не сожжешь – гарантии, что чума не вырвется наружу, нет. У вас, вероятно, есть семьи? Дети? Подумайте о них. И о людях на берегу. Кстати, я так и не понял – куда мы плывем? Что за Черный город? Расскажете? Или это какая-то тайна? Пиратский город? Что за пираты?

– Черный город. Арды там живут. Теперь арды живут. Раньше там была деревня – называлась Черный Овраг. А теперь – Черный город. Тысячи две ардов. Откуда пришли – никто не знает. Говорят, магией перенеслись, только я в эту хрень не верю. Болтовня базарная. Главный у них парень какой-то, маг. Говорят, зверь, вот какой парень. Ард. Звать его Черный. Нед Черный. И вот этот Нед… ты чего?! Герсер! Ты чего?!

Жересар резко вскочил с места, уперся руками в стол и навис над помощником капитана:

– Повтори! Как звать этого предводителя ардов?! Ну?!

– Ты чего раскомандовался? Нед его звать, и что? Это же ард! Он в Шусарде так нашумел, что до сих пор все его вспоминают. Народу поубивал – сотни! Там, в Шусарде, его люди остались – дом у него там. Охрана, его люди. Ардки ходят по городу, как у себя дома. А в Черном городе теперь крепость – уже почти построили. Он народу пригнал кучу, крепость буквально за неделю поставили. Денег выкинули на нее – немерено! Куда мир катится… пираты устраивают свою крепость на землях Замара! Твари! А ты что, знаешь его? Да откуда… ты же приезжий, так?

– Знаю… – Жересар уселся и бессильно опустил руки на колени. Ему хотелось рассмеяться и выругаться одновременно. Был в двух шагах от цели и не сумел найти кончик ниточки, которая приведет его к Неду! И вот – на чумном корабле! Ну не смешно ли? Боги есть боги. Все они, проклятые! Измываются!

Жересар скрипнул зубами и зажмурил глаза так, что они заблестели слезами. Ему было досадно и хотелось врезать себе по глупой башке. Уж лучше бы тот воришка украл его кошель! Зачем он его поймал?! Почему сразу не отпустил?! Все, все пошло кувырком. И теперь продолжает катиться вниз, как с горы, как запущенный кем-то камень! Может, боги запустили этот смертоносный камень в Неда? Может, он, Жересар, то оружие, которым жестокие боги собрались снести Неда? Ну уж нет… не получится! Демоны не дадут им умереть. А их люди? Ведь там Герлат, внуки Имара, их люди, арды – и что, им всем погибнуть?! Ох, боги!

– Ну что же, если и сдохнем, так хоть не зря, – усмехнулся капитан, – с собой ардов прихватим. Хоть какая-то польза будет! Встанем на их пристани. Они там вроде как порт строят. Эту пристань я знаю – глубокая, там и крупные суда могут подойти. А мы пустые, легко встанем. И когда арды придут на борт – ничего не скажем насчет чумы. Пусть подыхают, твари!

– Нет, – тяжело сказал Жересар, – так пользы не будет. Никуда мы не встанем.

– То есть? Через час уже на месте будем, я смотрю, мы уже мыс Астуль прошли. Скоро будем на месте.

– Мы встанем на рейде и никого не пустим на борт. У вас есть чумной флаг? Я знаю, по закону должен быть. Так вот, встанем на рейде и подымем чумной флаг. Понятно? – Жересар встал и выглянул в квадратное окошко каюты. – Не будет мора. Мы предупредим жителей Черного города.

– С какой стати?! – напрягся капитан. – Не будем мы никого предупреждать! Я здесь командую! Как скажу, так и будет! Пристаем к стенке и запускаем на борт ардов. Все, закончили!

– Я вам не дам пристать, – покачал головой лекарь и обернулся к капитану, спокойно глядя ему в глаза. – Вы обязаны предупредить людей. Иначе это будет вероломное убийство. Я не дам этого сделать.

– Ты не дашь?! – прищурился капитан и потянул из ножен меч. Меч в ножнах стоял за шкафом, и во время разговора капитан тихонько поставил его поближе к руке. Разговоры нового лекаря ему не нравились. Мутный человек Герсер, опасный.

– Я не дам, – кивнул Жересар, – будем стоять на рейде.

Капитан поднялся и кивнул помощнику, бросившемуся к открытому сундуку, где лежал армейский арбалет. В руке капитана блеснул недлинный широкий клинок, которым удобно работать в тесноте корабельных помещений. Арды для этого использовали тяжелые топоры, прорубающие любые доспехи.

– Бунт? Сейчас я отучу тебя бунтовать! – Моряк вышел из-за стола, шагнул вперед и, несмотря на то что был уже не первой молодости, сделал неожиданно быстрый выпад, встав в боевую стойку. Он не новичок в схватках!

То, что произошло после, повергло его в ступор. Меч пронзил грудь лекаря, неосторожно перешедшего дорогу отчаянному капитану, но громадный мужчина, не обращая внимания на торчащий клинок, шагнул вперед и нанес удар открытой ладонью, так, будто хотел дать оплеуху непослушному, шаловливому мальчугану.

Капитана будто сдуло порывом морского ветра. Он улетел в угол, врезался в сейф и затих там, не подавая признаков жизни.

Жересар выдернул из себя меч, сплюнул кровью, поморщился и шагнул к помощнику, трясущимися руками натягивающему арбалет, пробивающий стальную броню тяжелого латника.

– Не дури! – прогудел лекарь. – Не нужно бояться. Я тебе ничего не сделаю, если ты не будешь глупить. Нед, тот самый «зверь», – это мой друг. Можно сказать, мой сын. Положи арбалет и займись работой – нужно встать на рейде. Найди чумной флаг. Ну?! Прекрати!

Жересар шагнул к помощнику, но тот, вытаращив глаза, как рыба, которую вынули с огромной глубины, поднял арбалет и, направив его в лекаря, завизжал от страха и нажал на спусковой крючок.

Мощнейший арбалет, укрепленный магией, выметнул болт, который пробил тело Жересара чуть ниже печени, ударился в стену и остался торчать, дрожа, как его хозяин, повизгивающий от страха возле входа.

Лекарь поморщился, шагнул вперед и отвесил помощнику капитана оглушительную оплеуху, отбросив его на пол. Потом нагнулся, поднял мужчину за шиворот и под треск рвущейся одежды потряс, как щенка:

– Идиот! Делай то, что я сказал! Иначе я сам тебе кишки вырву, веришь?! Там, в городе, есть лекарь-маг, возможно, что он сумеет вылечить чуму! Но пускать корабль в порт нельзя! Люди погибнут! Ты понимаешь меня?! Нужно встать на рейд! Проверь, что там с капитаном. Ну, быстро! Ты же сказал – скоро будем у города, так что нужно поторопиться!

– Да, да, конечно! – выдохнул помощник, в глазах которого забрезжила надежда. Он бросился к капитану, нагнулся над ним, потом выпрямился и растерянно сказал:

– Он мертв! Голову разбил о сейф! Что теперь будем делать?!

– Да ничего, – поморщился лекарь и, витиевато выругавшись, вздохнул: – О боги, боги… – И добавил: – Готовься к постановке на рейд! Теперь здесь командую я! И не забывай: в любой момент могу тебя прибить как муху! Капитана – за борт. Он умер от чумы. Впрочем, так оно и есть… Кто виноват в его гибели, как не чума? Потом так и скажешь наследникам.

– Думаешь, есть надежда? – переспросил помощник, к лицу которого вернулись краски.

– Надежда всегда есть, – буркнул Жересар и шагнул к лестнице.

* * *

– Эй, на судне! Эй! – Звучный голос человека с баркаса долетел до мостика, на котором стояли Жересар и помощник капитана. – Что у вас случилось?! Почему чумной флаг?

– Потому что у нас чума, болван! – рявкнул лекарь. – Нед где? В городе? Герлат, это ты?

– Коста, дружище, это ты?! – послышался радостный голос мага-лекаря. Он взобрался на нос баркаса рядом с ардом-таможенником и весело замахал рукой. – Какими судьбами, друг?! Откуда ты здесь? Что с кораблем?

– Герлат, друг, беда! У нас чума! Настоящая чума! Не приближайтесь! Если можешь, забрось нам снадобий. Я тебе скажу какие. Не влезайте на корабль! У нас уже половина команды умерла! Герлат, мне надо сказать Неду важное – в столице бунт! Хеверад и Санда погибли! Погиб Имар! Мои сыновья погибли! Я пришел за Недом, чтобы отомстить гадам! Власть захватили три полковника, Военный совет! Нас всех объявили государственными преступниками! Ты слышишь, друг?! Если я не выживу, пусть он отомстит за моих ребят, за королеву, за Нулана, за Имара! Где он? Я хочу его увидеть!

Герлат молчал, не в силах справиться с комком, перекрывшим горло. На его глазах выступили слезы, потом маг справился с нахлынувшими чувствами и хриплым, сорванным голосом крикнул:

– Неда нет здесь, Коста! Он ушел в Ардию, к драконам! Нет его! И Харалд с ним! И мои ребята с ним! И когда вернется – я не знаю!

Над морем повисло молчание, и лишь ветер свистел в ушах, поднимая волны и срывая с них белоснежную, похожую на маленькие облачка пену. Оба товарища молчали, не зная, что сказать.

А что еще скажешь? Не так они представляли себе встречу, не так…