Очаг
1
Казалось, что с каждой минутой стрелки часов замедляют своё движение, а сердце стучит быстрее и громче. Татьяна Сергеевна Варламова металась по комнате с телефонной трубкой. Варькин «комендантский час» – 22:00. Если она задерживается, обязательно звонит. Но она не позвонила и вот уже около двух часов телефон дочери не отвечает.
Мама снова набирает номер мобильника и опять замирает в ожидании. «Варенька, доченька, ну ответь, пожалуйста…» Длинные гудки приобретают зловещий смысл, в воображении возникают картинки – одна страшнее другой.
Ещё двадцать капель валерианы, двадцать пустырника… Одна в четырех стенах со своими страхами, тревогой и валерианкой! Не впервые, конечно, но привыкнуть к этому невозможно.
В дверь позвонили. Она бросилась в прихожую, не спрашивая, распахнула дверь. У порога стоял Денис, Варькин партнер по танцам, и неловко переминался с ноги на ногу.
– Что с Варей?! – выдохнула Татьяна.
– Сам не знаю. Звоню – трубку не берёт, домашний – занят. Поэтому, вот, зашёл. Извините, что поздно.
– Да какие там извинения! Я думала, она с тобой. Сказала, что погулять пошла. Не позвонила, трубку не берёт. Что случилось? Я очень волнуюсь! – Татьяна едва сдерживала слёзы, – Денис, ты заходи, побудь у нас, а то мне одной совсем невмоготу. Не знаю, что делать.
– Я лучше подожду её у подъезда. Я никуда не уйду, буду здесь. – Уже спускаясь по ступенькам, добавил: – Если что – окликните с балкона!
Она почувствовала некоторое облегчение: в таком беззащитном состоянии любая помощь, даже незначительная, прибавляет капельку сил. Таня вышла на балкон. Запах сирени и свежей майской зелени без спросу вторгся в её оцепеневшее существо, напоминая о прекрасном и безмятежном мире по ту сторону балкона. Из окон соседних домов лишь кое-где струился свет. Город засыпал. На перильце крыльца сидел Денис – со второго этажа его хорошо было видно. Он курил.
Семь лет Денис с Варварой танцуют в паре. Тренировки, конкурсы, общие победы и поражения настолько их сроднили, что после школы и поступать решили вместе в мединститут – теперь ходили к одному и тому же репетитору. Кажется, эти дети уже не представляют себя друг без друга. Денис увидел Татьяну Сергеевну на балконе, помахал рукой и выбросил сигарету.
Зазвонил телефон. Она схватила трубку, и – счастье-то какое! Варька!
– Ма-а… ты не волнуйся. Я скоро буду…
– Ты где, Варенька?
– В маршрутке.
– С тобой всё в порядке?
– Ну, потом расскажу. Я скоро. Пока!
И короткие гудки. Не волнуйся. Пока! Да уж, «не волнуйся»…
Набрала номер Дениса:
– Варька объявилась!
– Татьяна Сергеевна, знаю. Как раз собирался вам сообщить. Дозвонился ей. Не представляю, с какой стати её на окраину города занесло в клуб! – В трубке послышался шум дороги, визг тормозов проезжающих машин. – Короче, я уже на остановке. Встречу её.
– Спасибо, Дениска.
…Через открытую дверь балкона донеслись голоса со двора:
– Посмотри на себя! Как блудливая коза!
– Сам козёл!
– В твоей жизни танцев мало?! Да? Попёрлась хрен знает куда!
– Отвали!
Внизу хлопнула дверь. «Диалог» продолжался, отдаваясь эхом о бетонные перекрытия притихшего подъезда.
Таня открыла дверь и… остолбенела! У порога стояла Варька. Её длинные белокурые волосы теперь вздыбленные и всклокоченные, вырванными прядями облепили чёрную курточку из тонкой замши и коротенькую серую юбку. Куртка впечатляла наполовину оторванным рукавом, а юбка – разодранным до середины бедра «разрезом». На чёрных колготках сплошь зияли дыры, которые соединялись широкими «стрелками». Стоять на одном высоком каблуке ей явно было не удобно: второй каблук отсутствовал. Картинку довершали размазанная по всему лицу тушь и большая лиловая шишка на лбу.
– Варвара – краса, длинная коса! – Денис картинным жестом указал на Варьку. – Получите и распишитесь!
– Да-да, спасибо… – по инерции пробормотала Таня и испуганно попятилась.
– Ма-а!.. – Варвара кинулась к матери и, обняв её, разревелась.
– Я пошёл, – донесся из подъезда голос Дениса. Чуть подскакивая, он спускался по лестнице.
Варька сбросила и отшвырнула туфли.
– Мам, я больше никуда с этими девчонками не пойду! – всхлипнула дочь. – Только Инка вместе со мной дралась! А остальные бегали вокруг, как шестёрки: «Девочки, успокойтесь! Девочки, успокойтесь!» А тех девчонок местных, с района, было в три раза больше! – Варька скинула куртку и забралась на диван.
– С кем же ты ездила, горе луковое?
– Да с девчонками из класса. Поехали аж семь человек, а драться пришлось только нам с Иннкой! – Варвара стаскивала с себя колготки, цепляясь за них обломанными, ярко накрашенными ногтями. Загоревшие в солярии ноги приобрели свежие ссадины и длинные глубокие царапины.
– Это тебя каблуками так? – мама провела рукой по ногам.
– Ну, да… били по ногам и голове, ещё за волосы таскали! – Она стала тянуть свои растрёпанные волосы за кончики. Выпавшие волосинки оставались в руках. – Ну, я тоже этой, самой главной, всю морду расцарапала! Ух, видела бы ты её! – Варька оживилась. – Эта их Главная подходит такая ко мне в туалете и говорит: «Чтобы тебя больше в нашем районе не было! Поняла?» А я говорю: «Кто ты такая, ещё указывать мне будешь? Куда хочу, туда и хожу!» Она меня толкнула. Я, конечно, её. Ну, и сцепились. Уборщица нас выгнала на улицу. Тут девчонки подбежали. И началось!.. – У Варьки вмиг просохли слезы. – Представляешь, и каждая старалась стукнуть меня. Одна Иннка со мной на равных дралась! Из клуба все высыпали, нас окружили и смотрят, как девчонки дерутся. Пацаны стоят и ржут. Нет бы, разнять!.. Потом кто-то крикнул: «Менты едут!» И мы все разбежались.
– Варя, ну почему с тобой всегда что-нибудь происходит?! То с парапета в речку упадешь, то в каких-то гонках с преследованием окажешься, то в тяжбу с полицейскими влипнешь. Не одно – так другое! Прямо-таки гоголевский Ноздрёв – «историческая личность»: без историй не обходишься!
– Мам, ну, я же не виновата.
– Если хорошенько подумать, то виновата. – Татьяна боролась между необходимостью поругать дочь и соблазном пожалеть её. – Ладно. Сейчас налью ванну, смажу тебя йодом.
И всё-таки не удержалась – обняла своё чадо, прижала к себе:
– Глупышка ты наша!..
Заметила, что в Варькином ухе только одна сережка, как у пирата, большое кольцо из золота.
– Варя, где вторая сережка?
– Ой, – она схватилась за уши. – Потеряла!
– Теперь я буду знать, что дарить тебе дорогие украшения ещё рано! – Татьяна даже не рассердилась: – Слава Богу, голову не потеряла.
– Ма-а, а у меня ещё колечко… ну, это… слетело. Твоё, с брюликом…
– Желтое или белое?
– Желтое… Оно великовато было, поэтому я его сплющила немного и надела на третий палец. А оно всё равно потерялось. Прости, что без разрешения взяла.
– М-да… Теперь и папа будет знать, что мне дорогие подарки тоже дарить нельзя. – Странное дело, Таня с абсолютным безразличием восприняла потерю дорогих украшений. Вот сидит рядом с ней Варька – и это самое ценное в её жизни.
Она прижала дочь к себе, поглаживая по голове.
– Ой-ой-ой! – Варька вдруг резко отстранилась. – Ой, как больно! – она стала испуганно ощупывать свою голову, её глаза увеличивались. – Мама, у меня вся голова в шишках и так болит! Мама, это опасно?! Ой-ой, вызывай скорую помощь! Скорее!
Варькина паника моментально передалась матери. Она кинулась к телефону и набрала 03.
По мере того, как паника возрастала, сил становилось меньше. Бороться с навалившимися коллизиями в одиночку Таня больше не могла.
– Алло! Стас, сыночек, Вареньке «скорую» вызвали. Она подралась. Я в полуобморочном состоянии… Да, спасибо! Приезжай! Скорее…
Притихшая Варвара, уже умытая и переодетая, сидела в кресле с холодным компрессом на лбу – больше всего её огорчала лиловая шишка на самом видном месте.
На часах – начало второго. Вот-вот приедет «скорая», а Стаса ещё нет. И снова приступ паники: как же он доберётся с другого конца города среди ночи? Машину Льва он во дворе не оставляет, гараж далеко. Наверняка будет ловить частника, а вдруг попадется какой-нибудь… Господи! Зачем позвонила? Спал ведь уже… Вот позвонить бы ему прямо сейчас – может, спокойнее стало бы. Но он постоянно протестует: «Мама, прекрати контролировать меня! Я уже не ребенок». «Ладно, посмотрим, как ты заговоришь лет через двадцать, когда твоя Глашенька подрастет» – это единственное, что могла бы противопоставить ему мама.
Всё, что делал Стас, у мамы обычно вызывало уважение. Бесконечно добрый, а временами даже бесшабашный, он оставался уравновешенным, похвально правильным: успешным учеником, студентом-программистом, теперь аспирантом. Правда, женился рановато – едва исполнилось 21. А через пять месяцев после свадьбы появилась Глашенька. Стас в своей дочери души не чаял. Татьяна тоже обожала внучку, которой уже сравнялось два года, и с трепетом отмечала в ней черты, напоминающие сына. Когда Стас родился, все родственники единодушно разглядели в нем деда Станислава Николаевича. Внешность предопределила и имя: сына назвали Станиславом, в честь деда. А теперь и внучка на него похожа.
В отсутствие Льва сын оставался единственным мужчиной в доме и достаточно рано стал ощущать себя ответственным за всё, что происходит в семье. Таня, в свою очередь, в одиночку охраняя, воспитывая детей, с годами приобрела «синдром менеджера», который вступал в абсолютное противоречие с её эмоциональной восприимчивой натурой и весёлым нравом. При таком внутреннем конфликте ей приходилось зачастую очень крепко держать себя в руках, чтобы избежать нервных срывов.
…Приехала «скорая помощь». Врач прибыл без сопровождения медсестры.
– Что беспокоит? – Он бесстрастно окинул взглядом Варвару от расцарапанных ног до лба, увенчанного фиолетовой шишкой.
– Голова…
– Кружится?
– Ну, не то, что бы…
– Тошнит?
– Нет.
– Температура?
– Да нет, хуже! – Варвара испуганно округлила глаза. – У меня болит вся голова, даже дотронуться больно! Она вся в шишках!
Врач слегка ощупал Варькину голову и заключил:
– Собирайся. В больнице тебе сделают рентген черепа.
– Что-то серьёзное? – еле прошептала Татьяна.
– Не думаю, – проронил врач, уткнувшись в свои записи.
Раздался звонок в дверь. Наконец-то! Стас!
По дороге в больницу Варвара заговорщицким тоном наставляла маму и брата:
– Не проговоритесь! Я шла – на меня напали. За групповуху могут наказать. Мы с девчонками всё обговорили: никаких имён и адресов. Поняли?
Мама поспешно закивала.
– Мата Харри! – хмыкнул Стас, легонько толкнув Варьку коленкой. Варвара отодвинулась и обиженно засопела.
К счастью, рентген не выявил трещин на Варькином черепе, и после обследования на наличие алкоголя в крови (которого, к всеобщей радости, не оказалось), Варвару отпустили домой.
Когда возвращались, уже светало. Стас заночевал здесь же, и они с Варькой ещё долго чаёвничали на кухне, о чём-то болтали, хихикали.
Татьяна без сил рухнула на кровать, окунувшись, наконец, в прохладную свежесть постели. Но уснуть не могла – в голове всё ещё прокручивались сюжеты пережитой ночи. Из кухни доносились негромкие голоса детей: что-то поведывал басок Стаса, колокольчиком заливалась успокоенная Варвара.
2
– Мама, проснись. Там пришли к нам. К Варьке… – голос Стаса влился в тревожный сон Татьяны в тот самый момент, когда машину, которой управлял Лев, стало заносить на вираже. Рядом с мужем сидела она, а на заднем сидении сын и дочь.
– Лев, осторожней! – пробормотала она и открыла глаза.
На часах 9 утра. В комнату влетела заспанная Варвара, на ходу завязывая халатик.
– Ма! Там ментиха пришла! – выпалила она шёпотом.
– Кто?! – спросонья не сразу сообразила мать и тут же выскочила из постели.
«Ментиха» – красивая брюнетка лет двадцати пяти – встала с кресла, представилась вошедшим в гостиную Татьяне с дочерью.
– Ольга Владимировна Сухова, инспектор по делам несовершеннолетних. – Скользнув взглядом по Варьке, усмехнулась: – Варвара Львовна, ты что же это драку учинила возле клуба?
От неожиданности Варвара вначале потеряла дар речи, а затем, набрав полные лёгкие воздуха, возмущённо выпалила:
– Я?! Я?! Да это рыжая Верка начала! Она у них там самая крутая! – И тут Варька поняла, что «прокололась». Она замолчала и смиренно опустила глаза.
– А лицо ты ей здорово расцарапала, – Ольга Владимировна и мать сели в кресла напротив Вари.
– Я? – искренне удивилась Варвара. – А почему я? – «Проколовшись», она решила сменить тактику и теперь всё отрицать.
– Потому что достаточно посмотреть на твои ногти. – Инспектор была невозмутима.
Варвара мельком глянула на свои обломанные ногти, которые не успела ещё привести в порядок, и непроизвольно спрятала руки за спину.
– Я защищалась! – Она с вызовом вздёрнула носик.
– Допустим, защитников у тебя хватало. Ты ведь не одна была. А с кем? – девушка-милиционер пристально посмотрела на младшую Варламову.
С Варькой моментально стали происходить метаморфозы. В один миг она превратилась в искреннюю и наивную паиньку.
– Понимаете, Ольга Владимировна, я договорилась со своим партнёром по танцам встретиться в клубе, – начала она, проникновенно глядя прямо в зрачки Суховой. – Но он прийти не смог, и я оказалась совсем одна. И тут ко мне подходит эта рыжая Верка. – Голос, взгляд Варвары источали простодушие и искренность. Смиренно поднятые над переносицей краешки бровей довершали картину вселенской жертвенности и непротивления злу. – Понимаете, у меня не было выхода! Я защищалась, одна против толпы разъярённых девчонок, – самозабвенно врала Варька, неукротимо следуя тактике, выработанной с соучастницами: никакой групповухи. Её подбородок задрожал, глаза наполнились слезами, готовыми вот-вот хлынуть. Она врала убедительно и вдохновенно!
«Могла бы стать неплохой актрисой», – Татьяна Сергеевна поймала себя на мысли, которая при нынешних обстоятельствах показалась крамольной. Но и бросаться на защиту своего чада она не стала: пусть чадо выкручивается само, как может.
Инспектор Сухова смотрела на Варьку с любопытством и даже участием, а по глазам было видно: ни одному её словечку не верит.
– Ну, выражения-то нецензурные ты наверняка употребляла? Ведь «на войне как на войне»? – подзадоривала Сухова.
– Ой, что вы! – Варвара изумлённо вскинула ресницы. – Я и слов таких не знаю!
Из кухни потянулся запах настоящего бразильского кофе. Это Стас добрался до запасов гурмана Льва. А вскоре появился и сам Стас с двумя маленькими чашечками кофе и сахарницей, которые странным образом уместились в его руках без подноса. Понятно, ринулся прикрыть сестричку.
– Ольга Владимировна, – обратился Стас: – если не пьёте кофе, я принесу чай.
– Я пришла к вам не кофе пить. – В напускной суровости девушки нетрудно было уловить кокетство, которое симпатяга Стас уже привык воспринимать как должное.
– А жаль, – посетовал он, расставляя чашки на маленьком столике возле матери и суровой гостьи.
– Впрочем… – Ольга Владимировна втянула носом воздух и прикрыла глаза. – Перед таким ароматом я не устою.
– Уф-ф!.. – с облегчением выдохнул Стас. – Я рад, что не зря старался, – и, повернувшись к сестре, добавил: – А Варя у нас кофе не пьёт. Но и чай она не будет. Правда, Варя?
Варвара послушно закивала. Подмигнув ей, расторопный братец вышел из комнаты.
– У Вари это ведь не первое знакомство с правоохранительными органами? – Сухова отпила глоток кофе и, не ожидая ответа, продолжила. – Я уже навела кое-какие справки.
Татьяна вспыхнула:
– Не знаю, как она умудряется попасть в нелепейшие ситуации! У неё и времени-то свободного нет: закончила музыкальную школу, продолжает заниматься танцами – а это ежедневные тренировки, бесконечные конкурсы, поездки! И в школе почти отличница. – Таня, пожалуй, впервые так горячо хвалила дочь. Варька же в это время сидела на краешке дивана, демонстрируя королевскую осанку и синяки с царапинами от головы до ног. По мере поступления маминых комплиментов её подбородок поднимался всё выше.
– Ольга Владимировна, – спохватилась мать, – если мы сможем обойтись без присутствия Вари…
– Да-да, пожалуй, – перебила Сухова, – только пусть срочно сделает копию паспорта.
– Сейчас отсканирую, – вскочила Варька и выскользнула из комнаты.
– Ох, как я устала от её переходного возраста! – Татьяна вздохнула. – С сыном никогда никаких неприятностей не случалось, а с дочерью – вот, пожалуйста.
– И неудивительно, – подхватила Ольга Владимировна. – Сейчас с девчонками проблем гораздо больше, чем с мальчишками.
– В наше время было наоборот.
– У нас на учёте сейчас в большинстве девочки, – Сухова многозначительно приподняла бровь.
Таня встрепенулась:
– Ольга Владимировна! У Варвары ведь до этого не дойдёт? До учёта…
– Посмотрим, – Сухова пожала плечами. – Если б у неё это впервые с полицией… Словом, через неделю будет заседать комиссия, там и решат. – Она отодвинула пустую чашечку из-под кофе. – Но я вижу, что у вас приличная семья, да и Варя не из проблемных детей. Постараюсь помочь. В среду придите ко мне с школьной характеристикой Варвары.
В прихожей, провожая девушку-инспектора, Варвара не удержалась и всё-таки спросила:
– А как вы меня нашли?
Сухова рассмеялась:
– В больнице ночью была? То-то!..
– Так, дети, моя поездка к папе отменяется, – сказала мама, когда они остались втроём. – Конечно же, до возвращения папы мы ему про Варькины «подвиги» ничего не расскажем, чтоб не расстраивать. Только вот чем я ему свой отказ от поездки объясню? – она повернулась к дочери. – Ну-ка, Варвара, придумай что-нибудь, у тебя это ловко получается!
Варька виновато опустила голову и даже слегка покраснела.
– Мама, давай я улажу Варькины дела. Отправляйся-ка к папе, – изъявил готовность Стас.
Татьяна обняла его.
– Спасибо, Стас, я знаю, что ты справился бы с этим. Но мне надо остаться здесь.
3
Таня целиком погрузилась в улаживание проблем дочери: от визитов в полицию, личных контактов с членами комиссии, комплиментов и подарков классной руководительнице – до томографии Варькиного головного мозга (на всякий случай).
Наконец позвонил Лев. В мобильнике ликовал голос мужа:
– Танюшка, радость моя, ты где?
– Львёночек! Ты в Риге?
– Да, но пока на рейде болтаемся.
– С прибытием, солнышко.
– Я тебе тут такую грандиозную встречу приготовил! Затоварился по полной программе!
– Лев, Львёночек, спасибо, милый.
– «Спасибо» потом скажешь.
– Лев, послушай…
– Да-да, слушаю, солнце моё!
– Лев, я не смогу приехать: у Вари турнир в Новосибирске. Нужно лететь обязательно. Какой-то очень важный турнир.
– Важный-преважный? Короче, очень важный!?
– Ну, да…
– А мама Дениса не могла бы?
– Она… болеет.
– Угу… Очень-очень-очень жаль. Что ж…
После разговора с мужем Татьяна ощутила опустошенность и противно щекочущий ком в груди. Да бывает ли она – эта ложь во спасение?! Ведь спасая кого-то ложью, обязательно вредишь себе. Ну, подставила себя она в очередной раз, а дальше что? Сама переживает, чувствует себя виноватой, Лев явно недоволен. Вот скажи она правду, как есть, может, и лучше было бы! Да, Лев расстраивался бы из-за дочери, но не из-за отношения к нему жены. Как понять мужчин? Что в них сильнее – инстинкт отца или самца? Татьяна-то знает про себя наверняка: волновалась бы до безумия за детей. Наверное, и Лев тоже. Благо, он ещё не знает, что Варька с Денисом почти полгода разъезжают по конкурсам вдвоём: категорически отказались от сопровождения мам. Но чтобы Лев не счёл такую самостоятельность двусмысленной, Таня тоже не стала обсуждать её с мужем до их ближайшей встречи и опять всю ответственность взяла на себя.
В комнату вошла Варвара с большой чашкой, прихлебывая из неё чай.
– Ма!..
– Варя, что за дурацкая привычка пить и есть на ходу! – раздражённо заметила мать.
– Ой, ты не в духе, мамочка?
– В духе.
– Тогда скажи: платье к выпускному будем шить или покупать?
– Как хочешь.
– Давай замутим что-нибудь офигенное!
– Ладно, сходим в театр к портнихе. Я созвонюсь.
– А! Мам, ещё вот что! Я это… Я не буду поступать в медицинский.
– То есть?..
– Ну, боюсь я всего этого – кровь, анатомички, болячки. Не, не могу!
– А ты об этом не подумала, когда мы нанимали тебе репетитора из мединститута и уплатили, между прочим, немалые деньги?
– Ну, мам, я даже Рембрандта недолюбливаю из-за того, что он покойников рисовал!
– При чём тут это! Ты ведёшь себя как взбалмошная, недалёкая девица! – Татьяна перешла на крик. – Оставь свои капризы при себе! Ясно?
– Ты не хочешь меня понимать, ты хочешь, чтобы я была несчастной! – взвизгнула в ответ Варька.
Мать села в кресло.
– Ладно, – максимально сдерживая себя, сказала она, барабаня пальцами по столику: – Что тебя может сделать счастливой?
– Я вот хотела бы в юридический поступить. Вот помнишь девушку-инспектора Ольгу Владимировну? Она такая красивая, умная и всё понимает… – Варвара уселась на диван, поджав под себя ногу. – Я бы тоже хотела работать в детской комнате милиции, – сказала она мечтательно.
– Варя, детка, – мама перешла на миролюбивый тон, – если ты не приемлешь жестоких зрелищ, о какой работе в милиции можно говорить? Ты готова постоянно находиться в гуще «чернухи» и посвятить этому свою жизнь? Это похлеще, чем в анатомичке.
– Круто… – пробормотала озадаченно Варька, затем поднялась, забрала свою чашку и вышла из комнаты.
Противно щекочущий комок в груди, который Таня ощущала на протяжении получаса, как будто бы взорвался, и она расплакалась. Последний раз такое состояние она испытывала в прошлом году, когда Варька попала в больницу с тяжёлым аппендицитом. После операции у дочери поднялась температура. Мама двое суток не отходила от неё – не спала, не ела. Удивлялась: откуда силы берутся. И тут позвонил Лев. Его голос, казалось, излучал запах моря, передавал тепло алжирского Биджая, и Танюша, проделав над собой усилие, беззаботно защебетала:
– Львёночек, у нас всё хорошо, не волнуйся! Просто я сейчас не дома, в магазине… Береги себя, милый.
Отключила телефон и от нахлынувшего чувства одиночества, бессилия, незащищённости расплакалась. Она вспомнила этот эпизод и ужаснулась: сейчас-то чего реветь? Слава Богу, все здоровы!
На пороге опять появилась Варька, на этот раз сияющая.
– Мамочка, я всё решила! – и осеклась: – Ой, мама, ты плачешь? Из-за меня?! – Её глаза моментально наполнились слезами.
– Нет-нет, Варенька, – торопливо успокоила её Татьяна. – Я и не плачу вовсе. Так, вспомнила кое-что.
Варька уселась на подлокотник кресла и крепко обняла маму:
– Мамочка, я поступлю в тот институт, который выберешь ты. Конечно, кроме меда и юрфака. Ладно?
– Нет уж, дорогая, уволь! Но учти: времени, чтобы хорошенько подумать, у тебя очень мало.
Обрадованная Варька чмокнула маму и выпорхнула из комнаты.
Прошло две недели. Ремонт Лёвиного «Одербаума» подходил к концу. Таня уже готовилась сказать мужу в очередной раз магическое «счастья в рейсе», когда Лев сообщил: рижская компания не выпускает судно из своего порта из-за разногласий в оплате ремонта. Суд назначен через месяц, а значит, всё это время теплоход будет стоять на приколе. Команду распустили по домам, кроме вахтенных. За старшего остался Лев, а с ним помощник механика.
– Танюшка, через две недели меня сменит капитан, и тогда я дней на десять приеду домой, – успокаивал Лев. – А хочешь, приезжай ты ко мне!
– Нет, Львёночек, сейчас я – никак. У Вари вот-вот «последний звонок», экзамены, выпускной. Ну, сам понимаешь. Тем более, ты скоро приедешь.
– Да, я понимаю.
Вскоре Татьяна, окруженная многоголосой толпой ребятни и взрослых, на школьной линейке утирала непослушную слезу. Их Варька в традиционной форме прошлого века – коричневом платье, белоснежном фартучке и с белыми бантами в волосах кружила с Денисом в вальсе. Лёгкие и грациозные, они, казалось, плыли по периметру пришкольной площадки, готовые вот-вот отправиться в далёкое и неведомое путешествие, от которого с восторгом ждали свободы, радости, любви! И серебристый звон колокольчика напутствовал елейно: «Счастья в рейсе! Счастья в рейсе…» Вот и всё, школа!
Стас сжал локоть матери и, наклонившись к ней, сказал:
– Поздравляю!
– Угу… – кивнула Таня, промокая глаза платком.
Варвара наконец определилась. К экзаменам она подошла с чётким осознанием своего места в жизни. Её призванием оказалась, ни много ни мало – журналистика.
– Бог в помощь! – сказала мама с некоторым облегчением и ринулась искать каналы, по которым можно было бы срочно опубликовать несколько свежеиспеченных опусов Варвары для творческого конкурса в университете.
… – Танюшка, к сожалению, мне не удастся заскочить домой, – сокрушался в телефонной трубке Лев. – У капитана какие-то проблемы. Короче, просит меня ещё остаться за него на судне.
– А что же старпом?
– У него тоже что-то там…
– Какая жалость! Что бы они без тебя делали?!
– Таковы обстоятельства. Увы!
– Увы и ах!
И опять у Танюши неприятный осадок от разговора! Голос у Льва какой-то бодренький, слишком радостный и даже чужой немного. Как будто он всё время куда-то торопится, и болтать по телефону ему – ну, абсолютно некогда! Она тоже не считает нужным в ответ бисером рассыпаться. А, может, зря? Бросить все дела и поехать к нему? Но как? Как бросить?
Вечером приехал Стас мрачнее тучи. Швырнул в угол свою адидасовскую сумку, набитую какими-то шмотками и с торчащей из неё теннисной ракеткой.
– Стас, ты здоров? – обеспокоилась Татьяна.
– Более чем, – буркнул сын.
– Пойдём ужинать.
– Не хочу. Спасибо.
– Стас, что случилось? Я же вижу!
– Я поживу у вас? Ты не против?
Она опустилась в кресло:
– Не против. Но…
– Мама, я могу сейчас побыть один? Извини.
– Конечно.
4
Таня перенесла на балкон всех своих зелёных «домочадцев» – экзотические растения, в большинстве своем старше двух десятков лет. Несколько пальм, разросшийся фикус, большой цветущий олеандр, древний аспарагус и много других тропических пришельцев выстроились на небольшом пятачке в живописную оранжерею под летним небом. В окружении своих питомцев, источающих покой и роскошество нездешних широт, Татьяна ощущала короткие мгновения счастья, которое абсолютно наполняло её, лишь когда собирались вместе с ней дети, муж, мама, внучка. Тогда отступали изматывающие тревоги, ненасытные страхи и томительные будни ожиданий.
– Клушка ты моя! – умилялся Лев. – Породистая клушка.
– Хочешь сказать, что ты – клушкин муж? Поздравляю! – жена изображала лёгкую обиду, но аналогию Льва предпочитала воспринимать в определенной степени как комплимент. Что ж, раз пришла на эту землю женщиной – будь любезна: вари щи, рожай детей, а уж в свободное от основных занятий время выполняй мужскую работу, если угодно. Постулат, возможно, спорный, но для Тани он стал сутью её кармической задачи. При этом она ничуть не считала себя зависимой от мужа. Напротив, не он ли зависит от неё? Редкий глупец откажется от тёплого уютного очага и любимых людей рядом. Танюше её устои казались незыблемыми и даже идеальными в сложившихся обстоятельствах. Хотя иногда накатывала грусть: а не стала ли она, напичканная страхами и тревогами, заложницей тех самых обстоятельств?
Сквозь джунгли своей оранжереи Таня заметила Варвару с Денисом. Они шли по двору и о чём-то оживлённо разговаривали. Стройные, красивые, изящные, они выглядели, будто бы созданными друг для друга. Втайне мать могла бесконечно восхищаться Варькой: да, всё-таки стоило с пяти лет учить её танцам, вкладывая бешеные деньги хотя бы для того, чтобы она умела вот так женственно и величаво ходить!
Ребята остановились у подъезда. Денис игриво боднул свою даму в лоб и, заметив на балконе Татьяну Сергеевну, кивнул ей. Варька помахала маме рукой и скрылась в парадной. Через минуту прямо с порога она объявила:
– Мамочка, можешь поздравить! Третий экзамен – 85 баллов! Итого, все ЕГЭ у меня в пределах «пятерки»! Прикинь?
Таня привлекла к себе сияющую дочь:
– Умница, Варенька. Я горжусь тобой.
После злоключений с полицией, которые не без усилий удалось уладить, Варвара заметно посерьёзнела, что на данном отрезке её жизни оказалось очень кстати.
Зато изменница Фортуна отвернулась от Стаса. Накануне он пришёл далеко за полночь и сильно подшофе. Прежде она никогда не видела сына пьяным, даже проблемы переходного возраста и самоутверждения подростка ей были неведомы. Когда на шестнадцатилетие Стаса, которое он отмечал с друзьями дома, мать предложила взять немного шампанского, он заявил:
– Если на столе окажется хоть одна бутылка вина, меня здесь не будет!
Таня тогда лишь пожала плечами. Вино, конечно, не подали. И только на школьном выпускном балу Станислав впервые вкусил… Как истинный джентльмен он ринулся открывать шампанское, но не удержав в неопытных руках пробку, окатил им с ног до головы учительницу английского.
Теперь Татьяна смотрела на сына, который курил, уставившись в одну точку мутным взглядом, и её сердце защемило. Она подошла к нему, прижала его голову к себе.
– Стаська, а ты помнишь, как первый раз закурил? – почему-то вспомнила она. – Как раз перед первым классом. Пришёл домой чумазый по уши. Спрашиваю:
– Ты где так испачкался?
– Да я курил! – отвечаешь так небрежно.
– Где же ты сигареты взял?
– Да мы с Витьком бычок нашли!
– А спички?
– Там пацаны костёр жгли, мы и прикурили.
– Понравилось курить?
– Не… Гадость. Короче, я завязал!
Она погладила сына по волосам.
– Да… – подал, наконец, голос Стас. – Пацан сказал – пацан сделал! До девятнадцати лет в «завязке» был, до первого крупного «выноса мозга».
– Кто вынес-то?
– Наташка! Кто ж ещё?
Таня поставила перед ним тарелку с окрошкой.
– Ты ведь не обедал сегодня.
– Некогда было.
– Ужинал?
– Угу… – кивнул Стас, но прозвучало неубедительно.
– Что у вас с Наташей? – улучила подходящий момент мать.
– Она на развод подала.
– Что её не устраивает?
– Не верит в меня. С ней там работают в банке крутые чуваки, – он показал растопыренные пальцы. – А я что? Кто я? И звать меня никак! Не выдерживаю сравнений!
– Ну, это ты зря так. Ты в начале пути, – возразила Татьяна.
– Никудышнее начало! Нищая аспирантура, копеечные лекции для студентов, мизерная зарплата в компьютерном салоне и большие дотации от родителей!
– Ох, Стаська, не раскисай. Ты ещё себя покажешь! Правда, надеюсь, не в таком виде, как сейчас.
Глядя, с какой скоростью сын уплетает окрошку, Татьяна подсунула ему большую отбивную с картофелем.
– Стас, ты согласен на развод?
– А куда я денусь? – он нахмурился. И после паузы: – До того, как я ушел, мы уже два месяца не справляли свой супружеский долг.
Таня удивлённо вскинула брови:
– По чьей инициативе?
Стас не ответил.
Стрелки часов приближались к четырём утра.
– Давай спать, сынок. Правильные мысли рождаются в свежей голове, тем более – трезвой. – Она поцеловала сына и, выпроводив его из кухни, выключила свет.
…За окном светает, а Танюша никак не может уснуть. Тяжело видеть, как страдает твоё дитя и не иметь возможности ему помочь. Что ж, пройти свой путь можно только в одиночку. Благо, если у родителей хватает мудрости, терпения, настойчивости научить ходить по этому пути – уже большая удача.
Таня размышляет, ворочается с боку на бок, сон уходит дальше и дальше.
А сама она правильно идёт по своему пути? Наверное, не очень: неурядиц многовато. Последнее время букетами проблем её засыпал Лев. Что ни день – сюрприз! То она сутки напролёт не может ему дозвониться, то ему что-то мешает связаться с ней. Говорит, мобильник барахлит. А Татьяна сердцем чует: муженёк шалит. Да не по-детски!
Намедни взял трубку, но говорит вполголоса, только что не шёпотом. Спешит, нервничает. Жена теперь как бы со стороны за ним наблюдает.
– Милок, уж не из-под одеяла ли ты со мной разговариваешь? – спрашивает она.
– Да сплю я уже! – раздражается он.
– Умница. Время детское – 9 часов. Пора спать. Спокойной ночи.
Подыграла. Но сердце, как будто провалилось. Ишь, бес ему в ребро!
5
У Варвары выпускной бал! Ей казалось, что все свои семнадцать лет она шла только к этому событию: надеть самое красивое в жизни платье, почувствовать крылья за спиной и… взлететь! Этот полёт она ощущала и в ликующей душе, и в нехитрых мыслях. Да, сегодня она улетит в мир, который принадлежит умным, сильным людям – взрослым.
Ей сшили потрясающее платье: длинное, до пола, из прозрачного тонкого гипюра с серебристыми прожилками. Оно просвечивало коротенькую зелёную юбочку, такой же маленький топик и стройные ноги. Серебряные туфли, выглядывали из-под длинного прозрачного подола. Качественные стразы, привезенные когда-то из Италии, как бриллианты, вспыхивали на окантовках острыми серебристыми лучиками. Платье подчеркивало изящную линию талии и бёдер, длинную шею и держалось на тоненьких бретельках, обшитых сияющими камешками.
Словом, Варька произвела фурор! Взгляды всех учителей, учеников, их родителей были обращены к ней. Но она нисколько не смущалась и вела себя так, будто носить подобную одежду – для неё дело обычное. Впрочем, надо признать, что она действительно умела это носить. В течение многих лет ей каждый сезон шили для конкурсов роскошные наряды с перьями и стразами, в которых она одинаково уверенно представляла в танцах чопорную Европу и фееричную Латинскую Америку.
Для всех было очевидным: и королева, и Золушка этого бала – Варвара Варламова! Девчонки одна за другой подлетали к ней, чмокали в щёчку и чирикали нечто вроде:
– Барби! Ну, ты супер!
Кроме вполне приличного аттестата без «троек» ей вручили ещё грамоты по тем предметам, за которые во всех четвертях она получала только «пятерки». С этими Варькиными «трофеями» Татьяна и отправилась домой, оставив дочь самостоятельно продолжать свой головокружительный перелет во взрослую жизнь.
На пороге дома столкнулась со Стасом.
– Ты куда это, на ночь глядя?
– Буду поздно. Не волнуйся, – ответил он на ходу.
– Ты на машине?
– Нет.
– Не злоупотребляй… Ладно?
– Само собой!
Устроившись поудобнее в кресле, она разложила на столике перед собой аттестат, грамоты Варвары, с удовольствием прочитывая каждую строчку, каждую оценку. Перед ней, как в замедленной съемке, представала дочка – то курносой смешной первоклассницей с коленками в зелёнке, то девушкой, впервые вставшей на высокие каблуки, то вот сегодня – такой роскошной и счастливой!
Сейчас Татьяне меньше всего хотелось бы оставаться в одиночестве, но и грузить себя житейскими проблемами приятельниц – тоже не время. А мама наверняка спит, она теперь рано ложится. Набрала номер телефона Льва:
– Ты не спишь?
– Да ну!.. У нас сейчас девять вечера.
– Варя аттестат получила. Поздравляю.
– Я тебя тоже поздравляю.
– Как твои дела?
– Короче, хозяева судна проиграли суд и подали апелляцию. Ещё месяц или больше стоять будем.
– Хочешь – приеду?
– Не надо. Скоро капитан прибудет, и я сам домой заскочу.
– Как хочешь.
Включила телевизор, полистала каналы: везде на неё с экрана направлялись дула пистолетов или искаженные ужасом лица, доносились встревоженные голоса, сводки «ЧП». Ничего ободряющего, радостного, «болеутоляющего». Она выключила телевизор, перебралась на диван и задремала.
Разбудил телефонный звонок.
– Мама, ты меня ночью не жди, – услышала она голос Стаса. – У меня всё в порядке, буду утром. Пока!
Что ж, спасибо на добром слове – хоть предупредил. Но всё равно ей теперь до утра не уснуть: Варвара рассвет встречать будет!
Однако свой первый послешкольный рассвет Варька встретила совсем не так, как от неё ожидали.
Позвонил Денис:
– Татьяна Сергеевна, мы с Варей едем к вам, на такси. – сообщил он.
– Почему звонишь ты, а не она?
– Мы уже в ваш двор въезжаем.
Таня увидела из окна свет фар. Такси остановилось возле подъезда, но из машины долго никто не выходил. Наконец появился Денис, обогнул такси, открыл противоположную дверцу и стал вытаскивать Варвару. Увидев неладное, Татьяна сорвалась с места, кинулась по лестнице вниз.
Денис стоял у подъезда с Варварой на руках.
– Что с ней?! – первым порывом было выхватить дочь из его рук.
– Говорит, шампанское пила.
– Давай, помогу! – Она вцепилась в дочь.
– Не надо, я сам. Открывайте двери. – Денис перекинул Варьку через плечо так, что её попка оказалась вверху. – Пардон, Варька, такой поддержки у нас ещё не было, – проворчал он, намекая на танцевальные поддержки.
Сеял теплый дождик. Кроме того, что Варвара промокла до нитки, её блистательное платье облепила грязь, как и белоснежную рубашку Дениса, теперь испачканную Варькиным платьем.
– В нашей школе тоже сейчас выпускной, – сообщил он, поднимаясь по ступенькам. – Звонит мне Варька, ревёт нетрезвая: «Срочно бери такси, отвези меня домой. Я на скамейке в школьном дворе». Приехал – она сидит под дождём, встать не может. Загрузил её и вот, привёз… – Денис приостановился, чтоб передохнуть. Таня осторожно сняла маленький клатч, который на цепочке ещё удерживался на Варькином плече. Открыла его – всё на месте, даже телефон.
Уснувшую в машине Варьку удалось разбудить лишь над ванной, направив ей в лицо холодный душ. Едва она очнулась, Татьяна поднесла к её губам чашку с сырой водой:
– Пей! – приказала она.
– Ой, не… – скривилась Варька.
Мать в сердцах выплеснула ей в лицо воду из чашки и, набрав ещё, прикрикнула:
– Пей!
После второй чашки Варвару стало «полоскать». Однако промывание желудка продолжалось. Ещё несколько порций воды – и она взмолилась:
– Не могу… Срочно вызывай «скорую»!
В комнате дочери Таня открыла настежь окно. Дождик кончился. В дом ворвался поток свежего воздуха, смешанного с запахом озона, вторглось раннее фиолетовое утро с возбуждёнными голосами ребятни. Выпускники весёлыми ватагами спускались по улице к набережной. Они пели песни, бренчали на гитарах, смеялись. Они встречали свой первый взрослый рассвет.
Денис только что вернулся из круглосуточной аптеки с лекарствами от алкогольного отравления и теперь стоял в прихожей.
– Там ребята наши на набережную идут. Зовут меня…
– Конечно же, Дениска! Конечно, иди. Спасибо тебе. Варе уже лучше, она будет спать.
К обеду Варя вышла на кухню, едва проронила «привет!» и забилась в угол диванчика. Она не выглядела подавленной или виноватой. Она была растеряна.
Таня включила чайник.
– Чай с тортом?
– Без торта.
– Правильно, не заслужила.
– Мам, прикинь! – Варвара глянула исподлобья. – Мне сейчас пацаны из нашего класса звонили. Они сказали, что девчонки мне в шампанское водку подливали.
Мать поставила перед Варварой чашку с чаем и села за стол.
– Ох, Барби ты, Барби! Захотела быть королевой, а об охране не подумала. Женщины ведь не любят соперниц.
– Мама, так не все же девчонки, а только трое. Среди них и Кристина, между прочим – моя подружка.
– Значит, им больше, чем другим хотелось бы оказаться на твоём месте. А Кристина и не подруга вовсе. – Таня налила себе тоже чаю. – Честно говоря, женская дружба – это очень хитрая загадка! Если в твоей жизни хоть однажды окажется настоящая подруга – считай, что тебе крупно повезло. У королевы и вовсе шансов нет завести подругу.
Мать на минуту задумалась: уместны ли такие поучения в Варькином цветущем возрасте? И всё-таки решила, что капля цинизма не помешает в качестве прививки от неизбежных разочарований.
– Я предлагала тебе платье сшить скромное – вроде того, что у тебя было на выпускном после девятого класса.
– Угу. Зато скромные аксессуары к нему так пленили нашу классную руководилку, что она потом хвостом ходила за мной, чтоб папа ей привёз такие же. Пришлось свои отдать! – Варька хмыкнула.
– Да ладно, забудь! – махнула Таня. – А на этот раз тебе захотелось ощутить себя помпезной королевой. Зачем-то… Но, дорогуша, с ролью ты не справилась. Не доросла. Потому что не хватило ни опыта, ни мозгов, ни умения защитить себя. Стала заурядной жертвой завистниц. Довольна результатом?
Уязвлённая Варька вспыхнула:
– Их надо наказать! И как следует!
– Уймись, детка. Ты не та королева, которая сможет найти управу на них. К тому же они теперь не школьницы. – Таня налила в стакан кефир и пододвинула его к дочери. – Или тебе хочется выглядеть жертвой? А в конце школьной «карьеры» поставить кляксу? – Она сделала паузу. – Нет, Варя. Ты всё это проглотишь и сделаешь хорошую мину. Человеческую зависть не истребишь. Научись не быть её жертвой. Помнишь правило «держись в седле, упадешь – затопчут»? Ты это не один раз проходила в спортивных танцах. Так и сейчас: извлеки урок, стань сильнее и иди дальше, коль уж всё обошлось, слава Богу. Могло бы быть и хуже, конечно!
– А если б было хуже? – Варвара внимательно посмотрела на мать.
– Тогда б – и разговор другой. Типун тебе на язык, бесценная наша! – проворчала Таня и кивнула на стакан: – Пей кефир.
– Мама, но зло должно быть наказано!
– Да, если есть средства борьбы с ним. А их у тебя сейчас нет. Но ты же своим завистницам не доставишь удовольствие видеть тебя обиженной, униженной, жаждущей мести? Кстати, тебя многие видели ночью пьяной?
– Нет. Я не так много выпила, поэтому долго продержалась. А потом вдруг закружилась голова почему-то против часовой стрелки, я испугалась и ушла в школьный двор. Села на скамейку, позвонила Денису. Пошел дождь, но я очень хотела спать и мне было очень хорошо под дождём. Вокруг – никого, меня никто не видел.
– Замечательно. А мальчишки сегодня спрашивали, почему ты раньше ушла?
– Спрашивали. Я сказала, что скучно стало. А шампанское с водкой для закаленного бойца – обычный коктейль.
– Хм, боец!.. Откуда у них водка взялась?
– Пацанам через окно передали.
– Безобразие! – возмутилась мать, но добавила: – А по телефону ты правильно поговорила.
– Спортивные танцы научили защищаться. – Варька вздохнула. – Ох, как я устала от этих интриг!
– Что ж, не научишься держать удар – не добьёшься успеха.
Татьяна подумала: Варька всё-таки взрослеет и, вроде бы, не так уж глупа. Однако по мере того, как дочь продолжала свою исповедь, мама всё больше видела в ней прежнего ребёнка.
А Варька продолжала:
– Конечно, в какой-то момент мне стало ужасно смешно, захотелось поприкалываться, позадираться. Я вышла на сцену, взяла микрофон и объявила, что буду петь, потому что диджей ставит не ту музыку и вообще всё делает не так. Между прочим, это лучший радиоведущий и дорого стоит. Он повёл себя ужасно: стал отнимать у меня микрофон, пытался выпроводить со сцены, потом поднял на руки и хотел унести. Мы свалили ударную установку, колонки, потом он запутался в проводах и упал. Я убежала в зал, а он под всеобщий хохот выпутывался из проводов. Зал стоял на ушах!
– Бал удался на славу. Варвара Варламова – в своем репертуаре!
– Но смеялись-то не надо мной, а над ним!
– И рассвет встречала тоже не ты. Пей кефир!
6
Летний вечер опускался на улицы города. Татьяна сидела с сыном на скамейке тихого старого сквера. С минуты на минуту сюда должны прийти Наташа с Глашенькой. Вчера Стас сказал, что его без пяти минут экс-жена считает периодические встречи с отцом вредными для ребёнка, поскольку травмируют психику малышки. Свекрови пришлось по телефону настойчиво убеждать Наташу в том, что она заблуждается.
Наконец в глубине сквера появились Наташа и дочь. Стас подскочил, чтобы кинуться навстречу, но остался на месте. Облокотившись о коленки, он исподлобья наблюдал за ними. Глашенька семенила пухлыми ножками и держалась за мамину руку. Светлые колечки её волос подпрыгивали при каждом шаге, а сама она напоминала пупсика в пене розовых оборочек и кружев.
Таня вдруг почувствовала: вот сейчас, ещё несколько секунд – и она не выдержит, устроит грандиозный разнос в семействе младших Варламовых. Ей захотелось схватить свою внучку, спрятать, защитить от её же родителей, сделать Глашеньку самой счастливой на свете!
Стас встал, медленно направился по аллее. Глашка, узнав в нем своего родителя, радостно завопила, кинулась к нему. Она бежала, не разбирая дороги, вытянув перед собой ручки. Стас прибавил шагу, и в тот самый момент, когда дочурка всё же споткнулась и вот-вот готова была шлёпнуться, подхватил её. Она обвила ручками папину шею, прижалась к нему, и стала губками и мягким носиком тыкаться в его щёки, нос, подбородок.
Наташа села на скамейку рядом со свекровью. Выглядела она великолепно, пребывая в той цветущей поре, когда женщина, обновлённая родами и уже отдохнувшая от них, излучает красоту и здоровье. Её длинные светло-русые волосы, голубые доверчивые глаза, вздёрнутый носик, пухлые губы создавали очень выигрышный образ трогательно наивной девушки. Трудно подумать, что за удивлённо приподнятыми бровками прячутся весьма неплохие мозги. Наташа закончила с отличием школу, с красным дипломом – институт и уже успела заявить о себе как об успешном специалисте в банке. Она прекрасно знала, чего хочет от жизни и в силу молодости, бурлящей энергии стремилась к мгновенному результату. Впрочем, её прагматизм очень мило соседствовал и с добротой, и с женственностью. Таня искренне привязалась к своей невестке так, что уже не могла быть её судьёй, а стала адвокатом таким же, как и сыну. И хотя Стас совсем чуть-чуть уступал в возрасте своей жене, «адвокат» сетовала лишь на то, что встретились ребята слишком рано – вот если бы лет на пять позже!
По достоинству оценив внешность невестки, от комплиментов свекровь всё же воздержалась. Вместо этого она сказала:
– Времени на прогулку мало, Глашеньке скоро нужно спать.
– Конечно, но кроме прогулки у меня ещё и работа.
– Я понимаю.
– Спасибо коллеге, подвёз нас и теперь ожидает у сквера, чтоб домой подбросить.
В душе у Тани что-то неприятно царапнуло. Она подошла к Стасу, взяла внучку на руки.
– Баба Тата, – сообщила Глашенька, дала себя поцеловать, потискать и опять потянулась к отцу: – На, меня.
Однако бабушка не спешила отпустить своё сокровище, и тогда Глашка более требовательно обратилась к папе:
– Возьми лебёнка!
Домой Татьяна возвратилась с тяжёлым сердцем и ощущением собственного бессилия что-то изменить.
На диване перед телевизором лежала Варвара с ноутбуком на животе.
– Ма, ну как они там? – спросила она, одновременно набирая текст на компьютере. «Они» – это Стас с Наташей.
– А! – махнула рукой Таня. – Всё то же самое. Она – как снежная королева. Он, как упрямый баран: на суд не явился, развода не хочет, и никаких решительных шагов не делает, чтоб семью спасти. К тому же, по-моему, у него какая-то пассия завелась. Тебе так не кажется, Варя?
– Ну, Стас ещё тот Дон Жуан! Разве ты не знала?
– Н-нет, не знала… – Таня удивленно посмотрела на дочь и тут же сменила тему.
– Варя, вы с Денисом уже несколько месяцев не брали индивидуалки ни в Москве, ни за границей. Экзамены давно закончились. Не собираетесь?
– Мы же хотели с Дэном в августе на море отдохнуть. Я тебе говорила. Поэтому он в поте лица собирал деньги, чтоб меня повезти за свой счет. Давал индивидуалки малышне, свадебным парам. Я ему даже свои занятия отдавала, потому что он деньги у меня всё равно не брал. Раньше то, что мы зарабатывали, тратили на тренеров, а сейчас вот – на отдых хотели.
– И тебя не смущает роль содержанки?
– Ой, о чем ты говоришь, мама! – возмутилась Варвара. – Не буду же я мешать Дэну ощущать себя суперменом. А к тому же мы, наверное, никуда и не поедем. Во всяком случае – я.
– У тебя изменились планы?
– Не то, что бы планы… – замялась она.
– Убери с себя компьютер! – перебила Таня. – Сто раз говорила: вредно.
Варвара нехотя поставила ноутбук рядом с собой и села на диван.
– Вообще-то я уже хотела тебе об этом рассказать. Короче, я познакомилась с парнем. Он приехал из Питера к Машкиному брату. Мама, ты не представляешь, что это за парень! Таких нет больше ни в нашем миллионном городе, ни даже в Питере! Это точно! – Варька счастливо зажмурила глаза. – Он такой красивый, умный, интеллигентный… А ещё он серьезно занимается боями «без правил». Мне с ним ничего не страшно! Он самый лучший! – Варвара сияла, её глаза излучали мириады солнечных вспышек и вся она светилась при одном упоминании о возлюбленном.
– И давно он здесь?
– Был десять дней, вчера уехал в Питер. Скоро опять приедет.
– Он в таком же восторге от тебя, как и ты от него?
– Не то слово!
– Сколько ему лет?
– В сентябре Юрику будет девятнадцать.
– Угу, значит, Юрик. А как же Денис?
– А Дэн останется другом.
– По-моему, у вас с Денисом с некоторых пор отношения больше, чем дружеские.
Варвара покраснела и направилась к двери.
– Юрик учится? – спросила вдогонку Татьяна.
– Нет, он работает. Но сейчас временно не работает.
– И кем же он временно не работает?
– Поваром.
Последнее время Татьяна стала замечать, что в её жизни баланс положительных и отрицательных эмоций всё более тяготеет к минусу. Прежде она не сомневалась, что в такое положение человек может загнать себя только сам. Но даже если она оказалась в сточном водовороте по собственному недомыслию (хотя, так ли – по собственному?), то теперь стало очевидным, что выбраться из него самостоятельно невероятно трудно. Кто мог бы протянуть ей руку? Никто! Мама? У неё уже здоровье слабое. Подруги? Толку с них! Да и подруг-то, в сущности, нет – так, приятельницы. А Лев… И Таня набирает его номер телефона, как контрольный выстрел.
Он долго не берёт трубку, затем отвечает бодрым голосом и несколько вальяжным тоном на фоне музыки, возбужденных голосов:
– Алло! Я ужинаю.
– Не боишься растолстеть? Скоро полночь.
– Я смелый. Не боюсь! Что ещё?.. И, знаешь ли, ты становишься навязчивой.
– Я твоя жена, имею право знать, где ты. Вот сейчас наверняка в болдерайской таверне, пристанище моряков и проституток.
– Слушай, не надо меня пасти!
– Пасут скот. Интересно, к какому ты себя относишь: к крупному или мелкому?
– Надеюсь, не к рогатому.
– Кто бы говорил!
Из телефонной трубки донёсся женский смех, явно рассчитанный на жену Льва. От возмущения Таня аж задохнулась и выпалила первое, что пришло в голову:
– У тебя там какая-то лошадь ржёт! Скажи ей, чтоб заткнулась!
Она оборвала разговор, всё ещё не веря в происходящее. Лев не перезвонил. Он был и в самом деле смел и дерзок. В её голове поплыла невесть откуда взявшаяся строчка «Варламов, кажется, влюбился…» И в кого! Похоже, в эту вульгарную бабёнку, которая позволяет себе ходить в болдерайский кабак и так вызывающе ржать в телефонную трубку. Мерзко, но тем не менее факт: её муж принадлежит не ей, а какому-то «парнокопытному»!
Стрелка на шкале её эмоций резко опустилась ниже нуля и зашкалила.
7
Варвара поступила в университет!
– Ура-а! Я – студентка! – объявила она с порога и, сбросив туфли посреди прихожей, кинулась расцеловывать маму и Стаса.
– Позвони бабушке, – распорядилась Татьяна, – обрадуй её и пригласи на ужин. Я куплю торт, приготовлю что-нибудь вкусненькое, отметим событие.
– Я приглашу кого-нибудь из друзей? – спросила новоиспеченная студентка.
– Конечно! А кого?
– Я подумаю, – Варька хитро посмотрела на маму с братом и добавила: – Сюрприз!
Таня с опаской покосилась на дочь: от Варвары можно ждать любых сюрпризов!
Прошло нескольких часов. Татьяна, возвратившись домой с тортом и прочими угощениями, увидела в гостиной цветы. В полуметровой хрустальной вазе благоухал шикарный букет пурпурных голландских роз. Соседствовала с ними фарфоровая вазочка, из которой, как бы стесняясь, торчала темно-бордовая садовая розочка местного происхождения с поникшей головкой.
– Варя, твои гости уже пришли? – спросила мать.
– Один, как я и обещала.
Татьяна моментально всё поняла.
– А где же Денис?
– Он подарил цветы и даже не зашёл в квартиру. Кстати, он поступил в медицинский.
– Ты приглашала его?
– Нет.
– То есть, он в курсе твоего нового увлечения?
– Ну, да.
– Юрик у тебя?
– Да, он в моей комнате.
– Розочку он принес?
– Он, – кивнула Варька.
Из кухни выглянула бабушка. Она приставила к губам палец, указала в сторону Варькиной комнаты и покачала головой.
Таким образом, матери с момента её прихода понадобилось меньше минуты, чтобы составить представление о герое Варькиного романа. Осталось увидеть его.
– Что ж, знакомь с Юриком, – сказала она через некоторое время.
В комнате дочери Татьяна увидела худенького невысокого подростка с впалыми животом и грудью, тонкими шеей, руками и кривоватыми ногами, нелепо торчащими из-под широких шорт-бермудов.
«Для поварёнка – слишком худ, для боксера – слишком хил, – подумала Таня. – Но мордочка симпатичная. Все черты лица правильные, кроме низковатого лба с опущенным на него чубчиком «на бок».
За столом Юрик вел себя весьма прилично. В центр внимания не лез, но очень старался всем понравиться. Он отчаянно и неумело артистизировал, воплощая образ галантного и приятного во всех отношениях мужчины. Только вот внешне он больше походил на дворового котёнка, и от этого сравнения Татьяна не могла избавиться.
После ужина Варвара затащила её в свою комнату и в присутствии Юрика заявила:
– Мамочка, я ведь уже достаточно взрослая?
– Более – менее… – пожала плечами мать, опасаясь подвоха.
– К тому же – я уже студентка, продолжала Варвара. – Короче, мы с Юрой решили жить вместе. Мы снимем квартиру. Юра устроится на работу и сможет оплачивать жилье. Но пока, мамочка, дай нам взаймы денег.
Застигнутая врасплох мамочка не ожидала такого поворота событий. Слишком уж серьёзная тема. Надо подумать. Только ни одного неверного слова!
– Варя, я не готова к этому разговору, – сказала она как можно спокойнее. – Думаю, вначале нам с тобой нужно поговорить наедине.
У двери её догнала Варвара:
– Ладно, мамочка, идём в твою комнату и поговорим.
Разговор «наедине» начала Варька:
– Мам, ну как он тебе? Классный, да?
– Если честно, он не в моем вкусе. Но ты же не для меня его выбрала.
– Странно, – наморщила лобик дочь. – Хотя, это не важно. Главное – мы любим друг друга.
– Ну и любите, пожалуйста! Только зачем вам это сожительство? Юрик ещё слишком юн, а ты и вовсе несовершеннолетняя.
– В том-то и дело! Если вы с папой дадите согласие, мы поженимся хоть сейчас. Мы друг без друга жить не можем. Ты понимаешь это, мама? Всё равно мы будем вместе, чего бы это нам ни стоило! Я на всё пойду. Дадите согласие? – Варвара в упор посмотрела на мать.
Татьяна почувствовала: один неправильный шаг – и с Варькиной стороны последуют ультиматумы. Нет уж, лучше оказаться по одну сторону баррикад и влиять на события, чем загонять и себя, и дитя в угол.
Она обняла дочь.
– Варенька, я уважаю твои чувства и твой выбор. Но согласись, вы с Юриком ещё недостаточно взрослые, чтобы создать семью. К тому же – вы так мало знаете друг друга.
– Мамочка, ты не поверишь, но, – Варвара перешла почти на шёпот, – нам кажется, что мы уже были мужем и женой в прошлой жизни… Мы это сразу поняли. Мы нашли друг друга и теперь не расстанемся никогда!
– Нет-нет, не надо расставаться. Я не об этом. – Таня села на кровать и усадила рядом дочь. – Варя, как ты думаешь, не лучше ли было бы до свадьбы вам пожить у нас?
– Ой, как здорово! – обрадованная Варька обняла маму.
Татьяна осторожно продолжила разговор.
– И не заметим, как время пролетит. Отметим твои восемнадцать лет, закончишь первый курс и закатим такую свадьбу, какую ты намечтаешь! Да? – Таня заставила себя рассмеяться. Варька вначале поддалась её веселью, но затем озадаченно спросила:
– А, может, всё-таки лучше сейчас нам пожениться?
– Ну что ты, солнышко! Не надо начинать вашу жизнь с бухты-барахты. Сделаем всё, как положено. Ведь ты согласна со мной?
– Вообще-то – да! – неожиданно быстро согласилась Варвара и тут же перешла в наступление: – Тогда пусть Юрчик уже сегодня останется у меня. Ладно?
– Пусть остаётся. Только я хотела бы кое о чём с тобой договориться. – Теперь мама могла диктовать свои условия. – Пообещай, Варя, что до свадьбы вы не станете заводить детей.
– Обещаю! – Варька клятвенно подняла два пальца.
– То есть, завтра же мы с тобой отправляемся к врачу и подбираем соответствующие средства. Идёт?
– Идёт! – Варвара чмокнула маму и вскочила с кровати. – Сейчас я Юрчика обрадую!
– Радуй.
Уверенность, спокойствие и самообладание, которые мама излучала только что, слетели, едва она осталась одна. В очередной раз ей пришлось принимать очень серьёзное решение, полагаясь только на себя. Кто он, этот Юрик из Питера? Каков он, этот «дворовый котёнок», которого дочь притащила в дом? И всё же лучше так, чем Варька убежала бы с ним в какую-нибудь подворотню. А Лев? Что скажет он?
Два дня Татьяна не может дозвониться Льву. Вот и опять набирает его номер – «недоступен»! Возвращаясь к беседе «о парнокопытных», особой тревоги за его самочувствие она не испытывает. И всё же звонит на судовой телефон капитану:
– Володя, здравствуй! Это жена «деда», Татьяна. Извини, Володенька, за беспокойство, но я мужа потеряла… Как, вы уже в Швеции?! Лев списался в отпуск?! О, это он решил мне сюрприз сделать: явиться, не извещая. – Она заставила себя рассмеяться. – Считай, что ты меня предупредил, спасибо. Счастья в рейсе!
Таня положила трубку. Да, сюрприз – лучше не бывает. У неё, как будто бы сердце оборвалось, а внутри – физически ощутимая пустота. Как зомби, она набирает номер телефона сестры Льва:
– Эля, что с Львом?
– Ой, я даже не знаю, – услышала она растерянный голос из Риги.
– Да ладно, говори, как есть. Судно уже в Швеции, а где он?
– Он остался, чтоб привести в порядок захоронение родителей.
– Даже если у него не хватило на это времени в течение трех месяцев, он мог бы меня предупредить. Но его телефон заблокирован.
– Ах, да! У него изменился номер.
– Ты мне можешь его дать?
– Ой, он где-то далеко, надо поискать. Подожди, я тебе перезвоню.
Короткие гудки. Как пусто! Как холодно, зябко.
Раздался телефонный звонок. Собственной персоной – Лев! Говорит вполголоса, торопливо и раздражённо:
– Короче, я в отпуске. Задержусь тут, есть кое-какие дела. А ты кипеж не поднимай. Надо будет – позвоню!
Таня вышла на балкон. Там, облокотившись о перила, курил Стас. Она молча присела на порожек. На тёмно-синем небе появились первые звёзды. Август брал своё – ночь надвигалась заметно раньше вместе с предосенней свежестью, прохладой. В памяти проплыла цветаевская строчка «август, месяц ливней звездных»… Собирай охапками падающие звёзды, загадывай желания – и будет тебе счастье! Столько счастья – сколько ты захочешь! Всё необыкновенно просто и чудесно, до тошноты, до истерики! Ну, загадывай! Бери!
– Мама, хочешь меня поздравить? – голос Стаса вернул её на землю.
– С чем?
– Вчера нас развели.
– Почему сразу не сказал?
– Не хотелось.
– А теперь хочешь?
– Угу.
– Поздравляю.
Стас, молча, ушел в комнату. Татьяна понимала, что не тех слов ждал от неё сын. Но почему все ждут чего-то от неё! А она и не помышляет о чьей-то поддержке.
«Август, месяц ливней звёздных» – навязчиво и неуместно крутилось в голове. На эту строчку наползала другая, невесть откуда взявшаяся – «подставляйте ладони, я насыплю вам счастья!» Но где, где взять сил, чтобы от счастья такого не надорваться и не сойти с ума! Зарябило в глазах, к горлу подступил ком. Таня глубоко затянулась прохладным свежим воздухом и… не заплакала.
Стас, склонившись над гитарой, перебирал струны. Таня присела на диван рядом с сыном и прижалась щекой к его плечу. Они молчали, да и что тут скажешь?
Мама Тани осталась на ночь у Варламовых и уже готовилась ко сну, когда её окликнула дочь:
– Мама, давай чаю попьём?
– Чаю? На ночь? – удивилась Анна Дмитриевна. – Я давно себе такого не позволяю. Бессонница.
– Ах, да… Конечно.
Мать посмотрела из-под очков.
– Таточка, с тобой всё в порядке?
– Со мной? Не знаю. – Она задумалась и, помолчав, продолжила: – Ведь смысл всего происходящего со мной – это вы. Ты, Варька, Стас, Лев… У вас всё хорошо – и я счастлива. Скорее всего, это неправильно, что у меня нет личных радостей. Но это так. Вот только радости Льва не всегда мои. – Она тяжело вздохнула.
– Детка, не гневи Бога! Посмотри на других вон: и в нужде живут, и мужья пьют, бьют, и дети – тысяча одно несчастье. А тебе Лев хорошую жизнь создал. Дети у вас замечательные. Ты ведь как сыр в масле катаешься!
– Сыр в масле? – вспыхнула дочь. – Тогда уж при моем папе ты вовсе купалась в шоколаде! Работа учителем по классу фортепиано тебе была в радость. Хоть и получала ты за неё совсем небольшие деньги, это было не важно: положение и зарплата папы позволяли нам жить в удовольствие. Да и я тебе хлопот не доставляла.
– А ты забыла, что он мне изменял? Сколько нервов мне это стоило!
– Конечно, ты была красивая женщина и не могла смириться с изменами, поэтому ты иногда ему мстила. Но папа тебя на руках носил и был отличным отцом. Ну, попался пару раз на изменах. Так он хоть скрывал! А мой Лев вообще страх потерял. Не знаю, что делать.
– Что делать? То же, что делала и я, и остальные женщины: хранить очаг! – жёстко отрезала Анна Дмитриевна.
– А я и так храню, – вяло попыталась защититься Татьяна и в сердцах воскликнула: – Только это не очаг! Это – жерло кратера! Вулкан!