Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине. II. Неолиберальный ответ на исторический вызов. Третья волна модернизации (П. П. Яковлев)

План «конвертибилвдад» и новая роль Центробанка

В феврале 1991 г. Д. Кавалло покинул пост министра иностранных дел и осуществил свою давнюю мечту – возглавил министерство экономики. Это стало поворотным пунктом в ходе реформ и в целом в аргентинской истории конца XX в. Начинался этап неолиберальных преобразований по всему фронту, круто изменивших многие государственные и общественные институты Аргентины и весь экономический и социально-политический облик страны.

Доминго Фелипе Кавалло

Родился в 1946 г. в г. Сан-Франсиско, в провинции Кордова. Высшее образование получил в Национальном университете Кордовы, который окончил с золотой медалью, и в Гарвардском университете (США), где защитил докторскую диссертацию в области экономики. Быстро получил известность в Аргентине и других странах как экономический эксперт. Был участником целого ряда международных научных проектов, опубликовал несколько книг и большое количество статей. В числе его главных исследований фигурируют следующие монографии: «Вновь расти» (1984 г.), «Федеральный вызов» (1986 г.), «Экономика во времена кризиса» (1989 г.), «Аргентина, какой она могла быть» (1989 г.), «Значение правды. Импульс к транспарентности в Аргентине 90-х годов» (1997 г.). Долгое время являлся консультантом частных аргентинских промышленных компаний. В 1976 г. Д. Кавалло вместе с американским экономистом Р. Масгрейвом провел исследование, которое легло в основу налоговой реформы в Боливии. В 1977 г. Д. Кавалло создал в Кордове так называемый Фонд Медитерранеа (ФМ), а в его рамках – Институт изучения экономических реальностей Аргентины и Латинской Америки (ИЭРАЛ), ставший одним из ведущих в стране исследовательских центров данного профиля. Отличительная черта этих организаций – тесная связь с деловыми кругами Аргентины. Так, в числе основателей ФМ можно назвать известные в стране фирмы: АРКОР, «Арнальдо Этчарт», «Астра», «Багли», «Бридас», «Массух», «Ледесма», «Пескармона» и другие. Д. Кавалло занимал ряд ответственных государственных постов: вице-президента Банка провинции Кордова (1971–1973 гг.), президента Центрального банка Аргентинской Республики (1982 г.). В 1987 г. по спискам Хустисиалистской (перонистской) партии, в которой он не состоял, был избран депутатом Национального конгресса и активно включился в политику. Являлся одним из ключевых советников по экономическим и политическим вопросам перонистского кандидата в президенты К. Менема, а после победы последнего на выборах занял сначала пост министра иностранных дел, а затем министра экономики, став самым влиятельным членом кабинета («суперминистром»). На посту министра иностранных дел и культа Д. Кавалло проявил себя энергичным и компетентным руководителем, провел реорганизацию министерства с целью повышения оперативности и эффективности его работы, подключил к подготовке важных внешнеполитических и юридических документов группу авторитетных экспертов, прежде всего из ИЭРАЛ, активизировал деятельность специально созданного при МИД Аргентины Центра международной экономики. Но главные свершения Д. Кавалло были, безусловно, связаны с его пребыванием во главе министерства экономики в 1991–1996 гг.

Курс Д. Кавалло, ставивший своей декларированной стратегической целью перевести экономику Аргентины в режим стабильного роста, в идейно-теоретическом отношении имел, выражаясь ленинским языком, «три источника и три составные части», определившие его главные особенности и характерные черты.

Первое. В основе экономических воззрений «суперминистра» и его «команды» лежали взгляды и концепции либерализма. Именно либеральное (точнее неолиберальное) мировоззрение определяло систему базовых ценностей и целей «неоперонистов» («менемистов»), а также методы и средства достижения этих целей. Анализ взглядов Д. Кавалло, изложенных в его научных работах и официальных выступлениях, позволяет выделить ключевые моменты (критериальные черты) неолиберальной стратегии в ее «аргентинском варианте». В их числе:

♦ последовательное снижение удельного веса государственного сектора в экономике, в том числе через приватизацию госпредприятий;

♦ стремление к снижению государственных расходов, минимизация (или полная ликвидация) бюджетного дефицита, цель – сделать «экономику экономной»;

♦ проведение жесткой денежной политики (сдерживание роста денежных агрегатов, и прежде всего агрегата Ml – наличных денег), почти исключающей дополнительную эмиссию и ограничивающей объем кредитов БАН; тем самым предполагалось надеть на аргентинскую экономику своего рода финансовую «смирительную рубашку»;

♦ принятие кардинальных антиинфляционных мер и последующее удержание инфляции на максимально возможном низком уровне;

♦ исключение из финансовой практики резких изменений обменного курса (снижение темпов девальвации) национальной валюты;

♦ обеспечение полной открытости аргентинской экономики путем отмены протекционистских мер; возможность сохранения отрицательного сальдо внешнеторгового баланса в том случае, если оно компенсируется притоком иностранного капитала; поощрение зарубежных инвестиций; предоставление иностранным компаниям и банкам равных прав с местными бизнес-структурами;

♦ допущение роста внешнего долга под тем предлогом, что он служит элементом открытости экономики и важным финансовым резервом ее развития;

♦ сокращение доли социальных расходов в государственном бюджете и разного рода социальных трансфертов (субсидий, дотаций и т. д.), поскольку они снижают конкурентоспособность национального бизнеса и культивируют иждивенческие настроения предпринимателей и населения в целом;

♦ уменьшение числа занятых в государственном управленческом аппарате, понижение степени бюрократизации и коррумпированности властных институтов.

Второе. Сильное влияние на правительство К. Менема – Д. Кавалло оказала популярная в тот период на Западе теория предложения (supply-side economics)[24], согласно которой реальный рост в экономике зависит в основном от факторов, воздействующих на предложение, а не на эффективный спрос, как это утверждает кейнсианская концепция. Теория предложения постулирует еще ряд идей, взятых на вооружение аргентинскими реформаторами 1990-х годов. Назовем самые важные:

принципиальная бесполезность механизма девальвации национальных валют, поскольку вслед за этим происходит «всплеск» инфляции, нивелирующий эффект от снижения обменного курса денег;

гипотетическая возможность сокращения заработной платы, так как, в соответствии с теорией предложения и законом Сэя, исключается вероятность кризиса перепроизводства.

Третье. Постулаты уже упомянутого «Вашингтонского консенсуса», который, как отмечал В.М. Давыдов, «суммировал господствовавшие неолиберальные представления экономических гуру того времени и подходы крупнейших международных финансовых организаций (прежде всего МВФ) к оказанию помощи «проблемным странам, встающим на путь реформ»¹⁶⁸. Напомним суть рекомендаций «Вашингтонского консенсуса»: снижение до минимума бюджетного дефицита; изменение приоритетов государственных расходов в пользу здравоохранения, образования и инфраструктуры; проведение налоговой реформы, направленной на расширение облагаемой базы при устранении завышенных фискальных ставок; финансовая либерализация и переход на рыночное регулирование банковского процента; введение унифицированного и конкурентоспособного обменного курса национальной валюты, позволяющего стимулировать нетрадиционный (промышленный) экспорт; замена количественных ограничений во внешней торговле импортными тарифами, поэтапно снижаемыми до уровня 10–20 %; ликвидация барьеров, препятствующих притоку иностранных инвестиций; приватизация государственных предприятий; отмена регламентаций, затрудняющих выход на рынок новых фирм и ограничивающих конкуренцию; надежное обеспечение прав собственности, особенно для неформального сектора¹⁶⁹.

Таков был основной теоретический багаж, определивший узловые моменты программы («дорожной карты») экономических реформ, разработанной неолибералами во главе с Д. Кавалло и реализованной в своих основных чертах в первой половине 90-х годов прошлого века. Как видим, главные подходы, взятые на вооружение Розовым домом, носили космополитический характер и полностью соответствовали западному идейному мейнстриму тех лет. К этому, вероятно, следует прибавить концептуальные подходы собственно аргентинских «исторических» либералов, многие годы бессменно возглавлявшихся Альваро Альсогараем. Превратившись из непримиримых врагов перонизма в наиболее близких союзников К. Менема и окружавших его «менемистов» и «неоперонистов», твердо стоящие на либеральных позициях члены партии СДЦ также внесли свой вклад в идейный арсенал «команды» Д. Кавалло.

Победа ХП на выборах 1989 г. и приход в Розовый дом администрации К. Менема, отказавшегося от идейного наследия «исторического» перонизма и избравшего неолиберальный вариант экономического реформирования, означал, что либеральные знамена СДЦ оказались перехвачены новой властью. Это обстоятельство, с одной стороны, ослабило интерес к либералам (появились иные, значительно более влиятельные носители рыночной идеологии), а с другой – позволило отдельным представителям СДЦ «влиться» в ряды аргентинских реформаторов и внести свой конкретный вклад в процесс рыночных преобразований.

Тем самым вокруг Д. Кавалло образовалась группа «неолиберально настроенных» профессионалов, состоявшая из «неоперонистов», либералов и внепартийных экономистов, главным образом из «Фонда Медитер-ранеа». Так, Карлос Санчес занял пост заместителя министра, Альдо Дадоне – президента БАН, Роберто Доменеч – директора Центрального банка и т. д. Дочь А. Альсогарая – Мария Хулия вошла в состав правительства и приняла самое активное участие в процессе приватизации государственных предприятий. С этой командой Д. Кавалло и приступил к практической реализации программы реформ.

Кардинальное значение для формирования общей линии экономической политики правительства К. Менема имело одобрение Национальным конгрессом 28 марта 1991 г. закона 23.938, который вступил в силу 1 апреля того же года, вошел в историю как закон «О конвертируемости» («конвертибилидад») и коренным образом менял валютно-финансовую ситуацию в стране. Вот его основные положения.

1. Центральный банк был обязан в неограниченном количестве продавать иностранную валюту из расчета 10 тыс. аустралей за 1 доллар США. Несколько позднее (с 1 января 1992 г.) вводилась новая аргентинская денежная единица с традиционным названием – песо и устанавливался ее паритет с американским долларом (1:1).

2. Центробанк обязывался постоянно располагать золотовалютными резервами в объеме не меньше 110 % имевшейся в обороте денежной массы (агрегат Ml). Комментируя такую политику, американские экономисты П. Кругман и М. Обстфельд писали: «Фиксируя валютный курс, центральный банк отказывается от своей способности влиять на экономику посредством денежно-кредитной политики»¹⁷⁰.

Кроме того, запрещалась индексация контрактов, номинированных в аустралях, благодаря чему блокировался «переброс» инфляции в будущее, и прерывалась инфляционная инерция, с которой страна жила несколько последних десятилетий. С целью укрепить фактически вводимый в стране бимонетарный режим (равноправное хождение двух денежных единиц: аргентинского песо и доллара США) разрешалось впредь заключать контракты в американских долларах.

Конец ознакомительного фрагмента.