4
Проглотив «карвардский флаг», Роджер почувствовал себя лучше. Исчезла вся эта суета, ушла напряженность. Мир стал более гармоничным, хотя, конечно, пара сволочей всю эту картину все же портила.
– Что теперь? – спросил Тони.
– «Зеленый фонарь».
– А не слишком ли резко, приятель?
– Давай-давай, не задерживай. Это не я говорю, этого требует все мое существо, – сказал Роджер и, повернувшись, посмотрел на зал.
Пара немолодых дам, потягивающих что-то мятное, несколько знакомых одиночек, которые пьют под книгу или под наушники – музыку слушают. Лица знакомые, но фактически это неизвестные Роджеру люди. Они даже заказ делали, опустив глаза к полу, но Тони такие ребята нравились.
– С ними никакой мороки. Они не заставят, как ты, Роджер, выложить всю подноготную. А вот ты – въедливый сукин сын, тебя как будто обучали к людям в доверие втираться.
Заметив уставившегося на него субъекта, Роджер словно поперхнулся и повернулся к Тони за разъяснениями.
– Да ты его знаешь, он тут уже второй месяц охмыряется. Пьет все, что ни предложу.
– Но это же…
– Ладно, не газуй, приятель, – сморщился Тони. – Для меня нет никакой разницы – цифровик это или человек.
Роджер отставил стакан и собрался развести руками, но Тони его опередил:
– Перестань, по закону они такие же, как мы, и я не могу отказать ему, тем более что…
– Что? – сразу спросил Роджер.
– Ну, то есть этот парень страдает. Он приходит за успокоением, заказывает бурду для проформы и ждет только разговора.
– С кем?
– Мне кажется, ему все равно, с кем. Он хочет бросить якорь хоть где-то, но к нему никто не подсаживается.
Роджер пригляделся. Цифровик как цифровик. Обычное лицо, никакие глаза, существо без какого-либо настроения.
– Жалко его, – сказал Роджер, принимая следующий коктейль.
– Мне тоже.
– Мы мягкие существа. Небось нас на их Орионе погнали бы.
– Может, и погнали бы, – вздохнул Тони и прошелся тряпкой по безупречно чистой стойке.
В бар вошел новый посетитель, и Роджер, едва посмотрев в его сторону, отставил стакан и сказал:
– О, нет, только не это…
– Ты знаешь его? – удивился бармен, поскольку в полумраке заведения разглядеть лицо незнакомца было невозможно.
– Понятия не имею, кто это, но предчувствие, понимаешь?
– Что за предчувствие, Роджер? Это в тебе заговорил «зеленый фонарь»…
– Нет, абсента здесь совсем немного, просто это как шкура, понимаешь? Она со временем становится тонкой и чувствительной, я ею очень многое чувствую.
– Кстати, у нас новый кондиционер, – улыбнулся Тони. – А ты своей шкурой этого не почувствовал.
– Кондиционер – это банально, а вот теперь… – Роджер задержал во рту очередной глоток «зеленого фонаря» и посмотрел на Тони. В этот момент рядом со стойкой остановился новый посетитель и сказал:
– Красный «шпанс», пожалуйста…
– Красного не получится, сэр, у нас только желтые персики, – виновато улыбнулся Тони.
– Хорошо, пусть будет желтый.
Тони поспешил исполнить заказ, а незнакомец занял соседний с Роджером стул и добавил:
– Рановато для крепкого коктейля, Роджер.
Роджер сделал вид, что ничего не слышит, тем более что из угловых динамиков негромко звучала джазовая пьеса.
– Могу добавить капельку вишневого рома, чтобы был «тобакко»!.. – сообщил Тони, улыбаясь новому клиенту. «Шпанс» был дорогим коктейлем, и это стоило того.
– Немного вишневого рома не помешает, – согласился тот.
Не доверяя механическому автомату, Тони принялся сбивать коктейль вручную. Знающие люди ценили такое к себе отношение, и новичок показал бармену большой палец, одобряя его действия. А Тони и рад стараться.
Роджер вздохнул, ему не нравилось это подобострастие старинного приятеля. Хотя не такого уж и старинного, ведь он ходил сюда только четыре года, к тому же Тони работал за деньги, а тут хочешь не хочешь, но изволь улыбаться или пошел вон с доходного места.