Первый штурм Севастополя. Ноябрь 41-го. Часть I. Отражение первого натиска (А. В. Неменко, 2017)

До войны Севастополь своего гарнизона (в общепринятом смысле этого слова) не имел. В соотвествии с БУМС-37[39] за противодесантную оборону Главной базы ЧФ (г. Севастополя) нес ответственность Черноморский флот, но оборона города с суши возлагалась на РККА. В связи с этим в Инкерманских казармах был расквартирован 530-й стрелковый полк 156-й СД. Охрана объектов Черноморского флота осуществлялась Местным (Караульным) стрелковым полком № 1 (командир полковник Егоров, затем, майор Баранов).

Для обеспечения противодесантной обороны в феврале 1941 года (т. е. до начала войны) начал возводиться противодесантный рубеж и отрабатывались только противодесантные задачи. Никто и предположить не мог, что противник своими пехотными частями сможет выйти к городу с суши. Но вскоре все изменилось. Враг прорвался в Крым.

26 октября 1941 г. по постановлению Государственного комитет обороны № 830сс в городе был создан городской комитет обороны[40]. Это был городской чрезвычайный орган управления, который отвечал за мобилизацию всех средств на нужды обороны страны и города. Стоит заметить, что в существовавшей тогда системе этот орган имел наивысшие властные полномочия в городе (но не на флоте). Постановление ГКО предписывало включить в состав городских комитетов первого секретаря обкома или горкома ВКП(б) в качестве председателя, председателя облисполкома или горисполкома, начальника областного или городского управления НКВД, коменданта города. В подчинение последнего передавались войска НКВД, милиция и добровольческие рабочие отряды.

Севастопольский городской комитет обороны возглавил секретарь горкома ВКП(б) Б.А. Борисов. В его состав вошли: председатель городского совета народных депутатов В.П. Ефремов, начальник городского отдела НКВД (милиции) К.П. Нефедов и начальник гарнизона контр-адмирал Г.В. Жуков (в начале ноября начальником гарнизона был вновь назначен генерал П.А. Моргунов и введен в состав комитета).

Задачами Городского комитета обороны являлись: мобилизация всех сил и средств на помощь фронту, перевод предприятий на работу по обеспечению фронта, руководство МПВО, поддержание порядка в городе и т. д. В соответствии с требованиями Боевого устава морских сил (БУМС-37) ответственным за руководство обороной Главной базы являлся командующий флотом, т. е. вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, но приказом командующего по флоту была введена должность заместителя командующего ЧФ по обороне главной базы. На эту должность был назначен бывший командующий Одесским оборонительным районом контр-адмирал Г.В. Жуков. Сам Ф.С. Октябрьский убыл на Кавказ для организации эвакуации флота. Таким образом, фактически за командующего остался Г.В. Жуков.

Одновременно в Севастополе существовала должность коменданта береговой обороны, который по действующим уставам являлся заместителем командующего ЧФ по обороне Главной базы (т. е. Севастополя). Занимал эту должность генерал-майор береговой службы П.А. Моргунов. Из-за введения новой должности и отсутствия конкретных указаний от командующего ЧФ, в начальный период обороны возник разнобой в действиях командования, у Cевастопольской обороны оказалось два командира.

В боевом отношении город для отражения десантов был разделен на два участка: Городской и Балаклавский. В свою очередь Городской участок делился на три сектора: 1-й сектор – Южная сторона, второй – Корабельная, третий – Северная. Третий сектор, поскольку он был слишком велик, делился на два подсектора. Бывший комендант береговой обороны Севастополя Моргунов П.А. так описывает деление на сектора:

«I сектор – юго-восточное направление: от Северной бухты по побережью через Херсонесский маяк – мыс Фиолент – г. Балаклава – восточное Балаклавское укрепление – д. Камары. Балаклавский боевой участок был подчинен коменданту I сектора. Граница со II сектором проходила от д. Камары по Балаклавскому шоссе на Севастополь. Комендантом 1 сектора был начальник школы БО и ПВО майор П.П. Дешевых; командиром Балаклавского участка – майор М.Н. Власов.

II сектор – восточное направление: д. Камары – д. Чоргунь – д. Шули – д. Черкез-Кермен; левая граница с III сектором проходила от Черкез-Кермена через гору Сахарная Головка к устью Черной речки в Инкерманской долине. Комендантом II сектора являлся командир Учебного отряда контр-адмирал Абрамов.

III сектор – северное и северо-восточное направление: д. Черкез-Кермен – д. Заланкой – д. Дуванкой – гора Азис-Оба – д. Аранчи – по возвышенности севернее р. Качи до родника Алтын-Баир и далее на запад до уреза моря, в 1,5 км севернее устья р. Кача. Командиром III сектора был командир местного стрелкового полка подполковник Н.А. Баранов.

III сектор делился на два подсектора. Командиром правого подсектора после ухода с 7-й бригадой морской пехоты полковника Е.И. Жидилова был назначен командир школы Учебного отряда полковник А.Г. Дацишин. Левым подсектором командовал комендант всего III сектора. (т. е. командир Местного стрелкового полка полковник Баранов)»[41].

Но стоит обратить внимание на то, что это были именно противодесантные рубежи, со всеми вытекающими последствиями. Как рубежи обороны их начали рассматривать намного позже. В чем отличие?

Все дело в том, что десантные части в своем составе, как правило, не имеют тяжелой дальнобойной артиллерии. Исходя из дальности стрельбы легких пехотных орудий и выбирается отстояние противодесантного рубежа от города. На тот момент это была дистанция 4–5 км.

По мере того как ситуация менялась, менялся поход к строительству рубежей. Всего вокруг города велось строительство четырех оборонительных рубежей: Дальний (Альминский) на расстоянии 30–40 км от города; Передовой – 20–25 км от города; Главный – 10–15 км от города; Тыловой (противодесантный или противотанковый) – 5 км от города.[42]

Поскольку к отражению десантов начали готовиться в первую очередь, в наивысшей степени готовности находился Тыловой (он же противодесантный, он же противотанковый рубеж).

Традиционно принято считать, что рубежей было всего три и все они находились в высокой степени готовности. Полевые исследования, проведенные автором, доказывают, что рубежей было все-таки четыре, но ни один из рубежей не был сплошным и ни один из них к началу обороны города на 100 % готов не был.

Схема расположения укреплений на севастопольских рубежах. Схема из бывшего музея военных строителей ЧФ

Это четко видно на примере двух опорных пунктов Передового рубежа (Дуванкойского и Черекез-Керменского), которые являются, как говорят археологи, «закрытым комплексом». Здесь четко видно, что часть объектов строилась профессиональными строителями, затем оставлена в недостроенном состоянии (скорее всего, в связи с отправкой УВПС № 1 на север Крыма), а затем в спешном порядке, с отступлением от технологии, достроена непрофессионалами. При этом значительная часть рубежа осталась недостроенной.

Начав строить один рубеж, флотские строители перебрасывались на другой, потом на третий, но в результате ни один из них (даже Тыловой) на 100 % готов не был. Дабы не обвинили меня в «очернительстве», приведу строки из доклада бывшего главного инженера УВПС № 1 С.И. Кангуна на военно-научной конференции.

«В целом к началу боев за Севастополь состояние оборонительных рубежей было еще не совершенное, но позволило частям Севастопольского гарнизона задержать продвижение противника, отразить его первые атаки, не дало ему возможности с хода ворваться в Главную базу флота»[43].

Рубежи в срочном порядке достраивали, но времени для этого уже не оставалось. Дальний (Альминский) рубеж, на который должна была выйти Приморская армия, был готов всего на 10 %.

Схема Дуванкойского опорного пункта. Схема из бывшего музея военных строителей ЧФ

Передовой рубеж состоял из четырех отдельных узлов сопротивления, между которыми только начали строить укрепления. Как показало обследование некоторых объектов, их достраивали уже в ходе боевых действий. К примеру, дот № 65, вступивший в бой 5–7 ноября, был построен не ранее чем за 2–3 дня до этого. По данным немецкой разведки, дот № 71 еще 12 ноября находился в постройке. По данным воспоминаний втеранов строительного управления ЧФ, дот № 69 был сдан 7 ноября, и до 15-го числа военные строители расширяли его амбразуру, которая из-за ошибки строителей не позволяла обстреливать дорогу. По данным воспоминаний С.И. Кангуна, 4 дота Дуванкойского узла 1 ноября еще находились в состоянии строительства. На работах были задействованы бойцы 3-го полка морской пехоты.

Главный рубеж был в еще меньшей степени готовности. Только Тыловой рубеж был почти готов, но он был расположен слишком близко к городу. Мощь оборонительных рубежей города в литературе преувеличена, и оборона обрела более или менее оборудованные рубежи только ко второму штурму. Пока это была лишь редкая цепочка укреплений.

События первых дней обороны разворачивались вокруг Дальнего рубежа (1–2 ноября) и 3-го сектора Передового рубежа (с 3 ноября). Готовность Дальнего рубежа в этом районе была близка к нулю – отрыты лишь несколько окопов и небольшие участки противотанкового рва, построено несколько отдельных дотов и дзотов. Тем не менее рубеж был вполне удобен для обороны, при наличии достаточных сил, поддержке артиллерии и создании более или менее сплошной линии обороны.

Дот № 55 (открытая орудийная площадка под 100-мм орудие Б-24Б-м)

Личный состав дотов и дзотов оборонительных рубежей был сведен в 6 управлений. На начальном этапе в боях принимали участие только два управления (Дуванкойский, Аранчийский, Черекез-Керменский опорные пункты). Численность личного состава шести управлений дотов составляла около 1 тыс. человек.

Аранчийский опорный пункт. Недостроенный и разрушенный немецкой артиллерией дот № 76

Оборонительный гарнизон Севастополя, созданный уже в ходе боевых действий, состоял из: артиллерии береговой обороны ЧФ; зенитной артиллерии ЧФ; стрелковых частей ЧФ; авиации ЧФ. Части РККА, ранее находившиеся в городе, к этому моменту уже были переброшены в Крым. Традиционно состав Береговой обороны Главной базы ЧФ дается по книге Моргунова П.А. «Героический Севастополь», где указано: «Состав сил, оборонявших Главную базу флота, включал следующие соединения и части:

130-мм открытый дот (открытая орудийная площадка) № 61

Береговая оборона (комендант – генерал-майор П.А. Моргунов, комиссар – бригадный комиссар К.С. Вершинин, начальник политотдела – полковой комиссар П.И. Силантьев, начальник штаба – полковник И.Ф. Кабалюк, начальник артиллерии – подполковник Б.Э. Файн). Артиллерийские части:

1-й отдельный артиллерийский дивизион: башенные 305-мм батареи № 35 и 30, полубашенная 203-мм батарея № 10 и 102-мм батарея № 54; 2-й отдельный артиллерийский дивизион: береговые батареи № 2, 8, 12, 14 (калибр от 102 до 152 мм); 3-й отдельный артиллерийский дивизион: береговые батареи № 18, 19 (калибр 152 мм); отдельные подвижные тяжелые батареи № 724 и 725 (152-мм орудия); семь групп артиллерийских дотов и дзотов (82 морских орудия калибра от 45 до 130 мм), впоследствии переформированных в четыре отдельных артиллерийско-пулеметных батальона дотов и дзотов, в состав которых было включено около 100 пулеметных дотов и дзотов; бронепоезд «Железняков» (три 76-мм орудия)»[44].

Командный пункт на скатах Сапун-горы

Сведения, приведенные выше, имеют некоторые погрешности. По состоянию на 31 октября в береговой обороне Севастополя числились:

1-й ОАД (командир майор К.В. Радовский) бронебашенные батареи № 30 (22305-мм, командир капитан Г.А. Александер); № 35 (22305-мм, командир капитан А.Я. Лещенко); № 10 (4203-мм, командир капитан М.В. Матушенко); открытая батарея № 54 (4102-мм, командир л-т И.И. Заика)

2-й ОАД (командир майор С.Т. Черномазов), относившийся к ОХР (охране рейда): открытая 45-мм противокатерная батарея № 8 (445-мм, командир л-т Антонец), плавучая батареи № 3 и… все.

Упоминаемые у П.А. Моргунова батареи № 12 и 14 на тот момент уже не существовали (даже в виде времянок). Орудия батарей были отправлены на Перекопские позиции еще в августе 1941 г., установлены на батареях № 121 и 122 и вошли в состав 120-го Перекопского артдивизиона.

Орудия батареи № 2 тоже были демонтированы. Батарея была восстановлена только 2 декабря сначала в составе двух 100-мм орудий, затем четырех[45].

14-я батарея была установлена на временные основания лишь 12 ноября. Вместо 152-мм пушек Канэ батарея получила четыре 130-мм орудия Б-13 (за счет орудий, поступивших для переоснащения учебной батареи ВМУ БО им. ЛКСМУ). Эта батарея произвела первый отстрел только 16 ноября.

Дивизиону была оперативно подчинена плавучая зенитная батарея № 3 (не упомянутая у П.А. Моргунова), которая на тот момент имела два 130-мм орудия, но она в силу своего расположения вести огонь по суше не могла.

3-й ОАД (командир майор М.Н. Власов) включал в себя открытые батареи № 18 (4152-мм, командир ст. л-т Н.И. Дмитриев) и № 19 (4152-мм, командир ст. л-т М.С. Драпушко).

Отдельные подвижные батареи № 724 (командир капитан М.В. Спиридонов) и 725 (командир капитан Г.В. Ясинский) по состоянию на 30 октября еще отступали вместе с Приморской армией и появились в Севастополе только 1–3 ноября.

2 ноября расположение советских войск, движение бригады Циглера, 132-й ПД, 50-й ПД

Бронепоезд № 5 «Железняков» в составе паровоза серии «Э»[46], бронеплощадки с дальномером и одним 76-мм орудием 34К и бронеплощадки с двумя 76-мм пушками 34К находился еще в постройке.

В Севастополе в то время находились еще несколько бронеплощадок: две бронеплощадки бронепоезда «Смерть немецким оккупантам» и ремонтируемый бронепаровоз серии «Ов». Бронеплощадки имели первая одно, вторая два коротких 30-калиберных пушки Лендера (8К). Судя по снимкам «Железнякова», их в начальный период обороны, достаточно активно использовали в составе бронепоезда. Возможно, иногда площадки использовали и как самостоятельные единицы.

Фотоматериалы показывают, что в Севастополе на модернизации находились как минимум две бронеплощадки бронепоезда «Горняк», вооруженные 75-мм пушками Канэ. Однако, судя по всему, до конца обороны башни бронеплощадок довести до рабочего состояния не удалось, и их орудия были преданы для оснащения дотов береговой обороны.

С орудиями, сооружениями и расчетами дотов ситуация получается совсем интересная, требующая отдельного изучения. Фактически, по документам, количество исправных орудий было намного меньше, чем указывал П.А. Моргунов (всего 47 орудий калибром от 45 мм до 130 мм), и большинство из них находилось на Тыловом рубеже.

О зенитной артиллерии комендант города П.А. Моргунов пишет: «Средствами ПВО являлись: 61-й и 62-й зенитные артиллерийские полки. В составе полков было 32 батареи (25 среднего калибра – 100 орудий и 7 мелкого калибра – 34 орудия); зенитный пулеметный батальон (18 пулеметов М-4); батальон ВНОС; радиотехническая рота; отдельный отряд аэростатов заграждения (23 аэростата): два прожекторных батальона (около 60 прожекторов). К началу первого штурма прибыли: 122-й зенитный артиллерийский полк из Николаева; 114-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из Сарабуза; 26-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из Евпатории; 25-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из Донузлава (вскоре убыл на Кавказ). Всего к 1 ноября 1941 г. в составе ПВО было: 40 зенитных батарей – 160 орудий среднего калибра, 7 зенитных батарей – 36 орудий малого калибра и 90 прожекторов»[47]

Приведенные сведения также нуждаются в уточнении. Материальная часть воздухоплавательного отряда (аэростаты заграждения) в начале ноября была отправлена на Кавказ, а личный состав сведен в батальон морской пехоты.

Часть 122-го ЗенАП (командир полка майор А.В. Мухряков) уже находилась в Севастополе (1-й дивизион 122-го ЗенАП). 85-й дивизион этого полка, прикрывавший Симферополь, потерял почти всю свою материальную часть при отступлении в Севастополь. Прибыло только две батареи неполного состава. 70-й дивизион 122-го полка, выдвинутый для прикрытия стрелковых частей, потерял все три батареи (701, 702 и 703-ю) в первые же дни обороны Севастополя. Тем не менее 122-й ЗенАП был полностью укомплектован за счет «севастопольских» зенитных подразделений ЧФ 85-мм орудиями и в составе 4 дивизионов в начале ноября отправлен на Кавказ[48].

Часть орудий из 25 и 26-го дивизионов была потеряна, оставшиеся орудия были использованы для комплектования других зенитных частей. 30 и 31 октября эти дивизионы расформировывают.

Штатными средствами ПВО Главной базы на 30 октября были два зенитно-артиллерийских полка (61-й и 62-й). Расстановка орудий, по данным бывшего командира 54-й зенитной батареи Е.А. Игнатовича, выглядела так:

Южная сторона: 61-й ЗенАП:

71-й зенад (батареи № 227 (476-мм), № 228 (485-мм), № 229 (476-мм));

2-й зенад (батареи № 73, 74, 75, 76, все 485-мм);

3-й зенад (батареи № 56, 54, 55 все 485-мм);

4-й малокалиберный дивизион (№ 357, 358, 359, всего 16 шт 37-мм автоматов). Была начата установка, и формирование л/с батареи № 370 (две 76-мм спарки 81К).

12 августа был официально создан 92-й отдельный зенитный дивизион (батареи № 927 (476-мм), 928 (485-мм), 926 (476-мм)), с задачей прикрытия аэродрома м. Херсонес.

Северная сторона 62-й ЗенАП:

Дивизионы

№ 1 (батареи 77-я (476-мм), 78-я (485-мм), 79-я (476-мм), 80-я (485-мм));

№ 23 (батареи 211, 212, 213, 214-я);

№ 24 (батареи 215, 216, 217, 218-я);

№ 50 (45-мм батареи 501, 502, 503-я).

Кроме того, была сформирована зенитная батарея № 360, в состав которой вошли два 37-мм автомата ВМУБО и два из состава 4-го дивизиона. Каждый из полков имел зенитно-пулеметный батальон и прожекторную роту[49].

Зенитная артиллерия, таким образом, состояла из: 44 орудий калибром 85-мм, 56 орудий 76-мм, 12 – 45-мм, 20 – 37-мм.

В характеристике Моргунова не учтены еще несколько зенитных батарей. В Севастополе находилась плавучая зенитная батарея № 3 «Не тронь меня», подчиненная ОХР. Батарея имела четыре 76-мм орудия и четыре 37-мм зенитных автомата.

В городе еще оставался 1-й дивизион 122-го ЗенАП, который прикрывал аэродром Чоргунь. В составе дивизиона числилось еще 15 орудий. 70-й дивизион этого полка в составе трех батарей (701, 702 и 703-я, всего 12 орудий) отступил из Евпатории, но занял позиции на передовых рубежах Севастопольской обороны, и в ходе боев понес потери. 701-я батарея находилась в районе Качинского аэродрома, 702-я – в районе моста через р. Альма[50].

В Севастополь 29 октября отступили 114-й (командир майор Г.И. Андрианов, прежнее расположение д. Сарабуз), 25-й (расположение оз. Донузлав), 26-й (Евпатория) отдельные зенитные дивизионы ЧФ.

Из 114-го дивизиона в Севастополь к 31 октября прибыло 12 устаревших 76-мм стационарных орудий 9К. Одну зенитную батарею, прикрывающую аэродром «Симферополь», вывезти не успели. Это подтверждают и немецкие фотоматериалы.

Расчеты показывают, что общее количество зенитных орудий, находившихся в Севастополе, на дату начала обороны значительно превышало 200 единиц. Но следует учесть, что большая часть этой артиллерии находилась не на боевых позициях, а в готовности к погрузке.

Стрелковые части ЧФ были как кадровые, созданные до начала войны, так и сформированные после ее начала. К первым относились:

– Местный стрелковый полк № 1, состоящий из трех батальонов (командир – полковник Н.А. Баранов). Численность полка около 2,5 тыс. человек. Полку были приданы фугасно-огнеметные роты № 14, 15, 67. Часть личного состава полка (один батальон) была задействована на охране объектов ЧФ. (см. Приложение 1);

– 178-й отдельный инженерный батальон ЧФ (численность – 1078 чел.). По сути, стрелковым подразделением не являлся, однако, в некоторых сводках указывался как стрелковая боевая единица. В боевых действиях не участвовал;

– Химическая и дегазационная роты ЧФ (численность – 287 чел.) В роту входил броневзвод (2 огнеметных бронеавтомобиля, 2 огнеметных танка);

– батальон Дунайской флотилии (см. Приложение 1). (Командир – капитан А.Г. Петровский, численность – ок. 900 человек.) Батальон находился в стадии переформирования, на начальном этапе обороны в боях не участвовал. Численность дана на момент окончания формирования батальона.

– 17-я отдельная пулеметная рота Дунайской флотилии.

Части ЧФ, сформированные после начала войны:

– 8-я бригада морской пехоты (командир – полковник В.Л. Вильшанский, численность – ок. 4 тыс. чел.) На вооружении бригады: винтовок – 3827 шт. (штатная укомплектованность на 92 %), пулеметов станковых – 5 (18 %), ручных – 24 (25 %), минометов ротных 50-мм – 42 (100 %). Положенных по штату орудий 45-мм (12 шт.), 76-мм (16 шт.), батальонных минометов 82-мм (по штату 24 шт.) и 120-мм (по штату 12 шт.) бригада не имела[51]. Прибыла она из Новороссийска без тылов, которые подтянулись только к 4 ноября;

– 2-й Черноморский полк морской пехоты (командир – бывший комендант Керченской крепости Н.Н. Таран, численность – ок. 1,7 тыс. чел.). Полк прибыл в период с 10 по 30 октября на боевых кораблях ЧФ с Тендровского боевого участка и был сформирован из различных частей. В состав полка включили личный состав батальона Местного стрелкового полка, сражавшийся в Очакове, стрелкового батальона Николаевской военно-морской базы, сводный батальон Очаковской базы (в этот батальон вошел личный состав базы торпедных катеров и части морской погранохраны НКВД), остатки сводного полка морской пехоты Дунайской флотилии. При оставлении Тендры в состав полка включили и личный состав береговых батарей участка. Полк имел батарею полковых орудий[52].

– 3-й Черноморский полк морской пехоты (командир – подполковник В.И. Затылкин, численность на 30 октября – в трех стрелковых батальонах 1976 чел). Полк имел одну батарею полковых орудий, 24 станковых пулемета (из них 6 пулеметов Виккерса, два ДШК, остальные максим), 36 ручных пулеметов. Прибыл из Одессы. В Севастополе был пополнен и переформирован[53].

В составе стрелковых частей учитывались и запасные части ЧФ:

– запасной артиллерийский полк Береговой обороны ЧФ. В сентябре 1941 г. имел около 4 тыс. человек, по состоянию на 1 ноября в двух запасных батальонах и учебной батарее – ок. 1,1 тыс. человек, еще не распределенных по войсковым частям. Боевой частью не являлся. Приказом по Приморской армии от 9.11.1941 г. остатки личного состава полка были сведены в два батальона и переданы в войсковые части, после чего 18.11.1941 г. полк был расформирован[54];

– 1-я резервная бригада морской пехоты (командир – майор Н.А. Хубежев) Сформирована приказом командующего ЧФ № 00247 от 29 сентября 1941 г. в составе семи батальонов: 1-й – сформирован из личного состава частей ПВО ЧФ; 2, 3 и 4-й – из личного состава Черноморского флотского экипажа); 5-й – из личного состава Тыла ЧФ; 6-й – из личного состава Водолазного техникума ЭПРОН; 7-й – сводный, из личного состава бригад подводных лодок, торпедных катеров, ОВР и СНиС. Впоследствии личный состав резервной бригады был использован для формирования батальонов морской пехоты, сведенных во 2-ю и 4-ю учебные бригады морской пехоты. В советских документах эти наименования почти не встречаются, но в немецких допросах пленных краснофлотцев указывается, что 2-я бригада это батальоны Учебного отряда ЧФ, а 4-я это «номерные» батальоны (с 15-го по 19-й).

После начала войны были сформированы части морской пехоты для противодесантной обороны Севастополя. На базе Учебного отряда ЧФ (в т. н. Учебной бригаде морской пехоты ЧФ) сформированы пять батальонов численностью по 900–1000 чел. при 3–8 станковых пулеметах без артиллерии:

– батальон школы оружия учебного отряда (командир – начальник школы оружия полковник П.Ф. Горпищенко);

– батальон объединенной школы УО (командир – преподаватель спецпредмета школы оружия капитан П.К. Галайчук);

– 1-й батальон электромеханической школы (командир – капитан Кагорлыцкий);

– 2-й батальон электромеханической школы (командир – капитан И.Ф. Жигачев);

– батальон школы связи УО (командир – ст. л-т П.А. Губичев).

Формирование велось в основном из призывников срочной службы. Офицерский и старшинский личный состав – за счет Учебного отряда ЧФ.

Кроме этого на базе различных учебных подразделений, школ, училища ВМУ БО сформированы: батальон школы запаса БО ЧФ (командир – полковник Касилов, командир школы); рота объединенной школы младших командиров БО и ПВО; батальон ВМУ БО им. ЛКСМУ.

Некоторые стрелковые части были сформированы непосредственно накануне обороны и в ее первые дни в период с 30 октября по 1 ноября:

– 15-й батальон морской пехоты (командир – майор Н.А. Стальберг). Сформирован из состава летно-технического и охранного персонала аэродромов Севастополя. Помимо номера этот батальон имел другое название: «сводный батальон ВВС»;

– 16-й батальон морской пехоты (фамилия командира неизвестна, некоторые источники указывают в качестве командира капитана И.Г. Львовского, но эта информация не подтверждена). Сводный батальон формировался из состава моряков Очаковской ВМБ, Каркинитского сектора, роты морской пехоты ст. л-та М.С. Тимохина (120-й ОАД и красноармейцы 271-й СД);

– 19-й батальон морской пехоты (командир капитан М.С. Черноусов).

Из различных частей ЧФ, прибывших в Севастополь при отступлении из Крыма, были сформированы сводные батальоны морской пехоты: 17-й батальон (командир – капитан Н.И. Ушаков, затем и.о. командира ст. л-т Л.С. Унчур) и 18-й (командир – капитан В.А. Ховрич, затем, после его убытия по болезни, капитан М.С. Черноусов).

В составе гарнизона были и части НКВД (батальон школы морпогранохраны НКВД, рота 54-го охранного полка НКВД, симферопольская конвойная рота), а также батальоны ополчения (8-й и 9-й истребительные батальоны ополчения, коммунистический истребительный батальон). Общая численность стрелковых частей СОР составляла ок. 23 тыс. человек. Число довольно внушительное, но стоит обратить внимание на то, что большинство батальонов представляли, по сути, ополчение, не имевшее в достаточном количестве тяжелого вооружения. К тому же большинство из них находилось на момент начала обороны непосредственно в городе и в отражении первого натиска противника не участвовало.

Авиация

В обороне Севастополя авиация сыграла важную роль, поддерживая советские части на оборонительных рубежах и обеспечивая выход частей Приморской армии. По «Отчету об обороне Севастополя», на 1 ноября в авиагруппе, базирующейся в районе Севастополя, было 82 самолета (51 колесный и 31 лодочный), в том числе 41 истребитель (7 Як-1, 10 И-16, 15 И-153 и 9 И-5), 31 разведчик (5 ГСТ и 26 МБР-2) и 10 штурмовиков (4 Ил-2 и 6 У-2б). Командование авиагруппой было возложено на командира 8-го истребительного авиационного полка полковника К.И. Юмашева, военком – батальонный комиссар И.Г. Шевченко. По факту авиации было намного больше. Если взять, к примеру, 18-й штурмовой авиаполк, то количество Ил-2 на 1.11.41 г. в нем было 8 исправных машин (уже больше, чем показано по отчету). Та же картина по остальным типам самолетов. «Отчет…» намеренно занижает цифру исправных самолетов, чтобы скрыть потери первых дней.

К началу штурма города расстановка на оборонительных рубежах выглядела следующим образом:

Дальний рубеж:

Рубеж был намечен по линии: п. Форос – перевал Байдарские ворота – Скеля (Родниковое) – гора Бечку – д. Коклуз – д. Ени-Сала – д. Керменчик – д. Шуры – гора Казан-Таш – д. Альма-Тархан и далее по реке Альма до устья[55].

Участок шириной около 5 км от берега моря в районе Усть-Альминского городища, вдоль р. Альма, до д. Ханышкой занимало боевое охранение Местного стрелкового полка. Оно состояло из сводного батальона в составе полковой школы младших командиров и 1-й роты полка (общая численность – ок. 350 чел.), без тяжелого вооружения.

Далее вдоль реки, не имея локтевой связи с охранением МСП, находились два батальона учебного отряда ЧФ:

– батальон объединенной школы (командир капитан П.К. Галайчук);

– 1-й батальон электромеханической школы (командир капитан Кагарлыцкий).

Кроме того, на этот рубеж прибыли две роты второго батальона электромеханической школы. Эти части занимали рубеж в соответствии с приказом зам. командующего по обороне ГВМБ контр-адмирала Г.В. Жукова. Этот рубеж, в соответствии с приказом Штарма Приморской армии № 0043, должны были занять части отступающей Приморской армии, а батальоны морской пехоты обеспечивали лишь охрану рубежа[56]. Дальний рубеж одновременно являлся частью Южнобережного рубежа.

Расположение промежуточных рубежей, создаваемых в соответствии с директивой Ставки (Джанкой – Айбары – Фрайдорф, Саки – Табулды – Окречь, Ак-Монайского и Южнобережного) на Крымском полуострове

Во исполнение директивы командования войсками Крыма 30 октября 1941 г. вышел Боевой приказ штаба сухопутной обороны ГВМБ ЧФ, в котором расписывалась расстановка частей, находившихся на тот момент в Севастополе. (см. Приложение 1).

31 октября по железной дороге на участок Дальнего рубежа (в 4 км перед г. Бахчисарай) был выдвинут 16-й батальон морской пехоты, перехвативший автомобильную и железную дороги на Севастополь. Батальон не имел связи с батальонами учебного отряда и не имел соседа справа.

В 8 км за линией Дальнего рубежа, перехватывая автомобильную и железную дороги в районе мостов через р. Кача, находился батальон училища береговой обороны (ВМУБО им. ЛКСМУ).

Всего на Дальний рубеж было выведено чуть более 3 тыс. человек. Артиллерийскую поддержку рубежу оказывали две батареи 70-го зенитного дивизиона 122-го ЗенАП. В районе Качинского аэродрома находилась 553-я малокалиберная зенитная батарея, в районе м. Лукул (Улу-Кол) занимала позиции 724-я подвижная батарея береговой обороны (4152-мм МЛ-20). Батарея осуществляла отход из Каркинитского сектора обороны. Все эти артиллерийские средства оказались в районе Дальнего рубежа случайно, исключение составляет 213-я учебная батарея ВМУ БО им. ЛКСМУ, выдвинутая на позиции вместе с батальоном училища.

Расстановка советских частей на Дальнем рубеже

Передовой рубеж:

15 сентября 1941 г. Военный совет флота назначил комиссию для выбора передового рубежа обороны Главной базы. В состав комиссии вошли П.А. Моргунов (председатель), В.Г. Парамонов, Е.И. Жидилов, Н.А. Егоров, М.Г. Фокин, Н.А. Баранов, Б.К. Соколов, П.И. Бухаров и командиры секторов.

В результате рекогносцировки был намечен Передовой рубеж по линии: Камары – Чоргунь – Шули – Черкез-Кермен – Дуванкой – гора Азис-Оба – Аранчи и севернее по возвышенности до уреза моря в 1,5 км севернее устья р. Качи. Следует отметить, что Передовой рубеж, так же как и Главный, упирался флангом не в берег моря, а опять-таки в Балаклавский участок, в районе д. Камары, и фактически на фланге обороны города зияла «дырка», т. к. комендант Балаклавского участка строительством укреплений не занимался, предполагая использовать дореволюционные укрепления полудолговременной Балаклавской группы.

Расстановка советских частей на Дальнем рубеже

За счет частичной смены караулов Местного стрелкового полка силами истребительных батальонов (ополчение) 2-й и 3-й батальоны полка были выведены на линию обороны и заняли позиции: 2-й батальон – в районе Мамашайских казарм и 3-й батальон – в д. Мамашай.

Помимо этого, по данным воспоминаний бывшего военкома 18-го батальона морской пехоты И.Л. Шипаева в район Мамашайских казарм был выведен вновь сформированный 18-й батальон морской пехоты (командир к-н Ховрич).

Батальоны размещались в казармах и были задействованы в достройке дотов и дзотов Аранчийского опорного пункта, большинство из которых находилось на начальных стадиях строительства. Окапывание личного состава не велось. Фугасно-огнеметные роты были приведены в боевую готовность и находились по линии размещения фугасных огнеметов.

Далее, по линии обороны, находился 1-й батальон 8-й бригады морской пехоты (командир батальона к-н А.В. Хотин), занимая д. Аранчи и Эфендикой. Батальон так же не окапывался.

От фланга 1-го батальона поперек плато Кара-Тау должны были занимать позиции 4-й (капитан Ф.И. Линник), 3-й (старший лейтенант Г.Н. Дмитриев) и 2-й (капитан Е.И. Леонов) батальоны бригады. Анализ советских документов и документов противника показывает, что, вопреки утверждениям командира бригады, ее батальоны сильно запоздали с выходом на рубежи.

Как пишет бывший командир бригады В.Л. Вильшанский: «В течение дня 31-го октября была произведена рекогносцировка местности в полосе обороны бригады. Полоса, занятая бригадой, являлась составной частью передового оборонительного рубежа. В этой полосе заблаговременно были построены оборонительные сооружения…» Далее из того же документа: «разведка бригады, 31.10.41 г. производившая рекогносцировку местности на двух танкетках, в районе кургана Азис-Оба столкнулась с противником»[57].

В своих воспоминаниях Вильшанский утверждает, что уже 31.10.41 г. противник захватил высоты на плато Кара-Тау и появился перед фронтом бригады.

Данное утверждение вызывает сомнение, т. к. впереди находились батальоны учебного отряда. По немецким данным (например, по журналу боевых действий 54-го АК), это событие произошло гораздо позже (2–3.11.41 г.), а Вильшанский постарался скрыть опоздание бригады с выходом на намеченные рубежи. В докладе на военно-научной конференции 1964 г. он это признает: «…Таким образом, противник упредил бригаду в занятии важной в тактическом отношении высоты на участке ее обороны»[58].

Далее, в долине р. Бельбек, не имея локтевой связи с бригадой, находился 1-й батальон 3-го полка морской пехоты (и.о. командира ст. л-т Шевченко). Его расположение на 4 км было выдвинуто вперед по отношению к линии обороны, отведенной 8-й бригаде. Батальон был задействован в строительстве укреплений Дуванкойского узла сопротивления в районе х. Кефели.

3-й батальон полка (командир ст. л-т Игнатьев) был задействован на строительстве укреплений Черекез-Керменского узла в районе Заланкой – Черекез – Кермен. Связи между батальонами не было. 2-й батальон полка находился на линии Главного рубежа обороны, в районе х. Мекензия, и был занят на строительстве дзотов Главного рубежа.

2-й полк морской пехоты после прибытия в Севастополь находился на отдыхе и пополнялся бойцами с Кавказа, после чего пешим маршем был переброшен в район Камары (3-й батальон), Чоргунь (2-й батальон), Шули (1-й батальон) для строительства укреплений. Но этот участок фронта вступил в соприкосновение с противником намного позже.

Рассмотрим положение, состав, численность Приморской армии в период с 31 октября по 9 ноября 1941 г.

К 31 октября Приморская армия состояла из остатков 2-й КД, 25, 95-й и 172 СД, к которым примкнули некоторые части 156-й СД, а также 7-й бригады морской пехоты с приданными им частями:

– дивизионом 51-го артполка армейского подчинения (8 шт. 152 мм орудий МЛ-20);

– двумя дивизионами 52-го артполка армейского подчинения (18 шт. 155-мм орудий французского производства;

– 2 дивизионом гвардейских минометов 7-го ГМП;

– 265 корпусным артполком.

Армии была придана «конная группа полковника В. Глаголева» в составе:

– штаба, мототанкетного полка и 154-го кавалерийского полка 42-й КД;

– 40-й кавалерийской дивизии (без 147-го кавполка).

Армии были подчинены 1-й и 2-й Перекопские отряды моряков (бывшие 1-я и 4-я батальоны 7-й бригады морской пехоты), два батальона 1330-го СП и 3-й батальон 1331-го СП из 421-й СД. Отход Приморской армии прикрывали остатки 1331-го СП 421-го СД. Отход частей по дороге Симферополь – Алушта прикрывал 1327-й СП той же дивизии, подчиненной командованию войсками Крыма напрямую[59].

После того как противник обошел фланг Приморской армии, она отступала, последовательно останавливаясь на промежуточных рубежах.

Приказом без номера (исх. № 00288) к утру 30 октября армии предписывалось занять рубеж Кончи-Шава – Старый Кудияр – Айбары – Аджи-Атман (Фрайдорфский рубеж). Этим же приказом по армии указывались 2-й и 3-й рубежи, которые армия должна была занять соответственно к утру 31 октября и вечеру того же дня.

2-й рубеж отхода армии указывался как «…Биюк-Токсаба – Джума-Аблам – станция Биюк-Онлар», т. е. рубеж «Саки – Окречь»

3-й рубеж отхода – «Южнобережный» указывался следующим образом: «р. Салгир, Карача-Кангил – Камбары – Юхары-Джамин»[60].

Остановить противника планировали на рубеже Богурчи – совхоз Красный – Аджи-Абрам, на который планировали выйти 1 ноября.

Противник, обойдя левый фланг армии, вышел в тыл частям Приморской армии моторизованной бригадой Циглера, вынудив армию к отступлению. Попытки остановить противника на промежуточных рубежах оказались неудачными, и лишь привели к ухудшению ситуации.

По состоянию на утро 31 октября Приморская армия находилась на оборонительном рубеже перед Симферополем. 421-я дивизия (командир подполковник Г.М. Коченов) силами двухбатальонного 1331-го и 1327-го полков находилась на линии рубежа Саки – Окречь, поддерживаемые 134-м ГАП[61].

В 17.15 ч. 31 октября был подписан приказ Штарма Приморской № 0043, предусматривающий отступление Приморской армии напрямую на Севастополь. Дивизиям Приморской армии давалось указание сбить противника и, двигаясь через дер. Булганак, занять рубеж по р. Альма (Дальний рубеж) от берега моря до д. Азек. 7-й бригаде морской пехоты предписывалось выйти к рубежу уже к утру 1 ноября.

421-й СД предписывалось прикрыть дороги Симферополь – Алушта (1327-м СП) и Саблы – Алушта (1331-м СП).

Артиллерия и моторизованные части Приморской армии были отправлены по дороге Симферополь – Алушта. В Алуште в это время находился штаб командования войсками Крыма во главе с вице-адмиралом Левченко.

Из воспоминаний начальника артиллерии Приморской армии Н.К. Рыжи:

«Мне генерал Петров тут же приказал снять с фронта, прежде всего тяжелую артиллерию, включая 51-й и 52-й полки, входившие раньше в 51-ю армию, и направить ее через Алушту и Ялту к Севастополю»[62].

По дороге Симферополь – Алушта отступали в основном моторизованные и артиллерийские части. По состоянию на тот момент отступление шло на Алушту, т. к. именно в Алуште дожжен был располагаться КП командования войсками Крыма при обороне Южнобережного рубежа. Лишь потом, после того как было принято решение об отказе от обороны рубежа (3.11.41 г.), отступление изменило свой вектор на Севастополь. Исключение должны были составлять части Приморской армии, которым надлежало занять Альминский рубеж обороны Севастополя. Первыми прибыли в Севастополь (3.11.41 г.):

– 76-й отдельный армейский батальон связи Приморской армии;

– 2-й дивизион гвардейских минометов (командир к-н Черняк); однако дивизион в обороне города не участвовал, а достаточно быстро был отправлен на Кавказ;

– два дивизиона 265-го КАП (12 пушек 107-мм и 12 пушек-гаубиц МЛ-20 152-мм, командир полка полковник Н.В. Богданов), третий дивизион этого полка потерял свою материальную часть в районе Симферополя и отступил на Керчь;

– дивизион 51-го АП (8 орудий МЛ-20, командир – майор А.В. Жестков);

– 80-й разведбат (456 человек, командир – капитан М.С. Антипин) с батареей 57-го артполка (4 пушки 76-мм)[63];

– 52-й армейский артполк, поддерживавший Приморскую армию двумя дивизионами, при отступлении потерял один из дивизионов, орудия которого были захвачены немцами при перехвате Алуштинского шоссе. В связи с чем в Севастополь прибыло всего 10 шт. 155-мм орудий Шнайдера. Еще одна батарея (3 орудия) прибыла в Севастополь позже. Орудия полка (трофейные орудия бывшей польской армии) имели ограниченное количество боезапаса.

Стрелковые части Приморской армии к утру 1.11.41 г. сосредоточились в районе д. Саблы, однако на прорыв не пошли в связи с тем, что противник открыл огонь двумя тяжелыми батареями, установленными в районе станции Альма.

В связи с тем, что положения приказа № 0043 от 31.10.41 г. в полной мере реализованы не были, отступление Приморской армии в Севастополь растянулось более чем на неделю.

2.11.41 г. Приморскую армию покинули и штаб армии и ее командование, после чего отступление частей шло хаотично, по разным маршрутам. Неорганизованность отступления армии от Симферополя отмечается во всех документах, включая журналы боевых действий 25-й и 95-й СД. Как указано в журнале боевых действий 95-й СД: «…двигались так: 97 ПТД, штаб 95 СД, штаб и часть 25 СД, обозы 9 °CП, а дальше полная неразбериха. Были приняты меры по выдвижению вперед 161 СП и 2 дивизиона 397 АП, что было сделано с большим трудом, т. к. пришлось пробивать дорогу через стены тылов, сбрасывая машины и подводы под откос»[64].

В город, не доехав до передовой, вернулся один дивизион 57-го артполка (76-мм дивизионные пушки), в связи с долгой выгрузкой в городе оставалась рота танков Т-26 отдельного танкового батальона Приморской армии. Другая рота (танки типа «БТ») была отправлена в распоряжение командования войск Крыма в Алушту. Оставался в Севастополе и 3-й полк морской пехоты (1814 чел.).

К вечеру 3.11.41 г. в Севастополь прибыл армейский батальон связи, обеспечивающий связь штаба Приморской армии со своими частями.

2-я КД (командир полковник П.Г. Новиков) сосредоточилась в Ялте. Туда же прибыл моторизованный отряд 54-го СП. Остатки кавалерийских полков 2-й дивизии и 54-го СП были объединены в «отряд майора В. Петраша» численностью около 500 человек. 40-я и часть 42-й КД так же были сосредоточены в резерве армии.

4 ноября в Севастополь прибыли:

– часть 514-го СП на грузовиках (103 человека, командир майор И.Ф. Устинов);

– 2-й Перекопский отряд моряков (командир – майор И.И. Кулагин);

– 3-й дивизион 134-го ГАП (152-мм гаубицы, командир дивизиона капитан Н.И. Шаров).

Этот артиллерийский полк, выгруженный у ст. Сарабуз, средств тяги не имел, но сумел отправить свои орудия в Севастополь, реквизировав гражданские трактора и грузовики. 3-й дивизион полка был направлен в Севастополь, два 122-мм дивизиона заняли позиции, поддерживая части 1327-го полка своей дивизии. Т. е. отступление Приморской армии шло достаточно хаотично, по разным маршрутам, и ее выход растянулся на десять дней.

В 6 утра 28 октября противник начал выходить в тыл Приморской армии через брешь на ее левом (западном) фланге. В соответствии с отработанной тактикой, после образования прорыва в линии обороны противника немецкие войска вводили в прорыв моторизованное мобильное подразделение, которое нарушало снабжение и организацию обороняющихся и отрезало пути их отступления.

Задача перехвата путей отступления Приморской армии была возложена на «временное» моторизованное формирование – т. н. «бригаду Циглера», приданную 54-му АК. Свое название бригада получила по имени начальника штаба 42-го армейского корпуса (XXXXII AK) на основе которого и была сформирована бригада. Формирование бригады Циглера было возложено на 50-ю ПД, т. к. по состоянию на дату создания бригады 28 октября ее штаб еще находился в пути и следовал по маршруту: Херсон, Берислав, Преображенка (Червонный Чабан).

42-й корпус на тот момент состоял только из штаба и 42-й корпусной роты связи. Для обеспечения управления, связи и снабжения бригаде Циглера из состава 42-го АК передали 31 офицера, 176 рядовых и три роты 42-го батальона связи[65].

Традиционно принято цитировать мемуары Э. фон Манштейна, который утверждал, что это было временное формирование[66]. По факту это не совсем так.

Бригада состояла из двух колонн: колонны под командованием оберст-лейтенанта (подполковника) Оскара фон Боддина, командира 22-го разведбата (ее иначе называют в документах «передовой отряд 54-го корпуса»), и колонны румынского полковника Раду Корнэ. (см. Приложение 2). Бригада получила задачу, используя бреши в советской обороне, выйти в район Альминской долины юго-западнее Симферополя, отсекая пути отступления противника через Альминскую долину на Севастополь.

Слово «временное» намеренно взято в кавычки. Несмотря на то, что командующий немецкой 11-й армией генерал-полковник Э. фон Манштейн в своих мемуарах тоже называл его временным, указывая «54-й АК (50-я ПД, вновь прибывшая 132-я ПД и наскоро сформированная моторизованная бригада) получил задачу преследовать противника в направлении Бахчисарай – Севастополь»[67]

На самом деле ни «отряд преследования 54-го корпуса» ни «моторизованная бригада Р. Корнэ» временными не являлись. Они были сводными, но действовали в едином составе с начала войны.

Румынская моторизованная бригада (немцы называют ее мотополком) под командованием Р. Корнэ была сформирована задолго до описываемых событий из 6-го моторизованного КП (5-й кавбригады) и 10-го моторизованного КП (10-й кавбригады) и передана 11-й армии в качестве готового моторизованного соединения.

«Отряд преследования 54-го корпуса» (или группа О. фон Боддина) был сформирован еще в июле 1941 г. и с тех пор лишь незначительно менял свой состав. Основу его составлял разведбат 22-й ПД и 6-я рота «Бранденбурга 800».

Первой и главной задачей бригады Циглера был обход отступающих на Севастополь советских частей и перехват их путей отступления. Фронтальное преследование отступающих советских частей по направлению к Севастополю осуществлял 54-й корпус. С 30 октября 1941 г. в его составе было всего две, но относительно свежих дивизии: 50-я ПД (без 123-го пехотного полка) и 132-я ПД.

В этих двух дивизиях также были сформированы свои «отряды преследования». В 50-й ПД был сформирован т. н. «передовой отряд ротмистра Бернарди» (на базе разведывательного батальона дивизии). В 132-й дивизии были сформированы «передовой отряд майора Киршнера» и «усиленный разведывательный батальон 132-й ПД». Все эти отряды также были моторизованными, и двигались следом за «бригадой Циглера», обеспечивая ее тылы и фланги. Отряды имели в своем составе разведывательные части, батальон пехоты на грузовиках, части ПВО (чаще всего 2-см автоматы на автомобилях), саперную роту и моторизованную артиллерию (до дивизиона).

Преследование Приморской армии готовилось начиная с 25 октября, когда был достигнут первый прорыв в советской обороне, но первые шаги были предприняты только 28 октября, когда в 10.50 был издан «Приказ на преследование» по 11-й армии. Вечером того же дня, в 17.05 было подписано дополнение к приказу, которое содержало следующие строки:

«1) Под натиском LIV (54-го) армейского корпуса противник, вероятно, отступает в двух направлениях (на юг и юго-восток).

2) 54-й армейский корпус выдвинул моторизованное соединение Циглера для обхода Симферополя с запада, с последующим выходом в район Альма, для перехвата путей отступления противника на Севастополь. Действиями 50-й и вновь приданной 132-й пехотных дивизий (со штабом в Армянске) корпусу преследовать противника…»[68]

Приложение 1

БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА СУХОПУТНОЙ ОБОРОНЫ ГВМБ

30 октября 1941 г.

Противник прорвал линию фронта, его передовые мотомеханизированные части вышли район Евпатория – Саки, угрожая Севастополю.

51-я и Приморская армии отходят на рубеж Окречь – Табулды – Саки.

Частям гарнизона г. Севастополь во взаимодействии с кораблями и береговой артиллерией не допустить противника к ГВМБ и уничтожить его на подходе к Севастополю.

а) 2-й ПМП – оборонять рубеж Камары – Чоргунь – Шули;

б) 3-й ПМП – оборонять рубеж Черкез-Кермен, Заланкой, х. Кефели, высота 142,43;

в) МСП № 1 – двумя батальонами оборонять рубеж г. Азис-Оба, Аранчи, отметка 42,7, к. Маяк-Оба, отдельный дом в 1 км севернее Корд.;

г) Училище БО – одним батальоном с 76-мм батареей оборонять рубеж Тоуле, г. Азис-Оба, Аранкой;

д) Учебному отряду ЧФ – двумя батальонами и ротой МСП № 1 оборонять рубеж Черкез-Эли, Тархэнлар, Бурлюк, Альма-Тамак, берег моря;

е) Батальон 8-й бригады морской пехоты – мой резерв, сосредоточиться в районе станция Мекензиевы Горы;

ж) Батальон ДВФ с 122-мм орудием – резерв командира МСП № 1, сосредоточиться в районе Мамашай;

з) Начальнику ПВО ЧФ обеспечить ГВМБ от нападения противника с воздуха и быть готовым к использованию артиллерии и авиации по живой силе и танкам противника;

и) Командирам секторов немедленно занять свои боевые сектора по указанию коменданта БО ГВМБ.

Мой ФКП – КП БО ГВМБ, запасной – ФКП флота.

Первый заместитель – генерал-майор Моргунов.

Второй заместитель – полковник Кабалюк.

Зам. командующего ЧФ по обороне ГВМБ

контр-адмирал Жуков[69].

Материалы по составу советских частей

Из протоколов допроса пленных 132-й ПД[70].

«4 перебежчика из 15-й огнеметной роты на участке 65-го пехотного полка в районе Калымтай. Они сообщили, что 15 ООР создана в середине июля 1941 г. в районе Люблино (Москва) в составе 15-го огнеметного батальона. Всего было создано 48 огнеметных рот. Они прошли обучение в течение 2,5 месяцев. 15-я рота в конце октября была переброшена в Новороссийск, затем в Севастополь и подчинена Местному стрелковому полку. Рота имеет 3 взвода по 60 огнеметов во взводе, всего 180 огнеметов. В конце октября рота выдвинулась в район д. Мамашай (2–3 км северо-западнее) на плато, от берега моря до главной дороги на восток. Фронт роты 1,5–2 км. Восточнее находилась 67-я огнеметная рота, далее еще одна огнеметная рота, номер неизвестен. Огнеметы сведены в батареи по 10 штук. Расстояние между огнеметами 5–10 м, расстояние между батареями 50 м… 1.11.41 г. на участок, занимаемый ротой, прибыло стрелковое подразделение и заняло позиции севернее и северо-восточнее…»

Из показаний пленных (немецкая 50-я ПД): «Батальон «Дунай» был переброшен с Тендровского участка в Севастополь 28.10.41 г. и 29.10.41 г. был значительно пополнен. После этого батальон был загружен на небольшие суда и по морю отправлен в Камыш-Бурун. Батальон на тот момент не имел ни одной винтовки. 30.10.41 г. последовала отмена приказа, и батальон вернулся в Севастополь. 1.11.41 г. батальон получил вооружение. В настоящее время (20.11.41 г.) каждый боец батальона имеет одну винтовку и две гранаты. Кроме этого, батальон имеет одну противотанковую пушку и два 82-мм миномета. Батальон выдвинут на передовую 17.11.41 г.».

Из показаний пленных (немецкая 50-я ПД за 5.11.41 г.): «3 пленных из 3-й роты 1-го батальона 3-го полка морской пехоты. 3-й полк морской пехоты состоит из военнослужащих срочной службы. Он прибыл из Одессы 17-го или 18-го октября 1941 г. и был отправлен на пополнение в Морскую школу (Военно-морское училище). После пополнения 1-й батальон полка 20.10.41 г. был выдвинут на Симферополь, но 24.10.41 г. был остановлен и возвращен в район деревни Бельбек. Пленные с 29.10.41 г. занимались строительством укреплений в Дуванкое. Командир батальона отсутствует, его обязанности исполняет старший лейтенант, фамилия Шевченко, комиссар батальона старший политрук Лысенко. Расположение остальных батальонов полка пленные не знают…»

Допрос пленных из 3-го батальона 3-го морского полка: «пленные показали, что 2-й и 3-й батальоны полка были выдвинуты в район Черекез-Кермен и высоты 255,5 (Кая-Баш). Расположение 1-го батальона известно…»

Допрос пленного из 3-го батальона 3-го морского полка: «3-й батальон находился в районе Заланкой – Черекез-Кермен, в то время как 2-й батальон находился в тылу и хутора Мекензия. Оба батальона строили укрепления…»

БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА БЕРЕГОВОЙ ОБОРОНЫ ГВМБ[71]

от 1 ноября 1941 г.

1. Противник в 12.00 занял г. Бахчисарай и продолжает наступление на г. Севастополь.

16-й батальон морской пехоты, батальон ВМУ ведут бои с передовыми частями противника в районе высота 74,5, курган Азис-Оба, Аранкой. Батальоны УО ЧФ имели перестрелку с передовыми частями противника.

Частям Севастопольского гарнизона оборонять ГВМБ и уничтожать противника на подступах к Севастополю, удерживая во что бы то ни стало указанные рубежи до прихода частей Приморской армии, подход которых ожидается с севера в полосе Бахчисарай – западный берег Черного моря.

а) 8 БМП с 724 батареей оборонять рубежи: северный берег долины р. Бельбек у западной окраины Дуванкой, Азис-Оба, Эфенди-Кой, выс. 36, 5 северо-западнее Аранчи включительно, имея на правом фланге 3 ПМП;

б) двумя батальонами МСП оборонять рубеж иск. выс. 36, 5, высота 26,7, отдельный дом севернее корд. Роту батальона ДВФ направить в распоряжение к-ра батальона ДВФ;

в) батальон УО ЧФ отвести в район Бельбек как резерв обороны ГБ ЧФ. 724 батарею и зенитную батарею передать командиру 8-й бригады мор. пехоты.

г) 18-му батальону мор. пехоты сосредоточиться в районе ст. Мекензиевы Горы, как резерв Главной базы ЧФ;

д) батальону ВВС поступить в распоряжение командира 3 ПМП как резерв;

е) батальону ДВФ поступить в распоряжение командира УО ЧФ для обороны в районе выс. 74, склон Сапун-Горы в 1 км севернее отм. 36,4 и высота 113,2.

Оборонительные рубежи частям занять к 7.00. 2 ноября 1941 г.

Мой КП – ФКП командира БО ГВМБ, запасной – ФКП флота.

Второй заместитель – полковник Кабалюк.

Зам. командующего ЧФ по обороне ГВМБ контр-адмирал Жуков

Из воспоминаний Н.Г. Костина (1-й батальон 8-й бригады)[72]:

«31.10.41 г. Бондаренко было дано первое боевое задание продвинуться вперед. В то время шли противоречивые слухи от отходящих моряков, что немец подходит к Качинскому аэродрому. Нужно было срочно выйти к аэродрому и поджечь баки… Моряки отходили группами, это были остатки морского полка. Наш взвод под командованием Бондаренко вышел ночью 31-го и под утро 1 ноября 1941 г. вышел на аэродром».

Из воспоминаний Н.Г. Знатнова (1-й батальон 8-й бригады)[73].

«Утром (31.10.41 г.) нас послали вперед по долине, чтобы выяснить обстановку. Не дойдя до деревни Колай (Качинской долиной) вступили в соприкосновение с немцами. После короткой перестрелки мы отошли и доложили командованию, что в Колае (имеется в виду село Калымтай, современное с. Тенистое. – Авт.) немцы. К вечеру все части бригады встали в оборону. Мы заняли позиции поперек долины Качи в районе деревни Аранчи. В районе деревни Афиндикой (Эфендикой, совр. Айвовое, оно же Комсомольское. – Авт.) и Качинских авиамастерских встали в оборону другие батальоны нашей бригады».

Приложение 2

Данные по немецким частям, входившим в 54-й корпус по состоянию на 1.11.1941 г.

Типовой состав немецкой дивизии 1-й волны[74]:

– три пехотных полка, каждый из которых имел в своем составе 3 пехотных батальона, роту пехотных пушек и роту противотанковых пушек;

– разведывательный батальон в составе одного конного эскадрона, одной велосипедной роты и одной тяжелой роты (на бронемашинах);

– артиллерийский полк в составе четырех дивизионов (три 10,5-см и один 15-см дивизион по три 4-орудийных батареи в каждом дивизионе) корректировочнного отряда (моторизованного).;

– противотанкового моторизованного дивизиона в составе 3 рот противотанковых пушек (две 37-мм и одна 50-мм) и роты автоматчиков;

– пионерного (саперного) батальона в составе 4 рот, одна из которых была моторизованной;

– батальона связи в составе двух рот телефонной и частично моторизованной радиороты;

– батальона полевого пополнения (3 роты);

– службы снабжения;

– санитарной службы;

Состав: кадровых военных 78 %, резервистов 1-й волны 12 %, резервистов 2-й волны 6 %, ландвер 4 %. Всего: офицеров 534, служащих 102, унтер-офицеров 2701, рядовых 14 397. Всего личного состава 17 734

В дивизии: 4842 лошади, 919 повозок, 394 грузовых машины для перевозки личного состава, 615 тягачей и машин для перевозки боезапаса, бронированные автомобили 3, мотоциклы 527. Вооружение 3700 пистолетов, 13 000 винтовок, 312 автоматов, 90 ПТР, 395 легких пулеметов, 110 станковых пулеметов, 12 зенитных автоматов 20-мм, 84 легких минометов 50-мм, 54 тяжелых 81-мм минометов, 75 противотанковых пушек 37-мм и 50-мм, 20 легких пехотных орудий 75-мм, 6 тяжелых пехотных орудий 15-см, 36 легких полевых гаубиц 105-мм, 12 тяжелых полевых гаубиц 15-см, 9 огнеметов, 3 броневика (разведмашины) 6 бронированных транспортеров.

54-й армейский корпус (LIV AK)[75]

– 20 артиллерийская комендатура;

– 50 пехотная дивизия;

– 132 пехотная дивизия;

– бригада Циглера.

Бригада Циглера[76] состояла из двух колонн: колонны под командованием оберст-лейтенанта (подполковника) Оскара фон Боддина, командира 22-го разведбата (ее иначе называют в документах «передовой отряд 54-го корпуса») и колонны румынского полковника Раду Корнэ.

Первая колонна состояла из:

– 22-го моторизованного разведывательного батальона (пятиротного состава);

– двух велосипедных рот (из состава разведывательных батальонов) 46-й и 73-й дивизий;

– 5-й моторизованной батареи 15-см гаубиц 54-го артполка;

– противотанковой роты 50-го противотанкового дивизиона (50-й ПД);

– 46-го моторизованного штурмового пионерного батальона;

– 190-го дивизиона штурмовых орудий;

– 8,8-см зенитной батареи 18-го зенитного артполка;

– зенитной пулеметной роты 610-го дивизиона ПВО.

Вторая колонна состояла из:

– румынской мотобригады (немцы назвали ее мотополком);

– 6-й моторизованной роты учебного полка особого назначения («Бранденбург 800»);

– 737-го моторизованного дивизиона 15-см чешских гаубиц (без одной батареи);

– 560-го противотанкового дивизиона армейского подчинения;

– 1-й роты 70-го пионерного батальона.

Состав «мотополка» Р. Корнэ обычно в документах 11-й армии не раскрывается, но установить его состав несложно, эти данные есть в документах немецких 42, 54-го и 30-го корпусов. В составе бригады полковника Корнэ числились:

– 6-й моторизованный полк рошиори (моторизованный взвод связи, моторизованный пионерный взвод, 3 батальона, батальон тяжелого вооружения) из 5-й румынской кавбригады;

– 10-й моторизованный полк рошиори (моторизованный взвод связи, моторизованный пионерный взвод, 3 батальона, батальон тяжелого вооружения) из 6-й румынской кавбригады;

– 54-й тяжелый румынский артдивизион (15-см гаубицы);

– разведывательный батальон 5-й кав. бригады. (в его составе броневзвод всего 6 танков);

– мотоциклетная рота.

Кроме того, бригаде был придан 5-й механизированный эскадрон из состава 8-й кавбригады. В каждом моторизованном батальоне было два эскадрона (на вооружении 12 ручных пулеметов чешского производства и два 60-мм миномета). В составе тяжелого эскадрона – 8 станковых пулеметов, четыре 81-мм немецких миномета, четыре 45-мм противотанковые пушки советского производства. Учитывая то, что румынские кавполки были меньше немецких пехотных полков, из-за этого возникает разночтение: румыны называют соединение Р. Корнэ бригадой, немцы полком.

По второй колонне, или «передовому отряду 54-го корпуса», наверное, стоит дать некоторые пояснения: 22-й разведбат по состоянию на тот момент, в отличие от остальных, имел в своем составе не три, а пять рот: 1-я рота – бронеавтомобильная, 2-я и 3-я мотоциклетные, 4-я рота на автомобилях и 5-я рота – тяжелого вооружения.

Возможно, у кого-то вызовет удивление упоминание о велосипедных ротах в составе «передового отряда фон Боддина». На самом деле в немецком разведбате традиционно числилось три роты: 1-я конная, 2-я велосипедная и третья рота, это рота тяжелого вооружения.

Велосипедные роты имели в своем составе:

– моторизованную разведгруппу (автомобильную, имеющую грузовики для перевозки велосипедов);

– три взвода разведки (каждый по 36 человек на велосипедах и один мотоцикл с коляской, на который устанавливался пулемет);

– легкую минометную группу (два мотоцикла с 50-мм минометами);

– взвод тяжелого вооружения (12 мотоциклов с коляской, 2 станковых пулемета, 3 ручных пулемета, две радиостанции). Т. е. подразделение лишь частично состояло из велосипедистов, и было достаточно мобильным.

Рота тяжелого вооружения в немецком разведбате традиционно состояла из:

– артиллерийского взвода, в составе двух легких пехотных пушек (в 22-м разведбате они были на механической тяге);

– противотанкового взвода (3 шт. 37-мм пушки на мех. тяге);

– взвода бронеавтомобилей (3 броневика и транспортера SdKfz 13/14 или 221, из них один с радиостанцией).

В среднем каждый разведбат немецкой дивизии имел 25 ручных, 2 станковых пулеметов, 3 легких (5-см) миномета, 3 противотанковых пушки, 2 легких (7,5-см) пехотных пушки, 50 грузовиков, 50 мотоциклов, 250 лошадей. Но это в среднем, 22-й разведбат имел усиленный состав. Из бронетехники в составе отрядов наблюдается только один дивизион штурмовых орудий в колонне фон Боддина и броневзвод румынского разведэскадрона в колонне Р. Корнэ, но большего и не требовалось. Основную работу по прорыву советской обороны уже выполнили немецкие пехотные подразделения и артиллерия. В составе отрядов находился 46-й пионерный батальон, имевший 3-ю роту на транспортерах.

Кроме того, в составе бригады был 560-й противотанковый дивизион армейского подчинения, имевший в своем составе бронетехнику (транспортеры и танкетки), с установленными прямо на броню противотанковыми пушками.

Стоит отметить, что штурмовые орудия на тот момент были оружием достаточно новым и, как оказалось, достаточно эффективным. За счет отсутствия поворотной башни они имели более толстую броню. В документах Приморской армии удалось найти упоминание о том, что советские противотанковые орудия калибром 45 мм не берут броню немецких штурмовых орудий.

Артиллерия 54-го корпуса[77]

По состоянию на 28.10.41 г. в составе LIV (54-го) корпуса находится 20-я артиллерийская комендатура, плюс к этому бригада Р. Корнэ была передана корпусу с частью своей артиллерии. До этого румынская бригада имела в своем составе 54-й и 57-й моторизованные дивизионы артиллерии.

По состоянию на вечер 28 октября 20-я артиллерийская комендатура включала в себя: 29-й корректировочный батальон, «родной» 150-й артполк 50-й ПД (1 тяжелый и 3 легких дивизиона) и 49-й артполк.

В составе 49-го АП числились: 1-я батарея 57-го моторизованного румынского артдивизиона, ранее принадлежавшая группе Р. Корнэ (15-см гаубицы); 3 батареи 54-го румынского моторизованного тяжелого дивизиона, также ранее принадлежавшего румынской бригаде (15,5-см гаубицы); 1-я батарея 737-го немецкого моторизованного артиллерийского дивизиона – 15-см гаубицы чешского производства (остальные орудия приданы бригаде Циглера); 2-й дивизион 818-го артполка (без 4-й батареи), на вооружении которого были 10,5-см пушки.

Бригада Р. Корнэ, ставшая основой для формирования временного соединения бригады Циглера, 28 октября в своем составе имела: одну батарею штурмовых орудий 190-го дивизиона (3 орудия); одну батарею 54-го румынского моторизованного артдивизиона (15-см гаубицы); 737-й моторизованный артдивизион без 1-й батареи (15-см чешские гаубицы).

Вечером 29 октября 54-й АК для продолжения наступления в Севастопольском направлении получил новые части. Корпусу были переданы: артиллерийский полк 132-й ПД, артиллерийский полк 50-й ПД, 2-я батарея (2-й дивизион) 2-го учебного артполка, 190-й дивизион штурмовых орудий (еще 10 StugIII, в дополнение к трем машинам, прибывшим ранее), части ПВО.

Авиация, поддерживающая 54-й корпус[78]

По приказу от 28 октября 1941 г. авиация, приданная 11-й армии, работала на 54-й АК. Главным аэродромом базирования немецкой авиации в приказе указывался аэродром Чаплинка. Работали группы пикирующих бомбардировщиков Ju-87 из I. и III./StG 77, которые вылетали по заявке пехотных частей. По Севастополю должны были работать бомбардировщики из авиагруппы III./KG 51.

Формирование и командный состав немецкой 50-й пехотной дивизии[79]

Формирование дивизии шло на базе пограничной комендатуры города Кюстрин (ныне польский город Кострын на Одере), в 3-м военном округе (Бранденбург). 15.11.1939 г. дивизия переформирована в дивизию первой волны.

121-й ПП сформирован из 121 пограничного полка в г. Crossen, 122-й сформирован аналогичным образом в г. Meseritz, 123-й полк сформирован в г. Schwerin.

Дивизия сражалась в Польше, Франции, Греции и имела достаточно большой опыт боев. Командир дивизии генерал-полковник Карл-Адольф Холидт (Generaloberst Karl Adolf Hollidt) командовал до 31 января 1942 г.

Состав 50-й ПД:

121-й ПП (полковник Э. фон Гейзо (Oberst Eckkard von Geyso) до февраля 1942 г.);

122-й ПП (полковник Г. Майнхольд (Oberst Günther Meinhold) до февраля 1942 г.);

123-й ПП (полковник Г. Френкин (Oberst Hermann Frenking));

150-й ап (подполковник В. Шмидт (Oberstleutnant Willi Schmidt));

150-й противотанковый дивизион (майор Фромм (Major Dr. Fromm));

150-й разведбат (ротмистр Ф.-В. фон Бернарди (Rittmeister Friedrich-Wilhelm von Bernhardi));

71-й (150-й) саперный батальон (майор О.Шольц (Major Otto Scholz)); 71-й (150-й) батальон связи (майор К.Сперлинг (Major Carl Walter Sperling)); 150-й Батальон полевого пополнения (капитан Кукенберг (Major Otto Scholz)).

132-я пехотная дивизия[80]

Создана как дивизия 2-й волны в городе Ландсхут (Бавария) в 7-м военном округе. Дивизии 2-й волны обычно отличались отсутствием легкого минометного вооружения, в них отсутствовали роты автоматчиков и тяжелые пехотные орудия. Противотанковый дивизион не имел роты автоматчиков. Отсутствовал батальон полевого пополнения. В артполк не было корректировщиков. В их составе было 6 % кадровых офицеров, 83 % резервистов 1-й волны, 8 % резервистов 2-й волны и 3 % ландвера.

Состав: 491 офицер, 92 служащих, 2273 унтер-офицера, общая численность дивизии 15 273 человека.

Вооружение (помимо легкого стрелкового): 90 ПТР; 345 легких пулеметов; 114 станковых пулеметов; 75 противотанковых пушек калибром 3,7 см; 26 легких пехотных пушек 7,5-см; 36 легких полевых гаубиц 10,5-см; 12 тяжелых полевых гаубиц 15-см; 9 огнеметов; 3 разведмашины.

Отличием в вооружении 132-й ПД от остальных дивизий 2-й волны было наличие в составе разведбата роты бронированных транспортеров, кроме того, один ее полк имел роту легких минометов.

До этого дивизия использовалась в антипартизанских мероприятиях в Боснии (Сараево, Баня Лука), сражалась в районе Львова, Ровно, Житомира, Киева в составе 6-й армии, затем была выведена в резерв, пополнена и в октябре передана 11-й армии. Командовал дивизией (до января 1942 г.) генерал-лейтенант Р. Зенценич (Generalleutnant Rudolf Sintzenich).

В составе 132-й ПД: 436, 437, 438-й ПП; 132-й артполк (командир полковник Х. Стенцель (Oberst Hubert Stenzel)); 132-й пионерный батальон; 132-й батальон связи; 132-й противотанковый дивизион; 132-й разведбат; 132-я служба обеспечения.

Приложение 3

Данные по немецким частям, входившим в 30-й корпус по состоянию на 1.11.1941 г.

30-й армейский корпус (ХХХ AK)[81]

– 22 пехотная дивизия;

– 72 пехотная дивизия;

– 110 артиллерийская комендатура;

– 690 пионерный полк.

72-я пехотная дивизия[82]

72-я пехотная дивизия была сформирована 19 сентября 1939 года на базе пограничной комендатуры г. Трир. С началом французской кампании она была выведена из резерва немецкого верховного командования и участвовала в боевых действиях. После окончания кампании дивизия была включена в состав оккупационных войск, расквартированных в Парижском округе, а затем в Бретани. В январе 1941 г. дивизия, как имеющая хороший опыт боев, была передана в состав немецкой миссии в Румынии для подготовки румынских войск. С 6 апреля дивизия участвует в штурме греческой оборонительной линии «Метакса», сыграв в этих боях достаточно важную роль. После окончания греческой кампании, получив опыт боев в горной местности, дивизия была возвращена в Румынию.

С июля 1941 г. участвует в боевых действиях в России. В сентябре она участвовала в составе 11-й армии в форсировании Днепра. С середины сентября 72-я ПД находилась на Перекопе. В ходе боев она понесла потери, но в октябре была существенно пополнена. По состоянию на ноябрь 1941 г., по официальным данным, дивизией командовал генерал-лейтенант Ф. Мюллер-Гебхард (Generalleutnant Philipp Muller-Gebhard). По документам, он командовал дивизией до июля 1942 г. По факту, все документы дивизии за этот период подписаны ее прежним командиром, генерал-лейтенантом Францем Маттенклотом.

Отдел 1А (оперативный) гауптман (капитан) С.Гюнтер (S.Gunther), отдел 1С (разведка) гауптман (капитан) Хек (J.Heck)

В состав дивизии входили:

– 105-й ПП полк, командир оберст (полковник) Фридрих-Вильгельм Мюллер (Friedrich-Wilhelm Muller). 1-й батальон майор Bernhardt, 2-й батальон майор Hohn, 3-й батальон гауптман Nietsche;

– 124-й ПП, командир оберст (полковник) Ханс Камеке (Hans Kamecke) 1-й батальон майор Scheiddt, 2-й батальон майор Rochow (в октябре получил звание подполковника и перешел на должность командира полка вместо раненого Х. Камеке), 3-й батальон гауптман (затем, с конца октября, майор) Baacke;

– 266-й ПП, командир оберст (полковник) Hemberger 1-й батальон майор Behrens, 2-й батальон майор Steuber, 3-й батальон гауптман (затем майор) Graets;

– 172-й артиллерийский полк, командир оберст Braun;

– 72-й моторизованный пионерный батальон (гауптман Bloch);

– 72-й батальон связи;

– 72-й велоэскадрон (майор барон von Nolcken);

– 172-батальон снабжения;

– 72-й дивизии в рассматриваемый период была подчинена 110-я артиллерийская комендатура в составе:

1. 787-го моторизованного АП, состоявшего из:

– III. дивизиона 173-го полка (73-я ПД), 3 батареи 10,5-см гаубиц (l.FH 18);

– II. дивизиона 2-го учебного артиллерийского полка, 1 батарея 15-см (s.FH 18), 2 батареи гаубиц (М18) 210-мм.

2. 172-го моторизованного артиллерийского полка («родной» полк 72-й ПД), состоявшего из трех батарей 15-см гаубиц (s.FH 18), IV дивизиона и 5 батарей 10,5-см гаубиц (l.FH 18) I. и II. дивизиона.

3. 154-го моторизованного дивизиона (3 гаубичных батареи 15-см и пушечная батарея К18а 15-см).

4. Моторизованных подразделений «Нибельверферов».

5. 556-го корректировочного батальона.

Таким образом 72-я ПД имела в своем составе достаточно много тяжелой артиллерии, причем вся она была моторизованной.

После прорыва советских позиций на р. Чатырлык из состава дивизии выделились несколько моторизованных отрядов:

1. Отряд преследования майора Baacke. Сформирован 31.10.41 г. В составе отряда:

– III. батальона (велосипедного) 124-го пехотного полка (7 рот, без тяжелого вооружения, всего: 10 офицеров, 37 унтер-офицеров, 372 человека);

– 2-я батарея 2-го учебного артиллерийского полка (15-см гаубицы);

– 2-я рота 72-го противотанкового дивизиона (два взвода по четыре 37-мм противотанковые пушки на мех. тяге);

– 3-я рота 72-го моторизованного пионерного батальона, командир лейтенант Berg, два взвода (всего: 1 офицер, 12 унтер-офицеров, 75 человек);

– 1-я рота 14-го батальона ПВО (Flakk Abt. 14), три 8,8-см зенитных пушки;

– один взвод средних ПТП 1-й роты 72-го противотанкового дивизиона (три 50-мм противотанковые пушки на мех. тяге);

– один взвод легкого ПВО 14-го батальона ПВО (зенитные пулеметы и один 2-см зенитный автомат);

– подразделения 72-го батальона связи.

Т.е. отряд был достаточно неплохо оснащен технически и был моторизован. Численность отряда была относительно невелика, чуть более 500 человек.

2. Отряд преследования гауптмана Мартенса, основу которого составили части противотанкового дивизиона дивизии. Известно, что его численность составляла около 500 человек на грузовиках, при поддержке одной тяжелой батареи 172-го АП. В составе отряда: одна рота пионеров, одна рота ПВО.

3. Отряд 124-го ПП под командованием оберст-лейтенанта (подполковника) Рохова. В составе отряда: I. и II. батальоны полка, корпусной 70-й пионерный батальон (без одной роты), один дивизион 172-го артиллерийского полка.

4. Отряд 266-го пехотного полка в составе:

– III. батальон 266-го ПП, командир майор Гритц (Graets) вместе с ротами тяжелого вооружения. (всего 411 человек);

– взвод полковых полевых пушек (две 7,5-см пушки);

– противотанковый взвод (командир л-т Korbel);

– взвод саперов 72-го пионерного батальона;

– полковой пионерный взвод 266-го полка;

– 9-я батарея 172-го АП;

– радиогруппа из штаба дивизии.

5. Отряд 266-го ПП, I. и II. батальоны.

6. Отряд 105-го ПП.

7. Артиллерийский обоз и части 110-й комендатуры.

** Состав дивизии дан по NARA T-315 R-50 (72 ID) ????

22-я пехотная дивизия[83]

Дивизия была создана в рамках расширения рейхсвера 1 октября 1934 г. в Бремене в VI военном округе. Основой для формирования дивизии являлся 16-й Ольденбургский полк рейхсвера. Немецкая система призыва предусматривала пополнение частей по территориальному признаку, т. е. по военным округам. В связи с чем в одном подразделении оказывались в основном земляки, что играло важную роль в сплачивании коллектива. Первым командиром этой дивизии был генерал-майор (на тот момент) Вильгельм Кейтель (да-да, тот самый Кейтель, который позже станет фельдмаршалом).

15 октября 1935 г. переименована в 22-ю ПД, ее командиром становится генерал-лейтенант Адольф Штраусс. В связи с созданием нового Х военного округа дивизия была «перепрописана» в новый военный округ. Дивизия частично начала подготовку в качестве «воздушно-посадочной». Термин этот ныне почти неизвестен в настоящее время и представляет собой кальку с немецкого слова «Luftlande». Этот термин означает, что дивизия была предназначена для высадки с воздушных средств. Первый эшелон высаживался с парашютами, захватывая аэродром, последующие перебрасывались планерами и транспортными самолетами. С октября 1938 г. дивизию возглавил Хайнц Граф фон Шпонек (тот самый фон Шпонек, будущий командующий 42-м АК, осужденный и казненный за оставление Керченского полуострова).

Во время польской кампании 1939 г. основной состав дивизии не принимал участие в боевых действиях, обеспечивая охрану французской границы. Исключение составил 16-й Ольденбургский пехотный полк, который был задействован в качестве резерва главного командования и принимал участие в боях под Бзурой. Любопытно, но именно тогда наметилось первое «сотрудничество» со спецподразделениями, которые впоследствии станут «Учебным полком 800 «Бранденбург»».

В октябре 1939 г. дивизия становится тренировочной базой для подготовки воздушно-посадочных войск. Одновременно и ее подразделения готовились по усиленной программе. Подразделения этой дивизии готовились действовать как самостоятельно, принимая решения согласно сложившейся обстановке, так и во взаимодействии с другими частями. Правда, первое боевое применение этого нового вида войск было довольно неудачным. 10 мая в агрессии против нейтральных Нидерландов дивизия была использована по прямому назначению. 16-й ПП (в дальнейшем ПП) высадился в районе Waalhaven (недалеко от Роттердама), 47-й – в районе Katwijk-Valkenburg, 65-й – в районе Ypenburg. Высадка успеха не имела и привела к тяжелым потерям, за исключением 16-го ПП, который совместно с 22-м пионерным батальоном дивизии захватил Роттердам. Сказался опыт (пусть небольшой), приобретенный во время польской кампании. 11-я рота 16-го полка, усиленная ротой пионерного батальона, составили т. н. «боевую группу Шрёдера» («Kampfgruppe Schrader»), по имени командира роты (а, затем и батальона) Х.-А. Шрёдера, родственника будущего канцлера Германии. Это наименование будет встречаться и в Севастопольской обороне, а сам гауптман (капитан) Герман-Альберт Шрёдер погибнет 13 июня 1942 г. при взятии форта «Сталин» (365-я зенитная батарея). После голландской кампании за дивизией закрепилась кличка «васильковая» («Kornblumen»), намекая на ее воздушно-десантное прошлое; правда, это же слово имеет и другой смысл: «пьяная в дым», так что неизвестно, что имелось в виду. После этого дивизия была пополнена и в июне 1940 г. приняла участие в захвате Франции в районе городов Dinant и Saint Quentin. После этого дивизия вошла в состав группы немецких войск в Румынии и 22 июня 1941 г. в составе группы армий «Юг» начала вторжение на территорию Советского Союза. Дивизия форсировала Днестр и Прут, затем формировала Днепр и вышла к Крыму. Все это время дивизией командовал генерал-майор фон Шпонек. Лишь после первой попытки взять Крым 10 октября 1941 г. его сменил генерал-майор Людвиг Вольф, а генерал Шпонек пошел на повышение. Начальником штаба дивизии являлся оберст лейтенант Х. Лангманн (Heinz Langmann). До определенного момента дивизия находилась вне сферы активных действий, занимая позиции вдоль Сивашей. Тем не менее в ходе боев за Крым дивизия понесла потери. Она участвовала в завершении прорыва Ишуньских позиций, и около 100 человек из состава дивизии остались на кладбище Азис-Копейка. Началось преследование отступающих советских войск. На тот момент дивизия имела почти полный состав. В нее входили:

– 16-й ПП, командир (с октября 1940 г.) оберст (полковник) Дитрих фон Хольтитц (Dietrich von Choltitz);

– 65-й пехотный полк, командир (с мая 1940 г.) оберст (полковник) Эрнст Хациус (Ernst Haccius), который командовал полком до марта 1942 г., а затем был переведен командиром «проштрафившейся» в Керчи 46-й дивизии;

– 47-й ПП, командир (с июля 1941 г.) оберст-лейтенант (подполковник) А.Р. Латц (Albert Rudolf Latz), бывший командир 3-го батальона 65-го полка, который командовал 47-м полком до марта 1942 г.;

– 22-й АП в составе 4-х дивизионов, командир оберст Йохан де Боер (Johann de Boer). В полку 12 гаубиц 15-см (s.f.h.18) и 36 гаубиц 10,5-см (le.f.h.18);

– 22-й моторизованный зенитный батальон (3 роты);

– 22-й моторизованный разведбат командир (до января 1942 г.) О. фон Боддин (Oskar von Boddien). Состав батальона по состоянию на июль 1941 г.: 1-я рота – бронетранспортерная, вторая – бронеавтомобильная, 3-я и 4-я – мотоциклетные, 5-я – рота тяжелого вооружения;

– 22-й пионерный батальон;

– 22-й противотанковый дивизион (24 противотанковых орудия);

– 22-й батальон связи;

– 22-й батальон обеспечения;

– 22-я медико-санитарная группа (4 роты);

– 22-я ветеринарная рота.

Общая численность дивизии составила более 17 тыс. человек.

С 31 октября по 8 ноября 1941 года шло соревнование в скорости между Приморской армией и 54-м корпусом, которое было полностью проиграно Приморской армией. Она не смогла занять назначенные ей рубежи. Сначала планировалось, что армия после неудачного прорыва выйдет на рубеж р. Кача, который удерживал батальон курсантов ВМУ БО им. ЛКСМУ, затем была предпринята попытка выйти на рубеж по р. Бельбек. Все эти попытки «заретушированы» в советской истории, но по первичным советским документам они четко прослеживаются.

Приморская армия не смогла прорваться и вынуждена была отступать по очень сложному маршруту, который постоянно менялся. Ее основной отряд вошел в город только 8–9 ноября 1941 г. Но планам противника по быстрому захвату Севастополя не суждено было реализоваться, им помешали защитники города. Существовали ли немецкие планы захвата города сходу? Напрямую такая задача 54-му армейскому корпусу не ставилась, он должен был лишь перехватить Приморскую армию, отсекая ее от города, и лишь потом ему ставилась задача захвата Севастополя. Командованию 54-го немецкого армейского корпуса не удалось реализовать даже первую часть этого плана. И немаловажную роль в этом вопросе сыграло командование войск Крыма, сумевшее организовать войска и наладившее командование обороной. Попробуем рассмотреть события в хронологическом порядке.

31 октября 1941 года

По легенде, поддерживаемой советскими историками, в 17 часов 31.10.41 г. началось совещание командиров Приморской армии, на котором в результате голосования было принято решение об отходе на Севастополь. С точки зрения сохранившихся документов это выдумка. Отход Приморской армии на тот момент осуществлялся не в Севастополь.

31 октября 1941 г. командование войсками Крыма, оказавшись от обороны на рубеже Саки-Табулды – Окречь, приняло решение об отходе на Южнобережный рубеж Крыма и Дальний (Альминский) рубеж Севастополя. КВК была издана директива № 1/0027/ОП, во исполнение которой был издан приказ по Приморской армии № 0043 (в 17:45). Приморская армия на тот момент находилась в районе д. Джума-Аблам (современное с. Трактовое). Части 184-й СД, ранее занимавшие Южнобережный рубеж, 30 октября получившие приказ двигаться на рубеж Саки – Окречь, вечером 31-го получили новый приказ – вернуться на прежние рубежи. Южнобережный рубеж должны были занять слева части Приморской армии, с приданной им 156-й СД, далее части 184-й СД, 48-й КД, правый фланг позиции должен был занять 9-й СК. К сожалению, решение это было запоздалым.

Обойдя левый (западный) фланг Приморской армии, утром (в 11 часов по берлинскому или в 12 по декретному времени[84]) части бригады Циглера вышли к р. Альма, перехватили железную и автомобильную дороги из Симферополя на Севастополь в районе ст. Альма, прервав по ней сообщение.

Из отчета бригады Циглера за 31.10.41 г.:

«5-я батарея 54-го артполка и зенитная батарея заняли позиции на высоте, господствующей над долиной[85], расположенной восточнее, с обзором восток, юг и юго-восток. Одновременно, около 11 часов, части 46-го пионерного батальона и штурмовые орудия захватили мосты в Альминской долине, прервав сообщение противника. Части, прорывавшиеся на юг, были разбиты артиллерийским огнем и отступили в направлении Симферополя»[86]. Что это были за части? В авангарде отступающей Приморской армии двигалась 25-я СД, в связи с этим, скорее всего, это были ее части и части 172-й СД. Так или иначе, противник перерезал пути отступления.

Подтверждают этот факт и «севастопольские» данные. Из книги бывшего коменданта береговой обороны Севастополя П.А. Моргунова: «31 октября для выяснения обстановки в районе ст. Альма была послана разведка на двух огнеметных танках во главе с капитаном П.С. Кудрявцевым. Разведчики установили, что ст. Альма занята противником, полотно железной дороги разобрано, а на высотах установлены артиллерийские батареи»[87].

Из журнала боевых действий бригады Циглера: «Против грузовиков противника было установлено минное заграждение. Разведка местности северо-восточнее высот показала, что местность свободна от противника, вплоть до местности в 5 км от Симферополя, в то же время как Симферополь занят значительными силами противника, обороняющимися против наступающего 54-го корпуса и отступающими из Симферополя». Совершенно ясно, что в данном контексте речь идет об отступающей Приморской армии, которая на тот момент обладала еще значительными силами. Далее, из того же документа: «Группа Корнэ до обеда достигла Булганака, перехватив дорогу Симферополь – Николаевка, попав при этом под обстрел морских орудий противника»[88]. Это первое упоминание об обстреле войск противника советской 54-й береговой батареей в немецких документах.

Перехват дорог немецкой моторизованной бригадой был достаточно неожиданным для советского командования. Было сделано несколько попыток прорыва. Первым попытался прорваться бронепоезд «Войковец» по железной дороге из Симферополя, но его попытка оказалась неудачной.

Из отчета бригады Циглера:«Бронепоезд, дважды прорывавшийся со стороны Симферополя, был подожжен и уничтожен»[89]. В данном контексте речь идет о сводном составе из площадок «Войковца» и других бронепоездов, которые прорывались из Симферополя. Протокол осмотра его остатков, обнаруженных немцами севернее станции Альма, приведен в Приложении 4.

Из журнала боевых действий бригады Циглера: «Слабые силы противника восточнее Булганака были отброшены. Попыток восстановить сообщение Севастополь – Симферополь со стороны Севастополя не предпринималось. Бригада заняла фронт Булганак – Терек – Эли-Будке. В 19 часов задача бригаде была изменена: поставлена задача разведки в направлении Севастополя.

Первая задача группы фон Боддина – захват моста в 6 км южнее Бахчисарая (мост на Симферопольском шоссе в районе совр. с. Железнодорожное).

Группа Корнэ получала задачу удерживать дорогу при содействии 1 взвода зенитной батареи 18-го зенитного и одной тяжелой батареи. Обеспечение путей снабжения бригады возлагалось на части 132-й ПД»[90]

На тот момент на пути бригады фон Боддина к Севастополю находился только один советский батальон – батальон ВМУ БО. Батальон училища береговой обороны стал одной из первых частей, выдвинутых командованием на оборонительные рубежи г. Севастополя. Советский историк Г.И. Ванеев в своей книге «Севастополь 1941–42 гг. Хроника героической обороны»[91] утверждает, что батальон должен был занять позиции перед Бахчисараем, но не успел. Он утверждает: «Батальон курсантов должен был занять оборону за Бахчисараем по берегу р. Альма, в районе железнодорожной станции, но выйти на указанный рубеж до подхода немцев не успел и был вынужден занять позиции юго-западнее Бахчисарая, у р. Кача, где проходят железная и шоссейная дороги»[92]. Но это ошибочное мнение, об этом говорят и воспоминания и документы.

Из воспоминаний бывшего курсанта М.П. Мирошниченко:

«29 октября после ужина в училище раздался сигнал боевой тревоги. Мы построились на плацу в полном боевом снаряжении. Нам зачитали обращение Военного совета ЧФ. где прозвучало, что каждый боец, командир и политработник должен драться с врагом до последней капли крови, до последнего вздоха. Прямо с плаца, взяв с собой ящики с патронами, миномёты и пулемёты, мы ушли на фронт. Это был тяжелый переход: курсанты и командиры шли без отдыха 35 км, оставив позади передовой рубеж. Поскольку начальник училища капитан 2 ранга П.А. Карандасов перед выходом на фронт попал в дорожно-транспортную аварию, получил травму и был госпитализирован, командовал курсантским батальоном заместитель начальника училища по учебной части полковник В.А. Костышин. Комиссаром батальона был полковой комиссар Б.Е. Вольфсон.

Училище вышло на фронт в полном составе: курсанты 1-го курса, в том числе «ускоренники», – 658 человек, курсанты 2-го курса – 183 человек и постоянный состав курса – 183 человек и постоянный состав (матросы, сверхсрочнослужащие, военные преподаватели, начальники и командиры) – 330 человек. Общая численность составила 1171 человек. В состав батальона вошли рота комсостава, три стрелковые курсантские роты из курсантов первого и второго курсов (командиры рот капитан П.П. Компаниец, полковник А.М. Корнейчук, майор В.С. Демьянов), миномётная курсантская рота (капитан П.И. Сабуров), пулемётная курсантская рота (капитан М.С. Синюгин) и трёхорудийная 76-мм артбатарея (майор М.С. Малахов). В состав батальона входил также саперный взвод, пункт боеприпасов, продовольственный пункт и медицинский пункт. Начальником штаба был назначен майор В.И. Голубь, начальником связи – капитан-лейтенант Н.Ф. Потапов, командиром взвода связи – капитан В.И. Синютин.

Училищу были назначены боевые позиции на дальних подступах к городу в 4 км юго-западнее Бахчисарая, за р. Кача, где сходились шоссейная и железная дороги, ведущие в Севастополь. Именно в этом направлении двигались основные силы противника. На рассвете 30 октября 1941 г., не отдыхая после марш-броска, мы вырыли индивидуальные окопы в полный рост на склонах обращенных к Бахчисараю высот. Получили дополнительные боеприпасы, сухой паек и бутылки с зажигательной смесью»[93].

Из «Истории боевых действий батальона ВМУБО»: «Первые подразделения курсантского батальона прибыли под Бахчисарай в полдень, последние – во второй половине дня (30 октября). Бессонная ночь и 36-ти километровый переход отняли много физических сил. Курсанты моего взвода под тяжестью пулеметов и мешков с патронами с большим трудом преодолели последние километры. Во второй половине дня в район расположения батальона на автомашине прибыл контр-адмирал Г.В. Жуков. Он лично приказал полковнику В.А. Костышину занять оборону в трех-четырех километрах юго-западнее Бахчисарая вдоль по реке Кача, перекрыть шоссейную и железную дороги и не допустить продвижения передовых немецко-фашистских частей в направлении Севастополя… Вскоре командиры рот получили конкретные указания по занятию обороны, и курсанты приступили к инженерному оборудованию занятого рубежа. Когда стемнело, со стороны Симферополя было видно зарево пожаров и слышны далекие взрывы. Строительство окопов и ходов сообщений продолжалось почти все ночь, вторую ночь мы были без сна. Если кому-то удавалось вздремнуть, и то только на несколько минут. Только перед рассветом основные работы были закончены. Было организовано боевое дежурство. Свободным от дежурства было разрешено отдыхать»[94].

Из приведенного отрывка ясно, что батальон прибыл на указанный рубеж 30 октября 1941 г. и выдвигать его вперед никто не собирался. Он должен был стать резервом Дальнего рубежа обороны. Дальний рубеж, который должны были занять сначала батальоны морской пехоты, сформированные из школ Учебного отряда ЧФ (в качестве боевого хранения рубежа), а затем на этот рубеж должна была выйти Приморская армия.

Часть морских батальонов из Севастополя успела занять позиции по Дальнему рубежу (обычно об этом пишут скупо и неохотно), в том числе и 16-й батальон морской пехоты, переброшенный по железной дороге вечером 31 октября, в район 4 км северо-восточнее Бахчисарая. Батальон вышел на позиции и перехватил автомобильную и железную дорогу. От его левого фланга должен был занять позиции батальон электромеханической школы, дальше занимал позиции батальон Объединенной школы учебного отряда, дальше до берега моря сводный отряд МСП № 1. Выдвижение батальонов шло пешим порядком, кроме 16-го батальона, который был переброшен по железной дороге.

Из истории батальона ВМУБО (запись от 31 октября 1941 г.): «…около 17 часов по железной дороге, в направлении Бахчисарая проследовал небольшой железнодорожный состав из 5 вагонов, позади которых был прицеплен паровоз. По полученным по радио данным было сообщено, что 16-й батальон морской пехоты выдвигается на позиции перед Бахчисараем»[95].

Ряд советских авторов утверждает, что 31 октября севастопольские части уже вступили в бой с противником в районе р. Кача.

Так, к примеру, бывший комендант береговой обороны Севастополя П.А. Моргунов утверждает: «31 октября 132-я немецкая пехотная дивизия вышла передовыми частями на рубеж р. Альмы и вступила в бой с нашим боевым охранением: двумя батальонами Учебного отряда и батальоном местного стрелкового полка, которых поддерживала четырехорудийная 152-мм батарея № 724 Береговой обороны»[96]

Однако немецкие документы разного уровня (от полка до армии) эту информацию не подтверждают. 31 числа боя не было.

Немецкая 132-я ПД действительно продвигалась в этот день вдоль берега моря в направлении Севастополя, но она была еще очень далеко. Утром ее передовые части: разведбат 132-й ПД и «отряд преследования» (т. н. «отряд Киршнера») находились в районе Саки – Евпатория.

Если верить журналу боевых действий 132-й дивизии, при дальнейшем движении на юг около 13 часов в районе д. Контуган части дивизии были обстреляны морской батареей (т. е. батареей БО № 54)[97]. Это второе упоминание об обстреле немецких и румынских войск 54-й батареей.

Командование немецкой дивизии посчитало, что существует угроза перехвата путей снабжения и поэтому передовые отряды 132-й ПД были приостановлены и развернуты фронтом на восток в районе Саки – Евпатория. Теоретически так оно и было, однако попытка перехвата путей снабжения бригады Циглера советскими войсками не предпринималась. Почему? Непонятно.

В 23 часа (31.10.41 г.) 132-й дивизии поставлена задача: «…передовой отряд (отряд Киршнера) продолжает безостановочное движение для овладения мостами возле и восточнее Ак-Шейх и при возможности овладевает железнодорожным и автомобильным мостами в 5 км западнее Бахчисарая. Передовыми частями пехоты образовать плацдарм через Булганак под д. Джавджурек, с которого в дальнейшем иметь возможность наступать к руслу Качи и под Бахчисарай»[98].

Это означает, что 132-й ПД ставилась задача своими моторизованными «отрядами преследования», двигаясь вдоль берега моря, пересечь р. Альма (а следовательно, и Альминский рубеж обороны) и, двигаясь дальше, выйти в Качинскую долину.

В соответствии с приказом по дивизии, объединенная группа в составе отряда преследования («отряда Киршнера») и разведбата 132-й ПД достигли к утру 1 ноября д. Джавджурек и р. Булганак[99]. Движение осуществлялось без сопротивления.

50-я ПД двигалась восточнее 132-й уступом назад, преследуя части отступающей Приморской армии. В штаб 54-го корпуса в 17.00 поступило донесение от 50 дивизии о том, что «…передовые части 50-й ПД достигли Биюк-Токсаба». В этом же донесении указывалось: «Противник оказывает сопротивление перед фронтом 50-й ПД, иногда при поддержке артиллерии и тяжелых минометов. Замысел 50-й ПД на 1.11: наступление передовым отрядом в направлении Булганак, чтобы захватить и сохранить находящиеся там переправы»[100].

Двигаясь чуть восточнее, с севера на юг, части 50-й ПД по касательной столкнулись с частями 7-й бригады морской пехоты, прикрывавшей пути отступления Приморской армии, и располагавшейся с северо-востока на юго-запад.

Немецкая авиация. Несмотря на то что в соответствии с немецким «Армейским приказом на продолжение преследования противника» основные силы авиации были подчиняться интересам 54-го корпуса, на самом деле из документов ясно что, основные силы немецкого 4-го авиакорпуса «работали» на других участках.

На участке 54-го корпуса 31 октября действовали всего 13 самолетов «Ju-87» из эскадрильи 1./StG77(наносили удары по отступающим колоннам советских войск) и 13 самолетов «Ju-87» из эскадрильи 3./StG77 (по морским целям). В отчетах последней указано, что было два попадания в транспорт 6000 тонн и потоплен транспорт 3000 тонн. Один эсминец получил множество близких попаданий[101]. Потери немецкой авиации в этот день – один «Ju-87» сбитый зенитной артиллерией (командир фельдфебель Heutmann), экипаж спасся.

Сведения о налете немецкой авиации на эсминец, полностью подтверждаются советскими источниками. Из книги Г.И. Ванеева: «Для артиллерийской поддержки малочисленного гарнизона 54-й батареи был направлен эсминец «Бодрый» (командир капитан 3 ранга В.М. Митин, военком старший политрук В.В. Шумилов). Вскоре после открытия огня корабль подвергся атаке пикирующих бомбардировщиков противника, зашедших со стороны солнца. 50 человек, в том числе командир корабля, были ранены. В командование эсминцем вступил старший помощник командира капитан-лейтенант В.Г. Бакарджиев. «Бодрый» благополучно возвратился на базу»[102].

По состоянию на вечер 31-го числа Приморская армия совершала ночной марш от д. Джума-Аблам и имела задачу выйти к Альминскому рубежу. Между Севастополем и армией в районе ст. Альма находились румынская и немецкая колонны бригады Циглера. В этот же район, обтекая фланг советской Приморской армии, стремились моторизованные передовые отряды 132 ПД.

Приложение 4

Протокол

Осмотра бронепоезда в 3 км северо-восточнее станции Альма на участке дороги Севастополь – Симферополь 18.11.41 г. старшим лейтенантом Юрнсом и старшим лейтенантом Езингером

Бронепоезд состоит из:

1) двух бронированных локомотивов;

2) двух броневагонов, каждый из которых вооружен двумя зенитными орудиями;

3) двух броневагонов для боезапаса один из которых вооружен одним орудием;

4) броневагона с пушками;

5) броневагона с приборами управления стрельбой.

1) Оба бронированных локомотива стоят на рельсах, тендер сошел с рельсов. Один локомотив имеет одно попадание выше зольного ящика, другой два попадания противотанковой пушки в котел. Других повреждений не замечено.

2) оба бронированных вагона с зенитными пушками сброшены с полотна железной дороги и полностью уничтожены.

3) Оба броневагона с боезапасом сошли с рельсов, но не повреждены.

4) Бронированный вагон с пушками на поворотной тумбе полностью уничтожен и лежит на путях.

5) Вагон с приборами управления также уничтожен.

Локомотивы должны быть обследованы специалистами на предмет восстановления его на предприятии.

Каркас вагонов не поврежден, и они могут быть установлены на рельсы с целью дальнейшей буксировки в город.

Выявлено одно 7,65-см орудие и три тяжелых пулемета, пригодных к использованию со значительным количеством боезапаса.

1 ноября. Погода: сухо, облачность, ветер умеренный.

В соотвествии с приказом по Приморской армии № 0043 от 31.10.41 г. передовые части 7-й бригады морской пехоты должны были выйти в 7:00 на Альминский рубеж, но выполнить этот приказ бригада по какой-то причине не смогла. К этому моменту, по данным журнала боевых действий, 25-я дивизия в ночь с 31 октября на 1 ноября прошла Симферополь. 31-й полк к утру сосредоточился в пригороде Симферополя Марьино, заняв рубеж «463,2 – Петропавловка, перекрывая дорогу Симферополь – Алушта».

Советская 95-я дивизия в ночь с 31.10.41 г. на 1.11.41 г. совершила марш протяженностью более 70 км. Из журнала боевых действий 95-й СД: «Части дивизии в течение ночи на 1.11.41 г. и дня совершили 70 клм. Переход по маршруту Джума-Аблам – Спат-Софиевка – Богдановка – совхоз Красный – Верхн. Янгурцы и к 16 часам 1.11. вышли на выс. 485, 8, 517,0 и Кисек-Артук»[103]. Т. е. 95-я дивизия вместе с 1330-м полком 25-й СД сосредотачивалась в районе дороги Саблы – Алушта. Как указано в журнале боевых действий дивизии, бойцы после длинного перехода были измотаны и нуждались в отдыхе. Приморская армия опаздывала с выходом на назначенный рубеж ровно на один дневной переход. Тем не менее многие моторизованные части, в том числе и тяжелая артиллерия, начали движение к Алуште, где на тот момент находилось командование войсками Крыма.

Фактически этот день стал первым днем обороны Севастополя. До этого части, защищающие Севастополь, выдвинутые на передовые рубежи, боев не вели. Анализ всех документов и воспоминаний показывает, что некоторые боевые эпизоды, датируемые советскими авторами 31 октября, на самом деле произошли позже. Остановимся подробнее на этом вопросе.

Из книги Г.И. Ванеева «Севастополь 1941–42 гг. Хроника героической обороны»: «Утром подразделения моторизованной бригады Циглера обошли береговую батарею № 54, сбили батальон местного стрелкового полка, находившийся в боевом охранении, и овладели п. Кача. Батальону пришлось отходить к передовому рубежу, что вынудило к этому же их соседа справа – батальон боевого охранения объединенной школы (командир майор П.Н. Галайчук). Одновременно передовые части 132-й и 50-й немецких дивизий оттеснили 16-й батальон морской пехоты (командир капитан И.Г. Львовский) и заняли Бахчисарай… Противник силами до двух батальонов с танками из состава 132-й пехотной дивизии при поддержке авиации продолжал наступать на рубеж, занятый батальоном курсантов»[104].

Комендант Севастополя П.А. Моргунов в своих воспоминания написал о том, что немцы в этот день сбили боевое охранение местного стрелкового полка:

«Имея значительное превосходство в силах, противник потеснил наши войска и 1 ноября занял д. Альма-Тамак, пос. Кача и д. Аджи-Булат. Подразделения боевого охранения были отведены на передовой рубеж обороны»[105].

На самом деле в приведенных цитатах содержатся неточности и грубые ошибки. Бригада Циглера обошла 54-ю батарею более чем за сутки до названного Г.И. Ванеевым срока и двигалась иным маршрутом – пос. Кача не захватывала. Поселок был захвачен намного позже. 50-я и 132-я ПД также находились еще очень далеко от Севастополя и 1 ноября в соприкосновение с советскими частями, занявшими оборонительные рубежи, не вступали.

№Из журнала боевых действий 50-й ПД:

«01.11.1941 Накануне 31.10.41 г. захвачено в плен 330 русских. Под ливнем при низкой облачности передовой отряд дивизии достиг Булганака и создал плацдарм, в то время как части передового отряда двинулись к советской обороне в районе Булганак-Бодрак. Основные части дивизии около 11 часов находились на линии Октоберфельд – Юхары-Джамик. Штаб дивизии находился в Октоберфельде. Отдельные соприкосновения с противником отмечены по линии 2 км севернее Камбары – 5 км южнее кургана Байрач. Передовые пехотные подразделения на правом фланге достигли дороги Александровка – Симферополь. Левый фланг располагался уступом назад. Сильный дождь затруднял преследование противника, состояние дорог ухудшилось, затрудняя движение. Техника с большим трудом продвигалась вперед. Многочисленные грузовики остановились из-за плохих дорожных условий. 121-й полк столкнулся со слабым сопротивлением противника при захвате д. Старые Лезы и продвигался к Учкую-Тархан. 122-й полк находился в д. Картмышик. 150-й разведбат занял Александровку без соприкосновения с противником. Между Картмышиком и Спатом 122-й полк обнаружил большое летное поле с многочисленными самолетами «Рата»[106], некоторые из которых были не повреждены. Перед совхозом Сая захвачен еще один самолет «Рата»»[107].

Основные силы 50-й ПД 1 ноября еще находились западнее Симферополя, между городом и полосой продвижения 132-й ПД.

121-й полк 50-й ПД растянулся по дороге от д. Юхары-Джамин через Старые Лезы на Учкую Тархан. 122-й полк находился в районе д. Картмышик. 123-й полк находился в северном Крыму, догоняя основные силы дивизии. 150-й разведбат без боя занял Александровку. Передовой отряд преследования («отряд Бернарди») вышел к д. Булганак. Эти данные показывают, что 50-я ПД севастопольских рубежей еще не достигла.

132-я ПД в первой половине дня достигла севастопольского Дальнего рубежа. В связи с тем, что Приморская армия опоздала и не успела занять предназначенные ей рубежи по Альминскому (Дальнему) рубежу, противник захватил переправы через Альму в районе д. Ханышкой без боя.

Из журнала боевых действий 132-й ПД: «В 11.15 передовой отряд достиг переправ через Альму у Ханышкой без противодействия противника. В Бий-Эли (так в документе, скорее всего речь идет о с. Би-Эль 6 км восточнее Ханышкой. – Авт.) противника нет. На высотах южнее и восточнее Бурлюк замечены шанцевые работы противника. Артиллерийские налеты по району Джавджурек, предположительно, береговая батарея у Береговое. Продвижение вперед боевых групп 437-го, 436-го пехотного полка и маршевой группы 438-го пехотного полка из-за плохой погоды проходит с большими трудностями»[108].

Передовой отряд 132-й ПД (отряд Киршнера и 132-й разведбат) оставив небольшое охранение («отряд Штутерхайм») у переправ в районе Ханышкой, двинулся к д. Ак-Шейх и к 17 часам занял ее. В 17.00 передовой отряд 437-го ПП сменил на переправе через Альму «отряд Штуттерхайм», который получил приказ 2 ноября двигаться по долине р. Кача на соединение с бригадой Циглера в районе Качинского моста (это следует из данных журнала боевых действий 132-й ПД).

Как видим, журналы боевых действий обеих немецких дивизий не упоминают о столкновениях с советскими войсками. Ни 132 ПД, ни 50 ПД в бой с 16 ОБМП не вступали, а двигались севернее и западнее его позиций. Утром 1.11.41 г. 16 ОБМП действительно вступил в бой, но совсем с другим немецким соединением (об этом чуть позже).

В районе д. Бурлюк одним из строительных батальонов Приморской армии и флотским УВПС велись работы по созданию укреплений Дальнего рубежа. В докладе Я.М. Балицкого на конференции 1965 г. указывается, что в районе д. Бурлюк и холма Урус-Оба 1 ноября противником была пленена большая группа военных строителей ЧФ из УВПС № 1 и 95-го отдельного строительного батальона (командир к-н Сливинский)[109].

Эти данные вроде бы как опровергают информацию о том, что продвижение немецких войск шло вдоль берега моря без боя. Но скорее всего допущена ошибка в дате.

Противник подтверждает захват бойцов строительного батальона и гражданских, но указывает, что это произошло 2 ноября. Таким образом, и в этом вопросе советские и немецкие документы расходятся на сутки.

Перепроверить эту информацию можно с помощью советских же документов. По данным журнала боевых действий, 1.11.41 г. подвижная береговая батарея № 724 находилась в районе д. Береговое (д. Замрук), а в ночь на 2.11.41 г. батарея заняла позиции в районе п. Кача.

В документах 132-й ПД указывается: «В районе севернее Берегового, на окраине Николаевки расположена береговая батарея, которая ведет огонь в юго-восточном направлении. Район Бурлюк (Вилино) – Альма Тамак (устье Альмы) занят противником, которые строит укрепления на левом берегу Альмы. Там расположена зенитная батарея»[110]. Данные совпадают. Совпадают данные и в другом. В этом районе, действительно, действовала советская зенитная батарея (701-я) из состава 70-го ЗенАД, входившего в 122-го ЗенАП, сбившая указанный в немецком донесении «Юнкерс». Правда, 1 ноября сама батарея понесла потери при налете немецкой авиации.

Участник обороны Севастополя Е.А. Игнатович (в 1941–1942 гг. командир 54-й зенитной артиллерийской батареи) описывает события следующим образом: «1 ноября 701 батарея своими орудиями поддерживала батальон морской пехоты. Противник наседал. Батарея, ведя огонь по скоплениям пехоты, рассеяла их. Перенося огонь на минометную батарею, она заставила ее замолчать. Неоднократные попытки противника пройти между сопками срывались, благодаря меткому огню. В процессе стрельбы батарея была обнаружена и подверглась авиационному удару противника. Самолеты противника атаковали с пикирования. В результате 2 орудия батареи вышли из строя. Командир последнего оставшегося в строю орудия Кравцов руководил боем, несмотря на ранения…»[111]

Противник, воспользовавшись плохой погодой и тем, что линия Дальнего рубежа (по р. Альма) оказалась занята лишь частично, форсировал ее и вышел в тыл частям, охранявшим Дальний рубеж. Но п. Кача он не захватывал, равно как и советские позиции в районе устья Качи. Были захвачены переправы через р. Альма в районе д. Ханышкой, и к вечеру «передовой отряд Киршнера» вышел к р. Кача в районе д. Ак-Шейх (совр. Краснозорье).

По данным донесения 54 корпуса в штаб армии, движение 132-й и 50-й ПД происходило «…без соприкосновения с противником».

В этот день основные боевые столкновения между противоборствующими сторонами произошли в районе Бахчисарая, на шоссе Симферополь – Севастополь. Именно эти бои можно считать первыми боями за Севастополь, хотя они и происходили на бахчисарайской земле.

Сначала произошел утренний бой бригады Циглера на линии Дальнего рубежа с 16-м батальоном морской пехоты в 4 км перед Бахчисараем. Батальон был сформирован накануне из трех рот:

– роты ст. л-та Тимохина, состоявшей из личного состава береговой батареи № 29[112] и личного состава роты 271-й СД, прикрывавший эту батарею на Ишуни;

– роты, прибывшей с Тендровского боевого участка (командир ст. 1 ст. Яровенко);

– сводной роты ЧФ.

В качестве командира батальона традиционно указывают капитана И.Г. Львовского[113], но воспоминания этот факт не подтверждают. В воспоминаниях в качестве командирна батальона указан капитан Н. Ушаков (военком – политрук Левицкий).

Накануне вечером к батальону отошли остатки расчетов взорванного у ст. Альма бронепоезда «Войковец» и личный состав разбитого немецкой авиацией у ст. Крман Кемельчи бронепоезда «Орджоникидзевец».

По версии Г.И. Ванеева, они влились в состав батальона, но воспоминания этот факт тоже не подтверждают. Расчеты бронепоездов уже вечером 1.11.41 г. находились уже в Севастополе, где 2.11. из них был сформирован «Отдельный минометно-пулеметный батальон». Так или иначе, в 7 утра (8 по декретному времени) 16-й батальон принял бой.

Путем опроса людей, на тот момент проживавших в Бахчисарае, на рубеж в 4 км перед городом было выдвинуто лишь боевое охранение: одна рота с двумя станковыми пулеметами, основные силы батальона были выгружены на ст. Бахчисарай. Косвенно такая расстановка подтверждается немецкими документами.

Из журнала боевых действий бригады Циглера: «Группа фон Боддина около 7 часов начала свое движение из ст. Альма. На полпути между Альмой и Бахчисараем группа столкнулась с противником, занимающим полевые позиции»[114].

Немецкие части рассекли боевые порядки боевого охранения надвое, прорвавшись по дороге к Бахчисараю. Охранение артиллерии не имело и остановить продвижение немецких штурмовых орудий, двигавшихся в колонне, не могло. Из документов немецкого 54-го АК: «01.11.42 в 12.30 донесение от Циглера о захвате Бахчисарая, 150 пленных».

В этих документах противник отмечает очень тяжелый бой перед Бахчисараем и на станции. Подтверждают этот факт и советские данные. Из воспоминаний Г.М. Воинова: «В 8. 00 со стороны Бахчисарая послышалась артиллерийская стрельба, а затем оружейная перестрелка. Среди зданий железнодорожной станции Бахчисарай были видны разрывы снарядов и мин»[115].

Как указывает противник в своих документах: «В тяжелом бою противник был отброшен к Бахчисараю. В 12.30 город был захвачен с боем». В донесении 54-го АК в штаб 11-й армии указано: «В тяжелейшем бою захвачен Бахчисарай, создан плацдарм перед предместьем Азис, против позиций противника, в районе русла Качи. Позиции противника поддерживают 3 батареи, в том числе одна тяжелая»[116].

В ходе боев за станцию Бахчисарай была окружена и частично уничтожена разведгруппа батальона ВМУ БО им. ЛКСМУ. Из воспоминаний ветерана батальона ВМУ БО Г.М. Воинова, которые были составлены в том числе с использованием журнала боевых действий батальона: «1 ноября 1941 г. Разведка была выслана в два часа ночи. В состав разведки входили 20 курсантов во главе с капитаном Н.Н. Ершиным и его помощником лейтенантом Л.А. Ашихминым… В 11.30 в штаб вернулись из разведки курсанты Василий Платонов, Клементий Исялович и Стецук и доложили, что на рассвете, в 3–4-х километрах севернее Бахчисарая наша разведка обнаружила вражескую колонну с танками в количестве 10 штук, двигающихся к Бахчисараю. Замеченная противником наша разведка вступила в бой. При попытке оторваться от противника и возвратиться к своим, по-геройски погибли все разведчики, в том числе капитан Н.Н. Ершин и лейтенант Д.А. Ашихмин»[117].

Достаточно интересно упоминание об оборудованных позициях и артиллерии. По советской версии, ни того ни другого не было. Традиционно принято писать о том, что батальон ВМУ БО выдвинулся на неподготовленные позиции и якобы копал окопы штыками, т. к. не было шанцевого инструмента. Однако о подготовленных рубежах говорится не только в немецких документах, но и в докладах бывшего главного инженера УВПС № 1 С.И. Кангуна и бывшего сотрудника УВПС Я.М. Балицкого. К примеру, Я.М. Балицкий указывает, что «…в районе Симферопольского шоссе был оборудован промежуточный рубеж вдоль р. Кача, с выносом укреплений на ее правый берег»[118].

Эту информацию подтверждает и обследование местности, сделанное автором. На холмах правого берега реки обнаружены следы двух дзотов, командного пункта, траншей, ходов сообщений. Построить эти укрепления за два дня невозможно. Утверждения о неподготовленности оборонительного рубежа вызваны, скорее всего, были вызваны тем, что на этом участке строительные работы завершены не были. Однако утверждать, что рубеж был полностью необорудованным, было бы не верно.

Достаточно интересна информация об артиллерии. К этому времени батальон подчинил себе 702-ю зенитную батарею (70-й ЗенАД 122-й зенАП), роту 262-го СП 184-й СД (бывшая НКВД), минометную батарею Черноморского флотского экипажа (командир ст. л-т Мезенцев), ему же были приданы 3 танкетки.

Сам батальон имел в своем составе моторизованную учебную 3-орудийную 76-мм батарею (№ 213). Тяжелых батарей, поддерживавших курсантский батальон, не выявлено, но батальон ВМУ БО поддерживали доты Дуванкойского узла (могли вести огонь двумя 130-мм орудиями и одним 100-мм).

1 ноября Боевые позиции батальона ВМУ БО им. ЛКСМУ. Расположение рот батальона, роты НКВД, 702 зенитной батареи (122 ЗенАП ЧФ, 70-й дивизион), 213-й учебной батареи училища

Достаточно противоречива информация по авиации. Из воспоминаний Г.М. Воинова: «В 9.00 раздалась команда «Воздух!». Все укрылись в окопах. В небе появился немецкий самолет-разведчик в сопровождении двух истребителей. Разведчик на небольшой высоте облетел боевые порядки курсантского батальона, покружил над зенитной батареей и улетел. Скрылись истребители. Зенитная батарея не стреляла. В 10.45 вражеская авиация в составе 11 пикирующих бомбардировщиков и 10 истребителей совершила налет на зенитную батарею. Артиллеристы замешкались и открыли огонь тогда, когда на батарею уже падали бомбы. Под взрывами вражеских авиабомб было сделано всего несколько залпов. Орудия одно за другим были разбиты, загорелись ящики со снарядами и стали взрываться. Личный состав батареи был выведен из строя»[119]. И далее: «Передышка длилась недолго: 11 бомбардировщиков под прикрытием 10 истребителей совершили налет на боевые порядки батальона…»

Затем автор описывает, как прибывший на станцию Сюрень состав с 17-м батальоном попал под налет. Отчет немецкого 4-го авиакорпуса использование авиации 1 ноября на данном участке не подтверждает.

В отчете немецкого 4-го авиакорпуса (составлен 2.11.41 г., по событиям 1.11.41 г.) отмечены:

– налет восьми Не-111 из авиагруппы I./KG27 на советские части по дороге из Карасубазара на Феодосию, в результате которого уничтожено 30 грузовиков;

– налет десяти Не-111 из авиагруппы I./KG27 по гавани Севастополя помимо бомбового удара, который был отражен зенитной артиллерией было разбросано 22 тыс. листовок;

– налет двенадцати Не-111 из авиагруппы III./KG27 на Керчь и дороге в районе Грамматиково;

– налет 17 Ju-88 из KG51 по Владиславовке и Грамматиково (в том числе удар по станции 500 кг бомбой и разброс 20 тыс. листовок). Уничтожено 50 грузовиков. Вышло из строя 3 «Юнкерса» один из-за отказа мотора на старте, второй из-за отказа мотора во время операции, третий, подбитый зенитной артиллерией сел в Николаеве;

– налет 8 Ju-87 III/St.G.77 на Севастополь в результате которого атакованы боевой корабль и транспорт 6 тыс. т[120]. Более никакой активности в отчете 4-го авиакорпуса за этот день не отмечено. Разведка авиации в указанном районе есть. Ударов авиации нет.

Напротив, историк Г.И. Ванеев пишет о высокой активности советской авиации: «28 истребителей Севастопольской авиагруппы штурмовали войска противника в районе Бахчисарая и ст. Альма»[121]. Ситуация с действиями авиации не совсем понятна.

Из воспоминаний Г.М. Воинова: «В 12.00 пламя пожаров и дым окутали Бахчисарай. Было видно, как далеко справа от города в направлении деревень Толе и Теберти, отстреливаясь от противника, отходила воинская часть, военнослужащие которой были одеты в морскую форму. В 13 часов на КП прибыл офицер из 16-го БМП мл. л-т Живаков, и доложил, что утром в Бахчисарай прорвались до 50 танков противника. После тяжелого боя 16-й БМП понес большие потери и в 11 ч. 30 минут оставил Бахчисарай, и с боем отошел за правый фланг батальона ВМУБО»[122].

Таким образом, первой стрелковой частью, которая приняла бой за Севастополь, стал именно 16-й батальон морской пехоты (пусть даже этот бой шел на Бахчисарайской земле) и произошло это около 8 утра 1 ноября 1941 года.

Из воспоминаний Г.М. Воинова: «В 14.00 были замечены около 10 фашистских танков и несколько автомашин с пехотой, двигавшихся колонной по шоссейной дороге от Бахчисарая. Была подана команда «К бою!». После первых залпов нашей батареи фашистские танки развернулись влево от дороги и открыли артогонь по курсантским окопам, а фашистская пехота, спрыгнув с автомашин, залегла и открыла стрельбу из автоматов. Началась ожесточенная артиллерийско-минометная и ружейно-пулеметная перестрелка с обеих сторон. Некоторое время фашистские танки и пехота продолжали с места обстреливать окопы 1-й роты. Видя, что курсанты не дрогнули, не побежали, а артиллерийский и минометный огонь все больше нарастает, противник не выдержал и повернул обратно…»[123]

Немецкие источники описывают события несколько иначе: «С улучшением погодных условий, вражеский артиллерийский огонь заметно усилился. По Бахчисараю вели беспокоящий огонь много батарей, в том числе, одна тяжелая береговая. Группе фон Боддина удалось взять еще и населенный пункт Азис, однако после этого атаку пришлось остановить, так как враг продолжал удерживать укрепленные позиции на северном берегу реки Кача и на каждое движение в Азисе отвечал сильным огнем. Кроме того, во второй половине дня группа фон Боддина подверглась многочисленным ожесточенным авианалетам»[124], но о стрелковом бое нет никаких упоминаний.

По немецким данным, вроде как боя не было, но потери за день боя есть, с другой стороны, это могли быть потери в боях за Бахчисарай или при обстрелах советской артиллерии.

Как указывает Г.И. Ванеев: «В 12 ч 40 мин впервые открыла огонь по скоплению вражеских войск в районе ст. Альма и с. Базарчик башенная четырехорудийная 305-мм батарея № 30 (командир капитан Г.А. Александер, военком старший политрук Е.К. Соловьев)»[125].

Потери в группе фон Боддина за 1 ноября указаны следующим образом: 5 офицеров ранено, 18 рядовых убито, 53 ранено, 1 пропал без вести[126].

В батальоне ВМУ БО в этот день отмечены потери в 1-й роте, находившейся в боевом охранении, в их числе указан и лейтенант Бондарь – командир 1-й стрелковой роты училища. При этом курсанты делятся на погибших (всего 16 человек) и пропавших без вести (последних больше, всего 31 человек). Отдельно даны потери в разведке, кроме того, лейтенант Саламатов Георгий Михайлович и два курсанта числятся пропавшими без вести. Ситуация не совсем понятна. В немецких документах был обнаружен протокол допроса лейтенанта Георгия Саламатова, который был пленен отрядом фон Боддина во время розыска двух самовольно отлучившихся курсантов.

Расстановка севастопольских частей на Дальнем рубеже

Советские воспоминания дают в описании событий еще одну атаку на позиции в районе р. Чурук-Су вечером (около 17 часов). Этого эпизода нет в документах бригады Циглера, нет этого эпизода и в документах 132-й пехотной дивизии. Потерь в немецкой 132-й ПД тоже нет. При описании простого боевого эпизода обе стороны при составлении документов страдают странной «забывчивостью». Советская сторона, к примеру, полностью вычеркивает из истории попытку прорыва в Севастополь частей, подчиненных командованию войсками Крыма (включая Приморскую армию).

Как указано в документах бригады Циглера: «Группа Корне отразила несколько ударов значительных сил противника, прорывавшихся из Симферополя на Севастополь, вынудив их повернуть к Саблам»[127].

Анализ документов Приморской армии и списки ее потерь, позволяют предположить, что первая попытка пройти на Булганак, во исполнение приказа № 0043, была предпринята передовыми частями Приморской армии (7 ОБрМП) и частями 421 СД в ночь с 1.11.41 г. на 2.11.

Противник достаточно быстро продвигался вперед, готовясь взять Севастополь с ходу, до подхода Приморской армии. Из приказа по немецкой 11-й армии (22:25 1.11.41 г.) с задачами на 2 ноября: «54-й АК наносит удар в направлении Бельбекской долины, д. Дуванкой, ст. Сюрень…»[128]

В приказе по немецкому 54-му корпусу ставились задачи дивизиям:

«а) «Бригада Циглера», сковывая противника на плацдарме в районе долины Качи, частью сил через Шуры уходит на восток. Бригада захватывает южный берег Качи в районе Теберти и удерживает позиции, находясь в готовности захватить брод через Бельбек, в то время как 132-я пд начнет атаку, прорываясь по дороге на Севастополь. Охрана местности в районе Альмы поручается 72-й или 50-й пд.

в) 132-я пд передовым отрядом продвигается вперед, форсируя Бельбек с двух сторон от д. Биюк-Отаркой, а также через Дуванку. Моторизованные части захватывают мосты через Бельбек. Частью сил уничтожаются силы противника в районе Николаевки и на берегу моря.

с) 50-я пд частью сил как можно быстрее достигает Бахчисарая и занимает броды через Качу, захваченные «Бригадой Циглера»»[129].

2 ноября Погода: резкое похолодание, дождь со снегом, дороги разбиты.

В 3 часа, по данным 50-й ПД, ночи советской авиацией был совершен авианалет на деревню Дорт-Куль (совр. Раздолье).

В 3 ч 34 мин на эсминце «Бойкий» в Севастополь с Кавказа прибыл командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский.

В ночь с 1 на 2 ноября в районе 2 часов ночи немецкие документы разного уровня (от батальона до дивизии) отмечают сильный удар советских войск в направлении с северо-востока на юго-запад в районе д. Булганак. С опозданием на сутки части Приморской армии пошли на прорыв.

По немецким данным, удар поддерживался танками. В деревне Булганак сосредоточился передовой отряд и один батальон 121-го полка 50-й ПД. Как указывает противник, атаку удалось отбить, но при этом прорвавшиеся советские части скрылись в южном направлении в районе высоты 158,7[130]. Для их преследования был направлен батальон 121-го полка, но, преследование оказалось неудачным[131].

По немецким данным, в результате ночного боя были взяты пленные из 1, 2 и 5-го батальонов 7-й бригады морской пехоты, саперного батальона 421-й СД. Кроме них прорывались остатки 5-го танкового полка и остатки 383-го полка 172-й СД.

Противник (50-я ПД) также отмечает бой и у д. Булганак-Бодрак и второй бой у д. Азек уже днем 2 ноября после которого, остатки советских частей отошли на юго-запад.

Из журнала боевых действий 50-й ПД: «В течение дня противник был оттеснен к высоте 158,7… при этом было уничтожено вражеское подразделение численностью до полка».

Однако, если верить документам более низкого уровня (полк-батальон), советским частям удалось после первого боя уйти от преследующих частей. Анализ потерь 7-й бригады морской пехоты также показывает, что в ходе этой операции большая часть 1, 2 и 5-го батальонов прорвалась в Севастополь. Потери бригады составили 1066 человек, при этом уровень потерь в 1, 2 и 5-м батальонах не выше, чем в 3-м и 4-м, которые отходили через горы. Разница лишь в том, что личный состав батальонов, прорывавшихся напрямую в Севастополь, уже 3 числа собирался в казармах СУЗА[132], а 3-й и 4-й батальоны к 6 ноября были еще в Ялте.

К сожалению, при прорыве погибли штабы бригады и двух батальонов, которые ожидали поддержки прорыва в районе отм. 158,7, и выход личного состава осуществлялся неорганизованно, под руководством инициативных командиров[133].

Выход остатков 7-й бригады в районе Качи описал в своих воспоминаниях командир 503 (553) зенитной батареи Г.А. Воловик[134]. По его воспоминаниям, уже 1 ноября были замечены вдали несколько транспортеров (разведка). Спустя сутки мимо зенитной батареи прошли отходящие части какого-то разбитого морского полка. Следом появились преследующие их немецкие войска, но после нескольких залпов батареи они повернули, не приняв боя.

Прорвалась через немецкие позиции и боевая группа из состава 172-й СД. П.А. Моргунов указывает, что 514-й СП по выходу в Севастополь имел в своем составе всего 103 человека, однако эта цифра относится лишь к тому личному составу, который двигался на автотранспорте по Алуштинскому шоссе. Значительная часть бойцов 172-й СД (383-й и 747-й СП и остатки танкового полка) вышла напрямую, включая два танка Т-34. При отходе один танк из-за нехватки топлива пришлось оставить в засаде с частью личного состава 747-го СП[135].

В донесении 54-го АК в штаб 11-й армии указывается, что советские войска оказали упорное сопротивление у высоты 158,7, а также у д. Кочкар-Эли и д. Азек. В донесении 50-й ПД указывается более точное время боя у д. Азек: 12.30, силы советских войск «до батальона»[136].

Советские части ожидали, что их прорыв получит поддержку со стороны остальных частей Приморской армии. По непонятной причине командир 7-й бригады не вводит в бой 3-й и 4-й батальоны, и, в 4 утра направляет их по горным дорогам на Южный берег. Кто отдал приказ о прекращении прорыва, сейчас понять уже почти невозможно.

Сложно понять, кто руководил отступлением Приморской армии в отсутствие И.Е. Петрова и его штаба, которые к тому времени уже покинули свою армию. Можно констатировать лишь одно: советские части были близки к успеху, но результатами ночного прорыва они не воспользовались. Советские источники не упоминают о попытках прорыва через д. Булганак. Прорыва как бы и не было. Зато красочно расписывают героическое отступление Приморской армии через горы. Действительно, после того как кто-то принял решение об отказе от прорыва, части армии оказались в сложной ситуации.

Свободными оставались только горные дороги. Более или менее проходимой для автотранспорта была дорога Саблы – Алушта – Ялта, которую прикрывали два батальона 1331-го СП (командир военинженер 1 ранга Я.И. Осипов) 421-й СД, и по ней начали отступление части 3-го и 4-го батльонов 7-й бригады. Второй дорогой, еще открытой для отступления, являлась дорога Симферополь – Алушта, прикрываемая 1327-м СП той же дивизии[137]. Но вскоре противник перехватил и ее. В 11 часов 2.11.41 г. части «отряда преследования майора Бааке», пройдя проселочными дорогами и сбив части 1327-го СП, вышли в район Мамут-Султана (Доброе).

В 11 часов начался отход Приморской армии по нескольким маршрутам. По дороге Саблы – Алушта – Ялта были направлены медсанбаты 95-й и 25-й СД, остатки автотранспорта, артиллерии 25-й СД и моторизованных частей. В связи с тем, что 3-й и 4-й батальоны и штаб 7-й бригады начали отступление по этой же дороге пешим порядком, что тормозило движение транспорта, командиру бригады было приказано свернуть на развилке на горную дорогу вдоль р. Аполлах, оставив батальон капитана А.С. Гегешидзе для охраны развилки.

Большой отряд, который принято считать Приморской армией, следовал компактно по маршруту, указанному в приказе № 0042 (через деревни Саблы – Карагач – Н. Бодрак – Мангуш – Шуры). Отряд состоял из:

– остатков 95-й СД в составе штаба, 241-го СП (170 человек), 161-го СП (208 человек), 90-го СП (около 300 человек), 397-го артполка (около 600 человек) и тылов дивизии;

– остатков 172-й СД, состоящей из батальона 514-го полка, одного орудия 1-го артполка дивизии и 287-го СП, приданного из 25-й СД (1,2 тыс. человек);

– остатков 25-й СД в составе 1330-го СП (1,7 тыс. человек), остатков 31-го СП (группа майора А.С. Жука) численностью около 600 человек, остатков 54-го СП (группа майора Матусевича) и тылов дивизии[138].

«Конная группа полковника В. Глаголева» осуществляла задачу прикрытия дороги Саблы – Алушта с севера, после чего она 3.11.41 г., пройдя по дороге Саблы – Ялта, сосредоточилась в Ялте. Утром части, подчиненные командованию войсками Крыма, отступали по дороге Симферополь – Алушта, но вскоре эта дорога оказалась перерезана.

Оставалась свободной только одна проезжая дорога через Крымский заповедник (Саблы – Алушта – Ялта) и лесные дороги. Противник попытался прервать и этот путь, но безуспешно.

Из журнала боевых действий 50-й ПД: «122-й полк без соприкосновения с противником продвинулся через Карабоа (Кара-Оба?) на юг. Штаб дивизии располагался в д. Булганак-восточный. Отряд преследования (отряд Бернарди) в полдень достиг д. Саблы, отразив при этом сильный удар русских с южного направления. В ходе боя был уничтожен русский полк».

На самом деле в бою у д. Саблы участвовало несколько немецких подразделений, а не только передовой отряд 50-й ПД. В донесении речь идет о бое 1331-го СП, и информация о том, что он был разбит, сильно преувеличена.

1331-й СП, поддерживаемый остатками 85-го зенитного дивизиона, прикрывая отход Приморской армии, принял бой с частями колонны Р. Корнэ, отрядом Бернарди и отрядом Мартенса. Вероятнее всего, именно в этом бою погиб командир 1331 полка военинженер 1 ранга (полковник) Осипов. О его гибели сложено множество легенд, весьма далеких от реальности. Во многих произведениях указано, что он являлся командиром 1330-го полка. Более того, в журнале боевых действий 1330-го полка описана его гибель[139]. Вместе с тем следует обратить внимание на то, что журнал боевых действий 1330-го полка был составлен задним числом (в марте 1942 г.) и содержит большое количество недостоверных сведений.

По данным ЖБД полка, Я.Осипов и комиссар полка ездили в Эски-Орду в штаб 25-й СД, и якобы на обратном пути машина была расстреляна немецкими автоматчиками. Вместе с тем это село к этому моменту было уже давно занято немцами, и штаб 25-й СД к этому времени находился в д. Саблы[140].

На данный момент удалось найти приказ, подтверждающий назначение Я. Осипова на должность командира 1331-гоСП (20 октября) и докладную, описывающую гибель командира и комиссара 1331-го СП, составленную водителем, которые опровергают как «официальную» версию, так и «неофициальную», изложенную в воспоминаниях М. Замиховского, согласно которой Осипов ездил к любимой женщине в медсанбат (со своим коммисаром?!).

Вопрос требует уточнения. Вероятнее всего, в связи с тем, что в ходе боя противник атаковал позиции 1331-го СП и с юга и с севера, машина командира полка была расстреляна автоматчиками. Учитывая район, где это произошло, вероятнее всего, машина была расстреляна 6-й ротой «Бранденбурга».

1331-й полк в этом бою понес потери и отошел. По данным допросов пленных, вечером 2 ноября капитан, принявший командование полком, принял решение прорываться. Попытка прорыва почти удалась, но затем командир полка принял ошибочное решение рассредоточиться и прорываться в Севастополь мелкими группами. В результате 266 человек попали в плен.

Если верить документам 50-й ПД, то «…в результате боя передового отряда преследования 50-й ПД возле Саблы были убиты около 100 русских солдат, было взято около 500 пленных и захвачено много оружия (8 пушек калибром 9 см, две противотанковые пушки, 200 винтовок, много патронов)[141].

Наши источники частично подтверждают эти данные. В рукописи Е.А. Игнатовича «ПВО в обороне Севастополя» указывается: «3 ноября 85-й дивизион при отходе к Севастополю был окружен, в связи с чем были потеряны 5 орудий, 2 ПУАЗО, 2 дальномера, четыре пулемета (2 шт. М-4 и 2 шт. М-1), 8 тракторов и 18 машин. Командир дивизиона Шубаев и комиссар Ковзель попали к партизанам»[142].

Командир 122-го флотского зенитного полка, в который входил 85-й дивизион, описывает события так: «Примерно так шестого ноября 1941 г. являются ко мне командир 85-го дивизиона Шубаев Арнольд Дарфинович и комиссар дивизиона Ковзель Николай Григорьевич и докладывают, что дивизион отходил вместе с 54-м стрелковым полком. Так как дороги были в руках немцев, отступление шло по проселочным дорогам. Пока было можно, тянули орудия на руках, а затем с разрешения командира полка подорвали пушки и прибыли в Севастополь, так сказать, налегке. Часть бойцов по пути отстала…»[143] Тем не менее бой 1331-го СП дал возможность для отступления Приморской армии из района д. Саблы по горной дороге на Магуш и далее к д. Шуры. Движение Приморской армии осуществлялось очень медленно, и маршрут протяженностью около 20 км потребовал по времени почти сутки.

2 ноября начался отход советских частей с Дальнего рубежа и подразделений, прорвавшихся у Булганака.

Из журнала боевых действий 50-й ПД: «После полудня 121-й полк 1-м батальоном захватил занятое противником село Казбий-Эли и захватил 80 пленных. Было захвачено много техники, вооружения и боезапаса»[144].

Таким образом, противник продолжил разгром частей, находящихся на Дальнем рубеже. Операция проводилась при содействии части отряда Р. Корнэ из состава бригады Циглера, которая атаковала с. Биюк-Яшлав и уничтожило там подразделение советской морской пехоты. В ходе поисковых работ в указанных районах действительно обнаружены захоронения убитых и расстрелянных советских моряков, что подтверждает немецкую информацию.

В донесении 132-й ПД за день 2 ноября указано: «Противник нанес удар с внутренней стороны стыка между 50-й и 132-й ПД в районе плато северо-западнее Бахчисарая… После полудня шел упорный бой в районе Эвель-Шейх»[145].

Передовой отряд 132-й ПД (отряд Киршнера и разведбат) вечером 1 ноября достиг д. Ак-Шейх, выставив охранение влево и вправо по долине р. Кача. Из донесения 132-й ПД: «Моторизованная разведка передового отряда… наткнулась у деревни Калымтай на сильного противника»[146].

Из «Справки по действиям разведки советской 8-й бригады морской пехоты»: «В ночь на 2 ноября разведка 1-го батальона под командованием Н.Г. Костина обнаружила немцев в д. Калымтай»[147].

Из воспоминаний Н.Г. Костина: «Между нами и немцами началась перестрелка. У нас на вооружении были С.В.Т. (Симанова), автоматы отсутствовали, но в каждом отделении по пулемету Дехтярева. Немцы заняли одну половину деревни, мы другую, между нами – река» (орфография сохранена. – Авт.)[148]

Утром 2 ноября, продвигаясь от захваченной накануне деревни Ак-Шейх наверх, на плато, передовой отряд 132-й ПД вышел к отметке 253,9 над Дуванкойской долиной, отогнав с высоты корректировочный пост 30-й батареи (командир корпоста ст. л-т Л.Г. Репков)[149].

Л.Г. Репков в своих воспоминаниях описывает события так, как будто противник появился в районе поста еще вечером 1 ноября, что вполне могло быть. Он указывает расположение своего поста на высоте 269,0, но это современная отметка, ранее она носила обозначение 253,9.

Второй корпост (командир ст. л-т Окунев) находился в районе высоты 306,6 (по старой системе отметок 304,0). Третий корпост 30-й батареи (командир ст. л-т С. Адамов) находился еще восточнее, сначала на высоте Казан-Таш, затем, после отхода, в районе современной отметки 296,2. Т. е. все корпосты располагались вдоль кромки плато над долиной Дуванкой. Появление противника в районе корпоста Л. Репкова было полной неожиданностью для советского командования. Как указывает Л.Г. Репков, капитан Г. Александер по рации отчитал его: «Товарищ Репков, не поднимайте панику. Вы, наверное, ошиблись, наши войска ведут бой в районе Бахчисарая, немцев в вашем районе не должно быть!»[150]

Но это были, действительно, немцы. Части их передового отряда заняли не только высоту с корпостом, но и вышли позиции на высотах 158,7 и 132,3, на плато Кара-Тау, упредив в развертывании на оборудованных рубежах 8-ю бригаду морской пехоты.

Эту информацию подтверждает в своих воспоминаниях и бывший командир 8-й бригады В.Л. Вильшанский, который в докладе 1964 г. в разделе «Действия разведки 8-й ОБМП» указал:

«2 ноября 1941 г., на участках 3-го и 4-го батальонов при помощи танкеток нами была произведена разведка района отм. 158,7. Разведка установила, что на вершине высоты 158,7 противником отрыты окопы полного профиля, отрыта траншея, соединяющаяся с оврагом Коба-Джилга ходами сообщения».

За два дня противник не мог окопаться, вырыв окопы полного профиля, построив доты и выведя ходы сообщения. Строительство дота требует как минимум четырех-пяти дней. На этой же конференции В.Л. Вильшанский признал, что «…противник упредил нас в развертывании на намеченных рубежах»[151].

Бригада должна была занять полевые позиции на Передовом рубеже обороны, на плато Кара-Тау от левого фланга Дуванкойского узла сопротивления до правого фланга Аранчийского узла. Ее передовая позиция на правом фланге должна была располагаться как раз в районе отм. 253,9, далее проходя через отм. 190,1 (холм Азис-Оба) 158,7 – 132,3 – родник Алтын-Баир.

По состоянию на 2 ноября, по данным В.Л. Вильшанского, батальоны бригады располагались следующим образом:

«2-й батальон от Симферопольского шоссе до развилки дорог южнее высоты 190,1. 3-й батальон развилка дорог южнее 190,1 – южные скаты 158,7. 4-й батальон юго-западные скаты 158,7 – отметка 162,8. 1-й батальон от границы с 4-м батальоном до холма в 700 м к юго-западу родника Алтын-Баир».

Следует отметить, что сведения Вильшанского не могут быть точными, т. к. южных скатов отметка 158,7 иметь просто не может в силу того, что это мыс, с трех сторон ограниченный балками, и лишь с юга соединенный с плато. Так же стоит обратить внимание на то, что высота 190,1 (она же Азис-Оба) находится перед фронтом бригады, т. е. бригада по какой-то причине свою линию обороны не заняла. Скорее всего, действительно опоздала. Советское командование, обнаружив немецкие войска в районе высот над левым флангом советской обороны, перебросило на край плато дополнительные силы.

Описывая эти события, П.А. Моргунов указывает:

«Вечером 2 ноября 1941 г. для усиления правого фланга 8-й бригады морской пехоты и левого фланга 3-го полка морской пехоты на главное дуванкойское направление были направлены батальон ВВС и 19-й батальон морской пехоты, которые к утру заняли указанные рубежи»[152].

Немецкие источники дают немного другую информацию: «Передовой отряд 132-й ПД (имеется в виду отряд Киршнера и 132-й разведбат) начал овладение высотой 253,9, ведя бой против жестко атакующего с запада и юга противника»[153].

Л.Г. Репков в воспоминаниях описывает бой за высоту между каким-то подразделением морской пехоты и немецкими частями. Совпадает и место, и время. Он вспоминает, что бойцы морской пехоты поднимались из долины Дуванкоя, карабкаясь на склоны[154].

Вероятнее всего, с юга от станции Сюрень и хутора Кефели атаковали бойцы 17-го батальона морской пехоты. Кто же атаковал противника с запада, пока не совсем понятно.

В результате атаки удалось на какое-то время отбить высоту. Передовой отряд 132-й ПД получил подкрепление в виде батальона 437-го полка, после чего противник подтянул минометы и выбил части советской морской пехоты, которая отошла в долину. В 19 часов 17-й батальон получил приказ развернуться вдоль подошвы плато, параллельно Симферопольскому шоссе, от хутора Кефели до д. Дуванкой.

В связи с этим не совсем понятно, как вышли на позиции 19-й батальон и батальон ВВС. Скорее всего, батальоны вышли на позиции с боем. Возможно, именно атака 19-го батальона, подошедшего чуть раньше, указана противником как натиск с запада.

Рассмотрим далее события дня по немецким источникам. Из журнала боевых действий 132-й ПД: «Вследствие ночных атак против 50-й ПД передовой отряд 436-го пехотного полка был приведен в состояние боевой готовности в назначенном ему районе и развернут фронтом на Джабач… В первой половине дня по маршевым дорогам дивизии между Дорт-Куль – Джавджурек оживленный беспокоящий обстрел артиллерией противника с береговых батарей в районе Николаевки. Самостоятельным решением командира 132-го артполка произведен обстрел этой береговой батареи 1 батареей 4-го дивизиона 132-го артполка. Командование дивизии произвело в 7.00 перенос места расположения в новую дивизионную штаб-квартиру Ханышкой и прибыло туда в 11.00.

Силы 437-го пехотного полка, отправленные в направлении д. Береговое для уничтожения находящегося там противника, обнаружили, что в Береговом противника нет. Против находящихся в районе Николаевки сил противника, которые оборонялись в бункерах и на полевых позициях при поддержке береговой батареи, в атаку направлен 2-й батальон 438-го пехотного полка»[155].

В журнале отмечаются многочисленные штурмовки советской авиацией и обстрел тяжелой артиллерией колонн 132-й ПД на марше. В отчете немецкого 4-го авиакорпуса указано конкретнее: «10 неприятельских истребителей штурмовали колонны наступающих войск юго-западнее Симферополя»[156].

Основные силы немецкого 437-го полка 132-й ПД начали переправу у д. Ханышкой в 11 часов. В связи с тем, что переправа обстреливалась советской зенитной артиллерией, 1-й батальон 436-го полка в 13 часов получил приказ зачистить местность между Альма-Тарханом и Бурлюком. Одновременно авиация противника тремя самолетами «Штука» из III/St.G.77 нанесла удар по зенитной батарее № 701 в районе Альма-Тамак, выведя ее из строя[157]. В ходе зачистки была захвачена группа военных строителей УВПС № 1 и 95-го строительного батальона, занятая возведением укреплений в районе устья Альмы.

В результате боя боевое охранение Местного полка (рота 1-го батальона и школа младших командиров полка) отошло, отошел с линии Дальнего рубежа и батальон Объединенной школы Учебного отряда.

По данным комбрига 8-й ОБМП В.Л. Вильшанского: «2 ноября по приказанию контр-адмирала Г.В. Жукова в подчинение командира бригады прибыл отошедший из района Альма-Томак 1-й батальон Учебного отряда Черноморского флота, который был включен в состав бригады как 5-й батальон (командир батальона майор П.К. Галайчук, комиссар политрук И.И. Малыгин). Батальон состоял из трех рот общей численностью. 710 человек. В боевом порядке батальон был расположен на 2-й позиции, за 4-м и 3-м батальонами»[158]

По данным немецких допросов пленных из 5-го батальона 8-й бригады (бывший батальон Объединенной школы), отход произошел в ночь со 2 на 3 ноября. Бывший военком 8-й ОБМП Л.Н. Ефименко вспоминает: «К исходу дня 2 ноября бригада пополнилась еще одним батальоном в составе 700 человек под командованием капитана Галайчука…»[159]

Противник попытался преследовать и батальон Объединенной школы учебного отряда, но переправившийся на южный берег р. Альма немецкий 437-й ПП попал под огонь береговой батареи № 10, подвижной батареи № 724 и зенитных батарей. Как указано в журнале боевых действий 132-й ПД:

«По району Ак-Шейх – Ханышкой около полудня противник неоднократно вел артиллерийский огонь, время от времени противник вел обстрел очень крупными калибрами, очень вероятно, что корабельной артиллерии. В корпус направлен запрос на применение «Штук» против вероятных морских целей. Вследствие отсутствия собственного истребительного прикрытия самолеты противника продолжали действовать, потери существенно возрастали»[160].

Из-за обстрелов и противодействия советской морской пехоты переправившийся через Качу 437-й пехотный полк поставленную перед ним задачу не выполнил, в связи с чем задача была изменена. «…Чтобы оказать поддержку с тыла задействованным севернее Дуванкоя частям передового отряда, в 17.00 437-й пехотный полк получил приказ образовать плацдарм южнее Ак-Шейх по обе стороны выс. 201 (г. Керменчик) и направить 1 батальон на поддержку находящихся в районе Дуванкоя у высоты 253,9 частей передового отряда»[161].

Смененный 437-м ПП у моста через Альму моторизованный «отряд Штуттерхайм» (разведбат 132-й ПД) в 12 часов направился вдоль долины р. Кача для содействия бригаде Циглера, получив задачу атаковать позиции батальона ВМУ БО и захватить мост через эту реку[162].

Картина боя на участке батальона ВМУ БО 2.11.41 г., которая дана в советских источниках, несколько не стыкуется с немецкими документами. Советские источники говорят о том, что противник атаковал правый (восточный) фланг батальона и прорвал позиции на участке обороны 16-го батальона морской пехоты, и вроде бы даже вступил в бой с 3-м полком морской пехоты[163].

Противник, наоборот, пишет, что он атаковал левый фланг батальона ВМУБО (по логике, 3-ю роту) и захватил железнодорожный мост через Качу[164].

Об атаке на правом фланге в немецких документах почти ничего нет. Какой-то из вышеуказанных источников сильно лукавит.

Хронология событий по журналу боевых действий батальона ВМУ БО такова:

6:45 батарея БО № 30 дала 7 залпов по Бахчисараю. Стрельбу корректировал пост ст. л-та С. Адамова. Данные для стрельбы выдавал преподаватель ВМУ БО майор А.Ф. Черненок.

8:00 над позициями батальона ВМУ БО появился немецкий самолет-разведчик.

9:00 появились 4 немецких танка (штурмовых орудия) с автоматчиками. Автоматчики одеты в маскхалаты. Штурмовые орудия с дистанции 300 м начали обстрел позиций 1-й роты, после чего последовала атака пехоты. По немецкой пехоте открыла огонь батарея 107-мм минометов училища (командир батареи ст. л-т И.И. Евграфов).

В 9.10 начался немецкий авианалет на позиции 1-й роты. Атаковали 5 пикирующих бомбардировщиков и 4 истребителя (по советским данным).

В боевом отчете немецкого 4-го авиакорпуса указано, что в атаке участвовало три «Ju-87» из III./St.G.77 под прикрытием истребителей III/.J.G.77, сообщая при этом, что в результате удачной атаки тремя близкими попаданиями накрыт бункер[165].

По советским данным, во время налета было убито два курсанта и разбит станковый пулемет. Возможно, это был как раз пулемет, установленный в одном из двух дзотов, и скорее всего это был расчет Павла Широчина. В советских источниках принято описывать его гибель чуть иначе, но сопоставление немецких и советских документов говорит в пользу вышеприведенной версии.

9.20 открыла огонь 76-мм 213-я учебная артбатарея ВМУ БО.

10:00 немецкие войска отступили на 2 км к предместью Азис. Штурмовые орудия тоже отошли, но затем направились на восток, в сторону правого фланга батальона.

Начался налет немецкой авиации. Первая группа самолетов нанесла удар по позициям 1-й роты. Вторая группа самолетов наносила удар по артиллерии и минометам.

В боевом отчете немецкого 4-го авиакорпуса указано, что в атаке на артиллерийские позиции участвовало 9 самолетов из авиагруппы III./St.G.77, батарея, грузовики и повозки уничтожены[166].

По советским данным, в результате этого налета разбит один 82-мм миномет, ранен командир минометного дивизиона капитан Сабуров, убито 2 минометчика.

В 11.20 военинженер 3 ранга (майор) Чернов и мичман Жук взорвали железнодорожный мост через р. Кача. В полдень курсантская 213-я батарея обстреляла Бахчисарай. Несколько залпов по Бахчисараю сделала 30-я батарея. В 13.16 были замечены десять штурмовых орудий, движущихся на курсантский батальон. Был открыт огонь всеми огневыми средствами: батареей 82-мм минометов, двумя 107-мм минометами, артбатареей № 213.

В результате огня курсантов противник залег. В 14 часов несколько залпов сделала 30-я батарея. Штурмовые орудия противника, обходя позиции 1-й роты слева, остановились и начали расстреливать позиции курсантов. Через некоторое время они повернули к Бахчисараю.

Все эти события описаны в журнале боевых действий батальона ВМУ БО и воспоминаниях курсантов, но совершенно не нашли отражения в отчете бригады Циглера. События этого дня в этом документе даны крайне скупо:

«Обещанная помощь авиации эффекта не дала, т. к. высоты, лежащие к северо-восточнее мосту через Качу (имеется в виду холм Эгиз-Оба и соседняя с ним высота. – Авт.) не были подвергнуты удару авиации. Поскольку артиллерия была малочисленной и ощущалась нехватка боезапаса, атака успеха не имела».

Наш опыт работы с немецкими документами показал, что немцы не всегда любят описывать подробно свои неудачи, не любят признаваться в них, тогда как, характеризуя успешные действия, особенно подчеркивают значение успеха и иногда занимаются «приписками». Так, в отчете бригады Циглера указано: «Удалось лишь овладеть высотой северо-восточнее моста между железной дорогой и шоссе»[167].

В документах 132-й ПД указано: «Части передового отряда Штуттерхайм выступили в 12.00 и после соответствующе поддержки «Штук» во взаимодействии с передовым отрядом фон Боддина повели наступление на железнодорожный мост через Качу… В 14.00 части передового отряда Штуттерхайм, задействованного против железнодорожного моста через Качу, захватили мост после тяжелого боя»[168]. 14 часов по берлинскому времени – это 15 часов по советскому, декретному. Это означает, что к 15 часам была захвачена основная оборонительная позиция 1-й роты батальона – высота между железной дорогой и шоссе. В данном случае имеется в виду старая дорога, проходящая через Бахчисарай, новой дороги тогда не существовало. Но это полностью не соответствует советской версии событий.

Из воспоминаний Г.М. Воинова:

«В 13.16 были замечены десять танков, движущихся на курсантский батальон. Был открыт огонь всеми огневыми средствами: 82-мм батареей минометов, двумя 107-мм минометами, артбатареей № 213. Одновременно с атакой начался налет немецкой авиации. В результате огня курсантов противник залег. В 14 часов несколько залпов сделала 30-я батарея. Танки противника, обходя позиции 1-й роты слева, остановились и начали расстреливать позиции курсантов. Через некоторое время танки повернули к Бахчисараю.

В 15 часов последовала новая атака против правого фланга батальона. Из южной части Бахчисарая вышла колонна танков и пехоты противника, она обошла позиции батальона на расстоянии 2–3 км и ушла в направлении д. Теберти. Часть сил атаковала наш правый фланг. 4-я рота (16-й батальон морской пехоты, опасаясь окружения, отошел. В 18 часов в результате контратаки позиции 4-го батальона удалось вернуть. Пользуясь темнотой, курсанты 1-й роты отошли на высоты левого берега р. Кача»[169].

Описывая события, Г.М. Воинов указывает: «На левой высоте сильной атаке подвергся 3-й взвод 1-й роты под командованием воспитанника училища л-та Бондаря…» Далее, он рассказывает о подвиге курсанта А.И. Мальцева, очень эмоционально, но сам бой описывает не четко. Курсант 1-го курса 1-й роты А.И. Мальцев числился пропавшим без вести в боевом охранении, накануне, 1 ноября. Но в этот день себя вместе с немцами гранатой взорвал пом. командира взвода старший сержант Тютеньков Александр Кузьмич.

Но важно не это, или советские источники замалчивают потерю моста и высоты, или немецкие источники приписывают себе захват высоты, оставленной курсантами к вечеру. Скорее всего, курсанты были сброшены с высоты, т. к. запись об этом была сделана в оперативном первичном документе – промежуточном донесении, которое было передано по радио и датируется временем 16 ч.10 минут 2 ноября.

Схема событий под Севастополем на 2 ноября 1941 г.

Продолжая восстанавливать хронологию событий, получаем следующую картину боя: около 13.30 начала атаку группа фон Боддина. В разгар боя, около 14 часов, советские части были атакованы с другой стороны отрядом 132-й ПД. В советских воспоминаниях указана атака на позиции 3-го взвода 1-й роты. Этот взвод как раз и занимал левую высоту, там же и находился дзот в котором погиб П. Широчин. Т. е., скорее всего, выведя из строя пулеметы, противник атаковал левую высоту. Но ее потеря осталась почти незамеченной. О ней лишь вскользь упоминают в воспоминаниях бывшие курсанты училища. Напротив, в воспоминаниях Г.М. Воинова указано, что в 15 часов 20 минут части противника отошли в Бахчисарай и один подбитый танк (или штурмовое орудие) остался на поле боя.

Много внимания в воспоминаниях уделяется прорыву немецких войск на правом фланге батальона, на участке т. н. 4-й роты (16-го батальона морской пехоты), которого, по немецкой версии, вовсе не было. По данным Г.М. Воинова, хронология событий была следующей.

Около 16 часов противник, отошедший к Бахчисараю, изменил направление движения и направился к позициям 16-го батальона (на правом фланге). Связь с «4-й ротой» (16-м ОБМП) была потеряна. 1-я рота и 3-я роты отошли на левый берег реки. В 18 часов связь с 16-м батальоном была восстановлена, и в 18.10 началась контратака 16-го батальона с целью вернуть потерянные позиции. Около 19 часов удалось отбить окопы 16-го ОБМП обратно. В немецких документах об этом ни чего нет.

Исходя из документов 72-й ПД, мимо правого фланга батальона ВМУ БО в долину Качи проскользнул передовой отряд 72-й пехотной дивизии под командованием гауптмана Мартенса, основу которого составлял 72-й противотанковый дивизион. Возможно, атака против правого фланга батальона, описанная Воиновым, это как раз прорыв «отряда преследования Мартенса» в Качинскую долину, но эта часть двигалась без соприкосновения с 16-м батальоном морской пехоты. Противник ничего не пишет о боестолкновении.

Ни в советских, ни в немецких документах пока не удалось обнаружить сведения о том, была ли перекрыта Качинская долина советскими частями, но, тот факт, что немецкий отряд преследования прошел в долину р. Кача, существенно усложнил положение основного отряда Приморской армии, которая должна была войти в долину Качи в районе д. Шуры и выйти по долине к позициям курсантов. Об этих планах говорит журнал боевых действий 95-й СД. Появление немецкого подразделения в долине Качи вынудило советские части изменить маршрут движения.

В воспоминаниях курсантов ВМУ БО действия советской истребительной авиации по прикрытию позиций батальона не отмечены. По данным советских источников, два раза 2 ноября советская авиация наносила удары по Бахчисараю. В первый раз удар наносили шесть Ил-2 18-го штурмового авиаполка, прикрываемые истребителями 32-го истребительного авиаполка. Второй раз на штурмовку вылетали самолеты устаревших типов 11-го ШАП (И-5 и И-153). Потери советской стороны: один Ил-2 (л-т А.Ф. Борисов). Противник в отчете 4-го авиакорпуса указывает один сбитый советский самолет (указан как И-17) и две уничтоженные батареи юго-западнее Бахчисарая.

2 ноября командующий Приморской армии генерал-майор И.Е. Петров, член Военного совета армии бригадный комиссар М.Г. Кузнецов, начальник артиллерии армии полковник Н.К. Рыжи прибыли в Алушту. По легенде, в Алуште вице-адмирал Г.И. Левченко приказал И.Е. Петрову немедленно ехать в Севастополь. На вопрос И.Е. Петрова, как быть с армией, Г.И. Левченко ответил: «У вас есть генералы, которые доведут войска, а вам надо сейчас быть в Севастополе и вместе с командующим флотом создавать нужную оборону». Данный факт вызывает большое сомнение, скорее всего, это послевоенная легенда.

Приказом по немецкой 11-й армии, выпущенном в 20.20 2 ноября, предусматривалось 3 ноября продолжить наступление на Севастополь уже двумя корпусами – 54-м и 30-м.

В частности, указывалось: «54-му АК нанести удар через д. Шули в район р. Черная с задачей дальнейшего выхода к Севастополю».

30-му корпусу прямая задача продвижения на Севастополь пока не ставилась, в приказе обозначалось, что «11-я армия двумя корпусами, 30-м и 54-м, продвигается на Севастополь». 4-му авиакорпусу 3 ноября предписывалось действовать в интересах 54-го армейского корпуса.

Немецкая авиация в Крыму усиливалась: с аэродрома в Тирасполе на аэродром Херсон перелетели 11 Не-111 из авиагруппы III./KG27. Общий состав авиации 4 авиакорпуса: 104 бомбардировщика (из них 38 «Штук»), 49 истребителей, 2 разведчика. Потери авиации за день – 3 самолета Ю-88 из авиагруппы III./KG51 (один сбит, два совершили вынужденную посадку).

Численность немецкой авиации была сравнима с численностью советской, но в качественном отношении советская авиация была намного слабее. Основу ее составляли летающие лодки МБР-2 (морской ближний разведчик).

По результатам налетов на Севастополь противник жаловался на сильный зенитный огонь и плотное прикрытие истребителей. В качестве успеха своей авиации в районе Севастополя немцы указывали потопление двух транспортов и одного «зенитного плота». Кроме того, противник указывает, что над советскими позициями были разбросаны 30 тыс. листовок.

2 ноября стал последним днем 54-й береговой батареи. Она была окружена противником. Из журнала боевых действий 132-й ПД: «По сообщению 2-го батальона 438-го пп, батальон, невзирая на сильное сопротивление противника, в течение второй половины дня ворвался на оборонительные позиции к северу от Николаевки, однако окончательно они еще не захвачены. Атака будет возобновлена в 6.00 3.11… Атака на этот сильно укрепленный бункерами и орудиями береговой артиллерии опорный пункт является выдающимся достижением 2-го батальона 438-го пп (лейтенант Харм, 5-я рота 438-го пп, за особое мужество был представлен к Рыцарскому кресту); особая заслуга в успехе этого наступления принадлежит 12-й батарее 132-го артполка, которая самым непосредственным образом поддерживала атаки»[170].

В 16 ч. 40 мин. командир 54-й батареи доложил командованию: «Противник находится на позициях ложной батареи. Связь кончаю. Батарея атакована». Часть личного состава (28 человек, примерно треть остававшихся в строю) была эвакуирована советским тральщиком «Искатель» (командир капитан-лейтенант В.А. Паевский), который прибыл в сопровождении морских охотников СКА № 031 (командир старший лейтенант А.И. Осадчий) и СКА № 061 (командир старший лейтенант С.Т. Еремин). Командир отряда кораблей не решился подходить к берегу, сделал всего одну ходку шлюпками и, взяв 28 человек, вернулся в Севастополь. В результате большая часть личного состава батареи во главе с командиром была оставлена на берегу.

Из итогового донесения 54-го АК в штаб 11 армии за 2 ноября 1941 г.: «В ходе преследования разбитого противника на широком фронте передовой отряд 132-й пд (имеется в виду «отряд Киршнера». – Авт.) захватил высоту 253,9 (в 2 км северо-восточнее Дуванкоя) и удержал ее. Против противника, атаковавшего с юга и востока на эту высоту, были подтянуты два батальона. Около 14 часов передовой отряд 132-й пд (имеется в виду «отряд Штутерхайм». – Авт.) захватил с востока железнодорожный мост через Качу (5 км юго-западнее Бахчисарая) и отразил атаку противника с южного направления.

Передовые части 50-й ПД в бою с противником в районе высоты 158,7 и Кочкар-Эли сломил его сопротивление, а также удержали высоту западнее Саблы от удара противника с южного направления. По дроге на Бешуй до полуночи наблюдались колонны противника с артиллерией и танками…

Артиллерийская активность противника: Артиллерийский обстрел из района южнее и и юго-западнее Бурлюка по наступающим колоннам 132-й пехотной дивизии. Передовые части 132-й ПД и бригада Циглера под беспокоящим огнем противника, в том числе и под настильным огнем тяжелого калибра. В обед обстрел тяжелым калибром деревни Ак-Шейх. Против вражеской батареи, продолжающей вести огонь из района севернее Николаевки выделены пехотные части…

Передовые части пехоты 132-й ПД:

– правый полк (437-й) на плацдарме по обе стороны от высоты 201 (2,5 км южнее Ак-Шейх);

– левый полк (436-й) на марше в направлении высоты 29,5 юго-восточнее Ак-Шейх. Поздно вечером боевое столкновение с противником в районе Эвель-Шейх…»[171]

3 ноября. Погода: облачно, видимость хорошая. Местами туман, ветер северный.

Рано утром 3.11.41 г. И.Е. Петров, связавшись с радиоцентра ЧФ в Балаклаве с отступающей группой, назначил старшим колонны командира 25-й СД Т.К. Коломийца.

После этого 3.11.41 г. в Севастополе прошло совещание высшего командования Крыма. На нем присутствовали: командующий войсками Крыма Г.И. Левченко, заместитель командующего по сухопутной обороне П.И. Батов, командующий Приморской армией И.Е. Петров, командующий ЧФ Ф.С. Октябрьский, комендант Береговой обороны Главной базы ЧФ П.А. Моргунов, а также ряд других офицеров.

Из воспоминаний П.А. Моргунова: «3 ноября в район Балаклавы прибыл командующий войсками Крыма вице-адмирал Г.И. Левченко. С ним были его заместитель по сухопутным войскам генерал-лейтенант П.И. Батов, он же командующий 51-й армией, и помощник по инженерным войскам генерал-майор А.Ф. Хренов. Туда же прибыл командующий Приморской армией генерал-майор И.Е. Петров.

51-я армия отходила на Керчь, а Приморская армия пробиралась на Севастополь, через горы в районе д. Шуры и Улу-Сала, около 20 км севернее горы Ай-Петри. Находясь на КП БО, генерал Петров просил помочь ему связаться по радио с армией, чтобы передать генерал-майору Т.К. Коломийцу, что оставляет его за себя. Это было сразу сделано по радио с передового командного пункта БО»[172].

На тот момент штаб Приморской армии, следуя в сопровождении отряда 31-го СП, покинул остатки Приморской армии и двигался по направлению к Севастополю. Связи с ним не было. 76-й армейский батальон связи тоже отстал и 3 ноября находился в районе Байдар. Таким образом, И.Е. Петров действительно уже сутки был лишен связи со своими войсками и ими управляли командиры дивизий.

По результатам совещания было принято решение отказаться от обороны Южнобережного рубежа, в связи с чем в адрес начальника штаба ВГК маршала Шапошникова было направлено боевое донесение, содержавшее следующие строки:

«…2) 9 СК отразив попытки противника прорвать оборону вдоль железной дороги в районе Сеит-Асан на участке сол. пром. (8 клм. сев. Владиславовка) Сеит-Асан, Сеит-Эли, в результате сильного нажима превосходящих сил противника в направлении Феодосия, загнул левым флангом на рубеж Кулеча-Мечеть – Петровка, Ближ Камыши.

3) Приморская армия без 421 СД продолжает рокировку в направлении Севастополь и сосредотачивается в районе Балаклавской и Байдарской долин к утру 4.11.

4) Части 48 КД, 184 и 421 СД обороняют горные проходы на участке Судак, Салы, Сартана, Ангара, Бешуй.

Противник теснит части 1327 полка 421 СД, выйдя к югу от Ангара, стремясь выйти к Алушта.

5) Войска вследствие тяжелых боев, больших потерь, в результате сильного беспрерывного воздействия авиации и танков противника подавлены. Боеспособность резко снизилась. Крымское пополнение в бою неустойчиво, имеют место случае групповых переходов на сторону врага и бегство с фронта одиночек и групп.

6) Управление войсками крайне усложнено. Нахождение Штаба войск Крыма в Алушта не исключает возможности окружения.

Прошу санкционировать создание центров управления под моим руководством на базе штаба ЧФ и Приморской армии в Севастополь и второго на базе Штаба 51-й армии под руководством генерал-лейтенанта П.И. Батова в Керчи, и разрешить немедленный вывод штаба армии из Алушта».

Данное донесение дает краткое описание обстановки: единый фронт, состоящий из 9-го СК, частей, находящихся в непосредственном управлении командования войсками Крыма и Приморской армии, удержать не удалось.

К этому моменту противник (124-й ПП и «группа Бааке»), ведя бой с 1327-м СП 421-й СД, прорывался по дороге Симферополь – Алушта. Создавалась реальная угроза штабу командования войсками Крыма.

На левом фланге Приморская армия, попытавшись прорваться к позициям батальона ВМУ БО в районе Качи, в утреннем бою нанесла тяжелое поражение «передовому отряду Мартенса». В ходе боя в район Чуфут-Кале подошел отряд Бернарди (50-я ПД), брошенный в помощь отряду Мартенса, кроме того, в район д. Шуры через Чуфут-Кале подтянулись части подкрепления из состава бригады Циглера.

В связи с тем что Приморская армия продвинуться не смогла, противник к середине дня «запечатал» долину подошедшим 105-м пехотным полком 72-й ПД. Видимо, после этого и было принято решение о движении Приморской армии через горы с выходом в соседнюю горную долину – долину р. Бельбек.

Несмотря на прибытие командующего ЧФ вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, руководить обороной города продолжал его заместитель по обороне Главной базы ЧФ контр-адмирал Г.В. Жуков.

К этому моменту ситуация складывалась непростая. Противник вышел на плато Кара-Тау и упредил 8-ю бригаду морской пехоты с развертыванием на намеченных рубежах. Для прикрытия левого фланга советских войск в долине р. Бельбек вечером 2 ноября на плато были выведены два батальона морской пехоты: 19-й и батальон ВВС, 17-й батальон был развернут вдоль подошвы плато до стыка с позициями батальона ВМУБО. Батальон ВМУ БО им. ЛКСМУ отошел на левый берег Качи и занял оборону.

1-й и 3-й батальоны 3-го полка морской пехоты находились во второй линии на строительстве укреплений Передового рубежа от д. Черекез-Кермен до д. Дуванкой.

Расстановка основных сил немецких войск к утру 3 ноября была следующей.

Ночью 46-й пионерный батальон (из состава бригады Циглера) захватил автомобильный мост через Качу.

По данным утренних донесений в штаб корпуса из 132-й ПД, к утру это дня дивизия оказалась растянута в одну линию. Резервный 438-й ПП подходил к д. Ханышкой. В 5.00 утра 436-й ПП продолжил продвижение от д. Эвель-Шейх на Ак-Шейх. 2-й батальон 436-го ПП, усиленный артиллерией и пионерными частями, действовал отдельно, двигаясь в направлении д. Мамашай. Передовые части дивизии (отряд Киршнера и 437-й ПП) находились на плато Кара-Тау[173].

Передовой полк 50-й ПД (121-й ПП) достиг Бахчисарая, пересек плато Узун-Сырт и вышел к д. Топчикой выходя в стык между бригадой Циглера и 132-й ПД. Следовавший за ним 122-й ПП пересек р. Альма севернее Бахчисарая (в районе совр. с. Тополи) и был обстрелян на марше советской 30-й батареей. 123-й ПП вел зачистку местности в районе Казбий-Эли.

Утром передовой отряд 50 ПД «отряд Бернарди», следуя по дороге через Бахчисарай, вышел в долину р. Кача.

В 9 часов утра 3 ноября отряд Приморской армии попытался выйти в долину р. Кача в районе д. Шуры. Группа из 25, 95, 172-й СД, именуемая обычно в литературе «Приморской армией», выйдя к утру 3 ноября к д. Бия-Сала, оказалась между двумя немецкими отрядами: отрядом Мартенса, который заночевал в районе д. Улу-Сала, и отрядом Бернарди, который находился в д. Шуры. Произошел бой.

В соответствии с приказом Приморская армия должна была выйти по долине Качи к позициям батальона ВМУ БО и занять позиции на передовых рубежах Севастополя. Севастопольские части попытались контратаковать, обеспечивая ее выход. Перешли в атаку батальон ВМУ БО, части 8-й бригады и батальоны морской пехоты на плато. В описании событий дня следует выделить два основных района боев: участок 8-й бригады, батальонов морской пехоты (плато севернее Дуванкоя) и участок батальона ВМУ БО.

Описывая события на плато Кара-Тау, расположенном севернее д. Дуванкой, Г.И. Ванеев указывает: «Противник выискивал слабые места и на других участках обороны Севастополя. В северном секторе он атаковал позиции местного стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты. Основной удар принял на себя четвертый батальон бригады (командир майор Ф.И. Линник, военком старший политрук В.Г. Омельченко). При поддержке огня береговых батарей № 10 и № 724, зенитной № 227 (командир лейтенант И.Г. Григоров) батальон выстоял. Потеряв несколько танков, немцы вынуждены были даже отойти. Вскоре они сосредоточили свои усилия на участке третьего батальона (командир майор И.Н. Сметанин, военком старший политрук Г.Г. Кривун). Не выдержав внезапной атаки, батальон отошел. Командир бригады полковник В.Л. Вильшанский с целью восстановления положения организовал контратаку высоты 158,7 силами 8-й, 11-й и пулеметной рот 3-го батальона и 2-й роты 5-го батальона под общим командованием майора Ф.И. Линника. После 15-минутной артподготовки морские пехотинцы перешли в атаку и, несмотря на сильное противодействие противника, достигли юго-западных склонов высоты. Впереди атакующих был заместитель начальника политотдела бригады батальонный комиссар М.Н. Коренев, не покинувший строя несмотря на полученное ранение. Вскоре вражеская пуля оборвала жизнь бесстрашного комиссара… Вечером две колонны противника, поддержанные танками, вновь перешли в наступление на позиции местного стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты, стремясь прорвать оборону на их стыке. Однако и на этот раз враг был отброшен»[174].

Этот фрагмент состоит из ошибок и неточностей. Для начала, сквозная нумерация рот была введена в бригаде намного позже. На момент атаки не было, например, «8-й роты», была «2-я рота 3-го батальона». Далее, начарт 8-й бригады майор И.Н. Сметанин 3-м батальоном на тот момент не командовал. Капитан Ф.И. Линник на тот момент майором еще не был и атакой не командовал, но это мелкие неточности, не влияющие на понимание происходящего. Важно другое – первыми атаковали не немцы, а именно советские части. Откуда взяты данные об атаке немцев, непонятно.

Достаточно много неточностей и в книге П.А. Моргунова, который, описывая события этого дня, в своей книге указывает:

«3 ноября противник упорно атаковал и на других участках фронта в районе Дуванкойского узла обороны. Ему удалось обойти наши артиллерийские доты и поздно вечером захватить д. Заланкой. 3-й полк морской пехоты вынужден был несколько отойти, но остановил дальнейшее продвижение гитлеровцев, бросив в бой прибывшие еще накануне 19-й батальон морской пехоты и батальон из личного состава ВВС»[175].

На самом деле батальоны ВВС и 19-й БМП к описываемым событиям отношения не имеют. Деревня Заланкой, о которой пишет П.А. Моргунов, находилась на юго-востоке от д. Дуванкой, а позиции батальонов 19-го и ВВС находились на плато Кара-Тау, северо-восточнее д. Дуванкой.

Их расположение в этот день фиксируется однозначно на краю плато Кара-Тау над левым флангом Дуванкойского узла сопротивления, т. е. почти в 4 км. Причем эти данные подтверждаются и самим П.А. Моргуновым, который в другом месте своей книги указывает их позиции на плато. Приведенные примеры показывают, что по первым дням обороны много разночтений.

Попробуем разобраться в событиях, взглянув с другой стороны. Из журнала боевых действий немецкой 132-й ПД: «С раннего утра последовали сильные контратаки противника против фронта 437-го полка и разведывательного батальона с западного, юго-западного и юго-восточного направлений. Атаки поддерживались очень сильным артиллерийским огнем»[176].

Таким образом, первыми атаковали все же советские войска. С западного и юго-западного направлений атаку вела 8-я бригада морской пехоты (3-й и 4-й батальон), с юго-востока – 19-й батальон и батальон ВВС.

Эти данные вполне соотносятся с воспоминаниями участников событий со стороны наших войск. Из воспоминаний Л.Н. Ефименко: «Учитывая сложившуюся обстановку, командование бригады приняло решение захватить высоту 158,7. С захватом этой высоты бригада получала возможность просматривать оборону противника на значительную глубину. Для выполнения этой задачи были выделены по одной роте от 3, 4 и 5-го батальонов и одна пулеметная рота. Для поддержки были выделены 203-мм батарея № 10 и 76-мм зенитная батарея № 227. Во главе рот были поставлены опытные и находчивые командиры лейтенанты Тимофеев, Удодов, Поляков»[177].

Правда, и в этом фрагменте есть неточности. Например, л-т Тимофеев командовал не ротой, а взводом, и был назначен командиром роты уже в ходе атаки. Лейтенант Удодов (по его же воспоминаниям) в атаке не участвовал, а совершал рейд за сбитым немецким самолетом, приземлившимся недалеко от советских позиций.

Но главное в том, что фрагмент подтверждает, что именно советские части атаковали первыми. Из доклада В.Л. Вильшанского:

«К 4 час. 30 мин. роты вышли на исходные рубежи. После короткого артиллерийского налета, по сигналу командира 4-го батальона, роты одновременно и быстро начали движение по направлению к окопам противника. Однако крутые склоны замедлили движение бойцов. Поэтому артиллерийские батареи перешли на методический огонь. Батареи перешли на методический огонь. Несмотря на сильный огонь противника, роты 4-го и 5-го батальонов достигли юго-западных скатов высоты 158,7.

Рота 3-го батальона, не выдержав сильного огня противника и понеся потери, отошла в исходное положение. Противник, заметив неуверенное поведение роты, бросился в атаку на отходившую роту. В этот момент командир соседней роты 3-го батальона лейтенант Л.И. Зак-Заков, находившийся в одном из взводов своей роты скомандовал: «Взвод, за мной!» и контратаковал противника. В короткой схватке были нанесены тяжелые потери противнику, и он был вынужден отойти. Свое отступление противник прикрыл минометным огнем, и разрывом мины молодой коммунист Зак-Заков, выпускник КУБО был убит»[178].

В музее НМГООС сохранились схемы-приложения к докладу В.Л. Вильшанского. На схеме 19-й батальон и батальон ВВС отсутствуют в принципе, деревня Дуванкой оказывается на территории, занятой противником и т. д., схема, таким образом, дает лишь приблизительное понятие о расстановке советских частей.

3 ноября обстановка на участке 8-й бригады морской пехоты

Вместе с тем и 19-й батальон, и батальон ВВС продолжали бой за высоту над флангом Дуванкойского узла. Поддерживали эти атаки и бойцы 17-го батальона. Из журнала боевых действий немецкой 132-й дивизии:

«По сообщению разведывательного батальона – в 8.00 последовали сильные контратаки противника с юго-восточного направления в направлении лесистой возвышенности северо-западнее Сюрени. Вследствие этого был дан приказ 436-му полку выйти в район высоты 259,5 для прикрытия восточного фланга и выдвинуться частями вперед вправо»[179].

Разведывательный батальон 132-й ПД (отряд Киршнера) располагался левее (восточнее) 437-го полка, вдоль края плато, ниже его как раз располагались позиции 17-го батальона, который в случае атаки наверх на плато, двигался бы как раз с юго-восточного направления, но точных данных по этому вопросу нет.

Как указывает журнал боевых действий 132-й ПД, «атаки были отражены с большими для противника потерями». Но эти атаки не позволили противнику прорваться в долину Бельбека. Как указывает журнал: «Прорыв 437-го пехотного полка через долину реки Бельбек для образования плацдарма южнее его в настоящее время еще не представляется возможным».

Во второй половине дня произошло еще одно боестолкновение. П.А. Моргунов пишет: «К вечеру 3 ноября враг при сильной поддержке танков, артиллерии и авиации снова перешел в атаку на участке Местного стрелкового полка и на левом фланге 8-й бригады. Здесь действовали части 132-й немецкой пехотной дивизии и подразделения бригады Циглера. Они наступали от деревень Кача и Аджи-Булат в направлении д. Мамашай против Местного стрелкового полка и батальона полковника Касилова, а также восточнее д. Аджи-Булат и западнее д. Идеш-Эли в направлении д. Аранчи против 8-й бригады. На всем этом участке разгорелись ожесточенные бои, в которых наши войска проявили стойкость и решительность и отразили атаки противника»[180].

На самом деле боя как такового не было. Отсеем ложную информацию, используя немецкие данные. Противник указывает, что он отступил без боя и продвижения не имел. В направлении д. Мамашай атаковал усиленный 2-й батальон 436-го полка. Атака была остановлена огнем 10-й береговой батареи, которая произвела 6 стрельб, выпустив 156 снарядов. Огонь велся по д. Ак-Шейх и по дороге, ведущей от д. Аджи-Булат на Мамашай. Огонь велся с дистанции 44 кабельтова, т. е. противник был обстрелян в районе совр. п. Андреевка. Это означает, что непосредственного соприкосновения с противником у защитников Севастополя не было.

В ночь с 3 на 4 ноября 1-я рота 1-го батальона 8-й бригады предприняла вылазку в сторону немецких позиций в долине р. Кача.

Допрос пленного л-та Бабошина (из документов отдела 1С немецкой 132-й ПД): «Флотский лейтенант Бабошин Юрий Алексеевич 1920 г.р. из Архангельска, жил в Москве. Отец служит в Наркомате флота. Окончил высшее военно-морское училище Черноморского флота (скорее всего, ЧВВМУ им. Нахимова) в этом году и получил звание лейтенант. Служил на лидере «Москва», затем на крейсере «Коминтерн». В конце сентября 1941 г. получил назначение командиром 3-й роты 8-й бригады морской пехоты. Задачей бригады являлась охрана побережья в районе Новороссийска. 29.10.41 г. бригада на теплоходе «Украина» была переброшена в Севастополь. Совершив переход, 1.11.41 г. их подразделение заняло позицию в районе Калымтай. В ходе ночного боя с 3.11.41 на 4.11.41 г. он попал в плен…

Опыт боевых действий у бригады минимален. Бригада состоит из 4 батальонов по 1000 человек в каждом. 1-й и 2-й батальоны формировались в Анапе, 3-й и 4-й в Геленджике. Его батальон состоит из 4 стрелковых рот и одной пулеметной роты…»

Описание боя сохранилось в воспоминаниях Н.Г. Костина: «Во второй половине деревни противник установил в высоком двухэтажном доме пулемет, а автоматчиков разместил по домам, стали сильно выводить из строя товарищей из нашего батальона. Были вызваны командиром батальона 33 человека комсомольцев, и передними была поставлена задача выбить немцев и снять пулемет. Вооружившись гранатами и бутылками с зажигательной смесью, под командой Бондаренко и командира 2-го взвода Михайлова, из садов зашли и стали забрасывать бутылками и гранатами дома, где расположились немцы. Немцы из деревни были выгнаны, но 11 товарищей были убиты, 13 ранены, остальные вернулись»[181].

Участок батальона ВМУ БО

Обеспечивая выход Приморской армии по долине р. Кача, батальон училища ВМУ БО начал атаку в направлении своих позиций на правом берегу реки Кача, оставленных накануне. Так получается по документам, но есть и другая информация. Ванеев Г.И. дает следующее описание событий в этом районе:

«С утра противник вел артиллерийский и минометный огонь по нашим позициям, особенно интенсивно – на Дуванкойском направлении. Вскоре вражеская пехота предприняла ожесточенные атаки на этом направлении, стремясь расчистить себе путь в долину р. Бельбек и выйти к городу. Ценой неимоверных усилий морские пехотинцы курсантского, 16-го и 17-го батальонов сдерживали превосходящие силы противника и отбили все его атаки. В 20.00 противник, обойдя огневые точки дуванкойского узла сопротивления, занял д. Заланкой. В связи с усилившейся угрозой полного окружения 16-й и 17-й батальоны морской пехоты, действовавшие в долине р. Кача, в районе железной и шоссейной дорог, были отведены на передовой рубеж обороны, а остатки курсантского – в обход ст. Сюрень к Севастополю»[182].

Схема расположения советских и немецких частей 01.11.41 г. (сводные данные)

Первичные документы дают несколько иную картину. Согласно журналу боевых действий батальона, последовательность событий была следующей.

Расположение войск и действия сторон. 3 ноября

Погода: около нуля, сильный ветер, мокрый снег, утром туман.

8.00. Противник начал артиллерийский и минометный обстрел позиций батальона

8.30. Из штаба батальона был передан приказ перейти в контрнаступление и отбить позиции, оставленные накануне

8.35. 1-я рота во главе с командиром роты капитаном Компаниец перешла в наступление. Одновременно с ней перешла в наступление 2-я рота во главе с командиром капитаном Кожуховым. 3-я рота в атаку не поднялась. В ходе атаки выяснилось, что противник занял окопы 1-й роты на высотах правого берега и открыл плотный огонь по атакующим через реку курсантам. 1-я и 2-я роты понесли тяжелые потери. Командиром третьей роты вместо майора В.С. Демьянова был назначен капитан И.А. Лобов.

9.30. Атака курсантов прекратилась.

10 часов. Погода улучшилась, 213-я батарея получила возможность вести огонь в поддержку атакующих рот шрапнелью. Одновременно 30-я батарея произвела несколько залпов по Бахчисараю.

10.50. Батальон подвергся налету пятнадцати пикирующих бомбардировщиков. Убито несколько курсантов, убит капитан Кожухов.

12.00. На КП был доставлен майор Демьянов. Военком батальона Б.Е. Вольфсон приказал арестовать командира 3-й роты майора Демьянова.

Предпринята вторая атака силами двух рот. Третья рота к атаке не подключилась.

14.00. Командиры 1-й и 2-й рот доложили о высоких потерях в составе рот.

15.00. Атака была прекращена. Роты отошли на исходные рубежи. В помощь батальону прибыла еще одна танкетка 80-го разведбата 25-й Чапаевской дивизии.

18.30. получена радиограма от Г.В. Жукова: «Командиру батальона ВМУ БО Отойти на рубеж д. Бельбек – совхоз им. С. Перовской.

20.00. батальон, выставив боевое охранение начал отход. Отходу способствовали погодные условия – дождь и темная ночь[183].

Противник отмечает следующую последовательность событий. Утром последовала атака на позиции 46-го пионерного батальона в районе шоссейного моста, в результате которой немцы отошли[184].

Далее противник (бригада Циглера) атак не предпринимал. В донесении указывается, что части обстреливаются тяжелой артиллерией 30,5-см и «…орудиями с бетонированных позиций южнее дороги Сюрень – Дуванкой»[185] (доты Дуванкойского узла).

Бригада Циглера попыталась привлечь для атаки 132-ю ПД (отряд Штутерхайм), а затем 121-й полк 50-й ПД, но получила отказ от командиров дивизий.

В связи со сложной ситуацией, возникшей в долине Качи, и попыткой прорыва Приморской армии часть подразделений бригады Циглера была переброшена на помощь 50-му разведбату. Кроме того, чтобы не допустить прорыва советских войск по долине Качи, в район д. Шуры был переброшен один артиллерийский дивизион 72-й ПД. Действия тяжелой немецкой артиллерии позволили противнику «запечатать» выход из долины Качи. Приморская армия прорваться не смогла.

Советские части были близки к успеху, т. к. в донесении 150-го разведбата указывалось, что некоторые немецкие части начали отход к Бахчисараю. Как указывается в отчете 150-го батальона разведки, «была установлена связь со штабом фон Боддина в Бахчисарае, и получена помощь в виде мотоциклетной роты и двух 2-см автоматов, 610-го батальона ПВО, установленных на автомобили. Чуть позже подтянулся дивизион 15-см гаубиц и два штурмовых орудия 190-го дивизиона». Поход этих частей и определил успех. Тяжелая артиллерия перекрыла дорогу своим огнем. Как указывает отчет немецкого 150-го разведбата «…противник отошел в юго-западном направлении» (в направлении д. Керменчик).

В результате боя на две стороны – с группой преследования Бернарди (50-я ПД) и частями бригады Циглера с одной стороны, группой преследования Мартенса» (72-я ПД) с другой в районе деревень Улу-Сала и Шуры – прорваться к позициям батальона ВМУ БО в долине Качи не удалось. Частям Приморской армии удалось разгромить немецкий отряд Мартенса в районе Улу-Сала, после чего советские части продолжили движение по горным дорогам по маршруту Улу-Сала – Татар Османкой. В арьергарде был оставлен 1330-й полк и батальон 1331-го полка, которые получили задачу выходить в Севастополь самостоятельно[186]. Аналогичный приказ получила и 172 СД, которые прибыли в Ялту 4–5.11.41 г.

По горным дорогам продолжил отступление отряд Приморской армии, численность которого не превышала 3–4 тыс. человек, основу которого составляли штабы и тылы 95-й и 25-й СД, причем в стрелковых частях личного состава было совсем мало. Отряд прибыл в Севастополь одним из последних – 8–9 ноября.

В ночь с 2 на 3 ноября авиация Севастопольской авиагруппы продолжала атаковать противника на подступах к городу. 21 МБР-2 и 18 ДБ-3 бомбили скопления вражеских войск в его ближних тылах. Один ДБ-3 не вернулся с задания. Днем девять Ил-2 под прикрытием шестнадцати истребителей штурмовали войска противника в районе Бахчисарая и д. Топчикой.

Немецкая авиация из состава 4-го авиакорпуса в основном работала по морским целям, лишь 4 самолета Не 111 из состава авиагруппы I./KG27. атаковали Севастополь. Два Ю-88 атаковали аэродром Херсонес. По данным противника, 6 советских самолетов уничтожено на земле.

В документах противник вновь жалуется на плотный зенитный огонь и авиационное прикрытие. 15 Ю-88 из авиагруппы I./KG51 летали в поисках линкора «Парижская Коммуна», но безуспешно. «Штуки» (Ю-87) и истребители работали в интересах 54-го корпуса. Всего было задействовано 29 Ю-87, которые нанесли 4 удара. Один удар по Ялтинскому порту и три удара по береговой батарее № 10 и позициям батарей, поддерживающим 8-ю бригаду морской пехоты и батальон ВМУ БО. Противник сообщает о 8 уничтоженных орудиях[187].

В районе д. Орта Кисек располагалась зенитная батарея № 217 (командир л-т Коваленко). Батарея артиллерийским огнем сдерживала продвижение немцев. В 15 часов в результате налета шестерки пикирующих бомбардировщиков батарея была разбита.

В 20 часов батальон ВМУ БО по приказу командования начал отход в тыл. Отвод производился по нескольким маршрутам. Подразделения батальона, отходившие по Симферопольскому шоссе, на подходе к д. Дуванкой были обстреляны с высот над дорогой, но потерь не было. 16-й батальон отошел вместе с курсантами, 17-й, 19-й, батальон ВВС и ранее приданные батальону ВМУ БО части (минометная батарея, рота НКВД, танкетки) остались на прежних позициях.

4 ноября

Противник, прорывавшийся по дороге Симферополь – Алушта, захватил Алушту. При этом два полка 184-й СД, 48-я КД, бойцы 116-го артдивизиона БО ЧФ, находившиеся на позициях восточнее Алушты, оказались отсечены от основных сил. По непонятной причине эти части своевременно не были отведены на новые позиции.

В этот день во исполнение решений, принятых на совещании высшего командования от 3 ноября, командующий войсками Крыма вице-адмирал Г.И. Левченко отдал приказ за № 1640 о создании Керченского и Севастопольского оборонительных районов. Во главе Севастопольского оборонительного района был поставлен генерал-майор И.Е. Петров, командующий Приморской армией. До этого момента за оборону города отвечал контр-адмирал Г.В. Жуков. По воспоминаниям, 3 и 4 ноября Г.В. Жуков находился в районе Дуванкоя, организовывая оборону на этом участке. По факту, произошла смена командования. При этом не обошлось без курьезов. К примеру, только 13 ноября вдруг выяснилось, что «потерялся» Отдельный минометно-пулеметный батальон, сформированный по приказу Г.В. Жукова из экипажей бронепоездов. О существовании батальона стало известно лишь после появления посыльного, который сообщил, что личный состав батальона уже пять дней голодает.

Из книги Г.И. Ванеева: «Утром генералы И.Е. Петров и П.А. Моргунов объехали секторы обороны, где ознакомились с частями и соединениями, с организацией взаимодействия с береговой артиллерией, авиацией и кораблями артиллерийской поддержки, а также с местностью и инженерным оборудованием рубежей. Противник с утра предпринял несколько атак на участках Аранчи – Мамашай, Дуванкой – Заланкой и в районе высоты 157,8. В районе Дуванкоя на участке 3-го полка морской пехоты наступали подошедшие части 50-й пехотной дивизии немцев, а на позиции батальонов морской пехоты ВВС и № 19 – передовые подразделения 132-й немецкой пехотной дивизии»[188].

Командующий немецкой 132-й ПД генерал-майор Р. Зенцених, выехав в расположение основных сил 436-го полка, выяснил, что советский батальон, оборонявшийся в этом районе (батальон ВМУ БО), отошел. Эту же информацию он получил от 121-го полка 50-й ПД, в связи с этим были отданы следующие приказы по 132-й ПД:

– резервный 438-й полк, сменяя части 132-го разведбата (отряд Киршнера) на плато Кара-Тау, выдвигался между 437-м и 436-м полком. В 10.30 от командира дивизии в полк поступил устный приказ атаковать в южном направлении, занять 1-м батальоном высоту 209,9, а правым батальоном продвигаться в юго-западном направлении и захватить долину р. Бельбек. Как указывает противник, «438-й ПП, перейдя линию Калымтай – Голумбей, начал наступление в юго-западном направлении и в 10.00 достиг района 1 км севернее 158,7 – 165, пока при слабом сопротивлении противника».

– 436-й полк получал задачу 1-м и 3-м батальонами атаковать в южном направлении через Биюк-Отаркой в направлении высоты Яйла-Баш, выслав разведку к х. Мекензия.

– 437-й полк и разведбат (находившиеся перед фронтом 8-й бригады) получали задачу наиболее боеспособными частями атаковать в направлении долины р. Бельбек[189].

Из документов 50-й ПД: «В течение предыдущей ночи и в течение дня 50-я дивизия имела задачей перекрыть выход из долины Бельбека.

121-й полк вел атаку на слабые части противника на высоте 122,3. 122-й полк вел наступление и достиг 1 км юго-западнее Теберти, преодолевая незначительный артиллерийский огонь противника. В районе обеда 121-й полк достиг местности 500 м южнее и западнее Сюрени и вступил в борьбу с противником, занимающим различные полевые позиции и опорные пункты русской обороны.

122-й полк двумя батальонами находился на передовой линии в районе 2,5 км юго-западнее Теберти, штурмуя в жесткой борьбе вражеские позиции, укрепленные в некоторых местах вкопанными танками. Артиллерийский огонь с юго-запада в течение дня усилился, доказывая то, что противник не оставит этот район без борьбы. После обеда полк захватил Биюк-Сюрень и достиг северного берега Бельбека. 123-й полк достиг Бахчисарая».

Высота 112,3 – это высота с шестиамбразурным дотом, использовавшимися как КП Дуванкойского узла. Остальные топонимы в тексте понятны, т. е. 121-й ПП атаковал доты Дуванкойского узла в лоб, а 122-й обходил его с фланга (с юго-востока).

Основной удар 438-го полка приходился на позиции 19-го батальона и батальона ВВС. Высвобождающиеся части 437-го полка должны были начать атаку на позиции советской 8-й бригады.

437-й ПП в 15 часов начал атаку в районе отметки 158,7, но, как указано в журнале боевых действий 132-й дивизии, «…вследствие упорного сопротивления противника продвижения не имел»[190]. Противник попытался сбить роты 4-го батальона, которые уже сутки лежали под его огнем на западных скатах высоты 158.7. Чтобы ослабить нажим, был поднят в атаку 3-й батальон, атаку возглавил политрук В.С. Жохов. Бывший командир батальона лейтенант Дмитриев был уже арестован, осужден и разжалован. (Звание ему было возвращено только в мае 1942 г.)

Рота 3-го батальона вновь попала под пулеметный огонь и вновь залегла. В атаке погиб и политрук, возглавлявший атаку. Более никаких активных действий в документах бригады не отмечено. В документах Местного стрелкового полка тоже ничего о боевых действиях нет. Очевидно, 2-й батальон 436-го полка, попав под обстрел, активных действий не вел.

Основные события развернулись в одном районе, вокруг Дуванкойского узла сопротивления. На плато Кара-Тау в районе обеда разгорелся бой между 19-м батальоном и батальоном ВВС, с одной стороны, и подходившим немецким 438-м ПП – с другой. Как указывает противник в журнале боевых действий 132-й ПД:

«Сопротивление перед 438-м пп существенно возросло, противник частично в полевых укреплениях, сильные контратаки против правого фланга 438-го полка. По всему фронту дивизии очень сильный артиллерийский огонь (береговые батареи, тяжелые зенитные и полевые орудия). Севернее Бельбека установлены бункер и броневики. Несмотря на то, что дивизии противостоят не регулярные части, противник выказывает намерение оборонять долину р. Бельбек. Сильный артиллерийский огонь с тыловых позиций противника и с береговых батарей свидетельствует о том, что дивизия по руслу Бельбека наткнулась на передовую укрепленную линию Севастополя. При больших потерях наступление 438-го пп продвигалось вперед медленно, вследствие сильных контратак 437-й пп так и не смог в 13.00 перейти в наступление»[191].

Далее из того же источника: «Вследствие жесткого контрудара, поддерживаемого пушками и частично танками, 438-й пехотный полк почти не имел продвижения, имея существенные потери, выйдя к 17 часам выйдя на линию южнее отметки 158,7 – севернее 190,1»[192].

Однако в этих боях советские батальоны понесли тяжелые потери и отступили. Немцы указывают, что «…в результате контратак противник (советские войска. – Авт.) имели исключительно высокие потери (1500 человек убитых). Захвачено одно 10,5-см стационарно установленное орудие и большое количество боезапаса к нему».

Как указывает П.А. Моргунов: «…Враг захватил высоты 134,2 и 142,48 и, потеснив батальоны ВВС и № 19, занял выс. 103, 4 и урочище Кизил-Баир…»[193]

Это означает, что советские войска (19-й ОБМП, б-н ВВС, 17-й ОБМП) были сброшены с края плато Кара-Тау вниз, к Дуванкойскому узлу, который вел бой против немецкой 50-й пехотной дивизии.

Бригада Циглера также имела задачу атаковать совместно с 436-м полком 132-й ПД и 121-м полком 50-й ПД и развить их успех после достижения прорыва, но вместо этого она оттянулась в Бахчисарай и доложила о нецелесообразности таких действий в связи с тем, что прорыв на участке 50-й ПД достигнут не был[194].

Части 50-й ПД завязли в Дуванкойском узле сопротивления, атакуя его с фронта. Утром 4 ноября Дуванкойский узел сопротивления был частично занят 1-м батальоном 3-го полка морской пехоты (командир ст. л-т Шевченко), однако большая часть батальона находилась в Дуванкое. По немецкому 122-му полку вели огонь доты Дуванкойского узла, который был занят бойцами 4-го управления дотов (4 взвода и два пульвзвода прикрытия). 17-й батальон морской пехоты занимал позиции в районе х. Кефели, между железной дорогой и шоссе, т. е. противостоял 121-му немецкому полку.

П.А. Моргунов в своей книге указывает: «Особенно упорные бои происходили в районе Дуванкойского узла обороны. Наращивая силы, противник к вечеру вынудил некоторые подразделения 3-го полка морской пехоты отойти на новый рубеж, проходивший через селения Орта-Кесек, Биюк-Отаркой и выс. 65, 8»[195].

Указанные в тексте села – это район современного с. Фронтовое, и это уже не левый, а правый фланг Дуванкойского узла, т. е. противник атаковал с другой стороны. Возникает вопрос: «Какими силами?»

По данным журнала боевых действий 132-й ПД, 1-й и 3-й батальоны 436-го полка обошли позиции 50-й ПД, которая атаковала Дуванкойский узел с фронта, а затем атаковали в направлении д. Заланкой. Как указывает противник, «…при слабом сопротивлении русских войск удалось выйти на линию Гаджикой – Биюк-Отаркой. В упорной борьбе захвачен бункер и два вкопанных танка»[196].

Т.е., вклинившись с другой стороны, эти два батальона захватили д. Гаджикой. Возможно, противник принял за танки доты № 60 и 58 с броневой обшивкой. Дуванкойский узел оказался обойден с двух сторон.

Из воспоминаний бывшего корректировщика 30-й батареи Л.Н. Репкова:

«По долине беспорядочно отступали малочисленные группы и отдельные моряки. Многие из них были ранены, и в подсумках ни одного патрона. На окраине деревни нас остановил офицер высокого звания. Знаков различия я не заметил, но по фуражке было видно, что это адмирал. Как потом мы узнали, это был контр-адмирал Жуков, заместитель Командующего флотом, прибывший на участок с целью остановить панический отход наших частей и организовать оборону. Увидев нас, адмирал закричал, что нас надо расстрелять как дезертиров, но, услышав, что мы корректировщики с 30-й батареи, приказал немедленно занять одну из высот на южных скатах долины Бельбек и вызвать огонь батареи по наступающему противнику.

– Есть, адмирал!

– Бегом, лейтенант, только бегом!

И мы побежали. На выходе из деревни мы заметили наших батарейцев, досланных командиром батареи нам на помощь. Видя, что все бегут в Дуванкой, они дальше не поехали и искали нас в деревне. Во главе группы был старшина Кунтыш… Переправившись через речку вброд, мы вскоре выбрались и указанную адмиралом высоту. До вечера противник деревню не атаковал и бой утих»[197].

Советское командование смогло перебросить сюда только одну роту – парашютно-десантную роту ЧФ, которая приняла бой на окраинах д. Дуванкой, остановив продвижение противника. Но о действиях этой роты в советских документах ничего нет. Есть только информация, взятая из воспоминаний трех участников событий тех дней. Официальные источники и историки советского периода описывают события чуть иначе.

По данным П.А. Моргунова: «17-му батальону морской пехоты (около 600 человек) было приказано выступить в район Дуванкоя в распоряжение командира 3-го полка морской пехоты для контратаки. Генерал И.Е. Петров предложил усилить контратаку прибывшим в Севастополь 80-м отдельным разведывательным батальоном 25-й стрелковой дивизии (около 450 человек), который состоял из обстрелянных бойцов и имел на вооружении танкетки. Вечером 4 ноября генерал Петров отдал письменное приказание командиру разведывательного батальона капитану М.С. Антипину к утру 5 ноября прибыть в район Дуванкоя для контратаки противника совместно с 17-м батальоном морской пехоты. Руководство контратакой было возложено на командира 3-го полка морской пехоты майора В.Н. Затылкина»[198].

Помимо танкеток в составе 80-го разведбата числится еще и батарея из 6 шт. 76-ммм пушек. Основной задачей контратаки, запланированной на 5.11.41 г., было содействие выходу Приморской армии по долине Бельбека. Отряд в составе 95-й и 25-й СД, совершив марш через горы, к этому моменту подходил к селу Гавро в верховьях долины. С другой стороны долины в нее входил 105-й пехотный полк 72-й немецкой пехотной дивизии.

4 ноября в должность командующего ВВС ЧФ вступил совсем молодой 30-летний генерал-майор Н.А. Остряков, прибывший с Тихого океана. Спустя три дня Остряков докладывал командующему авиацией ВМФ С.Ф. Жаворонкову: «…Почти 50 % материальной части, находящейся в районе Главной базы, не в строю. Сейчас заставил работать по восстановлению круглые сутки, но напряженная работа последних дней не дает быстро выправить положение…»

4 ноября авиация Севастопольской авиагруппы в первую половину дня не вела боевых действий из-за плохой погоды. В 14.15 шесть Ил-2 18-го ШАП во главе с капитаном А.А. Губрием под прикрытием десяти истребителей нанесли штурмовой удар по аэродрому в Симферополе. По докладу А.А. Губрия, было уничтожено 9 самолетов, потери составили два Ил-2 (сержантов Вязанского и Горжарьяни).

В 17 часов 6 И-153 и 2 И-16 нанесли удар по аэродрому в Сарабузе. По донесениям советских летчиков, было уничтожено и повреждено 15 самолетов противника. При отходе после штурмовки советские летчики столкнулись с немецкими истребителями. Пропали без вести два И-153 и один И-16 (летчики Гринько, Ширяев, Жалковский).

Авиация противника действовала силами 54 бомбардировщиков, 21 истребителя и 1 разведчика. В сводках противника указывается большое количество потопленных кораблей (транспорт 6 тыс. т, танкер 4 тыс. т, сторожевик, два корабля 500 т, транспорт 8 тыс. т и т. д.), но большая часть этих сведений не подтверждается советскими данными. Противник в отчете пишет о 5 сбитых советских самолетах. Собственные потери немцев: один Не-111 из авиагруппы III./KG27 и один «Юнкерс 88» из I./KG51[199].

4 ноября вышел приказ по немецкой 11-й армии с задачами на 5 ноября. Его положения продублировал и раскрыл приказ по 54-му корпусу № 97, в котором, в частности, указывалось, что «…в долине Бельбека корпус передовыми частями достиг деревни Дуванкой с двух сторон. Левый фланг корпуса 122-й пехотный полк в 3 км юго-западнее Теберти».

Корпусу предписывалось форсировать Бельбек и наносить удар на юго-запад. Бригаде Циглера предписывалось через д. Ени-Сала двигаться на Алупку. Таким образом, бригада должна была продвинуться по долине Бельбека и выйти через Ай-Петринский перевал на южный берег. Но этим планам не суждено было реализоваться.

Из приказа по немецкой 11-й армии, подписанного в 19.00 4.11.41 г.

«1. Противник жестко обороняется в районе Бельбека. 95-я стрелковая дивизия и части 25-й дивизии перед Улу-Сала прорываются на юг. Возможно дальнейшее продвижение через Ени-Сала, Ай-Тодор на Шули. Юго-восточнее д. Бешуй слабое сопротивление противника. Алушта захвачена боевой группой 124-го полка после короткой борьбы. Перед 22-й пд и правым флангом румынского корпуса слабые группы противника. Полевые позиции 10 км восточнее Ново-Михайловки прорваны 42-м корпусом. Мощное корабельное соединение сосредоточено в Севастополе. Активное движение кораблей противника южнее Судака.

2. Расположение частей армии неизменно.

3. Задачи: 54-й АК преодолевает долину Бельбек, немедленно нанося удар через горы в районе Мекензия – Эль-Бурун, прорываясь в долину р. Черная и в район высот около Комаров. Усиление правого фланга отдельными частями ХХХ корпуса. Бригада Циглера сразу после прорыва через Ени-Сала движется на Алупку – перекресток дорог у д. Байдары и далее на Севастополь. Левый фланг корпуса моторизованными частями достигает д. Шули, перехватывая пути отступления 25-й и 95-й дивизиям на Севастополь. ХХХ корпус зачищает район дороги Албат – Ливадия от противника и, как можно быстрее движется силами одной дивизии с намерением занять позиции на левом фланге LIV корпуса. Время, силы, маршрут донести…»[200]

В 17 часов 4.11.41 г. противник захватил Алушту. Из боевого отчета командира немецкого 124-го полка: «Восточнее д. Шума группировка противника оказывала ожесточенное сопротивление, ведя плотный ружейный огонь из-за крутого поворота и забрасывая гранатами изгиб дороги. Фланкирующий огонь правой группы помог преодолеть это сопротивление. Позиции противника перед и в деревне Шума были захвачены, и дорога на Алушту была открыта. Контрудар противника, поддерживаемый двумя танками, был отбит при поддержке двух тяжелых зенитных орудий, оба танка были подбиты. В 12 40 наступление достигло Алушты, однако все дома оборонялись. Моторизованный взвод противника со стороны Ялтинской дороги попытался атаковать, но был отбит 8,8-см зенитным орудием.

Пехотное противостояние с противником на высотах северо-восточнее Алушты прекратилось, населенный пункт был захвачен, были захвачены пленные, в их числе много командиров и комиссаров, переодевшихся в гражданскую одежду. В 15 часов Алушта была захвачена. По опросам пленного командира полка, город оборонялся силами сводного полка и матросскими батальонами с задачей удерживать дорогу. Полк был слабо измотан, укомплектован отличными комиссарами и командирами и прибыл за 8 дней до описываемых событий. Командир полка, подполковник, пленен, допрошен»[201].

В связи с тем что 1327 СП не удержал свои позиции, создалась сложная ситуация. После захвата Алушты противником основные силы 184-й СД, 48-й КД, ряд более мелких подразделений оказались отсечены от основных сил между Судаком и Алуштой.

Отходящие советские части попытались прорваться через Алушту только в ночь на 5.11.41 г. Из отчета командира 124-го немецкого полка: «После обеда 4.11. были обнаружены приближающиеся разведгруппы противника в северо-восточной части города и прилегающей к ним местности. Произошел бой. Противник отсекающим ударом, поддерживаемым огнем тяжелых минометов и артиллерии атаковал наше охранение. Ранним утром (5.11.41), поле подхода резервов и подвоза боеприпасов, началось противостояние с противником».

По данным противника, попыток прорыва было три и каждый раз атаковали новые части. Скорее всего, советские части атаковали по мере подхода. Самая сильная атака отмечается противником на рассвете 5.11.41 г. Немецкий отчет отмечает: «В дневное время (уже 5.11.41 г.), враг понял, однако, слабость своих сил и бросил свои части в самоубийственную атаку против нашего опорного пункта, под сильный огонь минометов. Высота была удержана при поддержке II. дивизиона 172-го артиллерийского полка.

Многочисленные контрудары противника были отражены, единственное, что доставило огорчение, это то, что не удалось взять ни одного пленного. При обследовании поля боя были обнаружены 250 убитых врагов, в том числе многочисленные офицеры и комиссары».

Одновременно с этими событиями произошла ночная попытка прорыва остатков Приморской армии через долину Бельбека. в районе с. Ени-Сала. Из журнала боевых действий 95-й СД: «В 14.00 части дивизии (25, 95 СД) прибыли в Биюк-Узенбаш, где был предоставлен отдых до 18.00. Кр-цы ходили по домам брали продукты, питались у населения, готовили себе пищу. 18.00 началось движение на Татар-Османкой, Гавро, где на стыке дороги Бахчисарай – Ялта и дороги, по которой шли части 95 и 25 СД, в 3.00 5.11.41 г. завязался бой». В ЖБД 25-й СД листы за этот период отсутствуют.

Долина Бельбека, через которую планировался выход частей 25-й и 95-й СД, оказалась перекрыта 105-м полком 72-й ПД, который, двигаясь по дороге на Ялту через яйлу Ай-Петри, в 16.30 расположился на ночлег в деревне Ени-Сала. Если в журнале боевых действий 95-й СД указано время начала боя 3.00 (уже 5.11.41 г.), то в утреннем донесении 30-го корпуса указано время начала боя 21.00 (еще 4.11.41 г.). Объяснить расхождение во времени пока сложно.

Так или иначе, в ночь с 4 на 5 ноября в окрестностях д. Ени-Сала произошел бой между частями Приморской армии и 105-м полком 72-й пехотной дивизии. В советских документах о нем почти ничего нет.

К сожалению, в материалах по 72-й дивизии информация об этом бое тоже частично отсутствует. Она явно была изъята. Сохранилась лишь схема боя. К сожалению, качество снимка в ролике очень плохое, но изображение удалось частично восстановить. По этой схеме картина получается следующей: 105-й полк, выйдя вечером 4.11.41 г. в долину реки Бельбек, прошел до д. Ени-Сала (совр. Аромат). Вымотанный тяжелым маршем, полк расположился на ночлег. 3-й батальон полка расположился в д. Гавро (совр. Плотинное). 1-й и 2-й батальоны полка находились в д. Ени-Сала. В результате ночного удара противник был выбит из сел и занял позиции на высотах над дорогой. В материалах ХХХ корпуса есть очень краткое описание боя[202].

По воспоминаниям, в этой атаке участвовали и два танка Т-38 и батарея 99-го гаубичного полка (которой там быть не могло в принципе), чуть позже подтянулась 7-я бригада морской пехоты. А вот бригада действительно была. Но она подошла позже, уже после боя, оставила свои обозы и артиллерию, после чего ушла в Севастополь «налегке» по горным тропам.

Из воспоминаний Е.И. Жидилова: «5 ноября было пасмурно. Миновав селение Биюк-Узенбаш, мы услышали артиллерийскую и пулеметную стрельбу. На шоссе сгрудились машины, орудия. Это части Приморской армии. Передовые ее подразделения отбиваются от противника, наседающего со стороны селения Фоти-Сала. Знакомлюсь с командиром 25-й Чапаевской дивизии генерал-майором Т.К. Коломийцем. Он говорит мне, что Приморская армия должна следовать в Ялту, но тут, не доходя до Гавро, ей пришлось остановиться. Установив на прилегающих высотах минометные батареи, противник обстреливает дорогу. В Фоти-Сала он сосредоточивает свою пехоту. С генералом Коломийцем обсуждаем создавшееся положение. Решаем, что наша бригада выделит боевое охранение, усиленное минометами и артиллерией. Оно укрепится на западной окраине Гавро и своим огнем отвлечет на себя внимание противника. Тем временем наши войска пройдут угрожаемый участок. За поворотом, который находится поблизости, вражеский огонь их уже не достанет.

Так и поступили. Боевое охранение, в которое я посылаю почти половину своих наличных сил, открывает ураганный огонь по позициям противника. Между немцами и нашими артиллеристами и минометчиками завязывается ожесточенная перестрелка. Пользуясь этим, наши войска по восточным скатам высоты 361,7, недосягаемым для огня противника, следуют к селению Коккозы. Ночью к этому пункту прибывает и наше охранение. С наступлением темноты оно незаметно для противника снялось с позиций и нагнало нашу основную колонну»[203].

Е.И. Жидилов описывает события так, как будто противник прорывался через боевые порядки советских войск, но это совсем не так, все наоборот. Это была попытка остатков армии прорваться на Севастополь.

В документах немецкого ХХХ корпуса указано: «С большими потерями с нашей стороны отражен мощный удар противника в районе Ени-Сала. По опросам местных жителей, прорывался отряд из числа частей ускользнувших от преследования через Мангуш».

Из журнала боевых действий 95-й СД: «Бой длился в течение утра и всего дня. Все попытки прорваться, т. е. сбить пр-ка, не удались. Пр-к хорошо организовал оборону. Наши части имели потери. Почти все ранеными более 200 человек. Убиты капитан Бараташвили, лейтенант Гольченко, комиссар 3/9 °CП Орлов. Тяжело ранен ст. л-т Махотин, капитан Бех, капитан Барковский, ст. политрук Данилов, легко ранены к-н Алтоцкий, второй раз л-т Доброван, ряд других командиров. В полках к вечеру осталось мало (скорее всего, в оригинале пропущено слово) стало очевидным, что пробиться нельзя, поэтому была послана разведка с начальником 2 отдела майором Чистяковым для поиска нового обходного пути. Обходной путь был найден от Гавро на Коккозы. Движение на Коккозы началось с наступлением темноты 5.11… В Коккозы Штармом была подброшена бочка бензина и одна машина продуктов. Много времени ушло на вывоз раненых из школы в Гавро. Раненых грузили на подводы и машины, которые возвращались с пути, потому что вывоз раненых заранее не был предусмотрен…» Движение шло очень медленно. Небольшой участок пути между селами Гавро (Плотинное) и Коккозы (Соколиное) отряд преодолевал сутки. Скорее всего, это связано с тем, что дороги между этими селами не существовало, но в связи с тем, что немцы держали развилку, иного пути не было. Ее пришлось пробивать заново. Не хватало бензина. В Ялте удалось раздобыть 2 бочки бензина, который и был доставлен 6.11.41 г. Только 7.11.41 г. в 11 часов части 95-й и 25-й СД вышли к Ливадии[204].

Несмотря на то что отряд был по численности намного больше, чем сильно ослабленный 105-й немецкий полк (его численность по состоянию на 1.11.41 г. около 1500 человек, из штатных 2,9 тыс.), в стрелковых частях «армии» оставалось совсем мало бойцов. Подход 3-го батальона 7-й бригады ситуации не изменил. Даже после его подхода силы противников были почти равны. Вопрос могла решить артиллерия, но из-за нехватки боезапаса ее в бой не вводили.

Прорыв остатков Приморской армии был явно скоординирован с действиями Севастопольского оборонительного района. И.Е. Петров, с 4.11.41 г. возглавивший СОР, попытался облегчить выход частей по долине Бельбека, организовав контрнаступление силами 80-го разведбата и севастопольских частей со стороны Дуванкоя. К сожалению, наступление оказалось неудачным.

К этому времени в Севастополе находился штаб Приморской армии и большая часть ее артиллерии (кроме 397-го артполка и двух дивизионов 134-го ГАП). 5.11.41 г. прибыли остатки 172-й СД, которой был подчинен 514-й СП, прибывший в Севастополь ранее. В Севастополе находилась группа полковника Мухамедьярова из состава 31-го СП, в которую влили излишки личного состава артиллеристов из 99-го и 69-го полков. В Севастополе находились бойцы 2-го Перекопского отряда.

К исходу дня 5.11. в Ялту прибыл 1330-й полк и батальон 1331-го полка[205]. В Ялте находилась группа майора Петраша (моторизованный отряд, сформированный из остатков 54-го СП и всех полков 2-й кавдивизии). Конники 40-й и 42-й кавдивизии находились в Байдарской долине[206]. Большая часть Приморской армии уже вышла к Севастополю, и только ее ядро, выбрав «легкий» путь, оказалось в сложной ситуации.

5 ноября. Падение Дуванкойского узла

Генерал-майор И.Е. Петров отдал приказ за № 001, которым объявил о вступлении в командование войсками Севастопольского оборонительного района. В приказе сообщалось, что в исполнение обязанностей члена Военного совета СОР вступил бригадный комиссар М.Г. Кузнецов, а начальником штаба СОР – полковник Н.И. Крылов (генерал-майор Шишенин был направлен в 51-ю армию).

О составе войск Севастопольского оборонительного района в этот день был издан приказ № 002. Комендантом 1-го сектора определен начальник школы БО и ПВО майор П.П. Дешевых; 2-го – командир учебного отряда контр-адмирал Н.Д. Абрамов; 3-го – командир местного стрелкового полка подполковник Н.А. Баранов.

Вступление в должность генерал-майора И.Е. Петрова было ознаменовано тяжелым поражением советских войск под Дуванкоем. Был потерян Дуванкойский опорный пункт – один из четырех опорных пунктов Передового рубежа. П.А. Моргунов об этом событии пишет просто:

«Утром 5 ноября враг возобновил наступление в районе д. Дуванкой. 1-й и 3-й батальоны 3-го полка морской пехоты, понеся большие потери, вынуждены были отойти на рубеж южнее деревень Дуванкой, Гаджикой и Биюк-Отаркой. Гарнизоны артиллерийских дотов, расстреляв весь боезапас, взорвали доты и отошли, кроме расчета 130-мм орудия, расположенного левее железной дороги и окруженного противником»[207].

Описание событий, приведенное в советских источниках, крайне скудное. Так, Г.И. Ванеев пишет: «Противник продолжал наносить удары на стыке 8-й бригады и 3-го полка морской пехоты, стремясь прорваться в Бельбекскую долину. Весь день шли упорные кровопролитные бои. 8-я бригада прочно удерживала свои рубежи, а первый и третий батальоны 3-го полка, понеся большие потери, вынуждены были отойти южнее Дуванкоя. Гитлеровцы овладели селениями Биюк-Отаркой и Гаджикой. С помощью введенного в бой 17-го батальона морской пехоты (командир старший лейтенант Л.С. Унчур) и 80-го отдельного разведывательного батальона Приморской армии (командир капитан М.С. Антипин) части 3-го полка морской пехоты приостановили наступление немцев и закрепились на подступах к Дуванкою»[208].

Описанные выше события достаточно дорого обошлись Севастопольской обороне. Только 132-я ПД 5 ноября доложила о захвате 1300 пленных[209]. По немецким данным, пленные относились к 80-му отдельному разведывательному батальону, химической роте ЧФ, 17-й и 19-й морским батальонам, 20-й и 45-й флотским авиабазам, 3-му морскому полку.

Из документов отдела 1С 50-й дивизии:

«121-й полк 50-й пехотной дивизии 5.11.41 г. до обеда захватил 131 пленных восточнее д. Дуванкой. Большинство из них относились к 7-й роте 3-го морского полка (87 человек). По приказу политрука Лысенко они двигались под огнем к расположению немецких войск. Политрук остался и в плен не попал. Этот 3-й морской полк 1.11.41 г. был выдвинут из Севастополя в район Бельбека, заняв передовую линию обороны.

Дот № 55 Дуванкойского узла. Немецкий снимок

Один офицер и 8 человек были захвачены без боя в артиллерийском доте восточнее д. Бельбек. 4 человека из 17-го батальона захвачены в том же районе». И еще: «На сборную станцию пленных поступило 1375 человек, захваченных 50-й дивизией 2–5.11.41 г. Большинство из них относятся к 19, 17-му морским батальонам и 3-му морскому полку…»[210]

Дот № 56, захваченный противником

Потеря Дуванкойского узла окончательно перечеркнула надежды на выход 25-й и 95-й СД по долине Бельбека, но еще оставалась возможность выхода этих частей в район д. Шули или в Байдарскую долину через перевал Бечку. Для этого нужно было сбить немецкий 105-й ПП, занявший деревню Ени Сала. Пятого и шестого ноября разгорелся бой в Бельбекской долине между 105-м ПП и остатками Приморской армии, но от выхода частей армии в район Дуванкоя пришлось отказаться.

Опасность падения Дуванкойского узла назрела еще накануне: опорный пункт был обойден и с севера, и с юга. 19-й батальон и батальон ВВС, понеся тяжелые потери, отошли в д. Дуванкой, открыв северный фланг, 1-й батальон 3-го морполка оставил Гаджикой, открыв опорный пункт с юга.

Современный вид дота № 56

В ночь с 4 на 5 ноября немецкая 132-я ПД произвела перегруппировку. 438-й полк занял позиции перед фронтом 8-й БМП по линии Калымтай – 158,7 и южнее ее – севернее 190,1 (Азис-Оба) – северо-западнее отм. 220 (103,4)[211].

Прикрывшись на плато Кара-Тау 438-м полком, дивизия сосредоточила основные силы 437-го полка с одной стороны, а 1-й и 3-й батальоны 436-го полка с другой стороны д. Дуванкой, взяв опорный пункт в клещи.

Перед деревней находился Дуванкойский узел сопротивления, который с фронта штурмовала 50-я ПД (121-й ПП). Он оказался охвачен противником со всех сторон. С основными силами его соединяла только деревня Дуванкой.

Для продолжения наступления противник подтянул артиллерию. 132-й ПД из корпуса был придан тяжелый моторизованный 49-й АП особого назначения, 2-й моторизованный дивизион 818-го АП (10-см пушки) 1-я батарея 737-го тяжелого моторизованного артдивизиона. Чуть позже дивизии придали 1-ю батарею 54-го АП (15-см гаубицы), 29-й корректировочный батальон, 6-ю батарею 2-го учебного артполка (моторизованная, 15-см орудия), батарею 2-см зенитных автоматов и батарею 8,8-см зениток из 501-го зенитного дивизиона, батарею 2-см автоматов из 610-го зенитного дивизиона. Таким образом, противник на этом участке получил значительное преимущество в артиллерии.

Генерал-майор Петров попытался деблокировать опорный пункт, нанеся удар в районе д. Дуванкой в общем направлении на д. Гаджикой. Удар 80-го отдельного разведбата, поддерживаемого двумя огнеметными танками отдельной химической роты ЧФ, последовал в ночь с 4 на 5 ноября. По данным журнала боевых действий немецкой 132-й ПД, удар наносился западнее д. Дуванкой.

В ходе атаки 80-й разведбат отошел к высоте 158,1 (над ж/д станцией), один танк был подбит. Кроме того, в этой атаке участвовал 3-й полк морпехоты. Дуванкойский узел обороняли остатки 17-го БМП и первый батальон 3-го морского полка. 3-й батальон этого же полка удерживал д. Дуванкой. В связи с тем, что атаки велись недостаточными силами, они успеха не имели.

Противник, отразив нашу атаку, сам перешел в наступление. 437-й ПП в 8.30 захватил д. Дуванкой и в 9 часов атаковал высоту 158,1 (над ст. Бельбек). В донесении 50-й ПД указано, что в 9.30 советские войска силами двух батальонов еще удерживались восточнее д. Дуванкой.

Бой за выход Приморской армии по долине Бельбека

Как такового боя за деревню почти не было. Сопротивление противнику оказывали только отдельные группы. Из воспоминаний Л. Репкова:

«Во время боя в деревне мы наблюдали героический подвиг трех советских моряков, фамилии их, к сожалению, остались неизвестны. На полуторатонной машине был установлен счетверенный пулемет. Его обслуживали два моряка-пулеметчика. Когда немцы входили в деревню, машина стояла на шоссе, между двумя улицами, расположенными перпендикулярно к шоссе. Как только из одной из улиц немцы вышли на шоссе, с машины ударили пулеметы, и вся группа вражеских солдат была моментально истреблена. В это время с другой улицы выходила другая группа немцев. Пулеметчики моментально перенесли огонь по второй группе, развернув пулемет в другую сторону. Так герои-пулеметчики, разворачивая пулемет то в одну, то в другую сторону, постепенно двигались к окраине деревни. Казалось, вот-вот и им удастся спастись, но немцы опомнились и открыли огонь. Уже на самой окраине деревни машина вдруг дернулась и соскочила в кювет, наверное, был убит шофер. Второй боец пересел в кабину, и машина снова выехала на шоссе, но, видимо, не судьба было им выбраться. Вскоре был убит и второй шофер, машина повернулась и въехала двумя колесами в канаву. Пулеметчик тоже был ранен, он сползал вниз, стволы продолжали стрелять, все больше задираясь вверх»[212].

В 9 часов командир немецкого 436-го полка доложил, что установлен контакт с правым, 437-м полком. Кольцо окружения замкнулось. 17-й батальон и часть 19-го батальона морспехоты оказались в окружении.

Второй контрудар советских частей последовал уже после захвата противником д. Дуванкой. Из промежуточного донесения 54-го корпуса (5 ноября по состоянию на 12 часов): «…132-я пехотная дивизия в продвижении на юг. Правый полк (437-й) в районе высоты 158,1 (1,5 км южнее Дуванкоя). Левый полк (436) высота 278,4 (гора Яйла-Баш) и восточнее ее. Тыловой полк (438)… на линии Калымтай – 158,7 – северо-западнее 220,6 (1 км севернее Дуванкоя). Для охраны правого фланга 437-го полка в район Дуванкоя перебрасывается 132-й разведывательный батальон… Был отражен удар противника вдоль долины Бельбека в общем направлении на Дуванкой, поддерживаемый сильным артиллерийским огнем и единичными танками против острия удара корпуса»[213].

Немецкий документ отмечает несколько авианалетов по частям в тылу и сильные авианалеты по правой (132-й) дивизии численностью до 15 самолетов «Рата» (И-16).

Это был первый случай непосредственной поддержки советских войск штурмовой авиацией под Севастополем. Две группы по 10 И-5 в сопровождении истребителей атаковали районы сосредоточения немецких войск в районе Дуванкоя. В ходе штурмовки вторая группа столкнулась с четверкой Bf-109. В ходе воздушного боя был сбит И-15 командира эскадрильи Н.Т. Хрусталева. Капитан Хрусталев мог посадить самолет на территории, занятой противником, но вместо этого направил свой самолет в колонну немецких грузовиков, двигавшихся от д. Биюк-Сюрень. Противник в отчете 4-го авиакорпуса отмечает два сбитых самолета: И-15 и И-153.

Бой шел весь день. «Зачистка территории» немецкими войсками продолжилась и 6 ноября. По сведениям противника по результатам этого боя, при зачистке местности 132-м разведывательным батальоном восточнее Дуванкоя было взято в плен более 1000 наших солдат и обнаружено более 1500 убитых.

Дуванкойский узел пал, советские войска в этом районе понесли тяжелые потери. По уточненным данным противника (54-й АК), в результате боев 2–4 ноября были захвачены: 2971 пленный, 1 танк, 15 орудий, 5 противотанковых пушек, 4 миномета, 9 пулеметов (в том числе 4 счетверенных), 6 грузовиков (в том числе один с бутылками с зажигательной смесью), 80 повозок, одна агитационная установка, множество боезапаса, казна, состоящая из 20 ящиков. 5 ноября захвачено более 1000 пленных, общее количество уточняется». В документах 132-й ПД указано, что 5 ноября захвачено 1385 пленных[214].

И хотя в журнале 132-й ПД идет некоторая путаница, в первичных донесениях полков мы находим сведения, что на участке Дуванкой – Черекез Кермен захвачено 2 пушки 15-см и 4 пушки 10-см, установленных на бетонное основание и имеющих стальные щиты. В другом донесении указана одна полевая пушка 15-см. В журнале 132-й ПД эти данные смешались. В донесениях речь идет о дотах № 59 и 60, оснащенных 130-мм пушками обр. 1913 г., и дотах № 53бис (название условное, дот номера не имеет), 55, 56, и, возможно, 63, оснащенных 100-мм пушками Б-24БМ.

Окружение советской группировки в районе Дуванкоя привело к образованию бреши в обороне в районе дороги на Севастополь. В связи с этим была начата переброска 18-го батальона морпехоты (командир капитан М.С. Черноусов) из района Качи под Дуванкой. Однако по официальной версии этой бреши не существовало. По данным П.А. Моргунова, 19-й батальон, отойдя с плато в районе высоты 103,4, занял позиции на правом фланге 18-го батальона между ним и остатками 3-го морполка (его 1-го и 3-го батальонами). На самом деле это не совсем так. По данным немецких допросов пленных, картина получается иная. «После тяжелого боя 5 ноября 19-й батальон в течение 10 дней собирался на лесопилке в районе станции Мекензиевы горы. Утром 6 ноября командир батальона получил новое назначение и убыл в другой батальон. Численность 19 батальона 160 человек, в его составе две роты. Вооружение – винтовки и по два ручных пулемета на роту».

Примерно такие же сведения удалось собрать о батальоне ВВС (в некоторых воспоминаниях он называется 15-м БМП). Точно так же, как и в 19-м батальоне, из тысячи бойцов в нем осталось около 200 человек, собранных в районе станции Мекензиевы горы. В боевом распоряжении И.Е. Петрова № 0056 от 5 ноября 19-й батальон упоминается, однако далеко не факт, что к этому моменту батальон существовал и это распоряжение было выполнено.

В 17 ч. 35 мин. командующий СОР И.Е. Петров отдал боевое распоряжение № 0056:

«1. Противник группирует силы в районе г. Кая-Баш – Заланкой, подготавливая удар на Черкез-Кермен.

2. Приказываю: командиру 3 полка морской пехоты подполковнику Затылкину с получением сего немедленно 19 БМП занять и оборонять рубеж к северу от Черкез-Кермен (от левого фланга 2 батальона 3 мор. полка) до горы Яйла-Баш (высота 131,55) и далее до в. 89,6 – не допустить выхода частей противника в район Черкез-Кермен.

3. О выступлении б-на и занятии рубежа обороны донести.

4. Долину Дуванкой оборонять 18 БМП, подчинив его командиру Дацишину».

Судя по всему, И.Е. Петров еще слабо ориентировался в обстановке. 2-й батальон 3-го морполка находился во второй линии обороны, севернее хутора Мекензия. 19-й батальон морской пехоты практически перестал существовать. Скорее всего, именно по этой причине через два часа, во изменение предыдущего, последовало другое боевое распоряжение.

В 19.00 И.Е. Петровым было отдано боевое распоряжение № 0088. «2-му Перекопскому батальону занять оборонительный рубеж Черкез-Кермен – гора Яйла-Баш левее 2-го батальона 3-го полка морской пехоты, подчинив оба эти батальона командиру первого подсектора III сектора полковнику Дацишину»[215].

Со 2-м батальоном 3-го морполка ситуация тоже не совсем понятна. Если верить немецким допросам пленных, то 2-й батальон 3-го полка морской пехоты (командир ст. л-т. Я.И. Игнатьев) находился в резерве в районе х. Мекензия. Затем батальон был выдвинут вперед по дороге к д. Черекез-Кермен. Образовалась брешь между его левым флангом и остатками советских частей, оборонявшихся западнее и южнее Дуванкоя (остатки 1-го и 3-го батальонов 3-го морского полка, номерные батальоны). Эту брешь и должен был перекрыть 2-й Перекопский отряд майора И.И. Кулагина (бывший 4-й батальон 7-й БРМП). Отряд занял позиции от высоты 319,6 до грунтовой дороги через плато.

По данным дневного донесения немецкого 54-го АК, расстановка его войск была следующей:

«…правый полк 132-й пехотной дивизии (437-й) в 1 км севернее высоты 319,6 (6 км южнее Дуванкоя). Левый атакующий полк в 1 км северо-восточнее высоты 319,6, имея стык в районе 255,5 с 50-й пехотной дивизией. 50-я дивизия столкнулась с жестко обороняющимся на горных позициях противником севернее Черекез-Кермен, частью сил выйдя на «Перевальную высоту» восточнее Черекез-Кермена.

Левый полк дивизии, ударными группами 4 км южнее деревни Юхары Каралез, перед занятой противником высотой 412,2 (высота на восточной окраине современного с. Терновка, по дороге к горе Мангуп-Кале. – Авт.)»[216].

В связи с тем, что 132-й ПД не хватало сил и резервов для дальнейшего наступления, 2-й батальон 436-го полка, ранее предпринимавший попытки продвигаться в направлении Качи, был оттянут в тыл в район д. Голумбей.

На правом фланге немецких войск, на участке от берега моря до д. Калымтай в долине Качи, немецких подразделений вообще не было. Усиленный 50-й пионерный батальон (ранее действовавший самостоятельно), получивший приказ перейти в подчинение 132-й ПД и прикрыть ее правый фланг, еще находился на марше и в распоряжение дивизии не поступал. Советское командование, обеспокоенное попытками наступления в направлении Мамашая, наоборот, сосредоточило здесь:

– два батальона Местного стрелкового полка (командир полка подполковник Баранов);

– батальон школы запаса (подполковника И.Ф. Касилова);

– батальон электромеханической школы (П.А. Моргунов указывает его командиром Кагорлицкого, в других источниках указан капитан Карагодский);

– 18-й отдельный батальон морской пехоты (5.11.41 г. начата его переброска под Дуванкой);

– две фугасно-огнеметных роты и ряд более мелких частей.

Фактически немецкое командование успешно провело отвлекающий маневр, оттянув значительные силы советских войск на это направление. Но немцы наступать вдоль берега моря не собирались. Причин несколько. Первая (но не главная) – советский Черноморский флот господствовал на Черном море и мог оказывать содействие советским частям. Вторая заключается в том, что главной целью Манштейна был перехват отступающей Приморской армии, основные силы которой на тот момент еще пытались пробиться по долине Бельбека.

Манштейн планировал по дорогам, проходящим через Мекензиевское плато и через д. Шули, выйти в долину Кара-Коба и затем, пройдя по долине, выйти к д. Камары, отсекая пути отступления Приморской армии к Севастополю. В связи с этим несколько позже позиции 54-го корпуса делились на «Оборонительный сектор» (плато Кара-Тау) и «Атакующий сектор» (левый фланг). Задача первого – прикрыть пути снабжения своих войск, задача второго – выйти в долину Кара-Коба и далее к д. Камары[217].

Для выполнения поставленных задач 132-й ПД, растянутой на 15 км, явно не хватало сил, в связи с этим приказом по армии от 4 ноября предусматривалась переброска одной усиленной полковой группы из состава ХХХ корпуса (22-й дивизии) для занятия позиций 438-го полка и высвобождения его с целью дальнейшего наступления на «Атакующем фланге». Во исполнение этого приказа 5 ноября усиленный 47-й ПП был переброшен на грузовиках и частично по железной дороге в Бахчисарай. В его составе помимо штатных подразделений числились пионерная рота и артиллерийский дивизион из состава 22-го артполка[218].

Для дальнейшего понимания смысла немецких документов, приводимых в данной работе, следует пояснить терминологию, используемую в немецких источниках. Командующий 132-й ПД рассматривал свое соединение как атакующее с севера (с плато Кара-Тау) на юг (к х. Мекензия). В связи с этим он использовал следующие термины:

– «правый атакующий полк» (437-й), или, по-другому, «западный фланг» дивизии;

– «левый атакующий полк» (436-й), или, по-другому, «восточный фланг» дивизии;

– «тыловой полк» (438-й).

После прибытия (5 ноября в 23.00) 47-го полка, который сменил 438-й ПП, терминология меняется, появляется «центральный атакующий полк». Наряду с этим использовались термины «оборонительный сектор» (плато Кара-Тау и вдоль Качи до моря) и «атакующий сектор» (район х. Мекензия), т. е. фронт 54-го АК рассматривается не как колонна наступающих войск, а уже как линия фронта, охватывающая советские оборонительные позиции. В ночь с 4 на 5 ноября бригада Циглера была передана в ХХХ корпус и получила задачу прорыва по долине Бельбека по маршруту Ени-Сала – Алупка – Байдары с той же целью – перехватить остатки Приморской армии[219].

Отказ от обороны Южнобережного рубежа и несвоевременный отвод частей, оборонявшихся восточнее Алушты, поставил 48-ю КД, 184-ю СД и 116-й береговой дивизион в сложное положение. После захвата Алушты (4.11.41 г.) эти части оказались отрезаны от основных сил. Части трижды пытались прорваться через Алушту на Севастополь.

Бои продолжались и 6 и 7 ноября. В ходе боев противником было захвачено более 3 тыс. пленных. Анализ списков показывает, что на этом участке сражались:

– 184-я СД (294-й СП, 297-й СП, 262-й батальон), захвачено в плен 652 человека и 7 офицеров;

– «конная группа генерала Аверкина» (из 48-й КД завхвачено 3 офицера и 355 человек, из 40-й КД – 7 офицеров и 263 человека);

– 116-й артдивизион ЧФ – 194 человека;

– 138-й инженерный батальон Приморской армии – 118 человек.

Остальные пленные относились к различным подразделениям, включая 91-й полк связи 51-й армии, стройбат Приморской армии, курсы младших лейтенантов 51-й армии и т. д. Прорыв, которым, по легенде, командовал генерал-майор Аверкин, не удался. Правда, показания пленных говорят о том, что генерал вместе со штабом и отрядом охраны штаба свои войска покинул, а атакой командовал майор из 184-й СД, но эта информация требует перепроверки. Часть 184-й СД смогла пройти через Крымские горы и выйти к Севастополю самостоятельно. Удивляет то, что части 184-й СД и 48-й КД были фактически брошены. Никто даже не попытался деблокировать и вывести этих бойцов. И тем не менее, в Севастополь смогли прорваться малочисленные конники 147-го КП (ранее приданные 48-й КД), и достаточно многочисленные бойцы 184-й СД. Последняя группа бойцов этой дивизии вышла 24 ноября.

Немецкая авиация действовала следующим образом.

I./KG27 действовала 8 Не-111 по морским целям.

III./KG27 действовала на Ростовском направлении.

I./KG51 одиннадцатью самолетами Не-111 действовала по портам Севастополь и Новороссийск. По сообщениям летчиков был потоплен транспорт 8000 т. Скорее всего, речь шла о мобилизованном тральщике Т-504 «Работник» водоизмещением 1800 т, который был потоплен 5 ноября при переходе из Балаклавы в Туапсе с грузом мастерской Охраны водного района Главной базы и 80 членами семей комсостава.

III./KG51 действовала на Ростовском направлении.

III./St.G77 перебазировалась на аэродром Симферополь, действовала 27 самолетами Ju-87 в двух направлениях: 12 самолетами по Арма-Эли (Керченское направление), 8 самолетами по береговых батареям Севастополя. По остальным машинам данных нет. По состоянию на 5 ноября в 4 немецком авиакорпусе числились 74 бомбардировщика (из них 27 «Штук» Ju-87), 42 истребителя, 1 разведчик[220].

Приложение 5

Приказ по 11-й армии

от 5.11.41 г. 22:25 с задачами на 6.11.41 г.

1. Противник попытался морскими частями и наспех сформированными сводными армейскими подразделениями и подразделениями ВВС остановить удар 54-го корпуса на участке Бельбек. Вражеский удар на западном фланге 54-го корпуса безуспешен. Приморская армия значительными силами отступает по дороге на Севастополь. Безуспешная попытка прорыва через Ени-Сала на юго-запад отражена. Якобы враг находится перед д. Мангуш. Перед 22-й пд группы противника в 15 км Севернее Алушты. Горный корпус, выиграв единоборство с противником, достиг берега в районе Ускут и западнее Судака. Вражеский 9-й корпус под натиском 170-й пд отошел на высоты в районе Арма-Эли.

2. Армия наносит удар правым своего авангарда на Севастополь с юго-востока, уничтожая группы противника перед центром и в горах Яйла, одновременно нанося удар на Керчь.

3. Задачи:

а) 54-й корпус выполняет задачи, поставленные на 5.11.41 г. Ему подчинены: усиленный 47-й полк для охраны правого фланга 556-й артиллерийский корректировочный батальон (для взаимодействия со 132-й пд);

в) 30-й корпус получает приказ зачистить район д. Мангуш, д. Ени-Сала, г. Алушта и севернее Алушты от противника. Немедленно наносит частями 72-й пехотной дивизии из района Ени-Сала удар в направлении Ялты, перехватывая дорогу Албат – Ени-Сала. Для этого ей подчиняется бригада Циглера;

с) Румынский горный корпус правой колонной 1-й горнострелковой бригады поворачивает на Алушту, занимая оборону побережья до Феодосии и зачищая горну местность от групп противника.

42-й корпус продолжает наступление.

Боевой приказ № 001 Севастопольского оборонительного района

г. Севастополь 6.11.41 г. 02 час 34 мин Карта 42000

1. Противник, разобщив фронт наших войск, пытается овладеть г. Севастополь.

2. Части Приморской армии с тяжелыми боями продвигаются на Севастополь.

3. В целях объединения действий всех частей и отрядов, обороняющих подступы к г. Севастополь, и организации надлежащего управления ими создать три сектора обороны.

4. Первый сектор обороны – задача оборонять побережье на участке Севастополь – маяк Херсонесский – Балаклава, не допуская высадки десантов и выхода противника с запада и с юга. Граница слева: Балаклава, Кадыковка, выс. 113, 2, 73,0, х. Делигарди. Состав войск – запасной артполк. Комендант сектора – капитан Дешевых. В составе сектора иметь три участка: № 1 от Севастополя до маяка Херсонесский. № 2 от маяка Херсонесский до мыса Феолент. № 3 от мыса Феолент до Балаклавы. КП 1 сектора «хут» 1 км юго-западнее слободы Рудольфа.

5. Второй сектор обороны – задача оборонять рубеж Балаклава – Камары – Шули – Черкез-Керман, г. Кая-Баш, не допуская продвижения противника на Севастополь с Байдарского направления и из района Юхари-Каралез. Граница слева: д. Таш-Басты, г. Кая-Баш, выс 149,8, 79,5, Мартыновская балка. Состав войск: 2-й полк морской пехоты, 2-й Перекопский батальон, батальон училища береговой обороны, гарнизоны долговременных огневых точек, находящихся на территории сектора обороны. Основную группировку иметь на левом фланге сектора. Комендант сектора – контр-адмирал Абрамов. В составе сектора иметь три оборонительных участка: № 1 Балаклава – Чоргунь, № 2 Чоргунь – Шули – выс. 210, № 3 гора Эль-Бурун – высота 154,4, гора Кая-Баш. КП второго сектора отрог высоты 1,5 км южнее выс. Суздальская.

6. Третий сектор – задача оборонять рубеж гора Кая-Баш, гора Яйла-Баш, выс. 89, 6, выс. 56, 5, выс. 56, 8, Дуванкой, выс. 103, 4, Азис-Оба – Эфенди(кой) – Куба-Бурун – к. Мал-Оба (Маяк-Оба?) и далее на запад до берега моря. Не допустить продвижения противника с Бахчисарайского направления, особенно по долинам Бельбек и Кача. Состав войск: 3-й полк морской пехоты, 8-я бригада морской пехоты, местный стрелковый полк, 17, 18, 19-й батальоны морпехоты, школа оружия, 265-й КАП, две батареи 57-го ап, батарея № 724 и гарнизоны долговременных огневых точек, находящихся на территории сектора. Комендант сектора – майор Баранов. В составе сектора три боевых участка: № 1 гора Яйла-Баш, Дуванкой, № 2 выс. 103, 4 – Эфенди, № 3 Куба-Бурун – до берега моря КП сектора 1,5 км севернее 42,7.

7. Резервы района школы НКВД, отряд береговой обороны, 80-й ОРБ (отдельный разведбат).

8. Перегруппировку частей и подразделений в соответствии с настоящим приказом производить только с моего разрешения.

9. Начальнику управления тыла организовать снабжение войск всеми видами довольствия и подвоз по секторам обороны.

10. Оперативные и разведывательные сводки предоставлять к 4.00 и 16.00. Боевые донесения о ходе боя каждые два часа.

11. Штаб СОР – зап. окр. Севастополя, мой КП – КП БО.

12. Получение приказа донести.

Командующий СОР генерал-майор Петров

ЧВС бригадный комиссар Кузнецов

НШ СОР полковник Крылов[221].

6 ноября

Приморская армия, не сумев прорваться по долине Бельбека, предприняла попытку выйти на дорогу Коккозы (совр. Соколиное) – Ялта с тем, чтобы, следуя по дороге Ялта – Севастополь, через Байдарский перевал выйти в Севастополь. Дорога в этом районе отсуствовала, перекресток удерживался противником, в связи с чем армия вынуждена была проложить небольшой участок дороги в обход. 6.11.41 г. «армия», а по сути, отряд численностью около 6,5 тыс. человек, начала движение на Ялту. Плато Ай-Петри и тыл отступающих прикрывали остатки 2-й кавдивизии, 287-го СП 25 СД и отряд 54-го СП. К этому моменту от «армии» уже отделились и по горным дорогам прибыли в Ялту 1330-й СП и остатки 172-й СД.

Противник попытался воспрепятствовать выходу, действуя в двух направлениях: бригада Циглера попыталась по горным дорогам перехватить армию на одном участке, а части 50-й ПД попытались прорваться к Севастополю по долине Кара-Коба.

Из книги П.А. Моргунова «Героический Севастополь»: «6 ноября противник продолжал вести бой основными силами 50-й немецкой пехотной дивизии, развернув наступление на д. Черкез-Кермен и х. Мекензия, в направлении д. Шули и долины Кара-Коба, что значительно осложнило обстановку. Около 12 час. дня враг овладел д. Черкез-Кермен и выс. 363, 5. К 16 час. при поддержке артиллерийского огня береговых батарей и прибывшей артиллерии Приморской армии выс. 363, 5 была отбита подразделениями 3-го полка морской пехоты. В районе д. Дуванкой противник захватил опорный пункт и по долине р. Бельбек продвинулся к ст. Бельбек, где был остановлен нашими войсками и при поддержке артиллерии СОРа. В районе д. Шули и долины Кара-Коба совместными действиями 2-го полка морской пехоты и 31-го стрелкового полка при мощной поддержке артиллерии БО и армии враг был остановлен»[222].

Рассмотрим подробнее эпизоды, упомянутые Моргуновым, используя немецкие документы. Противник высвобождал войска с целью создания резервов для дальнейшего наступления. 6 ноября усиленный 47-й полк (в составе 2 батальонов, тяжелого артдивизиона, пионерной роты, взвода противотанкового дивизиона 22-й ПД) поступил в распоряжение 132-й ПД. Смена частей 438-го полка была намечена на ночь с 6 на 7 ноября, после чего два батальона 438-го полка должны были оттянуться к Гаджикою, один батальон 438-го полка оставался на позициях и передавался 47-му пехотному полку[223].

В 5 утра началось немецкое наступление в сторону х. Мекензия. Противник не стал развивать успех, связанный с захватом Дуванкойского узла, и не стал прорываться по дороге Севастополь – Симферополь в ночь с 5 на 6 ноября, перекрытой советским 18-м БМП.

132-я дивизия во исполнение корпусного приказа начала наступление вдоль края Мекензиевского плато в направлении дороги к х. Мекензия. От советских войск в районе д. Дуванкой она прикрылась 132-м разведывательным батальоном и 2-м батальоном 437-го полка. 2-й батальон 437-го полка был снят с основного направления и направлен на прикрытие правого фланга наступающей дивизии. В промежуточном донесении указывается, что «…батальон прикрывает участок западнее Дуванкоя, в то время как 132-й разведбат прикрывает фланг от частей, прижатых к 209,9» (т. е. г. Кымыр-Кая)[224].

Находившийся в резерве 2-й батальон 436-го полка (в журнале боевых действий 132-й ПД он ошибочно указан как 2-й батальон 438-го полка) был направлен для зачистки района Биюк-Отаркой[225].

Расположение немецких частей было следующим: (от фланга 438-го полка, на плато Кара-Тау) – 2-й батальон 437-го полка – 132-й разведбат – 2-й батальон 436-го полка – 437-й полк – 436-й полк и далее части 50-й ПД.

Советские войска располагались в следующей последовательности: от фланга 8-й бригады на плато (против 2-го батальона 437-го полка и 132-го разведбата) 18-й БМП. Далее (против 2-го батальона 436-го полка) остатки двух батальонов третьего морполка, остатки номерных батальонов, 2-й Перекопский отряд, 2-й батальон 3-го морполка. Это идеальная схема, на самом деле единой линии обороны не было и отряды связи между собой не имели, а прикрывали дороги ввиде заслонов.

Если верить промежуточному донесению 54-го АК, к полудню атакующие немецкие войска находились в следующем положении «…правый атакующий полк (437-й) силами двух батальонов находится северо-восточнее Мекензия. (В полдень начинает штурм укрепленной позиции Мекензия.) Левый атакующий полк на склонах юго-западнее 363,5 (гора Ташлык) в 2,5 км юго-восточнее Мекензия». По тем же данным, «2-й батальон 437-го полка прибыл в район западнее Дуванкоя»[226].

В немецких документах под «укрепленной позицией Мекензия» понимается часть Черекез-Керменского опорного пункта (доты № 62 и 63, огневая преграда, и три пулеметных дзота), а также часть позиций, построенных в Первую мировую войну вдоль края Мекензиевского плато, которые и занимал 2-й Перекопский отряд. Это следует учитывать при исследовании немецких документов. На самом х. Мекензия находился только оборудованный выносной командный пункт.

По советским данным, вечером 1-й и 3-й батальоны 3-го полка были отведены для переформирования и пополнения, т. к. эти части понесли серьезные потери. Однако сведения, полученные из протоколов допросов пленных немецкой стороной, не соответствуют нашим донесениям. В протоколе допроса трех офицеров 3-го морполка, перебежавших на сторону противника (лейтенанты Борисенко, Неручев и Грешилов), указывается, что остатки 1-го и 3-го батальонов полка были отведены и влиты в состав 2-го Перекопского отряда, чуть позже (ориентировочно 15 ноября) в этот же отряд были влиты остатки 2-го батальона. А 3-й полк морской пехоты 7 ноября начали формировать заново. Эта информация косвенно подтверждается допросами других пленных и тем фактом, что бывший командиры 2-го и 3-го батальона 3-го морполка (ст. л-ты Торбан и Игнатьев) становятся комбатами во 2-м Перекопском полку.

Расположение дзотов 2-й пульроты 2-го батальона ЭМШ УО

Немецкая 50-я ПД к полудню занимала следующие позиции: «…правый полк 1000 м северо-западнее высоты 473,4» (гора Эль-Бурун). Левый полк (122-й) «…штурмует высоту 473,4, нанося одновременно удар против высоты 412,2 и против занятой противником д. Шули»[227]. Это означает, что противник обошел слева советские позиции и прошел между двумя частями Черекез-Керменского опорного пункта.

Этот опорный пункт обороны лишь условно считался единым. Одну его часть строили бойцы 2-го морполка (в районе д. Шули), другую – 3-го морполка (в районе дороги на х. Мекензия). Противник просочился между ними, выйдя к горе Эль-Бурун. Кроме того, 122-й полк, используя ничем не прикрытую грунтовую дорогу, прошел по маршруту высота 255,5 (гора Кая-Баш) – Юхары Каралез, мимо горы Мангуп-Кале и далее к д. Шули. На этом направлении противника остановили доты № 65 и 66 Черекез-Керменского узла и бойцы 1-й роты 1-го батальона 2-го полка морской пехоты.

Из документов немецкой 50-й ПД: «Ночь прошла без особых происшествий. В плотном утреннем тумане были захвачены позиции русских 500 м южнее Черекез-Кермена. 50-я пд продвинулась далее по грунтовой дороге».

Обстановка 6 ноября 1941 г. и расстановка частей на передовой

Таким образом, противник уклонился от движения по дороге на х. Мекензия и двинулся по каньону, в котором находилась д. Черекез-Кермен. Это направление оказалось прикрыто всего одной ротой 3-го полка морской пехоты.

7-я рота 2-го батальона 3-го полка морской пехоты (командир ст. лейтенант-инженер А.И. Пухленко) после трехчасового боя была вынуждена отойти. Дорога к горе Эль-Бурун оказалась открыта. Ранее считалось, что противник прорвался по дороге на х. Мекензия мимо дота № 63 напрямую. Документы противника уточнили эту ситуацию.

Донесение 50-й ПД в штаб корпуса отмечает тяжелый бой в 500 м юго-западнее д. Черекез-Кермен. Сбив роту 3-го полка, немецкий 121-й полк совершил обход по грунтовым дорогам. По состоянию на 15 часов противник захватил высоту Ташлык и выходил в тыл 2-му батальону 3-го морского полка. Были подготовлены две немецкие боевые группы, одна из которых должна была с рассветом выдвинуться в район х. Мекензия, вторая – в долину Кара-Коба. Группы имели в своем составе пулеметные и минометные подразделения. Тяжелое вооружение и боезапас перевозился на повозках и на лошадях.

Дот № 65, захваченный противником

Дот № 65, современный вид

Из документов 50-й ПД: «121-й полк до обеда доложил о достижении высоты 473,4 (т. е. гора Эль-Бурун), однако далее продвинуться не смог в связи с тем, что обозначенная на картах дорога не существовала в реальности. Перед 121-м полком оказалась дорога, проходимая только для лошадей и некоторых повозок. Тем не менее, несмотря на это, 121-й полк к концу дня все же достиг окраин д. Шули по этой дороге»[228].

Ванеев указывает в своей работе: «Противник начал атаки с утра еще на одном направлении – в районе с. Шули. Он пытался сбить 2-й полк морской пехоты и овладеть его позициями. 7-я рота (командир старший лейтенант А.И. Пухленко) не удержала позиций и отошла. Это дало возможность немецко-фашистским войскам подойти к восточному участку передового рубежа нашей обороны»[229].

На самом деле 2-й полк морской пехоты к 7-й роте отношения не имеет, Пухленко числился во 2-м батальоне 3-го полка морской пехоты, и 7-я рота – это рота 3-го полка морской пехоты, события с ее участием описаны выше. Это совсем другой боевой эпизод.

Тем не менее 2-й полк морской пехоты 1-м своим батальоном действительно столкнулся с противником в районе д. Шули. Правда, судя по немецким документам, было это не с утра. Из боевого донесения 50-й ПД: «В связи с тем, что 121-й полк столкнулся с непроходимостью дороги и невозможностью переброски артиллерии по этой дороге, возникла необходимость искать другие пути для продвижения, о чем командованием полка было доложено по радио. 150-й разведывательный батальон понес тяжелые потери в бою с Приморской армией под д. Шули, его первая рота была почти полностью уничтожена. В связи с создавшейся обстановкой был создан отряд преследования из уцелевших мотоциклов и велосипедов 150-го разведбата, которому был придан взвод автоматчиков из 73-й пд, два разведывательных броневика, одно 15-см орудие и одно 37-мм противотанковое орудие. Задача перед отрядом состояла в том, чтобы проверить дороги от д. Заланкой, через Юхары-Каралез и далее через Коджа-Сала на Шули. В процессе продвижения отряд столкнулся с 7,5-см дотом на восточной окраине д. Шули, который своим огнем преградил дорогу…» Далее даются детали боя с дотом № 65 и в районе высоты 412,2 на восточной окраине д. Шули[230].

Пока противник двигался вдоль укреплений советского Передового рубежа, его продвижение шло быстро, но когда начались боестолкновения с частями советской морской пехоты, в его документах мы начали встречать жалобы на погоду и состояние дорог. Из донесения 54-го АК за 6 ноября: «…из-за отвратительного состояния дорог, а, частично бездорожья, непрекращающейся повсеместной дождливой погодой осложнился подвоз снабжения…»[231]

Далее указывается, что правая дивизия (имеется в виду 132-я ПД) не смогла продвинуться из-за Мекензиевских укреплений. Пытаясь как-то оправдаться, командир дивизии указывает трофеи, захваченные при зачистке Дуванкойского и, частично, Черекез-Керменского узла, сообщая, что в ходе удара «…захвачены 570 пленных, 350 убито, захвачено 3 шт. 15-см орудий, 4 шт. 10-см орудий (со стальными щитами, установленные на бетонном фундаменте стационарно), 3 стационарных огнемета с электроуправлением, 4 счетверенных пулемета, несколько ручных и станковых пулеметов.

Обстановка 7 ноября и расстановка частей на передовой

Отчет 54-го корпуса искажает эти данные, записывая все 15-см пушки в стационарные, указывая вместо четырех 10-см пушек одну четырехсантиметровую. Там, где наши войска оборонялись, противник не прошел. 132-я ПД сообщила о том, что она не смогла продвинуться в ходе штурма «Мекензиевской позиции», но ее отдельные части, в обход укреплений, даже вышли в долину Кара-Коба.

Обстановка 7 ноября 1941года в районе долины Кара-Коба

Во второй половине дня командир советского 3-го полка морской пехоты Затылкин все же смог организовать приданные ему части и контратаковал вдоль ската Мекензиевского плато. В результате атаки удалось вернуть высоту Ташлык.

После захвата Ташлыка фланг немецких войск оказался под ударом, однако в ходе боев 3–6 ноября 3-й полк понес тяжелые потери. Общие потери 3-го полка морской пехоты за период 3–7 ноября составили 64 человека комначсостава, 130 человек младшего комсостава, 930 рядовых. Общая численность потерь 1124 человека[232].

К вечеру расположение немецких частей, по данным донесений в штаб 11-й армии, было следующим: «438-й полк (охрана фланга) без изменений, ночью 47-й полк меняет его на позициях. Один батальон 438-го полка подчиняется 47-му полку. После смены 438-й полк оттягивается в Гаджикой. Правый атакующий полк (437-й) правый фланг 1 км северо-восточнее левый 1 км юго-восточнее «Мекензиевской позиции». Левый атакующий полк 2 км юго-восточнее «Мекензиевской позиции», левый фланг 1 км северо-восточнее высоты 269»[233].

Позиция в 1 км северо-восточнее высоты 269 (гора Чириш-Тепе) означает, что противник прорвался в долину Кара-Коба (что отрицается или замалчивается официальной советской историей), но это факт. Именно поэтому в этот район чуть позже был срочно переброшен наш 31-й СП (а точнее не сам полк, а т. н. группа полковника Мухамедьярова). Прорыв немецких войск мог произойти только по одной дороге – старой грунтовке через ущелье, мимо пещеры Кара-Коба.

Но быстрого прорыва не получилось. Вечером 6 ноября советскими разрозненными подразделениями (в основном ротой 54-го железнодорожного охранного полка НКВД) при поддержке двух зенитных батарей ЧФ противника удалось остановить. Огонь вели расположенная в районе с. Новые Шули зенитная № 229 ст. л-та Старцева, расположенная в старом французском редуте, и зенитная батарея № 927 л-та Корзуна со скатов Сапун-Горы над Чертовой балкой. В указанный район была переброшена зенитная батарея № 75 (командир ст. л-т Фастовец). В срочном порядке началась переброска в долину Кара-Коба «группы полковника Мухамедьярова» (сформирована из 31-го СП, 69-го АП, 99-го ГАП) в составе: 772 человека, 1 станковый пулемет, 2 зенитных пулемета, 2 ДШК. Кроме этого, в долину был переброшен сводный отряд НКВД (будущий 2-й батальон сводного полка НКВД) численностью около 300 человек, который занял высоты правее 31-го СП. Этими частями к ночи с 6 на 7 ноября прорыв удалось частично блокировать.

50-я ПД находилась восточнее: «Правый полк (121-й. – Авт.) слабыми частями через высоту 473,4 (2 км сев. д. Шули. – Авт.) продвинулась на Шули, войдя в восточную часть деревни. Основные силы на обрывах высоты 473,4 (имеется в виду г. Эль-Бурун. – Авт.). Левый полк (указан 121-й, но это опечатка, имеется в виду 122-й. – Авт.) основными силами напротив высоты 449,1 (гора Зыбук-Тепе. – Авт.) занятой значительными силами противника».

Из немецких документов: «122-й полк занял высоты 473,4 и 412,2 и повел атаку на артиллерийский дот и хорошо укрепленную высоту 449,1, а также восточнее д. Шули, столкнувшись с упорным сопротивлением противника»[234].

Данный эпизод нуждается в уточнении. По официальной версии, 50-я ПД вынуждена была остановиться из-за плохого состояния дорог. Из документов 50-й ПД: «Состояние дорог было катастрофическим, продвижение 122-го полка было возможно только на повозках. Дожди сделали дороги непроходимыми. Дальнейшее продвижение было возможно только при содействии саперных частей, которые прибыли 7.11.41 г.»[235].

На самом деле причина другая: советские войска остановили противника. Косвенно это подтверждается следующей фразой из Журнала боевых действий 50-й ПД: «В сумерках 122-й пехотный полк смог выбить упорно сопротивлявшегося противника и захватил восточную окраину д. Шули. Взято 50 пленных. Основные силы дивизии по-прежнему находятся на склонах высоты 473,4»[236].

Высоту 412,2 занимала 1-я рота 1-го батальона 2-го полка морской пехоты, которая с выходом немцев к д. Шули оказалась в окружении. Командованием 2-го полка морской пехоты была предпринята попытка перебросить ей подкрепление, но она оказалась неудачной. Тем не менее зачистка восточной окраины деревни и уничтожение дота затянулись еще почти на сутки.

Это и задержало 50-ю ПД в продвижении, а не погодные условия. Погодные условия не помешали советской авиации нанести удар по аэродромам противника. В первой половине дня 4 Ил-2 (весь оставшийся в наличии состав 18-го ШАП), и 20 истребителей разных типов (3 Як-1, 4 ЛаГГ-3, 3 И-16 8-го истребительного авиаполка, 8 И-5 11-го ШАП и т. д.) нанесли штурмовой удар по аэродрому «Спат» (возле с. Сарабуз). По донесению советских летчиков, были уничтожены 9, повреждены 7 самолетов противника. Один самолет «PZL» был сбит на взлете лейтенантом Н.Н. Евграфовым, второй «Не-126» был сбит также при взлете. При отходе группа столкнулась с немецкими истребителями и потеряла все три Як-1, один ЛаГГ-3 и один И-16. Один Ил-2 упал в море при заходе на посадку. Противник указывает в своих документах: «До обеда ничтожная активность авиации противника. Налет 11 одномоторных самолетов противника, атаковавших бомбами и бортовым оружием, на аэродром Спат. 5 атакующих машин сбиты истребителями» (противник указывает, что сбито 2 МиГ-3, МиГ-1, один И-16, один ЛаГГ-1).

Во второй половине дня два Ил-2, четыре И-16 под прикрытием истребителей штурмовали вражеские войска в районе Бахчисарая. Противник этот факт не отмечает в своих документах. По численности авиации противника, действовавшего под Севастополем, и численности советской авиации идут разночтения. Известный автор М. Морозов утверждает: «…по состоянию на 7 ноября 1941 г. в районе Севастополя продолжало базироваться 194 (в том числе 149 исправных) советских самолета, из которых 111 являлись истребителями. Немецкая сторона могла противопоставить им только III/JG 77 на аэродроме Сарабуз, в которой на тот момент насчитывалось не более 20–25 исправных машин. Таким образом, численное превосходство оставалось на советской стороне, и никакого господства в воздухе питомцам Мёльдерса захватить так и не удалось. Очень скоро все это явственно проявилось в ходе штурмов Севастополя»[237].

Данные по численности советской авиации на 7 ноября приведены в таблице (см. Приложение), по немецкой авиации есть отчеты немецкого 4-го авиакорпуса, в котором указывается намного большее количество самолетов, нежели указано у М.Э. Морозова. При этом по состоянию на на 7 ноября 1941 года на аэродромах Крыма немецкой авиации не было в принципе.

Стоит обратить внимание, что авиация имеет достаточно высокую мобильность, и 4-й авиакорпус может задействовать свои силы в зависимости от потребностей фронта. В связи с этим количество самолетов под Севастополем могло варьироваться в очень широких пределах (в случае необходимости). Немецкая авиация продолжала действовать с аэродромов в Херсоне, Николаеве, а чуть позже и в Мариуполе. Первыми в Крым действительно перебазировались истребители и «Штуки», но произошло это чуть позже, 11 ноября. Но это не говорит о том, что немецкой авиации не было.

Так, к примеру, 6 ноября отчет 4-го авиакорпуса сообщает о выходе на задание 29 «Штук» (пикирующие бомбардировщики Ju-87), 38 истребителей и одного разведчика, а 7-го все «Штуки» остались на земле (из-за нехватки топлива на новом аэродроме), зато «работали» Не-111 и Ju-88 в количестве 31 машины под прикрытием 24 истребителей. В иные дни ноября выход немецких самолетов «на работу» превышал сотню бомбардировщиков (включая 49 «Штук») при 52 истребителях, при этом 90 % машин «работали» по Севастополю. Так что написана ерунда.

У авиации нет четкой привязки к району ее «работы». Поэтому утверждение М. Морозова является не совсем корректным (или совсем некорректным). Действительно, «Штуки» использовались по фронтовым целям, Не-111 в основном по морским и железнодорожным, но утверждать, что в районе Севастополя действовали только 25 «Штук» неверно. Севастополь и порт в эти дни бомбили и Не-111, и Ju-88, и происходило это, как только выявлялась удобная для атаки цель. Точный подсчет показывает, что цифра исправных самолетов, работавших по Севастополю, занижена у М.Э. Морозова как минимум в 3 раза.

В отличие от немецкой авиации, самолеты ВВС ЧФ в районе Севастополя имели достаточно узкую задачу, их использование в других районах было нецелесообразным. Выход машин «на работу» у севастопольцев, к сожалению, был намного ниже (и в процентном, и в абсолютном отношении). Причина – качество советских моторов, их техобслуживание, нехватка топлива и запчастей и т. д. Стоит обратить внимание и на специфику севастопольской авиации. В ней преобладали самолеты устаревших типов, в основном истребители и разведчики. Сложно сравнивать эффективность Ju-87 и советского МБР-2.

В книге Ванеева указывается, что 6 ноября «Впервые открыла огонь по противнику 152-мм батарея береговой обороны № 19 (командир капитан М.С. Драпушко, военком политрук Н.А. Казаков), располагавшаяся на высоте 56,0 в районе Балаклавы. Батарея вела огонь по скоплению войск и техники противника в районе д. Ак-Шейх. Было израсходовано 70 снарядов. В результате вражеская колонна была рассеяна»[238].

Фраза на первый взгляд безобидная, но селение Ак-Шейх расположено на дистанции, вдвое превышающей дальность стрельбы старых 152-мм пушек системы Канэ, стоявших на батарее. Более того, в пределах дальности стрельбы батареи немецких войск вообще не было. По какой цели батарея выпустила 70 снарядов и какая колонна была рассеяна – непонятно.

Вероятнее всего, имеется в виду 10-я береговая батарея, т. к. в журнале боевых действий 132-й ПД указывается, что «…вела огонь советская береговая батарея калибром 30,5-см, расположенная в районе юго-западнее д. Мамашай»[239]. По калибру батареи немцы могли допустить ошибку, но район расположения батареи указан верно.

В город продолжали прибывать части Приморской армии. Остатки 172-й СД, прибывшие в город различными путями 5–6 ноября, были сведены в один 514-й СП, который занял позиции во 2-м секторе обороны. Артиллерия Приморской армии начала выдвигаться на огневые позиции. 265-й корпусной артиллерийский полк (командир – майор Н.В. Богданов) немного изменил огневые позиции, занятые накануне. 107-мм дивизион этого полка расположился в районе х. Дергачи, в районе старой горной выработки на скатах Сапунгорских высот, простреливая долину Кара-Коба. Правда, была одна сложность: 107-мм орудия имели всего по 5 снарядов на ствол.

152-мм дивизион капитана Б.Г. Бундича имел боезапас в избытке, т. к. на флотских складах нашлись снаряды к 152-мм орудиям МЛ-20. Дивизион занял позиции в районе высот у Камышловского моста (высота 192,0, или гора Трапеция) с расчетом возможности поддержки частей на плато Каратау и в долине Бельбека. В течение дня дивизион вел настолько интенсивный огонь по противнику, что два орудия вышли из строя, у одного из них разорвало ствол, погибло 3 человека.

134-й ГАП прибыл в Севастополь двумя частями. 122-мм орудия этого полка, двигавшиеся вместе с арьергардными частями, утром 6 ноября вышли к Балаклаве и были сосредоточены в казармах у п. Благодать. Несмотря на все сложности и отсутствие автотранспорта, к моменту выхода к городу в полку еще оставалось по 22 снаряда на ствол. В ходе отступления 1-й дивизион полка понес потери в личном составе (ок. 40 человек) и в материальной части (2 орудия), но полностью сохранил боеспособность.

152-мм дивизион этого полка, прибывший в город раньше, был выдвинут по дороге Балаклава – Черекез-Кермен (по долине Кара-Коба) в район Мекензиевского плато для поддержки 3-го ПМП[240]. Это было третье артиллерийское подразделение Приморской армии, принявшее хоть какое-то участие в обороне города. Вторым был совсем малочисленный 69-й АП, введенный в бой на том же участке.

Казармы в с. Благодать помимо артиллеристов 134-го ГАП занял вновь сформированный батальон авиазентиной обороны[241] с задачей контролировать Ялтинскую дорогу.

Черноморский флот, следуя приказу военного совета ЧФ, продолжал эвакуацию имущества. В ночь на 7 ноября транспорт «Грузия» (капитан С.А. Дефансо), поврежденный в ходе эвакуации из Одессы и отремонтированный на заводе № 201, с оборудованием Морского завода и рабочими с семьями (более 2 тыс. человек) на борту вышел из главной базы и взял курс на Туапсе. На его борту Севастополь покинули три зенитных батареи (№ 211, 212, 213). На буксире транспорта с грузом оборудования на борту убыли недостроенные тральщики Т-451 «Иван Борисов» и Т-452 «Сергей Шувалов». Их 100-мм орудия уже стояли на рубежах обороны города в качестве дотов.

6 ноября 1941 г. было завершено сворачивание военно-медицинских учреждений флота. Почти весь медперсонал ЧФ получил указание загрузиться на санитарный транспорт «Армения» для эвакуации. К 22 часам 6 ноября погрузка была завершена, и транспорт вышел в рейс. Капитан транспорта В.Я. Плаушевский получил указание сделать заход в Ялтинский порт для приема персонала и имущества санаториев ЧФ, имущества ЧФ в Ялтинском порту. Вместо убывающих медучреждений флота разворачивались госпитали Приморской армии, прибывшие в Севастополь.

Приложение 6

Из первой оперсводки штаба СОР по состоянию на 18 час. 6 ноября 1941 г.

«…25 сд (без 31 и 54 сп), 95 сд и 172 сд остатками своих сил ведут бой в р-не Коккозы, обеспечивая вывод матчасти на Алупку; частью сил продолжают движение на Алупку. 31 сп – составляет резерв СОРа… 54 сп обороняет рубеж в. 1472,6, не допуская прорыва противника с северо-востока на Ялту. Алуштинское направление обороняют подразделения пограндивизии в районе Кучук-Кой. 7-й кавполк обороняет рубеж Коккозы, прикрывает выход частей 25, 95 и 172 сд в район Алупки. 40 и 42 кавдивизии на марше с задачей занять оборону рубежа: Саватка – в. 302,8 – гора Самналых. 7 бр. мп, 1330 сп, б-н 172 сд сосредоточены Ялта. Связь с частями БО – телефонная и подвижными средствами; с 25 и 95 сд по радио; с 40 и 42 кд подвижными средствами; с 172 сд – отсутствует».

Оперразведсводка № 02 к 6.00. 7 ноября 1941 г.

Штаб СОР Севастополь Карта 100000

1. Противник в течение ночи наступательных действий не производил. Разведкой установлено скопление противника в районе Колымтай 5.00 7.11.41 г. передвижение мотомех. частей противника в районе Голумбей (возможно танки) накапливание пехоты в районе 1,5–2 км севернее Дуванкой – огнем 30 БС пехота рассеяна. Части береговой обороны, удерживая прежний рубеж, продолжают вести разведку противника.

2. 31-й СП авангардом вел бой с мелкими частями противника в районе верховий д. Кара-Кобя – результаты уточняются.

3. Части 25, 95, 172-й СД продолжают выход р-н Алупка. Штаб 25, 95-й к исходу 6.11.41 г. сосредоточились Ялта.

Боевой и численный состав ВВС ЧФ в районе Севастополя на 7.11.1941 г.

7 ноября

В этот день 3 и 4-й батальоны 7-й бригады были сняты с боевых позиций на верхней и нижней дорогах из Алушты в Ялту и переброшены в Ялтинский порт. В 3.00 в Ялте была закончена погрузка войск 7-й бригады морской пехоты (3-й и 4-й батальоны) на эсминцы «Бойкий» и «Безупречный». Корабли приняли на борт около 1800 человек, часть боевой техники и в 3 ч. 40 мин. вышли из Ялты. На рассвете они отшвартовались в Севастополе. Общее руководство погрузкой бригады и на переходе осуществлял военком бригады старший батальонный комиссар Н.Е. Ехлаков[242].

Конец ознакомительного фрагмента.