7. Предчувствие силы
К полудню два всадника взялись объезжать колонну и раздавать куски вяленого мяса, заранее брошенные в пузатый жбан с водой, чтобы избавить от лишней соли. Тихону еда показалась неприятной, мало похожей на ту бастурму, что подавали в забегаловках Братска, мясо было жестким и подванивало. После трапезы он сильно беспокоился за свой желудок, но постепенно бурчание внутри улеглось и чувство сытости растеклось по телу.
Утолив голод, Тихон почувствовал, что его начинает клонить в сон, и старался держаться. Ему не хотелось вновь погрузиться в странное (и что важно – неприятное!) состояние, чрезвычайно близкое к реальности. Взять хотя бы эти отметины на ладонях. Они выступили на коже прошлой ночью, подобно стигматам, но вскоре исчезли, заставив сомневаться – были они игрой воображения или случились наяву? Преследовал он албасту на самом деле или помутился рассудком? Его успокоил бы любой однозначный ответ. Но в том и дело, что ничего определенного сказать было нельзя. Если бы утром он обнаружил себя лежащим на прежнем месте, укрывшимся мешковиной, – тогда да, это был сон. Однако лежал он на полу, будто свалился с подоконника. Как это произошло? В самом деле он гонялся за демоном, а потом запрыгнул в комнату с улицы? Через два этажа?..
А это ощущение взгляда в спину – оно началось с той стычки на развалинах. Как будто албаста навела порчу или необычную болезнь, обострившую реакции сознания. Это нельзя назвать помутнением рассудка, но получалось что-то вроде того. Вдобавок с каждым часом росло ощущение тревоги. Оно появилось в первый день пребывания Тихона в лагере поселенцев и преследовало неустанно. А теперь час от часа усиливалось. Откуда исходила опасность и что могли означать эти ощущения, Злотников не знал, да и не мог знать. В одном только был уверен точно: что-то должно произойти в ближайшее время.
Он не заметил, как снова уснул.
Сначала ему показалось, что он вовсе не спит, а наоборот, совершенно бодр и не чувствует холода. Тихон поднял взгляд и с удивлением заметил, что он в повозке один. Осмотрелся – других повозок не было ни впереди, ни сзади. А та, в которой он сидел, катится сама по себе – ни лошади, ни возницы. Он зажмурился, а когда открыл глаза, то на краткое мгновение вернулся в реальность и как сквозь пелену увидел лицо Амантура – видимо, лишь для того, чтобы понять, что на самом деле снова погружается в сон.
Стоило на мгновение закрыть и открыть глаза, как вновь перед Тихоном расстилалась пустая дорога. Он поморгал, как и в предыдущий раз, но ничего не изменилось. Он был один. В катившейся без лошади повозке, предоставленной самой себе. Вдруг боковым зрением Тихон уловил движение. Повернулся и заметил бегущего рядом с повозкой пса. Опустив голову, тот семенил, не отставая – сильный, поджарый, на удивление красивый пес. Тихон сразу подумал о том, что прежде не видел у поселенцев собак. Почему так?
– Собаки не могут жить с нами! Их пугает близость Полосы.
Повернувшись на голос, он увидел рядом с собой Амину. Законы сна обрели окончательную силу, и Тихон был уверен, что это и есть самая настоящая реальность.
– Почему не могут? – спросил он.
– Не знаю, – ответила девушка.
Ему приятно было, что она, такая добрая и светлая, рядом с ним. Но что до собаки, то ее появление во сне вызывало тревогу.
– Откуда он? – спросил Тихон, показывая на пса.
– Он пришел за тобой! – ответила девушка.
– За мной?! – переспросил Тихон.
Он снова посмотрел на пса и удивился, что за время короткой беседы с Аминой тот значительно вырос в размерах. Изменился и внешне. Лапы вытянулись, и больше не были похожи на собачьи. Лоснящаяся шерсть отливала мрачными красками неба. Пес равнодушно семенил рядом, но вдруг повернул голову к Тихону. Глаза у него стали как человеческие. Не сводя с Тихона взгляда, пес вдруг громко и резко пролаял:
– Пер-р-р-р-уач!
На глазах он превратился в демона-албасту и, выставив клыки, – белые и отточенные, словно кинжалы, бросился на Тихона...
Он закричал и проснулся. Громкий хохот Амантура и остальных подействовал на него отрезвляюще.
– Ты чего, уснул что-ли? – потрепал его по плечу Амантур.
– Да, утрясло малость, – смущенно ответил Тихон.
Над ним долго смеялись. Один только Нусуп хранил на лице не по-детски суровое выражение.
Тихон ощупал шею и посмотрел на ладони, проверяя, нет ли крови: клыки приснившейся собаки-демона казались такими реальными. Убедился, что кожа цела и, немного успокоившись, стал разбирать детали последнего сна, навеянного однообразной дорожной тряской. Часто сон бывает продиктован волей подсознания. И надо было понять, что значило появление двух персонажей: Амины и демона в облике собаки. Появление во сне демона, как понимал Тихон, было реакцией на его желание разобраться в том, кто такие албасты – а это можно узнать, только если попасть в Полосу. Туда, откуда приходят эти существа.
Появление же во сне Амины могло иметь только одно объяснение: она вернула Тихону давно утраченное чувство собственной востребованности. И до конца он понял это лишь сейчас...
Он не успел додумать. Заметил, что Амантур обеспокоенно смотрит вперед. С очередным порывом ветер принес запах гари.
– Что там? – спросил Тихон.
Но Амантур не услышал его вопроса.
– Стой! – громко крикнул он и, не дожидаясь, когда колонна остановится, выскочил из повозки.
Тихон увидел, что из-за леса впереди показались разрушенные дома. Видимо, где-то здесь поселенцы скрывали свое добро, и Амантур встревожился не напрасно. Над развалинами курился дым, становясь все гуще, а там, где дорога исчезала за поворотом, появилась маленькая человеческая фигурка. Кто-то бежал навстречу, шатаясь и размахивая руками.
– Эй, Нурали, ты позорче будешь, – обратился Амантур к своему вознице, желтушному родственнику. – Кто это может быть?
– Кажется, это Марат! – откликнулся возница. – Да, Марат! Он у нас один такой криволапый.
С разных сторон послышался смех, но Амантур велел всем заткнуться.
Издали донесся истошный крик:
– Пропало! Все пропало!..
Человеческая фигурка приближалась. Можно было разглядеть черное от копоти лицо бегущего и безумные выпученные глаза.
– Пропало!.. – повторился вопль.
– Что ты там кричишь, Марат?! – грозно спросил кто-то из толпы.
Тихон обернулся и увидел Мирбека. Гигант за время поездки пришел в себя и теперь возвышался во весь рост на своей огромной повозке-грузовике.
– Все пропало!.. – тяжело дыша, человек приблизился к первой повозке и опустился на колени, вцепившись в узду ближайшей лошади, чтобы не повалиться наземь.
Толпа загудела. Мирбек спустился с повозки и направился к Марату. Амантур последовал за ним. На фоне брата он уже не казался таким грозным.
– Этот Марат, кто он? – спросил Тихон у Нусупа.
– Они здесь караулили наши запасы, – ответил мальчишка.
Судя по дыму, караулить уже было нечего. И в подтверждение этому сквозь гул толпы донесся завывающий голос Марата:
– Пожар... Там все горит!.. Все сгорит!.. На нас...
Он не успел договорить, послышался хлесткий удар, затем вопль. Снова удар и еще более жалобный вскрик.
– Лучше бы ты сдох!.. Сам сгорел!.. Шайтан!.. Ты кровью клялся, что ничего не пропадет!
Поднявшись на подножку, Тихон сквозь просветы между головами увидел, что Мирбек в бешенстве избивает сородича. Совершенно не желая разобраться, что к чему. И никто не подал голос в защиту. Все казались ошеломлены, раздавлены чудовищной вестью о гибели того немногого, что они имели. Несчастный не сопротивлялся.
Тихон отыскал взглядом Амантура. Тот с неудовольствием наблюдал за избиением, но ничем не выказал желания остановить брата. Подручные Мирбека улыбались, глядя на бедолагу, который походил больше на измазанную в крови и грязи тряпичную куклу, чем на живого человека.
Оставаться безучастным для Тихона было невыносимо. И все же он не мог заставить себя шагнуть вперед.
«Что мне за дело до этого Марата? – успокаивал он свою совесть. – Каждый сам за себя».
И вдруг заметил, что Амина с ужасом смотрит на него, словно спрашивает: что теперь будет, кто остановит это убийство? Тихон не мог себе представить, что скажет ей потом, когда все кончится.
«Вот если бы Мирбек и его шакалы захотели отнять ее жизнь, ты вступился бы, не раздумывая! Почему? Потому, что она тебе нравится, или потому, что это правильно? Так почему же сейчас даже не шелохнешься? Считаешь, что какой-то там Марат недостоин того, чтобы жертвовать собой?»
С трудом преодолевая сопротивление души, больше походившее на страх, в чем он боялся себе признаться, Тихон двинулся вперед. Но поздно – за секунду до того, как он решился, Амина сама кинулась вперед, расталкивая собравшихся. Протиснулась к Мирбеку и набросилась на него сзади, колотя по спине острыми кулачками:
– Не смей! Оставь дядю Марата в покое!
Мирбек отпихнул девчонку и, засмеявшись, повернулся к своим нукерам:
– Больно дерется, сучка!
Пока они хохотали, Амина схватила упавшего на спину Марата за руки и (откуда только сила взялась) поволокла его в толпу. Люди расступились. Нусуп неожиданно бросился за ней следом.
По лицам своих приятелей Мирбек понял – что-то не так. Все это время Тихон смотрел на Мирбека неотрывно, и вдруг в глазах его на миг потемнело, затем вспыхнуло, будто лопнул кровавый нарыв.
– А ну стой! – как сквозь вату услышал он рык Мирбека.
И почти сразу зрение восстановилось, и он увидел направленный в сторону Амины и Нусупа ствол автомата, из которого готово было вырваться пламя, такое же жгучее и беспощадное, как и лицо гиганта, от злости и ненависти превратившееся в раскаленную головешку.
Он с шумом выдохнул и увидел, что Мирбек вовсе не собирается ни в кого стрелять. И даже автомата не держал в руках.
Это было видение. Все это ему почудилось!
Но вот Мирбек повернулся к своим головорезам, и один из них, поняв хозяина без слов, начал снимать с плеча оружие.
Все происходило в замедленном темпе, словно специально для того, чтобы Тихон успел оценить и понять ситуацию. И сравнить ее с тем, что привиделось ему только что.
«Сейчас все так и случится!»
Он успел прорваться сквозь толпу, толкнул и сбил Мирбека с ног. Воспользовавшись замешательством подручных гиганта, вырвал у одного автомат и направил на них. Под угрозой оружия шакалы отступили. А когда Мирбек поднялся на ноги, рядом с Тихоном уже стоял Амантур с обрезом в руках.
– Зачем ты это сделал? – шепнул Амантур.
– Он хотел убить Амину и Нусупа! – сказал Тихон.
– Что?! – в один голос произнесли Мирбек и Амантур.
– Он хотел убить твою племянницу и сына! – повторил Тихон.
– Что ты мелешь, гад?! – Мирбек повернулся к брату: – На твоем месте я бы его пристрелил. А мерзавке и твоему гаденышу шкуру тоже попортить надо. Плетками! Я не шучу!
– Я тебя предупреждал, брат. Не трогай Тихона! – произнес Амантур. – И детям не грози! Я с ними сам разберусь!
– Гляди, брат, не ошибись! – ответил Мирбек. Он сплюнул под ноги Амантуру. – Срал я на тебя и на всех вас! У нас там все добро сгорело! – он поднял руку, показывая на дым.
– Вот именно! – сказал Амантур. – Туда надо идти, а не разборки устраивать. По твоей милости мы до сих пор не знаем, что там случилось. Вдруг, еще что-то можно спасти!..
Мирбек зло махнул рукой и задержал взгляд на Тихоне.
– Твое счастье. Живи пока, – процедил он. – Не до тебя!
По указке Мирбека шестерки его расселись по повозкам, сам он сел в одну из них и велел гнать к повороту. Амантур хмуро проводил их взглядом и посмотрел на Тихона.
– Чего ты лезешь, куда не надо?! Хочешь, чтобы я порешил брата?
– Он правда собирался их убить, – сказал Тихон.
Амантур покачал головой, но ничего не ответил. Вслед за Мирбеком он сел в первую попавшуюся повозку, заставив седоков подвинуться. Тихон смотрел на проезжавших мимо людей и замечал, что многие из них с любопытством разглядывают его. Видать, интересно им, к чему приведет ссора с Мирбеком.
– Помогите мне, – позвала Амина.
Она сидела у обочины рядом с раненым Маратом. Девушка велела Тихону с Нусупом положить раненого так, чтобы его голова оказалась у нее на коленях. Краем юбки вытерла лицо несчастного. Тот вздрогнул и что-то промычал. Оба глаза его, заплывшие от ударов, приоткрылись. Марат узнал Амину и попытался улыбнуться.
– Дядя Марат, вы слышите меня?
– На нас... – он слабо выдохнул и снова закрыл глаза. Из угла его рта потекла кровь. Амина вытерла ее. Тихону показалось, девушка плачет, но после своей трусливой нерешительности он боялся встретиться с ней взглядом.
Последняя повозка, в которой не было пассажиров, а только скарб, остановилась, ее возница, спешившись, подошел к ним.
– Это мой племянник. Бедняга... И что я мог поделать? – словно оправдывался он перед Аминой.
– Давай положим его к тебе. Едва ли он скоро очнется, – предложила девушка.
– На мое место, разве что, – сказал возница. – А то у меня там...
Нусуп до этой минуты стоял, не шелохнувшись, но тут вскочил, подбежал к повозке и начал скидывать груз прямо на дорогу, освобождая место для Марата. Остановил его окрик отца:
– Достаточно, Нусуп!
Неизвестно, что уж там горело в душе Амантура, однако он решил вернуться.
– Вы и так наглупили немало! А Марат получил по заслугам. Вы что думали, Мирбек должен его простить? Ну, ладно, ладно! Думаете, мне это самому нравится? Но если вам так хочется, чтобы я остановил Мирбека, то я могу его лишь убить. Но ведь это невозможно! Он мой брат! Вам это ясно? – рявкнул он.
Но его будто не слышали, и Амантур безучастно наблюдал за тем, как заботливо устраивают на повозке еле живого Марата.
Вдалеке послышались выстрелы.
– Вот-вот. У Мирбека разговор короткий! – проворчал Амантур. – Остальным, кто допустил пожар, тоже не поздоровится! – и он велел своим женам собрать раскиданные вещи и уложить в его повозку.
Выстрелы не прекращались. А это означало, что причиной их была вовсе не расправа над незадачливыми соплеменниками, допустившими гибель имущества. Несколько повозок во весь опор неслись обратно. Сидевшие в них люди отчаянно размахивали руками.
– Что происходит?! – крикнул Амантур.
– Там перестрелка! – из повозки высунулись испуганные рожи.
– Сейчас разберемся! Присмотри за моими! – крикнул Амантур Тихону. – А вы давайте назад!
Он похож стал на своего брата. Вытаскивая сопротивляющихся мужиков из повозок, кому-то отвесил пинка, другого двинул прикладом. Наконец, собрал всех, кто был с оружием, и вместе они двинулись на звуки выстрелов. Остались только женщины с детьми, несколько хлипковатых мужиков явно не воинственного вида и старики.
– Давайте-ка уберемся с дороги! – предложил Тихон.
Родственник Марата, схватившись за поводья, потянул лошадь к ложбинке, где размытая паводками и дождями насыпь плавно уходила вниз. Был риск, что там болотистая почва и колеса увязнут, но плотные стебли трав не давали проваливаться. Следом Нусуп спустил колымагу Амантура. А за ней по насыпи скатились и остальные повозки.
Тихон подошел к Амине. Девушка наблюдала за Маратом, прислушивалась к его дыханию – тот тяжело хрипел.
– Как он? – осторожно спросил Тихон.
– Очень плохо. Зачем они так с ним? – сквозь слезы спросила девушка. Что ей ответить, Тихон не знал. Была в случившемся и его вина. Он спасовал перед безумной силой Мирбека. А вот Амина кинулась на помощь Марату, не испугалась за себя. Маленькая, а не испугалась. И ничем не объяснишь ей свою нерешительность.
Подойдя к насыпи, он осторожно высунулся над дорогой. Трудно было понять, что происходит там, на развалинах. Но что-то неладное: тревога опять поднялась в душе. Сняв с плеча вещмешок, Тихон вытащил бинокль. Приложил окуляры к глазам. Высокие стебли полыни мешали что-либо разглядеть в том направлении, куда отправился Амантур с людьми. Какие-то движения, не более того. Он спрятал бинокль обратно. И вдруг в глазах вспыхнуло красным. Точно так же, как и несколько минут назад, когда перед ним возникло видение Мирбека, желающего убить Амину.
Под самым сердцем что-то резануло и откликнулось болью во всех частях тела. В глазах поплыло. Придорожная земля, высохшая трава, серое небо – все, что Тихон видел только что, расплылось перед глазами. Затем размытое изображение сфокусировалось как будто на экране проектора. Не сразу он понял, что каким-то невероятным способом видит самого себя – только со стороны. И, что странно, рядом Нусуп, которому он дает указания. Вдвоем они стоят возле какого-то дома с разбитыми окнами.
«Когда я дам тебе знак, кинешь камень!..» – как из репродуктора, он услышал неприятно резанувший собственный голос.
И тотчас Тихон увидел камень в своей руке – это о нем он говорил сейчас Нусупу? Но что это был за камень, зачем он нужен?..
Снова потемнело и вспыхнуло в глазах. Тихон увидел, что лежит на животе у дороги, щекой ощущая колючесть травы. Он несколько раз открыл-закрыл глаза, убеждаясь, что асфальт перед ним и земля настоящие.
«Что это было?!.»
Он посмотрел на дымящиеся развалины и понял, что должен быть там – куда отправились поселенцы во главе с Амантуром. И раньше привыкший полагаться на свои ощущения, сейчас он воспринимал их особенно остро. Амантуру определенно грозит опасность. Но в чем она заключена – загадка. Возможно, причина – Мирбек. Кто его знает, этого шизоида. Если кто из братьев и годится на роль Каина, то Мирбек в первую очередь. Запросто может укокошить Амантура под шумок. Тот хоть и не перл творения, но все же не достоин такой участи.
«Если за Марата не вступился, так хоть сейчас надо сделать что-то!»
С этого момента отсиживаться казалось не только позорным, но и нечестным. Тихон скатился вниз.
– Ждите здесь! – велел он Амине и побежал вдоль насыпи в ту сторону, откуда поднимался дым.
Он заметил, что впереди шоссе проходило над мостиком в виде трех соединенных в ряд бетонных труб, достаточно широких, чтобы в любую из них пролез человек. По трубе можно перебраться на другую сторону, а там недалеко и до развалин. Остановившись перед ближним отверстием, из которого лилась вода, Тихон услышал за спиной шаги. Это оказался Нусуп.
– Я с тобой!
Тихон не стал противиться. Хоть и сложный тип этот мальчишка, но сейчас он нравился ему больше, чем вчера. Особенно после того, как единственный помог Амине.
«А ведь он был там со мной!.. – Тихон вспомнил наваждение. – Мог ли я заглянуть в будущее?»
После этой мысли холодок пробежал в груди. А ведь это неприятно – осознавать, что происходит нечто необъяснимое.
– Придется ноги промочить, – сказал он мальчишке.
Нусуп бросил на него решительный взгляд и, нагнувшись, первым нырнул в трубу. От его шагов хлюпающее эхо громко резонировало о стены.
– Эй, не так быстро! – крикнул Тихон и двинулся вслед.
Оказавшись у противоположного отверстия, они осмотрелись. Первые разрушенные дома были хорошо видны отсюда. Вдали послышались выстрелы. Чтобы дольше оставаться незамеченными, они направились не прямо к развалинам, а сделали крюк от дороги через подлесок, прячась за невысокими деревьями. Это оказалось несложно. Труднее было заставить себя пересечь хорошо просматриваемый пустырь, отделявший подлесок от развалин.
Все-таки он по-настоящему сглупил. Мало того, что, не имея оружия, изображает из себя крутого парня, так еще и мальчишку прихватил. Попробуй теперь отправь пацана обратно.
– Чего мы ждем? – спросил Нусуп.
– Ладно, двинулись! – и, прижимаясь к земле, Тихон пополз к развалинам.
Оказавшись у старого деревянного забора, они залегли в пожухлую, но все еще густую высокую траву. Шальная пуля визгнула где-то рядом. Выждав немного, Тихон схватился за край доски забора и потянул на себя. Полусгнившая, она отошла почти без скрипа. Он прополз в дыру, осмотрелся и помог Нусупу. Вскоре они оказались возле дома, откуда видно было место боя. По счастью, очутились на той же стороне, где засели Амантур с сородичами. Видны были спины поселенцев, небольшими группками рассредоточившихся по развалинам.
– Вот дурачье! – выругался Тихон.
– Что там? – спросил мальчишка.
– Так глупо подставляться. По-моему, если ты воюешь, так делай это по правилам.
– Думаешь, их кто-то может обойти сзади? – сообразил Нусуп.
– Если нам удалось, то как считаешь?
Заметив движение справа, он легонько толкнул мальчишку и кивком показал, куда нужно смотреть. Словно угадывая их предположение, на другом углу перекрестка появились три фигуры. У одного короткоствольный автомат, у двух других огнеметы (теперь понятно, откуда дым), и по связке гранат на ремнях у каждого. Судя по тому, как одеты были эти люди, к числу военных они явно не принадлежали. Может, партизаны. Или мародеры, каких полно. Вроде Мирбека, только более организованные.
– Выходит, мы здесь не напрасно, – прошептал Тихон.
Он задумался. Чем бы привлечь внимание Амантура и остальных?
Под ногами увидел небольшой булыжник. И сразу обожгло воспоминание. Теперь он знал, какие слова должен произнести. Это было похоже на приступ дежавю, очень яркий приступ.
– Что с тобой? – прошептал Нусуп. – Все в порядке, – Тихон облизнул пересохшие губы и сунул булыжник мальчишке. – Когда я дам тебе знак, бросишь камень... – он замолчал на мгновение, обдумывая следующие слова. Спасая отца, не хватало еще подставить сына. – Бросишь им за спину. Вон в те кусты! И не вздумай подниматься. Кидай прямо так, сидя! И сразу пригнись, чтобы тебя вообще видно не было. Понял?
– Да! – принимая камень, прошептал мальчишка.
Тихон пополз вперед. Добравшись до конца стены дома, махнул Нусупу рукой. С замиранием сердца смотрел, как мальчишка делает замах. Как закидывает руку назад, чтобы запустить камень как можно выше и дальше.
Только бы не привстал!..
Но пацан все исполнил в точности. Швырнул камень достаточно далеко и ничем не выдал себя. Булыжник взлетел над улицей, промелькнул над головами ничего не подозревающих мародеров и шмякнулся в разлапистый кустарник. Затрещали ветви. Троица дружно повернулась на шум.
Теперь настал черед Тихона. Он в несколько прыжков очутился у соседнего дома. Автоматная очередь застрекотала в самом конце опасного пути. Посыпались кирпичные брызги, но Тихон успел вбежать внутрь и оказался вне досягаемости.
Заслышав выстрелы, поселенцы развернулись и ответили нападавшим встречным огнем. Лежа на сгнившем полу, Тихон ощущал предательскую слабость в конечностях. Что ж, свое дело он сделал. Теперь лишь бы пацан не пострадал...
Но все закончилось быстро. С вмешательством Тихона преимущество оказалось на стороне поселенцев, и бой прекратился через несколько минут. Отряд нападавших оказался группой малочисленной, и они не смогли дать отпор. Вскоре после их пленения кто-то из поселенцев обнаружил спрятавшихся в развалинах женщин, старых и помоложе, вероятно, жен и подруг нападавших, а также двух мальчишек возраста Нусупа. В стычке поселенцы лишились многих людей, к тому же случившийся при нападении пожар уничтожил значительную часть припасенной шерсти и мяса, так что жалости к пленным никто не испытывал. Но Злотников не ожидал, что расправа будет такой жестокой: Мирбек приказал для начала вспороть пленникам животы и только после того, как достаточно помучаются, отрубить головы.
Амантур вполне мог воспротивиться этому решению, но им тоже овладела жажда мести. Лишь Амина, Тихон и еще несколько человек попытались образумить братьев, но их протесты не были услышаны: толпа жаждала крови. К тому же Мирбек приказал удержать силой любого, кто посмеет уйти и не смотреть на казнь. И снова Амантур не захотел воспротивиться брату. Тщетно Тихон увещевал Амантура не брать грех на душу: космачом овладела такая же безудержная ненависть, как и его братом.
Чуть позже среди главарей, удовлетворившихся местью, снова начались распри. Амантур призывал заночевать здесь, и только завтра, как следует набравшись сил, двинуться к своему поселку. Мирбек же с подручными намерен был отделиться от отряда под предлогом разведки. Как его ни уговаривали, он ушел, забрав с собой значительную часть мужчин и женщин. Даже избитого Марата увел с собой. Забрал и всех свободных лошадей.
Оставшиеся после ухода Мирбека поселенцы во главе с Амантуром заняли более-менее уцелевшие дома. В очагах развели огонь. И по мере того, как прогревались кирпичи, становилось тепло людям, тесно облепившим печи.
Тепло было и Тихону. От усталости и душевных мук у него случился жар, и на этом фоне ощущался прилив необычной энергии – при том, что он не мог заставить себя пошевелиться.
Казалось, одолевшая его неведомая сила может дать ответ на вопрос, каким образом он увидел, что Мирбек собирается выстрелить в Амину, а позже распознал опасность, грозившую поселенцам. Казалось, еще немного, и он поймет, что означали те полуреальные сны, которые он видел после стычки с демоном. Может быть, имей он эту силу в тот момент, когда казнили пленников, он смог бы дать отпор Мирбеку, спасти несчастных и позволить им уйти на все четыре стороны и остановить поселенцев от бессмысленной жестокости. Но не хватало какой-то сущей малости, чтобы получить все нужные ответы, суметь навсегда удержать в себе эту энергию и обрести возможность не только властвовать над своим телом, но одновременно – над временем и пространством...
Душераздирающие крики казнимых все еще звучали в ушах. Тихона радовали только мысли об Амине, лишь они отчасти заглушали душевные терзания. Тихон и рад был бы сбежать от поселенцев, но ведь тогда он не сумеет спасти девушку, вырвать ее из рук дикарей. К тому же, в его добровольно-принудительном положении, как он окончательно убедился, акцент был сделан на принуждение и, дай он повод, приставленные Амантуром соглядатаи запросто расправятся с ним. И потому оставалось только ждать.
Тихон не спал. Под вой ветра ему вновь мерещились голоса. Как и в день ночевки в Зиме. И невозможно было понять: эти голоса рождены воображением или реально зовут его к себе неведомо куда. Но впервые он не ждал от голосов ничего злого. Ему вдруг стало хорошо и спокойно. Вместе с уходящим жаром постепенно исчезли все необычные ощущения, и Тихон вернулся к своему привычному состоянию. Но желание вновь испытать их и победить, наконец, страх, завладело его сердцем.