Глава 7
Подруги
Ния пришла первой, спросила кофе. Уличное кафе было очаровательным: полотняные в синюю полоску зонтики, деревянные нарочито грубые, в стиле «рустик», столы и плетеные из лозы креслица; цветы в горшках, петуньи… В городе любили петуньи. Они были везде, жизнерадостные, сладко благоухающие, сочных глубоких колеров. Народ тек мимо; иногда Ния встречалась взглядами с прохожими – тротуары были неширокими; ей казалось, что она принимает гостей, что вся эта толпа пришла к ней в дом.
Пару дней назад Ния по памяти набрала номер телефона школьной подружки, настроение накатило, захотелось вдруг поговорить и вспомнить. К ее удивлению, номер был «живой», и ей ответили. Настя, произнесла Ния, чувствуя ком в горле… Настенька!
…Она увидела Настю издали; всматривалась, узнавала и не узнавала. Короткая стрижка вместо длинных волос, похудела, пожалуй, исчезли пышность и округлость; слишком короткая юбка, слишком открытая блузка. Золотая сумочка и золотые босоножки. Ния подумала, что они всегда были как сестры, даже одевались одинаково, и учились одинаково, и в школе, и в институте, только у Нии был Федор, а Настя… сначала спуталась с учителем физкультуры, бывшим спортсменом, накачанным приматом с глупыми анекдотами, потом – с соседом-ментом. Ее всегда тянуло на приключения, она всегда подбивала Нию на скороспелые встречи с какими-то сомнительными молодыми людьми, кричала: «Ой, Агничка, познакомилась в троллейбусе, на улице, в магазине с таким чуваком, закачаешься! Договорились на сегодня, он придет с другом! Пошли!» И если бы у нее, Нии, не было Федора, кто знает…
Она поднялась навстречу подруге.
– Агничка! – закричала Настя. – Господи, глазам своим не верю! Это ты?
– Это я! Честное слово.
Девушки обнялись.
– Шикарно выглядишь! Надолго к нам?
– Навсегда, Настя. Навсегда.
– Ты чего, мать, народ сваливает, а вы вернулись?
– Потянуло домой.
– Я бы никогда не вернулась! Ты в своей старой квартире?
– Нет, мы купили дом в Еловице. Что будешь? Кофе, мороженое?
– А покрепче можно, за встречу? Я так рада, что ты вернулась… Сколько ж это лет прошло? Пятнадцать! Хочу шампанского! И мороженое! Агничка, знаешь, я как услышала твой голос, прямо чуть в обморок не грохнулась! Ты совсем не изменилась! Вы давно приехали?
– Четыре месяца уже. Не звонила раньше, все руки не доходили. То дом присматривали, то контейнеры получали, потом обустраивались… Обязательно приглашу тебя, познакомлю с Володей, посидим. Ты как, замужем? Дети?
– Была. Сейчас нет, разбежались. Детей нет. Встречаюсь с одним, но чувствую – не то. Ой, Агничка, тут и поговорить не с кем, ты была моя лучшая подружка! Помнишь, как мы вышивали на дискотеке? Прекрасное было время! Молодые, красивые, мальчики табуном… Кстати, я иногда вижу в городе твоего Федю Алексеева. Шикарный мужик стал! Ты его уже видела?
Ния пожала плечами.
– Зачем? У него своя жизнь, у меня своя.
– Я помню, как он переживал, когда ты свалила. Черный ходил! Тебя все страшно осуждали, особенно девчонки. Говорили, он бросил институт, собирается уехать. Оказалось, брехня. Он теперь профессор… и такой красавчик! Я однажды увидела его, хотела поздороваться, а потом подумала, что он не захочет меня признавать. Он в нашем универе, у меня там знакомая, говорит, философию читает, все они там от него прямо без ума!
Им принесли шампанское, к счастью. Слушать болтовню Насти Ние было невмоготу. Они выпили.
– Обожаю шампунчик! – воскликнула Настя. – Помнишь, как ты перепила на моем дне рождения? И вызывали «Скорую»? – Она расхохоталась. – Ты была как неживая! Я думала, подохну от страха! А ты держишь меня за руку и бормочешь: «Настик, не отдавай меня!» Помнишь?
Ния вздохнула. Пятнадцать лет – большой срок, нам кажется, что мы не меняемся, но это не так. Мы стали другими. Она смотрела на Настю, оживленную, с раскрасневшимся лицом, слишком громкой речью, и жалела, что поддалась чувству ностальгии… как там сказал какой-то древний философ про речку, в которую нельзя войти дважды? Вот и нечего пытаться, умный человек напрасно не скажет. У Насти длинные ярко-красные ногти, губная помада в тон, густая синева на веках. Ноготь на указательном пальце на правой руке сломан. Ния все время смотрела на сломанный Настин ноготь…
Настя вытащила из золотой сумочки пачку сигарет, взглянула вопросительно. Ния кивнула. Настя затянулась, картинно выпустила дым, повела взглядом по соседним столикам.
– Посмотри, – прошептала, – там мужик на нас пялится!
Ния оглянулась и увидела Славу Тюрина. Он привстал и кивнул.
– Твой знакомый? – спросила Настя.
– Деловой партнер мужа.
– Женат?
– Женат, двое детей.
– Нет, ну ты подумай! – Настя потыкала сигаретой в пепельницу. – Как нормальный и при деньгах, так обязательно женат. Давай еще по бокальчику, подружка! Я так рада, что ты вернулась! А может, у твоего мужа есть и неженатые партнеры?
Она еще больше оживилась, говорила еще громче, хохотала… Ния подумала, что была такой же… когда-то. Настя не переменилась, а она, Ния, стала другой.
– Ты работаешь? – спросила она.
– В нотариальной конторе, секретарем, за копейки! А ты закончила или бросила? Ты говорила, переведешься на заочный…
– Бросила. Мы уехали и… – Ния развела руками.
– Ну и правильно! На кой хрен, если муж нормальный… а тут и выйти не за кого, одни жлобы кругом. Ой, какое колечко! Это брюлик? – Она схватила Нию за руку. – Какая прелесть! Дай примерить!
Ния стащила с пальца кольцо, протянула Насте. Та с трудом натянула его на безымянный палец, повертела рукой и сказала восхищенно:
– Шикарно! Просто шикарно! Ну вот, теперь не снять! – Она расхохоталась.
Ния вдруг сказала, неожиданно для себя:
– Оставь, дарю.
– Правда? – Настя перегнулась через стол, обняла Нию и звонко чмокнула в щеку. – Спасибо, подружка!
Они сидели еще около часа, болтали… вернее, болтала в основном Настя, рассказывала о девчонках из их группы, кто на ком женился, развелся, уехал… о преподавателях, пересказывала городские сплетни…
Ния слушала вполуха и думала о Федоре…