Глава 1
Сергею Ефимову, старшему прапорщику, заместителю командира первой группы специального назначения, позвонили, когда он находился в отпуске, в гостях у дальней родни, сидел на берегу реки и жарил шашлык. Тепло, солнышко, бегущая вода перед взором, сладкий дымок, шипящие угли…
– Привет, Михалыч! – заявил Михайловский, заместитель командира второй роты.
– Здорово, Илюха! – Ефимов был рад слышать его голос.
– Михалыч, тут такое дело… – Илья замялся. – Мы на ученья собираемся.
– Вот и хорошо, развеетесь! – Ефимов почуял какой-то подвох, но торопиться с наводящими вопросами не стал.
– Тут такое дело, – повторился Илюха, и впрямь не зная, с чего начать. – Проблемка нарисовалась… Учения масштабные, а у нас в первой группе офицер совсем никакой. – Он несколько отстраненно упомянул то самое подразделение, в котором служил Ефимов.
Илья замолчал, и Сергей тоже не торопился развивать его мысль. О том, что Ванюша Кострыкин, лейтенант, недавно прибывший на должность командира первой группы, оказался, мягко говоря, слабоват, Ефимов был уже наслышан.
– Так вот, ты сам-то на ученья съездить не хочешь? – Илья наконец-то подошел к делу.
Сергей задумался. Из отпуска его, конечно, выдернуть могут. Но без личного согласия вряд ли станут это делать.
– Нет, ты, конечно, можешь не ехать. – Старший лейтенант вроде бы не настаивал. – Никто тебе и слова не скажет. Уже не мальчик по горам бегать…
Действительно не мальчик. Ефимов присел на траву. Про предстоящие учения он уже знал. Даже то, что подразделение уезжало на два месяца. Не такой уж и значительный срок. Правда, Сергей обещал дочери больше в спецкомандировки не ездить, но это же всего лишь учения. Почему бы и не тряхнуть стариной? Не развеяться?
– Когда? – как можно недовольнее спросил Ефимов.
– Что когда? – не понял его вопроса Илья.
– Когда выходить? – пояснил он.
– Чем раньше, тем лучше.
– Ясно. – Сергей задумался, сорвал травинку и сжал ее зубами. – Через неделю буду на службе.
– Добро, Михалыч, добро! – В голосе Михайловского появилось оживление. – Отдыхай пока!
– Ну-ну, – буркнул Ефимов.
Такое вот пожелание Ильи выглядело как настоящее издевательство.
Солнышко, сверкавшее над головой, пригревало по-прежнему, шашлык скворчал капающим жирком, вкусно пахло поджаривающимся лучком, чистейшая река журчала за спиной Сергея, но, увы, отпускного настроения как не бывало.
То, что учения их ожидают странные, стало окончательно понятно Ефимову, как только он появился на территории части. Занятия, проводимые с группами, больше напоминали боевое слаживание подразделений перед отправкой в горячую точку, чем что-либо иное.
Еще в момент звонка Михайловского старший прапорщик предположил, что отряд, вполне возможно, ожидает какая-то войнушка. Только тогда вероятность этого факта он оценивал несколько иначе, пятьдесят на пятьдесят, а сейчас первая цифра перевалила за семьдесят.
Отпускной билет все еще лежал в кармане Ефимова, никто не собирался принуждать его писать рапорт о выходе на службу. Можно было просто развернуться и отправляться догуливать отпуск, но… Одним словом, он, естественно, никуда возвращаться не стал. Написал рапорт и отдал ротному, капитану Кречетову.
Сказать, что дома его предстоящей поездке обрадовались, – это значит покривить душой… Заверения главы семейства относительно того, что это будут всего лишь обычные учения, помогли слабо. Его домашние жили на территории части и были наслышаны… Впрочем, они понимали, что папашку, сорвавшегося в крутое пике, не переубедить, и как бы верили, точнее сказать, хотели верить в то, что ему и вправду предстоят всего лишь учения и ничего больше.
Что такое неделя для человека, готовящегося к командировке? Миг. Один-единственный, в который надо уложить все: отдохнуть, объехать друзей, закончить недоделанные дела, закупить необходимые предметы экипировки. Дай бог, чтобы из всего вышеперечисленного более-менее удалось хотя бы что-то одно.
Трезво оценив свои силы, Сергей начал с закупок. Нормальные ботинки для зимы у него были, а вот спальник хотелось полегче и потеплее. Пришлось заказывать его в Москве.
Подумав на досуге, он прикупил плащ-накидку, не очень качественную, зато легкую, так, на всякий случай, баллоны к газовой горелке, очки для езды на броне, берцы – опять же полегче, свитер из ангорки. Старший прапорщик уложил в рюкзак несколько пар носков, мазь против грибка, бактерицидный лейкопластырь, как говорится, во избежание. Мало ли?.. Сергей не забыл витамины, запас всякой фигни быстрого приготовления, перчатки кожаные, аж две пары, естественно, сменное белье, спортивный костюм. Резиновые тапочки – обязательно. Заняла свои места и прочая мелочь типа зубной пасты, бритвенных станков, зеркальца и т. д. и т. п.
Закончив приготовления, он денек посвятил друзьям.
– Саша, привет! – окликнул Ефимов командира роты капитана Кречетова, стоявшего у киоска.
Ефимов с Александром Борисовичем знали друг друга так давно, что Кречетов был для старшего прапорщика «товарищем капитаном» только при посторонних.
– Здорово, Михалыч! – Кречетов шагнул навстречу Сергею.
Они заулыбались и поручкались.
– Твоя Оксана бурчит? – В своей крайней чеченской командировке Сашка чудом остался жив, поэтому Ефимов предполагал, что и в его семье тоже существуют определенные трения по поводу предстоящей поездки.
– Бурчит. – Да, предположения Ефимова подтвердились. – Она говорит: «Тебе и твоему Михалычу стоит только услышать что-нибудь про командировку на войну, вы сразу бьете копытами. Дым из ноздрей, искры из ушей и поскакали галопом». – Он широко улыбнулся. – Хрен с ней, пусть бурчит!
Сергей опять улыбнулся. Его супруга утверждала примерно то же самое. В чем-то их жены правы. Чувство вины перед ними в душе есть, и не объяснишь, что по-другому поступить просто нельзя… Ладно, что бог ни делает – все к лучшему.
– Мы тут скутер-дырчик запланировали купить. – Александр кивнул в сторону магазина «Мастер». – Сейчас наши разведосы подъедут.
– А забирать на чем будете?
– Да Петрович подскочить обещался. – Ротный огляделся по сторонам, словно рассчитывая увидеть помянутую персону.
Собственно, Петрович – это Вадим Банников, еще один старпер из роты Кречетова, не такой, конечно, как Ефимов, на десять лет помоложе, но все же мальчонкой не назовешь. Он четвертый год как заместитель командира второй группы, две командировки в Чечню. Оба раза в качестве снайпера. Старший сержант.
Прапорщиков в части почти не осталось. Ефимов относился к вымирающей касте. Заместителями командиров групп в отряде в основном были молодые сержанты. А вот рота Кречетова тут выделялась. Три зама из четырех – вояки под сорок. Одному из них, отдельно взятому Ефимову уже под полтинник.
Четвертым был лейтенант прошлого года выпуска. Другой должности для него не нашлось. Нормальный парень, да и офицер грамотный, молодой только. Но, как известно, этот недостаток… Продолжать рассуждать на эту тему нет смысла. И так все понятно.
– А вот и Петрович! – обрадованно возвестил Кречетов.
Ефимов взглянул за светофор, на перекресток. Александр оказался прав. Там остановился на красный свет и мигал правым поворотником черный джип Банникова – здоровая и дорогая махина. Взял Вадим Банников его в кредит. Одному богу известно, сколько лет он теперь будет расплачиваться. Ясно одно – долго, даже после повышения зарплаты.
Загорелся зеленый, с визгом покрышек черный джип повернул направо и тут же резко ушел налево, в проулок. Капитан и прапорщик двинулись к остановившейся машине.
– И кого ждем? – Хлопнув дверцей, им навстречу выполз довольно улыбающийся Петрович.
– Вадим, ты сейчас выглядишь, как кот, нажравшийся сметаны, – не преминул подколоть его Ефимов.
– Ага, – не стал отрицать тот и заулыбался еще сильнее. – Только-только откушамши.
– А вот и наши контрактнички, – проговорил Кречетов.
Из автобуса, щурясь на солнышко, один за другим начали выползать разведчики второй роты – Сорокин, Ивашов, Якунин, Арамян и еще двое новеньких, видимо заключивших контракт в то время, пока Ефимов был в отпуске.
– Здравия желаем! – вразнобой поприветствовали они ротного и заместителей командиров групп, стоявших рядом с ним.
Те поздоровались в ответ, и капитан скомандовал:
– Времени в обрез, пошли за покупкой. – Указав рукой направление, он повернулся к Ефимову. – Давай, Михалыч, не затягивай!
Сергей кивнул. Затягивай не затягивай, а день прибытия уже обозначен. Теперь его желание не котируется.
– Ждем-с. – Петрович улыбнулся.
– Хами-хами. – Ефимов пожал протянутую руку и почапал к автобусной остановке.
Не любил он ездить по городу на машине.
Автобусом проще: залез, сел или встал и можно спокойно погрузиться в собственные мысли:
«Вот отдых мой и закончился. На душе тягостно, уезжать от жены и детей не хочется едва ли не до слез. Вот только кто поверит?»
По выходе из отпуска Сергея ждало не самое радостное известие.
– А лейтенант у нас того! – крутя пальцем у виска, доверительно сообщил ему один из бывалых бойцов, старший сержант Боровиков.
Он был из когорты, так сказать, стариков, которые прослужили по контракту более года и уже хорошо знали заместителя командира своей группы.
– Ваня у нас дятел еще тот! – на следующий день поделился с Ефимовым кто-то офицеров роты.
– Ванек непрошибаем, – хмыкнул знакомый старшина.
«Бамс! – подумалось Ефимову. – А командиром моим многие впечатлены. Если так, то у меня есть шанс вскоре познакомиться с новым. Это просто умиляет. О том, что как офицер он слабоват, я уже был наслышан, но не до такой же степени, чтобы об этом мне сообщали в первую очередь?»
Сергей вспомнил их первую встречу перед самым его отпуском.
– Михалыч, знакомься! – Ротный тогда кивнул в сторону лейтенанта, переминавшегося с ноги на ногу. – Твой группник.
– Иван, – протягивая руку, представился новый командир Ефимова.
– Михалыч, – назвал Ефимова ротный.
Ростом новый командор первой группы оказался чуть выше среднего, с торсом древнерусского богатыря, да и рукопожатие его оказалось вполне на уровне. На щеках небольшие ямочки, лицо широкое, слегка курносый нос, губы как губы. Обычный добродушный увалень.
Когда же он заговорил, предположение Ефимова об увальне переросло в уверенность. Иван изъяснялся слегка в нос тихим басом. Если отойти чуть подальше, то слышалось лишь какое-то «бу-бу-бу».
«Ничего, – подумал Ефимов в тот миг. – Прорвемся».
До отъезда оставалось еще три недели, вполне достаточно чтобы как следует подготовить контрактников к любым неожиданностям предстоящих учений. Вот только с этим получилось не очень. Бойцов первой группы по пятам преследовала бесконечная вереница нарядов. В полном составе их удалось собрать только на четвертый день. Хотя Ефимов прибеднялся зря. На тактико-специальные учения они все же попали.
– Вывод групп при проведении ТСУ будет осуществляться воздушным путем, – сообщил командир роты участникам совещания.
Все удивленно вытаращились, для пущего эффекта людям оставалось только разинуть рты, когда они услышали вот какую новость:
– Нам приданы два «Ми-8» и пара «Ми-24» сопровождения.
Не чудо ли? У Ефимова едва не отвалилась челюсть. На его веку подобное происходило впервые. Даже в процессе боевого слаживания при подготовке к командировке в Чечню «вертушки» никогда не привлекались, а тут сразу и такие, и сякие.
«То-то бойцы будут довольны, – подумал Сергей. – Какое-никакое, а разнообразие».
Вот только его самого подобное приключение не радовало. Последнее время заместителя командира группы стало мутить от подобных путешествий. На прыжках еще куда ни шло, взлетел да вывалился, а тут!.. Ему ли не знать, сколь лихо наши летуны осуществляли вывод групп. Умотают так, что мало не покажется.
«Н-да. – Ефимов задумался. – Лишний раз перед посадкой лучше не объедаться. А то там же, прямо на борту все и оставишь».
– Михалыч, а где твой группник? – обведя взглядом собравшихся и недосчитавшись одной боевой единицы, поинтересовался ротный.
Сергей неопределенно пожал плечами. Достопочтенный лейтенант Кострыкин отвалил в неизвестном направлении два часа назад, в полном соответствии с окончанием рабочего времени. Отряд находился на полевом выходе, служба теперь у всех была безразмерной. Увы, Ванюшу это волновало меньше всего.
Возможно, оно и правильно. Круглосуточно тянуть телегу не хотелось никому. Многие неплохие, в общем-то, контрактники уволились исключительно по этой причине. Так что в чем-то Иван прав, но оставались еще бойцы…
– Михалыч, ты что, его отпустил? – Кречетов изобразил обиду.
Ефимов хмыкнул – еще не хватало отвечать за цельного офицера! – и развел руками. Ротный поморщился, но развивать тему не стал.
– Так, завтра общее прибытие к шести ноль-ноль. Командирам групп принимать решение. Личный состав под руководством заместителей выдвигается к месту доподготовки, занимается обустройством дневки и изготовлением макета местности. Всякую хрень, нужную для этого, возьмете у старшины.
Ближе к восьми старшина припер все то, что так образно поименовал Кречетов: солдатиков и самолетики из пластмассы, крашеные пенопластовые домики, опилки трех цветов, ленточки синего и серо-черного окраса. Опытным людям было, в общем-то, понятно, что чем должно стать.
В лесу кипела работа. Со всех сторон доносились удары топоров. Разведчики всех четырех групп рубили лесную поросль и строили дневки.
– Сашка! – окликнул Ефимов Зудова, санинструктора группы, задумчиво сидевшего на пеньке.
– Я, – отозвался тот, переваливаясь в сторону прапорщика.
Со своими метр с кепкой в высоту и почти столько же в ширину ему действительно оказалось проще сделать именно это.
– Твоя задача в темпе вальса найти четыре рейки метра по полтора каждая, пару десятков гвоздей, катушку белых ниток. И давай-ка тащи сюда Айдарова, пусть площадку под макет местности расчищает.
– Молоток брать? – с достоинством бывалого хозяина уточнил Сашка.
– Бери. – В принципе, Сергей рассчитывал забить гвозди топором, но раз тот сам предложил, то пусть тащит.
Итак, указания были отданы, оставалась самая малость – раздобыть карту местности. Ее удалось надыбать у штабных.
Работа по постройке макета шла полным ходом. Первым делом нашли ровную площадку, очистили ее от листвы и веток. Огородили рейками. Ефимов достал карту, и боевые товарищи совместными усилиями начали творить таинство. Перво-наперво через равные промежутки вколотили в рейки гвоздики. Белыми нитками обозначили координатную сетку. Коричневые, зеленые, желтые опилки от души рассыпали по соответствующим местам, слегка подправили, подровняли палочкой. Ленточками синего цвета обозначили ручей. Кто-то достал из кармана изоляционную ленту и слепил нечто похожее на озеро. Серо-черными веревочками и ленточками народные умельцы обозначили тропинки и дорожки. Расставили домики и в довершение «вывели на позиции» пластмассовых солдатиков. Там и сям разбросали знаки, обозначающие противника.
Наконец все было закончено. Крайний раз заглянув в карту и вполглаза оглядев дело рук своих, Ефимов поморщился, но что-либо переиначивать и улучшать не стал. И так сойдет. Что толку стараться, если на первый раз все в любом случае будет хреново?
Оставив Зудова приглядывать за только что созданным макетом, прапорщик не спеша отправился проверять посты, среди своих именуемые фишками. Он вышел на дорогу, повернул налево и… Слов не было, одни мысли!
Учебно-боевое охранение в составе рядового Гусева и младшего сержанта Горелова, рассевшись на расстеленном коврике, чинно кушало. Автоматы лежали рядышком. Судя по умильным рожам, в душах бойцов царило умиротворение. При появлении заместителя командира группы они потянулись за оружием, но как-то вяло, с ленцой.
– Что за жрач? – с угрозой в голосе спросил Ефимов, всерьез подумывая, не съездить ли одному и другому по уху.
– Да мы смотрим. – Делая попытку оправдаться, Андрей Гусев повел взглядом, указывая направление своего «смотрения».
– Еще раз увижу жрущими на посту – дам в лоб! – пригрозил прапорщик. – За две минуты доели и наблюдаем. Оба! Второй раз повторять, надеюсь, не надо?
Молчание.
– Вы меня поняли?
– Так точно! – отозвался Андрюха, а Горелов, недавно прибывший в подразделение, недовольно насупился.
Ефимов пошел дальше. Следующая по порядку фишка обрадовала его ничуть не больше. Там, где было определено место для несения службы охранением, имелся старый капонир. Насыпь, поросшая травой, заметно возвышалась над землей. Каково же было удивление старого прапорщика, когда он обнаружил одного из двоих отряженных сюда бойцов не за насыпью в капонире, а на стороне, обращенной к противнику.
Коля Арсанов сидел на плащ-палатке, держа на коленях винтовку. Он с невозмутимым видом поглядывал вдаль и представлял собой замечательную мишень для противника, наличие которого, к счастью, сейчас только подразумевалось.
– Арсанов, сука, ты что, совсем не соображаешь? – Ефимов хорошо разогрелся на едоках тушенки и не выдержал.
Впечатление было такое, что бойцы накануне командировки начисто забыли все, чему их учили.
– Тебя же за километр видно!
– Да я же смотрю! – Колян то ли искренне не понимал, то ли косил под дурачка.
– Перегрелся на солнцепеке? А ну живо, смылся отсюда! – рявкнул прапорщик. – Залег, замаскировался. Не дай бог, если я увижу тебя дальше чем с десяти шагов, когда в следующий раз приду!
Николай взглянул в сторону Ефимова, понял, что он не шутит, и быстро-быстро собрал манатки. Он кивнул своему напарнику, мол, давай за мной, а потом скрылся в глубине ближайшего кустарника.
Старшего прапорщика начал разбирать смех.
«Это же просто идиотство какое-то!» – подумал он и побрел дальше.
Добравшись до очередного выносного поста, Ефимов нисколько не удивился, заметив воинов, загорающих на солнышке. Сладкая парочка светила на весь лес полосатыми тельниками.
– Мать твою еж! – невольно вырвалось у него.
Приклад автомата сам собой приласкал ближайшего курортника. Ефимов ударил его слегка, скорее для вида, чем всерьез намереваясь причинить боль.
– Товарищ старший прапорщик! – Рядовой Агушев, попавший под тяжелую руку, то бишь приклад «АКМа», взлетел в воздух.
– Господа, вы не охренели? – зашипел Ефимов, усиленно изображая негодование, а на самом деле едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
Повальный пофигизм порождал смех, возможно, истерический.
– Какого беса вы в таком виде?
– Так жарко.
– И что с того? Вы где находитесь, в охранении или на пляже?
– Товарищ прапорщик, так ведь никого нет! – искренне недоумевал Агушев, потирающий ушибленное плечо. – Ротный и комбат на планировании…
– Нас предупредят! – заверил Ефимова его напарник старший сержант Прошкин, искренне уверенный в правильности «выбранного пути».
Видимо, чтобы окончательно сразить прапорщика, он в качестве довода повертел в руке сотовый и заявил:
– Нам дневальный позвонит.
Легкое движение, и не самый дешевый аппарат отлетел к корневищам ближайшего дерева. Боец метнулся следом.
– Уф, целый. Вот разбили бы!.. – В голосе бойца и вправду послышалась угроза, или Ефимову это только показалось?
– Заткнись! – рявкнул он.
Слова Прошкина вмиг вернули старшего прапорщика на грешную землю, вызвав немалую злость.
– Убрал телефон, сука! Чтобы я его больше не видел! Замечу в руках во время несения службы, отберу и разобью! Вопросы?
– Нет, – буркнул насупившийся Прошкин, начиная одеваться.
Его напарник уже застегивал пуговицы, впрочем, не слишком поспешно. Таким вот образом он пытался сохранить лицо.
«Ну-ну, пусть сохраняет. – Ефимов мысленно улыбнулся. – На первый раз соблюдем какие-никакие приличия».
Видимо, Ефимову в утешение, бойцы, несшие службу на левом фланге, бдили.
– Стой. Три, – окликнула его зеленая кочка.
– Пять, – машинально ответил Ефимов и только потом сообразил, что не назначал пароля.
– Не сходится! – буркнул окружающий ландшафт голосом старшего сержанта Боровикова.
– А пароль «Свои» подойдет? – К прапорщику вернулось хорошее настроение.
– «Свои»? – последовало секундное молчание. – Ну, «Свои» так «Свои», – покладисто согласился Боровиков.
Ветви дрогнули, сержант поднялся и двинулся навстречу прапорщику, лыбясь во всю ширину своего круглого лица. Зашевелился и его напарник, находившийся на небольшом отдалении.
– Пока молодцы! – похвалил Ефимов.
– А почему пока? – делано возмутился старший сержант, крутя из стороны в сторону свой «Печенег».
– А потому, что еще не вечер.
– Ага. – Федор понятливо кивнул, попятился и опять забрался в дебри, до того скрывавшие его фигуру.
«Ладно, будем считать, что теперь охранение несет службу как положено, – решил про себя Ефимов. – Можно возвращаться к основной части группы и посмотреть, что там у нас с дневками».
Посыльный из штаба прибежал ближе к полудню. Сообщенная им новость порадовала. Обещанный было смотр мест базирования отменен.
– Саша, собирай фигурки и домики! – скомандовал Ефимов сидевшему на пеньке ефрейтору Зудову, имея в виду условные обозначения, выложенные на макете.
– А рейки куда? – Почесываясь, Сашка рассовывал элементы материальной базы по полиэтиленовым пакетам.
Ефимов задумался. С одной стороны, рейки еще могли пригодиться для следующего макета, с другой, когда это еще будет?
Прапорщик махнул рукой и приказал:
– Пусть здесь остаются.
– Есть! – Зудов довольно заулыбался, тащить рейки в лагерь ему не хотелось.
Ефимов взглянул на часы: двенадцать двадцать пять, через час обед. А в пятнадцать ноль-ноль намечался вывод групп. Пока вроде бы все шло по графику. Это радовало, но не утешало.
– Товарищ прапорщик, а мы действительно в район разведки на вертолетах выводиться будем?
– Говорят, – не стал отрицать Ефимов.
– Здорово! – Сашка радостно улыбался.
Ефимов хмыкнул и проговорил:
– А я вот не люблю летать. Укачивает, особенно последнее время. Как вспомню крайние прыжки с парашютом, так сразу тошно становится. Прыгали мы с «Ан-2». На моей памяти они прилетели к нам первый раз, а до того либо «восьмерки», либо «Ан-12». Я в первом борту. Так сказать, на мясо, ведь первый борт – он пристрелочный. Я, дурак, сам напросился. Как раз самое то, чтобы не спеша добраться обратно до взлетки и совершить второй прыжок. Сели, взлетели, Гад-пилот заложил вираж, мне поплохело. Самолет выровнялся, я поглядел в иллюминатор. Тут летчик помахал крылышками, и я поехал окончательно. В душе только одно желание – скорее выпрыгнуть, а до этого продержаться, не блевануть. Толчок, прыжок, выворачивающий внутренности, сводящее с ума головокружение, правая рука на кольце остается неподвижной, за общей хреноватостью не слышу щелчка прибора, но вот рывок основного купола, медленное падение с мольбой, чтобы скорее закончилось. Надо не забыть осмотреться, развернуться по ветру, поглядеть на землю. А внизу между участками снега блестящая водная гладь – лед! Опускаться на него не хочется, чревато. Эта мысль на какое-то время забивает все прочие проблемы, даже желание поблевать с высоты на фигурки солдатиков, дежурящих на площадке приземления. Тяну стропы управления, подруливая на снежный участок. Есть касание!.. Ноги легко пробивают снежную кашу и по коленки тонут в ледяной воде, покрывающей все поле вокруг. Даже не пытаясь удержаться, заваливаюсь на бок в снег. Парашют мягко опускается следом. Мне везет, ветра нет. Лежу, краем глаза замечаю бойца, бегущего ко мне по площадке приземления. Встаю, на предложение помощи машу рукой. Мол, все в норме. Ловлю себя на мысли, что, если чуть-чуть качнусь, тут же вывернет. Лицо обильно покрыто потом. Медленно, как в тумане, стараясь не делать резких движений, привычно завязываю стропы бесконечной петлей, отстегиваю запасной парашют, достаю и разворачиваю сумку, снимаю подвесную систему, забираю в карман бушлата стропорез, из ранца выдергиваю звено ручного раскрытия и укладываю на дно сумки, все остальное следует туда же. Закинув за плечо автомат, с трудом топаю к рядам парашютов, разложенных на бетонке. Тошнота постепенно отпускает. Увы, ожидание второго прыжка мучительно, стоит только взглянуть на садящийся или взлетающий «Ан-2», меня тут же начинает не на шутку мутить. Наконец бежим к борту. Летчик второго самолета младше, не так опытен. Наверное, поэтому и летим без выкрутасов. Прыгаю! Мутить стало только тогда, когда начали раскручиваться стропы. Все, абзац, вторая серия! Н-да… Как вспомню, так вздрогну. Летать на «вертушке» не хочется, но разве у меня есть выбор?
– Нету. – Ефрейтор Зудов, как последняя сволочь, довольно лыбился.
– Пошли уж, балбес! – скомандовал Ефимов, изображая выдачу оплеухи.
Зудов расплылся в усмешке еще сильнее, двинулся следом.
Вскоре заместителю командира группы известно, что вывод перенесли на девять утра.
«Черт! – мысленно выругался Ефимов. – Опять ожидание…»
– Порядок посадки в вертолет обратный. – Личный состав инструктировал лейтенант Кострыкин, Ефимов не вмешивался. – Тыл, вторая тройка ядра, радисты, первая тройка ядра, головняк. Я выхожу последним. – «Крайним!» – про себя поправил его прапорщик, но вслух этого говорить не стал. – Боровиков на турель. Десантируемся как можно быстрее. Федор! – обратился группник к Боровикову. – Ты выпрыгиваешь и сразу же изготавливаешься к бою.
– Только под блоками НУРСов не встань! – добавил Ефимов, и Федор понимающе кивнул.
– Остальные выбегают и занимают круговую оборону, как отрабатывали.
– Вначале по прямой выскакиваете из-под винтов, – наверное, уже в десятый раз напомнил Ефимов. – «Ми-8» все видели, прыгали. Про наклон винтов вперед знаете, не мне вам объяснять, поэтому лишь напоминаю: по курсу вертолета никто не находится. Ясно?
– Так точно.
– Как только вертушка взлетит, бегом к лесу. – Ванек почесал за ухом.
– Боевым порядком, – вновь вмешался Ефимов. – Головняк и так далее. Быстро, но не забывая прикрывать друг друга.
– Радисты и я следуем за второй тройкой ядра. – Ефимов не знал, чем уж так не понравился окружающим новый группник.
Ему самому он не казался непроходимым тупицей. Да, увалень, да, слегка тормознут, но в целом вроде бы вполне адекватен. Разве что голос звучит так, будто доносится из бочки.
– Михалыч, а ты где? – Продолжая почесывать за ухом, Ваня повернулся лицом к своему заместителю.
– С головняком, четвертым. – Ефимов наметил себе это место, потому что оно позволяло рулить авангардом, контролировать направление движения, выбирать маршрут.
– Добро. – Иван наклонился, сорвал травинку, сунул в рот и сжал зубы.
На широких скулах отчетливо проступили желваки. Травинка хрустнула.
Прапорщик взглянул на часы. До прилета обещанного транспорта оставалось еще минут сорок.
– Дударенков! – окликнул Ефимов снайпера, начавшего сладко позевывать. – Зажигалка есть?
Пашка кивнул.
– Возьмешь у командира «дым». Обозначишь площадку приземления.
Дымовые шашки, выдаваемые со складов, были черт-те какого года выпуска, и запалить их теркой не всегда получалось. Требовалось что-то более радикальное и надежное. Из рюкзака группника в руки Дударенкова перекочевал цилиндр цвета ржаной соломы.
– Увидишь вертолет – поджигай. Понятно?
– Так точно, – отозвался снайпер и без дополнительной команды отправился на площадку приземления.
Странно, но Ефимов слегка нервничал.
Группа расползлась по кустам, утихли разговоры и шорохи. В небе завис жаворонок. Солнце поднималось, становилось жарко. На спине выступили первые капли пота, и наконец из-за горизонта донесся рокот вертолетных двигателей. Он приближался, и вот над лысиной бывшего стрельбища ПВО показалось зеленое пятнышко «Ми-8», следом еще одно. Шум моторов и гул лопастей стремительно нарастали, очертания машин становились все более и более отчетливыми. В отдалении хищными тенями прошли два «Ми-24».
«Пора», – подумалось Ефимову.
Словно в такт его мыслям Дударенков вскочил на ноги и, широко размахнувшись, швырнул на середину площадки серо-желтый цилиндр с пока еще едва заметным шлейфом, тянувшимся за ним. Но уже в следующее мгновенье от земли повалил серо-сизый дым. Обычный, ничем не примечательный, без добавления цветных красителей, зато его было много. Уносимые ветром клубы потекли по полю, обозначая центр площадки приземления. Командир группы вошел в связь с бортом и теперь излишне громко сообщал, что он его видит.
«Восьмерка» сделала круг, замедлила полет, снизилась и мягко коснулась колесами песчаной почвы.
– Пошли, пошли! – пронеслась по лесу повторяющаяся команда.
Тыловая тройка бегом подхватилась с места и помчалась к ожидающему транспорту. Остальные устремились следом.
Свет, тени, дрожь металла под ногами, ускорение, тянущее назад, ускользающая земля… Чувство полета… Тьфу ты, господи!
На счастье Ефимова, летчики особо не выеживались. Его мутило, но не настолько сильно, чтобы всерьез обращать на это внимание. Горячий воздух, врываясь в иллюминатор, сушил губы. Сергей окинул взглядом салон, слегонца пнул Башмакова, вертевшего автоматом. Тот сразу сообразил, что к чему, без слов опустил ствол и замер неподвижной статуей. Ефимов же вернулся к созерцанию пейзажей, проносящихся за бортом.
Через несколько минут спецназовцы проскочили над лентой междугородной автомагистрали, миновали знакомый поселок. Под ногами вновь расстилался открытый участок – заброшенные, давно непаханые поля, местами поросшие молодыми березами и невысокими соснами.
– Приготовиться к десантированию!
Вертолет рухнул вниз, завис над местом приземления, качнулся, присел на амортизаторах, шатнулся еще разок и замер.
– Пошел, пошел! – торопил группник, стоя у двери и мешая разведчикам, выскакивающим наружу.
Ефимов сбежал по ступенькам, рванул по прямой, отбежал метров на тридцать и только теперь начал уходить в сторону. Для столь короткого броска сердце стучало излишне громко. Плюхнувшись за куст рогоза, прапорщик приподнялся на локтях и огляделся по сторонам. Десантирование заканчивалось, его ребятишки для первого раза довольно слаженно занимали круговую оборону. Переваливаясь с боку на бок, бежал Ваня Кострыкин.
Ветер от винтов усилился, заглушая все звуки вокруг. «Ми-8», словно оттолкнувшись от земли, подскочил, взмыл вверх и полетел на северо-запад.
– Уходим! – Ефимов вскочил на ноги, не дожидаясь команды группника. – В лес, живо в лес!
Иван кинул на него взгляд и согласно кивнул. Прапорщик побежал, а Кострыкин медленно поплелся следом.
На организацию связи ушло пятьдесят шесть минут. С этим сложилось лишь после того, как выяснилось, что Иван что-то напутал и дал радистам неверный азимут. Наметившееся отставание по времени группе пришлось компенсировать ускоренным передвижением. Начали разведчики довольно лихо и наверстали бы график быстро, но появились новые накладки, на этот раз связанные с ориентированием.
В том, что выданная карта окажется до безобразия устаревшей, спецназовцы не сомневались с самого начала. Она не обманула их ожиданий. Там, где на ней рос лес, оказались сплошные вырубки. В тех местах, где некогда находились поля, появились лесные заросли. Маршрут скрытного передвижения, выбранный заранее, пришлось отвергнуть и идти, что называется, «в направлении».
Быстрая ходьба, почти бег, и солнце, жарившее с небес, сделали свое дело. Пот тек с разведчиков ручьями, маскхалаты промокли насквозь, вода расходовалась как-то излишне быстро.
Объявленный Ефимовым режим экономии по большей части не действовал. Пока вода была – пили ее, не задумываясь о дальнейшем. Но прапорщик не слишком и не особо настаивал. Он точно знал, что впереди их ждала река. Хотя к ней еще следовало выйти, причем по возможности незамеченными.
То, что противник не дремлет, стало ясно уже совсем скоро. Звук, донесшийся с неба, безошибочно указывал на появление шпионских средств неприятеля.
– Беспилотник!.. – Именно это слово тихим эхом полетело по лесу.
– Заныкаться, не двигаться! – пронеслась по колонне разведчиков, втянувшихся в очередное мелколесье, команда, громко отданная Кострыкиным. Бойцы сыпанули в стороны, прячась под кронами деревьев и в глубине кустарников. Лесное эхо, многократно повторяясь, понесло вдаль зычный командирский окрик.
– Без палева! – усмехнулся пулеметчик старший сержант Боровиков, находившийся неподалеку от Ефимова.
– Ну да, ну да, – угрюмо согласился прапорщик. – Слов нет, только мысли.
Жужжание летающего «вражеского глаза» прошло стороной и растаяло в поднебесье.
– Привал! – все так же громко объявил лейтенант.
Ефимов вышел из-под тени старого ясеня и не спеша двинулся к командиру группы.
– Ваня, ты что так орешь?
– А какая разница? – Кострыкин удивленно вытаращился на своего зама. – Никого же нет!
– Во-первых, кто его знает, есть рядом кто или нет. Во-вторых, мы рабы привычек. Как приучились – так и делаем. Привыкнешь говорить громко, и там, где не надо, тоже брякнешь на всю округу, – вынужденно поучал лейтенанта опытный прапорщик.
– Да ну? – возразил Иван и со знанием дела, уловив смысл того, что Ефимов имел в виду, добавил: – Ученья – это ученья, а война есть война. На войне все по-тихому.
Прапорщик усмехнулся.
– Лучше сразу привыкать делать правильно, чем потом переучиваться. – Он не желал продолжать спор и осведомился: – Привал сколько минут? Перекус разрешим?
– Да. – Группник уверенно кивнул, повернулся к ближайшему бойцу и приказал: – Оповести всех – тридцать минут, можно перекусить.
На этот раз команда отдавалась почти шепотом, и это радовало. Не будучи привязанным ни к одной из троек, Ефимов выбрал местечко поукромнее, поковырялся в рюкзаке и достал банку паштета. Есть особо не хотелось, но хотя бы слегка перекусить следовало.
Покончив с паштетом, Сергей погрузился в размышления о предстоящем учении. По прошествии двадцати минут он встал и, не беря рюкзака, решил провести «шурави контрол» – отправился на проверку троек, расползшихся по лесу.
Общее впечатление удручало. Позиция, занимаемая группой, больше напоминала лежбище котиков. Разгрузки оказались скинуты повсеместно. Отдельные личности стащили с себя маскхалаты и щеголяли в тельниках, а то и с голым торсом.
Но всех превзошел «гвардеец» Прошкин. Скинув с себя все, он возлежал на расстеленной плащ-палатке и сладко похрапывал. Носок ботинка Ефимова чуть замедлился на подлете и врезался в бочину старшего сержанта. Тот охнул, сел, выпучив глаза, напружинился с явным намерением адекватно ответить обидчику, но Ефимов его опередил. Левая рука Сергея рванулась вперед и крепко вцепилась в шею провинившегося. Прошкин попробовал вырваться, но пальцы прапорщика сжались чуть сильнее. Боец захрипел.
– Только дернись! – предупредил Ефимов, слегка ослабляя хватку.
Сержант что-то зло буркнул, но заместителю командира группы было все равно.
– Успокоился? Теперь слушай: времени до командировки осталось слишком мало, мне некогда к каждому из вас искать индивидуальный подход. Буду поступать проще. Не нравится – пиши рапорт, увольняйся или переходи в другую группу. Можешь жаловаться, твое право, но бардак мне не нужен. Если я сказал делать так, значит, выполняй. Это что означает? – Ефимов кивнул на обнаженную фигуру. – Какого хрена вы тут пляж устроили? – Прапорщик шипел достаточно громко, чтобы его слышала вся тройка, в состав которой входил этот «нудист». – Еще раз подобное повторится – обломаю приклад о чью-то рожу. Всем все ясно? – Ефимов повернулся к притихшему и поспешно одевающемуся Шамилю Айдарову, а Башмаков прозорливо уполз в кусты. – Через пять минут начало движения!
Прапорщик отпустил шею Виктора и отправился дальше, шипением и руганью приводя расслабившихся бойцов к «нормальному бою». Через десять минут воинство, слегка ошалевшее от такого разбора полетов, наконец приготовилось к началу движения.
Сказать, что Ефимов разозлился, было бы неправильно. Он негодовал, пребывал в бешенстве. Такое впечатление, что здесь собрались пацаны-допризывники. Ладно бы неподобающим образом вели себя только недавно прибывшие, но ведь некоторые из бойцов служили по контракту по полгода и больше.
Увы, сам Ефимов их не обучал, этот год с группой его почти не было. Вначале долго болел, затем ушел в почти трехмесячный отпуск. К его окончанию едва-едва успел восстановиться. Так что к вящему сожалению самого старшего прапорщика в группе было всего три бойца, с которыми ему приходилось заниматься раньше. Только их он хоть чему-то успел научить.
Крайние полгода группой рулил Кострыкин. Приходилось признать, что Ваня делал это плохо.
«Но что с него взять? – рассуждал Ефимов. – Год как из училища, сам не старше большей части бойцов, а некоторых гораздо младше. Вот только едва ли это его оправдывает. В конце концов, к чему его готовили? Разве не к тому, как управлять и учить? А, ладно, разберемся, немного времени у нас еще есть».
– Командир! – Близ Ефимова, вынырнув из-за деревьев, нарисовался старший сержант Боровиков. – Там чужая группа. – Он указал рукой в сторону поля, поросшего мелколесьем.
– Замерли! – Прапорщик движением руки отдал команду «садись, наблюдать, тихо».
Ефимов улыбнулся. Его разведосы, малость взбодренные недавними разборками, медленно расползлись в стороны, заняли положение для стрельбы лежа и замерли.
– За мной! – шепнул прапорщик Федору, пригнулся и двинулся в указанном им направлении.
Боровиков оказался прав. Среди росших вразнобой берез и сосен мелькали зеленые фигурки. Не требовалось даже подносить к глазам бинокль, чтобы опознать в них разведчиков соседней роты, игравших на стороне противника. Перемещались те довольно шустро. Их разведывательный дозор уже поравнялся с головняком первой группы и теперь продолжал стремительное движение, уходил дальше, в направлении соснового бора, виднеющегося на горизонте.
– Уничтожим? – с надеждой в голосе предложил Федор, но Ефимов отрицательно качнул головой.
Какой в этом смысл, если цель первой группы совсем другая? Нападение на условного врага равносильно уничтожению самих себя. Принцип прост: обнаружение означает провал задания.
– Нет, – возразил Ефимов в ответ на новую робкую попытку Федора настоять на своем предложении. – Поступим получше: мы пойдем за ними. Едва ли противостоящая нам сторона станет посылать беспилотники по маршруту следования своей разведгруппы. – Прапорщик говорил уверенно, вот только еще бы и противнику прислушаться к его словам!
«Но, как говорится, кто не рискует… уж где-где, а на учениях можно, – продолжил свои рассуждения Ефимов, уже не озвучивая их. – В конце концов, что мы теряем? Всерьез не убьют, а прочее ерунда. Поматерят малость на разборе полетов, пальчиком погрозят, скажут, какие мы негодяи, и, собственно, все. Так я не сахарный, а Ване вообще любые нарекания до лампочки. Его ругать, что небо красить. Одним словом, по фигу».
– Ваня! – Вернувшись к группе, Ефимов и Боровиков приблизились к Кострыкину, укладывавшему в рюкзак газовую горелку. – Только что по полю прочапала тридцать вторая группа. Предлагаю выждать десять минут и двинуться следом.
– А если они остановятся и мы на них наткнемся? – Вопрос, заданный лейтенантом, был не лишен смысла.
– Не остановятся, – уверенно заявил Ефимов. – Я неплохо знаю командира тридцать второй старшего лейтенанта Васяткина. Если он рванул, то будет лететь, пока все не сдохнут. Догнать, перегнать, всех убить!.. Мо-ло-дец. Мы же, Ваня, торопиться не будем, тихим сапом за ними пойдем. По яблоневой посадочке, потом вообще на их след попадем, а как только в лес забредем – отвернем в сторону. Васяткин же наверняка на новый круг пойдет. Он же уверен, что его никто обогнать не может. Немудрено, при таком-то темпе передвижения! На следующем кругу главный боевик отряда наверняка на наш след напорется, но это по фигу. К тому времени мы уже село минуем и окажемся за речкой. А туда ему, согласно условиям игры, хода нет. За речкой нас обеспеченцы и снайпера из отдельной роты дожидаются. Но о них потом думать будем.
– Тогда пошли. – Иван не стал требовать более подробных разъяснений, и это было хорошо.
Солнце продолжало припекать. Жарища. Наверняка за тридцать пять в тени. Маскхалаты насквозь мокрые, вода почти кончилась. Даже у Ефимова осталось едва ли больше трети от изначально взятого количества. А до реки еще идти и идти.
– Да ну на хрен! – Прошкин, двигавшийся в авангарде, в очередной раз содрал с лица липкую паутину. – Задолбало!
Ефимов услышал идущую от сердца фразу и усмехнулся. Пока разведгруппа шла по этому участку леса, Прошкин вмазывался в паутину, растянутую между деревьев, наверное, уже раз десять. Что ж, не стоит добивать его окончательно.
– За мной! – Ефимов обогнул остановившегося бойца и, не замедляя движения, пошел дальше.
Принятию такого решения способствовало вовсе не состояние Прошкина, излишне нервно относившегося к паутине, а поджимающее время. Сергей ускорил движение и сам чуть было не начал материться. Теперь сети, развешанные на ветвях, в первую очередь доставались ему. Он смахнул со лба еще одно липкое препятствие и выставил вперед руку, чтобы не снимать с лица эту мерзость ежеминутно.
Лес, по которому двигалась группа, по большей части оказался светел. Разве что изредка на пути попадались вывороченные ветром деревья да сваленные в кучу ветки на местах старых вырубок. Местность являла собой довольно ровный участок, без каких-либо возвышенностей и оврагов, но все же длительное отсутствие тренировок давало о себе знать. От нагруженного рюкзака болели плечи, ныли мышцы голени, тянуло бедро.
Остальные чувствовали себя чуть получше, но едва ли это их радовало. Маршевая втянутость разведчиков группы оставляла желать лучшего. Хотя, возможно, в этом была виновата неимоверная жара, вторую неделю царившая над всеми этими районами.
– Через дорогу бегом!
Ефимов подобрался как можно ближе к автотрассе, подождал, когда растянувшиеся в движении спецназовцы подойдут, и только после этого рванул через пышущий жаром асфальт. Он перебежал, огляделся по сторонам, не заметил ничего подозрительного и махнул рукой.
– За мной.
Из-под густых кустов тальника, растущих сразу за дорогой, навстречу бегущему прапорщику дохнуло парной влажной затхлостью. Поморщившись, он перепрыгнул канаву, наполненную мутноватой жижей, продрался сквозь переплетения ветвей, оказался на поляне и припустил к ветлам, росшим на ее противоположной стороне. Под ногами чавкало.
Оказавшись в тени деревьев, Ефимов остановился, переводя дух. Крупные капли пота скатывались со лба, просачивались сквозь брови, срывались вниз, сползали на щеки. Ладонью смахнув соленую влагу, Сергей прислонился к дереву и замер в ожидании. Тут же над ухом назойливо зазвенел комар, еще один и еще. Видимо, даже жара не притупила жажды крови у насекомых, прятавшихся в листве.
Прибив самого обнаглевшего, Ефимов дождался, когда на поляну подтянулась тройка Прошкина, показал «продолжаем движение» и медленно двинулся в глубину речной поймы. Пересекшая поляну группа потянулась следом. В рельефе местности появился небольшой, едва ощущаемый уклон. Почва под ногами становилась все мягче. Зеленый покров, состоявший из десятков видов трав, вначале высокий и сочный, теперь сходил на нет, уступая место крапивному однообразию.
А вот крапива становилась толще. Она буквально с каждым шагом увеличивалась в высоту и в конце концов поднималась на два и более метра. Ее жалящие иглы били в лицо, обжигали ладони, прокалывая тонкую ткань маскхалатов, впивались в ноги и плечи.
Ефимов вначале хоть как-то пытался защититься от этих микроскопических жал, но в конце концов бросил бесполезное занятие. Теперь он шел, пытаясь отрешиться от усиливающейся боли и удерживаясь от желания почесаться. Продираться сквозь толстые стебли жгучих растений становилось все труднее и труднее. К тому же почва стала еще мягче, и стопа начала проваливаться почти по щиколотку.
Вода, взятая с собой, подошла к концу, хотелось пить, но Ефимов берег последнюю бутылку так, на всякий случай. Заросли крапивы сгустились до плотности стены, казались уже совсем непроходимыми. Прапорщик с трудом протискивался вперед, слыша за спиной приглушенную ругань Прошкина, ежесекундно обжигавшегося крапивой.
По-хорошему следовало бы остановиться и треснуть по лбу или по крайней мере резко осадить не в меру разговорчивого, излишне нервного бойца, но Ефимов не чувствовал в себе достаточного количества сил, чтобы распылять их на хренового солдата. Сергей твердо решил, что разбор полетов устроит позже, и кое-как двигался дальше. Сердце неумолчно и громко бухало, с трудом справляясь со своей работой по перекачиванию крови. Общий перегрев обернулся неимоверной усталостью. Идти первым, проминая тропу, труднее всего. Ефимов дышал тяжело, с надрывом.
«Лишь бы выдержал мотор, лишь бы выдержал мотор!» – как заклинание твердил он про себя, не имея уверенности в том, что сердце, отвыкшее от таких нагрузок, не даст сбой.
Наверное, было бы правильнее хотя бы временно поставить во главе группы кого-нибудь другого, но Ефимов считал подобное решение проявлением слабости и даже не рассматривал его. Тем более что до вожделенной реки, по его прикидкам, оставалось совсем немного.
Переступая через очередное бревно, попавшееся на пути, Сергей почувствовал, как мышцы правой голени скрутило немилосердной судорогой. Он скривился, замер, усилием воли распрямил ногу, дождался окончания спазма и, прихрамывая от боли в икроножной мышце, продолжил путь. На все про все ушло не более нескольких секунд. Собственно, этой заминки не заметил никто, разве что Прошкин, оказавшийся совсем рядом и беспрестанно жалующийся на свою жизнь.
С болью в травмированных мышцах идти стало еще тяжелее. Под ногами хлюпало.
Ефимов преодолел небольшой подъем, раздвинул крапивные заросли и неожиданно для самого себя оказался на берегу небольшой речки. Толстые искривленные деревья, росшие по обеим ее сторонам, смыкались ветвями, образуя зеленый шатер.
Илистое дно делало воду темной, но, к немалому удивлению Сергея, она оставалась довольно чистой. От нее тянуло прохладой и тиной. Слева речушка уходила за поворот и скрывалась в глубине леса, справа пряталась за ветвями ветлы, упавшей и частично перекрывшей русло. Дерево все еще боролось за свою жизнь и было густо покрыто листьями. Кривой ствол, извиваясь подобно змее, образовывал импровизированный мост.
«Уже хорошо, не придется раздеваться», – удовлетворенно подумалось Ефимову.
Он вгляделся в глубину русла и увидел маленькую рыбку, убегающую в тень. Сергей улыбнулся и повернулся на топот, раздавшийся за спиной.
– Набирайте воду, – скомандовал он Прошкину, показавшемуся из-за крапивных зарослей, а сам, меся ногами почву, утопающую под подошвами, направился вправо, ко все той же ветле, упавшей этой весной и уже частично укоренившейся в берегах.
Переправа оказалась не столь проста. Ветви, торчавшие во все стороны, мешали проходу, цеплялись за рюкзак и оружие. Подошвы норовили слететь с коры, покрытой скользким зеленым мхом. Но медленное движение позволило прапорщику перевести дух. Сердце немного умерило свой бег и уже не грозилось вырваться из грудной клетки.
– Все, стволы за спину и по одному переходим на эту сторону, – едва оказавшись на другом берегу, приказал Ефимов.
Убедившись, что его команда выполняется, он скинул рюкзак, достал пустые пластиковые бутылки, нашел удобный подход к руслу, начал набирать воду. Налив немного, Сергей поднес горлышко к губам и, не заморачиваясь насчет микробов и прочей нечисти, сделал несколько небольших глотков. Вода слегка отдавала затхлостью, тиной, но в целом показалась ему вполне ничего.
«Главное – мокрая». – Сергей улыбнулся своим мыслям, допил остатки воды и вновь подставил горлышко под текущие струи.