Маршрут трамвая N 5
Рано утром 1942 года яркие лучи летнего восходящего Солнца осветили западную, заречную часть города Горького. Оттуда пахло гарью, войной. Прошел только год с момента варварского нападения фашистской Германии на страну, а война, казалось, уже давно добралась своими щупальцами до города, названного именем великого писателя.
С юго-запада на северо-восток несла свои спокойные воды река Ока, на левобережье которой вырос ряд заводов оборонного назначения. Воздушные налеты фашистов на них следовали один за другим. Вдоль высокого правого берега Оки на юго-запад от площади Лядова протянулось полотно Арзамасского шоссе, которое, достигнув границы города, прощалось с полноводной рекой и уходило южнее, к городу Арзамасу. С юго-восточной стороны к шоссе пристроилась трамвайная линия пятого маршрута.
Выглянувшее Солнце заиграло лучами по крыше длинного четырехэтажного здания военного госпиталя, которое вытянулось вдоль трамвайной линии на площади Лядова. К нему с заднего входа подъезжали легковые машины, грузовики, заполненные ранеными солдатами. Работа там кипела и днем и ночью. Там шла война со смертью. Там бойцы в белых халатах побеждали смерть. У расположившегося с другой стороны Арзамасского шоссе небольшого собора из красного кирпича закопошились люди. Город оживал.
Раздалось долгожданное позвякивание трамвайных колес по стыкам рельсов, появился красного цвета трамвай. Постояв две минуты, двинулся на юго-запад вдоль Арзамасского шоссе туда, где была, да и до сих пор есть, его конечная остановка «Мыза». С левой стороны промелькнул ряд строений, в том числе школа, техникум, и вот она, остановка под названием «Тюрьма». Невдалеке от нее с левой стороны по ходу трамвая расположился неизвестный завод, а за ним, занимая большую площадь, огороженную высокой каменной стеной, – тюрьма. Перед ней – два жилых пятиэтажных здания для работников тюрьмы. Справа по ходу трамвая – пустырь, обрывающийся крутым откосом правобережья реки Оки. Между заводом и тюрьмой приютилась пивная будка, приглашающая рабочий люд опрокинуть кружку-другую после трудовой смены. Трамвай тронулся дальше, к остановке «Макаронная фабрика».
Стоп! Что это?! Там вдалеке, на пустыре, около откоса только что бежал мальчишка. А теперь его нет. Растворился! Как в цирке! Показалось? Да нет, вон он, снова бежит. Только в другую сторону. Что за чертовщина?! Вот это да! – мальчишка-то другой. Тот был в серой клетчатой рубашке, а этот в майке. Откуда он взялся? Из-под земли что ли? Чудеса!
Трамвай заскрипел тормозами перед остановкой «Макаронная фабрика». Перед фабрикой, рядом с трамвайной линией, расположилось пятиэтажное здание так называемого макароновского жилдома, где и проживали герои последующего повествования. Напротив, с правой стороны, за Арзамасским шоссе, как грибы после дождя, за короткое время выросли несколько ветхих домиков и один длинный дощатый барак. Поселок назывался «Мраморны дома». Экзотического названия поселка «Мраморны дома» ни на каких картах города не было. Он вырос самостроем и получил это гордое название от приютившихся здесь переселенцев. Было, правда, еще одно название этого поселка – «Дунькина деревня», но оно как-то не прижилось у макароновских мальчишек, и Дунька, в честь которой он был назван, так и коротала свой век в исторической неизвестности.
Далее трамвай шел мимо главного здания военизированного отряда НКВД. Таким образом, Макаронная фабрика расположилась между двумя важными государственными учреждениями, наводящими страх на всякого рода нарушителей законности и расхитителей социалистической собственности, между НКВД и тюрьмой. Напротив здания НКВД – между шоссе и откосом реки Оки – высилась большая деревянная вышка высотой метров в сорок. Наверху вышки, на длинной металлической трубе, укрепленной горизонтально, был подвешен макет парашюта из белого материала с парашютистом из фанеры. Солдаты, по-видимому, часто и подолгу тренировались в стрельбе по мнимому противнику и так изрешетили парашют и фанерного парашютиста, что от них остались одни ошметки. Со временем вышка обветшала, сгнила, и забирались на нее одни только мальчишки. Взрослые не рисковали. Опасно. Беззубые лестницы вот-вот должны были обрушиться. Ветер раскачивал вышку, и на верхней площадке качало, как на корабле. Только вместо шума набегавших волн слышались потрескивания ветхого строения.
Мальчишкам было раздолье ползать по укрепленным под разными углами крепежным бревнам, соединявшим боковые опоры вышки, а то и спускаться на землю по этим опорам, соединенным между собой в длину мощными скобами.
А трамвай шел дальше, к остановке «Молочный завод». С левой стороны, сразу же после здания НКВД, растянулись склады, где сгружалось все, что только можно вообразить: мешки с каким-то тряпьем, сухарями, пластинами из прессованных семечек подсолнухов и многое другое. Заканчивались склады рядами сложенных бревен – дрова, за которыми простирались поля, где размещались зенитные орудия.
Сразу после складов по ходу трамвая расположился Молочный завод, напротив которого, через шоссе, белело сооружение водонапорной башни. Рядом с этой башней от Арзамасского шоссе в сторону Оки уходила дорога вниз, к реке, к поселку Слуда.
Трамвай шел к следующей остановке – «Тобольские казармы». Слева, за каменным забором трехсотметровой длины, разместился военный городок. В глубину городок занимал значительно большее расстояние, чем вдоль трамвайной линии. Недалеко от трамвайной остановки – проходная с часовым в дверях. За кордоном просматривались в том числе и пятиэтажные, жилые дома. Напротив, с другой стороны шоссе, разместилось большущее двухэтажное здание клуба имени Фрунзе с киноконцертным залом, залом для танцев, большой раздевалкой на первом этаже. Клуб представлял собой неотъемлемую часть Тобольских казарм. Торец клуба со стороны дороги на Слуду был отдан детворе. Там расположилась начальная школа-четырехлетка. В зимнее время в клубе организовывались танцы под духовой оркестр, состоящий наполовину из малолетних воспитанников военной части. Во вместительном кинозале с большой, хорошо оборудованной сценой показывали кино и ставились концерты.
Пустырь за клубом, недалеко от окского откоса, использовался под спортивный комплекс с футбольным стадионом, гаревой легкоатлетической дорожкой и многочисленными спортивными снарядами: турниками, кольцами, брусьями, площадками для прыжков в длину и высоту. Там из молодых солдат и курсантов ускоренно готовили крепких мужчин, способных защищать Родину.
Сооружение, представляющее собой платформу трамвайной остановки «Тобольские казармы», возвышалось над уровнем шоссе метра на два. И под этим сооружением, в семиметровом промежутке между шоссе и платформой, где-то там, внизу, с утра располагались шустрые тетушки-торговки в разноцветных платочках, раскладывая корзинки, пакетики и бидончики с ягодами, молоком и прочей снедью, созревшей к этому времени на подворье.
После остановки «Тобольские казармы» пути Арзамасского шоссе и трамвая временно расходились. Трамвай забирал левее, к следующей остановке – «Детская больница». Затем он шел до остановки «Щелковский хутор». Это место привлекало и детей, и взрослых никогда не высыхающими озерами.
Далее трамвай круто поворачивал направо и с остановки «Караваиха» вновь двигался рядом с шоссе. С левой стороны выстроились деревянные постройки, в том числе райсовета и партийных органов Ворошиловского района. Вдалеке виднелась средняя школа N 48. С правой стороны, за шоссе, сплошной кустарник вплоть до обрыва к Оке.
И вот конечная остановка «Мыза». Там трамвай высаживал пассажиров и делал по кругу разворот в обратную сторону. Дальше надо было идти пешком до моста. Внизу – железная дорога от Ромодановского вокзала в сторону города Павлово-на-Оке. После моста с правой стороны – огромное здание радиотелефонного завода имени Ленина, напротив которого расположилась большая столовая, а далее с левой стороны шоссе начинались владения завода имени Фрунзе. Начинались эти владения огромной свалкой забракованных радиодеталей, из которых радиолюбители выбирали рациональные зерна для своих поделок.
Этим маршрутом ограничивалась сфера уличной жизни мальчишек с макаронки. Иногда они уходили в своих путешествиях от трамвайной линии до Волги с одной стороны и левобережья Оки с заплывом через нее – с другой. Но это было довольно редко. Все же, что выходило за очерченные границы, настораживало огромными далями, но и манило неизвестностью, которая побуждала самых отважных пускаться странствовать на пригородных поездах с Московского вокзала до близлежащих городков и поселков Горьковской области.