Глава 6
Подземелье.
Многомерность.
Внизу было, как и полагается в колодце. Прохладно, темно и мрачно. Ветер завывал где-то далеко вверху. Лишь отзвуки его эхом отражались от каменных стен. А вот песок, поднятый ветром, сыпался в колодец постоянно.
Камохин снял очки, стянул край шемага под подбородок и посветил фонариком сначала по сторонам, затем – вдаль. Проход, начинающийся на дне колодца, тянулся так далеко, что луч фонаря, не встречая преграды, растворялся во тьме. Он был достаточно высокий, чтобы идти не пригибаясь, и широкий, чтобы два человека могли свободно разойтись. Стены, пол и потолок были облицованы плитами из светло-коричневого песчаника. Брейгель провел пальцем по стыку между двумя плитами на стене. Зазор оказался настолько узкий, что в него невозможно было бы просунуть лезвие остро заточенного ножа. Плита была испещрена множеством крошечных значков, похожих на личинки насекомых или причудливо свернувшихся червячков.
Ученые уже ушли вглубь коридора. Лучи их фонарей скользили по стенам. То и дело темноту взрывали фотовспышки. Осипов и Орсон что-то оживленно обсуждали, забыв, скорее всего, обо всем на свете. А уж о стрелках – и подавно.
– Эй! Товарищи ученые! – окликнул ушедших Камохин. Те разом обернулись, ослепив стрелка лучами своих фонарей. – Вы далеко собрались? – Камохин прикрыл глаза ладонью.
– Идите сюда! – ответил Орсон. Голос его эхом раскатился под низким сводом. – Это необычайно интересно!
– С ними не поспоришь, – усмехнулся Брейгель и зашагал вперед.
Камохину страшно не хотелось уходить от колодца. Он и сам не мог в точности объяснить почему. Вроде бы никаких дурных предчувствий у него не было. А вот не хотелось, и все тут! Но при этом он понимал, что Брейгель прав, лучше подойти к ученым и посмотреть, что они там отыскали, чем перекликаться издали.
Пройдя примерно половину пути, отделявшего их от ученых, Брейгель неожиданно остановился и посветил на стену.
– Бамалама… – произнес он едва слышно.
– Ну как? – спросил Осипов.
– Наводит на размышления.
Плиты с высеченными на них непонятными письменами закончились. На очередной плите, во всю ее высоту, был вырезан паук, вытянувший лапы вверх и вниз. Точно такой же, как на пакале и на камне, найденном в сумке «эксперта».
Камохин направил свет на противоположную стену – там был точно такой же паук.
– И что это значит?
Вопрос повис во мраке и тишине.
Стрелки медленно пошли дальше, водя лучами фонарей по стенам.
После изображений пауков они увидели большие стилизованные звезды. Дальше – две плиты с изображениями лодки с мачтой, на которой человек, стоящий в лодке, пытался растянусь парус. У человека была большая голова с неправильными чертами лица и очень длинным носом. Руки и ноги его были словно из пластилина, а на спине – горб. Странным казалось и то, что лодка как будто висела в пустоте – под ней не было даже условных волнистых линий, обозначающих воду, как изображают ее дети или древние египтяне. Рисунки были совершенно одинаковые по обеим сторонам прохода, будто сделанные по одному клише. За странными лодочниками следовали плиты, вновь испещренные странными письменами.
– Кто-нибудь в курсе, что это за язык? – громко спросил Камохин.
– Мы с Крисом сошлись во мнении, что это язык майя, – ответил Осипов. – Хотя, конечно, мы не специалисты.
– Слыхал? – кивнул Камохин Брейгелю. – Два не специалиста уверены, что это написали майя!
– Нормальный научный подход, – ничуть не удивился фламандец. – Теперь мы в курсе, чьи это художества.
Дальше по обеим стенам чередовались следующие рисунки: оскалившийся человеческий череп, треснувший кувшин, закрученная спиралью морская раковина, страшный зверь…
– Это – динозавр! – остановился возле последней картинки Брейгель.
– Дейноних, – уточнил Орсон.
На следующих двух плитах был нарисован до безобразия толстый человек в чудном, испещренном змеящимся узором костюме. Руки у него были расставлены, потому что талия была слишком широка для того, чтобы прижать их к бокам. А вот почему у него была только одна нога?.. Может, другую дейноних отхватил?.. На голове у него была облегающая шапка, похожая на танкистский шлем. А на глазах – защитные очки, в точности такие, как у Орсона!
– Док, он похож на тебя! – указал на картинку Камохин.
– Неправда, – обиделся биолог. – Я совсем не толстый.
– Вы все это задокументировали? – помахал руками по сторонам Брейгель.
– Конечно, – кивнул Осипов. – Взгляните-ка на это.
На плите, возле которой остановились ученые, был изображен человек с огромным носом, оттопыренными губами и зверски выпученными глазами. Голову его украшал убор из птичьих перьев, руки были раскинуты, а ноги едва ли не завязаны узлом. Рисунок, как и все предыдущие, был в точности скопирован на противоположной стене.
– Я его знаю! – ткнув пальцем в стену, воскликнул Камохин. – Это же парень с пакаля, который мы нашли в замерзшем городе!
– Точно, – согласился Брейгель.
– Остальные рисунки, как мне кажется, я тоже видел на доске пакалей в кабинете у Кирсанова, – сказал Осипов. – Я могу и ошибаться, но в любом случае стилистика рисунков очень похожа. Все это стилизации под искусство древней Мезоамерики.
– И надписи на языке майя, – добавил Брейгель.
– Верно.
– В центре Монгольской Гоби?
Осипов только руками развел:
– Аномальная зона. Быть может, этот подземный ход – тоже ее часть.
– Наемники, выходит, знали о нем?
– Или они сами открыли вход, – заметил Орсон.
– И выпустили охранявшего сокровища паука, – усмехнулся Камохин. – Интересно, здесь нет еще одной такой же твари?
– Еще раз повторяю, это был не паук! – менторским тоном изрек Орсон. – На Земле арахниды так же, как насекомые и членистоногие, не имеют внутреннего скелета. Вес их тела распределяется по внешнему хитиновому покрову. С увеличением размеров насекомых увеличивается и их масса. А значит, должна увеличиваться и толщина хитинового покрова, чтобы он не ломался под весом мышц. Вся проблема в том, что хитиновый панцирь обладает собственной массой. Становясь толще и тяжелее с увеличением массы самого насекомого, хитиновый панцирь в какой-то момент становится настолько тяжелым, что животное не в состоянии двигаться. Это все равно что пытаться сделать танк неуязвимым, наращивая толщину брони.
– Но тот паук, которого мы видели, бегал довольно резво.
– О чем я и говорю! Это существо только внешне напоминало паука! На самом деле таковым не являясь. У него непременно должен быть внутренний скелет. А из этого я делаю вывод, что это существо неземного происхождения. Потому что даже в доисторические времена насекомые на Земле не имели внутреннего скелета.
– Я в детстве считал, что все пауки, если и не инопланетяне, так все равно какие-то монстры, – сказал Брейгель. – Уж очень они необычные на вид. И сети, опять же, плетут. К тому же они еще и ядовитые…
– Вопреки расхожему мнению, на Земле нет ни одного вида ядовитых пауков! – авторитетно встал на защиту арахнидов биолог.
– А как же тарантул?
– Чушь! Укус тарантула болезнен, но не смертелен.
– Серьезно? Ты меня успокоил, Док!
– А что там дальше? – Камохин посветил фонариком в дальний конец коридора.
Луч света скользнул по стенам, потолку и исчез в темноте.
– Похоже, этот коридор уходит в никуда, – сказал Брейгель.
– А этот?
Осипов посветил рядом с плитой, на которой был нарисован большеголовый человек с пакаля. На месте очередной плиты темнел новый проход. Орсон посветил в другую сторону. Там имелся точно такой же проход, уходящий под прямым углом от центрального.
Камохин заглянул в ближайший к нему проход. Точно такие же стены из светло-коричневого песчаника, испещренные загадочными письменами.
– Это просто лабиринт какой-то, – озадаченно произнес он. – Предлагаю вернуться назад.
– Почему? – удивленно спросил Орсон.
– Чтобы не заблудиться.
– Если идти все время прямо, то не заблудимся.
– А можно еще держаться рукой за левую стену, – сказал Брейгель. – Потом, когда повернешь назад, нужно прижать к стене правую руку. И без проблем выйдешь туда, откуда пришел.
– Можно делать отметки на стенах, – показал толстый черный маркер Осипов.
– Вы что, собираетесь исследовать этот лабиринт? – непонимающе посмотрел на товарищей Камохин.
– Ну, для того, чтобы заняться серьезным исследованием этого крайне любопытного объекта, у нас слишком мало времени и недостаточно провизии, – с сожалением развел руками Осипов. – Но мы можем хотя бы попытаться осмотреть и задокументировать то… то, что сможем.
– Док-Вик, – подозрительно прищурился Камохин. – Скажи честно, ты пытаешься задурить мне голову?
– Вовсе нет, – обиделся Осипов. – Я просто сам запутался.
– Так, – Камохин посмотрел на часы. – Через два часа за нами прилетит вертолет.
– Мы не так далеко ушли от места встречи, – сказал Брейгель. – Если подадим сигнал от колодца, в вертолете увидят ракету.
– Это если наверху прекратится песчаная буря.
– А если не прекратится, так нам там все равно делать нечего. Вертолет повторит заход через шесть часов. А потом – еще через шесть… И так пока не надоест.
– Прости? – непонимающе наклонил голову к плечу Орсон. – Что значит «пока не надоест»?
– Пока в Центре не решат, что в этом больше нет смысла, – уточнил Камохин.
– И когда же наступит столь значимый для нас момент?
– Полагаю, все зависит от того, насколько высоко ценит нас господин Кирсанов.
– Если бы он знал, что мы здесь нашли, – похлопал ладонью по стене Осипов, – он бы сам сюда прилетел.
– Честно признаться, у меня все это как-то не укладывается в голове, – помахал растопыренной пятерней Брейгель. – Ну ладно гигантский паук – в аномальной зоне чего только не увидишь. Но пакаль с изображением паука, камень с пауком и теперь еще подземный ход, в начале которого нарисован все тот же паук… Какая тут связь?
– Тот же самый паук изображен в долине Наска, – напомнил Осипов.
– Только очень большой, – добавил Орсон.
– Как тот, что бегал наверху? – ткнул пальцем в потолок Брейгель.
– Больше.
– Да, куда уж больше-то? – развел руками фламандец.
– Гораздо больше.
– Игорь, как убедить тебя в том, что нам следует осмотреть этот туннель?
– Меня не нужно ни в чем убеждать, – набычился Камохин. – Мы выполнили миссию – пакаль у нас. Любые другие действия в аномальной зоне должны быть заранее продуманы, спланированы и подготовлены.
– Ты сам-то понял, что сказал? – насмешливо посмотрел на него Орсон. – Мы понятия не имеем, с чем можем столкнуться в аномальной зоне. Как при этом можно что-то заранее спланировать? Откуда мы могли знать, что найдем этот проход?
– Если этот проход столь важен, мы вернемся сюда снова, как следует подготовившись.
– А ты уверен в том, что к тому времени он все еще будет здесь? Этому туннелю место в Южной Америке, а никак не в Монголии!
По мнению Камохина, самое разумное, что можно было сделать в подобной ситуации, это поскорее убраться из туннеля, которому здесь не место. Осторожность, присущая ему от природы, была отточена и обострена годами службы в спецназе. А исключительное здравомыслие он так и вовсе считал своей отличительной чертой. И именно здравомыслие подсказало ему, что не такого ответа ждут от него остальные члены группы. К тому же, если наверху продолжала бушевать песчаная буря, шансов улететь с первым рейсом вертолета у них все равно не было.