Глава 13
Орсон выдернул из стены дротик, осторожно снял с него шоколадный батончик и спрятал в карман. А дротик аккуратно убрал в алюминиевую тубу для образцов с закручивающейся крышкой.
– Только не ешь эту шоколадку, Док! – предупредил Брейгель.
– Не касайся меня как идиота, – насмешливо посмотрел на фламандца биолог.
– Что? – непонимающе сдвинул брови тот.
– Я имел в виду… – Орсон устремил задумчивый взгляд на потолок. – Наверное, я хотел сказать что-то другое?
– Так как вам удалось меня вытащить? – спросил Камохин.
Осипов улыбнулся и показал два пакаля с пауками.
– Опа! – изумленно вскинул брови Камохин. – Это как же?
– Нашли здесь, между плит.
– Зачем тебе отравленный батончик, Док? – снова принялся приставать к Орсону Брейгель.
– А как ты собираешься искать ловушки? На ощупь?
– Док, мы живем в двадцать первом веке, – фламандец улыбнулся и показал биологу дескан. – Если ловушка – это еще один спрятанный пакаль, то прибор запищит, как только мы подойдем к ней.
– А если нет?
Брейгель озадаченно прикусил губу.
– Вот именно, – улыбнулся Орсон с высочайшим чувством собственного достоинства.
И, размахнувшись, зашвырнул уже изрядно помятый шоколадный батончик подальше в темноту.
– Не компостируй меня, Ян. – Биолог поправил сумку на плече и, подсвечивая фонариком, уверенно зашагал вперед.
– Может быть, ты хотел сказать «не прессуй»? – спросил, догнав его, Брейгель. – А, Док?
– Может быть, – не стал спорить англичанин. – Я знаю русский не так хорошо, как ты. Но тем не менее ты же меня понял?
– А как насчет касаний?
– Каких еще касаний?
– Ну, ты сказал: «Не касайся меня, как идиота». Или что-то вроде того.
– Я хотел сказать – не трогай меня, как идиота! Вот!
– Все равно непонятно.
– Может быть, «не держи меня за идиота», Док? – предположил Камохин.
– Может, и так, – снова согласился Орсон. – А что, русские так говорят?
– Говорят, – подтвердил Камохин.
– Странно, – пожал плечами Орсон.
– Что именно?
– Да у вас все странно. – Англичанин подобрал с пола шоколадку и снова кинул ее. – Вот ты, например, побывал не на той Земле.
– Что значит не на той?
– Существо, с которым ты сидел на дереве, было похоже на человека?
– Это и был человек! Не такой, как мы, но все равно человек!
– Отлично, – кивнул биолог. – А существа, напавшие на вас, были похожи на крокодилов?
– Да, но они умели лазить по деревьям!
– Между прочим, эволюцию на Земле никто не отменял. И живые существа продолжают изменяться, приспосабливаясь к меняющимся условиям окружающей среды.
– И человек тоже? – спросил Брейгель.
– А чем мы хуже других? – усмехнулся Орсон.
– Я думал, мы лучше, – сказал фламандец.
– Ошибаешься, – заверил его ученый. – Мы изменяемся так же, как ежи, ехидны и крокодилы. А может быть, даже быстрее их. Потому что живем в отравленных городах и едим черт знает что. Например, гамбургеры, чипсы и хот-доги, запивая их колой и кофе.
– Чем плох кофе? – удивился Брейгель.
– Существует только два здоровых и полезных напитка. – Англичанин, как Черчилль, выставил два пальца. – Чай и пиво!
– А как же молоко? – спросил Осипов.
– Я имел в виду напитки, придуманные человеком.
Орсон поднял шоколадный батончик, посветил на него фонарем, как будто хотел убедиться, что с ним все в порядке, и снова запустил его вперед.
– Так вот, возвращаясь к эволюции. Место, где побывал Игорь, могло быть нашим будущим.
– Шутишь? – недоверчиво покосился на биолога Камохин.
– Нет, – невозмутимо спокойно ответил тот.
– Какое-то странное это будущее, – помахал рукой Камохин. – Не такое, каким я его представлял.
– А что ты представлял? Летающие города? Робота на кухне? Отпуск на Луне?
– Ну, что-то вроде того, – немного смущенно признался стрелок.
– Забудь, – едва заметно усмехнулся Орсон. – Ничего этого не будет.
– Почему?
– Глобальное потепление приведет к глобальной экологической катастрофе. Бо́льшая часть суши окажется затопленной. Соответственно, толчок к дальнейшему развитию получат водоплавающие виды животных. Доминировать среди них будут, естественно, хищники. Людям же придется приспосабливаться жить на небольших оставшихся участках суши и, возможно, на деревьях. Естественно, ни о каком промышленном развитии в таких условиях говорить не приходится.
– Но я не видел никаких следов того, что было прежде.
– А что именно ты бы хотел увидеть?
– Дома… Какие-то другие искусственные постройки… Ведь если деревья росли из воды, значит, глубина там небольшая.
– Ну, во-первых, ты видел лишь незначительный участок территории мира будущего. А во-вторых… Знаешь, сколько времени потребуется для того, чтобы современные города полностью исчезли с лица земли? При условии, что людей не станет и некому будет заниматься реконструкцией и восстановлением ветшающих зданий?
– Сколько?
– Сто лет.
– Не может быть!
– Всему виной бетон, друг мой. Он выкрашивается и трескается куда быстрее дерева или кирпича. В трещины попадает вода, которая, замерзая, разрывает бетонные плиты и балки изнутри. В странах с жарким климатом есть другие факторы, делающие современные постройки крайне недолговечными. Так, например, высокая влажность и температура губительны для металлических несущих конструкций. Одним словом, если через сто лет после того, как люди покинут города, мы окажемся на территории одного из нынешних мегаполисов, мы не увидим ничего, что указывало бы на присутствие здесь когда-то человека. Если, конечно, мы не станем производить археологические раскопки.
Шоколадный батончик вновь полетел вперед, подтверждая тем самым, что путь безопасен.
– А почему вокруг было темно? – спросил Камохин.
– Ты же сам сказал – ночь.
– Это я так подумал.
– Полагаю, твоя догадка близка к истине.
– Но на небе не было звезд.
– Значит, было облачно.
– А то, что человек, сидевший на дереве, не любил свет и мог видеть в темноте?
– Слушай, откуда я знаю? – поморщился Орсон. – Я не защищаю диссертацию, а просто так… Рассуждаю вслух. Я не готовился специально к этому выступлению.
– То есть нас ждет будущее на деревьях в окружении злобных крокодилов? – спросил Брейгель.
– Ну, насчет нас я сильно сомневаюсь, – усмехнулся Орсон. – Это только в кино мутация происходит за несколько минут. Но если говорить о наших далеких потомках, то я бы сказал, что подобное очень даже может быть. И, на мой взгляд, это не худшая судьба, что может ждать человечество.
– Но это значит, что Сезон Катастроф закончится?
– Об этом лучше спроси у Вика, – ловко отпасовал вопрос Орсон.
– Док-Вик, что скажешь?
– В той реальности, где побывал Игорь, Сезона Катастроф могло и вовсе не быть, – ответил Осипов. – С другой стороны, темнота и странные существа, как на дереве, так и в воде – все это может быть следствием очередного разлома… Вообще, мне не хочется заниматься пустыми спекуляциями на эту тему. Игорь мог побывать где угодно – в прошлом, в будущем, в ином измерении, на другой планете…
– А как тебе показалось? – спросил Брейгель у Камохина.
– Что именно? – не понял тот.
– Где ты побывал?
– Не знаю.
– Ну, чисто по ощущениям? Должен же ты был что-то почувствовать?
– Я чувствовал только то, что я мокрый… И запах какой-то странный… Сернистый.
– Сернистый? Это как?
– Не знаю – мне так показалось.
Орсон поднял шоколадку и уже ставшим привычным движением руки, будто играючи, кинул ее вперед.
Батончик исчез в темноте.
Секунду спустя коридор озарился пламенем.
Огненный шар вспыхнул в центре прохода, со зловещим скворчанием быстро разросся, заполнив собой весь периметр, затем снова сжался до размеров футбольного мяча. И – исчез. Как будто ничего и не было.
– Мы остались без шоколада, – сказал Брейгель.