Недолгие проводы
Итак, я начал сборы в дальнюю дорогу. Значительную часть пути мне предстояло проехать на почтовых лошадях – архаичном транспорте прошлого века. Ускорить передвижение по почтовому тракту можно, если менять лошадей в первую очередь, но для этого нужна официальная бумага, подтверждающая, что вы едете по казенной надобности – подорожная.
– Хорошо бы мне получить подорожную от вашей конторы, – сказал я Полозову. – Вы можете поспособствовать?
– Мой начальник не позволит, – ответил он. – Может, нам самим состряпать подорожную?
– Я не хочу угодить в тюремный замок за подделку документов! – нервно возразил я.
– Как же тогда нам быть?
– Ладно, есть одна мыслишка, – вспомнил я про обширные связи пароходчика Сомова.
К своему бывшему хозяину я шел с дрожью в коленях – крут норовом был Фрол Лаврович, хотя и быстро отходчив.
– Здравствуйте, – приветствовал я Сомова, не слыша своего голоса.
– Здорово, коль не шутишь. Зачем пришел?
– В Петербург еду в командировку – от журнала.
– Ну и скатертью дорожка.
– У меня к вам просьба
– Какая?
– Подорожную надо выправить, что еду по казенной надобности.
– Как прижало, Фрол Лаврович, помоги? А с какой стати я буду тебе помогать? Ты мне не кум, не сват и не брат.
Тут мне на ум пришла интересная мысль:
– Фрол Лаврович, забудем старые обиды. Вдруг и я вам когда-нибудь пригожусь.
– Чем ты мне, босяк, можешь помочь? – удивился тот.
– Напишу про ваше пароходство статью хвалебную и напечатаю в нашем журнале.
– А сможешь?
– Вот те крест! Чтобы у меня язык отсох, если обману, – побожился я в красный угол на иконы.
– Разжалобил ты меня. Есть у меня человечек прикормленный в канцелярии генерал-губернатора, – подобрел Сомов. – Но и у меня к тебе есть просьбишка.
– Слушаю вас.
– Там, в Петербурге, говорят, много публичных домов.
– Наверно много, столица все-таки – культурный центр страны.
– Продаются там альбомчики с гелиографическими картинками, на которых сценки всякие, – тут старый развратник зарделся лицом, как не целованная гимназистка.
– Порнография, что ли?
– Вот, вот! Где парно амурным утехам предаются. Привези мне пару-тройку таких альбомчиков. Я тебе хорошо заплачу.
– Буду рад оказать вам эту мелкую услугу.
– И еще просьба-с.
– Я весь внимание.
– Квашня моя все уши прожужжала. Корсет хочет французский.
– Похожу по дамским салонам, обязательно куплю. Только вы мне размер Матильды Карповны напишите.
– Завтра после обеда за подорожной зайдешь, я тебе и размер корсета дам, и деньжат на дорогу подброшу.
Матушка моя, услышав о моем скором отъезде, сильно огорчилась:
– Митенька, как же мы без тебя будем?! Кто дров наколет, огород вскопает?
– Не убивайтесь вы так, маменька. Вот вам пять рублей серебром – наймете китайцев, и они вам все сделают.
– Да боюсь я их, нехристей.
– Будет что не так, зовите дворника – он им шею-то намылит.
– Ты же привык к домашней еде – гастрит желудка в дороге наживешь.
– Не беспокойтесь – для этого на тракте есть постоялые дворы с буфетами.
– Только ты там с купцами водку-то не пей. Обещай мне!
– Обещаю, что не возьму в рот ни капли водки с купцами, – заверил я матушку.
Забрать подорожную я пришел уже с саквояжем и корзинкой с бутылкой топленого молока и домашними пирожками.
Передавая мне конверт, Сомов говорил:
– Там подорожная, размер Матильды и, как обещал, деньжат немного. Ты на каком пароходе до Сретенска поедешь?
– На «Муромце».
– Билет уже купил?
– Да, за пять рублей с полтиной.
– Сдай в кассу. Я тебя бесплатно на «Матильду» посажу. Едем вместе на пристань.
На пристани я сдал билет на «Муромца», выручив свои деньги. И Сомов повел меня на свой пароход «Матильда». Поселив меня в одноместной каюте первого класса, пароходчик сказал:
– До отплытия еще полтора часа. Пойдем в «Поплавок» – закусим и выпьем на посошок.
В буфете на дебаркадере, покачивавшемся на волнах, я уже ощущал себя в пути.
Памятуя свое обещание маменьке, я пил исключительно портвейн. Сомов же налегал на коньяк.
Через час Фрол Лаврович уже решил проводить меня до Сретенска, и он так и поступил бы. Но его намерению помешала Матильда Карповна, вдруг подъехавшая к пристани на пролетке. Своей могучей рукой она вытащила своего благоверного за шиворот из-за стола и потащила к коляске. Я сопровождал чету Сомовых, держа в руках картуз Фрола Лавровича, забытый им в буфете.
Усадив размягшего Сомова в бричку, запыхавшаяся Матильда Карповна обратилась ко мне:
– Митенька, когда будете покупать корсет, попросите шнурков про запас. И еще, поищите последнюю новинку парижской моды – чулки с поясом. Берите большого размера и тоже несколько пар про запас.
– Вот, возьмите, – Матильда Карповна достала из-за пазухи кошелек и отсчитала мне сто рублей кредитными билетами достоинством 5, 3 и 1 рубль.
Через пять минут я стоял на верхней палубе, наблюдая, как заканчивается посадка, матросы убирают трап и отдают швартовы. Потом, по команде капитана, машина увеличила обороты, и пароход отчалил от дебаркадера. Белая свежеокрашенная «Матильда», взбивая колесом за кормой пену, пошла вверх по течению со скоростью 8 верст (1 верста = 1,0668 км) в час.