Партийная система современной России. Часть I. Краткий очерк истории партийно-политической системы новой России (П. В. Данилин, 2015)

• На заре партийности

Первый этап зарождения партийной системы как таковой приходится на конец 80-х годов, когда мы видим зарождение таких протопартий, как «Демократическая платформа», Демократическая партия и ЛДПР. Они были либо лидерскими, либо псевдолидерскими – либо группировались вкруг одного лидера, либо имели во главе коалицию известных персон, как «Демократическая платформа».

В целом в конце 80-х годов на политическую сцену выходит целая плеяда известных персон, которые резко и неожиданно стали лидерами общественного мнения на постсоветском пространстве в целом и в российском политикуме в частности. Призыв конца 80-х во многом определил лицо партийной системы до нулевых годов.

Безусловно, партиями объединения времен позднего Советского Союза назвать сложно. Протопартийные структуры, как правило, формировались на основе сложно составленной коалиции участников, между которыми на деле не было не только единства по вопросам развития будущего страны, но даже элементарных пересечений в идеологическом плане. К этому добавлялась гиперскоростная политическая конъюнктура и организационная «рыхлость» самих этих структур. В результате практически все протопартийные образования позднего СССР (за исключением лидерских организаций) прекратили свое существование вместе или с еще до крушения Советского Союза.

Примерно с 1988–1989 годов в общественной дискуссии остро встает вопрос о будущем компартии Советского Союза. Поскольку никакого единства в этом вопросе не было, а мощь компартии была уже далеко не безгранична, то внутри КПСС начинают формировать идеологические платформы, постепенно оформляющиеся во фракции в Верховном Совете (состав фракций, впрочем, был непостоянен, а сторонники той или иной группы депутатов нередко меняли свои политические предпочтения в зависимости от ситуации).

Важнейшим событием в становлении партий (вернее – протопартий) в позднесоветский период становятся поправки в Конституцию СССР, принятые съездом народных депутатов в марте 1990 года. Принятию поправок предшествовали политический процесс длительностью более года, 200-тысячный митинг в феврале 1990 года в Москве и изменение позиции Михаила Горбачева относительно требований демократов.

В результате 14 марта 1990 года был принят Закон «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию СССР». Статья 6-я Конституции была изложена в следующей редакции: «Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии, а также профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами»[3]. Была также предложена и новая редакция 7-й статьи Конституции СССР, которая отныне гласила: «Все политические партии, общественные организации и массовые движения, выполняя функции, предусмотренные их программами и уставами, действуют в рамках Конституции и советских законов. Не допускаются создание и деятельность партий, организаций и движений, имеющих целью насильственное изменение советского конституционного строя и целостности социалистического государства, подрыв его безопасности, разжигание социальной, национальной и религиозной розни»[4]. Наконец, из преамбулы Конституции исключалась фраза «Возросла руководящая роль Коммунистической партии – авангарда всего народа»[5]. Таким образом, ликвидировалась политическая монополия КПСС и декларировалась возможность создания в стране иных политических партий. После этого процесс партстроительства было уже не остановить.

Закон «Об общественных объединениях» был принят 9 октября 1990 года. Первая статья закона устанавливала, что «общественными объединениями признаются политические партии» и иные объединения вроде профсоюзов, землячеств и так далее[6].

В этом же законе закреплялось понятие политических партий: «Партии, выражая политическую волю своих членов, ставят основными задачами участие в формировании органов государственной власти и управления, а также в осуществлении власти через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов»[7]. Декларировалось и равенство партий перед законом, их право выдвигать кандидатов в депутаты Советов разных уровней, в том числе в составе единого списка, вести агитацию и так далее.

Согласно закону, принятому в 1990 году, в СССР было два вида «партий» – общественные объединения (общесоюзные, межреспубликанские, республиканские и местные) и общесоюзные партии[8]. Для создания общественного объединения необходима была инициативная группа из 10 человек минимум, после чего требовалось созвать учредительный съезд или конференцию, принять на ней устав и сформировать руководящие органы[9]. Общесоюзная партия (как и общесоюзный профсоюз) должна была действовать в большинстве союзных республик и насчитывать не менее 5 тысяч членов[10].

Впрочем, процесс «теневого партстроительства» внутри КПСС шел уже полным ходом еще с 1989 года. Всего в рамках поздней КПСС обычно выделяют несколько идеологических течений, вокруг которых и формировались партийные платформы. Прежде всего это «Большевистская платформа», «Объединенный фронт трудящихся», «Марксистская платформа» и «Демократическая платформа». Первые две платформы представляли, по сути, консервативное направление, противостояли и курсу Михаила Горбачева, и набирающему популярность Борису Ельцину. Остальные платформы внутри КПСС также имели скорее характер протопартийных коалиций, но все они в дальнейшем не смогли удержать даже свой «протопартийный статус» – проще говоря, большинство платформ де-факто прекратили свое существование после роспуска и запрета КПСС.

«Большевистская платформа» – наиболее консервативное крыло внутри КПСС. Идеологическим манифестом платформы выступил текст Нины Андреевой в газете «Правда» под заголовком «Не могу молчать». В мае 1989 года Нина Андреева и ее сторонники создали Всесоюзное общество «Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы». На I конференции «Единства» 18–20 мая 1989 года Нина Андреева была избрана председателем его Координационного совета.

15-16 июля 1989 года в Ленинграде состоялся съезд Советов социалистических движений трудящихся, собравший делегатов интердвижений и фронтов трудящихся РСФСР, Литвы, Латвии, Эстонии, Украины и Молдавии. Официально съезд инициировали самодеятельные рабочие политклубы «За ленинизм и коммунистические ориентиры в перестройке» при поддержке «Общества научного коммунизма» и русского культурно-просветительского общества «Отечество». На съезде была принята декларация об образовании Объединенного фронта трудящихся СССР (ОФТ СССР). В Декларации в числе прочего отмечалось: «Начавшаяся по инициативе КПСС перестройка всех сторон общественной жизни вселяла большие надежды, но пока не принесла желаемых результатов. Более того, обнаружились рост социального неравенства, политической и социальной напряженности, углубление экономического кризиса, осложнение экологической обстановки. В стране набирает темпы процесс ослабления дисциплины и ответственности, рост правонарушений и преступности. Катастрофически обострились межнациональные отношения, открыто действуют антисоветские, антисоциалистические, националистические силы, ведущие к развалу СССР и воссозданию буржуазных республик»[11].

Уже в начале сентября 1989 года в Свердловске прошел съезд ОФТ РСФСР. В Координационный совет организации вошли народный депутат СССР Вениамин Ярин (стал сопредседателем организации), экономист Алексей Сергеев, кандидат философских наук Владимир Якушев, рабочий Николай Половодов, бывший редактор журнала «Коммунист» Ричард Косолапов и другие известные люди.

В январе 1990 года состоялся II съезд ОФТ РСФСР, на котором ряд участников Фронта принял решение поддержать создание Российской коммунистической партии. Члены ОФТ приняли участие и в создании Ленинградского и Московского инициативных комитетов по подготовке Учредительного съезда РКП в составе КПСС. В августе 1991 года активисты ОФТ поддержали ГКЧП, а после провала августовского путча их деятельность де-факто прекратилась. Однако именно на базе ячеек ОФТ впоследствии появились такие организации, как Российская коммунистическая рабочая партия, учредительный съезд которой состоялся в Свердловске в декабре 1991 года (создана путем преобразования Движения коммунистической инициативы при участии актива Объединенного фронта трудящихся). Московское отделение ОФТ внесло довольно большой вклад в формирование движения «Трудовая Москва», а позже – «Трудовая Россия». Организация не была массовой: по экспертным оценкам, число активистов ОФТ не превышало 3–4 тысяч человек.

«Демократическая платформа в КПСС» была сформирована в конце 1989 года на основе партийных клубов, поддерживающих перестройку и Михаила Горбачева. Видными деятелями этой протопартии являлись депутаты Межрегиональной депутатской группы Верховного Совета СССР, такие как Ю. Афанасьев, Т. Гдлян, Н. Иванов, Н. Травкин, И. Чубайс и В. Шостаковский. Всего в Координационный совет «Демплатформы» входило порядка 50 человек.

Вскоре после выборов народных депутатов РСФСР в марте 1990 года «Демократическая платформа» заявляет о желании сформировать и настоящую демократическую партию. На выборах демократы выступили довольно уверенно, завоевав 148 мандатов (порядка 15% мест).

Уже 19 марта 1990 года «Демократическая платформа» объявила о намерении сформировать собственную партию[12]. КС организации заявил, что считает раскол КПСС неизбежным, а также – о своей готовности начать создание новой политической партии[13]. Как отмечает М. Холмская, в марте – мае 1990 года руководство ДП начало регистрацию своих членов, то есть фактически пошло на оформление фракции в КПСС. На тот момент численность «Демплатформы» оценивалась самими участниками объединения примерно в 60 тысяч человек (называлась также цифра в 55 тысяч человек[14]).

Идея создания демократической партии, оспаривающей власть у КПСС, на тот момент уже была сформулирована. В декабре 1989 года ее обсуждали лидеры радикального крыла Ленинградского Народного фронта (ЛНФ) Марина Салье, Илья Константинов и др. После выборов 1990 года эта идея получила поддержку в руководстве Московского объединения избирателей, в которое входили член Координационного совета МОИ народный депутат РСФСР Лев Пономарев, члены КС МОИ Владимир Боксер и Вера Кригер, в части «Демократической платформы» (поддержали идею Игорь Чубайс, народный депутат СССР Николай Травкин, бывший работник ЦК КПСС Георгий Хаценков), в Межрегиональной депутатской группе (поддерживали идею народный депутат СССР Аркадий Мурашев и Геннадий Бурбулис). «За» выступил и чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров.

Оргкомитет во главе с Николаем Травкиным сложился между 21 апреля (когда Травкин объявил о его создании на заседании КС «Демократической платформы») и 3 мая 1990-го. Среди предполагаемых названий будущей партии были «Народная» и партия «Демократическая Россия».

26-27 мая 1990 года в Москве состоялась Учредительная конференция ДПР, закончившаяся расколом. Николай Травкин стремился к тому, чтобы стать единоличным лидером Демпартии, и большинство делегатов конференции его в этом поддержали. Однако другие лидеры настаивали на учреждении института сопредседателей, поскольку опасались установления в ДПР «диктатуры Травкина».

В результате многие лидеры демократов не примыкают к Демпартии России и начинают новый объединительный процесс под брендом «Демократическая Россия». Решение о создании движения было принято вскоре после выборов – 24 июня 1990 года на созванной в Москве по инициативе Московского объединения избирателей (МОИ) Конференции клубов избирателей России. Главой оргкомитета стал Аркадий Мурашев, его заместителем – Лев Пономарев. Фактически работу по организации вела рабочая группа, состоявшая в основном из членов оргкомитета, проживающих в Москве. Наибольшую активность проявляли деятели МОИ: Лев Пономарев, Владимир Боксер, Вера Кригер, Лев Шемаев, М. Шнейдер, Владимир Комчатов, а также А. Муpашев (МДГ), Евгений Прошечкин (Антифашистский центр), о. Глеб Якунин, Михаил Астафьев.

20-21 октября 1990 года в Москве в ККЗ «Россия» проводится учредительный съезд ОПОД «Демократическая Россия». Сопредседателями «Демократической России» стали все те же Лев Пономарев, о. Глеб Якунин, Юрий Афанасьев, Аркадий Мурашев, Владимир Боксер. В дальнейшем в состав Координационного совета входило в разное время от 45 до 50 человек: 15–18 руководителей рабочих комиссий, в том числе Юрий Черниченко, Илья Заславский, Лев Шемаев, Павел Кудюкин, Виктор Дмитриев, Владимир Боксер и Владимир Смирнов. 13–15 представителей от 8 политических партий и крупных общественно-политических организаций (в том числе Владимир Лысенко, Лев Пономарев, Николай Травкин, Сергей Белозерцев, Виктор Аксючиц, Михаил Астафьев, Виктор Золотарев, Алексей Экслер, Анатолий Шабад, Виталий Уражцев) и 17 членов КС, избранных на индивидуальной основе (в том числе Юрий Афанасьев, Леонид Баткин, Юрий Болдырев, Тельман Гдлян, Гарри Каспаров, Вера Кригер, Аркадий Мурашев, Александр Оболенский, Гавриил Попов, Виктор Шейнис, Михаил Шнейдер, о. Глеб Якунин).

Движение просуществовало вплоть до конца 90-х годов, но так и не стало партией. Предложение Егора Гайдара, чей «Выбор России» «Демократическая Россия» поддержала в 1993 году, создать партию в движении провалили[15]. Впрочем, в 1994 году Галина Старовойтова и Лев Пономарев создали партию с одноименным названием, однако успеха на политическом поприще эта партия не имела. После убийства Галины Старовойтовой в 1998 году движение вскоре, по сути, прекратило свое самостоятельное существование.

«Демократическая Россия» – классический пример первых шагов российских политиков на поляне партстроительства. Впрочем, впоследствии противоречия нарастают, плодятся конфликты, лидеры опасаются усиления кого-либо из своей среды, что множит разногласия. В результате коалиция может дать кратковременный результат, но на длинной дистанции он не работает. Коалиционный формат будет использован неоднократно и приведет к успеху СПС («Демократическая Россия», кстати, к тому времени влилась в состав СПС на неформальной основе) на выборах 1999 года и «Родины» в 2003 году. Такой квазилидерский формат не всегда бывает успешным – провал Скокова и Лебедя с Конгрессом русских общин в 1995 году служит тому доказательством.

Иной формат протопартийного строительства являет иная организация – Либерально-демократическая партия России.

Последовательный успех Жириновского на всех выборах подряд – это показатель успешности лидерского формата.

В декабре 1989 года состоялось первое собрание инициативной группы по созданию Либерально-демократической партии Советского Союза (ЛДПСС). Согласно данным самой ЛДПР, на нем присутствовали В. Богачев, Л. Богачева, М. Дунец, С. Жебровский, В. Жириновский, А. Ковалев, В. Прозоров, Л. Убожко, А. Халитов. Они-то и решили подготовить и созвать учредительный съезд ЛДПСС. В мартовских выборах 1990 года, впрочем, организация практически никак себя не проявила.

Вскоре в ЛДПР наметился раскол, но Жириновскому удалось удержать позиции в организации. В 1991 году на выборах президента РСФСР Владимир Жириновский выдвигается ЛДПСС в качестве кандидата – такое решение принимает Второй съезд партии 13–14 апреля 1991 года. Яркий политический стиль и острая риторика позволили ему получить 6,2 миллиона голосов и занять третье (вслед за Борисом Ельциным и Николаем Рыжковым) место с 7,8%. Это стало блестящим дебютом будущего «главного хулигана» российской политики и началом работы его лидерского партийного проекта, который, несмотря на постоянную смену вторых-третьих лиц в партии, неизменно добивался успеха на всех федеральных выборах.

• После СССР: квазипартий все больше

Партийная жизнь после распада Советского Союза была довольно бурной, но говорить о какой-то реальной партизации для периода 1991–1993 годов не приходится – по сути, продолжали свое существование все те же непрочные коалиции (иногда оформлявшиеся как политические партии, часто существовавшие в форме общественных политических движений). «При несформированных институтах плюрализма кардинальные вопросы решались на заведомо поляризованных голосованиях: с 1991 по 1993 год в России состоялось три референдума (введение в России поста президента, доверие реформаторскому курсу Б. Ельцина, принятие Конституции) и первые общенародные выборы президента России. На всех этих голосованиях речь шла о судьбоносных решениях, определении вектора развития страны, и общество большинством в 50–60% голосовало „за реформы“, точнее, против реставрации прежнего порядка (в той же логике были выдержаны и президентские выборы 1996 года). Политическим партиям на таких выборах отводилась вспомогательная роль: они выступали в качестве „коллективных агитаторов“, „групп поддержки“, но сами по себе не являлись субъектами голосований. Соответственно „плоды“ победы на этих выборах доставались непосредственно главе исполнительной власти» – так описывается роль партий в одном из докладов Центра политических технологий[16].

Эту трактовку можно принять с той поправкой, что квазилидерский и коалиционный форматы привели к распылению партийных усилий. Поскольку и в либеральной части политического спектра, и в националистическом (во фразеологии тех лет «красно-коричневом») достичь компромисса, если собралось больше трех человек, было практически невозможно. Получалась ситуация, при которой оптимальным вариантом для существования партийной организации являлось наличие одного, двух, максимум трех лидеров. Лидеров при этом были сотни.

Скажем, один из лидеров демократов и. о. премьер-министра в 1992 году Егор Гайдар так описывал демократический фланг новой России по состоянию на конец 1992 года: «К моменту моей отставки демократическое движение в России являло собой структурно довольно печальное зрелище. За ним еще по-прежнему оставалась достаточно мощная общественная поддержка, и популярность Ельцина была велика. Демократические митинги при хорошей подготовке собирали десятки тысяч человек. Но все заметнее проявлялись организационная слабость и раздробленность демократов. Самое мощное объединение в нашей части политического спектра – „Демократическая Россия“ – находилось в стадии полураспада. Из него выходят все новые и новые политические группировки, само оно аморфно, не имеет ни фиксированного членства, ни своих печатных изданий, ни работающей системы пропаганды, ни денег, ни достаточно авторитетных лидеров. Некоторые выделившиеся из „Демроссии“ структуры, в частности Республиканская партия, основанная на базе бывшей демократической платформы в КПСС, организованы лучше, но крайне малочисленны и еще менее авторитетны. Постоянно возникают все новые и новые маленькие демократические группки, отражающие лишь амбиции своих маленьких лидеров»[17]. Иные идеологические фланги – националисты и коммунисты – представляли собой примерно такое же печальное зрелище.

Большое влияние на формирование партий как таковых и партийной системы 90-х годов оказали выборы в первую Государственную думу в декабре 1993 года. После жесткого противостояния президента Бориса Ельцина с Верховным Советом на протяжении всего 1993 года, а особенно в конце сентября – начале октября и в ходе событий 3–4 октября Кремль получил возможность настроить партийно-политическую систему таким образом, как считал нужным.

Вариантов по проведению выборов была масса. Еще в 1991 году в Институте советского государственного строительства и законодательства были подготовлены два модельных закона, которые могли быть использованы в любой республике СССР. «Первая модель (авторы В. Б. Пастухов и А. Е. Постников) в значительной степени использовала опыт выборов во Всероссийское учредительное собрание и предлагала проведение выборов по пропорциональной системе по многомандатным округам, образуемым с учетом административно-территориального деления республики. Вторая модель (авторы В. И. Лафитский, В. К. Сладков и М. Ю. Тихомиров) предусматривала компромиссный вариант – „смешанную несвязанную“ систему: одна половина депутатов нижней палаты парламента республики избирается в одномандатных округах по мажоритарной системе абсолютного большинства, другая половина – по единому республиканскому избирательному округу по пропорциональной системе» – такие варианты упоминают в работе «Пропорциональная избирательная система» А. Иванченко, А. Кынев и А. Любарев[18]. Существовали и иные варианты: например, сохранить выборы исключительно по мажоритарным округам, но эти варианты были отвергнуты.

В специальной литературе о выборах вопрос о преимуществах тех или иных избирательных систем (всего их насчитывают более десятка основных типов – от полностью мажоритарной с категорическим голосованием до полностью пропорциональной) давно дискутируется, но надо полагать, что в условиях 1993 года решался не столько «академический» вопрос (как обеспечить наилучшее представительство интересов граждан), сколько актуально политический – как обеспечить стабильность нового парламента и не допустить доминирования в нем антипрезидентских сил.

«Считается уже математически доказанным, что идеальной демократической процедуры проведения выборов не существует. Поэтому при оценке избирательной системы решающую роль играет соотношение приоритетов: если во главу угла ставится формирование стабильного эффективного правительства, предпочтение отдается мажоритарной системе; если же делается акцент на адекватном представительстве в парламенте интересов различных групп населения, – пропорциональной», – пишет в работе «Избирательные системы и российское электоральное законодательство» А. Любарев[19]. Мажоритарная система в условиях 1993 года – в суперпрезидентской республике – не давала особых надежд на формирование прочного правительства, зато повышала риск появления полностью недееспособного парламента (и, вполне вероятно, антипрезиденски настроенного). Потому и был избран вариант со смешанной системой, позволявший избежать появления в парламенте одной сильной фракции, доминирующей над остальными, но добиться относительного контроля за счет проведения в Госдуму по партийным спискам достаточного количества пропрезидентски или по крайней мере достаточно лояльно настроенных депутатов.

• Парламентский дебют

1 октября 1993 года президент Российской Федерации Борис Ельцин подписал исправленное «Положение о выборах депутатов Государственной думы», в котором, в частности, утверждался и порядок выдвижения того, что журналисты именуют «партийными списками». Положение о выборах гласило: «Списки кандидатов в состав Государственной думы, избираемых по общефедеральному избирательному округу, выдвигаются избирательными объединениями… Избирательными объединениями являются общефедеральные партии, общефедеральные политические движения… или блок таких общественных объединений, создаваемый на период проведения выборов… Партия, политическое движение и общественная организация не могут входить в состав более чем одного избирательного объединения. Партия, политическое движение в случае вхождения в состав блока не могут выступать в качестве самостоятельного избирательного объединения»[20]. Иными словами – право выдвижения партийного списка закреплялось не только за партиями, но и за общественными объединениями, а также за любыми формами их союзов.

Всего в России в тот момент насчитывалось 120 организаций, в чьих уставах содержался пункт о возможности участия в общефедеральных выборах. Впрочем, из-за событий октября 1993 года деятельность целого ряда из них была приостановлена. «Партии и движения наконец-то получили возможность участвовать в избирательном процессе не только как группы поддержки того или иного кандидата, но и как собственно политические организации, т. е. представляя избирателю определенные проекты общественного развития. Избиратель же получил возможность выразить свои политические предпочтения в чистом виде, не смешивая их с личностными симпатиями», так оценивают процесс выборов 1993 года Ю. Коргунюк и С. Заславский[21].

Главное следствие квазилидерского формата – при слабом законодательстве – к выборам было допущено множество общественных, а вернее, квазиобщественных структур (фейк-структур), которые активно действовали в политическом пространстве.

Такая ситуация возникла не случайно – она стала следствием политики первого президента России. Для Бориса Ельцина в то время важным было недопущение создания крупной партии. Причем партии любого направления – либерального, коммунистического, националистического.

При слабом государстве наличие крупной, сильной партии приводит к появлению крупного же и сильного противника, который при тогдашних умонастроениях способен был убрать любую, даже проельцинскую партию. Крупная партия в это время – это еще и шаг к дезинтеграции страны. Она не вместила бы весь социум, если бы не была фашистской, и привела бы к расколу общества, а затем даже к дезинтеграции страны. Поэтому на выборах 1993 года Борис Ельцин не оказал поддержку «Демократическому выбору России», хотя Егор Гайдар и требовал от президента оказать прямую и недвусмысленную поддержку. Ельцин на протяжении своего президентства вообще не оказывал никакой поддержки ни одной партии, кроме, быть может, ЛДПР, с которой он всегда мог договориться.

В этом плане, по всей видимости, не правы те исследователи, которые полагают (например Эберхард Шнайдер), что Кремль уже в первой половине 90-х нацеливался на создание крупной правящей партии. Борис Ельцин и его администрация, напротив, не хотели появления полноценной партии власти и создания монолитного, пусть даже и формально пропрезидентского, парламента. «Демвыбор» в этом смысле не был «партией власти» или уж точно не был единственной такой структурой (скажем, ПРЕС Сергея Шахрая тоже претендовал на статус прокремлевской партии).

По мнению М. Барабанова, «причины возникновения „партии власти“ заключаются в том, что в период становления многопартийности и избирательной демократии политические партии, возникающие в результате естественных процессов институционального оформления политических интересов различных общественных групп, слишком слабы». Поэтому, полагает исследователь, «в этот период политические и управленческие акторы группируются вокруг лидеров, обладающих властью или имеющих реальные шансы ее получить»[22]. В этом плане первой условной «партией власти» можно было бы назвать только «Наш дом – Россия» Виктора Черномырдина, а скорее все-таки даже «Единство» и «Отечество» образца 1999 года.

55 организаций из числа тех, что могли участвовать выборах, изъявили такое желание, но многие предпочли создать блок из двух-трех структур, чтобы повысить шансы на успех. Всего на думские мандаты претендовали 35 различных партий, блоков и общественных движений, но предоставить нужное число подписей удалось только 21 объединению. В числе непрошедших сито сбора подписей оказались: сформированный на базе ПЭС блок «Август», Народно-патриотическая партия, союз «Молодые республиканцы», Российское христианское демократическое движение, блок «Отечество», Национально-государственная партия, Российская партия зеленых, Российский союз местного самоуправления и Союз МЖК России, Республиканская гуманитарная партия Ю. Боканя, Консервативная партия Л. Убожко, Европейская либерально-демократическая партия В. Богачева, а также движение «Альтернатива» и объединение «За политическо-правовую реформу и свободу торговли».

К 11 ноября 1993 года Центризбирком отказал в регистрации еще шести партиям и объединениям. Не смогли выставить списки в результате Российский общенародный союз, КДП-ПНС, Национально-республиканская партия России, Партия консолидации, движение «Преображение», Российская христианско-демократическая партия, а также два объединения демократического фланга – Ассоциация независимых профессионалов и блок «Новая Россия», которые отозвали избирательные списки из Центризбиркома, поскольку посчитали, что размывать демократический электорат не стоит, и призвали голосовать за иные партии и блоки, как им показалось, более перспективные.

И все равно в выборах приняли участие 13 списков, что было немыслимо в советские времена и в принципе устраивало Бориса Ельцина. В результате этого вполне осознанного выбора президента Ельцина в парламент по партийным спискам прошли сразу 8 объединений, причем решительного преимущества не имело ни одно из них. Больше всех на выборах, которые состоялись 12 декабря 1993 года, неожиданно набрала партия Владимира Жириновского – ЛДПР. Жириновцы, вопреки предсказаниям всех аналитиков, триумфально заняли первое место по числу отданных за них голосов – 23%, или более 12 миллионов голосов. Партия Жириновского в Госдуме Ельцина вполне устраивала, уже тогда было понятно, что с Жириновским можно будет без особых проблем договориться, тем более что никакого контроля, согласно президентскому плану, никому отдавать не планировалось.

Пропрезидентский «Выбор России», в свою очередь, буквально провалил выборы. Наблюдатели до дня голосования полагали, что результат «Выбора России» будет превышать 50% голосов. Были даже прогнозы, что эта партия сможет набрать до 65%. Однако «выбороссы» получили всего 15,5%, или 8,3 миллиона голосов. Всего «Выбору России» удалось провести в Госдуму 64 человека, как и ЛДПР – они гораздо лучше выступили по одномандатным округам, нежели жириновцы, которые могли рассчитывать преимущественно на популярность и харизму своего лидера и не имели, по сути, сильных кандидатов по одномандатным округам. Позже во фракцию вступили еще 14 человек, что позволило сформировать крупнейшую фракцию в Госдуме, но для контроля в нижней палате парламента образца 1993–1995 годов этого явно было недостаточно.

Причины поражения Егор Гайдар описывал следующим образом: «В целом надо признать, конструкция получается на редкость аморфной, лишенной организационной целостности. Конфликты в центре дополняются тяжелыми распрями на местах. Предвыборный штаб вынужден заниматься претензиями кандидатов в депутаты по одному и тому же округу, каждый из которых убежден, что он-то и есть подлинный представитель „Выбора России“. Особенно усложняется ситуация после трагических октябрьских событий 1993 года». Иными словами – слепленный наскоро рыхлый блок, лишенный прямой поддержки президента, при наличии многочисленных конкурентов среди объединений демократической ориентации (ПРЕС Сергея Шахрая, «Яблоко» Явлинского – Болдырева – Лукина, Демпартия России, Российское движение демократических реформ) «Выбор России» не мог претендовать на однозначный успех.

Причина провала «Выбора России» заключалась в первую очередь в отсутствии внятной поддержки со стороны президента Ельцина. «Выбороссы» в результате ассоциировались со спешно теряющим всякую популярность Егором Гайдаром и курсом реформ, а не со все еще популярным президентом, что не могло не сказаться самым печальным образом на их результате. Гайдар несколько раз просил Ельцина поддержать блок и даже добился согласия. «Принципиальный для нас вопрос – позиция Ельцина. „Выбор России“ сформирован как блок людей, поддерживавших и поддерживающих его политику. На деле он и есть наш естественный политический лидер. К концу осени 1993 года за ним еще огромная общественная поддержка. А значит, если на выборы идет четко обозначенный блок Ельцина, то и выбор для избирателей довольно прост и ясен: „за“ или „против“ его политики, начатой в 1991 году. И тогда есть серьезные шансы на успех, возможность заметно укрепить позиции демократов во вновь избранных органах государственной власти. 10 октября вместе с ним летим в Японию, по дороге обсуждаем политическую ситуацию, договариваемся, что 17-го он придет на съезд „Выбора России“», – писал он в своих воспоминаниях.

Но поддержки Ельцина «Выбор России» так и не получил. «По возвращении узнаю, что президент изменил решение, не придет. Видимо, некоторые из ближайших помощников убедили его, что он должен выступать в роли отца нации, отказаться от вмешательства в текущую политическую борьбу и парламентские выборы», – пишет Гайдар[23]. Только в Москве «Выбор России» показал достойный результат (38%), да и то – значительно ниже ожидавшегося.

Довольно успешно выступили и коммунисты. Это в целом тоже устраивало Бориса Ельцина. КПРФ не просто была зарегистрирована, партию допустили до телеэфира, ей не мешали формировать актив – в целом коммунистам была предоставлена почти полная свобода действия. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов доказал к тому времени свою умеренную позицию, когда в ходе октябрьских событий в Москве призвал соратников не поддаваться на провокации, де-факто заняв позицию нейтралитета в конфликте между властью и радикально настроенными членами Верховного Совета и митингующими.

Допустив легитимацию КПРФ после переворота 1993 года, Ельцин помимо прочего вбивал клин между коммунистическими организациями. Вплоть до 1999 года между красными будут идти споры – предатель ли Зюганов и можно ли с ним сотрудничать. Большинство движений коммунистической направленности выступали за бойкот выборов 1993 года с целью не допустить легитимации режима. Поддержав идею бойкота Конституции, КПРФ меж тем идет на выборы, проект Конституции получает поддержку большинства граждан. Как пишет М. Холмская, «это дало новые аргументы ее оппонентам из коммунистического лагеря утверждать, что тактика бойкота референдума была реалистичнее и политически целесообразнее. Заклеймив „капитулянтско-раскольническую роль зюгановского руководства“, левые радикалы возложили на КПРФ историческую и политическую ответственность за принятие новой российской Конституции»[24].

Все это работало на повышение уровня дисперсивности российского политикума и российской партийной системы.

• Второй блин комом: провал стратегии Ельцина

Реализация схемы по недопущению доминирования одной крупной партии по итогам выборов 1993 года убедила Ельцина пойти на повторение стратегии в 1995 году, дополнительно усилив это направление. Через два года после кампании 1993 года в выборах участвуют уже полсотни партий и общественных движений, более того, общественные движения опять получают возможность баллотироваться наравне с партиями. Это позволяло, по мысли Ельцина и его администрации, ослабить позиции КПРФ, ЛДПР и «Яблока», с другой стороны, давало возможности договориться лидерам этих структур с Кремлем, но при понимании, что они не получат «контрольного пакета».

Однако в 1995 году подобная практика не сработала. Люди голосовали за уже устоявшиеся бренды. Никакие блоки, никакие квазипартийные форматы с лидерством трех-четырех человек их де-факто не заинтересовали. Победу одержали исключительно лидерские проекты: ЛДПР Жириновского, КПРФ Зюганова, «Яблоко» Явлинского и «Наш дом – Россия» Черномырдина. Кроме того, многие политики регистрировали блоки не с целью попадания в Госдуму этих избирательных объединений, а с целью прохождения по одномандатному округу лидеров блока – такая тактика позволяла направить госдотации для проведения предвыборной кампании и гарантированное время для агитации на госканалах на раскрутку лидера или лидеров блока. Использовались партии и для банального отмыва денег – поскольку их финансы практически не контролировались[25].

К выборам 1995 года предпринимаются и первые попытки упорядочить партийную структуру российского политического поля. Весной 1994-го коммунисты внесли в Госдуму отдельный закон о партиях. Спустя полтора года он был принят, но был заблокирован в Совете Федерации. Примечательно, что в этом законопроекте позволялось, помимо прочего, создание партий иностранцами и финансирование их из-за рубежа. Кроме того, согласно закону, предполагалось, что в выборах смогут участвовать только партии, преодолевшие 5%-ный барьер на предыдущих выборах или представившие список из 5 тысяч членов.

Кремль ограничился принятием закона об общественных объединениях, рассчитывая на тактику допуска до выборов все желающих. Для создания партии, согласно новому закону, достаточно трех учредителей, в том числе юрлиц. Общественное объединение считалось созданным после принятия устава и формирования руководящих и контрольных органов. Общественное объединение могло и не подавать документы на регистрацию, но тогда оно не могло участвовать в выборах – это позволялось только зарегистрированным в Минюсте объединениям. Иностранцам было разрешено вступать в российские общественные объединения и выступать их учредителями.

Правом участвовать в выборах 17 декабря 1995 года обладали 259 организаций, о желании участвовать заявили 68 объединений[26]. Всего в результате в избирательной гонке выступили 43 избирательных объединения, включая ныне забытые прокремлевские объединения «Дума-96», «Стабильная Россия» и «Блок „Тихонов – Туполев – Тихонов“».

Были на выборах и откровенно загадочные объединения вроде блока «Джуна», в котором известная целительница делила первую тройку с известным актером Александром Панкратовым-Черным. А также Партия любителей пива Константина Калачева и Дмитрия Шестакова.

Как и в 1993 году, несколькими колоннами пошли на выборы представители всех политических сил. Либералы шли сразу восемью различными блоками, «патриоты» были представлены семью избирательными объединениями, коммунисты – двумя. Соперниками КПРФ на левом фланге в 1995 году стали коммунисты, осудившие Зюганова с КПРФ в 1993 году, – блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз» во главе с Виктором Тюлькиным, Анатолием Крючковым и Виктором Анпиловым.

Впрочем, «Коммунисты – за Советский Союз» не смогли составить настоящую конкуренцию коммунистам Геннадия Зюганова – стратегия многих колонн, как уже было сказано, провалилась. Альянс Тюлькина – Крючкова – Анпилова вплотную приблизился к 5%-ному барьеру, но результат в 4,53% не позволил ему попасть в Государственную думу.

Фактически избиратель, устав от многообразия в избирательном бюллетене, проголосовал в массе за известные ему организации, которые уже присутствовали и запомнились по предыдущим выборам и работе в Государственной думе (депутатская группа «Дума-96», правда, тоже была в Госдуме I созыва, но избиратель ее явно не запомнил). В результате богатство выбора обернулось тем, что голоса удалось распылить вполне эффективно, а вот добиться прохождения большого количества слабых партий и блоков в Госдуму не удалось. За бортом парламента в совокупности остались партии и блоки, за которые в общей сложности проголосовала почти половина избирателей (более 45%), а попали в Госдуму по общефедеральным избирательным спискам только 4 избирательных объединения. Ими стали КПРФ, «Яблоко», ЛДПР и «Наш дом – Россия», прошедший в Госдуму благодаря довольно высокой известности и популярности действующего премьер-министра Виктора Черномырдина, также благодаря использованному им административному ресурсу.

По спискам КПРФ набрала 22,3% (99 мандатов), существенно усилив свое представительство. ЛДПР получила немногим более 11% и 50 мандатов, НДР – более 10% и 45 мандатов, «Яблоко» меньше 7% и 31-е место по спискам в нижней палате парламента.

Не преодолели 5%-ный барьер ни предыдущая «партия власти», теперь пошедшая на выборы под названием «Демократический выбор – объединенные демократы» (3,86%), ни «Женщины России» (4,61%), ни Аграрная партия России (3,78%). Главным неудачником среди новичков стал «Конгресс русских общих», которому прочили оттягивание умеренной части националистов. Однако ни наличие в первой тройке популярного генерала Александра Лебедя, ни ориентация на популярные «народные» идеи не помогли блоку, который набрал всего 4,3% голосов[27].

Впрочем, отдельные представители партий и блоков-неудачников в Госдуму все же попали. Аграрии провели 20 депутатов по мажоритарным округам, «Демвыбор» – 9, КРО – 5, «Женщины России» – 3. Правда, от коммунистов, которые и по одномандатным округам заняли среди партий блоков первое место, все они и тут значительно отстали. Коммунисты выиграли 58 мандатов в одномандатных округах, «Яблоко» – 14, НДР – 10. 9 депутатов провел еще и патриотический блок «Власть – народу!», лидерами которого были Сергей Бабурин, бывший советский премьер Николай Рыжков и глава Союза офицеров Станислав Терехов. Провал КРО и «За Родину!» по партийным спискам («За Родину!» набрал всего 1,6% голосов) показал, что и тактика распыления партий и тактика квазилидерских структур с известными людьми во главе не гарантируют успеха ни Кремлю, ни новым партийным проектам. Кремль получил левую Госдуму с сильной КПРФ, а также примкнувшими аграриями и прочими патриотами и весь созыв 1995–1999 годов был вынужден договариваться с депутатами скорее с позиции слабого. Не говоря уже о том, что весной 1999 года левым не хватило буквально десятка голосов для объявления импичмента президенту Борису Ельцину.

• Навстречу 2000 году: формирование коалиций

В 1995–1998 годах вопрос партийности отошел на второй план. Партийная система для администрации президента не считалась актуальной: в элитах были озабочены переделом собственности и новым форматом будущего руководства страны после ухода Ельцина на грядущих выборах 2000 года, которые должны были состояться летом того года. Все это усиливалось за счет личного нездоровья президента и борьбой вокруг его окружения: Чубайса, Немцова и иных «младореформаторов». «Дело Связьинвеста», создание крупных олигархических кланов, перевыборы Ельцина и последующий передел властных полномочий – все это казалось и Кремлю, и большей части действующих политиков гораздо более важным, нежели выстраивание партийной системы или даже инициирование отдельных новых партийных проектов. Фактически в 1996–1998 годах в плане строительства российской политической системы была объявлена большая пауза.

Новый шаг в этом направлении приходится уже на время подготовки выборов в Государственную думу 1999 года. Начинают складываться крупнейшие коалиции того времени – «Отечество» и «Вся Россия». Первоначально это были две структуры, группировавшиеся вокруг разных лидеров, в частности, «Отечество» в качестве лидеров имело Юрия Лужкова и Минтимера Шаймиева.

Формирование коалиции стартовало еще в 1998 году, а ее юридическое оформление состоялось весной 1999 года, когда стало понятно, что с Кремлем бороться придется, а договориться не получится. В отставку было отправлено правительство Евгения Примакова, а администрация президента сделала ставку на борьбу против мэра Москвы Юрия Лужкова. Лужков не получил подтверждения своим лидерским амбициям (президентским или премьерским), и в бой вступила коалиция. Стоит отметить, что во время голосования в Госдуме по кандидатуре Виктора Черномырдина в начале сентября 1998 года депутаты внесли Лужкова в список кандидатов на премьерский пост. Сам Лужков тогда ответил уклончиво: с одной стороны, сказал, что не ставит условием своего назначения премьер-министром сохранение должности мэра Москвы, но следом заявил, что «возможности его назначения на пост премьер-министра не было и не предполагается». 30 сентября 1998 года, выступая на пресс-конференции в Лондоне, Лужков заявил, что, в случае если на выборах-2000 не увидит достойного кандидата, будет сам бороться за пост президента России.

Таким образом, мэр Москвы явно сделал ставку на конфликт с Кремлем и начал собирать собственную коалицию под этот проект. Примерно за год до намечавшихся в декабре 1999 года выборов в Госдуму резко активизировалась публичная политическая активность столичного мэра. 1 ноября 1998 года был образован оргкомитет движения «Отечество», председателем которого стал Лужков, его заместителем – бывший секретарь Совета безопасности Андрей Кокошин. Коллективными учредителями нового движения должны были выступать пять организаций: Общероссийское общественно-политическое движение «Союз Труда» во главе с Андреем Исаевым, «Конгресс Русских общин» под руководством Дмитрия Рогозина, «Женщины России» (Алевтина Федулова), «Боевое братство» афганского ветерана генерала Бориса Громова и Фонд развития политического центризма под руководством Степана Сулакшина.

19 ноября 1998 года оргкомитет по учреждению Общероссийской политической общественной организации «Отечество» собрался на первое масштабное заседание. В него вошли известные лица, политики и общественные деятели, в частности А. Владиславлев, Б. Громов, Т. Дмитриева, М. Калашников, А. Калягин, И. Кобзон, А. Кокошин, Е. Лахова, В. Мишин, В. Садовничий, Ю. Сенкевич, А. Чилингаров, К. Шахназаров, А. Тяжлов и многие другие. Оргкомитет рассмотрел проекты документов и решил провести учредительный съезд «Отечества».

10-11 декабря 1998 года состоялась учредительная конференция Санкт-Петербургского регионального отделения движения «Отечество», руководителем которого стал председатель Совета ректоров вузов Санкт-Петербурга, ректор Университета технологии и дизайна Виктор Романов. Губернатор Петербурга Владимир Яковлев, который, как ожидали, войдет в новое движение, на конференцию не пришел. Зато он появился на учредительном съезде движения, и не он один.

19 декабря 1998 года состоялся и учредительный съезд движения. Дата была выбрана не случайно – 19 декабря было последним днем, когда движение могло зарегистрироваться, чтобы принять участие в выборах в Государственную думу.

В работе съезда приняли участие 1125 делегатов из 88 регионов России. Съезд единогласно избрал председателем движения Юрия Лужкова. На съезде присутствовали губернаторы Санкт-Петербурга (В. Яковлев), Архангельской (А. Ефремов), Московской (А. Тяжлов), Мурманской (Ю. Евдокимов), Нижегородской (И. Скляров), Новосибирской (В. Муха), Пермской (Г. Игумнов), Ярославской (А. Лисицын) областей; президенты Мордовии (Н. Меркушкин), Удмуртии (А. Волков), Калмыкии (Кирсан Илюмжинов). Губернаторы, правда, в руководящие органы движения не вошли. Объяснялось это его не слишком очевидными перспективами, к тому же многие губернаторы на тот момент состояли в руководящих органах НДР или Народно-патриотического союза России, который формировал Геннадий Зюганов.

К тому же губернаторы готовились к созданию собственной коалиции. 22 мая 1999 года в Санкт-Петербурге состоялся учредительный съезд блока «Вся Россия». Учредителями выступили главы регионов: Татарстана – Минтимер Шаймиев, Республики Башкирии – Муртаза Рахимов, Республики Ингушетии – Руслан Аушев и губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев. В движение вошла и думская фракция «Российские регионы» (тон в ней задавал президент Татарстана и депутаты от региона). Долгое время – с момента создания движения и почти до августа 1999 года – губернаторы, входившие в него, торговались, не делая окончательной ставки ни на Лужкова, ни на Кремль.

Чуть ранее, в апреле 1999 года, состоялся второй съезд «Отечества», вернее, первый этап второго съезда. А почти к началу предвыборной гонки Лужкову удалось сформировать мощнейшую коалицию с блоком «Вся Россия», в которую входили влиятельные региональные лидеры. «Мы теперь будем действовать (а я уверен, что съезд примет это единственно правильное решение) в блоке с движением „Вся Россия“, представителей которого на нашем съезде я хотел бы особо приветствовать. „Вся Россия“ – это авторитетные региональные лидеры и руководители национальных республик, это единое с „Отечеством“ электоральное поле. И их, и нас поддерживают миллионы и миллионы граждан России, которые настроены на реальные практические дела, слишком устали от демагогии и политиканства, давно заждались видимых и положительных социальных результатов. „Отечество“ и „Вся Россия“ сделали первые, но решительные организационные шаги к объединению», – заявил 21 августа 1999 года на съезде Юрий Лужков[28]. Фактически коалиция под названием блок «Отечество – Вся Россия» была создана и готова к борьбе за Госдуму, а затем и за Кремль. Председателем избирательного блока «Отечество – Вся Россия» был избран Евгений Примаков. Он, Лужков и Яковлев заняли первые три места в избирательном списке ОВР.

Таким образом, в руках этого объединения был довольно значительный электоральный потенциал. Татарстан с его довольно большим населением и Москва с зависимым Подмосковьем, которые вообще давали 15% электората. Таким образом, уже два этих лидера могли контролировать до 20% активного электората – грандиозный ресурс! А ведь были еще многочисленные губернаторы-тяжеловесы, способные внести свой вклад в электоральный результат, и Евгений Примаков, который у многих ассоциировался с победой над кризисом 1998 года.

В августе фонд «Общественное мнение» зафиксировал: после того как Примаков возглавил объединенный блок, его рейтинги фактически удвоились и ОВР впервые обошел КПРФ Зюганова в опросах общественного мнения. Если в июле рейтинг КПРФ был на уровне 23%, «Отечества» – 15%, а «Всей России» – на уровне статистической погрешности, то в августе рейтинг ОВР составлял уже 27%, а у коммунистов был всего лишь на уровне 21%. ОВР, таким образом, становился фаворитом предвыборной гонки[29].

Кремль не смотрел на процесс безучастно. Еще на стадии формирования коалиции с губернаторами блок покинули «Конгресс русских общин» (Дмитрий Рогозин официально объяснил это созданием коалиции с рядом президентов национальных республик, где положение русского населения ухудшается[30]) и «Женщины России», оскорбленные незавидным положением своих лидеров в избирательном списке ОВР[31]. Кремль активно рассылал сигналы о том, что Лужков находится в опале: в 1999 году Ю. Лужков был лишен Федеральной службы охраны (ФСО), а дочь Бориса Ельцина Татьяна Дьяченко вроде бы даже в сердцах как-то произнесла, что сторонники Лужкова подлежат «отстрелу вместе с ним» (хотя документально эти слова, разумеется, не подтверждены).

Кроме того, Кремль решил противопоставить ей свою коалицию, формирование которой произошло в рекордно короткий срок – примерно за три месяца. Был создан блок «Единство», проведена работа с политиками, которые впоследствии составят группу «Народный депутат» в Государственной думе, работа с фронтменами ОВР и сформирован блок-сателлит, которым стал новосозданный «Союз правых сил».

Результат пришел не сразу, но он был ошеломляющим. По итогам опроса от 27 ноября, социологи из фонда «Общественное мнение» сделали следующий вывод: «В первом же опросе, проведенном после создания блока „Отечество – Вся Россия“, этот блок опередил все другие партии по доле респондентов, готовых проголосовать за него на парламентских выборах (она составляла во второй половине августа 27%). Наивысшего „парламентского рейтинга“ блок достиг в середине сентября, когда желание проголосовать за него выразили 29% опрошенных. Затем этот показатель стал быстро уменьшаться и к концу ноября снизился почти в три раза (до 10%)»[32].

Блок «Единство» создавался в большой спешке. «Авторство» «Единства» впоследствии оспаривали многие: скажем, покойный Борис Березовский настаивал, что большую часть креатива, связанного с созданием блока, он изобрел, лежа в больнице с гепатитом[33]. Очевидно, что деятельное участие в создании блока принял как минимум не только он, но и глава президентской администрации Александр Волошин, первый замглавы администрации Игорь Шабдурасулов, дочь Бориса Ельцина и его советник Татьяна Дьяченко и многие другие. Фактически над созданием блока в противовес ОВР работал весь Кремль, используя все доступные ему ресурсы.

Стартовой площадкой для формирования прокремлевской коалиции стало открытое обращение к гражданам России не примкнувших к ОВР 39 губернаторов, в котором они заявили, что не собираются участвовать в «примелькавшихся политических блоках» и хотят «привести в Думу честных и ответственных людей». Под текстом документа свои подписи поставили губернаторы Курской, Белгородской, Свердловской, Калининградской областей, Приморского края, Чукотского автономного округа и ряда других регионов[34].

Иными словами, Кремль посылал сигнал – не все в политической элите смирились с победой блока Примакова – Лужкова на парламентских выборах. В тот же день телеканалы показали встречу Ельцина с главой МЧС Сергеем Шойгу и Владимиром Путиным, а также ОРТ выдало в эфир интервью с Игорем Шабдурасуловым, в котором тот, в частности, заявил: «Есть политические деятели, которых президентская администрация видит в числе союзников. Они в блоке „Отечество – Вся Россия“, движении НДР, партии „Яблоко“». Таким образом, Кремль публично призывал переходить на свою сторону всех возможных попутчиков.

Обращение «39 губернаторов» появилось 20 сентября 1999 года, а уже 22 сентября канал ОРТ сообщал: «К инициативе 39 губернаторов, выступивших в понедельник с инициативой создания нового избирательного объединения, присоединился еще ряд руководителей регионов. На сегодняшний день эту идею поддержали более 50 членов Совета Федерации, сообщил глава администрации Чукотского автономного округа Александр Назаров. Новое избирательное объединение пока условно названо „Единство“. Губернатор Чукотки сообщил, что инициативная группа предложила возглавить федеральный список создаваемого блока главе МЧС РФ Сергею Шойгу»[35]. «Наблюдатели отмечают, что это первое объединение, инициатива создания которого исходит непосредственно из регионов», – заканчивался репортаж прозрачным намеком на то, что блок Лужкова – игры федеральных политиков.

С 3 по 7 октября 1999 года проходил учредительный съезд избирательного блока «Единство» («Медведь» – «МЕжрегиональное ДВижение ЕДинство»). Учредителями блока стали: «Российское христианское демократическое движение» (РХДД) под председательством Александра Чуева; общероссийское общественное политическое движение ОПОД «Рефах» («Благоденствие») – председатель Абдул-Вахед Ниязов; Народно-патриотическая партия – председатель Франц Клинцевич; движение «Моя семья» – председатель Валерий Комиссаров; «Всероссийский союз в поддержку развития малого и среднего бизнеса» – председатель Елена Козлова; движение «Поколение свободы» – председатель Владимир Семенов; движение «В поддержку избирателей» – председатель Евгений Федоров. Возглавил блок, как и анонсировалось, глава МЧС Сергей Шойгу. С ним в тройку лидеров вошли генерал-майор милиции Александр Гуров и чемпион мира по греко-римской борьбе Александр Карелин.

Рейтинг нового объединения неуклонно рос, но все еще оставался недостаточно высоким, чтобы победить на выборах ОВР и коммунистов. Согласно опросу ВЦИОМ, в середине октября 1999 года (спустя три недели после создания блока) за КПРФ были готовы проголосовать 26%, за ОВР – 21%, за «Яблоко» – 11%, за блок «Единство» – 5%[36]. К ноябрю рейтинги «Единства» подросли, но колебались еще на уровне 10 с небольшим процентов – ниже и КПРФ, и ОВР. В финале кампании «Единству» требовалась мощная поддержка.

Блок «Наш дом – Россия» Виктора Черномырдина долго размышлял о поддержке «Единства», но в начале октября 1999 года счел такой шаг неэффективным. 4 октября состоялось заседание президиума политсовета движения, на котором НДР окончательно решил не объединяться с «Единством».

Как оказалось, напрасно. 24 ноября публичную поддержку блоку «Единство» оказал Владимир Путин. «Я не буду оценивать Шойгу как лидера движения „Единство“. Я буду оценивать его как министра. Министр он очень хороший… Что касается самого „Единства“, то своих политических пристрастий определять не буду – как председатель правительства, поскольку уже говорил, что готов со всеми здравомыслящими силами, вошедшими в будущую Государственную думу. К сожалению, от лидеров основных политических партий внятного ответа, кто будет поддерживать правительство, я не получил. Ясный ответ дает только Шойгу, он говорит, что „Единство“ будет поддерживать правительство в Государственной думе. Поэтому лично я, как гражданин, буду голосовать за „Единство“, – заявил Путин[37].

В результате публичной поддержки популярным премьером, в котором многие уже видели будущего президента, а также активной информационной, в том числе контрагитационной кампании против ОВР, рейтинг блока „Единство“ начал довольно резкий рост.

Грамотно была выстроена и работа с губернаторами, поддержавшими ОВР. Так, в конце ноября 1999 года состоялся визит Шойгу в Казань. Президент Татарстана Шаймиев, один из авторов ОВР, принимавший активное участие в создании блока, но ушедший в тень еще даже до начала крупномасштабной кампании против Примакова – Лужкова, получил из рук Шойгу знак отличия МЧС России „За заслуги“. Кроме того, Шойгу объявил о том, что „Единство“ поддерживает ряд одномандатников, выдвинутых ОВР, а также о том, что с Лужковым и Примаковым его связывают „самые добрые отношения“[38].

Согласно данным ФОМ, с начала декабря 1999 года „Единство“ стабильно удерживало вторую за КПРФ строчку с рейтингом на уровне 16–17% (4, 7 и 9 декабря было 17%, 11–16%) при относительно невысокой доле неопределившихся – на уровне 16–19%. ОВР занимал в это время третье место в рейтингах, отставая от „Единства“ уже довольно значительно – доля его поддержки колебалась в первых числах декабря 1999 года на уровне 9-10%. Следом шли с полупроходными результатами „Яблоко“ и СПС, балансировал на грани попадания в Госдуму „Блок Жириновского“.

Остальные партии и блоки за неделю до выборов в Госдуму не попадали. ОВР, согласно опросам, мог рассчитывать на безусловное первое место по Москве – здесь был непререкаем авторитет Юрия Лужкова. По данным опроса ФОМ от 6 декабря 1999 года, в столице за ОВР собирались голосовать 25% избирателей, за „медведей“ – только 5%. Правда, в столице у Кремля была ставка на правый проект российского политического фланга – „Яблоко“ и СПС в Москве поддерживало немногим меньше, чем ОВР, – в сумме 19%[39]. Хотя Юрию Лужкову и удалось достичь взаимопонимания с яблочниками, СПС был явно ему враждебен – на выборах мэра Москвы, которые состоялись одновременно с выборами в Госдуму, Юрию Лужкову противостоял один из лидеров СПС Сергей Кириенко.

„Союз правых сил“ – ставший блоком-блоком-сателлитом„Единства“ на выборах 1999 года – широкая коалиция различных демократических движений и политиков. Еще с конца 1998 года на правом фланге начинается активная работа по формированию сильной предвыборной коалиции. В конце года бывший премьер Сергей Кириенко инициирует создание движения под названием „Новая сила“. Кириенко изначально заявил о готовности к объединению со всеми единомышленниками. Однако объединиться удалось не сразу.

В ноябре 1998 года образуется еще одна объединительная инициативная группа. В декабре „правые“ провели закрытое собрание по учреждению оргкомитета коалиции демократических сил. В инициативе приняли участие Егор Гайдар, Сергей Кириенко, Борис Немцов, Анатолий Чубайс, Борис Федоров, Яков Уринсон, Евгений Ясин, Петр Мостовой, Андрей Нечаев, Александр Яковлев. В январе коалиция получила и новое название – „Правое дело“. Среди участников собраний либералов изначально было сильно мнение о необходимости привлечения Сергея Кириенко, но Кириенко формально консолидироваться с Гайдаром и Чубайсом не спешил. Согласно опросам ВЦИОМ, в декабре рейтинг коалиции был на уровне 5%, что давало шансы надеяться на прохождение в Государственную думу.

К июню 1999 года произошло оформление коалиции. „Правое дело“ – это коалиция, в которой представлено около 30 партий и движений», – заявлял в интервью Анатолий Чубайс[40]. В июле к коалиции примкнули Сергей Кириенко с его «Новой силой» и Константин Титов с «Голосом России»[41]. Впрочем, несмотря на многочисленные призывы, ни «Яблоко», ни НДР в союз не вступили. 24 августа 1999 года Сергей Кириенко, Борис Немцов и Ирина Хакамада объявили в Москве об учреждении блока «Союз правых сил» на базе «Правого дела», «Новой силы» и «Голоса России».

Объединение правых шло при значительной организационной и финансовой поддержке Кремля. Кампанию СПС вел Фонд эффективной политики Глеба Павловского. По информации «Коммерсанта», спонсорами кампании СПС помимо РАО ЕЭС, которое возглавлял Анатолий Чубайс, были еще ЛУКОЙЛ, «Транснефть», «Сибирский алюминий». Фактически те же компании выступили спонсорами и блока «Единство»[42].

К власти рвались и коммунисты, заявившие еще в 1998 году о том, что собираются идти на выборы «тремя колоннами». Эти три колонны: собственно КПРФ, «радикальные патриоты» и «просвещенные патриоты».

По сути, КПРФ образца 1999 года тоже была коалицией – коалицией патриотических сил. Еще в 1996 году был сформирован «Народно-патриотический союз» – на базе движений, которые поддержали выдвижение Зюганова на президентских выборах. На учредительном съезде председателем союза был избран Зюганов, сопредседателями – Александр Руцкой и Аман Тулеев. Фиксированного членства у союза не было. В качестве коллективных членов в НПСР вошли КПРФ и Аграрная партия. Можно говорить, что наиболее адекватные и договороспособные из коммунистических политиков вошли в этот блок.

Однако уже в 1998 году в КПРФ побеждает иная идея – отказаться от ориентирования на НПСР. Цель тактики трех колонн – расширить охват избирателей за счет «патриотического электората» – тех, кто не хочет голосовать за коммунистов и не переносит Геннадия Зюганова. Идея, впрочем, была не самой удачной, за что КПРФ и ее руководство впоследствии резко критиковались непримиримыми коммунистами.

В результате на выборы пошли сразу несколько независимых коммунистических блоков. Помимо КПРФ левый фланг был представлен еще несколькими колоннами: «Коммунисты, трудящиеся России – за Советский Союз» под руководством Тюлькина и Крючкова, Сталинский блок «За Советский Союз» Анпилова (вторым номером в списке шел внук Сталина Евгений Джугашвили, третьим – глава Союза офицеров России Станислав Терехов), «Движение в поддержку армии» Илюхина и Макашова. Получалось целых четыре колонны, не считая ряда деятелей патриотического толка, которые, как один из инициаторов создания НПСР и бывший член фракции КПРФ Алексей Подберезкин, шли отдельными «колоннами». Все эти блоки преодолеть 5%-ный барьер не смогли.

Первоначально партию Владимира Жириновского Кремль вообще планировал исключить из предвыборной кампании, но сделать это не удалось. 11 октября 1999 года ЦИК отказал в регистрации федерального списка ЛДПР, так как сведения об имуществе, предоставленные 82 кандидатами, были недостоверны. Следом за этим прошел чрезвычайный съезд ЛДПР, на котором был образован «Блок Жириновского», мало чем отличавшийся от ЛДПР. 2 декабря ЦИК восстановил регистрацию списка ЛДПР, но 8 декабря ЛДПР окончательно была снята с выборов. Что не помешало пойти на выборы «Блоку Жириновского».

Всего на выборы 1999 года, которые состоялись 19 декабря, смогли выдвинуть свои списки 29 партий и блоков. Новаций в избирательном законодательстве по сравнению с 1995 годом было немного – с 1998 года в выборах могли участвовать только политические (ранее все, включая союзы по профессиональному признаку) общественные объединения.

Нескольким структурам из-за различных нарушений Центризбирком отказал в праве на участие в выборах – ЛДПР, Российской консервативной партии предпринимателей и «КЕДРу» было отказано буквально за 10 дней до выборов. На этапе регистрации списков ЦИК отказал в регистрации движениям «За веру и Отечество», «Русское патриотическое народное движение», НУР, «СПАС» и т. д.

Однако реальные шансы на преодоление 5%-ного барьера в новых условиях было только у хорошо организованных партийных структур либо блоков, опирающихся на мощные финансовый и медийный ресурсы. Для ОВР таким ресурсом стал административный ресурс губернаторов[43], поддержавших блок Примакова – Лужкова, финансовая поддержка аффилированного с мэрией крупного бизнеса (например, АФК «Система» Владимира Евтушенкова) и медийная поддержка группы «Медиа-мост» Владимира Гусинского и собственных региональных телеканалов губернаторов. «Единство» опиралось на ресурс Кремля[44], поддержку ряда крупных компаний национального уровня и телеканал ОРТ. Почти та же база поддержки, как уже отмечалось, была и у СПС. Коммунисты задействовали собственную сеть партячеек, привлекли ряд спонсоров (прежде всего из сектора ВПК и АПК) и вели агитацию в собственных изданиях. И так далее.

Не обладавшие ресурсами партии не смогли попасть в Госдуму. Но даже наличие финансового ресурса не было достаточным – избиратели голосовали лишь за уже известные (как КПРФ, «Яблоко» и «Блок Жириновского») или грамотно раскрученные коалиции.

В результате в Государственную думу созыва 1999–2003 годов попали лишь шесть блоков. Явка была высокой и составила почти 62%. КПРФ в союзе с аграриями смогла получить по партийным спискам 67 мест (24,3% голосов), «Единство» отстало всего на 1% – 23,3% и 64 места. ОВР, если принимать во внимание рейтинги за полгода до выборов, буквально провалился, набрав 13,3% голосов и получив 37 мандатов. Уверенно выступил СПС, который получил голоса 8,5% избирателей и 24 места по партспискам. Почти по 6% голосов получили «Блок Жириновского» (17 мандатов) и «Яблоко» (16%). Больше никто по партспискам с Госдуму 1999 года выпуска не попал[45].

Чемпионом по одномандатным округам стала КПРФ, которой удалось завоевать 46 мест. ОВР тут был на втором месте с 29 мандатами, а «Единство» получило лишь 9 мандатов. Не прошедшая в Госдуму «Наш дом – Россия» смогла победить в 9 мажоритарных округах, СПС и «Яблоко» – в 5 и 4 округах соответственно. По 1–2 мандата смогли добрать малые партии и лидерские проекты: «Движение в поддержку армии» – 2, «Российский общенародный союз» – 2, «Духовное наследие» – 1, блок А. Николаева и С. Федорова – 1, «Конгресс русских общин» и «Движение Ю. Болдырева» – 1, Партия пенсионеров – 1, Русская социалистическая партия – 1. 107 одномандатников формально к партиям не относились.

Относительный успех ОВР по одномандатным округам, правда, был нивелирован почти сразу. 5 января в ОВР фактически наметился раскол: политсовет «Всей России» заявил о поддержке Владимира Путина в качестве кандидата на президентский пост и, как сказал губернатор Петербурга Владимир Яковлев, это касалось и депутатов от «Всей России» в Госдуме[46]. Тем самым дав важный сигнал – «Вся Россия» в лице возглавлявших блок губернаторов не была готова более конфликтовать с Кремлем. Значительная часть депутатов «от ОВР» отказалась входить во фракцию и создала депутатскую группу «Регионы России» (39 депутатов).

К «Единству» уже 17 января 2000 года примкнули три депутата от НДР (Черномырдин, Рыжков и Язев), избиравшийся по списку ЛДПР Саит Гуцериев и 5 независимых депутатов – фракция «Единство» уже в январе насчитывала 81 депутата. Правда, для формирования прочной коалиции одной этой фракции было недостаточно.

Таким образом, идея администрации президента размазывать «масло по бутерброду тонким слоем» ушла в прошлое. Нарвавшись на то, что избиратель выбирает известные ему бренды и персонажей, администрация президента не стала делать ставку на псевдомногопартийность, которая должна размыть результат. Кампания по блокам стала одним из первых элементов партизации как таковой. В результате в Госдуме образца 1999–2003 годов мы видим КПРФ в союзе с Аграрной партией, «Единство», ОВР, СПС и «Яблоко». В новое тысячелетие страна вошла в ситуации, когда топовые политики и администрация президента сделали ставки на крупные партийные коалиции или блоки.

Выборами 1999 года фактически завершился этап доминирования квазипартийных и лидерских (квазилидерских) партийных проектов в российской политике. В дальнейшем они будут постепенно покидать политическое поле. Главенствующую роль в этом сыграют Владимир Путин и пришедшая с ним в Кремль команда. Дальнейшее развитие партийной системы характеризовалось уже теми конкретными планами, которые были предложены Путиным и его администрацией. У президента и его администрации было четкое представление о том, что они хотят получить в итоге, и постепенно эти планы Путин начал реализовывать. Первой тактической целью была пропрезидентская коалиция в Государственной думе.

• Борьба за Госдуму

Сразу после подведения предварительных итогов выборов первый заместитель руководителя администрации президента Игорь Шабдурасулов заявил на брифинге, что Кремль не исключает сотрудничества в новой Госдуме блоков «Единство», «Отечество – Вся Россия» и «Союза правых сил». По его словам, в ОВР «достаточно здравомыслящих, профессиональных, порядочных людей, с которыми нужно взаимодействовать, нужно работать»[47]. Согласно предварительной договоренности, которой представители прошедших в парламент партий достигли 11 января 2000 года, малые фракции получали число председательских постов в комитетах, пропорциональное их численности: «Яблоко» – Комитет по международным делам, ЛДПР – Комитет по информационной политике, «Отечество – Вся Россия» (ОВР), СПС, Агропромышленная группа (АПГ) и «Регионы России» (РР) – по два комитета. Однако бегство из ОВР ряда депутатов, ставка «Всей России» на Кремль, отказ Примакова возглавить фракцию ОВР в Госдуме сделали такую коалицию малопривлекательной.

Новая модель, получившая название «подвижного большинства», была признана в администрации президента более управляемой, чем широкая правоцентристская коалиция. При необходимости «Единство» могло бы блокироваться с правыми против коммунистов с аграриями или, напротив, с коммунистами против ОВР, СПС и «Яблока». В целом эта стратегия оправдана: как показано в исследовании А. В. Соколовой, «наиболее эффективными в плане принятия решений в Госдуме 3-го созыва были центристские группы и фракции». «Несмотря на невысокую фракционную дисциплину, которая учтена в индексах влияния, у центристских групп было больше возможностей влиять на принятие решений и играть ключевую роль в связи с большей свободой образования коалиций. Таким образом, как показал анализ, политическая позиция фракции дает больший вклад в реальное влияние фракции, чем число ее голосов», – резюмирует исследователь[48].

Первая коалиция была заключена с коммунистами. 18 января 2000 года КПРФ и «Единство» вступили в переговоры о переделе «пакета», участниками переговоров стали также аграрии, «Народный депутат» и ЛДПР. На пост председателя Государственной думы РФ были выдвинуты кандидатуры Геннадия Селезнева (КПРФ), Евгения Примакова (ОВР), Виктора Похмелкина (СПС) и Сергея Степашина («Яблоко»). Однако, узнав о заключенном пакетном соглашении, представители ОВР, СПС и «Яблока» сняли свои кандидатуры.

Председателем Госдумы был избран Геннадий Селезнев (КПРФ), занимавший этот пост и в парламенте второго созыва, с результатом 285 голосов «за». Таким образом, у новой коалиции оказалось простое большинство в Госдуме и без учета голосов других фракций. Заместителями Селезнева были избраны Любовь Слиска («Единство»), Петр Романов (КПРФ), Владимир Жириновский (ЛДПР), Геннадий Семигин (аграрии), Владимир Аверченко (НД). Пост руководителя аппарата парламента также достался коммунисту (Николай Трошкин). Из 25 комитетов фракции нового большинства получили 21, на долю ОВР, СПС, «Регионов России» пришлось всего 4 второстепенных комитета, «Яблоко» вовсе не получило постов руководителей комитетов. Раздосадованные таким сговором депутаты «обиженных» фракций покинули заседание Государственной думы. Таким образом, было сформировано первое относительно лояльное администрации президента большинство в Государственной думе в составе КПРФ с аграриями и «Единства» с жириновцами и «народниками».

Впрочем, позже были достигнуты договоренности о постах заместителей председателя для оппозиции. Лидер фракции СПС Сергей Кириенко встретился с Владимиром Путиным, главой фракции «Единство» Борисом Грызловым и главой президентской администрации Александром Волошиным[49], после чего «Единство» пообещало обеспечить права меньшинства в Госдуме, а правых назвали своими стратегическими союзниками. СПС снял бойкот заседаний и намечавшийся союз СПС, ОВР и «Яблока» распался. 26 января вице-спикером от ОВР был избран Артур Чилингаров («Регионы России»). 11 февраля – Георгий Боос («Отечество»), а 16 февраля 2000 года Борис Немцов (СПС) и Владимир Лукин («Яблоко») были доизбраны вице-спикерами Госдумы.

Буквально через год, весной 2001 года, от соглашений с коммунистами пришлось отказаться: Зюганов оказался недостаточно договороспособен, к тому же ему казалось, что его электорат поддерживает социальную «движуху» в виде революции, хотя в то время это было уже не так. 1 и 9 мая 2001 года состоялись массовые демонстрации коммунистов и их союзников, в том числе из Федерации независимых профсоюзов России, также приняли участие в демонстрациях «Трудовая Россия», «Конгресс советских женщин», «Союз российских офицеров», «Движение в поддержку армии». Число выступлений составляло в несколько десятков тысяч человек, и они носили явно антиправительственный и антипрезидентский характер, что не могло не беспокоить Кремль.

Неверная оценка Зюгановым потенциала своего электората привела к тому, что Зюганов довольно бессмысленно поссорился с Кремлем, отказавшись переименовывать свою партию в социал-демократическую. С остальными оппозиционерами таких проблем не было. Жириновский довольно быстро встроился в общую систему, да и с «Отечеством – Всей Россией» удалось достигнуть соглашения о взаимодействии. Тем более что уровень профессиональных навыков у ряда членов фракции ОВР превышал таковой у членов «Единства», которое было буквально «сделано на коленке», и в результате кадровый отбор был не на самой должной высоте. Доказательство более высокого качества кадров ОВР по сравнению с «Единством» можно проследить хотя бы по последующим назначениям депутатов от ОВР на высшие управленческие посты в органах исполнительной власти. Александр Жуков в 2004 году был назначен вице-премьером российского правительства, в 2009 году главой аппарата правительства и вице-премьером стал Вячеслав Володин, а после его перехода в администрацию президента его непосредственным подчиненным и главой управления по внутренней политике в АП стал Олег Морозов – все они вышли из структур ОВР.

С весны 2001-го формируется новое большинство из представителей четырех центристских фракций и депутатских групп – «Единство», ОВР, «Регионы России» и «Народный депутат». А к весне 2002 года в Госдуме состоялся пересмотр пакетных соглашений с КПРФ. Ряд членов компартии был лишен руководящих постов в комитетах. Согласно постановлению Госдумы от 3 апреля 2002 года, были освобождены от постов председатели комитетов – члены фракции КПРФ: Анатолий Лукьянов (комитет по государственному строительству), Юрий Маслюков (комитет по промышленности, строительству и наукоемким технологиям), Валерий Сайкин (по труду и социальной политике), Сергей Глазьев (по экономической политике и предпринимательству), Леонид Иванченко (по делам Федерации и региональной политике), Иван Мельников (по образованию и науке), освобожден также член Агропромышленной депутатской группы Владимир Платонов, занимавший пост председателя комитета по аграрным вопросам. Лишились коммунисты и поста главы мандатной комиссии.

Вместо них комитеты были перераспределены в пользу членов ОВР, «Регионов России», «Яблока» и СПС. Комитет Госдумы по государственному строительству возглавил Валерий Гребенников (ОВР); комитет по труду и социальной политике – Андрей Селиванов (СПС); комитет по экономической политике и предпринимательству – Григорий Томчин (фракция «Союз правых сил»); комитет по промышленности, строительству и наукоемким технологиям – Мартин Шаккум («Регионы России»); комитет по делам Федерации и региональной политике – Виктор Гришин (ОВР); комитет по образованию и науке – Александр Шишлов («Яблоко»); комитет по аграрным вопросам – Геннадий Кулик (ОВР). Таким образом, ситуация января 2000 года была отыграна с точностью до наоборот.

Впрочем, правые не смогли воспользоваться поддержкой администрации президента – альянс с центристами так и не сложился. СПС замкнулся в своем «либеральном сектантстве» и с 2002 года, особенно после теракта на мюзикле «Норд-Ост», не получал публичной поддержки из администрации. Договороспособный лидер фракции СПС Сергей Кириенко был в мае 2000 года назначен полномочным представителем президента в Приволжском федеральном округе – но это был практически последний успех СПС в плане вхождения представителей правых во власть. По сведениям «Коммерсанта», на назначении настоял лично Владимир Путин, хотя его отговаривали это делать[50]. Сменивший Кириенко на посту главы фракции Борис Немцов начал публично дистанцироваться от Кремля и критиковать его по всякому поводу.

Камнем преткновения стала позиция лидера СПС по Чечне. Осенью 2001 года Борис Немцов выступил с предложением начать переговоры с Асланом Масхадовым, на что Владимир Путин предложил Немцову: «Если кто-либо из депутатов Госдумы, в том числе Борис Немцов, способен обеспечить выполнение этих условий в течение обозримого будущего, в течение одного месяца, – пусть сделают. Если не способны, пусть тогда прекратят суетиться на политической сцене страны и сдадут мандат депутата Госдумы»[51]. Последовательная критика кавказской политики Владимира Путина[52] привела к тому, что в администрации президента перестали рассматривать СПС в качестве потенциальных союзников по коалиции. А провал переговоров с «Яблоком» об объединении перед выборами в Государственную думу фактически поставил СПС в маргинальную позицию. Была надежда убедить Кремль в необходимости крупного либерального объединения с результатом в 12–13 или даже 20% голосов[53], но переговоры с Григорием Явлинским из-за амбиций участников переговорного процесса не увенчались успехом.

Кризис партии окончательно стал заметен после теракта на мюзикле «Норд-Ост». Немцов выступил с резкой критикой властей, после чего Владимир Путин ответил жесткой критикой в адрес Немцова. «Резкие заявления Немцова и Хакамады вызвали негативную реакцию сторонников Кириенко, отошедшего от руководства партией, но продолжавшего контролировать „консервативное“ крыло, связанное с „Новой силой“ и региональными сетевыми организациями» – так характеризует раскол в партии Кирилл Бенедиктов[54].

• Партии в законе

Создание новой коалиции в парламенте позволило администрации президента приступить к амбициозному проекту по переформатированию партийно-политической системы России. Логика этого реформирования была в следующем: повысить, причем радикально, предсказуемость поведения основных публичных политических акторов, «огородить поле», на котором и в рамках которого возможна была бы политическая борьба. Таким образом, был взят курс на разработку новых и единых правил игры, выстраивание единого «политического рынка» с понятными принципами функционирования. Понятными не в последнюю очередь для администрации президента – логику трансформаций этого периода, да и периода 2000–2007 годов можно в целом определить как административную, управленческую. В 1993 и даже в 1999 году никто не мог предопределить исход парламентских выборов, предположить, какие коалиции могут сложиться в будущем парламенте и как поведут себя основные игроки в Госдуме по отношению к инициативам исполнительной власти, начиная от принятия бюджета и заканчивая необходимыми стране законодательными инновациями. Такая ситуация, по мысли нового президента и его администрации, приводила к утрате политической системой и национальной экономикой необходимой стабильности и не способствовала развитию. Любые политические процессы, как это много позже определил Владимир Путин, «делались на живую нитку»[55].

В чисто прагматическом плане сокращение числа партий должно было привести (и привело в результате) к усилению провластной структуры. Администрация президента стремилась избежать распыления голосов, вполне возможного посредством использования проектов-спойлеров, партий-однодневок и просто за счет участия в выборах десятков партий и блоков. Однако еще в 2000–2003 годах это все-таки происходит: например, партия «Единение» на выборах 2003 года показывает довольно высокий результат (более 1% голосов), целиком отбирая все эти голоса у провластной «Единой России».

Идеальной ситуацией в этот момент видится схема с сосуществованием нескольких прокремлевских блоков и относительно лояльных оппозиционных сил в лице КПРФ, ЛДПР, «Яблока», в начале этого этапа СПС (уже в 2002 году, как отмечалось, в администрации президента перестали рассматривать СПС в качестве лояльной и необходимой структуры).

В период 2000–2003 годов проводятся первые шаги по реформированию выборного законодательства, которое, в частности, отменяет участие общественных организаций в федеральных выборных кампаниях. В 2001 году был принят первый специальный закон о партиях. Закон был разработан в Центризбиркоме и администрации президента. К моменту принятия нового закона были зарегистрированы 59 политических партий, 35 политических организаций и 104 политических движения[56].

Согласно закону, политической партией считалось «общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления»[57].

Впервые устанавливалась минимальная численность партий – «в политической партии должно состоять не менее десяти тысяч членов политической партии, при этом более чем в половине субъектов Российской Федерации политическая партия должна иметь региональные отделения численностью не менее ста членов политической партии»[58]. Также устанавливалась и норма, согласно которой партии было необходимо иметь региональные представительства не менее чем в половине субъектов России. В законе был установлен и запрет на образование партий по принципам профессиональной, расовой, национальной, религиозной принадлежности, а также региональных партий.

Кроме того, впервые устанавливалось обязательное государственное финансирование партий, набравших определенный процент на федеральных выборах. За каждый поданный за партию голос ей полагалось теперь небольшое финансирование от государства – в размере 5 тысячных от МРОТ[59].

Право на финансирование получили по закону те партии, списки которых набрали не менее 3% на выборах в Госдуму либо кандидат от которых получил более 3% на президентских выборах, а также партии, которым удалось провести более 12 одномандатников в Госдуму[60]. Финансирование партий из госбюджета виделось в администрации президента в качестве средства, которое поможет преодолеть зависимость парламента от представителей крупного российского бизнеса. Проблема эта особенно остро встала в ходе масштабного процесса, получившего название «дело ЮКОСа» (мы еще вернемся к нему позже).

Кроме того, в случае неучастия политической партии в выборах на протяжении пяти лет партия, согласно новому закону, ликвидировалась. Под участием в выборах закон о партиях понимал: участие списка партии (или блока) в выборах Госдумы, участие выдвинутых партией (или избирательным блоком с ее участием) кандидатов в выборах по одномандатным округам не менее чем в 5% одномандатных округов, участие выдвинутого партией или блоком, в который она входит, кандидата в выборах президента, участие кандидатов от партии (или блока, в который она входит) в выборах губернаторов в 10 и более процентах субъектов РФ, участие в выборах региональных парламентов не менее чем в 20% субъектов РФ или участие в муниципальных выборах не менее чем в половине субъектов России[61]. Таким образом, впервые вводилась норма, обязывающая партии в принципе участвовать в выборах в рамках одного политического цикла. Безусловно, этим условиям могли удовлетворить только обладающие значительным ресурсом (электоральным, финансовым, административным или всеми сразу) политические структуры.

• Их все меньше

Эти новеллы привели к серьезному сокращению числа участников предвыборной гонки. Только за год функционирования закона о партиях Министерство юстиции отказало в регистрации 10 партиям. Причем в их числе оказались Российская коммунистическая рабочая партия – Революционная партия коммунистов Виктора Тюлькина и партия «Трудовая Россия» Виктора Анпилова. Кроме того, отказ от Минюста получили: партия «Святая Русь» (С. Попов), «Русский общенациональный союз» (И. Артемов), Российская христианско-демократическая партия (А. Чуев, она, кстати, была среди учредителей блока «Единство»), Народно-патриотическая партия России (И. Родионов), «Либеральная Россия» (С. Юшенков), Российская сетевая партия (А. Рявкин) и партия «Возрождение России»[62]. Впрочем, создавались и новые партийные проекты. К началу 2004 года были зарегистрированы всего 44 партии: 19 новых и 25 преобразованных из объединений.

С 1 июля 2002 года вступила в силу новая редакция закона о выборах депутатов Государственной думы. Согласно закону, в выборах могли участвовать избирательные объединения: «Избирательным объединением является общероссийское политическое общественное объединение (политическая партия, иная политическая организация, политическое движение), которое создано и зарегистрировано в Министерстве юстиции Российской Федерации в порядке, установленном федеральными законами»[63]. Однако политические движения имели право – в отличие от предыдущих выборов – на участие в выборах только в составе блоков.

Позволялось участие в выборах и избирательных блоков. Ими считались создаваемые для совместного участия в выборах добровольные объединения двух и более избирательных объединений[64]. Таким образом, несмотря на оформление законодательного статуса партий, в выборах в начале 2000-х еще вполне допускали участие не только партий, но и политических движений и блоков различных политических сил. Правда, в блок должны были входить не более трех организаций, причем одна из этих организаций обязательно должна была быть политической партией. Таким образом, влияние партий на будущий облик парламента существенно усиливалось, а возможности для создания широких коалиций различных общественных движений на выборах в Госдуму сокращались. По сути, впервые был заявлен тренд на партизацию российского парламента и российского политического процесса в целом.

Блоки представляют важный для того времени формат для участия партий и общественных организаций в выборах. Для политического цикла 1999–2003 годов характерно именно доминирование на региональных и федеральных выборах блоков различных партий и движений. Постепенно в дальнейшем, уже после выборов 2003 года эта форма политического объединения будет вытесняться, уступая место выборам по чисто партийному принципу.

Были и иные нормы этого закона, которые в целом способствовали развитию партийно-политической системы – устанавливали для нее рамки. Статья 84, в частности, устанавливала, что в ситуации, когда партии, преодолевшие 5%-ный барьер, представляют меньшинство избирателей, к распределению мандатов допускаются и партии, барьер не преодолевшие[65]. Это важный принцип: Государственная дума (вернее, половина ее, которая избирается по партийным спискам) должна представлять не менее половины избирателей.

По этому закону, скажем, существовал запрет на малопартийный парламент: двухпартийного парламента по нему просто не могло быть. Если в парламент проходили только две или даже одна партия, то проходной барьер следовало «двигать вниз», пока количество партий не достигло бы трех[66].

• Создание «Единой России»

Реформирование законодательства было дополнено (в плане уже актуально политическом) созданием новой партии – основного проекта администрации президента на партийной «поляне». Этим проектом стала Всероссийская политическая партия «Единая Россия». По сути, процесс объединения «Единства» и «Отечества» был запущен еще весной 2001 года, сразу после неформального появления в парламенте новой коалиции центристских фракций. 12 апреля 2001 года было опубликовано совместное заявление лидеров «Отечества» и «Единства» Юрия Лужкова и Сергея Шойгу – так стартовал объединительный процесс. Для взаимодействия «Единства» и «Отечества» был образован специальный Координационный совет, который был призван разработать модель для дальнейшего взаимодействия.

12 июля 2001 года состоялся учредительный съезд «Общероссийского союза „Единство“ и „Отечество“», сопредседателями которого стали Сергей Шойгу и Юрий Лужков. А в Госдуме был создан Консультативный совет для определения общих позиций новой парламентской коалиции. 27 октября 2001 года состоялся съезд Союза «Единство» и «Отечество». На нем было принято решение о начале преобразования Союза в Общероссийскую общественную организацию «Союз „Единство и отечество“». На съезде к этим двум движениям присоединилась и «Вся Россия».

Объединительный съезд движения прошел 1 декабря 2001 года. Делегаты преобразовали союз во Всероссийскую партию «Единство и отечество» – «Единая Россия».

Сопредседателями Высшего совета на съезде партии были избраны мэр Москвы Юрий Лужков, министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу и президент Республики Татарстан Минтимер Шаймиев. Они же возглавляли высший совет на первом этапе деятельности партии. В состав генерального совета партии вошли его председатель Александр Беспалов, а также Александр Владиславлев, Вячеслав Володин, Татьяна Дмитриева, Андрей Исаев, Франц Клинцевич, Юрий Медведев, Олег Морозов, Зайнулла Багишаев, Владимир Пехтин, Сергей Попов, Владислав Резник, Александр Шиманов[67]. С созданием партии была не только зафиксирована новая парламентская коалиция большинства, но сделана заявка на формирование новой партийно-политической и парламентской реальности, в которой всецело доминировали провластные силы. Больше того. Можно утверждать, что с созданием «Единой России» Владимир Путин и его администрация сознательно пошли на создание партии парламентского большинства, которая позволила бы более эффективно взаимодействовать с Госдумой и минимизировать риски парламентского процесса для власти.

Наличие партии большинства обладает при президентско-парламентской системе устройства власти рядом преимуществ. Например, обеспечивает беспрепятственное прохождение через парламент законов, внесенных президентом и правительством. Тем самым повышается эффективность работы законодательной власти[68]. Отличие партии от провластной коалиции заключается в том, что члены коалиции вполне могут настаивать на своей позиции, отличной от позиции исполнительной власти и президента. Что создает предпосылки для распадов коалиций и сложностей, сопряженных с созданием новых.

Безусловно, только созданием «Единой России» процесс партстроительства не ограничился. Несмотря на новый закон, постоянно предпринимались попытки реализации новых партийных проектов. Сохранились и создавались новые фейковые партии – партии, предназначавшиеся для откусывания электората и под иные задачи (но не для реальной борьбы за власть и места в парламентах разных уровней). Скажем, в 2000 году в Перми была создана Общероссийская политическая общественная организация – Всенародная партия мирной воли «Единение» (с 2002 года – Концептуальная партия «Единение»). Эта организация в 2003 году довольно успешно для фейковой партии выступила на выборах, набрав почти 1,2% голосов. По сути, «Единение» забирало голоса у «Единой России».

• Последствия «дела ЮКОСа» для политической системы

Тема, которой стоит коснуться отдельно и которая на первый взгляд прямо не относится к партийной системе, – так называемое «дело ЮКОСа». Одна из крупнейших нефтяных компаний в России, по версии налоговых и следственных органов, систематически не доплачивала налоги, а владельцы ее оказались виновными в еще нескольких преступлениях – казалось бы, при чем тут вообще политика? Меж тем «дело ЮКОСа» оказало довольно сильное влияние на логику преобразований в партийно-политической системе.

Один из основных акционеров компании ЮКОС Михаил Ходорковский был задержан в новосибирском аэропорту «Толмачево» 25 октября 2003 года[69]. Еще раньше, 2 июля, был задержан один из партнеров олигарха Платон Лебедев. Прокуратура инкриминировала Ходорковскому нарушение сразу семи статей Уголовного кодекса: ст. 159 часть 3 – мошенничество в крупном размере; ст. 160 часть 1 – присвоение или растрата; ст. 165 – причинение имущественного ущерба собственникам путем обмана, при отсутствии признаков хищения; ст. 198 часть 2 – уклонение от уплаты налога физлицом; ст. 199 часть 2 – уклонение от уплаты налога организацией; ст. 315 – злостное неисполнение решения суда; ст. 327 часть 2 – неоднократная подделка документов. Процессы по делам Лебедева и Ходорковского длились до 2005 года и завершились вынесением обвинительного приговора. Некоторые наблюдатели, да и сами фигуранты дела публично заявляли о политическом характере преследования Ходорковского.

Политики в «деле ЮКОСа» и впрямь было немало. Речь не только о прямых и очевидных последствиях – арест основного акционера ЮКОСа Михаила Ходорковского приходился на разгар предвыборной кампании и оказал сильнейшее воздействие на ход агитации и позиционирование игроков (строго говоря, не слишком удачно спозиционировавшиеся относительно олигархической темы партии в результате понесли репутационные убытки и даже не попали в Государственную думу), сразу после ареста Ходорковского подает в отставку глава президентской администрации Александр Волошин, а через полгода лишается своего поста критиковавший действия властей по ЮКОСу премьер-министр Михаил Касьянов.

Есть еще и предыстория: ЮКОС был одним из крупнейших игроков на рынке парламентского лоббизма. За 2001–2003 годы ЮКОСу удалось добиться целого ряда выгодных для бизнеса решений в части минимизации налога на добычу полезных ископаемых (например, сократилась налоговая нагрузка на высокопроизводительные скважины ЮКОСа), минимизации роста ставок НДПИ (совместно с другими нефтяными компаниями), снижения экспортных пошлин и возможности правительства их сильно увеличивать, ограничения деятельности независимых АЗС и т. д.[70].

Такая активная лоббистская деятельность не могла обойтись без мощной поддержки в парламенте. У большинства финансово-промышленных групп на тот момент в Госдуме существовали собственные «депутатские группы» – обычно внефракционные неформальные объединения, реальными бенефициарами существования которых являлись бизнес-группы или региональные лидеры. «Особенность третьей Думы – широкое распространение „контрактов“, то есть не разовая оплата услуг депутата, а заключение с ним неформального „трудового договора“. В этом случае депутат получал определенную сумму за решение вопроса „под ключ“ – от внесения проекта или поправки в закон до его принятия подкомитетом, комитетом и Думой. В такие договоры часто входила и обязанность депутата вербовать других сторонников проекта. Разумеется, подсаживали на контракты профильных депутатов, работавших в том комитете, который рассматривал соответствующий закон, либо людей, которые обладали весомым голосом в своих фракциях. Некоторые наиболее опытные думские лоббисты имели не один „трудовой договор“. Но и не всякая компания могла позволить себе такую расточительность. Это практиковали, как правило, пулы компаний: нефтяной, табачный, пивной, алюминиевый, которые имели долгосрочные интересы в Думе» так описывают технологию лобби российские журналисты Г. Черкасов и С. Лолаева[71].

Лоббизм – не уникально российское явление, в том или ином виде он существует практически во всех странах, с любым строем. А ЮКОС – далеко не единственная и далеко не первая компания, имевшая «своих» депутатов в Государственной думе. Однако именно ЮКОС довел лобби в Госдуме до опасных для государственного управления пределов. В определенные моменты компания просто выкупала депутатские голоса оптом и получала возможность провести почти любое решение вопреки интересам государства.

«Всего же „под ружьем“ у ЮКОСа находилось, по сведениям думских лоббистов, порядка сотни депутатов, причем многие из них занимали руководящие посты», – писал в своем расследовании журналист «Известий» Владимир Перекрест[72]. «У ЮКОСа свободной наличности было больше, чем у государства, и Дума принимала законы, выгодные империи Ходорковского. Так, убежден президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский, руками народных избранников ЮКОС скорректировал в свою пользу Закон „О соглашении о разделе продукции“, регламентировавший участие иностранных компаний в добыче российской нефти. Прикрываясь патриотической риторикой о недопущении чужеземцев к нашим недрам, Ходорковский, как сообщили „Известиям“ источники в правительстве, одновременно пытался отхватить себе наиболее лакомые месторождения, зарезервированные под реализацию этого закона… Еще за год до следующих выборов (декабрь 2003 года) ЮКОС, по данным политологов, начал „отстегивать“ коммунистам, „Яблоку“, СПС, „Единой России“ и еще нескольким независимым депутатам, чтобы потом образовать на их базе отдельную фракцию»[73], – такая картина не могла оставить безучастной администрацию президента.

Безусловно, арест Ходорковского и последующее банкротство ЮКОСа, а также формирование пропрезидентского большинства в Госдуме уменьшило риски бесконтрольной «закупки» депутатов крупными корпорациями, но требовались и системные барьеры на пути такого сценария. Назрели новые трансформации законодательства и преобразования в партийной системе. Малопартийная система с доминированием управляемой крупной проправительственной фракции становится целью для администрации президента на данном этапе.

• Четырехпартийная Госдума

Правда, процесс партстроительства в это время не прерывается, хотя и явно сбавляет обороты. Ряд партий просто не удалось создать. В частности, несколько попыток было создать народно-патриотические партии под формальным руководством главного редактора левой патриотической газеты «Завтра» Александра Проханова при активной спонсорской и организационной поддержке известного и уже опального олигарха Бориса Березовского. Так, Проханов в феврале 2003 года стал главой наблюдательного совета партии «Союз»[74]. Однако иные люди, ассоциировавшиеся с Березовским (в частности, депутат Виктор Алкснис и политтехнолог Вячеслав Белковский), не смогли попасть в руководящие органы партии. После смерти Березовского в 2013 году тот же Проханов вспоминал: «Он задумал создать партию „Сталин“. В этой партии все региональные ячейки должны были возглавить люди по фамилии Сталин. Он был готов найти таких людей, заплатить им деньги за то, чтобы они поменяли фамилии»[75]. Всем этим планам не суждено было сбыться.

Минюст старался отсекать появление новых партий, особенно неугодных, и уменьшать число старых карликовых организаций. Поднятие минимального числа членов партии, в частности, не позволило зарегистрироваться Национал-большевистской партии писателя Эдуарда Лимонова, хотя в самой организации сетовали на политические причины отказа. Всего же с ноября 1998 года Минюст последовательно отказывал организации в регистрации сначала в качестве общероссийской организации, а затем партии. В 2005 году решением суда НБП была запрещена, но уже к январю 2006 года НБП предприняла пять безуспешных попыток зарегистрироваться в качестве партии[76]. В 2007 году признана экстремистской организацией. Более поздние попытки регистрации под брендом «Другая Россия» также не увенчались успехом.

В 2003 году из 50 партий на выборах остается только 18 партий и блоков, остальные были отрезаны из-за недочетов при сборе подписей и отсутствия ресурса. Расчет администрации президента был довольно простым: при примерно 30%-ном результате «Единой России» и небольшом проценте блока «Родина» (полностью лояльных политических сил) и с учетом результата «Яблока», которое, как предполагалось, пусть и с трудом, но преодолеет 5%-ный барьер, а также ЛДПР Кремль получал бы лояльный парламент с провластным или по крайней мере лояльным и управляемым большинством в 50 и более процентов мандатов. Выборы становились практически полностью предсказуемыми, что полностью соответствовало планам АП.

Надо сказать, что и «Единая Россия», и особенно блок «Родина» превзошли ожидания. Блок «Родина» вообще стал настоящей сенсацией 2003 года.

Идея создания нового левого или лево-патриотического проекта появилась еще весной 2003 года. Главным кандидатом на то, чтобы возглавить этот проект с самого начала обсуждения, назывался Сергей Глазьев. Высказывалась и идея создания некоммунистического лево-патриотического блока во главе с Дмитрием Рогозиным, Виктором Геращенко и Юрием Скоковым. В результате вариант предвыборного блока получился средним. В августе 2003 года ряд партий и общественных движений на форуме «Выборы-2003», организованном Центризбиркомом, подписали «Соглашение о совместной деятельности народно-патриотических сил». Соглашение, в частности, подписали: председатель «Конгресса русских общин» и сопредседатель Партии российских регионов Сергей Глазьев, сопредседатель Партии российских регионов Юрий Скоков, председатель Российской партии труда Олег Шеин, председатель партии «Союз людей за образование и науку» (СЛОН) Вячеслав Игрунов и многие другие. Позже к подписантам присоединились председатель Партии национального возрождения «Народная воля» Сергей Бабурин и председатель правления Российской ассоциации героев Советского Союза и России, полных кавалеров ордена Славы Валентин Варенников. Блок «Родина» официально был учрежден 14 сентября 2003 года тремя партиями – Партией российских регионов, Партией национального возрождения «Народная воля» и Социалистической единой партией России «Духовное наследие» (СЕПР). Остальные движения вошли в блок на неформальной основе.

Этот блок получил карт-бланш на работу на телевидении, довольно сильно «просадил» рейтинг «Союза правых сил» и поднял собственный рейтинг, особенно в последние три недели предвыборной кампании за счет антиолигархической тематики и темы природной ренты. Один из наиболее популярных предвыборных роликов кампании 2003 года был роликом «Родины»: в нем Глазьев и Рогозин разговаривают, сидя за пивом с сушеной рыбой в дешевой закусочной:

– Не люблю я этих олигархов…

– Серега, не нравится – не ешь!

Телереклама «Родины» понравилась россиянам. Специалисты ФОМ, опираясь на данные опроса от 8 ноября 2003 года, писали: «Судя по результатам опроса, самой заметной и вместе с тем удачной является предвыборная телереклама „Единой России“ – только 36% респондентов заявили, что не видели ее, в то время как у других партий этот показатель составил от 52 до 67%. При этом 16% респондентов признали, что под влиянием рекламы единороссов их отношение к этой партии улучшилось. Удачной можно назвать и предвыборную телерекламу блока „Родина“. Хотя видели ее только треть участников опроса (33%), она гораздо чаще производила благоприятное, чем неблагоприятное впечатление на аудиторию – чего нельзя сказать о рекламе всех остальных партий»[77].

«Родина» оттянула на себя вполне специфический, как казалось, коммунистический электорат. Как пишут авторы работы «Партия номер четыре. „Родина“ и окрестности», избирателями «Родины» были «пожилые (как всегда было для КПРФ), люди с высшим образованием и жители больших городов». Кроме того, «Географические итоги выборов тоже характеризуют „Родину“ как политическую силу, пользующуюся поддержкой прежде всего в крупных городах. Самые высокие результаты – после „рогозинской“ Воронежской области (19,9%) и „глазьевского“ Красноярского края (17,4%) – блок „Родина“ получил в Москве (15,4%), Московской области (15,6%) и Петербурге (13,7%), а также в среднерусских областях: Ярославской (13,1%), Тульской (13,0%), Калужской (11,8%). Самые низкие – в национальных республиках, таких как Дагестан и Ингушетия (по 0,6%), Кабардино-Балкария, Мордовия, Алтай (по 2–3%)». Наконец, «Родина» была «партией телевизора»: еще избиратели «были самыми активными зрителями телевизионных передач, посвященных политике, и чаще, чем сторонники других партий, говорили, что в их выборе решающим было влияние газет, радио и телевидения (опрос фонда „Общественное мнение“ в декабре 2003 г.)»[78].

Антиолигархическая тема тем сильнее играла в последние недели предвыборной кампании, поскольку 25 октября 2003 года был арестован Михаил Ходорковский и тема роли олигархов стала буквально центральной в повестке. Потому «Родина», главной целью которой было прежде всего оттягивание коммунистического электората без внятных парламентских перспектив, внезапно показывает довольно радикальный рост рейтинга. По данным ФОМ, 15 и 22 ноября 2003 года за «Родину» изъявляли проголосовать (из определившихся) по 3% опрошенных. ФОМ также прогнозировал (с учетом перевзвешиваний и прочих технологий оценки предвыборных стратегий россиян) по итогам последних предвыборных опросов от 29–30 ноября 2003 года[79] результат «Родины» приблизительно 8% и отмечал тенденцию к слабому росту результата (у иных партий, кроме «Единой России», положительной динамики рейтинга не отмечалось)[80].

СПС в рейтингах балансировал на грани попадания в Госдуму, но статус «партии олигархов» в последние недели перед выборами существенно усложнил положение правых. Сказалось и скептическое отношение Путина к СПС. «С учетом ярко выраженного перетекания электората между СПС и ЕР и отсутствия внятного сигнала со стороны Путина в его заинтересованности в правых, скорее всего, „пассивно правый“ электорат 1999 года перетек к ЕР», – говорилось в докладе комиссии Константина Ремчукова (член фракции СПС в 1999–2003 годах), которая анализировала причины провала СПС на выборах[81]. Сказалась и критика политики Путина со стороны лидеров СПС. Как говорилось в том же докладе комиссии Ремчукова, «по данным ФОМ, 80% сторонников СПС считают, что партия должна поддерживать президента Путина, больше только в „Единой России“ (93%) и намного больше, чем в „Яблоке“ (72%). Причем 76% опрошенных (август 2003 года) были уверены, что СПС так и делает. В конфликтах „власть – крупный капитал“ 53% сторонников СПС считали, что партия должна поддерживать власть, и только 4% – крупный капитал. Между тем как раз накануне выборов СПС стал больше критиковать Путина и поддержал Ходорковского»[82].

Все считали, что «Яблоко» точно попадет в Госдуму. Неудивительно, что Владимир Путин позвонил Григорию Явлинскому и поздравил с прохождением в парламент. Однако антиолигархическая повестка, в которую не вписалось «Яблоко», и невнятное позиционирование самого «Яблока» вкупе с его связью с ЮКОСом и Михаилом Ходорковским сыграло негативную роль, в результате «Яблока» не оказалось в Государственной думе.

Невнятно спозиционировались относительно ареста Ходорковского и коммунисты. С одной стороны, критика олигархов из уст членов КПРФ звучала вполне логично, но, с другой стороны, они были связаны рядом неформальных обязательств с ЮКОСом. Кандидаты в депутаты Госдумы шли не только по спискам правых партий, но и по спискам КПРФ. Так, 13-е место в федеральном избирательном списке компартии занимал бывший менеджер ЮКОСа Алексей Кандауров (в результате он прошел в Госдуму по списку КПРФ). Потому коммунисты, в отличие от «Родины», не смогли толком воспользоваться антиолигархической кампанией.

Выборы в Государственную думу закончились триумфом «Единой России» – впервые партия власти одержала уверенную победу на выборах по партийным спискам. ЕР получила 37,5% голосов (более 22 миллионов). Это позволило «Единой России» получить 120 мандатов по партийным спискам. Еще 103 места партия получила за счет победы в одномандатных округах. Стало ясно, что для формирования большинства в Госдуме «Единой России» не нужна коалиция с оппозиционными или формально провластными партиями. К тому же администрация президента и «Единая Россия» вели работу с представителями иных партий и самовыдвиженцами. В результате одномандатники из Народной партии, самовыдвиженцы и прорвавшиеся по одномандатным округам члены иных партий (яблочник Михаил Емельянов, коммунист Игорь Игошин, все три депутата от СПС, два агрария и два перебежчика из «Родины») в течение всего декабря активно подавали заявления о вступлении во фракцию «Единой России». «Единой России» удалось сформировать фракцию в 306 депутатов уже в январе 2004 года.

Существенно хуже выступили коммунисты: они набрали лишь 12,6% и получили 40 мандатов по партийным спискам. Провал ждал коммунистов и по одномандатным округам, где они смогли завоевать только 12 мест. По партийным спискам удачно выступила занявшая третье место ЛДПР – ей было отдано 11,5% голосов избирателей, что дало партии Жириновского 36 мест в парламенте[83].

Новички из «Родины» получили 9% голосов и 29 мест по партспискам, по одномандатным округам прорвались еще 8 фронтменов от «Родины»: Иван Харченко (Краснодарский край), Сергей Шишкарев (Краснодарский край), Дмитрий Рогозин (Воронежская область), Виталий Южилин (Ленинградская область), Сергей Глазьев (Московская область), Юрий Сентюрин (Нижегородская область), Дмитрий Савельев (Тульская область), Анатолий Грешневиков (Ярославская область). Однако сразу после выборов между лидерами блока начались серьезные трения.

Сергей Глазьев заявил о намерении выдвигаться на пост президента, но высший совет блока поддержал кандидатуру Виктора Геращенко на этот пост. Глазьев пошел на выборы самовыдвиженцем (Геращенко ЦИК отказался регистрировать) и в феврале 2004 года был исключен из Партии российских регионов, а в марте отставлен с поста лидера думской фракции «Родина».

Неплохо на выборах выступили и кандидаты от Народной партии России – 17 человек прошли по мажоритарным округам. Правда, по партспискам партия в отличие от своих известных в родных округах членов провалилась, набрав примерно 1,2% голосов. «Народники», впрочем, не могли претендовать даже на создание депутатской группы, порог для создания которой к тому же был повышен с 35 до 55 депутатов. Отчасти это побудило их примкнуть к ЕР.

Правые в отличие от предыдущих выборов в Госдуму не попали вовсе. «Яблоко» совсем немного не дотянуло до 5%-ного барьера (набрав 4,3%), а СПС получил около 4%. Владимир Путин публично заявил, что отсутствие правых в парламенте – недостаток. На «прямой линии» 18 декабря 2003 года он, в частности, заявил: «Что касается правых сил и их проигрыша на выборах в Государственную думу, то меня это не радует. В нашем парламенте, на мой взгляд, должны были бы быть представлены все политические силы страны… Надеюсь, что это не приведет к тому, что эти силы сойдут с политической сцены страны, имея в виду, что миллионы людей в России разделяют те взгляды, которые пропагандируют правые силы и пытаются внедрить в нашу политическую и экономическую жизнь». И далее: «Мы проведем консультации и с СПС, и с „Яблоком“, постараемся создать такую ситуацию, при которой были бы востребованы их кадровые возможности, была бы налажена постоянная работа, диалог этих правых сил с правительством, с администрацией президента, с парламентом Российской Федерации»[84]. Однако в дальнейшем правым так и не удалось вернуться в парламент и оказывать влияние на формирование госполитики в качестве партийной структуры.

В результате в парламенте сформировалась четырехпартийная система: «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Родина». Госдуме, очевидно, не хватало либеральной партии, потому либералы на протяжении нескольких лет предпринимали попытки объединиться с целью взять реванш на выборах 2007 года. Кремль относился к этой идее вполне благосклонно, но помогать не собирался. Сами же либералы объединиться не смогли. Строго говоря, четырехпартийная Госдума устраивала администрацию президента: идеальной представлялась схема, при которой остались бы только эти партии плюс, возможно, некий либеральный проект.

Процесс формирования малопартийной системы, курс на которую был взят еще в начале второго этапа развития партийной системы России, после выборов 2003 года приобрел еще более внятные очертания. Логика власти была следующей: если люди голосуют за бренды, то надо сократить количество партий по числу этих брендов. Идеальной некоторым представителям администрации президента виделась схема двухпартийной системы по образцу старых демократий. Соответственно постепенно должен был начаться процесс формирования двух крупных партий – условно либерально-центристской и условно социал-демократической.

Вокруг них должно было быть несколько партий-сателлитов, которые на региональных выборах подбирали бы свои проценты. После Беслана на фоне общего ужесточения политической системы как таковой был взят курс на выстраивание жесткой вертикали власти. В этих условиях появление каких-то новых проектов никто не ждал.

Попытка создания двухпартийной системы была предпринята в рамках эксперимента на базе «Единой России». Поскольку правые откровенно провалились на выборах 2003 года, формировать сильную правую партию можно было только на базе имеющей уже парламентское представительство «Единой России». Весной 2004 года тема появления в рамках «Единой России» правого и левого крыла была озвучена публично единороссом Андреем Исаевым. Сам он претендовал на роль лидера левого крыла, на роль лидера правого крыла рекомендовал бывшего яблочника Виктора Плескачевского. Еще ранее рассматривалась идея выделения правого крыла во главе с депутатом Госдумы Владимиром Рыжковым[85].

Впрочем, такая конфигурация лишь обсуждалась, но не была поддержана ни администрацией президента, ни лидерами самой «Единой России». Идея крыльев партии могла бы быть реализована, если бы концепция малопартийной системы была уже оформлена. На деле предлагалось постепенное дробление «Единой России» на несколько частей. Если бы в политическом поле существовали только две или три партии, такая схема была бы возможна для практической реализации, но партий даже в парламенте было четыре. Дробление «Единой России» просто обнулило бы усилия в деле повышения прогнозируемости и управляемости выборного процесса, предпринятые Кремлем в предыдущие годы, а также поставила бы под сомнение контроль над Госдумой. Потому от идеи было решено отказаться, и разговоры о крыльях были свернуты.

Заявление Исаева было интерпретировано как его личное мнение. Впрочем, отдельные партийцы тему поднимали и позже. В апреле 2005 года было заявлено, что левое крыло в рамках ЕР все-таки появится. В апреле дискуссии о крыльях в афористичной манере подвел итог лидер фракции Борис Грызлов: «Навязывать нам „крылья“ не надо. Нам, „медведям“, крылья не нужны. Мы уверенно стоим на ногах»[86].

• Реформа 2004 года

В период парламентского цикла 2003–2007 годов продолжается процесс сокращения числа партий. 10-тысячный барьер по количеству членов партии не смог отсечь от участия в политическом процессе откровенно фейковые организации – политтехнологи сколачивали несуществующие в реальности партии без особых проблем при наличии ресурса. В качестве противодействия этому процессу в декабре 2004 года, после теракта в Беслане и последовавшей политической реформы, в закон о партиях была внесена поправка, увеличивавшая минимальную численность партий до 50 тысяч членов (обсуждались планы по увеличению минимальной численности партий с весны 2004 года). Документ был внесен представителями трех думских фракций, за исключением коммунистов, но СМИ приписывали эту инициативу Кремлю. Изначально минимальную численность партий предлагалось увеличить до 100 тысяч членов, но впоследствии планы были скорректированы, и в результате увеличение было произведено лишь до 50 тысяч членов[87]. В пять раз, согласно поправкам, увеличивалась и минимальная численность для региональных отделений партий – теперь не менее чем в половине субъектов партия должна была иметь отделения не менее чем по 500 человек каждое.

В пояснительной записке к законопроекту говорилось: «Предложенный федеральный законопроект является дополнением к реформе политической системы, начатой в 2001 году, и ее целям, направленным на укрепление политических партий и вовлечение более широкого диапазона граждан в политическую жизнь общества и государства». Однако логика его была и в ином: уменьшить число нежизнеспособных и де-факто несуществующих партийных структур.

Согласно закону, политическая партия, не отвечающая требованиям, «обязана преобразоваться в общественное объединение иной организационно-правовой формы в соответствии с Федеральным законом от 19 мая 1995 года № 82-ФЗ „Об общественных объединениях“ либо ликвидироваться. В случае невыполнения указанных требований политические партии подлежат ликвидации в соответствии с законодательством Российской Федерации».

• Оформление новой партийно-политической системы

Логика ликвидации малых партий и фейк-структур была следующей: фейковые организации не отягощены никакими ограничениями, что потворствует росту числа исключительно популистских обещаний, что в целом снижает уровень политической дискуссии. При этом система отличается крайней хаотичностью, непостоянством – на месте одних партий постоянно возникают новые, зачастую представленные теми же самыми лицами, только под другим брендом.

Несколько крупных партий, напротив, способствуют сохранению политической системы в состоянии стабильности, укоренению партийных институтов и прочих демократических институтов (прежде всего выборов) в сознании россиян. В конечном счете наличие нескольких постоянно действующих партий повышает всю политическую культуру России, включая ее истеблишмент, который учится жить по «партийным», «цивилизованным» правилам. Несколько крупных партий помимо того еще и обладают куда большим ресурсом для работы с избирателями на всех уровнях – не только федеральном, но и региональном и муниципальном. Еще с 2004 года региональные парламенты стали формироваться по смешанной системе, что должно было способствовать увеличению роли партий, прежде всего представленных в парламенте, в региональной политике и дальнейшей партизации российской политической системы.

На федеральном уровне также предпринимались законодательные шаги по увеличению роли партий в политическом процессе. Весной 2005 года был принят закон о выборах депутатов Госдумы. Он зафиксировал ряд новых положений, наиболее значимым из которых было следующее: кандидатов теперь выдвигали только по федеральным спискам, одномандатные округа упразднялись. В законе было закреплено следующее положение: «выдвижение кандидатов в составе федеральных списков кандидатов осуществляется политическими партиями»[88]. То есть право выдвижения кандидатов на выборы закреплялось всецело за партиями.

Это стало логичным следствием «дела ЮКОСа»: закупка одномандатников крупным бизнесом была заблокирована даже в теории. Избранные по одномандатным округам депутаты демонстрировали куда большую склонность к лоббизму интересов крупного капитала по сравнению со списочниками и гораздо большую готовность к сотрудничеству с любыми платежеспособными партнерами. Отмена выборов по одномандатным округам эту проблему была призвана ликвидировать. Таким образом, решался вопрос с контролем над Госдумой.

Однако в этом решении был и отрицательный эффект. Избранные по мажоритарным округам депутаты лучше представляли себе ситуацию «на земле», больше взаимодействовали с гражданами. Они проходили через жерло реальных кампаний по выборам – конкурентных, жестких и потому способствующих реальному политическому росту. Как цинично описывал ситуацию депутат от ЛДПР, а ныне глава партии «Гражданская платформа» Рифат Шайхутдинов во время одного из публичных выступлений, «я купил мандат, да и все. Что значит „избрался“? В Думу у нас не избираются. Нет, и в ту Думу не избирались… Одномандатники избирались, а те, кто по списку, они покупают места и идут»[89]. Описание, разумеется, провокационное, но весьма «говорящее».

Одномандатники зачастую были более профессиональными парламентариями, нежели «списочники», – в силу голосования людей, а не денег. Через сито выборов по одномандатным округам в свое время проходили Александр Жуков, Вячеслав Володин, Вячеслав Тимченко, Михаил Задорнов, Оксана Дмитриева и многие другие известные и деятельные парламентарии.

Немногим позднее эта норма была распространена и на регионы. «Монополия „нотаблей“ и их выдвиженцев в местных законодательных собраниях была несколько поколеблена, среди депутатов оказались партийцы, которые ранее практически не имели шансов на избрание. Однако преобладание „нотаблей“ сохраняется (значительная часть из них до сих пор проходит в парламенты по партийным квотам). Впрочем, вряд ли этот процесс мог развиваться иначе: в конце концов, речь идет об эволюции, а не революционной „чистке“ элит. В новых условиях региональные элиты разнообразили свое электоральное поведение, как делая ставки на федеральные партии, так и активно создавая блоки, что было пресечено федеральным законодателем» – так описывал ситуацию политолог Алексей Макаркин[90].

Впрочем, партии могли выдвигать не только собственных членов (это привело бы к ограничению пассивного избирательного права для значительной части граждан России). Закон гласил: «Политическая партия вправе включать в федеральный список кандидатов лиц, не являющихся членами данной политической партии. Указанные лица могут составлять не более 50% от числа кандидатов, включенных в федеральный список кандидатов»[91]. Эта мера, собственно, и позволяла ввести исключительно «списочный» принцип распределения мандатов, без ограничения конституционного права граждан быть избранными. Однако формат возможности избрания менялся – теперь партии осуществляли роль медиатора при выдвижении граждан на пост депутатов Госдумы. Это также влияло на повышение политической роли партий.

В законе были установлены четкие критерии для непризнания выборов состоявшимися – часть из них также имела непосредственное отношение к формированию партийной системы в России. В частности, повышался проходной барьер для партий: с 5 до 7%[92]. Это способствовало тому, что малые партии с трудом могли пробиться в Государственную думу. Партии мотивировались к слиянию или ликвидации и уходу с политического поля. Как мы увидим на примере «Справедливой России», политики довольно четко усвоили новые правила игры. Впрочем, нельзя говорить, что повышение барьера оказало серьезное влияние на избирательный процесс. На федеральных выборах, прошедших после принятия закона, ни одна из сил не набирала от 5 до 7% голосов: партии или преодолевали 7%-ный барьер, или не достигали даже планки в 5%.

Кроме того, вводилась мера, согласно которой ЦИК не признавал выборы состоявшимися, если за списки партий, преодолевшие 7%-ный барьер, в общей сложности проголосовало менее 60% избирателей от числа принявших участие в голосовании[93]. Таким образом, крупные партии мотивировались на более плотную работу с электоратом, на максимизацию своего результата на выборах не только за счет оппонентов, но и вместе с оппонентами, ведь в случае когда им всем не удалось бы набрать достаточного числа голосов, мандаты не распределялись бы, как это было ранее, в пользу не прошедших через сито барьера партий. Проигравшими просто оказались бы все выигравшие – пришлось бы начинать процесс выборов снова.

В законе допускалась и возможность появления двухпартийной Госдумы (ранее федеральных списков должно было быть не менее трех) при условии, что две партии получили вместе более 60% голосов[94]. Однопартийный парламент, впрочем, оставался под запретом[95].

Много критики вызвала принятая в 2006 году поправка, которая отменяла порог явки на выборах (в том числе выборах в Госдуму), составлявший ранее 25%. Однако сторонники отмены резонно замечали, что явка на выборах Государственной думы традиционно превышала 50%. Как показывает практика, они были правы: при последующих двух голосованиях на выборах депутатов Государственной думы явка была стабильно высокой.

В 2005 году также была принята поправка, согласно которой государственное финансирование партий устанавливалось на уровне 5 рублей за один голос вместо более сложной схемы с финансированием в процентах от МРОТ[96].

Реформы 2004–2005 годов оформляют политическую систему в том виде, к которому администрация президента стремилась с начала 2000-х годов. Фактически уже в 2004 году она приобрела законченный вид. Дальнейшее ее совершенствование на этом этапе не носило радикального характера: производились лишь наладки отдельных элементов, направленные на все то же повышение роли партий в политике, повышение предсказуемости политического процесса (хотя в целом к середине нулевых любые выборы федерального уровня уже не носили экстраординарного характера для политического менеджмента страны, превратившись в сложную в организационном плане, но отнюдь не «судьбоносную» в масштабах государства процедуру). Кроме того, продолжался процесс сокращения числа партий – и в силу субъективных факторов, когда партии не выдерживали конкуренции или переставали интересовать своих бенефициаров, и в силу объективных причин.

• Ликвидация малых партий

После принятия поправок к закону о партиях Минюст начал их перерегистрацию по новому законодательству и масштабную проверку предоставляемых данных. К августу 2006 года, за полтора года функционирования нового законодательства, в России было (по данным ЦИКа) зафиксировано снижение числа партий до 32. 16 партий не удовлетворяли требованиям нового закона и по требованию Минюста были ликвидированы[97].

Судьба партий, не отвечавших новому законодательству, сложилась по-разному. Объединенная промышленная партия вошла в состав «Единой России». Конституционно-демократическая партия, «Развитие предпринимательства» и Национально-консервативная партия провели съезды и преобразовались в общественные организации. Несколько партий были лишены регистрации по суду: в январе 2007 года Росрегистрация опубликовала список из первых пяти партий, относительно которых суд уже принял решение: «Евразийский союз», Народно-республиканская партия, Партия развития регионов «Природа и общество», Партия социальной защиты и «Союз людей за образование и науку» (СЛОН).

Из них, пожалуй, более других показателен кейс «Евразийского союза». В организации на тот момент были зарегистрированы всего 4648 человек, причем около 3 тысяч из них – на территории Красноярского края. Фактически политическая структура была карманной партией известного в Красноярске бизнесмена и политического деятеля Анатолия Быкова – под ее флагами он надеялся провести своих людей в Красноярское заксобрание[98].

Другим важным кейсом для преобразования российской партийной системы впоследствии стал отказ в регистрации Республиканской партии России. У партии, по ее данным, имелось нужное число членов и региональных отделений. 17 декабря 2005 года РПР провела съезд, на котором было переизбрано руководство, изменен юридический адрес, создано несколько новых региональных отделений. Однако 16 января 2006 года Министерство юстиции отказало в просьбе внести поправки, потому что партия не представила документы, свидетельствующие, что общее собрание состоялось в соответствии с законом и уставом партии. Повторное обращение в Минюст также не возымело действия, к тому же министерство отметило, что РПР не предоставила ему данных о количестве своих членов. Проблема была и в том, что протоколы собраний региональных отделений в Архангельске и Ярославле были недействительны, потому что они указывали, что эти собрания были созваны по инициативе Новосибирского отделения. Собрание Владимирского регионального отделения вообще не состоялось. А в протоколах собраний региональных отделений в Иркутске, Челябинске и Свердловске не было списков участников.

РПР обратилась в суд, но Таганский суд Москвы, затем Мосгорсуд, а затем и Верховный суд иски не удовлетворили. РПР заявляла, что число ее членов – 58 166 и что в партии есть 44 зарегистрированных региональных отделения с более 500 членами. То есть партия соответствует требованиям закона. Однако Верховный суд подтвердил информацию Минюста о том, что региональные отделения в Марий Эл, Красноярске, Тюмени, Новосибирске, Мурманске и Владимире были ликвидированы в 2006 году по судебным решениям. А еще в восьми региональных отделениях не хватает членов до требуемых 500 человек[99].

После отказа российских судов РПР обратилась в Европейский суд по правам человека. Весной 2011 года Европейский суд по правам человека вынес решение по делу Республиканской партии России в ее пользу. В октябре 2011 года глава Конституционного суда Валерий Зорькин заявил, что Россия должна исполнить решение ЕСПЧ. Однако в выборах 2011 года РПР принять участие уже не успела. Дело РПР впоследствии послужило одной из формальных причин для реформирования партийного законодательства в 2012 году.

Пример РПР показателен в том плане, что Министерство юстиции сомневалось только в соответствии партии действующему законодательству и спор велся «на грани» – соответствует партия требованиям или нет. РПР являлась, несомненно, малой, но вполне существующей политической структурой. Однако на поверку оказалось, что в партии присутствует немалое количество «мертвых душ» и практически несуществующих отделений. То же самое было характерно и для иных партий, как ликвидированных Минюстом, так и для многих, которым удалось сохранить регистрацию. Дело РПР явно иллюстрировало несовершенство российских партий, слабость их региональных отделений и де-факто фиктивность даже соответствующих требованиям законодательства политических структур (за несомненным исключением «Единой России» и КПРФ).

В 2006–2007 годах процесс ликвидации малых партий продолжился. После перерегистрации Минюстом к 26 октября 2006 года осталось только 19. На это же время приходится один из наиболее важных для партийной системы второй половины нулевых объединительных процессов на партийном поле.

Находившаяся в перманентном кризисе партия «Родина» уже в 2005 году во главе с лидером Дмитрием Рогозиным начинает резко критиковать власть. В марте 2005 года Рогозин на митинге в Рязани заявляет о том, что основным противником «Родины» является «Единая Россия», а позже на пресс-конференции говорит о положительном опыте взаимодействия с коммунистами и намекает на возможную коалицию на федеральных выборах. Фактически из пропрезидентской «Родина» превращается в антивластную, по крайней мере риторически, политическую структуру. Правда, к тому времени в Госдуме уже существовало две фракции «Родины» – «Родина» Рогозина и «Родина» Бабурина, причем пост вице-спикера отошел более малочисленной бабуринской «Родине».

Впрочем, важнее для судьбы «Родины» был не внутренний конфликт, а недовольство «Родиной» в администрации президента. Партия, формально позиционировавшаяся как «националистическая» и «левая», на деле начинает конкурировать вовсе не с КПРФ или ЛДПР. В ряде региональных кампаний «Родина» начинает очевидно забирать электорат у «Единой России»[100]. Ужесточается и риторика «родинцев» в адрес ЕР.

Это послужило причиной для начала давления на партию – в планы администрации президента не входило появление нелояльного конкурента «Единой России», играющего с нею на одном и том же электоральном поле. В конце 2005 и в марте 2006 года «Родину» по разным формальным причинам последовательно снимают с выборной гонки избирательные комиссии регионов, где проходят кампании. В декабре 2005-го по иску от лидера ЛДПР Владимира Жириновского партию не допускают на выборы Мосгордумы, а на выборах 12 марта (тогда впервые в России проходил единый день голосования) 2006 года снимают в семи из восьми регионов, где «Родина» выставляет свои партсписки. Исключением стал Горно-Алтайск, но там «Родину» вернули на выборы только по решению суда.

В конце марта 2006 года Рогозин уходит с поста главы партии, заявив о давлении на него и об отставке как о единственном способе сохранить партию, но и самой партии осталось недолго. В июле 2006 года новый партийный лидер Александр Бабаков и лидер Российской партии жизни, спикер Совета Федерации Сергей Миронов объявляют об объединении.

Российская партия жизни Сергея Миронова до тех пор на федеральном уровне ничем себя зарекомендовать не смогла (хотя, например, в Мосгордуме до 2005 года были депутаты, формально ассоциирующиеся с ней). Созданная в 2002 году партия выдвигалась на выборы в Госдуму 2003 года в составе блока с Партией возрождения России спикера Госдумы Геннадия Селезнева, но союз двух спикеров успеха не принес. На выборах блок РПЖ с ПВР набрал 1,9% голосов и в парламент не прошел (зато туда попал Геннадий Селезнев, победивший в одномандатном округе по Санкт-Петербургу одного из лидеров СПС – Ирину Хакамаду).

Третьим участником объединительного процесса становится Российская партия пенсионеров. Партия пенсионеров в целом удачно выступала и на федеральных, и особенно на региональных выборах, прежде всего благодаря удачному бренду. В 1999 году на выборах в Госдуму она получила около 2% голосов, в 2003 году в составе блока с Партией социальной справедливости – чуть более 3%. В 2004–2005 годах партия участвовала в выборах в 12 законодательных собраний регионов и в 11 из них преодолела барьер и провела депутатов в региональные парламенты. А на выборах в городскую думу Томска даже заняла первое место с результатом 20%. Впрочем, в руководстве партии все было не очень гладко: первый председатель партии (до 2004 года) Сергей Атрошенко и второй ее глава, буквально выгнавший Атрошенко из РПП, Валерий Гартунг судились по поводу того, кому партия принадлежит. В конце 2005 года Гартунг покидает пост главы РПП, новым председателем партии становится Игорь Зотов. 14 августа 2006 года после встречи с Владимиром Путиным Игорь Зотов принимает решение присоединиться к уже оформившемуся альянсу Бабакова и Миронова.

Объединение этих трех партий произошло 29 августа, когда лидеры на совместной пресс-конференции подписали декларацию «Об основных принципах объединения политической партии „Родина“, Российской партии пенсионеров, Российской партии жизни». После ряда объединительных мероприятий 28 октября 2006 года была создана новая партия – «Справедливая Россия». В Кремле на объединительный процесс в целом смотрели благосклонно, он происходил не без участия администрации президента, однако больше о поддержке Кремля и ставке на эсеров как на вторую опору власти говорили политтехнологи, работавшие на саму партию. Именно с их стороны на сайт РПЖ, а затем в прессу была «слита» стенограмма встречи заместителя руководителя администрации президента Владислава Суркова, курировавшего в Кремле внутреннюю политику, с активом Партии жизни. Встреча прошла в марте 2006 года, но стенограмма была опубликована уже в июле-августе 2006 года, когда объединительный процесс шел вовсю.

Согласно стенограмме, Сурков, в частности, заявил следующее: «Проблема в том, что нет альтернативной крупной партии, нет у общества „второй ноги“, на которую можно переступить, когда первая затекла. Это делает систему неустойчивой. Мы это с вами понимаем, и задача предстоящего политического периода – чтобы выросла такая политическая сила, которая в какой-то перспективе может прийти на смену ныне доминирующей партии. Я искренне высказываю свое мнение, при этом считаю, что доминирование не всегда означает абсолютное большинство. Просто самой крупной партией, вокруг которой еще значительное время будет строиться политический процесс, на мой взгляд, конечно, должна быть „Единая Россия“». Кроме того, там цитировались и такие слова заместителя главы президентской администрации: «Возможно, когда-нибудь после трансформации этого условно левого, условно патриотического спектра, его модернизации, омоложения и привнесения туда нормальных традиций – и социал-демократии, и здорового патриотизма – из этого что-то получится. Мне кажется, такую благородную миссию пока еще никто не взялся выполнять. И я считаю – не потому, что сейчас сижу рядом с Сергеем Михайловичем, нахожусь в вашем кругу – что вы могли бы это попробовать»[101]. То, что стенограмму опубликовали на сайте РПЖ, несомненно, свидетельствует, что основными интересантами процесса «подсветки» неформальной поддержки Кремля были сами партийцы, потому уровень поддержки не стоило бы преувеличивать.

«Справедливая Россия», таким образом, заявила о больших амбициях – лидеры объединяющихся партий даже заявляли о потенциале в 25–30% и прочном втором месте вслед за «Единой Россией» на выборах. Администрация президента в целом к проекту относилась спокойно: новая партия обещала быть проправительственной и при этом не должна была отбирать голоса у «Единой России», сосредоточившись на работе с левым, преимущественно коммунистическим, электоратом.

Потенциал нового партийного проекта, впрочем, быстро оценили некоторые другие участники партийного рынка. В 2007 году к эсерам присоединились Народная партия под руководством Геннадия Гудкова и Социалистическая единая партия России под руководством Василия Шестакова. В середине 2007 года в «Справедливую Россию» вступили также партия «Развитие предпринимательства» под руководством Ивана Грачева и Партия конституционных демократов[102]. Уже после парламентских выборов 2007 года, в 2008 году в «Справедливую Россию» вливаются также Партия социальной справедливости и Российская экологическая партия «Зеленые»[103]. Таким образом, заявка «Справедливой России» на объединение социал-демократического спектра на этапе 2006–2008 годов кажется вполне реальной, а перспективы прохождения в Госдуму – почти 100%-ными. Так или иначе, но проект СР сократил число партий в России сразу на шесть и способствовал в целом формированию малопартийной системы, ставку на которую Владимир Путин и его администрация делали еще в начале 2000-х.

• Выборы 2007 года: новая система в действии

Процесс сокращения числа политических партий – и в силу законодательных изменений, и в силу процесса слияний и поглощений в середине нулевых, и в силу де-факто запрета на появление новых партий (все-таки требования к партиям были довольно суровы для любых новых политических игроков) – привел к тому, что в выборах 2007 года могли участвовать уже только 15 партий.

Большинство из них такое желание изъявили: 14 из 15 партий решили принять участие в выборной гонке. Однако на стадии проверки документов Центризбирком отсеял три организации: не допущены к участию в выборах были партия «Зеленых» (позже влилась в «Справедливую Россию»), Партия мира и единства Сажи Умалатовой и «Народный союз» Сергея Бабурина. В результате до выборов дошли 11 партий.

Явка на выборах составила 59%. Победу на выборах одержала «Единая Россия», набравшая 64 с небольшим процента голосов (44,7 миллиона голосов). КПРФ, занявшая второе место, получила 11,6% голосов (чуть больше 8 миллионов избирателей). Также преодолели 7%-ный барьер, необходимый для попадания в парламент, ЛДПР (8% и более 5,5 миллиона голосов) и «Справедливая Россия» (7,7% и 5,38 голосов). Остальные партии не преодолели 7%-ный барьер и в парламент не попали. Лучший результат из них был у Аграрной партии России – 2,3%. Следом шло «Яблоко» – 1,6%. «Гражданская сила» – 1 с небольшим процент, СПС – чуть меньше процента, «Патриоты России» – 0,7%, Партия социальной справедливости – 0,2% и Демократическая партия – чуть больше одной десятой процента[104].

Таким образом, партии либерального спектра не просто вновь не попали в парламент, но и потерпели сокрушительное поражение. Все вместе они не смогли даже совокупно приблизиться к 7%-ному барьеру.

После выборов в Госдуме вновь возникает четырехпартийная конструкция, причем у «Единой России» в результате распределения мандатов вновь оказалось квалифицированное (конституционное) большинство – ЕР сформировала фракцию из 315 человек. На остальные три партии пришлось менее трети мандатов – у КПРФ оказалось 57 мест в Госдуме, у ЛДПР – 40, у «Справедливой России» – 38.

• Развитие малопартийной системы в 2008–2011 годах

Тренд на создание малопартийной политической системы был подтвержден не только избирателями, проголосовавшими за те партии, которые способны попасть в парламент. Продолжился процесс партийных «слияний и поглощений». 12 сентября 2008 года Аграрная партия приняла решение о вхождении в состав «Единой России». 20 ноября решение было оформлено окончательно, а в январе 2009 года партия была ликвидирована (будет восстановлена в 2012 году).

Неудачные выборы для либеральных партий также запустили объединительный процесс на правом фланге. Проект, по некоторым данным, получил одобрение в Кремле: предполагалось создание новой партии на базе СПС, «Гражданской силы» и Демпартии. 2 октября 2008 года Федеральный политсовет СПС 24 голосами «за» при одном «против» и одном воздержавшемся принял решение о самороспуске СПС и создании на его базе новой политической партии[105]. Аналогичные решения приняли руководящие органы «Гражданской силы» и ДПР.

15 ноября 2008 года параллельно прошли внеочередные съезды всех трех партий, на которых были приняты решения о самороспуске и создании на их базе новой политической партии – «Правое дело». На следующий день, 16 ноября 2008 года, новая партия была создана[106]. 11 февраля 2009 года она официально была зарегистрирована Министерством юстиции.

Таким образом, в период 2007–2011 годов формируется «семипартийная» партийно-политическая система. Это четыре парламентские партии («Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия») и три «малые» партии («Яблоко», «Правое дело» и «Патриоты России»).

Фактически курс на создание малопартийной политической системы был к этому моменту реализован. Работа администрации президента в дальнейшем была направлена на усиление роли оставшихся в политике партий. Уже форма выдвижения Дмитрия Медведева кандидатом в президенты, когда представители четырех партийных структур («Единая Россия», «Справедливая Россия», АПР и «Гражданская сила»[107]) обратились к действующему президенту с инициативой выдвижения на этот пост, давала четкий сигнал – партии продолжат играть важную роль в политической жизни России, и роль их будет повышаться.

Затем администрация президента пошла на частичную либерализацию законодательства о партиях, а также на повышение роли партструктур в политической жизни страны. Следует отметить, что изменения законодательства времен президентства Дмитрия Медведева (до реформы конца 2011–2012 годов) в целом носили косметический характер, не затрагивая самой сути созданной системы. Часть из этих преобразований так и не заработала на практике, иные не оказали значительного влияния на политический процесс.

В ходе первого Послания президента Дмитрия Медведева Федеральному собранию 5 ноября 2008 года президент выступил с целым рядом новаций, касавшихся партийно-политической системы. Медведев высказал 10 предложений по укреплению и развитию гражданского общества и большему влиянию граждан на власть, из которых сразу несколько напрямую касались партийно-политической системы. «За партии, прошедшие в Госдуму в 2007 году, проголосовало более 90% избирателей. Но при этом почти 5 миллионов человек, 5 миллионов наших граждан отдали голоса партиям, которые в Государственную думу не попали. Эти люди не получили представительства на федеральном уровне, хотя и проявили гражданскую активность, просто пришли на выборы. Это несправедливо. И должно быть исправлено. При этом пока не считаю необходимым снижать барьер прохождения в Государственную думу, установленный законом для депутатов. Таким образом, мое первое предложение – дать гарантии представительства избирателям, проголосовавшим за так называемые малые партии. Считаю, что партии, получившие от 5 до 7% голосов, могли бы гарантированно рассчитывать на один-два депутатских мандата. Такая схема позволит, с одной стороны, сохранить систему поощрений и укрепления крупных партий, то, чем мы с вами занимались последние годы, партий, которые составляют каркас национальной политической модели. А с другой – дать парламентскую трибуну малым партиям, представляющим интересы достаточно значительного числа людей», – заявил Медведев[108].

Кроме того, предлагалась и новая роль для партий – победительниц на региональных выборах: «Предложения по кандидатурам будущих руководителей исполнительной власти субъектов Федерации представлялись президенту только партиями, набравшими наибольшее число голосов на региональных выборах. И, стало быть, больше никем. Таким образом, исключительное право выдвижения соответствующих кандидатур будет закреплено за публичными, открытыми политическими структурами, представляющими основную часть населения страны»[109].

Медведев также предложил отменить избирательный денежный залог и снижать число подписей, необходимых для участия в парламентских выборах. «Использование денежного залога на выборах всех уровней должно быть отменено. Участвовать в выборах или нет – должны решать не деньги, а мнение людей, репутация партии и доверие избирателей к ее программе. Надо обсудить и возможность поэтапного снижения количества подписей избирателей, собираемых для участия в выборах в Государственную думу»[110].

Предложено было снизить минимальную численность партий: «Поэтапно должно быть снижено минимальное количество членов организации, требуемых для регистрации новой политической партии»[111]. Кроме того, изменения, предложенные президентом, касались и освещения деятельности партий в государственных СМИ (в ходе думской кампании 2007 года оппозиционные партии не раз указывали, что информповоды «Единой России» подавались с медиа более подробно, нежели оппозиции): «Парламентские партии должны иметь четко сформулированные гарантии освещения их работы в государственных СМИ»[112].

В то же время было сделано несколько заявлений, обязывающих партии более ответственно относиться к своей работе с избирателями. «В закон о партиях надо внести поправки, обязывающие производить ротации руководящего партийного аппарата, согласно которым одно и то же лицо не может занимать определенную руководящую должность в аппарате партии дольше определенного срока», – заявил Дмитрий Медведев. Также президент обратил внимание на слабую работу партий и общественных организаций в местных органах представительной власти: «Наделение представительных органов местного самоуправления столь серьезными полномочиями предполагает, в свою очередь, и повышение требований к качеству их собственной работы. Нужно, чтобы они избирались при самом активном участии как политических, так и неполитических объединений местных жителей – правозащитных, добровольческих, благотворительных и просветительских. И напомню, что право не только политических партий, но и общественных организаций выдвигать избирательные списки на муниципальных выборах предусмотрено законом. Однако большинство партий и общественных организаций в муниципальных советах представлены пока слабо. Это положение закона должно стать действенным»[113].

Таким образом, с одной стороны, Медведев призвал к постепенной либерализации партийного и иного законодательства, а с другой стороны, задал тренд на бόльшее участие партий в политической жизни. Вскоре соответствующие законопроекты были внесены в Госдуму. В феврале в Думу был внесен законопроект о допущении в парламент партий, набравших более 5% голосов, но не попавших в парламент.

Действующий закон о выборах дополнялся статьей 82-1, которой устанавливалось, что партия, за которую отдали голоса от 5 до 6% граждан, получает одно место в Госдуме, а если партия получила от 6 до 7% голосов, то ей достается два кресла[114]. Политологи и журналисты окрестили эту норму «полупроходным барьером» и даже «законом о приставных стульчиках в Госдуме», намекая на половинчатость решения – барьер вроде бы был снижен, но концептуально на ситуацию новация не влияла. Впрочем, эта норма так и осталась «спящей» – на последующих выборах партий, набравших от 5 до 7%, не оказалось.

Этим реформирование партийного законодательства в части преференций «малым партиям» не закончилось. Скажем, в 2010 году президентом были внесены поправки к Закону «О партиях», которыми вводилась статья 26-2, установившая, что не попавшие в Госдуму партии могут не менее одного раза в год участвовать в заседаниях парламента[115]. Безусловно, такого рода поправка, хоть и открывала возможность для выступления на парламентской трибуне непарламентских партий, никак в действительности не повышала значимость этих структур, давая лишь некий повод для неформальной капитализации их лидерам.

Партии также получили исключительное право предлагать президенту кандидатов в губернаторы. 20 декабря 2008 года Дмитрий Медведев представил Госдуме законопроект «О внесении изменений в Федеральный закон „Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации“ и Федеральный закон „О политических партиях“». В начале апреля закон был принят и с июля 2008 года новый порядок вступил в силу.

Согласно статье 26-1, партия, победившая на региональных выборах, получала эксклюзивное право на предложение президенту списка из трех и более кандидатур (обычно их в дальнейшем было три) на пост губернатора региона. Стоит отметить, что право получало не местное отделение партии, а федеральный орган, что уменьшало риск давления на местных партийцев со стороны действующего губернатора и повышало управляемость и предсказуемость процесса[116].

Данный закон был, пожалуй, наиболее важным преобразованием в жизни партий в условиях фактической назначаемости губернаторов. Впрочем, оставался обязательным формат консультаций по кандидатурам, предлагаемым партиями (в реальности это была только одна партия – «Единая Россия», которая в рассматриваемый период не проиграла ни одной кампании по выборам депутатов законодательных собраний регионов), с администрацией президента. Таким образом, у Кремля все равно оставалось веское слово в этом процессе.

В начале февраля 2009 года Дмитрий Медведев внес в парламент законопроект о поэтапном снижении минимальной численности партий. Согласно поправкам, пункт 2 статьи 3 Закона «О партиях» излагался в новой редакции. В частности, в нем устанавливалось, что до 1 января 2010 года минимальная численность сохранялась на уровне 50 тысяч членов, после чего сокращалась до 45 тысяч членов, а с января 2012 года – до 40 тысяч членов[117]. Следует отметить, что третий пункт фактически не был реализован из-за последующих изменений законодательства. Более того: ни одна партия, согласно этому закону, не была зарегистрирована.

В конце февраля 2009 года президентом был внесен в Госдуму законопроект «О гарантиях равенства парламентских партий при освещении их деятельности государственными общедоступными телеканалами и радиоканалами». Статья 3 законопроекта устанавливала общие принципы освещения деятельности партий, в частности о распространении информации о деятельности партий «в равном объеме»[118].

Курировать исполнение закона должен был ЦИК[119]. Этот закон более повлиял на политику телеканалов, которые были вынуждены стараться следить за хронометражем своих информационных выпусков. Парламентская оппозиция, как и прежде, предъявляла претензии по большему, с ее точки зрения, вниманию федеральных СМИ, особенно телеканалов, к деятельности «Единой России»[120].

Значительного влияния на партийную систему России данные реформы, впрочем, не произвели. Во-первых, в силу уже отмеченного «косметического» по отношению к политической системе характера. Во-вторых, поскольку в повестке дня встали гораздо более глобальные вопросы, а именно – вопрос о власти в стране после выборов 2011–2012 годов.

• Партии не идут к избирателю

Еще с 2001 года было введено государственное финансирование политических партий. В 2008 году оно было радикально увеличено: с 5 до 20 рублей за каждый поданный голос при условии, что политическая партия набрала более 3% на выборах в Государственную думу или выдвинутый ею кандидат в президенты показал такой же результат[121]. Как подсчитали в Минфине, на эти цели пришлось увеличить государственное финансирование партий на 957 миллионов рублей ежегодно – до более чем 1,2 миллиарда рублей[122]. А после выборов 2011 года право на финансирование получили не только четыре парламентские партии, но и «Яблоко». Как заявил после подведения итогов выборов заместитель главы Центризбиркома Леонид Ивлев, «общее финансирование парламентских партий в России составит 1,278 миллиарда рублей, из которых „Яблоко“ будет получать ежегодно 45 миллионов рублей»[123].

Администрация президента ожидала, что появление дополнительных ресурсов у партий стимулирует их к участию в региональной и муниципальной политической жизни, но на поверку это оказалось не так. Оппозиционные партии в муниципалитеты всерьез идти не захотели. Выдвигая кандидатов, они не боролись за власть, а поддержка центральных органов партий их соратникам в муниципалитетах была крайне ограниченной. На мартовских выборах 2012 года (параллельно с выборами президента Российской Федерации) в муниципальных выборах КПРФ выдвинула 11% кандидатов, ЛДПР – 10%, «Справедливая Россия» – 9%. В то же время «Единая Россия» участвует буквально во всех выборах всех уровней. На тех же мартовских выборах 2012 года «97% кандидатов в депутаты городских округов и муниципальных районов, 89% кандидатов на должность глав городских и сельских поселений, 81% кандидатов в депутаты городских и сельских поселений, 78% кандидатов на посты глав городских округов и муниципальных районов были выдвинуты „Единой Россией“[124].

На осенних выборах 2012 года наблюдалась та же картина. Как заявлял накануне выборов секретарь Генсовета „Единой России“ Сергей Неверов, „Единая Россия“ на сегодняшний день выдвинула 1423 кандидата на посты глав муниципальных образований, что составляет 73% от общих выдвижений». В то же время КПРФ выдвинула 154 кандидата, что составляет 8% от выдвижений, «Справедливая Россия» – 128 кандидатов – 7%, ЛДПР – 178-9%, «Яблоко» – 12, «Правое дело» – 6 кандидатов[125]. На выборы муниципальных депутатов «Единая Россия» выдвинула на сегодняшний день более 17 тысяч кандидатов, что также превышает 70% от общих выдвижений. «КПРФ выдвинула 1352 кандидата, „Справедливая Россия“ – 1192, ЛДПР – 1058 человек. Если взять в сумме все политические партии, которые участвуют в муниципальных выборах, то количество кандидатов, которые они выдвинули, чуть превышает 18%. Напомню, что „Единая Россия“ выдвинула более 70% кандидатов», – заявлял Неверов[126].

«Единая Россия» активно критиковала конкурентов за нежелание идти на муниципальный уровень. По итогам выборов осени 2012 года глава фракции ЕР в Госдуме Сергей Неверов, в частности, заявлял, что «господа из оппозиционных партий не желают идти на муниципальный уровень – туда, ближе к людям, где каждый день нужно решать проблемы коммунального хозяйства, детских садиков, поликлиник, а не светиться по всем телеканалам, спасая бизнес, своих депутатов и защищая их депутатские кресла»[127]. При всей полемической заостренности тезиса Неверова сама критика, как было показано выше, была вполне обоснованной – оппозиционные партии не хотели участвовать в выборах муниципального уровня, не суливших большого политического и материального профита.

• Проблема-2011

После прихода в Кремль Дмитрия Медведева сформировалась особая структура верховной власти, которая с легкой руки политологов и журналистов получила название тандем. В 2008 и 2009 годах схема, при которой полномочия в стране разделены между президентом и безусловно «политическим», а не «техническим» премьер-министром, а решения принимаются коллегиально, работала практически без сбоев. Но уже с 2010 года, а особенно в 2011 году наступает кризис тандема. Окружение Дмитрия Медведева все более очевидно начинает ориентироваться на сохранение президентского кресла за действующим президентом до 2018 года. И с неизбежностью начинает предпринимать атаки на позиции окружения премьер-министра и даже на самого Владимира Путина. Разумеется, открытой конфронтации стороны себе не позволяют, но именно этот скрытый конфликт в конечном счете оказал значительное влияние и на партийную борьбу.

Владимир Путин на IX съезде «Единой России» 15 апреля 2008 года дал согласие занять пост председателя «Единой России» с 7 мая 2008 года (после прекращения его президентских полномочий). В борьбе окружения Медведева за второй срок нового президента «Единая Россия», таким образом, оказывалась «чужой» и даже недружественной партией. Потому в устах президента нередкой стала косвенная критика в адрес партии.

Так, Дмитрий Медведев неоднократно подчеркивал, что «Единая Россия» для него является не главной, а всего лишь одной из партий, что создавало известный дискомфорт у партийного актива и избирателей. В 2008–2009 годах, пока правящий тандем работал слаженно, это не приводило к каким-либо проблемам. Но по мере приближения выборов в Госдуму 2011 года это стало проблемой.

Скажем, в ноябре 2010 года развитию партийной системы была посвящена отдельная запись в видеоблоге Дмитрия Медведева. В числе прочих в выступлении президента были и такие слова: «Если у оппозиции нет ни малейшего шанса выиграть в честной борьбе – она деградирует и становится маргинальной. Но если у правящей партии нет шансов нигде и никогда проиграть, она просто „бронзовеет“ и в конечном счете тоже деградирует, как любой живой организм, который остается без движения»[128]. Понятно, что последнее откровенно выглядело критикой «Единой России».

Администрация Дмитрия Медведева сделала основным и формат встречи с лидерами всех парламентских партий, а не с единороссами отдельно. Первая встреча такого рода состоялась еще до инаугурации Дмитрия Медведева в марте 2008 года[129]. В дальнейшем именно этот формат в отношениях президента и партий стал доминирующим.

Наконец, накануне официального старта предвыборной кампании Дмитрий Медведев почти откровенно высказывал симпатии «Правому делу», которое в конце июня возглавил российский бизнесмен Михаил Прохоров. «В способностях Прохорова я не сомневаюсь: он возглавлял большую компанию, заработал много денег. И он действительно хочет заниматься партией. После того как он для себя эту идею сформулировал, мы с ним разговаривали. И он сказал, что реально считает сложившуюся ситуацию несправедливой. Он считает, что у него есть потенциал» – так охарактеризовал Медведев перспективы партии 23 июня на встрече с журналистами газеты «Московские новости»[130]. 25 июня Прохоров официально возглавил партию, а уже 27 июня – в первый рабочий день после этого – он встречался с Дмитрием Медведевым[131]. Таким образом, Прохорову со стороны окружения Дмитрия Медведева были даны откровенные преференции.

Партийные игры окружения президента, правда, были довольно сильно ограничены. Хотя еще зимой – весной 2011 года у окружения Дмитрия Медведева сохранялась надежда на то, что их начальник сможет принять участие в выборах в качестве кандидата в президенты. Отчасти надежды возлагались на позицию американской администрации, чью позицию по Ливии публично поддержал российский президент[132]. Создание в мае 2011 года по инициативе Владимира Путина «Общероссийского народного фронта»[133] дало понять окружению Дмитрия Медведева, что для них есть два варианта развития – либо идти на конфронтацию (и реализовывать свои партийные проекты, пытаться бороться за власть), либо договариваться. Окружение Медведева в основной массе предпочло второй вариант.

К концу лета – началу осени ситуация сильно изменилась: в администрации президента было принято решение об отстранении Прохорова с поста главы партии. На съезде «Правого дела» в середине сентября 2011 года ориентирующиеся на администрацию президента члены «Правого дела» фактически свергли Михаила Прохорова. Сам Прохоров говорил о том, что «захватом» руководят сотрудники администрации президента: «Идет попытка захвата партии „Правое дело“. Эта попытка инициирована сотрудником администрации президента Радием Хабировым. Напоминает рейдерские захваты 90-х годов»[134]. У противников Прохорова в результате оказалось больше голосов делегатов съезда, Прохоров был смещен с поста главы партии, несмотря на проведение «альтернативного» съезда и громкие заявления. Таким образом, партия потеряла теоретические шансы на прохождение в парламент. Что, правда, не прибавило определенности активу и электорату «Единой России».

24 сентября 2011 года на съезде партии было принято решение о том, что список «Единой России» на выборах возглавит Дмитрий Медведев[135]. Это дезориентировало актив партии и ее рядовых избирателей. Получилось, что партия Путина идет на выборы, но во главе ее стоит не Путин. Медведев электорату «Единой России» был не совсем близок. Переформатирование лидерства – замена Владимира Путина на Дмитрия Медведева – было откровенной ошибкой. Непонятно было и то, кто и чья команда поведут партию на выборы. Кто отвечает за процесс – Владимир Путин или Дмитрий Медведев? Кремль или Белый дом? Такого рода вопросы беспокоили и рядовых избирателей ЕР, и, что важнее, региональные элиты. Растерянность привела к тому, что результаты выборов оказались под угрозой, а «Единой России» не удалось отмобилизовать свой электорат.

По данным опроса ВЦИОМ от 1–2 октября 2011 года, респонденты в целом заявляли о том, что решения съезда «Единой России» были для них ожидаемыми[136]. Об этом заявили 55% опрошенных. Однако если среди сторонников непарламентских партий об «ожидаемых» решениях съезда сказали 71%, то среди избирателей ЕР таких оказалось меньше, чем в среднем по выборке – всего 51%. Среди избирателей единороссов также был самый высокий процент тех, кто заявил об отчасти неожиданных решениях съезда[137].

Таким образом, к выборам электорат «Единой России» подошел в состоянии некоторой фрустрации. В отличие от предыдущих кампаний «Единой России» не удалось консолидировать электорат в ходе выборной кампании осени 2011 года. По данным ВЦИОМ, в октябре рейтинг партии составлял 44%, в ноябре – 41, в декабре (уже на волне протестных настроений) снизился до минимума в 35%[138]. Согласно данным Левада-центра, с сентября по октябрь 2007 года «Единая Россия» прибавила почти 15% к рейтингу и практически его не растеряла до выборов. А вот в 2011 году электоральный рейтинг ЕР в сентябре составлял 57%, в октябре подрос до 60, а в ноябре упал до 53, вернувшись на уровень до начала кампании[139].

В отличие от предыдущей кампании и даже кампании- 2003, результат выборов 2011 года становился практически непредсказуемым. Отсутствие Владимира Путина во главе списка партии и особенно исключительно антиединороссовская кампания со стороны всех конкурентов «Единой России» – все это привело к тому, что кампания ЕР теряет управляемость, а результат голосования и даже будущая стабильность политической системы ставятся под вопрос.

Такой результат объясняется еще и тем, что в период 2007–2011 годов у оппозиционных партий появилось четкое понимание того, как им стоит позиционироваться на федеральном уровне. Фактически все партии сосредоточились на критике «Единой России». Даже «Справедливая Россия», первоначально называвшая себя «второй ногой власти» и «партией поддержки президента», с 2008 года строит свою публичную риторику преимущественно на критике ЕР. В период выборной кампании 2011 года фактически вся риторика и СР, и КПРФ была обращена против «Единой России». А эсеры (в частности, в Новосибирске) довольно активно использовали в агитации лозунг известного блогера Алексея Навального «Голосуй за любую партию, кроме партии жуликов и воров»[140]. Видные члены «Справедливой России», депутаты Госдумы Илья Пономарев и Дмитрий и Геннадий Гудковы после выборов принимают активное участие в «болотном движении» столичной интеллигенции – по сути, направленном также против «Единой России». Заигрывают со столичными протестующими и некоторые представители КПРФ – так, члены московской организации КПРФ принимали участие в митинге на Болотной площади 10 декабря 2010 года.

Де-факто накануне выборов складывается широкая коалиция против «Единой России» – все существующие партии начинают бороться исключительно с ЕР, а не друг с другом: обычная критика даже от ЛДПР в адрес коммунистов становится относительно редкой. Оппозиционным партиям откровенно оказалось удобнее работать против «Единой России», избиратель которой был во многом, как отмечалось, дезориентирован, группа поддержки довольно слаба, а способности к мобилизации электората без Владимира Путина – минимальны. В результате парламентская оппозиция подошла к думским выборам с довольно серьезным улучшением позиций. Эсеры усилили свою популярность в полтора-два раза за октябрь-ноябрь, немного прибавили и коммунисты. Согласно опросам Левада-центра, электоральный рейтинг КПРФ в сентябре 2011 года составлял 16%, в октябре – 17, в ноябре подрос до 20%. У «Справедливой России» картина еще показательнее: в сентябре готовность голосовать за нее выражали 6% опрошенных, в октябре – 5, в ноябре, после активной контрагитации против ЕР, уже 9%[141]. Убедительная победа «Единой России» по образцу 2007 года в таких условиях оказалась под большим вопросом.

В результате в выборах 4 декабря 2011 года участвовали все семь существующих на тот момент партий. По итогам выборов первое место заняла «Единая Россия», набравшая чуть менее 50% голосов. КПРФ набрала чуть больше 19%, а «Справедливая Россия» получила сенсационные 13% голосов. Серьезно по сравнению с предыдущими выборами прибавила и ЛДПР. Остальные партии 7%-ный барьер не преодолели[142].

Отчасти такой результат «Единой России» объясняется и тем, что политика Кремля по выстраиванию новой партийной системы не дала ожидаемых результатов в полной мере. Администрация президента убеждала крупные партии в том, что им необходимо больше участвовать в политической жизни страны на всех уровнях. В администрации президента были убеждены – система и сами политические партии дозрели до эволюционного развития, необходимо только создать условия для развития. Как показала практика, этот тезис был ошибочным.

Но и такие результаты показались значительной части столичной интеллигенции и студенчества излишне хорошими для «Единой России» и уже 10 декабря на Болотной площади в Москве собрался многотысячный митинг «За честные выборы». По данным ГУВД Москвы, в митинге приняли участие 25 тысяч человек[143], по данным организаторов – до 150 тысяч[144].

Некоторой частью администрации президента претензии протестующих были в целом поддержаны. Безусловно, среди провластного электората и уже – электората «Единой России» – такая позиция вызвала откровенную фрустрацию.

Акции требовали ответа от власти и на них ответили – был предложен новый формат президентских выборов. Владимир Путин и власти в целом декларировали максимально прозрачные и релевантные процедуры при проведении выборов президента в марте 2012 года. На всех участках были установлены веб-камеры, за подсчетом голосов и ходом голосования можно было следить в режиме онлайн. Массовое движение по подготовке наблюдателей было активно поддержано властями, в результате наблюдатели присутствовали более чем на 90% участков.

Реализацией новой стратегии власти занялся обновленный состав администрации президента. В декабре 2011 года руководителем администрации президента становится Сергей Иванов, сменивший на этом посту ставшего после выборов спикером Госдумы Сергея Нарышкина. Первым заместителем руководителя администрации, ответственным за внутриполитический блок, вместо Владислава Суркова был назначен Вячеслав Володин.

Володин – фигура примечательная в том смысле, что его политическая карьера как раз во многом была связана с партийной работой – то есть не только организационной, но и публично-политической. До своего прихода в администрацию Володин был секретарем президиума генсовета «Единой России» (с 2005 года), а с 2010-го возглавил аппарат правительства России в статусе вице-премьера. Таких административных высот до Вячеслава Володина выходцы из партий не достигали: члены «Единой России», безусловно, были и в кабинете министров, а Сергей Собянин был даже главой администрации президента, но до назначения эти люди были прежде всего чиновниками (Собянин, скажем, был губернатором Тюменской области) и лишь потом уже членами партии. Именно Володину и его команде и предстояло реализовать новый курс. Спустя несколько месяцев после прихода Володина во главе Управления по внутренней политике стал другой видный выходец из «Единой России», старожил российского парламента Олег Морозов.