Партии, профессиональные союзы, женские организации Франции, Германии, Великобритании (1815–1914). Глава 2. Тайные общества и общественные «движения» – предшественники политических партий (1815–1860-е годы) (И. Р. Чикалова, 2015)

2.1. Антибурбонская политическая оппозиция и низвержение «старого порядка» во Франции

Тайные общества накануне революции 1830 г. После устранения Наполеона Бонапарта во Франции короновали старшего из дома Бурбонов Людовика XVIII, брата казненного в 1793 г. Людовика XVI. 4 июня 1814 г. приняли Конституцию, известную как «Конституционная хартия 1814 г.» [457; 979]. Она оставила в неприкосновенности проведенное в годы революции конца XVIII в. перераспределение земли, гарантировала сохранение старой наполеоновской администрации, образовательной системы и принципа парламентского правления. Вместе с тем Хартия отвергла идею народного суверенитета, закрепила легитимный принцип власти, установила конституционно-монархический режим, провозгласила особу короля, как правящего по воле Божественного провидения, священной и неприкосновенной. Королевская власть ограничивалась двухпалатным Законодательным корпусом, но наследственных членов верхней палаты – пэров назначал король. Ему принадлежало право законодательной инициативы и обнародования законов, право созыва и роспуска парламента. Король наделялся всей полнотой исполнительной власти, назначал министров, которые были ответственны только перед ним.

«Хартия» декларировала равенство всех французов перед законом, неприкосновенность личности, свободу печати и совести, равный доступ ко всем военным и гражданским должностям, сохранение частной собственности, включая приобретенную в годы революции, равное налогообложение граждан. Были оставлены демократические преобразования предшествующей эпохи – выборы в нижнюю палату парламента, хотя на основе высокого возрастного (30 лет для голосования и 40 лет для избрания) и имущественного (300 франков прямых налогов в год для избирателей и 1000 франков – для кандидатов в депутаты) цензов.

Режим реставрации вынужден был оставить в силе законодательство и использовать административно-государственный аппарат наполеоновской империи, признать наполеоновскую аристократию (при Наполеоне было роздано 3300 титулов), но не преминул возвратить в страну эмигрировавших в годы революции аристократическую знать и роялистское дворянство. Брат и наследник Людовика XVIII – Карл, граф д’Артуа, объединил вокруг себя партию ультрароялистов, как говорили, «более роялистов, чем король». Они заняли господствующее положение в стране и развязали разнузданную охоту на бонапартистов. После воцарения в 1824 г. Карл X показал, что он является «королем эмигрантов». Дворянство компенсировали за распроданные во время революции земли огромной суммой в миллиард франков [339]. За конфискованные владения их бывшие владельцы получили вознаграждение в 20 раз большее, чем доход, который эти земли давали в 1790 г. [398, т. 3, с. 130]. Принятый в 1825 г. закон о святотатстве устанавливал смертную казнь за «осквернение священных сосудов и святых даров». Власти не препятствовали возвращению иезуитов и их попыткам укрепить свое влияние в школах. Цензура, увеличенные штрафы и судебные преследования удушали свободу печати [710]. Закон о двойном вотуме давал крупнейшим налогоплательщикам (они составляли всего четверть избирателей) два голоса на выборах в парламент [711]. Была распущена Национальная гвардия.

Недовольство режимом Бурбонов вызвало консолидацию оппозиционных сил. Против монархии выступили тайные организации Общества карбонариев, созданные во Франции в начале 1820-х гг. по подобию итальянских. Организаторами Общества карбонариев были масоны Буше, Жубер, Базар и Флоттар из ложи Друзья истины. В короткое время сеть карбонарских лож (вент) охватила всю страну, достигнув 2 тыс., возможно, их было больше. Число членов составляло по разным данным от 40 до 60 тыс. человек. Общество представляло собой централизованную организацию со строго иерархическим подчинением лож низшей степени ложам высшей степени. Таких степеней было 4: «частные», «центральные», «высшие», «верховная». Каждая «частная ложа» состояла из 20 членов и выбирала по одному делегату; делегаты каждых 20 «частных лож» составляли «центральные ложи», они, в свою очередь, выбирали по делегату для связи с «высшей ложей», последняя, наконец, также выделяла делегата для поддержания контактов с «верховной ложей». Аналогичные ложи существовали и в армии. Члены разных лож не знали друг друга, попытки завести знакомства преследовались под угрозой смертной казни. Связь между ложами осуществлялась только через делегатов и только в устной форме, письменные сообщения запрещались. Члены общества присягали хранить тайну, при вступлении вносили 5 франков и уплачивали 1 франк ежемесячных взносов, должны были иметь ружье, 50 патронов и кинжал. Главой общества был генерал М.-Ж. Лафайет, участник американской Войны за независимость и Французской революции конца XVIII в., член Палаты депутатов и масон.

Последнее обстоятельство требует комментариев. Масонство глубоко проникло во все сферы общественно-политической жизни европейских стран, в том числе и Франции. Здесь во время правления Наполеона Бонапарта были восстановлены центры масонского ордена – Великий Восток и Великая ложа. После ликвидации Первой империи масонство возглавил Людовик XVIII. Но уже тогда часть масонов оказалась в оппозиции, причем как роялистской, так и республиканской. Почему это оказалось возможным? Как констатирует Микеле Морамарко: «За пределами ложи вольные каменщики различны в силу их социальной принадлежности и политических взглядов. Согласно масонской ортодоксии, никто не вправе запрещать им обеспечивать интересы той или иной социальной группы, выражая взгляды той или иной части общественного мнения». И далее: «В принципе масонство воспрещает себе проведение какой бы то ни было политической деятельности, направленной вовне, но оставляет за своими адептами широкую свободу деятельности среди всех членов общества, не обязывая их следовать каким бы то ни было директивным указаниям». Еще один фрагмент: «Можно утверждать, что наименее враждебными масонским идеалам являются традиции светской демократии, республиканские и либеральные течения благодаря взрастившей их культуре. Это отнюдь не означает, что вольные каменщики стоят именно на таких позициях, не означает это и того, что участие масона в общественной жизни должно быть сопряжено с активной политической деятельностью в той или иной партии» [583, с. 225, 226, 227].

Возвращаясь к Обществу карбонариев, следует сказать, что политические цели карбонариев были расплывчаты. Общим требованием было низвержение Бурбонов, уничтожение режима Реставрации и демократизация политического строя. Устав Общества карбонариев провозглашал: «Принимая во внимание, что сила не есть право и что Бурбоны были возвращены во Францию иностранцами, карбонарии объединяются для того, чтобы вернуть французской нации свободное пользование правом, заключающимся в самостоятельном выборе подходящего для нее правительства» [398, т. 3, с. 95].

Однако единства в понимании того, кто должен быть приведен к власти, не было: выходцы из городских низов и мелкой буржуазии стремились к установлению республиканского строя, но среди карбонариев были бонапартисты и сторонники либеральной монархии – Лафайет, например, выступал за призвание на трон Луи-Филиппа из Орлеанского дома.

Общество карбонариев в 1821 г. предприняло попытки вооруженных выступлений в Бельфоре, Ларошели, Сомюре. Все они не были массовыми, после подавления правительственными войсками один из организаторов генерал Бертон и около двух десятков участников были казнены, многие приговорены к тюремному заключению. После 1822 г. попытки военных выступлений против Бурбонов не повторялись. Тем не менее карбонарии активно участвовали в Июльской революции 1830 г., а Лафайет по требованию народа возглавил Национальную гвардию и руководил уличной борьбой. После революции 1830 г. деятельность карбонариев постепенно угасла.

Либеральные движения накануне революции 1830 г. Те политические действия, которые составляют содержание понятия «движение», представляли собой выступления оппозиции, объединенной единством взглядов и целей, организационно сплоченной в «общества». Они разрушали стабильность и правопорядок абсолютизма. Когда Карл X попытался подвергнуть ревизии буржуазные преобразования, завоеванные революцией конца XVIII в., вся Франция расценила это как контрреволюцию и ответила «движениями». Оценивая их роль в политической борьбе, следует иметь в виду то важное обстоятельство, что во многих случаях участники движений параллельно являлись членами масонских лож. В них входили многие крупные буржуа, банкиры, адвокаты, журналисты, университетские преподаватели, добивавшиеся перехода страны к парламентарной монархии английского образца.

«Движения» периода Реставрации руководствовались политическими идеями либерализма. Первоначально они не были структурированы в замкнутые формализованные организации, были расколоты на течения, объединявшие единомышленников с общими взглядами и подходами к решению политических задач. Уже в первые годы Реставрации либералы образовали некие предпартийные структуры: умеренное крыло либералов составляли конституционалисты, по другому – «доктринеры» (доктринеры из-за того, что их ораторы отличались напускной строгостью и доктринерским тоном выступлений). Левое течение либералов было представлено «независимыми».

В числе доктринеров были и роялисты, включая бывших эмигрантов (герцог Ришелье, де Серр), и члены прежних революционных и наполеоновских законодательных собраний (Ройе-Коллар, Гизо, Жордан), и бывшие чиновники Империи (Паскье, Кювье, Деказ). Основная масса доктринеров представляла собой богатых буржуа, фабрикантов, крупных коммерсантов, адвокатов, судейских. Зимой 1817–1818 гг. доктринеры оформились в группу, политически занимавшую среднее место между роялистами и либералами. Программа доктринеров была либерально-консервативной. Они «намеревались примирить старую и новую Францию, надеясь привести представителей бывших привилегированных сословий к искреннему признанию нового общественного и политического порядка, созданного революцией, а буржуазию – приучить смотреть на реставрацию как на явление вполне законное» [398, т. 3, с. 93]. Политическим идеалом доктринеров была конституционная монархия, признающая социальные приобретения революции конца XVIII в. Они полностью разделяли установления «Хартии» 1814 г. [457; 979].

Если доктринеры представляли собой «правое крыло» либералов, то независимые являлись их «левым крылом». Они с самого начала проявляли больше радикализма, искали опору не в королевской власти, а в общественном мнении и народном представительстве. Общей политической программы у них не было, а единственное стремление состояло в воспрепятствовании попыткам Бурбонов вернуть Францию к дореволюционному укладу и, наоборот, в сохранении наследия революции конца XVIII в., развитию конституционных учреждений. Но и этого оказалось достаточным, чтобы в широких слоях общества снискать популярность, а правительство побуждать к репрессиям. Многие из независимых (генерал Фуа, Лафайет) видели выход в переходе власти к Орлеанской династии. Опору независимых составляли различные социальные слои: республиканцы, бонапартисты, офицеры на половинном жалованье, бывшие солдаты, рабочие крупных городов, крестьяне, обеспокоенные возвращением дворян, студенты, буржуазная молодежь. Независимые были тесно связаны с тайным Обществом карбонариев.

Показателем роста оппозиционных настроений стала антиправительственная деятельность либералов. Ввиду правительственных репрессий либералы с 1824 г. перешли к организации внешне законных и лояльных демонстраций. Первым крупным политическим актом, объединившим либералов и обеспечившим им общественную поддержку, была демонстрация 30 ноября 1825 г. по случаю похорон генерала Фуа. С этого времени всевозможные клубы и литературные общества становятся базой либеральной пропаганды. Либеральная печать усилила критику династии Бурбонов, выдвигала идеи ограничения королевских прерогатив, введения местного самоуправления, борьбы с клерикальным засильем, смягчения режима для печати, уменьшения налогов. Еще одним фактором консолидации либералов стало распространение политической концепции Ф. Гизо. Он считал, что противостоять пагубной для общества реакционно-аристократической политике Бурбонов может общественное мнение, в связи с чем необходимо взаимодействие с гражданским обществом. Под последним Гизо понимал верхи среднего класса. Признание важности общественного мнения еще больше сблизило доктринеров и независимых. Их общим инструментом политической борьбы стало общество «Помогай себе сам – и небо тебе поможет», организованное в октябре 1827 г. Часть руководителей общества были масонами ложи Друзья истины. Президентом общества стал Гизо. Общество вело энергичную пропаганду, направленную на объединение оппозиционных сил. Масоны создали в рабочих кварталах Парижа склады оружия, революционные комитеты в каждом из 12 округов столицы, наметили планы действий на случай восстания [895, с. 75].

Все это привело к изменению баланса политических сил. На выборах 1830 г. независимые и доктринеры получили большинство голосов. Попытка Карла X ценой нарушения действовавшей «Конституционной хартии» переломить ситуацию разгоном Палаты депутатов, упразднением свободы печати [710], ограничением состава избирателей [711] привела к открытому противостоянию двора и нации, а в конечном счете – к Июльской революции 1830 г., отречению Карла X, провозглашению Луи-Филиппа из Орлеанского дома «королем французов». Результаты революции закрепила новая конституция – «Хартия 1830 года» [см. примечания к: 457; 979], более либеральная в сравнении с ее предшественницей. Революция 1830 г. и Июльская монархия представляли собой значительный шаг по пути укрепления конституционного строя и перехода от наследственного к выборному способу передачи государственной власти. Возникла промежуточная между наследственной монархией и республикой форма государственности. Финансовая аристократия овладела большинством мест в палате депутатов, получила доступ к высшим должностям в государственном аппарате.

Оппозиционное республиканское движение в период Июльской монархии. Восстания 1831 и 1834 гг. ткачей Лиона, многочисленные стачки 40-х годов, обращение к идеям социализма – все это свидетельствовало о политизации рабочего класса, не желавшего мириться с материальной необеспеченностью, социальной незащищенностью и политическим бесправием. С другой стороны, промышленная буржуазия тяготилась не соответствовавшей ее возросшему экономическому значению приниженной политической ролью, всевластием и привилегированным положением финансово-промышленной аристократии. Не входившие в ее число буржуа стремились к либеральным реформам, с которыми связывали надежды на усиление своего политического влияния.

Организационно оппозиция сплачивалась масонскими ложами, действовавшими тайно, но озвучивавшими идеи политических преобразований через легальные популярные газеты. Вокруг газеты «Насьональ» объединились умеренные республиканцы. Они требовали установления республики, расширения избирательных прав, но были против социальных реформ и социалистических идей. Газета «Реформа» объединила левых республиканцев. Их требования были более радикальными: введение всеобщего избирательного права и осуществление социально-экономических преобразований.

Республиканцы пытались низвергнуть монархию путем революционных выступлений тайных обществ. Поражение одного сразу же влекло создание другого. В 1830 г. было образовано «Общество друзей народа». В 1832 г. его выступление потерпело неудачу, и общество было распущено. Ему на смену пришло «Общество прав человека и гражданина». Предпринятые им в июне 1832 г. и в апреле 1834 г. попытки восстания в Париже и Лионе также потерпели поражение.

В 1837 г. Огюст Бланки создал «Общество времен года» (название отражает структуру общества: каждые 7 членов образовывали ячейку, которая называлась «неделя»; 4 «недели» составляли «месяц»; 3 «месяца» – «время года»; 4 «времени года» – «год»). К 1839 г. организация насчитывала 4–5 тыс. человек. Бланки полагал, что изменить политическую систему и условия жизни возможно лишь путем политического переворота, который один только способен привести к социальным преобразованиям. Политическая революция, подчеркивал Бланки, имеет своей непосредственной задачей низвержение власти капитала, а конечной целью – установление коммунистических порядков, полное устранение всякой эксплуатации. Бланки представлял революцию как вооруженное восстание, инициированное конспиративной организацией. Он считал естественным и исторически неизбежным доверить руководство революционным движением выходцам из самой буржуазии. В ее рядах имеется некоторое избранное меньшинство, от которого исходят идеи преобразования и которое ведет массы на бой против капитала. Бланки полагал, что грядущая революция завершит вековую борьбу «бедных и богатых», «труда и капитала», а следовательно, будет в интересах пролетариата. Для закрепления революции, проведения необходимых преобразований необходима революционная диктатура, утверждал Бланки. В его представлении она есть не диктатура класса, а «диктатура Парижа». Как отмечал В. П. Волгин, Бланки имел в виду «диктатуру революционной организации, опирающейся на определенную часть парижского населения – на парижский плебс» [159, с. 316]. Бланки считал, что первоочередной задачей революционного правительства является разоружение буржуазии.

Революционная власть нанесет решительные удары по системе управления, устранит высших и средних чиновников. Она, распустив старую армию, создаст национальную милицию из рабочих. Судебную власть упразднит, судей уволит, функции суда возложит на арбитров в гражданских делах и на присяжных – в уголовных. Примет меры против церкви, изгонит священников, а аристократов и других врагов республики предаст суду. Выдвинутая Бланки идея захвата политической власти, за которым последует установление революционной диктатуры, впоследствии была воспринята марксизмом. Преданность Бланки идее коммунизма и его неиссякаемая революционная энергия возвысили Бланки в ряду политических деятелей времени, в котором он жил, объединили вокруг его имени широкий круг последователей.

Однако «Общество времен года», поставившее целью вооруженное низвержение Июльской монархии и установление республики [156], не сыграло сколько-нибудь заметой роли. В мае 1839 г. оно подняло в Париже восстание, которое было подавлено. «Общество времен года» было разгромлено, а руководители осуждены на пожизненное тюремное заключение.

Неудачи выступлений тайных обществ вынудили изменить тактику. Оппозиционное движение последних лет Июльской монархии приняло форму банкетов, фактически митингов, поскольку это был единственный разрешенный законом вид собраний. Первый банкет в Париже состоялся 10 июня 1840 г. 31 августа офицеры Национальной гвардии организовали в Шатильоне банкет, на котором присутствовало 6 тыс. человек [398, т. 3, с. 375]. В 1847 г. поднялась новая волна банкетов. На банкетах под видом тостов произносились речи с критикой правительства, требованием расширения избирательного права и изложением внутри- и внешнеполитических программ различных фракций противников орлеанистского режима. Выступая на одном из банкетов, поэт и политический деятель, умеренный республиканец А.-М. Ламартин говорил: «Если монархия обманет те надежды, которые страна в 1830 году из осторожности связывала не столько с сущностью монархии, сколько с ее именем; если она станет окружать себя избирательной аристократией, вместо того чтобы раствориться во всем народе; если она будет принижать нас до позорного растления <…> то, будьте уверены, эта монархия потонет не в своей крови, как монархия 1789 года, а в ею самой вырытой яме. И после того как вы присутствовали при революциях во имя свободы и контрревоюциях во имя славы, вы увидите революцию возмущенной общественной совести и революцию презрения» [398, т. 3, с. 382].

Банкетная кампания политизировала различные социальные слои общества, способствовала складыванию революционной ситуации, которая развивалась на фоне неурожайных 1845 и 1846 годов, экономического кризиса 1847 г. Впали в нужду даже сравнительно обеспеченные семьи, уменьшилась заработная плата и выросла безработица промышленных рабочих. Банкротства подорвали положение мелкой и даже средней буржуазии. Это изменило отношение к Луи-Филиппу. Даже Национальная гвардия примкнула к республиканцам.

Республиканцы в Февральской революция 1848 г. Однако король и правительство Франсуа Гизо как будто не видели развития ситуации в опасном для монархии направлении и запретили назначенные на 22 февраля 1848 г. банкет и уличную демонстрацию в защиту свободы собраний. Это стало поводом для взрыва – Февральской революции 1848 г., приведшей к отречению от трона Луи-Филиппа [727].

Первоначально ничто не предвещало революции, даже собравшаяся 22 февраля толпа из студентов и рабочих. Ш. Сеньобос, автор раздела о революции 1848 г., в «Истории XIX века», по этому случаю говорит: «До сих пор еще нельзя было говорить ни о восстании, ни даже о бунте; это была толпа, собравшаяся для демонстрации; она волновалась, не имея еще ни вождей, ни определенной цели. Старый республиканский штаб, руководивший восстаниями в первые годы царствования Луи-Филиппа, был дезорганизован со времени неудачи, постигшей в 1839 году Барбеса и Бланки. Оставалось только несколько небольших старых обществ, разучившихся сражаться; главное из них – Общество времен года — насчитывало не более 600 членов. Газета республиканской партии Реформа <…> влачила жалкое существование: у нее не было и 2000 подписчиков. Вечером 21 февраля вожди партии, собравшись в помещении газеты, решили воздержаться от участия в манифестации, чтобы не доставить правительству удобного случая раздавить их; вечером же 23 февраля, после неорганизованного выступления первого дня, они все сошлись на том, что положение дел не таково, чтобы попытаться произвести революцию» [398, т. 5, с. 6].

Можно сказать, что ни одна организация революцию заблаговременно и сознательно не планировала, но градус общественного недовольства монархией был столь высок, что оказалось достаточным одного нерасчетливого действия правительства для лавинообразного перерастания мирной манифестации в стихийный революционный поток со строительством баррикад, захватом королевской резиденции дворца Тюильри и разгоном монархически настроенной части Палаты депутатов – его монархия не выдержала и была низвергнута. Ситуацией воспользовались республиканцы. Из членов Палаты депутатов – умеренных республиканцев, группировавшихся вокруг газеты «Насьональ», – составили правительство, в которое вошли Дюпон де Л’Эр, Араго, Ламартин, Ледрю-Роллен, Кремье, Мари, Гарнье-Пажес. Параллельно левые республиканцы, объединявшиеся вокруг газеты «Реформа», составили свой список, включавший политиков из списка Насьоналя с добавлением новых имен: в их числе были публицист и историк по профессии, социалист по убеждениям Луи Блан и рабочий-механик, один из руководителей тайного общества «Времена года» Александр Альбер. Деятели из обоих списков собрались в Ратуше и составили Временное правительство [802], которое 25 февраля провозгласило Францию республикой [699]. В последующие дни правительство распустило палаты пэров и депутатов, освободило брошенных в тюрьмы по обвинению в деятельности против Июльской монархии, отменило смертную казнь за политические преступления. Из мер демократического характера важнейшее значение имело упразднение дворянских титулов, что решительно подрывало политическую роль аристократии. Была восстановлена свобода печати и собраний. Сняли цензовые ограничения при зачислении в Национальную гвардию, в нее массами стали вступать рабочие. Периодическая печать, Национальная гвардия стали мощным политическим фактором, с которым правительство не могло не считаться.

Революция 1848 г. привнесла новое для XIX в. явление: в правительство вошли представители рабочих – Блан и Альбер. Было ли это отражением глубинных перемен в политическом сознании общества или тактическим ходом правительства, которое заблаговременно учитывало необходимость парализовать возможный очередной социальный взрыв? Пролетариат того времени хотел бы верить в первое из этих предположений. Основания для этого были. Декларировали право рабочих на труд и ассоциации; сократили рабочее времени в Париже до 10 и в провинции до 11 часов; снизили цены на хлеб; предписали возвратить заложенные в ломбардах предметы первой необходимости стоимостью до 10 франков; выделили рабочим ассоциациям миллион франков из средств, которые раньше шли на содержание королевского двора. В ряд «прорабочих» мер следует поставить учреждение так называемой «правительственной комиссии для трудящихся», известной больше как Люксембургская [703], – по названию дворца, в котором она размещалась. В ней вместе с предпринимателями участвовали и рабочие. Создание Люксембургской комиссии явилось отражением взглядов идеологов социализма наподобие Луи Блана и либералов (в комиссию входили несколько видных теоретиков-экономистов) о возможности сотрудничества буржуазии и пролетариата, мирного решения социальных проблем.

Люксембургская комиссия превратилась в центр пропаганды социалистических идей Луи Блана, но на ее счету и практическая работа. Комиссия в качестве посредника улаживала трудовые конфликты между рабочими и предпринимателями, организовала несколько десятков производительных ассоциаций ремесленных рабочих, добилась от правительства и парижского муниципалитета выделения им ссуд. Она выступила с инициативой избрания на рабочих собраниях представителей от каждой профессии, которые, в свою очередь, голосованием образовали Центральный комитет рабочих делегатов департамента Сены. Парижский пролетариат получил организацию, выражавшую его политические и экономические интересы.

Видимость социальной гармонии поддерживали созданные Временным правительством в Париже и других крупных городах национальные мастерские для потерявших работу и заработок ремесленников, торговых служащих, конторщиков, мелких предпринимателей [231]. Зачисленные в мастерские сводились в отделения, бригады, взводы, роты [774]. Всех участников этой «трудовой армии» за одинаковую плату в 2 франка в день должны были использовать на общественных работах под открытым небом: расчистке и мощении улиц, посадке деревьев, насыпке земляного полотна для строившихся железных дорог и т. п. Но работы для всех недоставало, в дни, не занятые делом, плату уменьшили до 1 франка. Вновь появилась масса недовольных людей, сочувственно отзывавшихся на социалистическую пропаганду и готовых к политическим действиям, тем более что национальные мастерские с их военизированной структурой представляли собой готовые боевые формирования, а сами рабочие, как национальные гвардейцы, имели оружие.

Учредительное собрание. Одним из первых декретов Временное правительство ввело всеобщее избирательное право для мужчин, достигших 21-летнего возраста при условии 6-месячного проживания по месту голосования. Это увеличило количество избирателей с 240 тыс. до 9,3 млн. 23 и 24 апреля состоялись выборы в Учредительное собрание. Из 900 мест около 600 получили представители республиканской буржуазии и мелкобуржуазные демократы. Не прошли такие признанные революционеры, как О. Бланки, Т. Дезами, Э. Кабе, Ф. Распайль. Да и трудящихся в нем было немного: депутатами стали 18 рабочих и 6 мастеров.

Учредительное собрание 4 мая 1848 г. подтвердило республиканскую форму правления во Франции и образовало правительство, так называемое «Исполнительную комиссию», куда социалистов уже не включили. Однако дальнейшее развитие событий вновь определило вмешательство парижских революционных клубов, которые назначили на 15 мая демонстрацию, чтобы побудить Учредительное собрание оказать поддержку восстанию в прусской и австрийской частях Польши. 150-тысячная демонстрация повела себя далеко не мирно. Часть демонстрантов ворвалась в Бурбонский дворец, где потребовала немедленного решения вопроса о поддержке поляков, а затем в обстановке всеобщего возбуждения поддержала предложение о роспуске Учредительного собрания. Но повторить февральский сценарий не удалось. Правительство с помощью Национальной гвардии и армии подавило выступление. Затем последовали репрессии: Альбера, Барбеса, Бланки, Распайля арестовали, их клубы закрыли, Люксембургскую комиссию ликвидировали. 22 июня распустили национальные мастерские [839]. Занятым в них рабочим в возрасте от 18 до 25 лет предложили вступить в армию, остальным – отправиться в провинцию на мелиоративные работы или согласиться с увольнением. Выбор должны были сделать 117 тыс. человек.

Трудно предположить, что правительство рассчитывало на добровольное согласие рабочих заменить гарантированный заработок в национальных мастерских на армейскую казарму или осушение болот. Замысел исходил из признания неизбежности конфликта, который дал бы возможность разрушить обременительную для бюджета, экономически невыгодную и политически беспокойную, вышедшую из-под контроля организацию, сплачивавшую значительную часть пролетариата. В действительности все так и произошло. Утром 23 июня на улицах рабочих кварталов Парижа начали сооружать баррикады. Учредительное собрание передало полноту власти военному министру генералу Л. Кавеньяку [232], который к вечеру 26 июня подавил восстание. 53 департамента направили в столицу добровольческие отряды Национальной гвардии на помощь правительству. В них были представлены все слои населения: крестьянство, городская мелкая буржуазия, лица свободных профессий и даже рабочие. Таким образом, Франция недвусмысленно высказала отрицательное отношение к восстанию. И хотя К. Маркс назвал Июньское восстание 1848 г. «первой великой битвой между обоими классами, на которые распадается современное общество», борьбой «за сохранение или уничтожение буржуазного строя» [588, т. 7, с. 29], его не поддержало ни большинство рабочих Парижа, ни других городов.

Конституция 1848 г. и государственный переворот Луи Бонапарта. 4 ноября 1848 г. Учредительное собрание приняло Конституцию Второй республики [489–490]. В соответствии с ней 10 декабря 1848 г. провели выборы президента. На них с огромным перевесом, набрав 74,4 % голосов, победил Луи Наполеон Бонапарт, племянник Наполеона I [358]. Затем, 13 мая 1849 г., прошли выборы в Законодательное собрание. В нем 500 из 750 мест заняли представители «партии порядка»: легитимисты, орлеанисты, бонапартисты. Изменившееся соотношение сил расчистило путь к восстановлению монархического режима. Между легитимистами и орлеанистами развернулась борьба за трон, но с наибольшим эффектом ситуацию использовал Луи Наполеон. Ввиду приближавшегося окончания срока президентства он потребовал пересмотра конституции, чтобы получить возможность переизбрания, однако голосование в Законодательном собрании не набрало необходимого количества голосов. Луи Наполеон 2 декабря 1851 г. ответил государственным переворотом: распустил Законодательное собрание и Государственный совет, установил для себя 10-летний срок президентства, присвоив к тому же титул принца-президента [838]. Через год после узурпации власти, подавив республиканские выступления (репрессиям подверглись 21 тыс. человек), принц-президент 20 ноября 1852 г. провел плебисцит «О восстановлении императорской власти в лице Луи Наполеона Бонапарта» и получил подавляющее большинство голосов. 2 декабря 1852 г. Вторую республику упразднили формально, а государственный строй Франции трансформировали во Вторую империю с «императором французов» Наполеоном III во главе[5].

Во Франции установилась бонапартистская диктатура. Новая Конституция 1852 г. [486] сконцентрировала всю исполнительную власть в руках императора. Наполеон III получил практически неограниченные полномочия. Он был главнокомандующим, назначал на все важнейшие должности. Министры подчинялись только императору и не составляли в совокупности совет министров. Лишь один император обладал правом законодательной инициативы. При императоре состояли три высших учреждения, всецело от него зависевшие. Назначавшийся императором Государственный совет вырабатывал законопроекты. Избиравшийся всеобщим голосованием Законодательный корпус лишь утверждал их. Пожизненно назначавшиеся императором члены Сената выполняли функции конституционного надзорного органа. Очевидно, что эти учреждения не играли самостоятельную роль. При такой авторитарной системе личного правления не только торгово-промышленная буржуазия, но и финансовая аристократия не могли претендовать на власть. Бонапартистский режим характеризовало лавирование между различными социальными группами и классами при опоре на верхушку армии. Это позволяло ему представлять себя властью, стоявшей над классами и выражавшей интересы каждого из них.

Вторая империя. Наполеон III на протяжении царствования стремился возродить величие империи и добиться процветания страны. Многое ему удалось осуществить. Быстро прогрессировала промышленность. К 1870 г. французская экономика с 10 % мирового промышленного производства была одной из наиболее развитых, занимая 4-е место после Англии, США и Германии. Энергично велась внешнеэкономическая политика в связи с подписанием торговых договоров с Англией и другими странами. Определились некоторые направления социальной политики. Возникло множество благотворительных учреждений, детских приютов и яслей, богаделен, обществ взаимопомощи, страховых касс для выплаты пенсий престарелым рабочим. Правительство пыталось организовать врачебную помощь городскому и сельскому населению. В крупных городах поощрялось строительство рабочих кварталов. На протяжении 1852–1859 гг. реконструировали Париж, столица Франции получила подземные водопроводные и канализационные коммуникации, стала благоустроеннее, но и оставляла меньше возможностей для баррикадных уличных боев, столь часто сотрясавших и даже низвергавших правившие режимы. Перестраивались и многие другие города: Марсель, Гавр, Лион, Лилль, Бордо.

Наполеон III в стремлении поднять популярность династии, усилить блеск и могущество империи, вернуть потерянные территории, расширить колониальную периферию вел бесконечные войны и колониальные экспедиции. Войны и колониальные походы Наполеона III соответствовали желаниям и интересам верхушки армии, которая превратилась в главную опору режима. Новые захваты находили поддержку и у крупной буржуазии, но ее все больше тяготили возраставший государственный долг, ухудшавший экономическую ситуацию, авантюрная внешняя политика, обрекавшая Францию на международную изоляцию, наконец, при формальном наличии конституции паралич гражданских свобод и фактическое отрешение от власти в связи с чрезмерной концентрацией властных полномочий в руках императора. На выборах исполнительная власть перекраивала в ущерб оппозиции избирательные округа, выдвигала официальных кандидатов, принуждала их присягать на верность императору. Избранные в таких условиях депутаты Законодательного корпуса отличались послушанием, а если бы и захотели проявить политическую самостоятельность, то не смогли бы этого сделать, так как не обладали ни властью, ни даже возможностью донести свои взгляды до избирателей, поскольку стенограммы парламентских дебатов не публиковались. Не существовала свобода личности, печати и собраний. После того как 14 января 1858 г. четверо итальянских террористов во главе с Феличе Орсини бросили под карету императора несколько бомб, убивших и ранивших 156 человек, но не нанесших вреда Наполеону III, уже 1 февраля был принят закон об общественной безопасности. Его использовали, чтобы возобновить преследования французских республиканцев, не имевших никакого отношения к этому действительно бессмысленному, жестокому и кровавому покушению.

Республиканцы в годы Второй империи. Вторая империя способствовала развитию экономики, что на определенное время примирило с ней буржуазию. Но утрата буржуазно-демократических завоеваний периода революции 1848 г. и возвращение к монархическому строю, подобному Первой империи, вновь с неизбежностью побуждали добиваться либеральных реформ. Естественным следствием явилось оживление либеральной оппозиции, а затем и активные выступления противников Наполеона III. В Законодательном корпусе созыва 1857 г. впервые со времени коронации императора образовалась республиканская фракция. Демократическую оппозицию представляли всего 5 депутатов, в том числе Жюль Фавр, Эмиль Оливье, Эрнест Пикар – каждый из них в недалеком будущем сыграет заметную роль в политической истории Франции. Но уже к очередным выборам 1863 г. оппозиция усилилась. На почве общего недовольства империей буржуазные республиканцы, орлеанисты и легитимисты объединились в «Либеральный союз». Республиканцы помогли пройти в Законодательный корпус орлеанисту Адольфу Тьеру и другим монархистам, последние, в свою очередь, – республиканцам Жюлю Фавру, Жюлю Симону и их соратникам. Всего кандидаты оппозиции получили 28,6 % голосов избирателей и 35 мест, из которых 17 заняли республиканцы. Отражением дальнейшего усиления антиавторитарных тенденций явилось постепенное складывание и окончательное оформление в 1867 г. так называемой «Третьей партии» – парламентской группировки, ядро которой составил «Либеральный союз». Ее политическая платформа нашла выражение в формуле «Прогресс путем свободы без революции», что означало требование конституционного преобразования империи.

Накануне выборов 1869 г. активизировало деятельность левое крыло буржуазно-либерального лагеря. Резко критиковал бонапартистский режим журналист Анри Рошфор, издававший еженедельник «Лантерн» («Фонарь»), а после его закрытия – ежедневную газету «Марсельеза». Адвокат Леон Гамбетта, называвший себя «радикальным демократом» вступил в избирательную борьбу под лозунгами «Бельвильской программы»[6]. Этот документ содержал перечень требований, важнейшими из которых являлись: всеобщее избирательное право на общефранцузских и муниципальных выборах; свобода личности, которая должна находиться под защитой закона, а не зависеть от произвола администрации; свобода печати, собраний и ассоциаций; отделение церкви от государства; обеспечение обязательного бесплатного и светского начального образования; уничтожение постоянных армий; преобразование налоговой системы, предусматривающее единый налог вместо многих. Предполагалось, что реформирование страны в этом направлении приведет к замене бонапартистского государственного строя республиканским.

Политические итоги оппозиционного движения. Изменение политического баланса сил являлось несомненным признаком нарастания кризиса Второй империи. Это побуждало Наполеона III искать пути к стабилизации обстановки. Средством решения этой задачи стало постепенное размывание авторитарной формы правления, придание ей либеральной окраски. Уже с начала 60-х годов Наполеон III начинает маневрировать, отказываться от наиболее вопиющих ограничений. Перестали привлекать к ответственности стачечников. В 1864 г. отменили запрет на забастовки и объединения рабочих, установленный еще в 1791 г. законом Ле-Шапелье [294]. С начала 1865 г. в ряде городов возникли секции Интернационала. В 1869 г. французские профсоюзы объединились в «Федеральную палату рабочих обществ». Ослабили контроль за печатью: закон от 12 мая 1868 г. упразднил систему предварительных разрешений, предостережений, административных приостановок и запрещений периодических изданий, хотя и сохранил средства давления на прессу: высокие денежный залог и гербовый сбор, подсудность исправительному трибуналу, а не суду присяжных. Закон от 6 июня 1868 г. разрешил публичные собрания, но тоже с оговорками: обсуждение политических вопросов допускалось только в период избирательных кампаний и в присутствии полицейского комиссара с обязательной записью выступлений. В 1869 г. Законодательный корпус получил, наряду с императором, право законодательной инициативы, самостоятельного избрания руководства палаты, голосования бюджета по статьям. Была введена ответственность министров перед парламентом.

Но подобные полумеры уже не могли удовлетворить либеральную буржуазию и демократические круги. Когда 12 января 1870 г. в Париже проходили похороны журналиста Виктора Нуара, убитого на дуэли племянником императора принцем Пьером Бонапартом, в них приняли участие более 100 тыс., а по другим данным, почти 200 тыс. парижан. Это был вызов империи. Наполеону III не оставалось другого выбора, как ускорить реформы. 20 апреля 1870 г. был опубликован проект новой конституции и на 8 мая того же года назначен плебисцит, в ходе которого французский народ должен был ответить на вопрос: одобряет ли он осуществленные императором либеральные реформы и новую конституцию, которая их закрепляет. Из числа участвовавших в плебисците 69,6 % ответили утвердительно, 14,8 % высказались против и 15,6 % воздержались. В результатах голосования Наполеон III увидел восстановление престижа империи внутри страны. Он полагал необходимым закрепить успех победой над внешним врагом, что к тому же дало бы возможность расширить территорию страны на востоке и усилить роль императора в международных делах.

Образование Северогерманского союза и реальную возможность завершения воссоединения Германии под главенством Пруссии Наполеон III рассматривал как несомненную угрозу Франции. Предотвратить появление на ее границах единого немецкого государства и восстановить французскую гегемонию в Европе, по представлениям Наполеон III, могла только победоносная война. Франция и объявила ее 19 июля 1870 г. Вследствие военно-технического и оперативно-командного превосходства немцы диктовали условия борьбы. В ряде сражений они разгромили французскую Рейнскую армию, а затем 2 сентября в сражении у Седана взяли в плен вместе с императором еще одну, Шалонскую, армию. Империя, лишенная поддержки армии, тотчас рухнула. Началась история Третьей республики.

2.2. Германские монархии: консервативное и либеральное политические течения в революциях 1830 и 1848–1849 гг

Германские монархии после Венского конгресса. Венский конгресс не восстановил упраздненную Наполеоном в 1806 г. Священную Римскую империю германской нации, но образовал Германский союз: 8 июня 1815 г. уполномоченными представителями отдельных государств был подписан акт о его создании [190]. Первые его 11 статей были внесены в текст Заключительного акта Венского конгресса и таким образом поставлены под гарантию великих держав [11]. В Вене были приняты лишь общие положения о существовании, форме организации, целях, правах и обязанностях Германского союза. Дальнейшее уточнение и доработка этого акта состоялись позднее, в 1820 г. [136].

Германский союз номинально стал крупнейшим государственным образованием Западной Европы. В 1816 г. число его жителей составляло 32 млн 640 тысяч человек. В состав Германского союза вошли 34 отдельные суверенные владения, включая Австрию и Пруссию, и 4 вольных города (Бремен, Гамбург, Любек, Франкфурт-на-Майне). В числе его полноправных членов были короли Англии, Дании и Нидерландов в качестве государей соответственно Ганновера, Гольштейна и Люксембурга[7]. Германский союз представлял собой рыхлую конфедерацию без общей армии, суда, финансов, внешнеполитического ведомства. Единственным общегерманским органом являлся Союзный сейм, составленный из представителей германских государей. Его решения не имели обязательной силы. Во всех государствах Союза был сохранен монархический строй, каждое обладало суверенитетом, имело собственное правительство, армию, денежную систему, таможенные тарифы.

Большинство германских государей стремилось возродить абсолютистские порядки, безраздельно повелевать своими подданными. В странах Германского союза почти повсеместно восторжествовала реакция. В 1819 г. в Карлсбаде состоялся съезд министров, представлявших главнейших немецких суверенов. Рядом решений он поставил под строгий надзор университеты, ликвидировал их автономию, запретил тайные общества и студенческие союзы, установил цензуру газет и книг. Была создана Майнцская центральная следственная комиссия для изучения вопроса «об источниках и разветвлениях революционных происков и демагогических обществ», т. е. в целях контроля за деятельностью демократов. В 1824 г. карлсбадским постановлениям придали статус постоянных, фактически они действовали до 1848 г. Абсолютной монархией осталась Пруссия. Ее короли Фридрих Вильгельм III, а затем и Фридрих Вильгельм IV не допускали мысли о возможности поступиться хотя бы частью своих прерогатив. Как отмечает А. Лихтенберже, «в особенности Фридрих Вильгельм IV представляет собой законченный тип монарха Божьей милостью. Он поистине смотрит на себя, как на посредника, через которого Господь являет народу свою волю. Превыше всего он ставит воспринятое им божественное внушение и представляет себе, что не исполнил бы своей основной обязанности, если при решении важных вопросов он положился бы на мудрость своих советников или <…> внял голосу народа» [545, с. 75]. Это объясняет, почему Фридрих Вильгельм III, обязавшийся в мае 1815 г. даровать стране конституцию и созвать ландтаг, так и не сделал этого, а Фридрих Вильгельм IV решился преобразовать местные ландтаги в общегосударственный, но с совещательными функциями, только в феврале 1847 г.

Конституционный строй южногерманских государств. Монаршие владетели Баварии, Бадена, Вюртемберга, Гессена-Дармштадта были в числе тех монархов, между которыми распределили земли и подданных 112 немецких государств, упраздненных Наполеоном I. Южногерманские короли и великие герцоги, подавляя вольности и стремясь к сохранению феодальных институтов, вынуждены были в большей мере считаться с проникшим из Франции духом буржуазных перемен. В связи с этим возникла проблема упрочения связи вновь приобретенных земель с принявшими их под свою юрисдикцию государствами. Инструментом предотвращения сепаратизма и слияния старых и новых территорий в прочный политико-государственный сплав могли стать ландтаги. Ввиду этого Бавария (в 1818 г.) [462], Баден (в 1818 г.) [463], Вюртемберг (в 1819 г.), Гессен-Дармштадт (в 1820 г.) ввели конституции, октроированные своими монархами. В своей основе они мало отличались друг от друга, поскольку образцом для них послужила французская Конституционная хартия 1814 г. [457; 979]. Конституции определяли единство и неделимость государств, обеспечивали сочетание монархического и парламентского правления, но в конфликтных ситуациях воля монархов была решающей. Монархи созывали и распускали ландтаги, формировали и отправляли в отставку правительства. Каждый акт монарха следовало закрепить подписью министра, принимавшего на себя ответственность за его осуществление. Ландтаги повсеместно были двухпалатными. Верхние палаты состояли из представителей знати, высшего чиновничества, военных, церкви и университетов. Их назначением было поддержание стабильности путем нейтрализации чрезмерно радикальных, по их мнению, решений нижних палат. Ландтаги принимали не все законы, а только те, которые изменяли конституцию, устанавливали новые налоги, касались свобод и собственности граждан. При этом поставить вопрос об изменении конституции мог только монарх, собственно, права законодательной инициативы депутаты вообще не имели, предложения им следовало облекать в форму петиций. Палаты собирались редко: один раз в два, в три, в четыре, даже в шесть лет [191, с. 364–367]. Избирательное право основывалось на высоком имущественном цензе, выборы были двухстепенными: избирали выборщиков, а те депутатов. В Баварии избирательным правом обладали не более 6 % налогоплательщиков, в Бадене и Вюртемберге несколько больше: 15–17 %. Избирательное право защищало интересы сословий. Конституции закрепили старые права и свободы дворянства, но в то же время провозгласили свободу личности, совести, мнений, выбора профессий, гарантировали право собственности и равенство всех перед законом. Это размывало основы сословного общества, намечало тенденцию формирования системы равенства всех граждан перед законом. В целом южногерманские конституции в том виде, как они были приняты, представляли собой компромисс между «старым порядком» и новыми буржуазно-демократическими институтами.

Студенческое оппозиционное движение. Политический строй германских государств воздвигал труднопреодолимые барьеры на пути создания общественных организаций, несмотря на это их ростки в виде национального студенческого движения начали пробиваться достаточно рано. Первые студенческие корпорации были организованы в 1815 г. в университетах городов Йена и Гиссен, их примеру последовали и остальные немецкие университеты. Наиболее значимым политическим выступлением студентов было проведение 18 и 19 октября 1817 г. в Вартбурге манифестации по случаю 300-летия Реформации и годовщины Лейпцигской битвы с участием около 500 студентов из 11 университетов. В ходе этой акции решили создать единую немецкую организацию студентов – Всегерманский студенческий союз. Его концептуальными основами стали либерально-демократические ценности: отказ от сословного деления общества, национальное единство, конституционные свободы и парламентское представительство.

В студенческом движении оформилось и радикальное крыло в форме тайного общества, абсолютизировавшего прямые действия вплоть до убийства «тиранов». Эту линию поведения реализовал в марте 1819 г. студент Йенского университета член тайного общества Карл Занд, убивший писателя Августа Коцебу, критически относившегося к студенческим корпорациям. Этот случай и послужил поводом для принятия Карлсбадских постановлений, запретивших в числе других мер студенческие союзы.

Оппозиционное движение под влиянием Июльской революции 1830 г. во Франции. Активизация оппозиции в германских государствах связана с революционными событиями 1830 г. во Франции и Бельгии. В Саксонии [481] и Ганновере были приняты конституции. В Баварии и Бадене либералы получили большинство в нижних палатах ландтагов. Это сразу же принесло позитивные сдвиги: баварский, баденский и вюртембергский ландтаги приняли либеральные законы о прессе. Набирала силу внепарламентская оппозиция. Журналисты Иоганн Вирт из Мюнхена и Филипп Зибенпфайфер из Пфальца в феврале 1832 г. основали Отечественный союз, целью которого было достижение свободы прессы, «возрождение Германии и ее демократическая организация». В мае 1832 г. Отечественный союз организовал праздник вблизи развалин Гамбахского замка в Пфальце. В нем приняли участие до 30 тыс. ремесленников и подмастерьев, представители либеральной буржуазии и интеллигенции из Гессена, Франкфурта, Бадена, рейнских провинций Пруссии и других государств. Ораторы в своих речах требовали объединения страны и конституционных свобод. До 1848 г. это была самая массовая политическая акция и высшая точка оппозиционного движения в Германии.

Общественно-политический подъем быстро пошел на спад в результате противодействия государственных властей. Были приняты новые законы против оппозиции, запрещались политические союзы, права ландтагов были урезаны, восстановлена Майнцская центральная следственная комиссия, контролировавшая общественные настроения. Многие оппозиционные деятели вынуждены были покинуть Германию. Центр демократического движения переместился за границу: в Париж, Лондон, Брюссель, Берн, где было создано несколько демократических организаций («Союз отверженных», «Союз справедливых»). Несмотря на усилия правительств германских государств и Германского союза в целом, им не удалось остановить процесс политизации общества, который особенно ускорился в 1840-е гг.

Начало формирования политических партий. В 40-е годы XIX в. продолжался процесс дифференциации политических сил по социальному положению (аристократия, буржуазия, средний класс, пролетариат), по конфессиональной принадлежности (католики, протестанты), по целям (конституционное закрепление политических и гражданских прав и свобод, национальное объединение, социалистическое преобразование общества), по методам (реформы или революции). Началось формирование политических партий консерваторов, либералов, католиков, социалистов. Партии в начальный период их развития представляли собой неформализованные группы единомышленников, объединявшихся вокруг печатного органа соответствавшего их политическим воззрениям направления.

Консерваторы. Реформистские тенденции, особенно ярко проявившиеся в революционных событиях 1848 г., вызывали противодействие консервативного лагеря. Его линию поведения определяло стремление сохранить традиционные аристократические ценности и сложившийся в прошлые эпохи порядок в государственной, общественной и церковной сферах. Социальной основой прусского консерватизма являлись крупные земельные собственники, владельцы фидеикомиссов – имений, не подлежавших дроблению при передаче в наследство, продаже и залогу, а значит, обеспечивавших экономический базис их владельцев. Но эти имения были и источником политического влияния, поскольку имели статус самоуправляющихся сельских общин. В силу этого владельцы на территории своего имения осуществляли не только хозяйственное, но и административное управление, в том числе функции суда, вотчинной полиции, налогообложения. С особенной силой их влияние сказывалось во время выборных кампаний.

В июле 1848 г. в Берлине под руководством Эрнста Бюлова-Кумерова прошел съезд крупных землевладельцев, ставивший целью защиту интересов дворянства. На местах по всей стране возникли «прусские кружки». Политическим центром консерваторов стала «Новая прусская газета», получившая впоследствии известность как «Крестовая газета». Теоретическую базу консерватизма разработал Ф.-Ю. Шталь. Он осуждал религиозную терпимость, «дочь нечестия», и утверждал, что свобода совести «немало повинна в том процессе разрушения и разложения, который характеризует современное состояние умов и грозит спокойствию Европы» [398, с. 306]. В связи с этим Шталь разработал модель «христианского государства», которое должно было быть основано не на светских нормах и институтах, а на христианстве и христианской нравственности. В отличие от раннего консерватизма он признавал необходимость конституции, но она должна быть не «либеральной» и основанной на идее народного суверенитета, а «монархической». Именно монарху принадлежит верховная власть в государстве. Парламент может участвовать в законодательстве и контролировать налоги. Но главное его назначение оберегать конституцию и гарантированные ею права и свободы.

Консерваторы, опиравшиеся на ортодоксальное лютеранство и рекрутировавшие свои ряды из прусского юнкерства, были тесно связаны с династией Гогенцоллернов, занимали командные должности в армии, министерские посты, в их руках находился административный и судебный аппарат. Консерваторы воодушевлялись аристократическими идеалами прошедших столетий, выступали сторонниками сохранения устоев сословного общества во главе с императором и нравственно-идеологической роли церковных институтов. «Крестовая газета» писала: «Мы будем отстаивать право, дарованное свыше, против произвольного, возникающего снизу права, власть Божьей милостью против самозваной власти, существующий правовой порядок и защищаемые им интересы против скрытого или открытого насилия, против натиска радикализма, не уничтожающего неравенства, но лишь дающего ему обратное направление» [568, с. 211].

Активно развивавшиеся в германских государствах национально-государственные и социально-экономические процессы, консолидация либерального лагеря побудили трансформироваться достаточно аморфное консервативное объединение. Но консерваторы не были едины в отношении к проблеме воссоединения Германии. Часть из них, прежде всего крупное прусское дворянство, опасалась, что воссоединение растворит Пруссию в единой Германии и предпочитала сохранение германских государств. Размежевание нашло выражение в образовании в 1866 г. в прусском ландтаге и в 1867 г. в северогерманском рейхстаге двух самостоятельных фракций. Они и стали основой двух консервативных партий: Партии свободных консерваторов (Имперской партии) и Немецкой консервативной партии.

Либералы. Германский либерализм первой половины XIX в. организационно представлял собой конгломерат групп и направлений, разделенных прежде всего межгосударственными границами, а затем и практическими целями. Наибольшим влиянием пользовались южногерманские либералы, образовавшие левое крыло немецкого либерализма. Их лидерами были Карл Роттек и Карл Велькер, издатели «Энциклопедии государственных наук», ставшей библией немецкого либерализма. Южногерманские либералы считали главной задачей развитие конституционной системы, что предполагало усиление роли представительных собраний. Во взаимоотношениях монарха с парламентом главную роль они отводили парламенту, который должен иметь возможность воздействовать на власть через механизм утверждения налогов. Правительства должны «соответствовать» парламентскому большинству. Правое крыло либералов во главе с Фридрихом-Кристофом Дальманом видело государственную систему не «парламентской», как левые либералы, а «конституционной», т. е. дуалистической, с наделением короля правом вето. В Рейнской провинции Пруссии сформировалась группа либералов, в которую вошли крупные предприниматели: Герман Бекерат, Рудольф Кампгаузен, Давид Ганземан и Густав Мевисен. Рейнские либералы добивались ужесточения государственной опеки экономики в интересах крупной промышленности.

При всех различиях либералам были присущи некоторые общие подходы к решению политических задач. Они стремились преобразовать государство в правовое и конституционное. Конституция должна была быть не октроирована монархом, а принята национальным представительным собранием. Парламент должен стать законодательным органом. Правительства несут ответственность перед парламентом. Феодальные и сословные привилегии подлежат упразднению. Граждан следует наделить равными правами и свободами. Отдельным германским государствам необходимо объединиться в единое национальное государство.

В октябре 1847 г. на съезде в Геппенгейме была принята программа либеральной партии. Ее главные пункты предусматривали введение конституции и создание единого союзного государства с единым правительством и парламентом. С ней либеральная партия вступила в революцию.

Социалисты. В 1830–1840-е гг. в Германии зарождается социалистическое движение. Из организаций ремесленников образовались первые социалистические союзы («Союз справедливых», «Союз коммунистов»), возникшие в эмиграции. Ведущей фигурой раннего германского социализма был Вильгельм Вейтлинг. Он написал несколько работ, в том числе «Гарантии гармонии и свободы», которые стали программными документами «Союза справедливых».

Идеалом Вейтлинга был уравнительный коммунизм, переход к которому происходит в результате революции. Революцию, по Вейтлингу, могут совершить только самые обездоленные и отчаявшиеся, особенно люмпены больших городов. Карл Маркс и Фридрих Энгельс остро полемизировали с Вейтлингом.

Союз коммунистов. При всей активности германского пролетариата, не его организации возглавили революционную борьбу 1848–1849 гг. Возникшие во многих городах рабочие союзы действовали разрозненно и не оказывали заметного влияния на массы. Маркс и Энгельс намеревались сплотить эти союзы на самостоятельной политической основе и в реализации этого плана важное место отводили созданному в 1847 г. в Лондоне Союзу коммунистов [см.: 900–901]. Предполагалось распространить его деятельность на разные страны, в том числе и на Германию. В нее вернулись многие эмигранты, разделявшие платформу Союза коммунистов. Среди них были Маркс и Энгельс, приехавшие в Кельн и возглавившие «Новую Рейнскую газету», которая выходила с 1 июня 1848 г. по 19 мая 1849 г. как «орган демократии». Союзу коммунистов, по замыслу Маркса, должна была принадлежать направляющая роль во всегерманской классовой организации пролетариата. Однако в рабочей среде влияние малочисленных общин Союза коммунистов, рассеянных по различным городам Германии, оставалось небольшим [598, с. 456].

Революция 1848–1849 гг. в Юго-Западной Германии и Пруссии. К исходу 40-х годов XIX в. общественное движение в германских государствах подпитывали актуальные проблемы национального объединения Германии, освобождения крестьян от феодальных повинностей, уничтожения остатков феодализма в социально-политической сфере, проведения либерально-буржуазных реформ. Носителями и проводниками этих идей являлись торгово-промышленная и мелкая буржуазия, интеллигенция, университетская молодежь. Что касается рабочих, то в своей массе они «не проявляли радикальных социально-политических устремлений, свойственных французским пролетариям того времени» [598, с. 443].

Вину за сохранение раздробленности и консервацию неоабсолютистских режимов буржуазно-либеральная оппозиция возлагала на немецких государей. На этой почве, как только Венский конгресс определил политическую судьбу Германии, возник спорадически обострявшийся антагонизм между либералами и властью. Особенно это проявлялось в южногерманских государствах, подвергшихся в период наполеоновских войн сильному французскому влиянию. Достаточно было внешнего толчка, чтобы привести в движение оппозиционные правившим неоабсолютистским режимам силы. Катализировали события революции в Италии и Франции. В течение нескольких недель многие южногерманские земли оказались во власти волнений. Наиболее распространенной формой оппозиционного движения в начальный период революции были собрания, на которых вырабатывались петиции, адресованные властям. Начало им положили выступления в Бадене. 27 февраля 1848 г. либералы из Маннгейма представили в ландтаг петицию с требованиями отмены феодальных институтов и исключительных законов, финансовой реформы, введения суда присяжных, ответственности министров, учреждения национальной гвардии с правом избрания офицеров, предоставления свободы совести, печати и собраний, выборов народных представителей от всех германских государств в Национальное собрание во Франкфурте-на-Майне. Ввиду возрастания политической напряженности герцог Леопольд объявил о готовности удовлетворить эти пожелания и привлек в правительство министров с либеральными взглядами.

Маннгеймская петиция послужила образцом для либералов других германских государств, петиции которых (так называемые «мартовские петиции») часто включали дополнительные требования, среди которых были: расширение избирательных прав, изменение налоговой системы, широкие демократические свободы. В Гессене-Дармштадте, Баварии, Вюртемберге, Саксонии столь долго подавлявшееся стремление к свободе теперь, казалось, стало всеобщим и вылилось в массовые манифестации, которым властители не могли противостоять. Даже чиновничество раздирали противоречия, а армии оказались ненадежными. Монархи Гессен-Дармштадта, Баварии, Вюртемберга, Саксонии призвали к власти либеральные кабинеты. Этого оказалось достаточно, чтобы сохранить власть. Только баварскому королю Людвигу I пришлось отречься от престола в пользу наследника. К первым результатам революции следует отнести также отмену цензуры, расширение избирательного права, формирование национальной гвардии, введение суда присяжных и провозглашение демократических свобод. Либеральная буржуазия расценила «мартовские решения» как конец революции и достижение дальнейших целей связывала с парламентской деятельностью и реформами.

В Пруссии издавна сложившиеся почитание особы монарха и деспотический режим вплоть до 40-х годов XIX в. не давали возможности развиться инакомыслию и либеральному движению. Но глухое недовольство политикой подавления малейших проявлений демократизма исподволь развенчивало культ монарха, которого считали главным виновником абсолютистской реакции. К этому добавились тяготы экономического кризиса 1847 г., выбросившего на улицу тысячи рабочих. Неудивительно, что особенностью революции 1848–1849 гг. было активное участие всех групп рабочего класса: ремесленных подмастерьев, наемных рабочих мануфактур, промышленного пролетариата. К ним примыкали ремесленники, процесс разорения которых под натиском фабричного производства вызывал социальный протест. Рабочий класс Германии не выступил в качестве самостоятельной политической силы, но собственные социальные и экономические интересы выразил в требованиях увеличения заработной платы и уменьшения продолжительности рабочего дня, всеобщего народного образования, помощи инвалидам, создания министерства труда для решения социальных проблем. В период революции возникло множество рабочих союзов (ферейнов), но их влияние на политическую ситуацию было относительно слабым. В период с 1 июня 1848 г. по 19 мая 1849 г. в Кёльне под редакцией К. Маркса выходила «Новая Рейнская газета». Она предлагала программу революционных преобразований и выступала за революционный путь объединения Германии в форме демократической республики.

В Берлине демонстрации начались 18–19 марта 1848 г., столкновения с войсками переросли в баррикадные бои. Армии не удалось сломить сопротивление восставших, она сначала отступила, а затем и вовсе вышла из города. 29 марта король назначил правительство во главе с лидером рейнских либералов банкиром Кампгаузеном. В мае приступило к работе Учредительное собрание Пруссии, большинство в котором составляли представители либеральной буржуазии. Однако встретив ожесточенное сопротивление короля и дворянства, Собрание оказалось не в силах провести реформы.

14 июня рабочие и ремесленники Берлина попытались захватить арсенал, но были рассеяны Национальной гвардией и войсками. Штурм арсенала имел политические последствия: либералов окончательно отстранили от власти. Левые газеты закрыли, демократические организации распустили, Учредительное собрание перевели из Берлина в маленький провинциальный городок Бранденбург. Но и там оно оказалось неугодным (хотя бы тем, что вычеркнуло из королевского титула формулу «божьей милостью»). 5 декабря 1848 г. Учредительное собрание и вовсе разогнали, однако, чтобы не нагнетать напряжение, одновременно королевским указом дали стране относительно либеральную конституцию. Когда же оказалось, что в числе избранных на ее основе депутатов преобладала оппозиция, претендовавшая на независимую политику, и этому ландтагу предписали разойтись.

Чтобы застраховаться на будущее от нежелательного состава законодательного органа, Фридрих Вильгельм IV 30 мая 1849 г. отменил всеобщее голосование на выборах и ввел трехклассную избирательную систему [465; 954]. Избранный с помощью непрямых и неравных выборов ландтаг больше не проявлял строптивости.

Франкфуртский парламент. После Венского конгресса идея объединения Германии неизменно оставалась одним из программных требований буржуазно-либеральных кругов. Революция 1848 г. дала им основание надеяться на ее осуществление. 31 марта – 3 апреля 1848 г. во Франкфурте-на-Майне представители сословных собраний германских государств составили так называемый предпарламент. Он по соглашению с германскими государями и Союзным сеймом решил провести выборы в Национальное собрание, за которым по месту размещения закрепилось название – Франкфуртский парламент. Его первое заседание открылось 18 мая 1848 г. В новом органе получили представительство все члены Германского союза, включая Австрию. Политический облик парламента характеризовался преобладанием либералов и демократов. Из 831 депутата 518 по своим профессиональным занятиям относились к университетской профессуре, юристам, литераторам. Ремесленники были представлены четырьмя, крестьяне одним депутатом.

Франкфуртский парламент избрал временного имперского правителя – им стал австрийский эрцгерцог Иоганн I, сформировал Временное центральное правительство и принял общегерманскую конституцию [479–480], которая сохраняла всех германских монархов и предусматривала иметь наследственного императора в качестве главы объединенной Германии. Эрцгерцог Иоганн I подписал принятый парламентом либеральный избирательный закон относительно выборов депутатов в народную палату [380]. Большинство германских государств признали решения парламента, но Пруссия, Австрия, Бавария, Саксония, Ганновер отклонили конституцию, а Фридрих Вильгельм IV к тому же отказался от предложенной ему императорской короны. Более того, Фридрих Вильгельм IV уже 30 мая 1849 г. отменил всеобщее голосование на выборах и ввел трехклассную избирательную систему путем двухстепенных выборов при избрании Палаты депутатов, по которой первый класс, или курию, составляли крупные собственники, насчитывавшие 4,7 % избирателей, второй включал 12,6 и третий – 82,7 % избирателей. При этом каждая курия делегировала одинаковое количество выборщиков, которые затем избирали депутатов [465; 954]. Это приводило к тому, что 17,3 % избирателей первых двух курий посылали две трети депутатов, а остальные 82,7 %, составлявшие абсолютное большинство, всего лишь третью их часть.

Попытка объединения Германии путем парламентской процедуры потерпела полный провал. Не были проведены в жизнь и другие принимавшиеся решения. Франкфуртский парламент показал свое бессилие. Осознав это, большинство депутатов сложили полномочия, а оставшиеся перенесли заседания в Штутгарт, где и были разогнаны 18 июня 1849 г.

Последствия революции для Пруссии. Незавершенная германская буржуазно-демократическая революция 1848–1849 гг. не решила главные исторические задачи: не была создана единая Германия, старые монархические порядки претерпели лишь незначительные изменения. Сохранило свою привилегированную роль дворянство. При всем этом она принесла определенные позитивные сдвиги. Были ликвидированы феодальные суды и завершен процесс освобождения прусских крестьян от феодальной зависимости[8]. Закон от 2 марта 1850 г. о выкупе и регулировании отношений между помещиками и крестьянами безвозмездно отменил личные феодальные повинности, но устанавливал выкуп по высокой цене основных феодальных повинностей, связанных с землей (например, барщины). Юнкерство получило огромные денежные суммы. Преобразования в социально-экономической области ускорили развитие страны по капиталистическому пути. Другим важнейшим следствием революции явился переход к конституционной форме правления. Пруссия впервые получила конституцию, октроированную Фридрихом Вильгельмом IV 5 декабря 1848 г., пересмотренную конституционным актом 31 января 1850 г. [464, с. 390–408], который включил в себя Указ об избрании депутатов от 30 мая 1849 года [465, с. 412–418].

Впоследствии она пересматривалась в 1854 [466], 1860 [467], 1894 [468] годах и продолжала действовать до Ноябрьской революции 1918 г. Будучи крайне консервативной, она все же означала некоторый прогресс в политическом устройстве Прусского королевства.

Согласно Конституционному акту 1850 г. [464] в Пруссии устанавливалась конституционная монархия с выборным народным представительством. Прерогативы короля включали право законодательной инициативы, абсолютного вето на решения парламента – ландтага, досрочного роспуска ландтага, формирования исполнительных органов власти и руководства их деятельностью, назначения на пожизненную должность судейских чиновников, верховного главнокомандования вооруженными силами, объявления войны, заключения мира и международных договоров. Законодательная власть принадлежала совместно королю и обеим палатам ландтага, так что для принятия закона требовалось согласие всех трех институтов государственной власти. Однако король в чрезвычайных случаях мог издавать имевшие силу закона акты без согласия палат. Наиболее весомо роль ландтага проявлялась в финансовой сфере: утверждении государственного бюджета, контроле за соответствием законодательству налогов займов, платежей, расходов правительства. Сам ландтаг состоял из двух палат. Верхняя (палата господ) включала совершеннолетних потомков князей, принцев крови, крупных землевладельцев, представителей городов, союзов, университетов, назначавшихся королем пожизненно или наследственно. В нижнюю палату проводили выборы по куриям, непрямые и неравные. Мужчины, достигшие 25-летнего возраста, причислялись к одной из трех курий в зависимости от суммы налогового обложения. Каждая курия в совокупности уплачивала третью часть налоговых платежей и выбирала одинаковое число выборщиков. Эта система позволила составить первую курию из 4,4 % наиболее богатых избирателей, вторую – из 15,8 % менее обеспеченных и третью – из 79,8 % граждан, облагавшихся незначительными налогами или вообще освобожденных от них. Таким образом, решающее влияние на исход выборов оказывали крупные собственники: 20,2 % избирателей, входивших в первые две курии, посылали две трети депутатов, а составлявшие абсолютное большинство 82,7 %, объединенных третьей курией, – только треть. Выборщики, в свою очередь, избирали открытым голосованием депутатов ландтага. Депутатом мог стать пруссак, достигший 30 лет, состоявший в прусском подданстве не менее года. Избранный по такой системе ландтаг обеспечивал доминирование крупных промышленников и аграриев.

Исполнительную власть осуществляло правительство во главе с министром-президентом (канцлером), не подотчетное ландтагу и полностью контролировавшееся королем. Конституция ввела всеобщую воинскую повинность, тогда как ни в одном другом германском государстве в то время ее не было. Было предусмотрено применение армии для подавления антиобщественных и антигосударственных выступлений и восстановления порядка.

Конституция провозгласила уничтожение сословных привилегий и преимуществ, определила круг личных прав подданных: равенство всех перед законом, возможность занимать государственные должности, неприкосновенность личности и жилища, неотчуждаемость собственности, свободу слова, печати и собраний, запрещение цензуры, гарантии прав личности перед следствием и судом. Предполагалось, что практика применения этих конституционных норм будет определена текущим законодательством, но эта работа до Первой мировой войны не была завершена.

Составители конституции в условиях спада общественно-политической активности после подавления революции 1848–1849 гг. в максимально возможной степени сохранили системообразующие нормы абсолютистского режима и в то же время отразили требования либеральной оппозиции, получившей возможность легальной дискуссии с властью.

Последствия революции 1848–1849 гг. для других государств Германии. С течением времени волна демократических преобразований, ставших более или менее отдаленными следствиями революции 1848–1849 гг., позволила буржуазии южногерманских государств добиться изменения в свою пользу и в ущерб прерогативам монархий баланса конституционных возможностей. В Баварии предоставили палатам право законодательной инициативы не только по обыкновенным, но и по конституционным законам [255], установили порядок привлечения ландтагом министров к ответственности [256]; сократили бюджетный период с 6 до 2 лет, тем самым сделали необходимым более частый созыв ландтага (1865 г.). В Саксонии радикальному пересмотру подвергли Конституцию 1831 г., новый конституционный закон внес существенные изменения в систему избирательного права, в организацию, состав и компетенцию палат, значительно приблизив государственный строй Саксонии к конституционному типу [856]. Правда, в 1850 г. действие конституции 1831 г. было восстановлено. В Вюртемберге палаты получили право законодательной инициативы (1874 г.); обеспечили личную неприкосновенность, свободу голосования и выступлений членов ландтага, упразднили Тайный Совет, что стало предпосылкой создания действительно ответственного правительства (1868, 1876 гг.). В Бадене приняли закон об ответственности министров (1869 г.) и предоставили палатам право законодательной инициативы (1869 г.) [191, с. 401–407]. Более демократичными стали избирательные системы. В Баварии выборы в ландтаг по нормам закона 1881 г. предусматривали всеобщую, с 21 года, и тайную подачу голосов. Но выборы были не прямые, а косвенные, через выборщиков [257]. В Бадене выборы также были всеобщими, равными и тайными, но опять-таки не прямыми, а двухступенчатыми. В Вюртемберге нижняя палата ландтага избиралась на всеобщих, прямых, равных и тайных выборах, однако к избранным депутатам добавлялись 23 представителя рыцарства и духовенства. В Саксонии избирательную реформу провели в 1909 г., но и она основывалась на неравенстве избирателей. Каждый саксонский гражданин, достигший 25 лет, имел один голос. Окончание средней школы давало второй. Получавшие годовой доход в 1800 марок располагали тремя голосами. Лица свободных профессий (врачи, писатели, журналисты, адвокаты) равно как и владельцы земельных участков в 15 гектаров, – четырьмя, а по достижению 50 лет – пятью [191, с. 407–409].

Наличие некоторых конституционных гарантий гражданских свобод давало больше простора для пропаганды демократических идеалов, борьбы с остатками феодализма. В этих государствах требования расширения свобод и объединения Германии стали основными политическими лозунгами.

Начало объединения Германии. Революция 1848–1849 гг. не привела к созданию единого германского государства, но в массовом сознании немецкого народа и общественно-политической жизни 50–60-х годов национальная идея стала главным вектором политического развития. Этому благоприятствовал ряд факторов. Одним из важнейших являлась общность языка и культуры подданных различных германских государств. Единое территориальное пространство обеспечивало компактное проживание немецкого народа. Властно проявились новые явления в хозяйственной жизни: интенсивно шел процесс индустриализации на основе широко развернувшейся промышленной революции, свершились аграрные преобразования в сельском хозяйстве, складывалась развитая банковская система, быстро росла транспортная, особенно железнодорожная, сеть. Германские земли (кроме Австрии) вошли в таможенный союз, образованный в 1834 г. [251], который действовал до 1866 г. Все это объективно способствовало развитию единого внутреннего рынка. Но политическая разобщенность, наличие отдельных суверенных государств со своим гражданством, законодательством, финансовыми системами препятствовали экономической интеграции. Внешнеполитическая ситуация, связанная с претензиями Франции на левый берег Рейна, также побуждала к преодолению внутригерманского межгосударственного размежевания. Объективные предпосылки к объединению соединились с устремлениями прусской династии Гогенцоллернов к главенству в объединенной Германии.

Решить задачу создания Германской империи выпало Отто фон Бисмарку, 24 сентября 1862 г., ставшему прусским министром-президентом. Ему предстояло обеспечить воссоединение германских земель методами, исключавшими революционное давление народных масс, с одной стороны, сопротивление дворянства и монархов германских государств, с другой, австрийские притязания на господство в Германии, с третьей. Бисмарк 30 сентября 1862 г. провозгласил свой подход к объединительному процессу: «не речами и решениями большинства разрешаются крупные вопросы эпохи – это было ошибкой 1848–1849 гг., – а железом и кровью» [375, с. 85].

Первым шагом к созданию Германской империи стала война 1864 г. Пруссии и Австрии с Данией из-за входивших в ее состав, но пользовавшихся автономией старинных немецких герцогств Шлезвига и Гольштейна. Династические перемены на датском королевском троне, следствием которых могло быть нарушение статуса герцогств, дали повод Пруссии и Австрии начать войну против Дании, которая потерпела поражение. В результате дипломатических соглашений Пруссия получила в свое управление Шлезвиг и герцогство Лауэнбург, а Австрия – Гольштейн [178; 629]. Затем Пруссия развязала войну против своего конкурента в борьбе за лидерство среди немецких государств. Бисмарк заключил союз с Италией, а затем спровоцировал конфликт, предложив сейму обсудить проект новой конституции, предусматривавший исключение Австрии из Германского союза. Ввод прусских войск в Гольштейн сделал войну неизбежной. На стороне Австрии выступили Баден, Бавария, Вюртемберг и Саксония, вклад которых в военные события оказался, однако, незначительным. 3 июля 1866 г. у богемской деревни Кёниггрец (Садова) прусские войска разгромили австрийцев. По мирному договору Пруссия получила Шлезвиг и Гольштейн, приобрела королевство Ганноверское, герцогство Нассауское, курфюршество Гессенское и город Франкфурт-на-Майне [780]. Саксония только номинально оставалась самостоятельной. Вследствие этих присоединений объединились рейнские и иные владения Пруссии. Успехом ее было также упразднение Германского союза и учреждение Северогерманского союза из немецких государств, лежавших на север от реки Майн. Австрия из него была устранена, а Пруссия заняла главенствующее положение.

12 февраля 1867 г. состоялись выборы в Учредительный рейхстаг Северогерманского союза. 16 апреля 1867 г. была принята и вступила в силу конституция, юридически оформившая союз монархов в форме федеративного государства [482]. Федералистское устройство предпочли исходя из интересов владетелей вошедших в Союз государств, которым отказ от суверенитета компенсировали сохранением династических прав и полномочий в местном управлении. Всю полноту власти в Северогерманском союзе сконцентрировал наследный президент Союза – прусский король. Он утверждал или отклонял законы, командовал вооруженными силами. Исполнительную власть возглавлял канцлер, освобожденный от ответственности перед парламентом. Более того, правительство получило право «в исключительных случаях» принимать законы без рассмотрения их законодательными органами. Законодательную власть концентрировали Бундесрат (Союзный совет) и Рейхстаг. Бундесрат формировался из министров и представителей вошедших в Союз государств. Все важнейшие законопроекты и решения либо исходили от него, либо санкционировались перед внесением в Рейхстаг или введением в действие. Председателем Бундесрата являлся назначаемый президентом Союза прусский канцлер, естественно, им стал Бисмарк. Рейхстаг избирался сроком на 3 года на основе всеобщего и прямого избирательного права при тайном голосовании. Рейхстаг обладал правом законодательной инициативы, принимал законы, в том числе о бюджете, давал согласие на введение новых налогов. Законы считались принятыми, если собирали большинство голосов в обеих палатах. В своих воспоминаниях Бисмарк писал: «…я исходил из того, что единая Германия – лишь вопрос времени и что Северогерманский союз только первый этап на пути к его разрешению» [82, с. 51].

В Северогерманском союзе провозгласили приоритет союзных законов над правом отдельных государств. Союзу принадлежали полномочия в военной области, торговом и таможенном законодательстве, стандартизации мер и весов, регулировании деятельности транспорта, почты и телеграфа. Образовали ряд общих учреждений, отменили паспортную систему, ввели свободу передвижения и местожительства, ликвидировали остатки цеховых привилегий, обеспечили таможенное соглашение с южногерманскими государствами. Формирование общегерманского внутреннего рынка еще больше продвинуло страну к национальной консолидации. Конституция Северогерманского союза заложила правовую основу будущей Германской империи.

2.3. Великобритания: размежевание на консерваторов и либералов в преддверии парламентской реформы 1832 г. и массовые чартистские организации

Парламентская реформа 1832 г. В Великобритании, в отличие от Франции, где буржуазно-демократические порядки установились в ходе революций, переход к строю буржуазной демократии лежал через реформы, в том числе парламентские. В стране двухпалатный парламент являлся подлинным стержнем государственной жизни. Палата лордов утверждала принятые нижней палатой законы и являлась высшей судебной инстанцией. Ее членами становились старшие сыновья английских лордов; пэры, избиравшиеся на 7-летний срок шотландскими и пожизненно – ирландскими лордами, а также пожизненные пэры из числа духовных лиц. Незыблемость порядка комплектования депутатского состава палаты лордов не ставилась под сомнение.

Прерогативу избираемой населением Палаты общин составляло законотворчество, утверждение бюджета, контроль за исполнительной властью, решение вопросов об отставке и утверждении правительства. В основе системы ее формирования лежал средневековый принцип равного представительства от корпоративных единиц, а в основе избирательного права – обладание недвижимой собственностью. Архаичность системы формирования нижней палаты и обусловливала необходимость реформ.

В Великобритании до парламентских реформ основную массу депутатов составляли представители мелких городов и местечек, в разное время получивших это право. Известен случай, когда на выборах 1831 г. в одном из округов графства Бьют лишь один житель удовлетворял избирательному цензу. Несмотря на это выборы проводились с соблюдением всех формальностей. Этот единственный избиратель явился на собрание, выбрал самого себя председателем, устроил сам себе перекличку, предложил сам себя кандидатом, поддержал свою кандидатуру, а затем единогласно избрал сам себя кандидатом. Это – курьез, но остается фактом чрезвычайная узость электорального круга. В среднем на одно местечко приходилось 12 избирателей и по 2 депутата. К тому же множество местечек являлись собственностью крупных землевладельцев, которые прямо указывали жителям, за кого им следовало голосовать. В то же время новые города, выросшие на волне промышленной революции, либо вообще не выбирали, либо имели представительство, не соответствовавшее численности населения. Двухмиллионный Лондон избирал 4 депутатов, а 165 тыс. населения графства Корнуэллс посылало 44 своих представителя. Поэтому городская промышленная буржуазия настойчиво добивалась реформирования избирательной системы [см. более подробно: 27; 67; 547; 549; 974; 1060].

Реформа, проведенная вигами в 1832 г. [20], отвергла средневековую избирательную систему равного представительства от корпоративных единиц и ввела новый демократический порядок избрания депутатов пропорционально количеству населения. Были уничтожены 56 «гнилых» местечек, насчитывавших менее 2 тыс. жителей, с 2 до 1 депутата сократили представительство от оставшихся. Право избирать депутатов впервые получило население 42 городов, в числе которых крупные торгово-промышленные центры – Бирмингем, Лидс, Манчестер, Шеффилд.

Второй составляющей частью реформы явилась замена феодального принципа имущественного ценза, критерием которого была недвижимость, буржуазным: имущественный ценз стали определять доходом. Это привело к расширению круга избирателей. В городах ими стали все собственники и арендаторы домов или нежилых строений, приносивших доход не менее 10 фунтов стерлингов (ф. ст.) в год. В графствах – владельцы участков (фригольдеры), а также наследственные и долгосрочные арендаторы (копигольдеры), имевшие 10 ф. ст. чистого, т. е. за вычетом всех причитающихся рент и платежей, годового дохода с земли. Краткосрочные арендаторы становились избирателями при условии уплаты годовой ренты в 50 ф. ст. В результате реформы число избирателей увеличилось на 455 тыс. человек, или вдвое. Право голоса обрели около 1 млн человек при населении в 24 млн. Избирательное право, таким образом, стало достоянием лишь городской и сельской буржуазии.

Реформа 1832 г. имела далеко идущие политические последствия. Во-первых, перемены в социальном составе Палаты общин уже на протяжении 30-х годов привели к изменению соотношения сил между нею и королевской властью в пользу Палаты общин. Следствием этого явилось бесповоротное утверждение принципа формирования кабинета министров из представителей парламентского большинства и ответственности кабинета перед парламентом – уже в 1835 г. впервые в истории Англии правительство вышло в отставку по итогам выборов. Во-вторых, поляризация мнений в парламенте по вопросу об избирательной реформе 1832 г. положила начало новому партийному размежеванию: делению на либералов (реформистов) и консерваторов, созданию тем самым двухпартийной системы. В-третьих, реформа положила начало процессу лишения женщин избирательных прав. До 1832 г., с точки зрения избирательного закона, было безразлично, является собственником недвижимой собственности, достаточной для участия в выборах, мужчина или женщина. В связи с этим женщины составляли седьмую часть избирателей [859]. Реформа сохранила избирательное право за теми женщинами, которые им пользовались до реформы, но лишила его подраставшие поколения женщин, тех, кто по старым правилам мог бы голосовать.

Значение избирательного закона 1832 г. нельзя оценивать только исходя из факта расширения электората. Оно значительно шире: в обществе сложилось осознание необходимости дальнейших перемен и понимание возможности их достижения эволюционным путем. Дух реформы 1832 г. ощущается в последующих конституционных нововведениях. Принятый в 1835 г. закон о муниципалитетах в городах упразднил привилегии гильдий и аристократии, создал муниципальные советы и, предоставив право голоса всем налогоплательщикам, заложил основы городского самоуправления на буржуазных основах. Был трансформирован имущественный ценз для депутатов Палаты общин. При королеве Анне был установлен порядок, согласно которому депутатами Палаты общин могли быть владельцы земельной собственности с доходом в 600 ф. ст. в графствах и в 300 ф. ст. в городах. В 1838 г. наряду с земельной признали и движимую собственность. В 1858 г. имущественный ценз был отменен полностью.

Чартизм. В начале 30-х годов XIX в. в Англии сложилась ситуация широкого общественного недовольства. Парламентская реформа 1832 г. вопреки надеждам народных масс расширила круг избирателей только за счет крупной и средней городской и сельской буржуазии. Закон о бедных 1834 г. изъял у местных приходов право выдавать пособия и передал их государственным органам на содержание работных домов [13]. В них помещали всех, признанных пауперами, независимо от того, была ли нужда вызвана временной безработицей, болезнью или преклонным возрастом. Поскольку закон исходил из предпосылки, что бедность порождается «мошенничеством, ленью и расточительностью», содержание в работном доме рассматривалось как наказание. Условия жизни здесь были сродни тюремным: грубо приготовленной пищи недоставало, детей отделяли от родителей, супружеские пары разъединяли, без письменного разрешения не допускались свидания даже с родственниками, всех трудоспособных обязывали работать. Новую систему, несмотря на массовое сопротивление, ввели по всей стране. Она вызывала ужас и чувство безнадежной обреченности.

Разочарование биллем о реформе, возмущение законом о бедных, отказ тред-юнионам в статусе юридического лица – все это подводило рабочих к пониманию необходимости всеобщего избирательного права. Справедливое представительство в органах государственной власти казалось решающей предпосылкой социальных преобразований, которые позволили бы рабочим, по выражению одного участника движения, «иметь добрый кусок мяса, сливовый пудинг и кружку крепкого пива» [852, с. 190].

В июне 1836 г. группа квалифицированных ремесленников по инициативе Уильяма Ловетта образовала Лондонскую ассоциацию рабочих [1010]. В 1838 г. она сформулировала и опубликовала в форме петиции программу, включавшую 6 пунктов политического характера: всеобщее избирательное право для взрослого мужского населения; равные избирательные округа; ежегодное переизбрание членов парламента; оплата членов парламента; тайное голосование; отмена имущественного ценза на выборах в парламент [163; 747; 1039]. Эти требования встретили поддержку 150 массовых организаций, в том числе Большого северного союза, руководителем которого был Фергюс О’Коннор. Так началось движение, ставшее известным как чартизм.

Оно быстро стало массовым и, как следствие этого, неоднородным. Для одних главное в нем состояло в завоевании избирательного права как средства политического и социального освобождения, для других – в ликвидации работных домов, установлении 10-часового рабочего дня и гарантированной «справедливой платы», для третьих – в возвращении к утраченному обществу мелких производителей и квалифицированных ремесленников. Участников разделяли взгляды и на методы борьбы. Постепенно в движении сформировались два течения. В первом из них («физической силы») одни лидеры, как Джулиан Гарни, признавали вооруженное восстание в качестве необходимого условия осуществления требований хартии; другие, в их числе О’Коннор и Джеймс О’Брайен, считали революционную борьбу крайним средством. Сторонники второго течения («моральной силы») во главе с Ловеттом настаивали на преобразованиях путем законодательных изменений.

При всех различиях во взглядах на способы достижения цели основой выступлений чартистов являлось стремление заставить враждебно настроенный и упорно сопротивлявшийся парламент принять шесть пунктов Хартии. Широкое обсуждение петиции, с которой вожди чартизма намеревались обратиться в парламент, развернулось с августа 1838 г. В Глазго на митинге присутствовало 150 тыс. человек, в Бирмингеме – 200 тыс., в Манчестере – четверть миллиона. Всего петиция собрала более 1,2 млн подписей.

С февраля по сентябрь 1839 г. в Лондоне работал первый чартистский национальный конвент. Он направил во все концы страны своих представителей, которые вербовали новых сторонников, распространяли пропагандистскую литературу, собирали подписи под петицией. Конвент разработал план борьбы за Хартию на случай ее отклонения парламентом. Он предусматривал всеобщую стачку, отказ от уплаты налогов и арендной платы, изъятие денег из сберегательных касс, бойкот всех не сочувствовавших чартизму торговцев.

Петицию вручили парламенту, но Палата общин 12 июля 1839 г. отвергла ее подавляющим большинством голосов. Однако ответные действия чартистов ограничились локальными вспышками насилия и уличных беспорядков. Конвент не смог организовать массовые выступления, как это было задумано, и в сентябре 1839 г. самораспустился.

Выяснение причин провала привело чартистов к выводу о необходимости создания единой политической организации. Этот замысел реализовали в июле 1840 г., создав Национальную чартистскую ассоциацию во главе с О’Коннором [767]. Через два года она насчитывала более 50 тыс. членов. Ассоциация разработала вторую петицию [164–166], которая в дополнение к прежним политическим включала социальные требования. Они предусматривали отмену закона о бедных 1834 г., повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, уменьшение налогов. Эту хартию подписали более 3,3 млн человек.

Конец ознакомительного фрагмента.