Зараза
Знаю, что мне осталось недолго.
Боюсь не успеть.
Они уже идут сюда. Они уже приходили вчера, я обещал, что перестреляю их всех, если войдут. Вроде бы убрались. Не знаю, надолго ли.
Они вернутся. Я знаю, они вернутся, чтобы сделать меня таким же, как они. Или уничтожить.
Они не стерпят, чтобы кто-то был не такой, как они.
– Тише, пацан, успокойся… ничего тебе не будет…
Пацан делает еще один шаг к краю крыши. Мотает головой.
– Тебя как зовут? – спрашивает Чижин.
Пацан снова мотает головой.
– Не подходите. Я прыгну…
– Ты… ты устал, ты… тебе передохнуть надо… пойдем… – говорит Чижин, – посидим, выпьем…
Делаем еще шаг. Пацан неловко подпрыгивает, исчезает за краем крыши.
Затухающий крик.
Вздрагиваю.
– Охренеть.
– Вот так оно и бывает… вон что зараза с людьми делает…
Киваю. В который раз хочу спросить, что за зараза. В который раз не спрашиваю.
Вот так оно все и начиналось. Когда я приехал в город, охваченный заразой.
Когда я еще был самим собой.
На улице натыкаемся на обугленные скелеты.
– Вот так они и умирают, – говорит Чижин, – сгорают изнутри.
– И… сколько это продолжается?
– Да полгода уже.
– Нет… от заражения и до…
– Недели две. Не больше.
– Воду проверяли?
– Да и воду, и воздух, и все на свете… нет, это не инфекция, тут другое что-то… мы уж так про себя говорим, зараза…
Знаю, что умру. Сегодня.
Может, завтра.
– Я их гоню, а ты стреляй, – говорит Чижин. Уходит на ту сторону дома, хлопает дверью подъезда. Крики, топот ног. Распахивается черный ход, бегут люди.
– Стреляю.
Ч-черт, промазал…
Ч-черт…
Девушка падает на тротуар. Подбил…
– Ну ты и снайпер… – фыркает Чижин.
Хочу сказать, что стрелял первый раз в жизни. Не говорю.
Чижин щупает пульс на шее девушки.
– Живая вроде… давай, бери тихонько… неси. Да не боись, укол часа два действует…
Чувствую смерть.
Она где-то рядом.
Они тоже где-то рядом. Они идут сюда.
За мной.
Не дамся.
Лучше смерть, чем…
– Показатели в норме… гемоглобин понижен, ну это у них у всех сейчас…
– Да ты на свой-то посмотри, – смеется Чижин.
– Лучше не смотреть.
Еще раз смотрю на показатели, черт возьми, должно же быть хоть что-то не так, должна же быть хоть где-то причина заразы… нет, ничего.
Просто человек вот так ни с того ни с сего сходит с ума.
Заглядываю к девушке. Сидит на полу, перебирает листочки с какими-то каракулями.
– Это что? – спрашиваю у Чижина.
– Вот так они с ума и сходят. Сидят над каракулями… вот эти вот листочки по всему городу собирают и сидят над ними.
– Интересно…
– Что интересного, ты давай заразу ищи… – Чижин напяливает пальто, хлопает меня по плечу, – я в центр на денек, ты тут за главного. Пошукай, может, еще чего обнаружишь. Дверь никому не открывай, тут по городу одни эти… зараженные…
Зараженные…
В спешке записываю свою историю. Боюсь не успеть.
В пустом городе без Чижина было страшно. То есть, не то что бывает, когда начальник тебя первый раз одного оставит, и на тебе все держится, и попробуй ошибись… а по-настоящему страшно. Какие-то всполохи света там, на улице. окрики. Шорохи.
Два раза стучали в дверь.
Я не открыл.
Она все так же сидела на полу. Жанна. То есть, тогда я еще не знал, что ее зовут Жанна. Смотрела на меня, потом снова наклонялась над своими бумажками. Потом снова на меня. и снова…
Какой-то ритуал. Как это бывает у сумасшедших, без конца повторяют одни и те же бессмысленные действия. Кивают головой. Раскачиваются из стороны в сторону. хлопают себя по коленям…
А потом она просунула листок через прутья решетки.
Протянула мне.
Жанна.
То есть, тогда я еще не знал, что она Жанна.
Я взял листок. На нем оказались все те же непонятные каракули. Хотел порвать листок, передумал.
Жанна…
Тогда я еще не знал, что она Жанна.
– Алло, Леш, как слышно-то?
– Плохо слышно-то!
– Ну и ладно, а ты как хотел… вот чего, Леш, ты эту девку там усыпи!
– Совсем?
– Я те дам совсем! Оперировать будем, кажется, понял я, откуда зараза-то эта идет!
Киваю невидимому Чижину. Наполняю шприц, заряжаю пушку.
Прохожу мимо стола, мельком смотрю на листок с каракулями.
Мельком смотрю…
Мельком…
Черт.
С ума я сошел, что ли…
Никакой ошибки быть не может. Вижу свое лицо.
Вот так – из черточек и каракулей складывается мое лицо.
Екает сердце. В голове набатом звучит одно-единственное слово – зараза.
Смотрю на Жанну, она понимающе кивает. Она видит, что я заражен.
Снова смотрю на бумагу…
Жанна…
То есть, тогда я еще не знал, что она Жанна.
– Эта где?
Чижин оторопело смотрит на меня. потом на камеру.
– Видите же, померла… сгорела… жуть такая…
Чижин еще раз смотрит на обугленный скелет.
– Во, блин… как чуяла девка. Да они и правда чуют… сами себя сжигают, с-суки…
Чижин уходит, бормоча проклятия. Перевожу дух. Спину прошибает запоздалый пот. Обошлось. Хорошо, что Чижин тупой оказался, не заметил, что скелет-то лежит обугленный, а ковер под ним чистехонький.
Подбираю бумажки с каракулями, листаю.
Листаю…
Ничего не происходит.
Хочу облегченно вздохнуть, напрасно я про заразу, мало ли что померещится…
Листаю…
Свет солнца к небесам приколочен
И пыль клубит, придорожная пыль
И там невидима у обочин
Растет трава под названием Быль.
Не каждый знает, на свете где же
Далече от безумной толпы
И в стороне от дорог проезжих
Растет трава под названием Быль.
Она пробилась здесь неслучайно
Лихой насмешкой лихой судьбы
И знает все. И большие тайны
Хранит трава под названием Быль.
Листочки выпадают из рук…
Они идут сюда.
Идут, чтобы сделать со мной то же, что они сделали с собой.
Я знаю, что я им не дамся.
Останавливаюсь перед очередной картиной.
Теперь я знаю, как это называется. Картины. Я читал.
Раньше я не знал, что такое – читать.
Раньше я много чего не знал.
Теперь вижу. Вижу женщину на портрете. Это называется портрет. Загадочно улыбается мне. волосы прикрыты странного вида накидкой.
Раньше я не видел всего этого, раньше я различал только пятна. Разноцветные пятна.
Открываю запыленные листочки на запыленном столе.
Читаю.
Но мы глядим на неё с опаской
И недовольно мы морщим лбы,
И люди тянутся к сладким сказкам,
Забыв траву под названием Быль.
И кто-то самодовольный и сытый,
Судьбой жестокой жестоко бит,
Велит полоть и нещадно вытоптать
Вокруг траву под названием Быль.
Века приходят – глухие, темные
Свет солнца над головой остыл,
Никто не верит, никто не помнит,
Что есть трава под названием Быль.
Жанна…
Тогда я уже знал, что она Жанна.
– Вот, гляди, это круг, это Земля наша. Это круг побольше, это солнце. Земля вокруг солнца вертится…
Не выдерживаю.
Чушь полная. Видно же, что солнце вокруг земли… ты на небо-то…
Жанна смотрит на меня. Строго. Киваю. Уже привык ей верить. На слово. Сам еще толком мало что понимаю, зараза еще не зашла достаточно далеко.
– И вокруг луны земля вертится?
– Нет, луна вокруг земли…
Зараза…
– Раньше все зараженные были, – говорит Жанна.
– Когда раньше?
Жанна пожимает плечами. Не знает.
Остальные тоже не знают. Сегодня нас собралось семеро. Меня здесь недолюбливают, потому что я врач. И попробуй им объясни, что не собираюсь я лечить никакую заразу.
– А потом что-то случилось, – говорит Артур.
Он здесь за главного.
– Что случилось? – спрашиваю.
Артур не знает.
– Что, Леш, нашел я заразу-то, – Чижин хлопает меня по плечу.
Вздрагиваю.
– За… заразились?
– Тьфу на тебя, по доске постучи… заразился. Нашел я, откуда зараза эта идет…
– Откуда?
– От этих… листочков с каракулями.
Книги, – думаю про себя.
– Вот-вот, от них все. Поуничтожить, и дело с концом. сегодня и займемся.
Лихорадочно думаю, как предупредить Жанну. И всех, всех…
– Будем держать оборону, – говорит Артур.
Киваю. Артур сегодня мною доволен. Наконец-то я понял модель расширяющейся вселенной.
У Артура уже синие пятна на коже. Значит, ему осталось недолго.
У Жанны тоже синие пятна. Стараюсь об этом не думать.
– Ну, вот видишь, у человека в черепе тут штука такая есть, – показывает Чижин, – крохотная… вот… у самого основания…
Мозг – думаю про себя.
– А у зараженных эта штука на весь череп разрастается. Так вот, дрянь эту удалить, разрастаться нечему будет.
Снова киваю.
– Профилактическая операция… всем новорожденным. И дело с концом.
Молчу.
– Вчера наши облаву устроили, зараженных наловили… вырезал я им эту хрень из черепа, ты прикинь, прошло все… дурь эта…
Холодеет спина.
– А посмотреть на них… можно?
– Нужно.
Чижин толкает дверь, оглядываю двух девчонок, я их узнаю, они меня нет. смотрят на экран, показывают на цветные пятна.
– Ня?
Соглашаюсь:
– Ня.
Вторая девчонка прижимает к себе плюшевого медведя.
– Ми-ми-ми.
Выжимаю из себя улыбку:
– Ла-айк.
Я их знаю. Инга и Света.
Они меня уже не узнают.
– Ну все, давай… в операционную, – командует Чижин.
– З-зачем? Они же уже…
– Да что они… там вон еще сколько… готовь пушку.
Наполняю шприц. Заряжаю пушку.
Идем с Чижиным к камерам.
Вижу Жанну.
Стреляю в Чижина, он еще оборачивается, еще пытается что-то сказать.
Падает.
Жанны не стало через два дня. Артур умер раньше.
– Раньше люди не умирали от этого, – говорит Жанна.
– Совсем?
– Ну… лет сто жили… с заразой.
– А почему сейчас…?
– Что-то случилось.
Жанна не знает, что. Никто не знает.
Мне сказали, чтот древние города построили люди.
И еще много чего построили люди.
Тогда.
В те времена.
Они идут сюда.
И смерть идет сюда.
Ко мне.
Думаю, кто кого опередит.
Оствляю записи – тому, кто сможет прочитать.
Жанна…
Мысли путаются.
Может, кто-то поймет, что случилось тогда. И что было тогда. И как это было.
Жанна…
Может быть…
Они идут сюда…
Смерть идет…