Глава 3. Оренбург-Москва
Как лётчик-истребитель, Владислав Константинович Грибовский продолжал обучать военных пилотов выполнению фигур высшего пилотажа, стрельбе по воздушным и наземным целям, бомбометанию и штурмовке. Но творческая страсть конструктора не оставляла его. И в Оренбурге он собрал вокруг себя энтузиастов, создал планерный кружок, наладив контакт с городской организацией Осоавиахима.
Новая задумка – рекордный планер-паритель Г-6, опытный, потому что схема его была выбрана с высоко расположенным крылом, а не применяемая обычно Грибовским схема среднеплана.
Мастерскую оборудовали в церкви, служившей уже несколько лет складским помещением. Планер получился красивым, по своим аэродинамическим данным обещал быть неплохим парителем. Что и подтвердилось на пятых соревнованиях в Коктебеле.
На всесоюзные планерные испытания вместо ожидаемых десятков прибыло всего семь планеров, конструкции самых упорных и плодотворных энтузиастов. Из них пять – рекордных, один тренировочный и один учебный. Из рекордных1 два – Грибовского (Г-2 и Г-6), два сконструированных и построенных Тихонравовым, Дубровиным и Вахмистровым и один планер Чесалова.
Планер В. К. Грибовского Г-6.
На своих планерах Грибовский летал сам и, по утверждению прессы, «продемонстрировал два блестящих парящих полета… настолько красивых, что все присутствующие криками приветствовали лётчика во все время полета его планера…»
Но, чувствуется, чем-то не удовлетворил его планер Г-6, и, вернувшись в Оренбург, Владислав Грибовский, опять взяв за основу схему среднеплана, строит новый аппарат Г-7, тоже рекордный паритель. Родился Г-7, как и его предшественник, в той же бывшей церкви, но только на ее втором этаже – колокольне, откуда его частями пришлось снимать на веревках. Именно этот планер порадовал конструктора на шестом планерном слете в Крыму: на нем был установлен ряд всесоюзных рекордов, из них один – на дальность полета – числится за самим Владиславом Грибовским.
Однако самый впечатляющий рекорд установил Василий Степанченок. 16 октября 1929 года рано утром он взлетел на Г-7 и, «поймав» южный ветер, начал ходить вдоль склона горы.
Друзья – авиаконструктор В.К Грибовский и лётчик-испытатель Василий Степанченок
Проходит час, другой, Степанченок все летает и летает. Будто желая поддержать пилота, крепчает и ветер. Пора уже обедать, но Степанченок висит в воздухе, висит неподвижно и показывает наблюдающим с земли, разводя руки в сторону: что, дескать, я могу поделать, если скорости ветра и планера одинаковые!
Пошел седьмой час полета. Степанченок съел половину плитки шоколада, запил чайком из термоса и продолжал парить. Только с сумерками Г-7 приземлился, и уставшего пилота, вытащив из кабины, принялись качать с восторженными криками. Хронометристы объявили:
– Есть всесоюзный рекорд! Планер утюжил воздух 10 часов 22 минуты!
Это была немалая победа мастера-парителя Василия Степанченка и конструктора аэродинамически совершенного аппарата Владислава Грибовского. Она была подкреплена и еще одним рекордом: Степанченок на Г-7 поднялся на высоту 1500 метров.
В полезном налете Г-7 обогнал все другие аппараты, участвующие в соревновании: в общей сложности на нем парили 23 часа 40 минут.
(сверху-вниз, слева-направо) 1. Герой Советского Союза военный лётчик А. Юмашев. 2. Лётчик-испытатель В. Степанченок.3. Лётчик-испытатель А. Кошиц. 4. Летчик-испытатель впоследствии конструктор космических кораблей С. Королёв
Нельзя умолчать, что этот слет показал блестящие результаты, выявил классных пилотов, советским планеристам дал уверенность в своих силах. Побил рекорд В. Степанченка лётчик А. Юмашев, одолевший на «Скифе» 1570 метров высоты. Сразу же пилот Кошиц на том же планере зачеркнул и этот рекорд, поднявшись на высоту 1650 метров.
Часами парили на тяжелом планере «Коктебель» К. Арцеулов и С. Королев. А пилот Венцлав, стартовав с горы, добрался в безмоторном полете до города Феодосии, сделал над ним круг и возвратился на место старта, преодолев 52 километра, – это был мировой рекорд!
«…Бесшумно поднимаются планеры «Скиф» под управлением А. Б. Юмашева и Г-7 под управлением В.К.Грибовского, – писала о друзьях газета «Красный Крым» 15 октября 1929 года. – Их полет представляет захватывающее зрелище. С трудом верилось, что сверкающие в вышине белые точки – не вольные птицы и не самолеты, а безжизненные деревянные, обтянутые перкалем, планеры, незадолго перед этим беспомощно волочившиеся по земле вслед за буксирующим тросом. Еще выше над планерами стая орлов. Паря и косясь на диковинные машины, они недоумевали: кто посмел конкурировать с птицей? Тем временем Грибовский, отойдя от горы, уходит в долину. Зачем? Ведь так легко сорваться с потока и преждевременно сесть. Но Грибовский – смелый экспериментатор. Он идет дальше. И там, в центре долины, далеко от горы, воздушный поток продолжает его держать. Он парит.
Полет Грибовского окончательно подтвердил наличие восходящих потоков не только над склоном горы, но и в стороне от него…»
Вернувшись со слета, Грибовский проводит летные испытания построенного им второго самолета Г-5, авиетки, которая, как видно из порядкового номера, была задумана в начале 1928 года вместе с планером Г-6. Именно тогда Грибовский подал в президиум Оренбургского Осоавиахима заявку с просьбой утвердить смету на постройку самолета, а 6 мая 1929 года начальник школы Астахов утвердил акт комиссии о допуске авиетки к летным испытаниям.
На самолетике стоял порядочно изношенный мотор, деревянные самодельные колеса – по смете на материалы можно было использовать 491 рубль 15 копеек. На такую сумму качественных материалов не приобретешь, пришлось пользоваться разными эрзацами. И все же одноместный самолетик показывал хорошие летные качества: имея 18-сильный мотор, Г-5 развивал скорость до 150 километров в час и достигал потолка в 4000 метров. Под управлением Грибовского самолет совершил несколько удачных полетов, но мотор был на пределе, часто отказывал, и испытания пришлось прекратить. К тому же сам конструктор-лётчик в конце 1929 года был переведен в Москву на должность начальника пока еще не существующей Московской авиашколы Осоавиахима.
Конец ознакомительного фрагмента.