Париж Королевский
Как король Хлодвиг сделал Париж христианским
Небольшой холм на левом берегу Сены, названный именем святой Женевьевы, заканчивается улицей Хлодвига – короля франков, при котором языческая Лютеция превратилась в христианский Париж.
Почти до IV века Париж оставался языческим. Жители Лютеции II и III веков нашей эры жили в относительной безопасности, не боясь вторжений враждебных племен. Но позднее набеги франков и алеманов заставили их искать заступничества в христианстве. В те времена культ Христа в Галлии проповедовался лишь в небольших грекоговорящих общинах Лиона и Марселя.
Присутствие в Париже христианских общин подтверждено начиная со второй половины III века. Слобода Сен-Марсель была одним из первых христианских кварталов. К IV веку формируется парижская церковь – и на месте нынешнего собора Парижской Богоматери на острове Ситэ строится базилика.
Примерно в 250 году на территории теперешней Франции появилось семь епископов-миссионеров. В Лютецию пришел епископ по имени Дионисий, ставший впоследствии святым Дени – первым святым покровителем Парижа. В это время над Галлией нависла угроза нападения соседей-варваров и восстания недовольного местного населения.
Согласно легенде, Дионисий был послан в Лютецию из Афин для того, чтобы обратить в христианство галло-римских язычников-парижан. Проповеди Дионисия сопровождались сокрушением статуй языческих идолов. Это вызвало возмущение жителей, и Дионисий был схвачен вместе с соратниками, Элевтером и Рустиком.
Всех троих заключили в тюрьму Главка (на этом месте сейчас находится цветочный рынок острова Ситэ). После нескольких дней пыток их обезглавили у подножия Монмартра – у храма Меркурия, стоявшего возле нынешней улицы Ивонн-ле-Так. Тогда Дионисий явил свое первое и единственное чудо – взял собственную голову, вымыл ее в источнике на углу современных улиц лё Абревуар и Жирардон и прошел через весь город. В месте, где он упал, его и похоронила богобоязненная вдова-христианка Катулла. Мученическая смерть святого и явленное им чудо способствовали распространению христианства, а построенная позднее церковь Святого Дени стала в VII веке королевской усыпальницей. Кстати, святого Дени долго путали с греческим богом виноградарства Дионисом и философом из числа первых христиан Дионисием Ареопагитом. Однако сегодня он занял достойное место среди святых покровителей. Святой Дени, по мнению французов, исцеляет от собачьих укусов и головных болей.
Вскоре у Парижа появилась и своя святая покровительница – Женевьева. Вот что этому предшествовало.
К концу IV века в Галлии начались беспорядки. Правители городов ссорились из-за прав на сбор налогов. Из-за частых неурожаев жители страдали от голода. Иногда вспыхивали стихийные бунты. Бунтовщики приглашали на галло-римские земли варваров: саксов, бургундцев, вестготов и франков, – продавали им поля, скот и платили за антиимперские выступления.
В 406 году полчища вестготов нахлынули на Галлию, окончательно обессилив ее. Но самой большой угрозой для города до прихода франков были гуннские всадники Аттилы, дошедшие в 441 году до Рейна и разбившие лагерь на расстоянии дневного перехода до стен Парижа.
Защитницей города от полчищ гуннов и стала святая Женевьева. Легенды представляют Женевьеву впадавшей в религиозный транс девушкой из народа, но это не так. Она происходила из состоятельной, обладавшей серьезными политическими связями семьи. Единственная дочь землевладельца и военного, влиятельного галло-римского аристократа Северюса, Женевьева родилась в 420 году неподалеку от Парижа, в Нантерре. Как гласит легенда, еще ребенком она встретилась со святым Жерменом из Оксерра, когда пришла его приветствовать вместе с толпой нантеррских горожан. Святой Жермен заметил девочку среди толпы и спросил ее, не хочет ли она посвятить себя служению Богу. Женевьева с радостью согласилась и выбрала монашеский путь. После смерти отца она, согласно римским законам, унаследовала его полномочия, и монашеский статус не мешал ей пользоваться большим политическим влиянием.
По мере приближения армии Аттилы в Париж прибывали все новые беженцы, спасающиеся от гуннов. Они рассказывали истории о кровавых побоищах, о том, как варвары вырезали всех в городах и селах, как насиловали женщин и убивали тысячи людей.
Когда в 451 году на Париж надвигалась армия Аттилы, сея панику среди населения, Женевьеву посетило Божье откровение, что город будет спасен. Она призвала всех женщин горячо молиться об этом и сделала все, чтобы предотвратить панику и остановить массовое бегство из города. И чудо свершилось: Аттила, постояв немного у городских стен, без всяких видимых причин вдруг свернул к более богатым землям на юге.
Есть и еще одна популярная легенда. В 476 году, когда осажденный франками Париж нуждался в продовольствии, Женевьева на собственные средства снарядила в Нанте 11 кораблей; пользуясь уважением противников, беспрепятственно провезла в город множество мешков с мукой, купленной ею на юге, а выпеченный хлеб раздала голодным парижанам. После этого даже самые недоверчивые признали Женевьеву святой. Самым важным достижением Женевьевы на ниве религии стало то, что она указала горожанам такой путь от язычества к христианской цивилизации, с которого возврата к прошлому не было. Этим она заслужила звание «кормилицы и возлюбленной Парижа».
Женевьеве поклонялись во всех церквях Парижа наряду со святым Дионисием. В опасении захвата и разграбления приходов священники молились ей о сохранении имущества. Одно из немногих доживших до наших дней зданий той эпохи – церковь Сен-Жюльен-лё-Повр на левом берегу Сены. Во времена набегов на город при Григории Турском эта церковь служила убежищем всем, кто опасался за свою жизнь. Парижские христиане уверяли, что Париж стоит, пока существует Сен-Жюльен-лё-Повр.
Самая известная картина, изображающая Женевьеву, – «Святая Женевьева, охраняющая овечек». Сегодня это произведение XVI века работы неизвестного художника висит в галерее музея Карнавале. Лицо Женевьевы полно материнского тепла, фигура округлая, с гладкими линиями, совершенно не типичными для Средневековья. На заднем плане – Париж, замерший в ожидании спасения.
В этот период появились первые тексты на французском языке. Обычно это были жития христианских мучеников, которые, подобно святому Дионисию, прошли через пытки и приняли смерть за веру. Изначально эти легенды распространяли проповедники.
В 486 году на Париж напал молодой король племени франков – Хлодвиг. Он командовал франками с 16 лет, после того, как в 481 году умер его отец. Двадцатилетний Хлодвиг одержал победу над римским губернатором Галлии Сигарием и обосновался в Париже.
Его вторая жена Клотильда была христианкой, однако Хлодвиг был уверен в том, что магия языческих богов сильнее, чем вера в Христа.
Уклад столицы франков оставался в основном языческим. Римский епископ Григорий в 586 году жаловался королеве франков, что, по свидетельствам путешественников, «парижане все еще не подчинились порядку церкви. Им следует прекратить поклоняться деревьям и развешивать повсюду головы безбожно принесенных в жертву животных».
В христианство франки обращались неохотно, с куда большим удовольствием они примешивали собственные языческие верования к галльским и римским. Они носили амулеты, творили колдовские обряды и гадали на внутренностях убитых врагов. Сам Хлодвиг приходил к христианскому епископу Григорию Турскому как к служителю культа – с просьбой предсказать будущее. Священники, махнув на франков рукой, свели христианство к соблюдению нескольких ритуалов, схожих с языческими обрядами.
На Клотильде, склонившей его к христианству, Хлодвиг женился в 25 лет. Она была дочерью Хильперика, короля Бургундии, правителя Лиона, убитого вместе с женой за семейной трапезой.
Вскоре после свадьбы Клотильда начала склонять Хлодвига к христианской вере. Король, хоть и любил жену, колебался. Франки видели в королях потомков своих богов. Только боги и их отпрыски имели право вершить судьбы народов. Принять христианство означало предать своих предков, разрушить родовую связь, почти отречься от престола.
Клотильда все это понимала, но не оставляла попыток обратить Хлодвига в другую веру, а заодно и убедить его воинов, что королевская власть не зависит от богов их предков. Для начала она добилась разрешения крестить Ингомира – их первенца. Она позаботилась о том, чтобы как можно ярче и пышнее украсить церковь – и Хлодвиг пришел в восторг. «Какая прекрасная религия!» – повторял он, любуясь церковным убранством. Но все, увы, пошло не так, как хотелось Клотильде, – через несколько дней после крещения маленький Ингомир заболел и умер. Хлодвиг в гневе вскричал: «Если бы этот ребенок был предназначен моим богам, он бы выжил! Но он не смог жить, потому что был крещен во имя вашего Бога!» Бедная Клотильда кротко ответила, что о младенце теперь будет заботиться Бог.
Вскоре у супружеской четы появился на свет другой маленький Меровинг, которого назвали Кладомиром. Рождение ребенка обрадовало Хлодвига. Клотильда тотчас воспользовалась этим и уговорила мужа дать еще раз согласие на крещение ребенка. Король, хоть и не без сомнений, снова поддался на уговоры. Обряд состоялся, превзойдя по своей пышности крещение первенца. Однако на следующий же день заболел и Кладомир. Хлодвиг был вне себя от гнева. Клотильда бросилась в церковь и, закрывшись там, в течение двух дней, по свидетельству Григория Турского, так усердно молилась, что вымолила ребенку выздоровление. Однако напуганный король упорно не хотел креститься. Но судьба распорядилась иначе.
Воинственные германские племена давно угрожали перейти Рейн и обосноваться в Галлии. Племена алеманов приступили к делу – захватили Эльзасскую равнину и собирались двигаться дальше, к Парижу. Чтобы не позволить им продвинуться в глубь территории, Хлодвиг во главе франкского войска бросился им наперерез и остановил продвижение.
Накануне битвы с племенем алеманов он все-таки решил испытать новую веру – дал обет обратиться в христианство, если одержит победу над противостоявшей ему огромной армией. По преданию, во время этого сражения Хлодвиг, почувствовав, что превосходство в битве переходит к врагу, решил обратиться с молитвой к Богу Клотильды. Тотчас же после этого германцы в беспорядке бежали, а франкский король, одержав победу, принял решение креститься. Так Хлодвиг стал первым христианским королем Парижа.
К Рождеству 496 года Хлодвиг принял крещение в Реймсе при огромном стечении народа, съехавшегося со всех концов Галлии. Не один Хлодвиг склонил голову перед епископом – 3000 воинов по его приказу тоже приняли крещение. Это был и политический ход – франки, принимая веру короля, оставались, как и прежде, подчиненными ему.
Первым делом он провозгласил всех франков свободными людьми, а всех свободных людей – франками. Париж стал столицей нового франкского государства.
Легенда гласит, что не одна Клотильда склонила Хлодвига к принятию новой веры, но и святая Женевьева. Хлодвиг встретился с будущей святой, когда ей было 46 лет. К тому времени она уже была опытным и дальновидным политиком. Женевьева не просто убедила Хлодвига принять крещение, но и внушила ему мысль сделать Париж столицей его владений. Под ее влиянием полудикий и кровожадный Хлодвиг на холме, который сегодня зовется холмом Сен-Женевьев, основал школу для обучения неимущих студентов (позднее это заведение войдет в состав Университета Парижа).
На холме левого берега Сены король построил базилику в честь святых апостолов, в которую перенесли останки святой Женевьевы, а в 511 году в ней захоронили и его самого.
Парижане по сей день обращаются к Женевьеве с молитвами о защите в церкви Сент-Этьен-дю-Мон, где она похоронена. Напротив собора, на территории бывшего аббатства Святой Женевьевы, в строгом окружении зданий Лицея Генриха IV покоятся Хлодвиг с супругой Клотильдой.
После смерти Хлодвига, повлекшей раздел наследства между четырьмя сыновьями, началась неразбериха и междоусобная вражда, но Париж продолжал строиться: собор Сент-Этьен, дворец епископа и два женских монастыря на Ситэ, пять церквей на левом берегу (в том числе сохранившаяся до наших дней Сен-Жюльен-лё-Повр) и четыре церкви на правом берегу.
Как Париж отлучили от церкви
Король Филипп-Август (1165–1223) многое сделал и для Франции, и для Парижа. При нем был построен Лувр, подведена вода к городским фонтанам, сооружена оборонительная стена и вымощены улицы.
По свидетельству историков, идея сделать каменные мостовые пришла королю в голову после того, как он, прогуливаясь по дворцу в Ситэ, остановился у окна полюбоваться Сеной и увидел утопающие в грязи зловонные улицы, по которым едва передвигались телеги. Потрясенный увиденным и учуянным, Филипп-Август издал указ вымостить дороги. Камни для мощения отбирались квадратные, большие – не меньше метра в длину и 15 сантиметров толщиной. Затея оказалась таким дорогим удовольствием, что вымостили только четыре главные улицы: Святого Жака, Святого Мартина, Святого Оноре и Святого Антуана и два моста – Большой и Малый. В то время Париж: состоял из трех частей: квартал «За Малым Мостом» (левый берег), квартал Ситэ и квартал «За Большим Мостом» (правый берег).
Сразу после рождения Филиппа-Августа было предсказано, что он пришел в этот мир, чтобы освободить Париж. 27 июля 1214 года пророчество сбылось: солдаты Филиппа разбили армию короля Англии Иоанна Плантагенета. До этой битвы англичане относительно свободно передвигались по Франции и даже добавили Гасконь и Гиень к списку своих притязаний во Фландрии и Нормандии. Победа утвердила земли Франции в статусе страны, а Париж – в статусе столицы. По всему государству проходили празднества: горожане и селяне танцевали на площадях, в церквях звонили колокола и служили праздничные мессы.
Строительство мощной крепостной стены, задуманное Филиппом за 20 лет до битвы, было завершено незадолго до сражения. Филипп очень гордился своей стеной и принимал непосредственное участие в ее планировании, а когда бывал в Париже, посещал стройку, чтобы лично понаблюдать за ходом работ. Оборонительное сооружение начиналось у моста Искусств на правом берегу Сены, полукругом охватывало Марэ, доходило до набережной де Турнелль на левом берегу и возвращалось к нынешнему Институту Франции, минуя бульвар Сен-Жермен. Сегодня хорошо сохранившийся обломок стены можно увидеть в Ботаническом саду в Марэ. Опоясавшая город стена обеспечила Парижу 100 последующих безопасных лет, во время которых на город не было предпринято ни единой атаки.
Не менее важны для Филиппа-Августа были проекты строительства Лувра и крытого рынка Лё Аль. Филиппу было тесно в старом дворце на острове Ситэ, что и стало причиной начала строительства Лувра. Новый дворец был задуман отнюдь не помпезным – король не собирался поднимать свой престиж с помощью величественного сооружения. План Лувра предусматривал сооружение практичное, призванное защитить город от набегов мародеров со стороны реки. Поперек течения Сены, с востока на запад, протянули тяжелую цепь, которую опускали, давая проход речному транспорту.
На западной оконечности стены была поставлена внушительная башня 30 метров в высоту: отсюда можно было наблюдать за подступами к городу и отражать нападения. Современники прозвали новостройку «лувер» – «крепость» на старофранцузском. Так появился форпост обороны столицы. Внутри стены Филиппа-Августа по разные стороны реки возвели две башни – Гран-Шатле и Пти-Шатле, обращенные фасадами друг к другу. Башни использовались как административные здания, а позднее – как тюрьмы (в качестве которых они и прославились).
Идея построить рынок Лё Аль (который впоследствии Эмиль Золя назовет «Чревом Парижа») была вызвана необходимостью вывести хотя бы часть торговли с Греве – территории позади Гран Шатле. Долгие годы здесь размещались загоны для скота, кожевенные мастерские, красильни, живодерни и притоны под открытым небом, в этом месте царили жуткое столпотворение и антисанитария.
И надо же было такому случиться, чтобы именно из-за этого достойнейшего правителя Париж отлучили от церкви.
В 1190 году, не достигнув 20-летия, жена Филиппа-Августа Изабелла скончалась от родов. Опечаленный король, стараясь забыть о своем горе, отправился в Крестовый поход в Святую землю. По возвращении он стал подумывать о новом браке, политически выгодном – требовалось найти принцессу, отец которой мог быть ему полезен в борьбе с Англией.
У датского короля Канута VI был сильный флот и 18-летняя красавица-сестра по имени Энжебурж. Филипп-Август посватался, Канут ответил согласием, и Энжебурж прибыла к жениху.
При первой встрече король был до того поражен красотой девушки, что передал через переводчика, что хочет венчаться немедленно, несмотря на то что был уже поздний вечер. Коронация будущей жены Филиппа-Августа была назначена на следующий день.
После ночного венчания, в то время как трезвонили все колокола Амьена, где состоялось венчание, Филипп-Август пришел к Энжебурж, ожидавшей его в спальне. Он, волнуясь, лег рядом с ней, но через минуту вскочил как ошпаренный – это было полное фиаско. Король сделал несколько безуспешных попыток овладеть красавицей-женой, но утром юная королева проснулась такой же невинной, какой заснула накануне. «Это какое-то колдовство», – решил потрясенный король, с которым до той поры не случалось ничего подобного.
Утром, на коронации Энжебурж, супруги перед алтарем имели бледный и печальный вид. Присутствующие зашептались. Архиепископ начал чертить крест на груди королевы, как требовала традиция, но церемония была прервана стоном короля – он почувствовал ужасное отвращение к ней. Филипп-Август признался архиепископу, что Энжебурж или колдунья, или сама околдована и сделала из него импотента, а потому нужно отправить ее обратно в Данию. Но датские послы уже уехали, поэтому юную королеву поместили в монастырь.
Король сделал еще одну попытку выполнить супружеский долг, но снова потерпел фиаско, к тому же все закончилась нервным припадком. Народ вовсю судачил о странном браке короля, и вскоре он и слышать не мог о бедной юной датчанке, проводившей все дни в монастыре в слезах и молитвах.
Король старался всеми силами аннулировать брак, но его жене вовсе этого не хотелось – она полюбила Филиппа-Августа и обратилась с протестами к Папе. Возмутился и датский король, в свою очередь воззвав к Папе Римскому, Целестину III. Папа обстоятельно изучил все детали дела и отказался расторгнуть брак.
Тогда король назло врагам решил жениться снова, приступив к поискам новой супруги. Но молва о несчастной Энжебурж уже прошла по всей Европе, и Филипп-Август получал один отказ за другим. В течение нескольких лет все европейские монархи спешили выдать своих дочерей замуж за кого угодно, только не за французского короля.
В 1196 году Филипп-Август, которому к тому времени уже исполнился 31 год, получил от Агнесс, сестры Отгона, герцога Мерании, согласие стать его женой. На этот раз во время брачной ночи король был на высоте. Народ ликовал – его повелитель мужчина хоть куда!
Несколько лет жизнь королевской четы ничего не омрачало, но однажды из Рима пришло грозное письмо. Престарелый Папа Целестин III умер, а его преемник, Иннокентий III, взявший на себя защиту Энжебурж, приказал Филиппу-Августу отослать Агнесс, брак с которой он объявил незаконным, и жить с отвергнутой бывшей королевой. Но Филипп-Август заупрямился, и тогда Папа показал силу.
Глава церкви созвал Вселенский собор в Дижоне, где 6 декабря 1199 года на население Парижа был наложен интердикт – одна из форм воздействия церкви на светское общество. В Париже больше не совершались богослужения, отпевания, крещения, похороны, и последствия этого были ужасными. Вот что писал Рудольф, монах, живший в то время: «Какой убогий вид! Двери церквей и монастырей заперты на замок. Христиан отгоняют, как собак. Не проводятся ни церковные службы, ни крещения. Не видно толп народа, собиравшихся обычно в дни религиозных праздников. Никто из умерших не погребается в соответствии с христианским обрядом. Трупы повсюду отравляют воздух и вселяют ужас в живых».
Народ был возмущен тем, что король не уступил Папе, что церкви закрыты, а мертвецы, которых больше не хоронили, могли вызвать ужасные эпидемии. Что же за женщина новая королева, если ради нее можно пренебречь верой? Но король не сдавался. Он заточил Энжебурж в другую тюрьму и занялся неотложными государственными делами. Он снова присоединил к своим владениям графство Эвре, принадлежавшее английскому королю, женив (обряд из-за интердикта состоялся в Нормандии) своего сына, принца Людовика, на Бланке Кастильской, обнародовал знаменитую грамоту о привилегиях Парижского университета. Чтобы показать Папе, что он хозяин своей страны, прогнал многих епископов, выслав их за пределы Франции и конфисковав их имущество.
В сентябре 1200 года, на восьмом месяце интердикта, беспокойство народа стало вызывать опасения. Во многих местах незахороненные трупы выделяли такой смрад, что отравленными были уже целые деревни. Вскоре король вынужден был уступить. Чувствуя, что гнев народа, угрожавшего взбунтоваться, продолжает расти, король отправил послов в Рим умолять Папу отменить интердикт и рассмотреть законность его брака с Энжебурж на Вселенском соборе, решению которого он обещал подчиниться. Непреклонный Иннокентий III потребовал, чтобы Филипп-Август отверг Агнесс и вновь призвал Энжебурж. Филипп-Август подчинился. Он объявил, что признает Энжебурж своей законной супругой и возвращает ей все права. Но так было лишь на словах – Энжебурж вернулась в заточение, где ей предстояло провести еще годы. Однако он отослал подальше от Парижа и Агнесс. Вскоре она умерла. Вымещая свою скорбь на Энжебурж, король ужесточил условия содержания – надеясь, что она согласится на развод. Но бедная женщина все терпела и только время от времени жаловалась Папе Римскому.
Близость войны изменила позицию Филиппа-Августа. Иоанн Безземельный, который уже долгое время жаждал сразиться с французским королем, нашел союзника в лице императора Германии. Встревоженный Филипп-Август начал готовиться к сражению. Он укрепил Париж и главные города королевства: Реймс, Шалон-сюр-Марн, Перонн. Но чтобы оказать достойное сопротивление Англии, ему нужен был лучший флот, которым владела Дания, – а значит, надо возвратить Энжебурж титул королевы Франции. И он освободил королеву, которая к тому времени провела в заточении около 20 лет, и выиграл сражение.
После воссоединения король и королева прожили в мире и согласии около 10 лет. Но еще долго народ помнил о жутких временах интердикта.
Людовик Святой и борьба с развратом
В самом начале бульвара дю Пале находится готический шедевр – часовня Сен-Шапель, одна из самых красивых парижских церквей, построенная Людовиком IX Святым для хранения реликвий. Сен-Шапель была и остается образцом европейской религиозной архитектуры и церковного искусства, одной из самых красивых и загадочных церквей, поражающей воображение изящной работой по камню и росписью с изображением звездного небосвода.
На французский трон Людовик взошел в 1226 году, когда ему было всего 12 лет. Своей набожностью и бесконечными молитвами король уже в том возрасте снискал славу самого благочестивого из рода Капетингов и получил прозвище Святой. При нем в стране была введена инквизиция, он финансировал ряд Крестовых походов в Святую землю. Людовик считал себя мистиком и был изрядным профаном в делах мирских – в частности, по непонятным соображениям уступил Англии огромную территорию согласно Парижскому соглашению 1259 года. Однако Людовика окружали талантливые и верные советники, чьими стараниями Париж и Франция процветали.
Истинная религия Средневековья – это поклонение реликвиям. Для народа все божественное состояло в почитании мощей святых и предметов, которыми пользовались Иисус Христос или Матерь Божия. Согласно тогдашним верованиям, вмешательство божества в дела человеческие проявляется прежде всего через свойства реликвий.
На реликвиях давали самые торжественные клятвы, заключали договоры между народами и соглашения между частными лицами. Тот, кто предпринимал дальнее паломничество, опасное путешествие, военный поход, предварительно отправлялся помолиться святому, увидеть или потрогать реликвию. Рыцарь прятал ее в рукоять своего меча, купец – в маленький мешочек, который вешал на шею.
Одним из наиболее частых видов покаяний, самым верным средством спасения и обильным источником дохода духовных лиц было паломничество к гробницам святых. Подобно земным властям, эти святые и реликвии имели свою иерархию. Огромной удачей считалось поклониться мощам одного из 12 апостолов – учеников Христа. Но особенно счастливы были паломники, посетившие Иерусалим и Гроб Господень. Однако покидать родину было не обязательно – в Париже к тому времени уже были прославленные храмы: Святой Женевьевы Парижской, Святого Дионисия, Святого Мартина Турского, Мон-Сен-Мишель. Больной искал там выздоровления, считая, что святые исцеляют надежнее, чем лекари. Libri miraculorum– описания чудесных исцелений, составленные в местах паломничеств, были своего рода медицинскими справочниками Средневековья.
Когда Филипп-Август был в Крестовом походе, маленький Людовик заболел дизентерией. В Париж привезли монахов Сен-Дени, хранителей знаменитых реликвий. Процессия прибыла в церковь Сен-Лазар там она встретилась с другим шествием, состоявшим из всех парижских монахов и священников с епископом Парижа Морисом де Сюлли во главе и огромной толпы школяров и горожан. Все они отправились ко дворцу Ситэ, где лежал больной ребенок. Мощами святого Дени ему начертили на животе крест – и угроза смерти миновала бесследно.
В церковь Сен-Шапель, построенную Людовиком Святым, поместили самые важные реликвии Европы, в числе которых оказались терновый венец, частица креста, на котором был распят Христос, капли крови Христа и несколько гвоздей из распятия (ныне реликвии хранятся в соборе Нотр-Дам). Поводом к строительству послужила покупка Людовиком Святым тернового венца и кусочка креста у императора Константинополя Балдуина II, для которых потребовалась соответствующая церковь. Так в 1242 году появилась Сен-Шапель. Поговаривают, что покупка венца обошлась втрое дороже, чем строительство часовни.
Как ни странно, именно благодаря этому святому королю в Париже появились первые бордели.
Мать Людовика Святого, королева Бланка Кастильская, была дамой весьма сурового нрава. Когда о набожном молодом короле загуляли сплетни, она приняла решение его женить. Девятнадцатилетнему Людовику приписывали множество любовниц и участие в оргиях. Нашлись несколько человек, назвавшихся «хорошо осведомленными», которые стали делиться «подробностями». Париж только и говорил об оргиях короля.
Бланка отправила монахов на поиски принцесс, которые бы соответствовали двум основным ее условиям – целомудрие и неброская внешность. Как будущая свекровь и как королева, Бланка не желала, чтобы сын потерял голову от любви. Красивая женщина будет иметь слишком большое влияние на короля – а эту привилегию ей ни с кем не хотелось делить.
Наконец нашли подходящую кандидатуру. Маргарита, старшая дочь Раймона Беранже, графа Прованса, которой было 14 лет, соответствовала, судя по словам видевшего ее монаха, пожеланиям королевы. Были назначены смотрины.
Впервые увидев Маргариту, королева поняла, что монах, посланный ею в Прованс, был либо подслеповат, либо ничего не смыслил в женской красоте – принцесса была очаровательна. И Людовик Святой был очарован, что никак не могло понравиться королеве-матери.
Бракосочетание состоялось 12 мая 1234 года. Королева пребывала в плохом настроении, что огорчало гостей и омрачало праздник. Еда была невкусной, трубадуры по наставлению королевы пели скучные песни, а вся вторая половина дня была посвящена надоевшим всем слишком заумным играм. Наконец Маргариту Прованскую торжественно проводили в спальню.
После долгого ожидания новобрачная послала горничную узнать, в чем дело. Оказалось, что король в часовне, на молитве. Людовик не пришел даже на заре, и три последующие ночи он провел аналогичным образом. Лишь на четвертый день после венчания Людовик получил разрешение своей деспотичной и ревнивой мамаши Бланки приступить к супружеским обязанностям.
Но недолго длилось блаженство новобрачной парочки. Королева стояла за дверью спальни. Через полчаса она распахнула дверь спальни и сказав что-то вроде «Делу – время, потехе – час», выдворила сына из супружеской постели, отправив его в соседнюю комнату.
Шло время, но и в Лувре молодым не было покоя. Королева-мать ревновала своего сына и не позволяла молодым даже беседовать друг с другом. Бедный король и его жена были вынуждены прятаться под лестницами, на чердаке, в арках и нишах. Но всегда, как из-под земли, возникала Бланка и распекала короля за легкомыслие.
Шли годы, у супругов рождались дети, но не было им покоя от королевы-матери. Наконец доведенный до отчаяния Людовик Святой (надо и впрямь быть святым, чтобы иметь такое терпение к ближним) решил отправиться вместе с Маргаритой в Крестовый поход.
Поход был неудачным – Людовик Святой попал в плен к сарацинам, откуда его с трудом выкупила Маргарита. Они прожили в Палестине около четырех лет, но до Святой земли – Иерусалима – так и не добрались, потеряв в битвах большую часть своего войска.
Когда до них из Парижа дошло известие о смерти Бланки, королевская чета решила вернуться домой. Людовик задумал сменить свою резиденцию в Лувре и выбрал для жительства Венсенский дворец, который был ему более приятен.
Внезапно Людовик решил уйти в монастырь, оставив трон старшему сыну. Маргарита с трудом его отговорила. Но религиозный раж короля не утихал – он то собирался снова идти в Крестовый поход, то заговаривал о монастыре. Маргарита поняла, что нужно срочно найти какое-нибудь серьезное дело, которое держало бы короля во Франции. Вскоре такое дело нашлось.
Во время богослужения священник произносил в конце службы слова: «Да будет между вами мир Божий», после которых обычай требовал, чтобы каждый верующий наклонялся к своему соседу и целовал его. Королева же, получив поцелуй, в свою очередь вынуждена была поцеловать проститутку, которая была одета так же, как и добропорядочная женщина. Узнав о том, кого она поцеловала, королева была оскорблена и потребовала от короля немедленно издать указ, запрещающий проституткам носить длинные платья с отложными воротниками и позолоченные пояса. После издания этого указа Маргарита потребовала, чтобы Людовик занялся проблемой проституции в Париже и ликвидировал все злачные места.
До Людовика Святого проститутки чувствовали себя в Париже вполне свободно и жили в роскоши. Они даже облюбовали себе отдельную часовню на улице Жюсьенн (которая тогда называлась Эжипсьен – «египтянка»). Церковь, где жрицы любви собирались с XII века, была выбрана не случайно. В ней находился витраж, изображающий святую Сару, снимающую платье в лодке. Надпись на витраже гласила: «Святая предлагает лодочникам свое тело за переправу». Перед этим витражом веселые девицы зажигали свечи.
Людовик Святой рьяно взялся за дело. Он запретил жителям Парижа сдавать свои дома проституткам под страхом судебного преследования, приказал изгнать развратниц из города, поместив в смирительные дома на исправление. Но представительницы древнейшей профессии попрятались и занимались своим промыслом подпольно. В результате их стало в два раза больше, чем до указа.
Людовик IX издал другой указ, в котором все «женщины легкого поведения должны быть выдворены из больших городов и с центральных улиц, а также от святых мест, от церквей и кладбищ». Для тех, кто сдавал распутницам свои дома, он предусмотрел налог, тем самым узаконив проституцию.
Поскольку арендная плата за жилье в Париже возросла, проститутки покинули столицу и обосновались в маленьких домиках на окраине. Домики получили саксонское название «бор», а парижане, быстро проложившие себе туда дорожки, прилепили к словцу уменьшительно-ласкательный суффикс. Так и появились слово и понятие «бордель».
Борьба с проституцией, закончившаяся столь странным образом, отняла у Людовика Святого почти 10 лет, и королева радовалась, что она нашла средство удерживать короля во Франции. Но в 1268 году Людовик IX отправился в новый Крестовый поход, откуда ему не суждено было вернуться – он скончался 25 августа 1270 года от чумы под Тунисом.
Безумный король достроил Бастилию и придумал игральные карты
Карл VI (1368–1422), правивший Францией с 1392 по 1422 год, был человеком неуравновешенным. Неустойчивость психики короля отражалась на жизни всей страны. Он мог внезапно погрузиться в себя или впасть в бесконтрольную ярость, а однажды на охоте заколол мечом четверых придворных, которых заподозрил в измене. На один из официальных банкетов монарх явился одетым в костюм дикаря, чем шокировал и напугал гостей.
К концу жизни король решил, что он сделан из стекла, и заставил вшить в свою одежду металлические прутья, которые должны были уберечь его хрупкое тело от соприкосновения с другими людьми.
Судя по описаниям историков того времени, Карл VI был милым, доброжелательным юношей. За сочетание столь приятных качеств он заслужил свое первое прозвище: Карл Любимый. Начало его самостоятельного правления обещало стать еще одним периодом процветания Франции. Но вышло иначе.
Раздоры в королевской семье начались с самого первого дня правления Карла VI, который взошел на трон еще мальчишкой, сразу после возвращения в сопровождении своих дядьев из успешного фламандского похода. Более 20 тысяч парижан поднялись тогда на городские стены, чтобы восславить короля-победителя. Каково же было их удивление, когда глашатаи объявили, что громкие приветствия беспокоят монарха и всем следует разойтись по домам.
На следующий день в город вошли ожесточенные военной кампанией солдаты: они арестовали, а затем казнили высшее руководство города. С Парижа причитался огромный штраф, горожан обложили высокими налогами. Жители столицы не понимали мотивов подобного отношения и списали его на помрачение рассудка сумасшедшего короля. Вовсе не случайно в столице в следующем году по инициативе короля завершилось строительство Бастилии, ненавистного и наводящего страх сооружения.
Первый камень в основание Бастилии заложил еще отец безумного короля, Карл V, прозванный Мудрым, в 1370 году, примерно в середине Столетней войны. Поначалу Бастилия была вовсе не тюрьмой, а составной частью укреплений, возведенных для защиты Парижа от англичан. Сначала построили две башни, между собой они были соединены стенами; стены связывали их и с другими, уже имевшимися укреплениями. Тюрьмой крепость стала лишь в XVII веке, во времена кардинала Ришелье.
Воспользовавшись подточенным здоровьем монарха, его братья – герцог Бургундский, возглавлявший партию бургиньонов, и лидер арманьяков граф Арманьяк – затеяли бесконечную борьбу за влияние при монаршем дворе. Такое положение дел было выгодно англичанам – война между Британией и Францией как раз достигла апогея. Следствием стало то, что в 1420 году, заключив сделку с бургиньонами, англичане обосновались в Париже, 10 лет занимая правящие посты на правом берегу Парижа. Ушли они только после того, как проигрыш Англии в войне стал неминуем. Правда, король к тому времени был уже совершенно невменяем.
При англичанах Париж сделался опасным для жизни. Хотя оккупационные власти издали указ, предписывавший горожанам ставить в окнах на ночь зажженные свечи, из страха за собственную жизнь никто из парижан требование освещать город не выполнял. Единственным источником освещения в городе, как и во времена Филиппа Красивого, служили огромные факелы Гран-Шатле, Нельской башни и кладбища Невинно Убиенных.
Оккупация англичан стала самым мрачным периодом, который до того момента переживал Париж. Исчезла городская полиция, город по ночам больше не патрулировала стража. Воспоминание об оккупации столицы английскими дьяволами долго жило во французском языке в выражении «хвост англичанина». Этот речевой оборот родом из парижского фольклора, из рассказа о путешествии святого Августина в Рочестер, где его унизили: пришили к одеждам свиные и коровьи хвосты. За это Господь покарал англичан, дав им свиные хвосты – признак всей нации.
После себя англичане оставили статуи, которые, как гласят легенды, словно по волшебству, развалились на части в тот миг, когда французы одержали победу в битве при Кале в 1558 году.
В 1388 году 19-летний Карл VI призвал для управления страной бывших советников своего отца. В числе призванных был и Оливье де Клиссон, который стал коннетаблем Франции. Советники быстро восстановили порядок в стране, хотя недоброжелатели дали им язвительное прозвище «мармузеты» – «старикашки».
Когда Карлу было 23 года, на коннетабля Оливье де Клиссона было совершено покушение. Король воспринял это как личное оскорбление, требующее немедленного и сурового возмездия. Следы заказного убийства вели в Бретань, и король снарядил туда карательную экспедицию. Когда королевский отряд пересекал лес у города Мана, высокий человек, босой, одетый в лохмотья, с непокрытой головой, устремился к Карлу VI, схватил лошадь за уздечку и страшным голосом прокричал: «Не езжай дальше, благородный король, ибо ты предан!» В это время у одного из воинов, скакавшего рядом с ним и зажатого с двух сторон образовавшимся столпотворением, выпала шпага. Шум металла вызвал у короля дикий приступ ярости. Он выхватил из ножен свою шпагу и мгновенно убил несчастного. Пришпорив свою лошадь, в течение целого часа король носился из стороны в сторону и наносил удары всем, кто встречался на его пути. Во время приступа безумия король убил четырех человек, когда его шпага наконец сломалась. Тогда его окружили, связали и отвезли в Ман.
Через несколько месяцев тишины и одиночества Карл VI почувствовал себя лучше, и его врач разрешил ему вернуться в Париж, в резиденцию Сен-Поль, где жила королева Изабо.
Думая, что веселье и развлечения заставят болезнь отступить, он старался как можно чаще принимать участие в балах и увеселениях двора. На одном из таких балов Карл и пятеро его друзей обвалялись в перьях, обвязались цепью и пугали присутствующих, изображая диких зверей. В разгар веселья брат короля, герцог Орлеанский, подошел к группе «зверей» и, пытаясь разглядеть лица под масками, слишком близко поднес горящий факел. Перья мгновенно вспыхнули. Король чудом избежал мучительной смерти: герцогиня Беррийская успела накинуть на него свой плащ и сбить огонь. Еще одному «зверю» удалось выпутаться из цепей и нырнуть в кадку с грязной водой, остальные сгорели на глазах у Карла. Это вызвало очередной приступ безумия. Он не узнавал окружающих, выгнал Изабо и бродил в одиночестве по коридорам Сен-Поля – немытый, грязный, опустившийся.
Многие историки вместе с городскими легендами приписывают состояние Карла интригам его жены Изабо, травившей его какими-то зельями. По преданию, герцог Орлеанский, подпаливший маскарадные костюмы, выполнял ее просьбу. Молва гласит, что Изабо и после этого не оставляла попыток избавиться от больного супруга и с этой целью наняла для него сиделку – юную красавицу по имени Одетта де Шамдивер и привела ее в резиденцию Сен-Поль, поручив ей довести короля до изнеможения плотскими утехами.
Но Одетта очень быстро прониклась жалостью к несчастному королю. Она не только предавалась с ним любви, но и пыталась вывести из болезненного состояния. Именно благодаря этой девушке Карл VI остался в истории не только как строитель Бастилии, но и подарил миру… игральные карты.
Во Франции стала распространяться игра под названием «наиб», которая пришла с Востока. Она заключалась в передвижении небольших карточек, на которых были изображены фигуры и цифры. Одетта научилась этой игре и обучила ей Карла VI. Королю игра понравилась, и он попросил художника Жакмена Грингоннера перерисовать карточки, чтобы придать фигурам более изящный вид. Работа была закончена через несколько недель. Карточки получились очень красивыми. Они стали прообразами хорошо известных игральных карт с изображением королей, дам и валетов.
Безумный Карл скончался от малярии в 1422 году. Народ, во все века и во всех странах сочувствующий несчастным, искренне оплакивал короля.
Генрих IV: Париж стоит мессы
Неподалеку от самого древнего парижского моста Пон-Неф (Новый мост), на правом берегу Сены, есть небольшой островок – парк Вер-Галан, что в переводе означает «Вечный повеса» – так прозвали парижане одного из самых любимых своих королей, жизнелюбивого Генриха IV. Это его стараниями был разбит этот окруженный водой небольшой парк, где он и его свита могли бы наблюдать за разного рода представлениями. В его аллеях гуляли влюбленные пары королевского двора, король и придворные заигрывали с дамами и наслаждались фривольно-романтической атмосферой Вер-Галана.
Во время правления Генриха IV был выстроен дворец Тюильри, в 1605 году на месте старого конного рынка – элегантная площадь Вогезов, которая до 1800 года носила имя Королевской. Королевская площадь стала излюбленным местом встреч дуэлянтов, проституток и модников, проживавших в расположенном неподалеку районе Марэ.
В 1602 году Генрих IV заказал архитекторам Серсо и Шатийону проект площади, где поначалу хотел расположить шелковую мануфактуру, но затем переменил свои намерения и предложил архитектору Клеману Метезо создать здесь (по собственному королевскому черновому наброску проекта) ансамбль из роскошных особняков для придворных и площадь для празднеств. Король отправил в переплавку бронзового Генриха II, чтобы отлить свое изображение, которое и водрузил на того же коня.
В 1607 году Генрих объявил, что работы над Новым мостом – широким каменным сооружением через Сену, строившимся с 1566 года, – завершены. Когда Новый мост наконец достроили и открыли, он мгновенно заполнился продавцами и покупателями самых разных товаров и любителей прогулок.
Справа у моста, на правом берегу, король повелел построить дворец Дофина (в честь сына), разбить треугольный сад и возвести здания из красного кирпича. Сегодня на площади Дофина парижане любят устраивать пикники и играть в мяч.
В 1607 году у Шатле начали строить казармы, а размещение отрядов стражи в каждом квартале и организацию патрулирования монарх курировал лично. Грабежи и убийства при «вечном повесе» случались куда реже, чем в конце прошлого столетия.
Восхождению на престол Генриха IV, этого мудрого, веселого и жизнелюбивого короля, предшествовали страшные события Варфоломеевской ночи.
Париж в 1560-х годах переполнился «еретиками»-протестантами, которые не просто отвергали авторитет Папы, но открыто сомневались в его праве на власть. Протестантов, вне зависимости от того, прибыли они из столицы европейского протестантизма Женевы или из других городов, называли гугенотами. По городу носились слухи, что протестанты готовят восстание, что добрых христиан перебьют во время месс, церкви разрушат, а Париж навеки превратится в проклятый город. Между католиками и «еретиками» то и дело вспыхивали столкновения, которые только обострились, когда последние начали строить реформаторскую церковь в Сен-Марселе.
Чтобы избежать кровопролития, Екатерина Медичи в 1562 году издала эдикт о свободе вероисповедания в частных домах. Но поздно – к тому времени ситуация вышла из-под контроля. Фанатики-реформаторы сожгли церковь Сен-Медар неподалеку от улицы Муфтар, нападали на церкви и казнили священников.
Некоторые видные политики и военные чины Франции, включая адмирала Колиньи, симпатизировали реформаторской церкви. Рядовые гугеноты были неплохими бойцами, и казалось, что их силы способны захватить Париж. Гражданская война могла вспыхнуть в любой момент.
Варфоломеевской ночи предшествовало королевское бракосочетание – свадьба католички Маргариты де Валуа и аристократа-протестанта Генриха Наваррского (будущего короля Генриха IV), состоявшаяся 18 августа 1572 года. Екатерина Медичи посредством этого брака хотела объединить два религиозных течения в союз, который поддержит корону. Несмотря на заявления протестантов о том, что они желают лишь свободы вероисповедания, монаршая семья давно осознала опасность переворота. Родовитые протестанты и католики со всей страны съехались в Париж, чтобы посмотреть на праздник, организованный Екатериной.
Во время свадьбы Екатерина планировала заодно избавиться от адмирала Колиньи, который обретал все большую популярность. Двадцать второго августа она подослала к Колиньи наемного убийцу, который ранил его в левое плечо, но не смертельно. Екатерина и ее приспешники первыми прибыли к адмиралу и выразили лицемерные соболезнования. Лидеры протестантов, съехавшись позднее в резиденцию адмирала, выражали свое недоверие и требовали мести. Перед угрозой ответных действий протестантов королевское семейство запаниковало – было приказано закрыть город.
24 августа 1572 года король Карл IX отдал приказ уничтожить всех гугенотов – как он сказал, «чтобы не осталось никого, кто мог бы меня упрекнуть в содеянном».
За ночь были убиты 3000 человек, в том числе и Колиньи. Большинство убийств видных политических деятелей произошло в первые часы бойни. Повальные казни протестантов продолжались еще один день и одну ночь – до тех пор, пока улицы не стали походить на поле битвы. Сена покраснела от крови – в реку сбросили столько трупов, что они не тонули.
Сразу после Варфоломеевской ночи Париж: попал в руки основанной в 1576 году Католической лиги, которую возглавлял герцог де Гиз, считавший, что власть должна принадлежать только ему. Официально Лига подчинялась короне, а в действительности единолично управляла городом.
Непредвиденным последствием бойни стало восшествие на престол Генриха III, младшего брата Карла IX. Карл умер вскоре после дня святого Варфоломея – официально от туберкулеза, но, по слухам, король был отравлен собственной матерью, убившей сына якобы по приказанию неких католических группировок.
Непродолжительное правление Генриха III проходило при дворе, известном своей сексуальной распущенностью. Сам король тоже не был чужд плотских удовольствий – он окружил себя пажами-миньонами, или «милашками», чем и заслужил прозвище «Король Содомский». Кроме того, он был своенравен и жесток.
В 1589 году умерла Екатерина Медичи. После ее смерти недолго прожил и Генрих III, враждовавший с Католической лигой, – он был зарезан монахом-фанатиком Клеманом в том же 1589 году. Теперь на трон вполне законно претендовал гасконский гугенот, ведущий свое происхождение от Людовика Святого и названный Генрихом III официальным преемником – Генрих Наваррский.
Воспротивившись этому, Католическая лига поднимает горожан на восстание – они не пускают в Париж нового короля. Но гасконец упрям – он несколько месяцев осаждает Париж, в котором начинается голод. За время осады парижане, недовольные городской властью и уставшие от бесконечных бедствий, требуют вступить в переговоры с Генрихом IV.
В марте 1592 года к Генриху Наваррскому была направлена делегация. Главным вопросом переговоров было обращение в католичество. Король раздумывал недолго. Стороны обратились за советом к богословам. В конце концов Генрих объявил, что готов к обращению, произнеся свою знаменитую фразу: «Париж стоит мессы»…
Первой заботой Генриха IV стало восстановление Парижа. Строительство из дерева было запрещено, новые здания возводились из кирпича и камня.
Утром 14 мая 1610 года Генрих IV был убит фанатичным католическим монахом Франсуа Равальяком. На троне его сменила в качестве регентши вторая жена, Мария Медичи.
Вскоре после смерти Генриха королева взялась за постройку дворца на левом берегу Сены. Она приобрела особняк герцога Люксембургского и приказала своему архитектору Соломону де Броссе выстроить для нее дворец, равный по величию и красоте флорентийскому палаццо Питти. Так появился Люксембургский дворец и сад при нем.
Первая жена Генриха, знаменитая королева Марго – Маргарита Валуа, брак с которой был расторгнут в 1599 году, тоже внесла изменения в облик Парижа. На нынешней улице Бонапарта когда-то находился построенный ею монастырь малых августинцев. Эксцентричную Марго, о которой ходили мрачные легенды (она якобы хранила сердца всех своих убитых любовников), на склоне лет охватило странное религиозное рвение. Дав обет возвести храм в честь Иакова, она построила в саду, прилегающем к ее особняку на соседней улице де Сэн, монастырь и часовню, и поместила в ней 14 монахов ордена босых августинцев. В течение пяти лет, сменяя друг друга и ни на минуту не умолкая, они днем и ночью пели в честь Иакова хвалебные псалмы, сочиненные Марго. Через пять лет королева сочла, что монахи безбожно фальшивят, выгнала бедных певцов, а монастырь заселила монахами ордена реформированных, или малых, августинцев.
Любопытная судьба постигла памятник Генриху IV на площади Вогезов – тот самый, где под ним лошадь Генриха П. В 1639 году, посчитав, что Генрих IV, простоявший на новой площади три десятка лет, смотрится не слишком актуально, Ришелье заказал скульптору Пьеру Биару статую своего «монарха и повелителя» – Людовика XIII. Генрих IV, как и его предшественник, был расплавлен, и бронза пошла на нового всадника. На постаменте статуи была высечена пространная надпись, сообщавшая, что статую эту в честь «Людовика Справедливого» воздвиг его верный слуга и премьер-министр кардинал Ришелье.
Но и на этом приключения памятника не закончились. Полтора века спустя его переплавили по приказу Робеспьера на пушку, которая должна была «нести пламя Революции в Германию и другие страны». Восстановили его при Наполеоне – конная статуя Людовика XIII была высечена из мрамора по старым эскизам и установлена на том же месте. В XX веке она была отправлена в музей и заменена цементной копией.
В квадратном, вписанном в площадь сквере так и стоит теперь эта копия конной статуи Людовика XIII, короля, известного по «Трем мушкетерам» Дюма. Именем короля назван и сквер.
Ансамбль площади Вогезов был закончен только в 1612 году, два года спустя после смерти Веселого короля, ко дню бракосочетания его сына Людовика XIII (второго короля династии Бурбонов) с Анной Австрийской. В числе почетных гостей присутствовало все семейство Гизов, королева Марго и кардинал Ришелье во главе королевского двора. Вместо турнира на этот раз на площади перед 10 тысячами зрителей танцевали кадриль на лошадях – во главе этого редкостного балета были Шарль де Гиз и маршал Бассомпьер.
Новый король, сын Генриха IV – Людовик XIII, не любил Париж, оставлял его при первой возможности и отправлялся поохотиться в провинциях. Он с удовольствием отдал исполнительную власть в руки своего главного советника кардинала де Ришелье, честолюбивого и проницательного, весьма энергично правившего Парижем. Но новый король подтвердил указ своего отца: ни один особняк на площади Вогезов не должен был никогда быть разделенным между наследниками владельца, а переходить от отца к старшему сыну цельным и неперестроенным. Возможно, поэтому ансамбль площади дожил до наших дней в неизменном виде.
Ришелье писал богословские книги и пьесы, основал Французскую Академию и Ботанический сад – по совету королевского врача Лаброса как место выращивания лекарственных трав. В честь кардинала был построен дворец Пале-Рояль – центральный элемент ансамбля «аристократического квартала», возведенного для проживания властителей города.
В царствование Людовика XIII (1601–1643) возводится новая городская стена – она захватывает дворец Тюильри и кварталы Сент-Оноре и Гайон. По инициативе инженера Мари соединены и обустроены острова Нотр-Дам и Коровий остров, объединившиеся в один остров Сен-Луи.
В 1627 году Ришелье был директором Сорбонны. Он поручил архитектору Жану Лемерсье перестроить учебные здания и церковь, принадлежащую университету. Во дворе Сорбонны сохранилась часовня Святой Урсулы с гробницей кардинала. Во время Великой французской революции беснующаяся толпа разорила гробницу и выбросила из нее кардинала, надругавшись над останками – его голову гоняли ногами, как мяч. Какому-то прохожему удалось подхватить голову и скрыться, а через несколько лет ее перезахоронили снова. Сегодня над мраморной могилой кардинала на шнурке висит его кардинальская шапочка. По народной легенде, шапочка упадет, если черти выпустят душу кардинала из ада.
Король-Солнце
В 1643 году на трон короновали пятилетнего Людовика XIV, который правил до 1715 года. Людовик XIV вырос во время регентства своей матери Анны Австрийской и правления Мазарини. Когда в 1661 году его главный советник умер, король взял власть в свои руки. Монарху было 23 года, и он верил, что самим Богом призван вести за собой не только Францию, но всю Европу. А в 13 лет Людовик проскакал шесть миль с места охоты до дворца Правосудия только потому, что услышал, будто парламент решил собраться без его ведома. Вбежав в зал собрания, король щелкнул хлыстом и произнес: «Государство – это я!»
Монарха прозвали «Король-Солнце» после того, как он, празднуя рождение своего первенца-сына, пронесся по городу со щитом, на котором нарисовал эмблему в виде солнца. Несмотря на то что в тот период парижане его любили, король уже начал относиться к горожанам с подозрением и проводил в столице как можно меньше времени. При первой же возможности он переехал в Версаль, где чувствовал себя защищенным, и увлекся охотой. Проживая в Версале, король строил дворец, соответствующий своему величию, а окружающие земли организовывал по регулярному плану.
Из-за политики Мазарини то и дело вспыхивали беспорядки, однажды докатившиеся до королевской семьи, которая укрылась в Пале-Рояле и при первой возможности бежала в загородную резиденцию Шато-Руэль. Бунт превратился в восстание против короны, наступление на Париж повел оппозиционно настроенный принц Конде. Восставших назвали в честь фронды – пращи, которой пользовались парижские мальчишки, обстреливая прохожих, – фрондерами. Бунтовщики вооружились такими пращами и перебили все окна во дворце Мазарини. Столкновениями с Фрондой и объясняется нелюбовь Короля-Солнца к Парижу – он не чувствовал себя там в безопасности.
Помимо того, короля сильно беспокоил собственный престиж, он не желал общаться с народом или потенциальными претендентами на власть и влияние. Одним из таких конкурентов был некий Никола Фуке, дерзкий и высокомерный, бывший суперинтендант финансов, метивший на место премьер-министра сразу после смерти Мазарини. Но Фуке совершил роковую ошибку: пригласил монарха на шикарный банкет, после которого при свете факелов было устроено представление новой пьесы Мольера (в спектакле играл сам автор). Дворец Фуке своим великолепием затмил королевскую резиденцию. Людовик впал в бешенство, но выждал целых три недели, прежде чем приказал арестовать Фуке по надуманным обвинениям в растрате и распространении порнографии (поговаривали, что Фуке является соавтором мадам де Ментенон в написании пикантной книги, популярной во всех парижских салонах). Фуке был любимчиком Парижа. Его приговорили к пожизненному заключению в Бастилии.
После смерти Мазарини его пост занял Жан-Батист Кольбер, ставший генеральным контролером финансов. При нем появились две новые королевские площади – де Виктуар (Побед) и Луи де Гран (ныне Вандом), фасад Лувра со стороны церкви Сен-Жермен-л'Оксерруа, госпиталь Сальпетриер. Стараниями Кольбера были проложены новые улицы, расширено много старых, начато строительство набережной Орсэ, три старых деревянных моста заменены на каменные. На окраинах строились монастыри новых религиозных орденов, о которых напоминают сохранившиеся названия – бульвар Капуцинок, бульвар Дев Голгофы.
Первые уличные фонари зажглись на улицах столицы в 1667 году, сами же улицы к тому времени были расширены, и солнечный восход теперь освещал не только мосты, но и когда-то самые темные уголки города. В том же году основаны Обсерватория и знаменитая мануфактура Гобелен. В этот же период построен Дом Инвалидов для размещения больных солдат-ветеранов (впоследствии, в 1706 году, рядом с ним откроется знаменитый собор Инвалидов).
Устав рассылать слуг с записками и деньгами по разрастающемуся городу, политик Жан-Жак Ренуар де Виллайе придумал создать почтовую службу – и в лучших районах города появились почтовые ящики. Этому предшествовало появление первой системы общественного транспорта: наемная карета возила сразу нескольких горожан.
Приблизительно через 10 лет по предложению философа и математика Блеза Паскаля кареты увеличили, они стали вмещать от пяти и более человек и курсировали от Люксембургского дворца до Нового моста, к Лувру и обратно. Ремесленники разных специальностей начали селиться в определенных районах города, из этого родилась идея разбить город на округа.
Ко второй половине XVII века почти каждая улица Парижа могла похвастаться тавернами, где подавали алкоголь разного качества и цены. Для парижского обывателя они стали неотъемлемым элементом быта, местом ежедневного общения.
Первые кафе – места, специализацией которых была продажа кофе, а не эля и вина, – появились в Париже в 1660-х годах, но поначалу успеха не имели. Идею этих заведений в Париж завезли армяне Паскаль и Грегуар Ален, два брата, которые решили организовать лавки для приготовления и продажи нового модного напитка – кофе. Сама идея кофейни была импортирована с Востока, как и круассаны, впервые появившиеся в Вене после снятия турецкой осады и изгнания турок из Европы. Газеты того времени писали, что кофе и круассаны – явление временное, дань сиюминутной моде, и уже через год о них никто и не вспомнит…
Первое успешное кафе Парижа открыл сицилиец Франческо Прокопио Кольтелли (или Франсуа Прокоп на французский манер). В кафе «Прокоп» подавали вино, но главными отличительными чертами были кофе и тишина, обеспечивающая возможность спокойного разговора. Именно «Прокоп» стал колыбелью движения Просвещения – здесь бывали Руссо, Мармонтель и Вольтер. Сегодня старинная кофейня находится на улице Ансьенн Комеди.
Людовик XVI – первый казненный король
Людовик XVI (1754–1793) с детства отличался нерешительным характером, не проявлял интереса к гуманитарным наукам, интересовался географией и слесарным делом, славился пристрастием к еде. В его характере сплетались противоположные черты: робость и упрямство. Его брак с Марией-Антуанеттой, австрийской принцессой, означал сближение двух династий – Бурбонов и Габсбургов, которые долго враждовали.
Единственным желанием Людовика XVI было, по его собственному признанию, «стать любимым». Его жена Мария-Антуанетта была ветреной и легкомысленной. К началу царствования Людовику только-только исполнилось 20 лет, он был едва образован и не имел ни малейшего представления о том, чем должен заниматься монарх.
Придворная знать и дворянство не желали никаких перемен. Королева была опорой аристократов, именно по ее инициативе были назначены люди, безропотно исполнявшие все прихоти двора. Внешняя политика также отличалась противоречивостью. Во время Американской революции Франция помогала восставшим Штатам: Лафайет, помощник Вашингтона, был признан во Франции героем. А в 1786 году Франция заключила с Англией крайне невыгодный для развития французской промышленности договор. В 1788 году разразился финансовый кризис, которому сопутствовал небывалый неурожай. Начался голод, в Париже вспыхнули народные бунты.
События, превратившие бунты в полноценную политическую революцию, начались 17 июня 1789 года: в этот день делегаты третьего сословия – простолюдины – объявили, что лишь они являются истинными представителями французского народа в Национальном собрании.
Король быстро терял контроль над ситуацией. 14 июля 1789 года парижане взяли приступом Бастилию, главную тюрьму Франции. 26 августа 1789 года была принята Декларация прав человека и гражданина, которую в октябре был вынужден подписать король.
Его резиденцией стал революционный Париж. Единственной надеждой двора стала победоносная интервенция зарубежных монархий. Весной 1792 года войска Австрии и Пруссии вторглись на территорию Франции. Командующий объединенными войсками герцог Брауншвейгский заявил, что разрушит Париж, если хоть один волос упадет с головы Людовика. Эти слова вызвали бурю гнева во Франции. Революционные власти Парижа своей властью арестовали Людовика XVI и заключили его в замок Тампль. Законодательное собрание сменил Национальный конвент, избранный на основе всеобщего голосования.
20 января Конвент принял решение о казни Людовика XVI. В этот же день приговор был объявлен королю. 21 января 1793 года его обезглавили на гильотине на площади Революции в Париже, а 16 октября 1793 года та же судьба постигла Марию-Антуанетту.
Перед революцией, в 1789 году, среди парижан вновь стали ходить слухи о маленьком красном человеке, который бродит вокруг Тюильри и Лувра. Впервые он был замечен в 1648 году, перед выступлениями Фронды. Его боялись даже такие влиятельные люди, как Екатерина Медичи и Ришелье. «Маленький красный человек» явился и в 1793 году. В последний раз его видели перед провальными походами Наполеона на Египет и Россию.
На тот момент в Париже существовали три основные противоборствующие силы: санкюлоты, которые представляли народ; жирондисты, представлявшие буржуазию; якобинцы и монтаньяры, или партия горы (последние получили свое имя оттого, что в Конвенте сидели на самом верху), – экстремальная левая фракция, обещавшая установить «режим охраны добродетели». Якобинцы стали лидерами революции.
Великой французской революции обязана своим появлением на свет и гильотина. Автором идеи стал врач Жозеф-Игнас Гильотен – профессор анатомии, политический деятель, член учредительного собрания, друг Робеспьера и Марата. В начале революции он жил на улице Ансьен Комеди, в доме 21. Доктор Гильотен вовсе не был кровавым садистом, а имел добрые намерения: его сооружение должно было избавить осужденного от мук.
По иронии судьбы, Гильотен был противником и смертной казни, которую впоследствии, в царстве свободы, равенства и братства, предполагалось отменить совсем. 10 октября 1789 года на заседании Учредительного собрания Гильотен предложил использовать для обезглавливания механизм, который, как он считал, не будет причинять боли, – как временную меру, пока сохраняется смертная казнь.
Конец ознакомительного фрагмента.