1
Власть – это изменение мира
20 лет назад, когда я только начал изучать власть, ее часто приравнивали к силе, могуществу и доминированию. Расцвет и упадок государств объяснялся в терминах инноваций в военном деле, завоеваний и хитрости, а также влияния военных действий на экономическую мощь страны{11}. Классовые отношения описывались в терминах угнетателя и угнетаемого, а также с точки зрения того, как экономическое господство определяет сознание. Отношения полов рассматривались сквозь призму подчинения.
Взгляд на власть как на насилие в полной мере проявился в книге Никколо Макиавелли «Государь»{12}, которую ежегодно читают сотни тысяч студентов, изучающих историю, и с которой знакомят в школах государственного управления, бизнеса и политики в разных странах мира{13}. Макиавелли писал свой труд в чрезвычайно жестокую эпоху{14}. Убийства происходили в 10 раз чаще, чем сегодня. Изнасилование считалось приемлемым. Пытки были публичным представлением, нередко в сопровождении песен и стихов. Злоупотребление властью в большинстве случаев оставалось безнаказанным; грамотных людей было немного, журналистики, которая требует отчета от власть имущих, еще не существовало, не было и организованной милиции как институализированного средства насилия, а о таких понятиях, как права личности, просто не знали.
Книга «Государь» предлагает философию власти, подходящую для таких жестоких времен, рассматривает власть в чистом виде как «силу и обман»{15}. Мы получаем и сохраняем такую власть, совершая насильственные и непредсказуемые действия – импульсивные, жестокие, связанные с принуждением. Мы продолжаем считать такого рода власть достойной, даже если намерения у нас другие. Такая власть подавляет (или убивает) соперников и критиков, поощряет лояльность и не прислушивается к голосу масс. Мы господствуем с помощью насилия и обмана.
Тем не менее можно привести примеры и противоположного взгляда на власть. Многие важнейшие перемены в истории человечества – признание избирательных прав женщин, законы о соблюдении гражданских прав, движение за свободу слова и его влияние на протесты против войны во Вьетнаме, отмена апартеида, гарантия прав представителей сексуальных меньшинств – произошли благодаря людям, не обладавшим экономическим, политическим и военным влиянием; они изменили мир, не прибегая к насилию{16}.
В одной из недавних работ было проанализировано 323 оппозиционных движения{17}, существовавших с 1900 по 2006 г. в разных странах мира, от Восточного Тимора до государств бывшего советского блока. Одни из них придерживались насильственной тактики – взрывы бомб, покушения, казни, пытки и убийства гражданских лиц. Другие выбрали мирные средства – марши, пикеты, петиции и бойкоты. Вторые в два раза чаще (53 % против 26) добивались поставленных политических целей, завоевывая широкую поддержку граждан и внося вклад в падение репрессивных режимов.
Люди прибегают к насилию, когда власть ускользает из рук. Что касается карьеры, то власть и влияние людей, которые поддерживают макиавеллиевскую стратегию в социальной жизни – ложь, манипуляция и оттеснение других ради продвижения по службе, – обычно оказываются ниже среднего{18}. В личной жизни люди чаще прибегают к насилию над партнером – издевательства, физическое насилие, эмоциональные угрозы, – когда они ощущают собственное бесправие. Родители склонны к насилию над детьми{19}, когда они относительно беспомощны в противостоянии со своенравным ребенком. В школе задиры подавляют и оскорбляют других, но обычно в глазах сверстников имеют самый низкий статус, не пользуются уважением и влиянием{20}. В наше время принуждение и грубая сила чаще ведут к ослаблению власти, чем к ее усилению.
Концепция Макиавелли не позволяет нам увидеть проявления власти в повседневной жизни. Приравнивая власть к безжалостному насилию известных диктаторов – Гитлера, Сталина, Саддама Хусейна, Пол Пота, – мы не замечаем, как власть формирует наши взаимоотношения с друзьями, родителями, партнерами, детьми и коллегами. Если мы рассматриваем власть в терминах экстраординарных актов подавления – танки, проезжающие по деревням, охранники в Абу-Грейб, набрасывающиеся на голых заключенных словно собаки, – это не позволяет нам понять, как власть влияет на обычную жизнь – творчество, логические рассуждения, нравственные оценки, привязанности и эмоции. Концептуализация власти как принуждения мешает попыткам преодолеть парадокс власти, поскольку искажает само понимание власти.
В 1938 г., когда Европу захлестнула волна фашизма, английский философ Бертран Рассел отметил, что «власть является настолько фундаментальным понятием в общественных науках, насколько фундаментальным является понятие энергии для физики… Законы социальной динамики являются законами, которые только и могут быть определены в терминах власти»{21}.
Наша задача – понять, как власть формирует всю социальную динамику. В последние 40 лет в основе и в проявлении власти наблюдается отход от силы и принуждения. 40 лет назад люди были убеждены, что лидерство – в бизнесе, в юриспруденции, в журналистике, в политике, спорте или общественных организациях – требует доминирования, уверенности в себе и силы. Но сегодня ситуация изменилась, что отражает социальные изменения недавнего прошлого: в Северной и Южной Америке, в Европе, Азии и на Ближнем Востоке приходят к пониманию, что власть лучше проявляет себя в сострадании и в улучшении жизни других и что для сильного лидера сердечность и понимание{22} не менее важны, чем решительные, смелые и уверенные действия.
Таким образом, первый шаг к достижению цели, сформулированной Бертраном Расселом, состоит в расширении нашего представления о власти. Новая концепция власти должна быть применима ко всем взаимоотношениям и взаимодействиям, а не только к тем, в которых присутствует асимметричная сила. Она должна охватывать множество способов, с помощью которых мы влияем друг на друга: стимулируя новые идеи, возглавляя протесты, поддерживая нуждающихся или перенаправляя поток капитала. Она должна применяться во всех контактах и взаимодействиях людей и помогать нам понять все формы социальных перемен.
Вот определение, удовлетворяющее этим условиям: власть – это изменение мира. Это определение в основе своей прагматично: власть меняет жизнь других людей. Кроме того, в нем отражается социальная природа человека: мы меняем мир, влияя на других{23}.
Это определение бросает вызов некоторым заблуждениям. Власть не обязательно связана со славой или известностью – знаменитости зачастую почти не вносят вклада в изменение мира, тогда как те, кто способствует переменам, остаются неизвестными и не купаются в славе. Вопреки распространенному убеждению, власть также не обязательно связана с богатством или социальным положением. В ощущении собственной власти и влияния вклад социального положения человека – сочетания богатства, образования и престижа работы – составляет лишь от 10 до 15 %{24}. Деньги и положение трансформируются во власть только тогда, когда люди используют эти ресурсы для изменения жизни других.
Из представления о власти как об изменении мира вытекают четыре принципа:
Власть – это изменение мираПринцип № 1. Власть – это изменение состояния других людей.
Принцип № 2. Власть – составляющая любых взаимоотношений и взаимодействий.
Принцип № 3. Власть приобретается в повседневных действиях.
Принцип № 4. Властью наделяют другие люди в сетях социальных связей.
Рассмотрим логику, которая лежит в основе этих принципов. Мы изменяем мир, меняя состояние других людей (принцип № 1). Поэтому власть является неотъемлемой частью всех взаимоотношений (принцип № 2). Эти два принципа определяют динамичность, гибкость власти, которая приобретается в повседневных действиях нашей обычной жизни (принцип № 3). Соответственно, власть сосредоточена не внутри нас – она распределена по сетям социальных связей и состоит в наделении власти другими (принцип № 4). Исследование аргументов и свидетельств в пользу этих четырех принципов и составляет задачу этой главы.
Власть – это изменение состояния других людей
Когда науки об обществе стремятся осмыслить власть в терминах денег, военной силы и участия в политике, то у них есть на это веские причины: действия в этих сферах могут привести к огромным изменениям в мире. Но если власть пронизывает всю социальную динамику, то необходимо дать ей другое определение, чтобы объяснить, как люди меняют мир способами, не связанными с деньгами, военными действиями и политикой.
Таким образом, власть – это способность изменять состояние других. Под состоянием я подразумеваю обстоятельства жизни человека или людей. Состояние может иметь разные аспекты – банковский счет, убеждения, эмоции, физическое здоровье, право голоса, ощущение, что за тобой следят, определенная активность мозга или реакция иммунной системы.
Такое определение власти позволяет понять, каким образом власть принимает разнообразные формы, а также множество способов, которыми мы влияем на других. Мы можем воздействовать на экономическое состояние другого человека, изменяя его зарплату, уровень благосостояния, гарантии занятости или пенсионные накопления – а возможно, сделав ему подарок, который избавит его от нужды, или инвестировав в него или коллектив, который обеспечивает этого человека работой. Мы можем изменить политическое состояние: доступ к политической деятельности, вероятность участия в голосовании, ощущение своей политической значимости, чувство гордости или стыда за страну.
Мы можем повлиять на знания человека о мире. И действительно, глубокие изменения в обществе часто начинаются со сдвига в понимании мира. В XVIII в. три четверти населения планеты пребывали в рабстве, а значительная часть экономики Европы держалась на трех китах, связанных с рабством: поставке товаров в Африку, перевозке захваченных рабов в Карибский бассейн, где эти рабы трудились на сахарных плантациях, а затем транспортировке сахара в Европу. Что разрушило эту властную конструкцию? Знания. Однажды студент Кембриджского университета Томас Кларксон написал очерк о жестокостях работорговли. Очерк победил на конкурсе и попал к квакерам, которые вовлекли Кларксона в свою небольшую сеть противников рабства. Воодушевленный Кларксон исколесил не одну тысячу километров по Соединенному Королевству, беседуя с бывшими рабами на карибских плантациях и делясь своими открытиями в очерках и памфлетах. Его откровения стали причиной бойкотов, устыдили лидеров палаты общин и палаты лордов и в конечном счете привели к отмене рабства{25}.
Мы наделены властью менять физическое состояние других. Вирджиния Апгар была первой женщиной – профессором медицинского факультета Колумбийского университета. В 1952 г. она, обеспокоенная практикой признания недоношенных младенцев нежизнеспособными, ввела систему оценки, получившую ее имя, – 10-балльную шкалу, по которой оценивается дыхание младенца, частота сердечных сокращений, внешний вид, рефлексы и мышечная активность через одну минуту и через пять минут после рождения. Прочно войдя в медицинскую практику, этот метод спас сотни тысяч жизней и позволил оценить потери от преждевременных родов (каждые десятые роды в США), которые обходятся американской экономике в $26,2 млрд в год. Мы влияем на других людей, меняя их физическое состояние.
Власть проявляется также через изменение вкусов, предпочтений и мнений других. Создавая новые предпочтения в еде и пищевые привычки, пионеры фастфуда повлияли на здоровье целых стран не меньше, чем современные достижения медицины. В 1960-х гг. практичная стрижка Видала Сассуна изменила моду на женские прически, избавив женщин от многочасовой возни с плойками и лаками и немного облегчив обязанность работать вне дома. Леди Гага с помощью своей музыки революционизировала отношение подростков к своей сексуальности и полу, снабдив юношей и девушек средством и публичной площадкой для выражения своей еще не до конца сформировавшейся личности.
Взгляд на власть как на средство изменения состояния других людей помогает понять, насколько влиятельными могут быть живопись, музыка и литература. Эти формы творчества напрямую не влияют на состояние личного банковского счета или на исход битвы, однако они – могучая сила, изменяющая представления человека о том, что реально, истинно и справедливо{26}. Газетная колонка Dear Abby помогла десяткам миллионов людей справиться с нравственными проблемами повседневной жизни – как разговаривать с дочерью-подростком, что делать с мужем, не пропускающим ни одной юбки, как поладить с приемным ребенком с трудным характером. Раш Лимбо, Джон Стюарт, Стивен Колберт, телевизионные шоу The Onion и Saturday Night Live – все они влияют на восприятие современной политики. Такие знаменитости, как Марта Стюарт, Боно, Леброн Джеймс, Эдвард Сноуден, Арианна Хаффингтон и Опра Уинфри, формируют и изменяют наши политические взгляды, наши представления о добре и зле. По сути своей власть – это изменение состояния других людей.
Власть – составляющая любых взаимоотношений и взаимодействий
170 лет назад, когда члены типичной британской семьи садились пить чай, они могли пользоваться таким фарфоровым чайным сервизом Викторианской эпохи (см. фото){27}. Это был товар массового производства, предназначенный для среднего класса, с похожим на кружево серебристым орнаментом, украшающим чайник, сахарницу и молочник. Этим чаепитием семья участвовала в политике с позиции силы, которую проводила Британская империя. Чтобы наполнить их непритязательный чайник, Британия вела две войны с Китаем, так называемые Опиумные войны, а также захватила земли в Индии и на Цейлоне, где использовалась дешевая рабочая сила для сбора листьев популярного напитка. Чтобы подсластить чай сахаром, британская элита занималась работорговлей. Это пример того, что власть находит свое отражение в любом товаре{28}: как его изобрели и изготовили, как он изменяет состояние других людей, какие ресурсы требуются для обладания им и как он сигнализирует о положении в обществе его обладателя.
© The Trustees of the British Museum
Власть также присутствует во всех взаимодействиях в социальных отношениях. Социальная психология (предмет, которым я занимаюсь) раньше предполагала, что определенные категории отношений свободны от динамики власти – например между юными влюбленными или между матерью и ребенком. Конечно, кратковременный опыт таких взаимоотношений – любовное свидание, удовольствие от возни с кучей смеющихся четырехлетних детей – заставляет предположить, что некоторые взаимоотношения действительно не связаны с рангом, влиянием и властью.
Однако новейшие интенсивные исследования, проводившиеся в разных странах, показали, что власть является неотъемлемой составляющей любых взаимоотношений{29}. Да, в некоторых отношениях власть проявляется более заметно и явно – племенные вожди несколько сотен лет назад, воинские подразделения, религиозные иерархии, кастовая система в Индии и других странах, организационные структуры внутри корпораций. Но при тщательном рассмотрении становится ясно, что все взаимоотношения между людьми определяются взаимным влиянием. Развивающийся плод и его мать конкурируют за питательные вещества{30}, которые вырабатываются в организме женщины, и именно этой конкуренцией обусловлены некоторые недомогания беременных. Даже наиболее выраженные неиерархические отношения – между матерью и формирующимся ребенком – характеризуются взаимным влиянием. Определяя власть как изменение состояния других людей, мы утверждаем, что власть присутствует во всех взаимоотношениях – семейных, дружеских и экономических.
Признание, что все социальные отношения неразрывно связаны с властью, помогает разобраться в личной жизни. Например, с точки зрения власти отношения между братьями и сестрами могут предстать совсем в ином свете. Мне кажется, что у меня с моим братом Рольфом больше общего, чем с любым другим человеком. У нас сходный взгляд на мир, генетически и исторически запрограммированный. Но я старше, и эта динамика власти повлияла на то, кем мы стали сегодня.
На первых этапах старшие дети в семье выше ростом, более координированны, лучше говорят и рассуждают, меньше зависят от взрослых. У них больше власти, чем у младших братьев и сестер. Большинство конфликтов между маленькими – от шести до восьми лет – детьми имеют отношение к власти. Исходя из этой динамики власти у братьев и сестер формируются характеры{31}. Если вы старший, то, скорее всего, будете всегда стремиться к власти (а возможно, ее изучать), будете чуть больше предпочитать сохранение статус-кво (поскольку оно всегда было в вашу пользу) и будете чуть более консервативным. Младшие дети, как правило, более разнообразны в проявлениях доброты и сотрудничества, стараются избегать конфликтов со склонными командовать старшими братьями и сестрами. Они чаще прибегают к инновационным, рискованным действиям, бросающим вызов статус-кво, которое всегда складывалось не в их пользу. В профессиональном бейсболе они чаще «крадут базу»{32}. Они чаще выбирают профессию комика и высмеивают власть. Наш характер определяется в том числе динамикой власти в раннем детстве.
Взлеты и падения в нашей личной жизни также подчиняются динамике власти. Взаимное чувство окрашивается балансом власти между влюбленными. У более эгалитарных пар, где власть распределена равномернее{33}, уровень любви, доверия и удовлетворенности выше. Но в тех гетеросексуальных отношениях, где женщина ощущает себя бесправной{34}, она реже испытывает оргазм, сексуальное влечение у нее возникает реже, а вагинальной смазки перед сексом вырабатывается меньше. В гетеросексуальных отношениях, где бесправным чувствует себя мужчина – например в результате потери работы или экономических неурядиц, – у него чаще встречаются такие нарушения, как преждевременная эякуляция и эректильная дисфункция. Половое влечение неотделимо от власти – как и его романтический партнер, любовь.
Долгое время теоретики утверждали, что при дружбе формируются отношения, которые характеризуются единообразием, равенством и взаимностью. И это чистая правда. В то же время дружба существует внутри сетей социальных связей, для которых характерна динамика власти. Исследование детской дружбы показало, что дети с обширной сетью друзей пользуются большим количеством властных привилегий – их чаще приглашают на дни рождения или просто в гости, они пользуются большим уважением у сверстников. Те дети, которых реже упоминали в числе друзей{35}, в большей степени страдали от последствий беспомощности – социального отторжения, унижения, желания выразить свое отчаяние агрессией.
Courtesy of the author
Отношения родителей и детей пронизаны властью во всех ее многочисленных проявлениях – начиная с того, как родители справляются с истериками четырехлетнего малыша, и заканчивая реакцией подростков на родительский запрет пробовать наркотики. Представленная ниже фотография снята во время 12-километровой велосипедной прогулки, которую мы с семьей совершили по Зайонскому национальному парку. Во время путешествия я давал своим дочерям, Натали и Стефании, горстку конфет M&Ms примерно через каждый километр. Хорошая работа требует поощрения – по крайней мере, так подсказывала мне интуиция.
На полпути разум победил, и я решил, что столько шоколада им вредно, и объявил, что больше награды не будет. Мои дочери отреагировали эмоциями, отраженными на фотографии. Не прошло и секунды, как я сунул руку в карман, чтобы набрать горсть M&Ms.
Методы воспитания зависят от взглядов родителей на власть{36}. У тех, кто заботится о своем авторитете, но в то же время признает за детьми право голоса и определенную независимость, растут более приспособленные к жизни дети, чем у родителей с бессистемным подходом к воспитанию или сторонников жесткой иерархии и принуждения, настаивающих на своем непререкаемом авторитете относительно того, что правильно, а что неправильно.
Власть живет не только в зале заседаний совета директоров, на поле боя или в здании американского сената. Политика присутствует на детской площадке, за обеденным столом, в офисе и баре. Определение власти как способности изменять состояние других людей помогает прояснить, как и почему она пронизывает все социальные взаимодействия, любые отношения между людьми.
Власть приобретается в повседневных действиях
Специалисты по социальной психологии уже давно используют «парадигму дискуссии в группе без лидера» для изучения того, кто добивается власти. Незнакомых людей собирают вместе и просят коллективно решить какую-либо задачу, например выбрать из нескольких кандидатов на рабочую вакансию, распределить деньги или даже составить список предметов, необходимых для того, чтобы неделю прожить в пустыне, – фонарик, зеркало, нож и фляжка. Роли не распределяются, и участникам эксперимента не дается никаких рекомендаций; они свободны в своих методах обсуждения и принятия решений. Весь процесс записывается на видео.
В процессе принятия решений некоторые из участников эксперимента получают власть – очень быстро. Наблюдатели, просматривающие записи, уже через минуту могут определить, кто обладает властью, а кто нет. Участники эксперимента быстро распределяются по степени влияния, которое могут воспринимать другие. Власть мгновенно проявляется при взаимодействии людей{37}. То же самое можно наблюдать в детском коллективе. Когда 10–12-летние мальчики уезжают в летний лагерь, то в течение одного дня некоторые из них получают власть и начинают определять динамику группы{38}. Когда дети приходят в детский сад, то одни пятилетние дети пользуются большим авторитетом и влиянием, чем другие{39}. Даже среди двухлетних малышей из младшей группы детского сада находятся такие, кто быстро приобретает влияние – привлекают к себе внимание, руководят играми и контролируют ценные ресурсы, такие как самокат или качели.
Как показывает парадигма дискуссии в группе без лидера, власть всегда возникает очень быстро. Люди получают власть в результате обычных, повседневных действий: первыми подают голос, предлагают возможное решение проблемы, первыми высказывают свое мнение, стимулируют воображение других неожиданными предположениями, вопросами или смешными замечаниями, поддерживающими творческую атмосферу{40}.
Власть приобретается при помощи простых действий, которые объединяют людей и приносят максимальную пользу группе{41}. Изменения, которые мы привносим в мир, зависят от банальностей: задать нужный вопрос, подбодрить, связать незнакомых людей, предложить новую идею. Власть на удивление доступна в повседневных действиях социальной жизни. Для разрешения парадокса власти очень важно понимать, что для сохранения власти нужно делать нечто полезное для других.
Тот факт, что власть связана с повседневными действиями, помогает объяснить ее непостоянство{42}. Ваша способность влиять на людей все время меняется и зависит от ваших действий. Власть человека зависит от контекста: женщина может обладать властью на работе, будучи руководителем коллектива, но дома, разговаривая с непослушным подростком, оказывается относительно беспомощной. И даже в одних и тех же обстоятельствах власть меняется со временем: сегодня на работе человек решителен и влиятелен, а завтра не уверен в себе и во всем сомневается.
Исследования обезьян, наших ближайших родственников, а также племен охотников и собирателей подтверждают этот третий принцип – власть зависит от обстоятельств, постоянно меняется и определяется конкретными действиями в текущей ситуации. Властные существа, такие как гориллы и шимпанзе, обычно прибегают к угрозам и силе, чтобы установить свою власть, но их ранг – то есть влияние и доступ к ресурсам – почти каждый час меняется в результате конкуренции между альфа-самцами и самками, а также их соперниками{43}. Антропологи, изучавшие охотников и собирателей из Новой Гвинеи, Аляски, бассейна Амазонки и Африки, обнаружили, что среди них очень трудно, а иногда и невозможно выделить единоличного лидера{44}. В зависимости от обстоятельств власть переходила к разным людям, поскольку была связана с конкретными действиями, направленными на удовлетворение потребностей группы. Способность каждого человека влиять на других – то есть власть – проявляется в повседневных, привязанных к конкретной обстановке действиях, которые приносят пользу группе.
Властью наделяют другие люди в сетях социальных связей
Чарльз Дарвин изменил мир своей книгой «Происхождение видов», но большая часть фактов для нее была получена благодаря созданной им сети социальных связей. Он писал около полутора тысяч писем в год, в среднем по четыре каждый день, своим помощникам, среди которых были миссионеры, работавшие в отдаленных уголках планеты, французский невролог, изучавший лицевые мышцы, врачи, сообщавшие о причинах румянца у пациентов, охотники на пушного зверя, садовники, смотрители зоопарков и любители голубей. Труды Дарвина включили в себя идеи людей самых разных профессий.
Важное действие отдельного человека на поверку оказывается результатом сотрудничества многих людей, действием сети социальных связей. В наше время профессиональная деятельность еще в большей степени приобрела совместный характер и основана на сетевых тенденциях, которые Дарвин так блестяще использовал полтораста лет назад. В США половина работников трудится в коллективах{45}. Исследование более 19 миллионов научных статей, написанных за последние 50 лет, показало, что со временем количество авторов одной статьи почти удвоилось{46}. Та же тенденция отмечается и для патентов. Инновационные и влиятельные действия носят коллективный характер. Таким образом, мы подошли к четвертому принципу: власть распределена в сетях социальных связей и ею наделяют другие.
Это очень хорошо понимала философ Ханна Арендт. В начале 1930-х гг. она жила в Берлине и активно противостояла поднимавшему голову нацизму. Ее арестовали, но после допроса в СС освободили, и вскоре она покинула Германию. Известная своей критикой сталинизма и аргументами в пользу равного статуса для израильтян и палестинцев, она стала знаменитой своим очерком в The New Yorker об одном из идеологов нацизма Адольфе Эйхмане в преддверии суда в Иерусалиме; Арендт утверждала, что он не садист и не психопат, которым его все считают, а обычный функционер гитлеровской бюрократической машины, всего лишь подписывавший документы. Власть в нацистском государстве была не сосредоточена в руках злодеев, а распределена в сетях социальных связей этой одержимой властью социальной системы.
В работе «Истоки тоталитаризма» Арендт подробно описала особенности рабства, тоталитарных государств и холокоста и показала, как такие тиранические иерархии, основанные на насилии, лишают индивидуумов власти, способности изменять мир. На этом основана ее концепция власти, изложенная в другой работе, «О насилии» {47}:
Власть… соответствует человеческой способности не просто действовать, но действовать согласованно. Власть никогда не бывает принадлежностью индивида; она принадлежит группе и существует лишь до тех пор, пока эта группа держится вместе. Когда мы говорим о ком-то, что он находится «у власти», мы на самом деле говорим, что некоторое число людей облекло его властью действовать от их имени[2].
Арендт также пишет, что власть – это способность «побуждать других к коллективному действию». Французский философ Мишель Фуко был согласен с ней, утверждая, что власть «применяется и проявляется через сетевые организации»{48}. Способность влиять на других зависит от сети связей с людьми, что в наше время означает 300 друзей в Facebook, 1200 знакомых, семью и круг от шести до восьми близких друзей (средние цифры по Соединенным Штатам), и от степени влияния этих людей на других, которые, в свою очередь, влияют на других и т. д.
Тезис Арендт о том, что власть состоит в способности человека побуждать к действию других через сети социальных связей, имеет глубокие эволюционные корни. Мы развивались в небольших группах из нескольких десятков индивидуумов. Люди жили в централизованных стойбищах, где готовили, ели, играли, сражались, спали и размножались – все это в тесном контакте с другими и, как правило, совместно, перемещаясь по необходимости и воспитывая детей{49}. Наша пищеварительная система приспособилась к богатому белками мясу, что стало результатом совместной охоты на крупную дичь – редкое явление среди приматов. Мы вместе сражались, защищая себя от других гоминидов, представлявших другие ветви эволюционного дерева. Мы строим сети кооперации, чтобы заботиться о нашем потомстве, с большим мозгом и совершенно беззащитном. То есть в процессе эволюции мы решали жизненно важные проблемы выживания и размножения с помощью сотрудничества в сетях социальных связей. Наша власть как вида была социальной и определялась действиями социальных коллективов. В наши дни индивидуум также обладает властью в той степени, в которой он побуждает социальные коллективы к целенаправленным эффективным действиям.
Если власть содержится в сетях социальных связей, то она основана на том, насколько хорошо мы наделяем властью других. Мы ежедневно наделяем властью других людей посредством влияния на них: признавая успехи, подбадривая словами или взглядом, делегируя обязанности, предоставляя ресурсы и возможности. То обстоятельство, что власть является тем, чем наделяют индивидуумов в сетях социальных связей, служит противоядием к парадоксу власти. С этим выводом согласен Десмонд Туту. Когда его спросили, как он помог разрушить систему апартеида в Южной Африке, епископ ответил: «Это был результат скромных действий миллионов людей».
Наши повседневные действия в сетях социальных связей могут быть катализатором влияния и социальных изменений{50}. Если вы меняете диету и уменьшаете количество мяса в своем рационе, соседи, скорее всего, последуют вашему примеру. Если вы жертвуете на благотворительность, коллеги, работающие рядом с вами, с большой вероятностью сделают то же самое. Если вы голосуете на выборах и обсуждаете это с друзьями, то они, по всей вероятности, тоже пойдут голосовать. Поведение заразительно. Когда вы делитесь чем-либо с незнакомцем, такая щедрость делает этого человека на 19 % щедрее при встрече с другими незнакомыми людьми, с которыми вы уже не связаны. Они, в свою очередь, оказываются на 7 % щедрее с незнакомцами, от которых вас теперь отделяют уже два звена в цепочке взаимодействия. Если ваши действия приносят вам радость, это не только делает счастливее ваших друзей, но также поднимает настроение у друзей ваших друзей, с которыми вы даже не знакомы. Власть формируется в результате наделения властью другими людьми в сетях социальных связей.
Проявление парадокса власти
В этой главе мы выявили четыре принципа, которые объясняют, что такое власть. Это способность изменять состояние других людей. Власть пронизывает взаимодействия во всех социальных отношениях. Она постоянно возникает и меняется в зависимости от каждодневных действий. Она распределена в сетях социальных связей и формируется в процессе наделения властью другими.
Обладать властью – способностью влиять – приятно, и это особое чувство{51}. Оно не успокаивает, не умиротворяет и не вводит в транс. Власть сопровождается энтузиазмом, вдохновением и надеждой, поддерживается усиленной выработкой дофамина в мозгу. Это ощущение заставляет нас стремиться к власти и получать удовольствие, изменяя мир. Тем не менее следует остерегаться тех удовольствий, которые приносит с собой власть: дофамин и ощущение своей власти являются основой зависимости от таких наркотиков, как кокаин, а также становятся причиной приступов мании величия – и то и другое приводит к импульсивным, неэтичным поступкам и паранойе. То, что приносит удовольствие – способность влиять на людей и изменять мир, – может быстро стать чрезмерным. Парадокс власти не дремлет.