Глава VI. Так близко и так, однако, далеко
Когда Марк проснулся на другое утро, погода переменилась. Ночью был мороз и туман окутывал тонкой белой пеленой всю окрестность: немногие деревья, которые можно было видеть поблизости, казались какими-то серыми и это делало их похожими на привидения. Завтрак был подан рано, так как Марк должен был торопиться в школу, и он сошёл вниз к дяде, который уже встал, поёживаясь от холода.
– Кабриолет будет готов через пять минут, – сказал этот джентльмен с набитом ртом, – поэтому поторопись с завтраком. Я сам отвезу тебя на станцию.
Дорогой он читал наставления Марку, но Марк не слушал его. Он думал о девушке, глаза которой встретились с его глазами накануне. Всю ночь он видел её во сне, тревожном, нелепом, что не мешало ему находиться под впечатлением этого сна. Свисток, раздавшийся в воздухе, отдалённый стук колёс о рельсы оповестил их, что они приближаются к станции, но туман настолько усилился, что ничего нельзя было видеть, пока м-р Лайтовлер не подъехал к лестнице, которая, казалось, никуда не вела и стояла особняком. Здесь они поручили кабриолет сторожу, а сами пошли на платформу.
– На дворе слишком холодно, – сказал дядя Соломон, – пойдём в залу, там топится камин. – Когда они вошли в залу, у камина стояла грациозная фигура девушки, гревшей руки у огня. Марку не надо было видеть её лица, чтобы узнать, что судьба сжалилась над ним и посылает ему новый случай. Гости м-ра Гомпеджа, очевидно, возвращались в город с тем же поездом, что и он, и сам старый джентльмен стоял спиной к ним и рассматривал расписание поездов, прибитое на стене.
Дядя Соломон, которому Вилкокс уже успел сообщить, о том, что злополучный гусь находится в вожделенном здравии, по-видимому, не испытывал никакой неловкости от этой встречи, но шумно двигался и кашлял, желая как будто привлечь внимание врага. Марк чувствовал большое смущение, опасаясь сцены; но поглядывал так часто, как только смел, на даму своих мыслей, которая надевала перчатки с решительным видом.
– Крёстный, – сказала вдруг маленькая девочка, – вы мне не сказали: хорошо ли вёл себя Фриск?
– Так хорошо, что не давал мне спать всю ночь и занимал меня своей персоной.
– Что он выл, крёстный? Он иногда, знаете, воет, когда его оставляют в саду.
– О, да, он много выл; это он отлично умеет делать.
– И вам, в самом деле, это нравится, крёстный? – вопрошала Долли: – многие, знаете, этого не любят.
– Какие ограниченные люди, – проворчал старый джентльмен.
– Неправда ли? – ораторствовала невинная Долли: – ну, я рада, крёстный, что он вам нравится, потому что теперь я всегда буду брать его с собой.
– Здравствуйте, м-р Гомпедж, – сказал дядя Соломон, прокашливаясь.
– Здравствуйте, – сухо отрезал тот. Девушка ответила на поклон Марка, но не подала виду, что узнает его.
Долли громко заметила:
– Э, да это старый сосед, который чем-то опоил вашего гуся; да, крёстный?
– Надеюсь, – продолжал дядя Соломон, – что вы обдумали вчерашнее своё поведение и убедились, что зашли слишком далеко, употребив те выражения, к каким вы вчера прибегли, тем более, что птица совсем здорова, как мне передавали сегодня утром.
– Не желаю входить в дальнейшие прения по этому предмету в настоящую минуту, – отвечал тот сердито.
– Да и мне он порядком надоел, и если вы согласны признать, что были слишком резки вчера, то я готов, с своей стороны, предать его забвению.
– Я не сомневаюсь в этом, м-р Лайтовлер, но вы должны извинить, если я уклонюсь от рассуждений об этом вопросе. Я не могу отказаться от него так легко, как вы склонны по-видимому думать, и… короче сказать, я не намерен говорить об этом здесь, сэр.
– Как вам угодно. Я хотел только отнестись к вам, как добрый сосед, но это ничего не значит. Я могу так же хорошо, как и другие, довольствоваться своим обществом.
– Если так, то будьте так добры, м-р Лайтовлер. Мабель, поезд уже пришёл. Забирайте свои пледы и другие вещи и идём.
Он надменно прошёл мимо негодующего дядюшки Соломона, в сопровождении Мабель и Долли, причём первой было как будто немножко стыдно поведения м-ра Гомпеджа, потому что она опустила глаза, проходя мимо Марка, между тем как Долли с детским любопытством поглядела на него.
«Чёрт бы побрал этих старых дураков, – сердился про себя Марк: – очень нужно им было так нелепо повздорить между собой. Будь они всего лишь вежливы друг с другом, я мог бы уже быть теперь представлен Мабель; мы могли бы даже вместе доехать до города».
Март сел в отделение, находившееся рядом с тем, в которое м-р Гомпедж усадил Мабель с сестрой. Ближе сесть он не посмел. Он слышал, как чистый голосок Мабель проговорил прощальные слова в окно вагона, в то время как дядя Соломон повторял свои увещания усердно работать и воздерживаться от всякого «литературного вздора».
От Чигберна до Лондона было не очень далеко, но как мы вскоре увидим, судьба решила, что это путешествие останется памятным как для Марка, так и для Мабель.