1
– Тебе так повезло, что кузина Фанни нашла для тебя это место, – с довольным видом говорила миссис Барнс, пока служанка убирала со стола после завтрака. – Очень, очень приличное заведение, попечительский совет не жалеет денег для того, чтобы школа процветала и пользовалась уважением.
Эмили слушала разглагольствования матери не в первый раз, а потому могла позволить себе сидеть с рассеянным видом и время от времени посматривать в окно – дождливая погода длилась уже третий день, не давая девушке возможности ускользнуть на прогулку, подальше от ненавистного дома и нескончаемой болтовни матушки.
– Фанни говорила, директриса очень строга, но всегда поощряет тех учителей, кто добросовестно относится к своим обязанностям. Думаю, через несколько лет ты сумеешь отложить некоторую сумму для своего приданого, – продолжала миссис Барнс.
Горничная унесла последний поднос, и Эмили не выдержала.
– Не понимаю, почему я должна уехать и работать учительницей, в то время как Томас до сих пор не пошевельнул и пальцем, чтобы поправить свои дела!
Возмущение мисс Барнс можно было понять. Положением, в котором она оказалась, Эмили целиком и полностью была обязана своему брату Томасу. Несколько лет назад их отец, ныне покойный мистер Барнс, сумел при помощи советов поверенного сделать выгодные вложения и приумножить свое скромное состояние до весьма круглой суммы. Вступив в права наследования, Томас поспешил последовать этому примеру, но полагался исключительно на свой здравый смысл, коего ему, к несчастью, недоставало.
Томас так щедро пользовался заемными средствами и так мало изучал положение и репутацию компаний, в ценные бумаги которых вкладывал свои деньги, что в кратчайшие сроки лишился почти всего состояния и вынужден был продать поместье отца и еще просить у матери денег, чтобы удовлетворить требования кредиторов.
На уплату долгов ушли средства, оставленные покойным мистером Барнсом жене с тем, чтобы его вдова могла обеспечить себе приличный образ жизни и в положенное время выдать замуж дочь с хорошим приданым. Миссис Барнс так сильно любила своего сына, что нашла все произошедшее с ним стечением неблагоприятных обстоятельств и происками недоброжелателей и безропотно уплатила долги незадачливого коммерсанта. К счастью, подлинная нищета Барнсам пока не угрожала.
Еще при жизни отца Томас сумел жениться на девушке с солидным приданым, и именно ее капитал должен был отныне стать единственным средством поддержания семьи, так как благодаря своевременному вмешательству дядюшки миссис Томас Барнс ее состояние не было пущено в дело недальновидным супругом.
Миссис Томас Барнс, в девичестве мисс Маргарет Холл, не могла отказать в крыше над головой своей свекрови, лишившейся вдовьей доли, чтобы избавить сына от долговой тюрьмы, но не считала нужным покровительствовать его сестре. Маргарет, белокожая, веснушчатая и склонная к полноте, с самой первой встречи не понравилась Эмили своими ограниченными суждениями и высокомерными манерами, и мисс Барнс не сочла необходимым это скрывать. Теперь же ее пренебрежительное отношение к жене своего брата обернулось против нее. Миссис Барнс и Эмили уже третий месяц жили в доме, доставшемся Маргарет от бабушки, и миссис Томас Барнс определенно дала понять, что пребывание под ее крышей Эмили ей неугодно.
– Ты же понимаешь, дорогая, что у Маргарет и Томаса едва хватает средств, чтобы прокормить себя и детей, а тут еще мы с тобой сидим у них на шее! Заботиться обо мне – сыновний долг Томаса, но тебе придется пробиваться самой, – с досадой ответила миссис Барнс на реплику дочери. – Тебе следовало в свое время быть полюбезней с Маргарет, тогда сейчас она бы принимала тебя совсем по-другому!
– Недостаток средств не мешает Маргарет каждую неделю заказывать себе новое платье, – Эмили передернула плечами, вспомнив вчерашнее появление в гостиной Маргарет в новом красном туалете, совершенно не подходившем к ее лицу и фигуре.
– Ты не должна упрекать ее в том, как она тратит свое приданое, – миссис Барнс не любила спорить с дочерью, так как нередко чувствовала, что победа в споре остается за Эмили.
– Разумеется, мое-то приданое ушло на то, чтобы вернуть Томасу доброе имя, – фыркнула Эмили.
– Довольно, – миссис Барнс поднялась из-за стола и поторопилась покинуть театр боевых действий. – Ступай собирать свои вещи, послезавтра ты отправишься в пансион Святой Маргарет!
Эмили осталась одна, чему была, пожалуй, даже рада. Томас с женой уехали на два дня к одному из многочисленных дядюшек Маргарет, под предлогом показать ему, как выросли маленькие Сидни и Энн, а на самом деле с целью разжалобить пожилого джентльмена и побудить его выделить внучатым племянникам некоторую сумму на сласти и игрушки.
Все эти ухищрения были противны Эмили почти так же, как глупость ее брата и его жены, и, кажется, она даже начала находить радость в том, что скоро уедет отсюда. Она не сомневалась, что приглашения проводить каникулы в доме Томаса и Маргарет не последует, а значит, она может следующие несколько лет ни разу не увидеть своих родственников.
До сих пор будущая жизнь Эмили представляла собой вполне ясную дорогу, порой скучноватую, но надежную и прямую. Отец настоял на том, чтобы дать Эмили хорошее образование, особенно же она преуспела в живописи и истории.
Эмили способна была часами рисовать один и тот же пейзаж, ожидая подходящего освещения и снова и снова переделывая начатое, но терпеть не могла упражняться в игре на фортепьяно, отказываясь развивать талант, почитаемый ее матерью гораздо более полезным в свете, нежели умение пачкать кистью лист картона. Естественные науки также не влекли мисс Барнс, она не находила удовольствия в том, чтобы, подобно множеству юных леди, усердно препарировать бедных жуков и лягушек, преследуя одно лишь желание узнать, как они устроены. Может быть, поэтому она не любила рисовать животных. Миссис Барнс пыталась заставить дочь совершенствоваться в танцах и музицировании, но мистер Барнс решительно запретил принуждать девочку к чему бы то ни было. В результате Эмили превосходно умела передать портретное сходство и представить привычный вид из окна гостиной полным очарования и неги, но едва могла сыграть две-три модных песенки, предоставив блистать за инструментом другим молодым девушкам ее круга.
В отличие от них ей не надо было утруждать себя поисками жениха, по крайней мере, долгое время она так думала. Соседи Барнсов, Моффаты, обладали примерно равными с ними связями и возможностями и едва ли не с младенчества прочили своего старшего сына Барни в мужья мисс Барнс. Эмили воспитали в убеждении, что, сколь бы девушка ни была свободна в суждениях относительно самых разных вещей, вопрос ее замужества будет в положенное время решен ее родителями. Она не испытывала к Барни пылкой любви, слишком давно и хорошо она знала этого молодого джентльмена, но смотрела на брак с ним как на неизбежное событие и была по-сестрински привязана к его младшим сестрам, близнецам Агнес и Элизабет.
Отцы семейств решили объявить о помолвке своих детей в тот день, когда мисс Барнс исполнится восемнадцать лет, но, увы, мистер Барнс не дожил до этого дня. Траур, конечно же, отодвинул счастливый для обеих семей день, а вскоре после того, как Томас Барнс лишил семью ее достояния, его мать получила от миссис Моффат письмо с известием о предстоящем венчании Барни и некой мисс Линд, дочери нынешнего владельца поместья Барнсов, которое должно было стать приданым мисс Линд.
Эмили весьма снисходительно отнеслась к известию о вероломстве своего предполагаемого жениха, в конце концов, они не были связаны словом, а нынешние стесненные обстоятельства ее семьи делали девушку непривлекательной невестой. Миссис Барнс негодовала гораздо дольше, ее сетования, перемежающиеся приступами рыданий, несколько недель можно было слышать по всему дому, к вящей досаде Маргарет.
Итак, надежда на брак Эмили растаяла, и миссис Барнс решила, что лучшим выходом будет найти дочери какой-нибудь способ зарабатывать себе на жизнь. Таким образом достигались сразу две цели – Эмили уедет, что, несомненно, сделает Маргарет более снисходительной к капризам свекрови, и миссис Барнс не придется мучиться угрызениями совести из-за того, что она так скверно позаботилась о будущем дочери.
Кузина миссис Барнс, миссис Фанни Пэйшенс, состояла в приятельских отношениях с директрисой одной весьма престижной школы для девочек, пансиона Святой Маргарет. Именно протекция тетушки позволила мисс Барнс получить место учительницы рисования, так кстати освободившееся после того, как молодой учитель был заподозрен директрисой в неподобающем поведении, а именно – в ухаживаниях за одной из старших учениц, девушкой из родовитой и состоятельной семьи.
Школа Святой Маргарет была расположена в Роттингдине, неподалеку от Брайтона, что делало это место очень привлекательным для заботливых родителей, имеющих возможность вывозить своих дочерей на курорт во время каникул.
Чтобы добраться до своего нового дома, Эмили потребовалось полтора дня, и все это время она раздумывала о том, какой прием ожидает ее в конце пути. Тетушка Фанни не отличалась добротой и сердечностью, и Эмили опасалась, что ее подруга, директриса миссис Аллингем, окажется еще более суровой и властной женщиной, не склонной быть снисходительной к маленьким слабостям других людей и потакающей своим собственным.
В своем письме тетя Фанни прямо указала, что Эмили не стоит брать с собой модные туалеты и шляпки, учительница должна выглядеть скромно и вести себя благопристойно. У мисс Барнс еще сохранились темные платья, которые она носила в последний период траура по отцу, их-то она и взяла с собой. Но отказаться от любимого зеленого платья с отделкой из бархатного шнура она бы не смогла и уложила его на дно своего сундука. Кто знает, может, ей придется иногда бывать в обществе, и она не должна выглядеть бедной просительницей, пытающейся проникнуть в светский круг, к которому она и без того принадлежала по праву!
Про Эмили никто никогда не говорил, что она красива, но хорошенькой ее считали многие. Довольно густые каштановые волосы, отливающие медью на солнце, круглые щечки и чуть вздернутый носик, усыпанный веснушками – вечный повод для недовольства миссис Барнс, – черты, каковыми если и нельзя гордиться, то уж, во всяком случае, стыдиться их нечего. Некоторую незаурядность образу мисс Эмили добавляли глаза, выразительные, темно-серого цвета, выдававшие подчас ее мятежные мысли, а иногда придававшие девушке мечтательно-задумчивый вид. И то, и другое, впрочем, столь же сильно не нравилось ее матери, как и веснушки.
– Юная леди должна быть спокойной, рассудительной и в то же время послушной и почтительной к мнению старших. Как ты могла с таким насмешливым выражением лица смотреть на преподобного Хилла, – возмущалась миссис Барнс. – Пусть в его речи повторяются одни и те же истории, но они поучительны и, уж конечно, полезнее тех глупостей, что нашептывал тебе этот повеса Джервис, а ты внимала им с таким видом, будто он вот-вот встанет перед тобой на колени и сделает предложение!
На эти и им подобные замечания Эмили обращала мало внимания, что казалось ее матери и брату недопустимым легкомыслием, но, пока Эмили не бунтовала против предложенной ей партии, эти мелкие промахи ей прощались, тем более что покойный отец находил свою дорогую девочку весьма сообразительной, а ее высказывания – забавными и не лишенными проницательности, в отличие от тяжеловесных острот Томаса.
Теперь же, Эмили прекрасно это сознавала, ей придется и в самом деле стать покорной чужой воле, если она хочет устроиться на новом месте и понравиться живущим в пансионе Святой Маргарет.
– Надеюсь, среди преподавателей есть хотя бы одна девушка моего возраста, – размышляла Эмили под неровный перестук колес дилижанса. – И я смогу с ней подружиться. Боюсь, мне будет тяжело с моими ученицами, у меня никогда не хватало терпения подолгу общаться с детьми! Да к тому же они занимались со своим учителем уже почти два месяца и успели начать какую-то работу, и мне придется теперь приспосабливаться к его манере преподавания, а я ведь совсем не знаю, какие приемы он использовал!
Экипаж тетушки Фанни поджидал Эмили у дилижанса, чтобы отвезти в Роттингдин. Эмили однажды была в Брайтоне с родителями и по дороге с удовольствием рассматривала знакомые места. Сезон уже закончился, улицы опустели, но одинокой путешественнице, утомленной долгим пребыванием в обществе матери и семьи брата, во всем виделась прелесть новизны.
В своем письме миссис Пэйшенс приглашала племянницу переночевать в ее доме в Брайтоне, но Эмили вежливо отказалась. Ей не хотелось еще на один день отдалять встречу со своим новым пристанищем и предаваться волнению в душной комнатке, обычно предлагаемой тетушкой Фанни своим гостям. Уж лучше сразу узнать как можно больше о пансионе Святой Маргарет, даже если новые знакомства не окажутся приятными, чем запутаться в предположениях, основанных на болтовне тетки.