Глава II. Добро пожаловать в лабиринт
Падение в подземную бездну под шаманское песнопение прервала боевая тревога. И пробудившаяся от тяжкого сновидения девушка, словно угодивший в густую паутину мотылек, заметалась в перепутанных постельных принадлежностях. Какую бы райскую безупречность не представляли собой эти просторные шелка, поутру им суждено было стать канатными дорогами, ведущими в мир потусторонних путешествий. Тревожную симфонию из гонга и барабанов издавал смартфон, к которому метнулся белоснежный кот с помпезной кличкой Персиваль, оставив в покое обсмоктанные пёрышки ловца снов. В этом доме мобильные телефоны были не только средством связи, но и любимыми игрушками продвинутого зверька. Танцуя тарантеллу в виброконвульсиях уже не первую минуту, мобильник спрыгнул с тумбочки, и его со шкодливым азартом в разноцветных глазах оседлал годовалый сибиряк. Разумеется, назойливый звонок был сброшен.
– О, большое человеческое спасибо, Персик… – томно протянула хозяйка кота и их общего смартфона. В её голове ещё раздавалось пугающее эхо вудуистских заклинаний, и каждая извилинка болезненно трещала от громких звуков, глаза не желали разлепляться, а разбитое тело не поддавалось управлению. Пушистый шкодник красноречиво промурлыкал хозяйке что-то на своём, и она улыбнулась, не открывая глаз. – После жизни ты обязательно попадёшь в кошачий рай. А эти позвонят позже, если очень надо.
В самом деле, звонящие не сдавались. И Персиваль невесомо подпрыгнул в испуге, одарив галдящее устройство таким возмущённым взглядом, словно это была ожившая в цепких лапах мышь. Девушка тяжело вздохнула, и всё-таки спустилась по своим шёлковым канатам к телефону. Нехотя расставаясь с ним, котяра недовольно мяукнул, и принялся со скепсисом наблюдать, как его добычу используют не по назначению.
– День добрый! Евангелина? – пакостный рингтон для неавторизированного абонента сменил энергичный мужской голос. Тон этот был призрачно знаком, но вызывал неприятные отголоски в душе девушки с необычным именем, и потому она немного поколебалась, прежде чем обнаружить себя.
– Допустим, а кто ею интересуется?
– Как вы предусмотрительны! Это Горский, не забыли такого?! – торжественный басок звонящего не щадил разнеженных после крепкого сна ушей. Бойко озвученная фамилия пока ни о чём не говорила, и растрёпанная девчонка вместе с телефоном занырнула обратно в тёплую кровать.
– Горский… Который час, Горский? – капризно промямлила она.
– Сейчас, сейчас, – приветливый голос отдалился от своей трубки, а Евангелина подавила навязчивый зевок, – Полдвенадцатого уже. Почему сбрасывали, неужели разбудил или не узнали номер? Я же вроде оставлял координаты… – его неприкрытый упрёк не обидел адресата, в миг лишившегося всяких чувств. Ведь временной рубеж обозначил полный крах ранее запланированного мероприятия, неисполнение которого считалось катастрофой. В двенадцать часов по Московскому времени в Шереметьево должна была совершить посадку железная пташка «Люфт Ганза» с ненаглядным страшим братом на борту. И ошеломлённая девушка, включив динамик смартфона и отбросив его на кровать, уже запрыгивала в подготовленную одежду под воображаемый рокот турбин. Сын немецкоподданного за день предусмотрительно просил сестрёнку завести все имеющиеся дома будильники. Так и было сделано. Но то ли андроидное самоуправство смартфона, то ли игривый кот постарался. И теперь ей оставалось надеяться только на задержку рейса или на услуги автогонщика.
– Нет, Горский, вы вовремя. Я как раз совершала утреннюю пробежку вокруг дома и заходила на лишний круг…
– Да-да, слышу, вы запыхались. Поберегите себя, Евангелина. – усмешка в низком голосе молодого человека заставила девушку сбавить бешеный темп сборов, и она перевела недоумённый взгляд с косметического зеркальца на вещающий из постели телефон. Его звуковые децибелы то и дело вздыбливали шёрстку кота, спрятавшегося за сеточкой хранителя хозяйских снов.
– Спешу напомнить, я следователь Горский из комитета. – собравшаяся за считанные минуты девушка так и застыла перед зеркалом с намотанным на расчёску льняным локоном. – Алло? Евангелина, вы там не споткнулись? Осторожнее, я вижу на вашей спортплощадке больше парковочных мест, чем беговых дорожек. Прошу прощения, что так уж побеспокоил, издержки профессии. Пару месяцев назад мы с вами пересекались на следственном эксперименте с экстрасенсами, помните?
– М-м… Забудешь такое! – отвечала она с горьковатым сарказмом, пристрастно осматривая через окно свой родной двор с высоты птичьего полёта. На площадке жилого комплекса резвилась детвора, оживлённо сплетничали их мамаши с бабушками, и переливались на солнце те же примелькавшиеся машины. Одним словом, квартал пульсировал ясным весенним деньком, и никакие комитетчики его не омрачали. Не обнаружив у своего подъезда и в окрестностях подозрительного автомобиля, она осторожно присела на кровать рядом с собственным смартфоном, словно бы он являлся тем самым собеседником. – Помню этот театр абсурда, как сейчас. Только вот забыла, чтобы меня там кто-то опознал, после чего мою скромную персону можно было взять в оперативную разработку.
Незримого служителя Фемиды позабавил девичий домысел, и он кокетливо расхохотался. Говорила она волнующе ядовито, сказывалась школа артистической родительницы – драматической актрисы одного славного московского театра. Сияющие мамины глаза с красочной афиши требовательно взирали из гостиной на непутёвую дочь. Настенную галерею из красивых портретов фактурная служительница Мельпомены оставила вместо себя, упархивая на очередные гастроли и на время антрепризы, возложила на чадо всю ответственность за невыполнимую миссию под кодовым названием «встретить брата по-человечески».
– Значит так, капитан Горский! – девушка взяла волю в кулак, – Мне в отличие от вас не до смеха. У меня важное дело, большая проблема и я незамедлительно берусь за её решение. До скорого…
– Подождите, а я на что?! – взвился новоиспечённый расследователь резонансных дел, – Я к вам тоже по важному, по особо важному вопросу! Посодействуете мне в новом деле, а я в вашем. На мобильный не дозвонился и решил заехать лично.
Юной ясновидящей до волнующего всплеска в груди польстила заинтересованность заоблачного комитета в своих услугах. Но только не сегодня! И потом, спросонья Евангелина видела не столь ясно, да и чем она могла помочь супергерою, который двумя месяцами ранее громче всех оппонировал каждому «шарлатану» на неудачных испытаниях мистического шоу. Тогда однокурсники с философского факультета подтолкнули скромную творческую личность с необычными способностями и увлечениями к участию в злополучном шоу, откуда она вылетела со скандалом в первый же день. Скромница вдруг посмела углядеть истинного преступника «с маниакальный энергетикой» в одном из добропорядочных участников эксперимента, в ходе которого нужно было найти крупную сумму денег, украденную у почтенной знаменитости советской эпохи. И теперь девочка-индиго зализывала моральную рану в пучине внутреннего мира и вела анонимный блог о своих экстрасенсорных расследованиях. Потому всё её естество воспротивилось специфическому предложению, но пунктуальность немецкого сервиса не позволяла тратить время на раздумья. Неумолимые секунды опережали бешеный пульс девушки, в синих глазах которой вдруг зародились огоньки хитрого плана.
– Ладно, я согласна.
– Ого, как быстро! Речь не о ЗАГСе, если что! – смеялся впечатлённый следак.
– Но, только при одном безоговорочном условии. – гнула она свою линию, не обращая внимания на стёб.
– Не беспокойтесь, Евангелина, никаких камер и экзаменов, с теледурилками мы и сами больше не связываемся.
– Не в этом дело. Аркадий, вы даже не представляете какой аванс я с вас потребую за своё содействие… – пролепетала она в трубку, широко улыбаясь.
От чего динамик мобильного раскашлялся голосом решимого борца с преступностью, который сторонился своего нелюбимого имени, заменяя на лаконичное и современное «Арчи» для ближнего круга, либо фамилией для остальных.
– Страшно представить пределы проблем и фантазий наших малолетних колдунов. – парировал московский сыщик, заразившийся азартным настроем странной особы. – Излагайте своё интригующее условие.
– Не-а, я предлагаю пари вслепую. Соглашаетесь прямо сейчас оказать мне одну услугу, тогда я берусь за любое ваше задание.
– Что за торг?! А если… – осмотрительно замялся Горский, деловито огрубляя голос, но зараза по ту сторону эфира была непреклонна.
– Или я сейчас отключаюсь и мчусь по своим безотлагательным делам. Адьё!
– Х-хорошо, хорошо, согласен! – вымученно выпалил молодой сыщик, чертыхнувшись и прошипев в сторону сожаление о том, что не поехал к колдуну Мактубу.
– Класс! Замётано! Только, если вы приехали не на маршрутке, – шутила в ответ довольная девушка, – Подъезжайте к первому подъезду дома №87, к четвёртому корпусу, чтобы я видела вашего железного рысака. Сейчас я спущусь, и мы возьмем курс на Шереметьево. Кстати, как там с пробками на Дмитровке и вашим синим ведёрком? – бодро заявила она, подливая масло в огонь гневно краснеющего следователя, и насыпая корм белому коту. Дерзкий ультиматум шёл вразрез с планами карьериста, которому было поручено молниеносно и тихо разобраться в частном деле ограбления чиновничьего особняка. Без помощи человека с паранормальными способностями в таких условиях было не обойтись, и потому с утра капитан, нацеливающийся на майорскую звезду, намеревался брать курс в совершенно другом Рублево-Рижского направлении.
Но судьба распорядилась иначе, и через пару минут следователь мчал внештатницу на своём чёрном «Форде» по Дмитровскому шоссе. Пробок на нем в тот будний день не наблюдалось, но движение было столь интенсивное, а волнение опаздывающей спутницы таким сильным, что капитан все же воспользовался своими следовательскими преимуществами над остальными гонщиками трассы. На крыше чёрного «болида» взвыла сирена проблескового маячка, и с ней поутихла истерия Евангелины.
Теперь она сканировала породистый профиль своего извозчика, удачно заменившего какого-нибудь нерасторопного и алчного таксиста, от чего у несчастного непроизвольно подёргивались желваки. На съёмках он, как юрист третьего класса, был закован в строгий синий мундир и гладко причёсан. А во внеурочное время, вероломно носил джинсы и любимое чёрное пальто с поднятым воротом. Чёрные, как смоль, волосы его теперь непокорно вихрились, а в правом ухе поблескивало золотое колечко, на изящной гравировке которого прозорливая пассажирка прочла многообещающее «Victoria».
– Если бы мы с вами были сейчас на скачках, я бы стопудово поставила на вас, Аркадий! – не то с восхищением, не то с издёвкой в голосе вдруг сказала девчонка, и густые брови вороного фаворита удивлённо взлетели.
– Это полагается счесть за комплимент? – усмехаясь, спросил Горский. Самоуверенный красавец по определению не привык смущаться, особенно в общении со слащавыми студентками, но в тот исключительный день его застигало это непривычное чувство уже второй раз. – Где-то слышал, что дети-индиго не такие, как все, но не думал, что настолько.
– Вы тоже, нетипичный такой следователь… – расквиталась с оппонентом прямолинейная девушка, обводя выразительными глазами весь нуар его облика.
– Да, я атипичный. У меня даже в личном деле и в корочках написано «атипичный следователь», – ухмыляясь, мужчина на всякий случай свободной рукой раскрыл своё красное удостоверение с вполне стандартными данными. – Но всё равно, благодарю за доверие, и-го-го. Кстати, можно просто Арчи и «на ты», раз уж ставки сделаны. Ок?
– Хорошо, Арчи. – деланно согласилась она, – А, можно узнать, почему твой жребий часом ранее пал на меня, а не на грозу всех телемагов Мактуба, которого в победителя вывели? Гонорар запросил?
– Не в деньгах дело…
– А в их количестве, я так и поняла. – съязвила Евангелина, и брюнет максимально вдавил педаль газа, удачно завершив слалом между последними возмущенными конкурентами на своем пути, которых он вполголоса отправил через некий лес, изобилующий эротическими развлечениями. С победоносным видом Горский вырвался вперёд кавалькады машин, конца которой, казалось, не существует. Нежданно-негаданно, каприз ясновидящей обернулся истинным удовольствием для закоренелого любителя стрит-рейсинга. Только мозг сверлил загадочный мотив экстренной поездки в аэропорт, который интриганка отказалась оглашать. – Просто я больше не претендую на славу после того позора на шоу… – через паузу открылась она.
– Да ладно, твой баттл вырезали подчистую, как опухоль. Наша секретарша, как раз на днях выпуск этот в интернете показывала.
– Опухоль… – с недоумённой усмешкой повторила Евангелина и покачала головой. Атипичной у следователя была не только наружность, но и манера общения. – Плюсую вашему, то есть, твоему красноречию.
– Поверь мне, это я ещё сдерживаю всю широту своего таланта – отголоски МУРовского прошлого. В общем, я и отжёг глаголом об эксперименте своим коллегам. Пацаны из нашего отдела тогда, ради интереса, пробили по базам того муд… В смысле, того парня, на которого ты всех собак по поводу баксов спустила. – спутанно пояснил Горский, глянув поверх солнцезащитных очков в сторону девушки, увлечённо пишущей что-то в своём блокноте. Она набрасывала фрагментарный, но очень важный синопсис последнего сновидения, поскольку наловчилась использовать царство Морфея, как основной плацдарм для своей сакральной деятельности, а сны, как материал, в особенности, если их замысловатую мистику окрашивали фирменные бабочки цвета «индиго». – Короче, дело о краже штуки баксов у бабки-процентщицы мой старший коллега уже подшивает в общую папку виновника торжества. Племянничек проходит по одной небезынтересной ориентировке. На новогодних каникулах набедокурил в Мытищах, наркотой сыпал налево и направо, а затем на бабки у местного авторитета, естественно и попал. Повезло у одинокой тётки своей затихариться. А там полный «олл инклюзив»: у беззаветно любящей засранца старушки катаракта на оба глаза и стопка открыток с американскими президентами в серванте. А борзый какой! Нет, чтоб слинять перед приездом шапито с магами и чародеями.
– Ну-ну, – задумчиво отвечала одарённая пассажирка, складывая короткие мемуары в сумку, – Он так же подумал, и не стал никуда линять. Просто в детстве любил ходить с тётушкой в цирк. Теперь будет осмотрительнее со всякими там «клоунами» и «шарлатанами». Да, Арчи?
Горский вновь раскатисто рассмеялся и, преодолев, очередной вираж подмосковного хай-вея, ловко поймал зубами сигарету из пустеющей пачки, а следом пронзительный взгляд спутницы. И неожиданно для самого себя вернул пожеванную отдушину обратно в «патронник».
– Ага, племянничек уверовал в потустороннее по самое «не хочу». Да, что там… Мы всем отделом так уверовали в настоящих джедаев, что вот решили завербовать тебя к себе, как внештатницу. Шеф как раз один заколдованный домик с привидениями подкинул.
– Я не джедай, а просто индивид-индиго. – со смущённой улыбкой уточнила студентка философского факультета, а в глазах у неё уже блестело следовательское любопытство. – А поподробнее про домик можно?
И атипичный следователь изложил протокольный рассказ о том, как на днях некие призрачные домушники умудрились обчистить таунхаус любовницы одного замминистра. Во время недельного отсутствия рафинированной дамы сердца из трёхэтажного домовладения пропал сейф вместе с неприлично дорогим содержимым. Испарились и все дамские драгоценности, припрятанные даже в интимном белье бывшей топ-модели. В том самом белье следственным органам рыться, в поисках невидимых злоумышленников, разрешалось только с полуприкрытыми глазами и ртом.
– Дом был на сигналке вневедомственной охраны, которых не потревожило ни единым муравьиным шорохом, и на внешних камерах за неделю всё чисто, как в декларации о доходах самого замминистра Когановича. В материалах дознания глухо: все камеры исправны, плёнки подлинные и в полном объеме, никаких улик вторжения в дом нет. У потерпевшей и небольшого круга посетителей, равно как и у мажористых соседей, такое безупречное алиби, что аж тошно. Чиновник, который, как-бы официально не знаком с ограбленной девицей, уже дал добро на детектор лжи. Типа содержанка сама себя грабанула, чтобы использовать важные бумаги, хранившиеся в сейфе в корыстных целях. И там ровно, как…
– Как на кардиограмме мертвеца? – подхватила ассоциативный юморок следователя девушка, и докладчик удручённо тряхнул шевелюрой. – Круто! Я хочу приступить к расследованию прямо сейчас. Поворачивай к Рублёвке, я передумала валить из страны! – капитан посмотрел на спутницу, как на сумасшедшую, и она впервые раскованно рассмеялась, – Да шучу я, едем дальше.
– Так, отставить команды, рядовая Евангелина! Зачем мы туда вообще едем, чёрт возьми?! – вспылил покрасневший следователь, признававший только свои шутки.
– Можете называть меня просто, Ангелой, товарищ капитан.
– Как Меркель, что ли?
– Никак нет, товарищ капитан. Как посланницу небес. А фрау Меркель у нас теперь никто приличным словами не называет, – Горский с улыбкой кивнул, и градус негодования его пошёл на убыль. А незаурядная рядовая продолжила ироничный рапорт: – Настоящим докладываю: к международному терминалу, мы едем встречать моего брата Леонарда Стелера. Следует прямым рейсом из Берлина, где проходил годовую практику на производстве собственного отца, россиянина немецкого происхождения Юрия Стелера. Морально устойчивы, в порочащих связях не замечены.
– Ясно, – махнул рукой смеющийся сыщик, подруливая к выглаженному предместью аэропорта. – Значит, встречаем второго посланника небес из Штази. Что же я, дурак, сразу в Ангеле Стелер шпионку то не разглядел?! Всё, теперь поворачиваю на Лубянку!
Ловкий гонщик всё же свернул, но только на подъездную трассу и, пощурившись на бликующий аэровокзал и белоснежные самолеты, девушка в волнении начала набирать номер Лео. После пятиминутного ожидания из недр аэропорта в толще рассеянного пассажиропотока вынырнул он. Несмотря на такое громоздкое «импортное» имя, к Ангеле устремился вовсе не почтенный профессор в сером костюме и очках, а солнечный парень лет двадцати, названный в честь выдающегося немецкого математика Леонарда Эйлера, который в своё время бился над загадкой семи мостов ныне российского эксклава.
Она, задорно рассмеявшись, стремглав бросилась к брату и бросилась ему на шею. Потрясающе похожие родственники осветились счастливым смехом, безмятежно закружились в объятиях, и можно было подумать, что они тосковали друг без друга целую вечность. Но брутальный страж порядка не любил мелодрам и выговоров от начальства, потому в нетерпении выскочил из «Форда» и зычно поторопил сладкую парочку.
– Гутен таг! Обмен шпионами произведён?! Тогда живо в машину, нас ждут великие дела! – скомандовал он. Именно за эту самую зычность и решимость повышенный до небес ГСУ шеф когда-то перетянул в свою новую команду подающего надежды следователя, и часто делегировал везунчика держать ответ перед журналистами вместе с пресс-службой.
Высоченный и крепкий детектив удивился нежным отношениям прямых конкурентов за наследство. Ещё более удивился он тяжести неподъемных чемоданов, которыми русско-немецкий промышленник снабдил сына. Недоверчиво сверкая очами, Арчи размышлял категориями истинного сыщика, специализирующегося на финансовых преступлениях, а парочка на заднем сидении мило ворковала обо всём на свете.
Их консервативный отец, когда-то перевёзший свою зарождающуюся ячейку общества из Калининграда в Москву, а потом всё же вернувшийся на историческую родину, год назад вознамерился сделать из маминого сыночка и тусовочного шалопая настоящего мужчину. Решено это было, когда синеглазый, как и Ангела, ребёнок взгромоздил на переполненную чашу отцовского терпения диплом психолога.
Следователь отметил, поглядывая на своих пассажиров в зеркало дальнего вида, что статный блондин похож на немца куда больше, чем его хрупкая сестра. Из обрывков их интимной болтовни, опытный Шерлок Холмс за пару мгновений составил полное досье на необычное семейство и каждого из его членов в отдельности. И тогда, перехватив крамольные мысли капитана юстиции, ясновидящая почти беззвучно, в самое братское ухо затарахтела о специфике дальнейших планов на день. Лишь бы у Лео не возник культурный шок, когда сестричка удалится в фешенебельный особняк, дабы «расплатиться за трансфер» из Шереметьево в Первопрестольную. Горский ещё разок неприлично громко усмехнулся тому, что девчонка называет изрядно подросшего брата Лёликом и, насупившись, начал мысленную подготовку к своему дедуктивному поиску призрачных грабителей.
Всего несколько стремительных виражей за пределами кольца и вдали уже запестрела шикарная экосистема с лоскутным ковром дорогостоящих строений, выросших в той добровольной рекреации богачей, словно ядовитые грибы после беспощадного дождя российской демократизации. Но принципиальный следователь видел в её помпезных лотах лишь стопки нераскрытых, приостановленных или же так и невозбуждённых уголовных дел. Подкреплял он свой императив не только профессиональным опытом, но и актуальным во все времена измышлением Карла Маркса о том, что в основе любого богатства непременно лежит преступление.
Формально, зарёванная хозяйка трети таунхауса с бассейном на крыше и внушительным участком, получила в пользование это недвижимое состояние невинным путём. Оно явилось подарком загадочного волшебника, ловкой манипуляцией рук и документов преобразовывающего общее в частное. Волшебник по известным причинам на втором следственном эксперименте в жизни Ангелы отсутствовал.
С первого вдоха атмосферы роскошно обставленной гостиной и беглого взгляда на глянцевую блондинку в огромных затемнённых очках, внештатница ощутила её непричастность к ограблению собственного воздушного замка. В ухоженной голове молодой женщины, которая утомлённо представилась Катриной, роились горькие мысли о том, что «старый хрыч» таким подлым образом подставил её с помощью своей охраны, чтобы избавиться от надоевшей куклы, а заодно отнять все подаренные побрякушки.
– Интересно, а если Катрину под давлением всё-таки признают виновной в этом бреде, то особняк достанется обратно дарителю или? – Ангела решилась поделиться с Горским своей первой версией, рождённой от подслушанных мыслей. И матёрый сыскарь, каковым Аркадий себя ощущал даже в абсолютно глухом деле, ухмыльнулся логике внештатницы, но для порядка решил осадить:
– Или! Тихо, шпионка Стелер, иначе вас разоблачат, – низко пробубнел он в свой поднятый воротник, – Все гипотезы обсудим за кадром, а пока впитывай ауру или, как там у вас, индивидов.
Далее черноволосый наглец примостился на белом диване рядом с потерпевшей и по совместительству подозреваемой. Беззастенчиво поглядывая на длинные ноги и глубокое декольте, Арчи затянул с ней вкрадчивую беседу. Допросы и пытки в частном деле вроде бы исключались. Но вот. На лице гламурной содержанки, драматично заломившей свои руки, заблестел лёгкий весенний дождик. Это неискоренимое МУРовское прошлое!
– Что ж, – уныло развёл руками молодой важняк, впервые назначенный старшим группы, – тогда завтра беседовать будем в управлении под протокол. В установленном порядке допрошены будут и прочие члены вашего окружения, – Горский многозначительно изогнул бровь, – и не исключено, что сразу после этого вас и вашего инструктора по фитнесу, которого в день отъезда на Гоа видели соседи напротив, можно будет взять под стражу, не отходя от кассы, так сказать.
– Что?! Меня ограбили, а я ещё и виновата! – вскочив с дивана, навзрыд закричала списанная гейша. – Вы и так мне уже эту бумажку о невыезде выписали! Старый козёл приказал, да?! А если завтра он прикажет меня псам своим охотничьим бросить, выполните? Шакалы!
– Успокойтесь, гражданка! – гаркнул в духе своего прошлого следователь, чьё лицо, как и лица оперативников и криминалиста, повторно изучавших место преступления, от обиды мигом приобрели ту самую звериную жёсткость. – Или сегодня же поедите в «солярий» Матросской тишины, сорванные связки и нервы подлечивать! А там вас…
– Аркадий! – наконец-то решилась влезть в привычную сцену ментовских будней дилетантка с голубыми чётками в руках. Ясновидящая сумела мысленно отстраниться от посторонних разговоров и бессодержательных фантомов, чтобы уловить низкие регистры тёмных дел. То, что одарённая личность с детства по-простому обозначало «криминальным чувством» срабатывало в районе неприметной запертой комнаты, но она не знала, как на людях обратиться к своему неоднозначному компаньону. Тот бросил свою психологическую дичь в покое и мгновенно переключил внимание на Ангелу. Приблизившись, Горский наклонился и попросил, как можно тише изложить свои мысли.
– Парни! – крикнул он помощников спустя минуты нервных перешёптываний, – Эту каморку осматривали? Что там за дверью?
– Ясень пень, – живо откликнулся энергичный оперативник Юрков, – Каждый угол здесь обнюхали.
– Там прачечная наша! – вступила в права хозяйка дома, тщательно утирая высохшие слёзки, которые ещё отражались в претензионном голосе. – И болгарки там, которой сейф вырезали, быть не может.
– Ага! – подмигнул коллегам следак, – Заметьте, болгарку на месте преступления никто не упоминал. Оформляем чистуху!
Брутал с чёрной папкой под локтем издевательски рассмеялся, получил от гламурной блондинки приглушённое оскорбление, и тайная комната с хозяйским бельём и развешанными простынями была вскрыта. К удивлению сыщиков, пытливые физиономии которых, обрамляли дверной проём, служитель юстиции первой впустил во тьму, благоухающую парфюмерными отдушками, новую сотрудницу. За спиной Ангелы, крадущейся по подсобке с осторожностью кошки, недовольно зашипели мужские голоса, а потом молодой опер гулко протянул:
– У-хух-х, сейчас появится Кентерберийское приведение… – но был урезонен Горским, неожиданно для себя полюбившим экстрасенсорные опыты.
На середине тёмной комнатки под сердцем у девушки взвыло ощущение неприятного «дежа-вю». Зловещее эхо утреннего кошмара окутало с ног до головы, и на секунду показалось, что на полу сверкнули знакомые сине-фиолетовые мотыльки, но быстро погасли. Девушка подумала, что выронила из внезапно ослабших рук свои магические бусы из бирюзы и лазурита. Присев за ними на корточки, она вдруг нащупала в полу выступающий квадрат. Под проворными пальчиками крышка поддалась, но отвориться полностью ей что-то не позволяло.
– Ну что там? – нетерпеливо осведомился азартный охотник в погонах и, присоединившись к лозоходству в потёмках, решительно рванул дверцу в полу на себя.
– Серый, подсвети! – торжественно скомандовал он своему давнему другу и муровскому сослуживцу Юркову, который быстро высветил в глубине узкой комнатки со стиральными машинами «Малдера и Скалли», склонившихся над входом в подвал. – Ларчик просто открывался! А говорили, что всё тут обнюхали, засранцы…
– Ёпти-топти! – высказал своё коронное удивление Сергей, также выявив из подземной тьмы внутренности старого подвала со следами свежего погрома. Соседская стена подвального помещения была изуродована зияющей дырой, которую с другой стороны стыдливо прикрывал лист брезента. – Ну чего, Горец, состав на лицо?! Ограбление со взломом. Как полезно, однако копаться в чужом белье. Правда нам, помнится, запретили усердствовать в этом деле, потому и прощёлкали лаз в прачечной.
На шумные восхищения и глумливый смех подбежала взволнованная Катрина, уже не боявшаяся показать всему свету не накрашенные глаза, а индиговая дигерша, превратив бусы в фенечку для головы с кристалликом в центре лба, собралась лезть дальше, в самые глубины чужого дела, куда вела деревянная лесенка.
– Так, отставить! Девочкам в катакомбах не место. – продолжал командовать профессионал, снимая чёрное пальто. – Уведите их, от греха. Сам полезу, тут может быть опасно.
– Братан, давай всё-таки я в этот лабиринт Минотавра полезу. – предложил бесстрашный опер, – Тебя мне наш Генералиссимус не простит, ежели чего. К тому же я у нас во Владике все форты шпаной облазил, в любом лабиринте с любым зверьём разберусь. Я ж фартовый!
Убедившись, что пожилой криминалист галантно вывел дам из комнаты, где запоздало догадался включить свет, понтоватый сыщик согласился с доводами друга исключительно из-за своих «мощных плечей», не совпадающих с размерами потайного хода. Мелкий парень в считанные мгновения совершил спуск в таинственное подземелье, откуда несло терпкой сыростью с примесью характерных ароматов стройматериалов.
– Ё-ёп-ти… – раздался из адской бездны его далёкий возглас спустя томильные минуты ожидания. – Горец, да тут такое, что ни словами сказать…
– Что там? Фартовый, не томи! – агонизировал побагровевший сыщик. Одним плечом и головой он торчал из облупленного потолка подвала, разнесённого неизвестными вандалами. Спустя мгновение из пробитой стены соседского подвала, брезент с которой оперативник, не колеблясь, сорвал, показался побледневший опер. Он картинно подбрасывал вверх, словно теннисный мячик, какой-то чёрный обугленный клубок. – Что за чёрт?! – пылко, но пока непонимающе спросил Горский, решив всеми силами протиснуться целиком в дверцу, словно рассчитанную на пигмеев.
– Не знаю, не представился. – беззаботно прикалывался Юрков. И почти под нос пытливому следователю была услужливо подсунута мумифицированного голова африканца. – Чернослив заказывали?