ГЛАВА I
БРОНЗОВЫЙ ВЕК ПРИМОРЬЯ (Синегайская культура)
В археологии Уссурийского края – Приморья и Приамурья бронзовый век неоднократно то признавался, то отрицался. Достаточно полную сводку высказываний по данному вопросу привел А.П.Деревянко3. Тем не менее уже в 1953 г. А.П. Окладников пришел к выводу о существовании в Приморье периода раннего металла и указал источники металла в карасукских и татарских памятниках Сибири и Забайкалья4. Г.И. Андреев датировал XI–XII веками, эпохой бронзы, Зайсановку – на основании веcьма отдаленных аналогий меандрового орнамента с узорами иньской бронзы и по общему облику культуры5. Выводы первых последователей подтвердились: Приамурье и Приморье не были исключением среди континентальных районов Евразии, они прошли стадию бронзового века при бесспорном влиянии степных культур Евразии.
Ключом к решению вопроса, был ли на Дальнем Востоке бронзовый век, стало изучение памятников археологической культуры которую сейчас принято называть по опорному памятнику синегайской. Впервые поселения новой культуры открыл и частично раскопал в 1958 г. А.П. Окладников на сопке у пади Харинской, недалеко от оз. Ханка6. Тогда же им было открыто поселение у о. Рубиновка, вблизи Харинской, а в следующем сезоне раскопано одно жилище в Кировском (в черте г. Артема). В 1968 открыто и в 1969–72 гг. полностью раскопано поселение той же культуры у о. Синий Гай (слой Синий Гай III). Все известные материалы по культуре получены из трех раскопов на поселениях: Харинское – 5 жилищ, Кировское – 1, Синий Гай – 17 жилищ и межжилищное пространство.
Поселения, жилища. Харинская и Синий Гай расположены на высоких, до 120 м над долиной, и труднодоступных холмах с крутыми, местами обрывистыми склонами, два других поселения – на низких террасах. Три памятника находятся вблизи оз. Ханка, Кировское – у побережья Японского моря, недалеко от Владивостока. Все раскопанные жилица имели углубленные основания.
В Кировском дом был прямоугольным, 9×8 м, углы плавно округлены, сохранившаяся высота земляных стенок – до 30 см. На местах, где стояли деревянные столбы, обнаружены ямы, диаметр их достигал 40 см, но чаще составлял около 20 см, глубина – от 10 до 75 см. Располагались ямы вдоль стен, с внутренней и внешней стороны, и внутри дома, примерно в полутора метрах от стен. Несколько столбов группировалось вокруг очага, в центре. Весь пол был покрыт черным углистым слоем, попадались крупные куски древесного угля. Полоса особенно червой земли шла вдоль стен. В этой полосе найдены почти все сосуды и основная часть находок. Вещи располагались группами, в каждой из которых было несколько сосудов, зернотерка и 1–2 куранта к ней, топоры, тесла, пряслица. Две таких группы помещались рядом, вдоль северной стены, третья – у южной, четвертая – у восточной. Всего в жилице найдено более 30 крупных сосудов, 12 топоров и тесел, 5 зернотерок 8 курантов, камень с лунками – часть прибора для добывания огня (?), наконечника стрел, рыболовные грузила, точила, пряслица, грубо выполненная из глины фигурка животного. В двух сосудах сохранилась обугленная губчатая масса с отпечатками зерен Setaria italica – мелкого проса, чумизы7.
Рис. 1. Поселение Синий Гай, слой III 1–5, 12, 15, 23, 25, 29,. 31 – керамика; 6–11, 19 – бронза; 16, 18, 24, 28, 30, 32 – кость; 20–22, 33 – камень; 17, 34 – эмалевый слой кабаньего клыка; 28 – клык марала; 35 – план поселения
Рис. 2. Поселение Синий Гай, слой III 1–6, 10, 12–14, 19, 21 – кость; 9 – рог; 15–18, 20 – камень
Харинское поселение с единственной доступной для нападения стороны защищал ров шириной более двух метров. Пять paскопанных жилиц располагались в один ряд на расстоянии 1–1,5 м друг oт друга, основания их были углублены на 40–60 см, по сторонам котлованов лежали, иногда в 1–2 ряда, каменные плиты и крупные камни. На полу вдоль стен и на стенах котлованов имелись ямы диаметром 15–20 см, в первом жилище таких ям было 14. В центре каждого дома по углам прямоугольника, внутри которого находился очаг, были 4 ямы. Очаги представляли собой четырехугольные ямы (в одном случае – треугольная) со стенками, облицованными каменными плитами, черепками или обмазанными глиной. Вдоль стен прослеживаются полосы сгоревшего дерева шириной более метра. Жилица имели прямоугольную, квадратную или овальную форму, размеры их 7,4x5,5 м, 5x5 м, площадь от 25 до 40 м2.
В Синем Гае дома верхнего слоя варьируют как по площади (от 8до 165 м2), так и по очертаниям, форма дома здесь, как и в предшествующее неолитическое время, определялась очертаниями расчищенных среди камней площадок. Самая крупная из них (жилице № 2) вытянулась с северо-запада на юго-восток, выступы скал надежно укрывали жилище от холодных северных ветров, с юго-запада площадка была открытой, ниже шел крутой спуск в долину. В ясную погоду с вершины холма открывался обзор на десятки километров окрест: от подножия Сихотэ-Алиня до просторов Ханки. Следы деревянных столбов и очагов на каменистом ложе домов не видны. Площадки жилищ часто примыкают вплотную друг к другу, определение границ каждого дома и общего их числа – 17 – достаточно условно; но были и отдельные небольшие жилища (№ 7, 17). В жилице № 23 помещалась мастерская костореза, в ней найдены 5 тысяч обрезков кости и рога, десятки целых предметов и заготовок. Отдельные орудии труда и сосуды лежали между домами, некоторые были как будто специально воткнуты в щели среди камней.
Бронзовые вещи. В Синем Гае найдены 21 предмет из бронзы, а также несколько костей, пропитанных окисями меди. Среди находок вогнутообушковые ножи: один – целый, с черенком для насадки рукояти и крючкообразно отогнутым концом («хвостатый»), два ножа с отломанными ручками или черенком, и конец клинка такого же ножа. Найдены 6 полушарных бляшек – пуговиц с петелькой на вогнутой стороне, 4 парных и одна тройная бляшка – все плоские, крючок, обломок наконечника стрелы (?) – плоский, с двумя жальцами, а также пластина 6×3 см, с просверленным отверстием (обломок крупного ножа?), две узких массивных пластинки, обломки каких-то предметов. Пять бронзовых предметов найдены в самом крупном жилище № 2, остальные довольно равномерно рассеяны по площади раскопа.
Все поддающиеся определению бронзовые предметы из Синего Гая принадлежат к числу изделий карасукского типа. Находки карасукских бронз в культурном слое поселения, в жилищах очень редки, в Приморье они вообще сделаны впервые. В Харинской найдены две каменные реплики бронзовых вещей; наконечник копья и полушарная бляшка.
Датировку комплекса определяют ножи. Ближайшие аналогии синегайским «хвостатым» ножам есть в ордосских бронзах, в «каменных ящиках» Маньчжурии, во внутренней Монголии и в Гоби8, т.е. в юго-восточном степном ареале карасукских бронз. Есть вогнутообушковые ножи в Сибири, Забайкалье, Китае, но настоящие «хвостатые», с крючкообразно загнутым концом клинка, локализуются между Ордосом и Приморьем. Время бытования «хвостатых» ножей в общих границах карасукской хронологии (XIII-VIII вв. до н.э.) не уточняется, но в целом более поздний характер степных бронз отмечают все исследователи.
Бронзовые бляшки бытовали с андроновского времени, в течение всего карасукского, а полушарные пуговицы – и позднее. Ближайшие аналогии синегайским – уплощенные парные и тройные, полушарные и с орнаментальными черточками до краю есть в «каменных ящиках Маньчжурии. Здесь есть и близкие формы керамики» каменных орудий и украшений. Наиболее вероятная дата бронзовых вещей и всего верхнего слоя Синего Гая – Х-VIII вв. до н.э.
Оружие. В жилищах Синего Гая, в косторезной мастерской и погребениях животных собрана коллекция изделий из кости, роге, камня, среди которых выделяется серия предметов вооружения: роговые и костяные накладки луков и костяные крепления для тетивы, панцирные пластины, наконечники стрел и кинжалы. Из шифера делали шлифованные наконечники копий и стрел, из гранита – навершия булав.
Древнейшие сложные луки с костяными накладками обнаружены в серовских неолитических могильниках III тыс. до н.э. на Ангаре. Б.А. Литвинский полагает, что сложносоставной лук появился в «сибирско-монгольских степях. Ф. Бергман связал его происхождение с Центральной Азией, А.П. Окладников предложил называть лук с несколькими накладкам «луком «центральноазиатского типа»9. Со сложносоставным луком центральноазиатского региона связано происхождение скифского лука. Находки в Синем Гае означают, что Приханкайская равнина является восточным дериватом обширной зоны, где происходило в бронзовом веке формирование дальнобойного лука.
Защитный доспех представлен в Синем Гае серией костяных панцирных пластин. Такие пластины нашивались, вероятно, сухожилиями на кожаную основу, изготовлены они из реберных костей, отполированы, снабжены отверстиями по краям, крепили их горизонтально, вплотную одна к другой. В жилище № 4 найдены сотни фрагментов панциря, украшенного меандровым резным орнаментом и крестообразными фигурами в овалах, в жилище «№ 26 – две пластины с гравированным сложнейшим орнаментом и короткие, вертикально крепившиеся пластины нижней части панциря. Есть также фигурные пластины – украшения. В погребении свиньи обнаружен набор панцирных пластин без орнамента. Костяные пластины использовались в Приморье и Приамурье еще в I тыс. н.э. и служили достаточной защитой от костяных, каменных и деревянных наконечников стрел.
Самыми распространенными были короткие (1–4 см) шиферные наконечники: шлифованные, плоские или ромбовидные в поперечном сечении, листовидные или вытянутые; есть экземпляры с жальцами – боевые наконечники. Костяные наконечники крупнее и тяжелее – до 10 см длиной, игловидные и черешковые, с треугольным уплощенным пером. Стрелы снабжались хвостовым упором в виде костяной пластины с основанием типа «ласточкин хвост».
Костяные кинжалы (длина до 24 см) различаются по форме рукояти: 1) с выступами, обозначающими перекрестье; 2) с пазом, отделяющим рукоять от клинка; 3) с рукоятью из части эпифиза, в виде шляпки гвоздя. Все указанные типы рукоятей имеют отдаленное сходство с навершиями карасукских бронзовых кинжалов. Клинки у кинжалов круглые с сечении о остро заточенным концом – это колющее ручное оружие.
Шиферные клинки Синего Гая – листовидные; с прямым основанием, плоским шестигранным в сечении насадом и утолщенным ромбовидным в поперечнике острием. В Харинской найдена имитация в шифере втульчатого наконечника копья с листовидным пером, центральном жилкой и овальным в сечении черешком. По сторонам центральной жилки с обеих сторон пера прошлифованы неглубокие канавки.
Орудия труда. Шиферные ножи можно подразделить на две основные группы: с рукоятью и полулунные. В первой группе есть ножи со скошенным лезвием, прямой спинкой, клинок плавно соединен с короткой рукоятью. Крупные ножи такого типа удобны при разделке рыбы, для чего они, вероятно, и предназначались. Второй тип ножей первой группы: небольшие, с четким уступом, отделяющим ручку от прямого лезвия, конец округлен. В Харинской найден один серп о вогнутым лезвием, многократно перетачивавшимся, с короткой узкой ручкой. В культурах Восточной Азии к серпам или жатвенным ножам относятся ножи второй группы. В синегайских поселениях полулунных кожей немного: три в Харинской один в Кировском, два – в Синем Гае. Один из ножей в Харинской имел отверстие для крепления рукояти-накладки, другому была придана форма рыбы. НОЖ, подобранный на пашне в Кировском, имел по бокам желобки, подобные ножи принадлежат к числу древнейших в неолите восточной Азии. Каменные жатвенные ножи бытовали в Китае, Корее, Японии на протяжении всего бронзового и раннего железного века, а на Тайване, у аборигенов, говорящих на малайско-полинезийских языках, доживают до XIX–XX вв.
Ножи с рукоятью, отделенной уступом от лезвия, сопоставляются с карасукскими бронзовыми, возможно, они появились как подражания в карасукское время, но указать точно прототипы нельзя, поэтому датирующее значение таких находок невелико. Кроме жатвенных ножей, к орудиям земледелия можно отнести зернотерки, куранты, песты и каменный лемех (?). Зернотерки имелись практически в каждом жилище, еще многочисленней – куранты: сегментовидные, а в Харинской, кроме того, широкие ладьевидные. В Харинской, в доме № 1 найден крупный тяжелый предмет из камня, листовидной формы с характерной зашлифованной поверхностью у острия. В археологической литературе давно известны эти оригинальные каменные изделия. Впервые описал и определил их как земледельческие орудия-лемехи Э. Лисан. Эти орудия имеют устойчивую и характерную форму с широким параболлоидным или узким острым лезвием и суженным или косо срезанным насадом. Поверхность в одних случаях оббита, в других сплошь заполирована, Э. Лисан отметил на них характерные для лемеха следы работы. Длина изделий 30–45 см, ширина 15–18 см. Судя по весу и исключительно большим размерам, они не могли служить мотыгами, к тому же каменных мотыг в синегайских поселениях вообще нет. Корейские археологи нашли 30 таких лемехов в поселении Дитапли, у г. Саривон, в провинции Хванхэ, там же найдены каменные серпы, зернотерки и обугленные зерна двух видов проса, хранившиеся в горшке с характерным гребенчато-елочным узором.10
Рубящие орудия из камня; топоры, тесла, долота, стамески – многочисленны и разнообразны по типам и размерам. Есть массивные овальные в поперечнике топоры с выпуклым лезвием; уплощенные, линзовидные в сечении с широким лезвием и узким обушком; плоские отполированные топорики и тесла о четкими гранями (прямоугольные в сечении, сделанные из голубоватой яшмы, они удивительно красивы), узкие прямоугольные в сечении долота, миниатюрные стамески. В целом эта группа орудий сочетает формы предшествующей неолитической эпохи и янковской культуры раннего железного века.
Терочникам и оселкам, с отверстием для подвешивания к поясу, синегайцы придавали четкие геометрические формы: сегмента, куба, параллелепипеда, пирамиды. Для обработки камня служили шиферные пилы, отбойники (последние часто делали из подобранных неолитических тесел).
В жилищах Синего Гая и в Кировском встречаются обсидиановые скребки, они могли попасть в заполнение из подстилающего неолитического слоя, но вполне вероятна утилизация и вторичное использование скребков, а может быть, их делали и в бронзовом веке.
Синий Гай дал коллекцию орудий из кости и рога: иголки, шилья, рыболовные крючки, роговые муфты для крепления орудий, костяные орнаментированные муфты или обоймы. Из подтесанных на конце рогов косуль делали небольшие кирки или наконечники для лыжных палок, совершенно такими же наконечниками пользовались удегейцы.
Глиняные грузики для веретен (пряслица) есть во всех жилищах, самая популярная форма: – перевернутая шляпка гриба на короткой ножке, т.е. невысокий полый конус и цилиндрическая шейка. Есть более массивные грузики, большинство их неорнаментировано. Иногда пряслице украшалось орнаментом в виде концентрических окружностей из ямок-наколов.
Керамика синегайской культуры заметно выделяется на фоне как предшествующих, так и последующих культур Приморья и Приамурья. К ее особенностям можно отнести абсолютное преобладание гладкой не орнаментированной посуды с шероховатой налощенной поверхностью, хотя есть сосуды с орнаментом и лощением. Вторая особенность – распространение «бомбовидных» сосудов с выпуклым, иногда биконическим, туловом, диаметр которого, примерно равен высоте сосуда, с узкой горловиной и короткой вертикальной шейкой. В предшествующих культурах, за одним-двумя исключениями, подобный тип посуды неизвестен. В янковокой культуре широко распространяются крупные сосуды – хранилища с шейкой, но более вытянутые; в синегайльской – сосуды с шейкой и соотношением диаметра-высоты 1:1,5; 1:2 составляют вторую, массовую категорию сосудов самых разных размеров: от небольших горшочков до крупных амфоровидных ваз. Третий и четвертый типы – высокие (до 60 см) горшки с плавно профилированным туловом, суженной горловиной и едва намеченной шейкой и чаши-пиалы широко распространены в культурах Приморья III–I тыс. до н.э.
Вся керамика лепная, плоскодонная, красного, серого, желтого цвета, стенки плотные, тонкие (от 2 до 8 мм), глина хорошо отмучена, без крупных примесей. Венчики сосудов отогнуты под углом 45–90°, у чаш – прямые или вогнутые. В Харинской и Кировском есть сосуды с нарядным ярко-красным или черным покрытием и лощением, с росписью коричневой или черной краской. Краской наносился орнамент в виде параллельных полосок. Отдельные сосуды украшены прочерченным желобком, налепным валиком. В Харинской и Синем Гае найдены сосуды с орнаментальными поясами. Простейшие ямки-наколы и прочерки острой палочкой образуют треугольники, элементы вертикального зигзага, параллельные полосы. Орнамент всегда расположен в верхней части сосуда, на плечиках тулова, обычно сочетается с лощением. Встречаются чаши с ручками-ушками и кольцевидным поддоном.
В Харинской найдены небольшие чашечки с носиком, с толстыми серыми стенками. В Синем Гае из такой же огнеупорной глины была сделана овально-вытянутая чашечка с длинной ручкой, спектральный анализ обнаружил в ее тесте повышенное содержание золота, серебра, в меньшем количестве – меди и железа.
Украшения, игрушки. Едва ли не во всех раскопанных жилищах синегайской культуры найдены маленькие нарядные (оранжевые, красные, желтые, белые, пестрые), галечки из сердоликов и халцедона. Может быть им придавалось какое-то особое значение, но скорее всего, это игрушки, радовавшие детей так же, как и сегодня. В Синий Гай такие галечки несли за десятки километров. В одном случае из рубинового сердолика выточили заготовку бусины, ее осталось только просверлить. Цилиндрические бусины делали из белого и голубого опала, поступавшего издалека. Такие же, бусы делали из обожженной глины и трубчатых костей. Из мелких плоских галек и шифера сделаны подвески: каплевидные, в виде сегмента, прямоугольника, в форме кабаньего клыка, последняя форма подвесок чаще всего делалась из глины, как и кольца диаметром 2–3 см. Реже встречаются кольца, сверленые диски и подвески из халцедона, но, бесспорно, именно они высоко ценились и послужил, прототипом для дешевых украшений из глины, вероятно, раскрашивавшихся. Подвески делали такие из просверленных клыков марала и дикого кабана. Кабаньи клыки расщепляли и оставляли только эмалевый слой. В Харинской есть биконические подвески из глины.
В Синем Гае найдены украшения в виде пряслица из блестящей полированной кости и диск из алунита, напоминающий по форме и размерам бронзовое зеркало.
К игрушкам можно отнести миниатюрные пряслица и сосуды, точно повторяющие формы обычных изделий.
Хозяйство, идеология. Генезис и связи культуры. Люди синегайской культуры занимались земледелием, скотоводством, а также рыболовством и охотой. Находка зерен чумизы, распространение жатвенных ножей и косвенные признаки (появление расписной керамики) надежно документируют земледелие. Сейчас трудно судить о его характере, но мы знаем, что древние приморцы возделывали зерновую культуру – просо, имели тягловых животных – лошадей и крупный рогатый скот, могли вырубить и расчистить заросли на плодородных алювиальных почвах речных долин. Ежегодные разливы рек, – при сохранении леса они не носили катастрофического характера, – удобряли почву оседающим илом и обеспечивали, высокие устойчивые урожаи.
Чумиза при благоприятных условиях дает урожаи до 75–110 ц. с гектара, устойчива против засухи, грибковых заболеваний, не осыпается на корню, ее высокопитательное зерно до настоящего времени составляет 60 % рациона питания в Маньчжурии11. Не требующую особого ухода культуру охотно сеяли степные кочевники, они разнесли дальневосточное просо по всей Евразии.
Было ли синегайское земледелие пахотным? Даже если трасологический анализ не подтвердит гипотезу Э. Лисана о каменных лемехах, ответ можно дать утвердительный: каменных или каких-либо иных мотыг в культуре нет, для пахоты могли использовать деревянные орудия.
Основой синегайского животноводства являлось разведение свиней. Как и земледелие, свиноводство составляло экономическую базу ряда последующих приморских – культур, а зародилось, по-видимому, еще в неолите. Об особой роли свиньи в жизни людей говорят ритуальные погребения животных возле домов и под полом жилищ в верхнем слое Синего Гая. Практически в каждом доме под полом найдены челюсти молодых свиней, в одном случае такая находка сопровождалась крупной керамической подвеской в виде кабаньего клыка. Замечательно погребение свиньи возле дома № 17: животное было положено на спину, грудь его защищал панцирь из костяных пластин; в погребении найдены несколько украшений и костяная игла.
Особое положение свиньи в культе, в обрядах, захоронение черепов и челюстей свиней под углами дома прослеживается впоследствии у тунгусо-маньчжурских народов от раннего средневековья до XX в., отмечают его и письменные источники. Приамурье, Маньчжурию, Приморье можно назвать «страной свиноводов». С животным, очевидно, связывались благополучие дома и его обитателей, плодовитость гарантии от голода в зимнее время. С кабаном, диким вепрем состязались в ловкости и силе удэгейские юноши, выходившие на охоту с копьем. Кабан был символом доблести и силы, не случайно в погребении свиньи оказался воинский доспех.
В обрядах людей бронзового века определенную роль играли и другие животные. Под полом дома № 26 в Синем Гае лежал череп крупного барсука, а рядом с жилищем № 4, у самой вершины холма, над всем древним поселком был торжественно захоронен огромный изюбрь. Оленя положили с вытянутыми вперед и назад ногами в специальную яму, голову со спиленными рогами опустили между передних ног, а сзади поместили прекрасно вылепленную голову оленухи. Рядом с оленем находилась кучка расщепленных костей. Зверя убили стрелой с шиферным наконечником, фигурка оленухи – лучшая, но не единственная в Синем Гае. В домах верхнего слоя найдена глиняная фигурка какого-то горбоносого зверька и 4 костяных фигурки кошачьих (?), глиняный антропоморфный амулет, фигурки животных найдены в Харинской и Кировском.
Лаконичные свидетельства древнего искусства дополняют орнаменты. Часто об этой стороне декоративного мастерства древних археолог судит по единственно доступному ему материалу – керамике. Сравнение синегайской керамики с другими культурами могло бы привести к выводу об упадке орнамента, но сохраняющаяся в Синем Гае кость показывает, что такой вывод был бы ошибочным. На кости резец мастера создавал сложнейшие композиции из тонких переплетающихся линий, меандра, овалов, ступенчатых углублений. А ведь нам неизвестны одежда, дерево, береста, обугленные кусочки которой насыщают верхний слой Синего Гая, т.е. как раз те материалы, на которых с удивительной творческой силой запечатлено орнаментальное искусство приамурских народов.
Отрывочные сведения о представлениях и знаниях дальневосточных племен в эпоху бронзы существенно дополняет маленькая полоска отполированной кости, найденная в мастерской костореза, в жилище № 23 в Синем Гае. На выпуклой поверхности предмета нанесены 4 группы тонких черточек; по две длинных и пять коротких в каждой группе, длинные пересекают всю полоску, а короткие группы чередуются в шахматном порядке. Таким образом, выделяются четыре группы по семь черточек – календарь, в основу которого положены фазы Луны. Может быть, с календарем, с обозначением ДНЕЙ, месяцев и лет по животным связаны группы зооморфных фигурок из Харинской, на которых нанесены ямки-знаки.
Выводы. Место синегайской культуры в истории Дальнего Востока определяется радом факторов. Во-первых» это первая культура, для которой бесспорно доказаны принадлежность к бронзовому веку и существование земледелия. Во-вторых, верхний слой Синего Гая дал серию вещей, которые можно датировать типологическим методом, дата слоя (Х-VIII вв. до н.э.) тем самым является одной из опорных в археологии Приморья Приамурья. В-третьих, культура содержит очевидные свидетельства связей между Дальним Востоком и Центральной Азией. Синегайцы, сложившись при участии местного неолитического субстрата, вошли как составная часть в этногенез янковцев и последующих стадий формирования народов советского Дальнего Востока.