В ПАЙНУОРДЕ НЕСПОКОЙНО
В среду после занятий мы с Кэти лежали на кровати в ее комнате и тоскливо пялились на потолок, обклеенный постерами, под сопровождение «Imagine Dragons»2. Холодок, пробежавший в нашей дружбе накануне, развеялся, как и призрачная надежда на возвращение Пейтан.
С самого ее исчезновения в середине ноября, мы с Кэти пребывали в полной уверенности, что подруга просто сбежала из Пайнуорда. Навстречу жизни – как она привыкла говорить. Конечно, город, образовавшийся из бывшего лагеря лесорубов, численность населения которого составляла в среднем десять тысяч человек, не мог удовлетворить амбиций такой девушки, как Пейтан Роуди. Ее не устраивала замкнутость местного сообщества, страшно бесила ограниченность жителей маленького города, в котором принято разглядывать друг друга, как под микроскопом. Пейтан тянуло туда, где можно пройти по улице и не встретить ни одного осуждающего взгляда. Ей хотелось жить в месте, которое смогло бы удовлетворить все, даже самые смелые ее мечты. Для Пейтан родиться в Пайнуорде казалось просто досадным недоразумением в блестящей биографии.
Как-то после тренировки подруги по фигурному катанию мы сидели в ее машине, припарковавшись вблизи моего дома. Шел проливной дождь, и я хотела переждать несколько минут, чтобы не намокнуть. Уже был поздний вечер, мы продолжали сидеть молча в темноте, а по радио играла какая-то грустная попсовая песня о девушке, не нашедшей своего места в мире. Пейтан повернула ко мне лицо, и я увидела, что слезы проложили по нему две тонкие бороздки, а голубые глаза полны тоски. «Этот город душит меня, Джесси,» – еле слышно прошептала она. Мне хотелось подбодрить подругу, сказать, что все в ее руках, ведь школа не навсегда. Но, кроме того, я знала: стоит Пейтан покинуть Пайнуорд, и я вряд ли когда-нибудь снова ее увижу. А если уедет Пейтан, то вслед за ней уедет и Кэти. Даже несмотря на то, что мы были лучшими друзьями, они оставят меня одну – лицом к лицу с холодным и неопределенным будущим. «У тебя еще есть время, целых два года до окончания школы, не торопи события,» – ответила я и ушла домой. Это произошло за несколько дней до ее исчезновения.
Для нас с Кэти с самого начала было совершенно очевидным, что Пейтан уехала куда-то в Калифорнию, скорее всего, в Лос-Анджелес или Сан-Франциско. Так мы и сказали полиции. Ведь на тот момент мы даже не допускали иной мысли. Несмотря на то, что из ее вещей дома ничего не пропало. Несмотря на то, что деньги, которые она копила на переезд, остались нетронутыми.
Шло время, а мы с Кэти ждали от подруги хоть маленькой весточки. Конечно, она не могла не прислать нам фото на фоне Голливудских холмов, или моста «Золотые Ворота», или куда там ее еще могло занести. Пролетели месяцы, уже наступил март, а вестей от Пейтан не было. В глубине души мы подозревали худшее, но вслух ни одна из нас не осмеливалась признать очевидного. А после шокирующей новости о Курте Джонсе вероятность того, что Пейтан веселится сейчас где-нибудь на Западном побережье с коктейлем в руке, стремилась к нулю.
Я медленно сползла с кровати. Комната Кэти являла собой воплощение обители трудного подростка: стены и потолок обклеены постерами рок-групп, кое-где исписаны маркером, стопки музыкальных дисков возвышались по углам, одежда разбросана там и тут.
«Хотя бы прибралась, что ли,» – подумала я, но вслух, конечно, не сказала. Кэт в последнее время пришлось совсем нелегко. Куда сложнее, чем мне. Но делиться своими сердечными переживаниями она не спешила, несмотря на то, что мы были лучшими друзьями. Я взглянула на подругу: она лежала на спине, прикрыв глаза, фиолетовые пряди разметались по подушке. «Что ты чувствуешь?» – подумала я, но все так же не сказала вслух.
Тихо прикрыв за собой дверь, я вышла из комнаты и спустилась вниз, на первый этаж дома. Из кухни вкусно пахло – Хелен готовила ужин.
– Если ты голодна, то лучше перекусить чем-нибудь, рагу будет готово не скоро, – мама Кэти тепло мне улыбнулась, – сделать тебе сэндвич?
В животе неприятно заурчало в ответ.
– Да, пожалуй, – я с легкой усмешкой кивнула и села за стол.
Хелен вынула из увешанного магнитами холодильника продукты и, поставив передо мной баночку прохладной вишневой колы, принялась нарезать сыр и ветчину. Мне всегда нравилось наблюдать, как готовит Хелен: она аккуратно раскладывала нарезанные ингредиенты по пластиковым контейнерам, прежде чем соединить их вместе и постоянно сверялась с рецептами из большого поваренного блокнота, висевшего на стене. На секунду, если закрыть глаза, можно было представить, что это моя мама находится на кухне.
– Слышала про того беднягу, мальчика Джонсов, – Хелен присела рядом, пододвинув ко мне тарелку с бутербродом. – Ты знала его?
Курта Джонса в школе знали все. Тот еще задира.
– Не особо. Знаю только, что он состоял в команде по футболу.
– Подумать только, какой кошмар творится, да еще в таком маленьком городке, как наш, – Хелен сложила руки на столе. – Раньше можно было гулять всю ночь напролет, и никто не беспокоился, а теперь и на улицу-то выйти страшно после того, как стемнеет.
Я молча кивнула. Официально полиция не делала заявлений о том, что смерть Курта была насильственной, тем не менее слухи в маленьких городах распространяются с невероятной скоростью. До паники пока было далеко, но люди, по понятным причинам, начинали опасаться: сперва исчезновение Пейтан, затем убийство Курта. Некоторые полагали, что Пайнуорд обзавелся собственным серийным убийцей.
– Потому-то мне и греет сердце то, что вы с Кэти держитесь друг друга, – продолжила Хелен, – всякое может случиться на свете, важно быть рядом с кем-то, кому ты дорог.
Всякое, включая исчезновение без единого следа и множество вопросов, на которые нет ответа.
– К тому же ты хорошо влияешь на моего маленького монстра, прости господи, – мама Кэти театрально закатила глаза.
Я тихонько хихикнула, припоминая, как притащила нашу первую бутылку «Мерло» в домик в лесу. Да, положительное влияние, ничего не скажешь. На самом деле обе мы были хороши, но доставалось всегда почему-то Кэти.
Мы с Хелен еще немного поболтали о ее работе в больнице, о Лиаме и моем отце, а потом я, поблагодарив за приятную компанию и сэндвич, отправилась домой. Пока я заводила машину, Хелен незаметно подложила на переднее сиденье свой фирменный тыквенный пирог.
Дома меня уже ждал папа, хотя обычно он возвращался с работы не раньше семи. С пирогом в руках и рюкзаком наперевес, я вошла и, поставив тарелку на кухонный стол, прошла в гостиную.
– Привет, пап. Ты сегодня рано.
Отец обернулся через плечо, поднялся с дивана и протянул мне небольшой черный предмет, который до этого держал в руках.
– Я кое-что принес тебе.
– Пап, это что, шокер?! – от удивления я округлила глаза. В том году отец настоял, чтобы я повсюду таскала с собой перцовый баллончик. Закончилось тем, что Пейтан прыснула им в лицо достававшего ее выпускника-баскетболиста, и ее трехдневным отстранением от учебы.
– Помнишь, как пользоваться? – я начала было протестовать, но отец перебил меня: – Ты видела того парня, здоровенного спортсмена? Я не допущу, чтобы с моей дочерью что-то случилось. Ты – единственное, что осталось у старого волка.
Он внимательно посмотрел мне в глаза и добавил:
– Но я не могу постоянно находиться рядом. Так что возьми шокер и положи его в сумку – много места он там не займет, а твоему старику будет куда спокойнее.
– А в следующем году мне чего ждать, пап, дробовик или, может, медвежий капкан?
– Ох, львенок, если бы я только мог, то отправил Национальную гвардию3 охранять тебя, – вздохнул отец.
Еще немного попротестовав для вида, я все же убрала шокер в рюкзак и обняла отца. Папа прав – место для него найдется, а дополнительная защита никогда не помешает.
Тем более, в Пайнуорде уже давно стало неспокойно.
Собрание редакции «Пайнуорд Хай Дайджест» в четверг днем проходило в неполном составе. Джастин отпросился еще вчера, сославшись на плохое самочувствие и мигрень, но обещал непременно выслать материалы для нового выпуска по электронной почте. Наш новостник – Майкл Кросби – отмечал семнадцатилетие и, видимо, не иначе как в порыве праздничной эйфории, махнул рукой на собрание. Ну, по крайней мере, пришел Кевин и уже успел вывести из себя Лим. Стабильность – это тоже хорошее качество.
Ворвавшись в кабинет, как ураган, я первым делом разместила на доске заранее подготовленный разноцветный макет, и теперь, вчетвером, мы с жаром обсуждали, что именно следует вынести на первую полосу: снятое крупным планом фото почившего накануне футболиста Курта Джонса или посвященное ему подобие алтаря у входа в спортзал. Атмосфера накалилась до предела, дискуссия всерьез грозила обернуться дракой.
– Джесс, ты упрямее барана и не хочешь это признавать! – широко размахивая руками, кричала Лим Пак.
– Я уже сказала тебе не один раз и не знаю, сколько еще повторять, что фотографии человека, который издевался над всеми здесь присутствующими на протяжении нескольких лет, никогда не будет на обложке!
В сотый раз одно и то же по кругу.
– Чтобы завоевать уважение в глазах общества, просто умереть недостаточно, – вмешался Кевин.
С ума сойти, впервые в жизни я с ним согласна.
– У вас двоих совесть вообще есть? Натали, скажи ей! – Лим ткнула локтем в бок нашего штатного фотографа.
– Пожалуйста, не впутывайте меня в это, – пропищала Натали, поднимая в воздух обе руки, мол, сдаюсь.
– Можем пойти на компромисс и вклеить прошлогоднее фото Курта, разъезжающего по футбольному полю на первогодках! – воскликнул Кевин.
– А тебя вообще не спросили! Только и умеешь, что над другими прикалываться, а сам ничего из себя не представляешь. Думаешь, ты такой умник, раз нацепил панковскую футболку и насмехаешься над теми, кто не может ответить? Спорим, ты бы ни за что не осмелился сказать такое ему в лицо, – от возмущения Лим даже вскочила со стула, но, взяв себя в руки, продолжила уже гораздо спокойнее. – Я что, одна здесь понимаю, что человек умер? Не капитан футбольной команды, не звезда школы, а просто человек! Никто из вас даже не знал его по-настоящему, но все готовы осудить!
Она, казалось, готова была расплакаться. Я потрясенно смотрела на Лим. С чего бы ей так яростно защищать Курта? В школе они вращались в совершенно разных кругах. Лим состояла в редакции газеты, общалась с ботаниками и посещала христианский кружок. Курт любил тусовки, свою машину и запирать в шкафчиках ботаников, с которыми общалась Лим. Даже не уверена, были ли они вообще знакомы, а Лим говорила так, будто Курт приходился ей близким другом. Но что кольнуло меня сильнее всего: три дня назад она и сама не задумывалась о том, что может задеть чьи бы то ни было чувства, предлагая писать о Пейтан. А ведь ее смерть даже не была официально подтверждена.
– Будь здесь Джастин, он бы меня поддержал, – устало проговорила она и вышла из класса.
Натали молча поднялась, прикрепила фото улыбающегося Курта к макету и вышла вслед за Лим.
– Неудачный объект для влюбленности. Лучше бы выбрала себе живого парня, – нервно хохотнул Грасси.
– Кевин, будь добр, заткнись.