Глава 7
Мимоза
Это в прежней жизни ее называли Мимоза. Имя ей нравилось – эти желтые мартовские цветы с насыщенным ароматом, неказистые, но такие стильные, где сама природа, а не цветочная селекция говорит сама за себя.
– Марина Сергеевна, мы можем закрываться, ни одного клиента за весь вечер.
Она стояла у окна и смотрела на Садовое кольцо – машины, машины, огни, огни, весенний вечер.
Раньше жизнь ее активная с вечерними сумерками только начиналась – лимузины, дорогие рестораны, корпоративные вечеринки. Там ее все знали под именем Мимоза. Эти желтые цветы, дешевка, их никто уже почти не дарил на мартовские праздники, предпочитая розы и тюльпаны. Но она никогда не слыла дешевкой. Напротив, она была дорогой.
И в какой-то момент взвинтила на себя цену до предела.
Этот вот салон красоты на Садовом кольце у Курского вокзала, которым она теперь владеет. Ведь так прекрасно все начиналось три года назад. Она получила уже раскрученный бизнес с клиентской базой, с завсегдатаями салона и налаженными связями.
А потом наступил экономический кризис. Аренда взлетела до небес. Клиенты куда-то все сразу подевались, и вот…
Например, за сегодня по записи пришла только одна клиентка. Вчера было, правда, три клиента. А позавчера – ни одного. Салон пустовал.
– Так что, маникюршу мы увольняем? – спросила Мимозу менеджер, сидевшая на рецепции и отвечающая за… раньше только за запись клиентов и расчеты, а теперь за все – по совместительству. – Массажистку в прошлом месяце уволили. Значит, и маникюршу тоже – того?
Того – не того… Мимоза не ответила. Она села в вертящееся парикмахерское кресло, положила ногу на ногу и достала из сумки пачку сигарет. Закурила, глядя в окно.
Курить никому не позволялось в салоне красоты, но сейчас все равно никого нет, и никто не придет. Окна до пола, дорогое оборудование, стильный дизайн. И она всему этому стала хозяйкой. Только вот удача, деловая удача покинула ее в тот самый момент, когда она думала, что ухватила синюю птицу счастья и достатка не за хвост, а за горло.
Мимоза рассматривала свои длинные стройные ноги, обтянутые рваными джинсами. Дорогая стильная рванина из Стокгольма. Она одевалась модно. Но в оные времена многие, ох многие предпочитали видеть ее раздетой, а не одетой.
Что ж, природа не поскупилась, создавая ее, – великолепная фигура, высокий рост. Пусть лицо не столь миловидное, с резкими чертами и тяжеловатым подбородком, носом-уточкой, зато волосы – как лен. Длинные, густые. Что ж, Ума Турман тоже не писаная красотка, а стильная баба. Как цветок мимоза, что так мил сердцу.
Есть некая тайная прелесть…
Вроде и не на что смотреть, а глаз отвести невозможно. И забыть невозможно тоже.
Черт, она ведь думала, что в ту ночь он покалечил ее! Изуродовал. Он ведь сломал ей нос, когда ударил…
Там, в номере загородного отеля «Сказка интернешнл», где они всей фирмой собрались на корпоратив, сняв и аквапарк, и бассейны. Да что там – весь отель.
Но с лицом как-то все обошлось. Нос поправил хирург. А на суде, где она выступала в роли потерпевшей, фигурировали телесные повреждения средней тяжести.
И еще там фигурировало «изнасилование».
Но об этом Мимоза сейчас думать не хотела. Она курила сигарету и созерцала Садовое кольцо.
Она ведь и не мечтала устроиться в Москве вот так. Но устроилась. И подумала, что жизнь обретает вкус и смысл.
Но кризис разрушил все мечты и надежды.
Может, зря она старалась?
Может, вообще все было зря?
Сколько еще продержится ее салон тут, на Садовом, в центре Москвы? Когда аренда сожрет весь доход? Что, продавать бизнес и перебираться куда-то на окраину, в спальный район, открывать там эконом-парикмахерскую, как делают сейчас многие из ее коллег?
Но она не умела этого. Она не умела ничего организовывать. Все эти новые «старты» бизнеса… Она не знала, как это делается, с чего начинается. Она ведь стала хозяйкой фактически готового, раскрученного бизнеса и думала, что так будет вечно, что салон красоты – это надежно, это станет приносить солидный доход. И можно будет забить на все и развлекаться, получать наконец все удовольствие от жизни – наряжаться, путешествовать, спать лишь с теми мужиками, которые по сердцу и…
Она ведь прошла через весь этот ад – через следствие, через суд.
Она ведь прошла через это.
И вот все надежды теперь разбиваются о банальный быт – о непосильную арендную плату и отсутствие клиентов.
Что, теперь все дома, что ли, красят себе волосы? И ногти сами, что ли, себе покрывают лаком и стригут? И делают педикюр? Почему они стали экономить именно на этом? Разве в кризис женщина должна забывать о том, что она – женщина?
Или правда, что ли, денег ни у кого нет?
Лишней копейки, лишнего рубля…
– Так как с маникюршей, увольнять? – спросила ее менеджер на рецепции. – Марина Сергеевна, ваше слово.
Мимоза потушила сигарету о мраморную столешницу перед зеркалом, потерла нос – некогда сломанный там, в номере отеля «Сказка», и потом заботливо поправленный пластическим хирургом.
Она не знала, что ответить. Она глянула в окно.
Возле салона остановилась машина. Водитель вышел и…
Он запрокинул голову, читая вывеску, сверяясь с какой-то бумажкой. Он не открыл дверь салона и не вошел внутрь.
Он вернулся к машине.
Но всех этих кратких мгновений было достаточно – Мимоза его узнала. Даже в вечерних сумерках – вот так, когда фонари горят тускло. Даже через столько лет.
Она узнала его.
Потому что до этого они встречались и…
Это было как удар.
Мимоза ощутила ужас в своем сердце – черный липкий первобытный ужас.
Все сразу померкло перед этим чувством. И даже крах бизнеса, потеря салона показались ей несущественным пустяком.
Как он очутился здесь? Как он выбрался на свободу? Он что, сбежал?!