Глава 12
Нашатырь
– Ох, не могу, в глазах темно.
– Вдохни, сейчас полегчает. Давай, давай, долго мне нянчиться с тобой?
Все эти разговоры Катя слышала по громкой связи – они доносились из прозекторской морга бюро судебно-медицинских экспертиз, где эксперт Сиваков трудился над телом Полины Вавиловой.
Полковнику Гущину, как всегда, в прозекторской стало плохо. Катя предусмотрительно извлекла из сумки пузырек нашатыря, купленного по дороге в аптеке, но он не понадобился. Эксперт Сиваков по случаю приезда Гущина запасся своим. И сейчас активно пичкал им коллегу.
Катя внутрь прозекторской не пошла, сидела в коридоре на банкетке. Они там все на виду перед ней за стеклянной стеной – Сиваков в маске и комбинезоне эксперта и Гущин.
На то, что лежало перед ними на столе, Катя не смотрела. Она глядела в пол, не поднимая головы.
– Кофе с молоком, до чего же я ненавижу кофе с молоком, – бурчал Сиваков. – Вскрываешь, а там… Короче, она только-только позавтракала перед смертью. Учесть, что она еще спала, когда Вавилов из дома уезжал, то… Абсолютно точно можно уже подтвердить сейчас время наступления смерти – между одиннадцатью и часом дня.
– По ранениям есть что нового? – хрипел Гущин.
Он сунул ватку с нашатырем в ноздрю и крепко держался за поручень железной каталки с инструментами.
Катя глянула и… снова уткнулась в пол.
– Ножевое проникающее в брюшную полость и резаная рана горла. Нет. Ничего нового, на костях предплечий следы воздействия лезвия электропилы.
– А эти, как их… ДНК, микрочастицы?
– Образцы ДНК мы забрали у Вавилова. Там много совпадений я жду. Чего ты хочешь – они супруги. Спали в одной постели, жили бок о бок. У нее в волосах следы шампуня, она душ утром принимала. Но никаким душем это не смоешь. У них был половой контакт ночью, Вавилов это мне подтвердил. А признаков какого-либо насилия со стороны преступника в области бедер, в области половых органов нет. – Сиваков орудовал хирургическими инструментами.
Катя не вдавалась в подробности, как все эти инструменты называются.
– Насчет микрочастиц – ничего особенного, – продолжал Сиваков. – Следы пыли на шее и в волосах, а также на ее одежде. Это результат волочения тела по полу из холла в гараж. Там еще бетонная крошка и следы машинного масла. Это уже в гараже наслоилось, когда орудовали электропилой.
– Насчет пилы этой треклятой и пневматического молотка что?
Сиваков сквозь свою маску космического типа воззрился на Гущина:
– А что я говорил? И надеяться нечего, и ждать нечего. Никаких следов на инструментах экспертиза наша не выявила.
– Предусмотрительный.
– Это азбука, сам понимаешь.
– Я-то понимаю, – хрипел Гущин сквозь нашатырный плен, – но по всему их дому полно отпечатков пальцев.
– Мы Вавилова откатали и помощника его Ладейникова. Вавилова отпечатки по всему дому – он же жил там. И ее, Полины тоже. С остальными будем по ходу дела разбираться. Какие там строители оставили, какие рабочие. Как только предъявите мне какого-нибудь подозреваемого, и этого проверим, сравним. Сейчас компьютерная программа в минуты все это выдает – тождество или отсутствие тождества.
– Там на коробках, что по Интернету покупали, заказывали, тоже есть следы.
– Абсолютно точно, но это не мой вопрос. – Сиваков покачал головой. – Вы сначала установите – откуда, кто доставлял. Затем я его проверю.
– А та подставка из гаража, на которую убийца, по-твоему, ногами вставал, чтобы писать на стене? – Полковник Гущин хватался за последнюю соломинку.
– Четких следов подошв там нет, – сказал Сиваков. – Я зафиксировал наличие частиц почвы – предположительно суглинок. Но это должна еще прояснить химико-почвоведческая экспертиза.
– Да там кругом везде суглинок, – захрипел Гущин совсем придушенно. – Все Подмосковье на суглинке. Убийца, по-твоему, долгое время шел пешком?
– Как они въезжают в этот свой экопоселок, вы выяснили? – вопросом на вопрос ответил Сиваков.
Катя насторожилась – может, сейчас выдаст что-то интересное?
– Выяснили. Шлагбаум электронный с пультом – фикция сплошная со стороны федеральной трассы. У них въезд свободный через Макинтошево – там частный сектор, строительство. Никаких там нет камер, и поселок этот обычный – никем не охраняется. Все экстренные службы – МЧС, «Скорая» – в случае чего заезжают оттуда, и все остальные – строители, доставка – тоже этим путем пользуются для въезда в экопоселок.
– Зачем же они тогда тратили деньги, ставили шлагбаум со стороны шоссе?
Гущин махнул рукой.
– А у нас всегда так. Я послал сотрудников в офис компании-застройщика. Они там объясняют – мол, вроде для того, чтобы чужие машины с шоссе не ездили, не срезали путь из Москвы до Рождественска через их экопоселок и через Макинтошево. Чтобы их новую дорогу не портили.
– Все-то не огородишь и на шлагбаум не запрешь, только видимость можно создать да деньги оприходовать, – согласился Сиваков. – Если убийца явился к Полине Вавиловой под видом курьера с доставкой товаров, он мог оставить машину где-то и какой-то путь пройти до дома пешком. Но это лишь предположение. Он мог и на машине подъехать – соседей там у них нет. И почва суглинок на деревянной подставке в гараже – это свидетельство не того, какой путь убийца проделал, а я повторяю – это важный факт о его характере, очень осторожном – он не хотел, чтобы мы какими-то данными о его росте располагали.
– То есть рост его может быть как высоким, так и маленьким?
– Он мог встать на подставку и приподняться на цыпочках, а мог встать и согнуться.
– А это могла быть женщина? – спросил Гущин.
– Могла. Экспертиза не выявила каких-либо фактов того, что для убийства и дальнейших манипуляций с телом потребовалась бы исключительно мужская физическая сила.
– Еще что скажешь хорошего? – просипел сквозь нашатырь полковник Гущин.
– Биохимический анализ ее крови не выявил никаких следов приема противозачаточных средств, – объявил Сиваков, – она не предохранялась. Я всегда расцениваю это как факт того, что между супругами были очень близкие, нежные, доверительные отношения.
– Вавилов сказал, что они хотели детей, – ответил Гущин. – Они строили планы на будущее, на совместную жизнь. Но вот судьба распорядилась иначе.