Глава 10. Динника
«8 июня. Как всегда в первые дни после начала каникул, не знаю, чем заняться. Вроде бы и времени свободного навалом! Как Маккафа уехала, кажется, что в целом мире из ребят только я один и остался. Даже Бузз не приходит, все со своими картинами возится. Весь последний месяц он только тем и занимался, что декорации подновлял. Сегодня наш Камерный театр отправился на гастроли по стране, приедет только в начале сентября. С ним и мама уехала, мы с отцом ее провожали. Очень уж нам не хотелось ее отпускать, но директор пригрозил увольнением. И так каждый год! Но отец не отчаивается, говорит, что в испытаниях закаляется характер. Это точно, еще только первый день заканчивается, как ее нет, а почти вся посуда на кухне уже грязная. Так что, наверное, мне придется ее вымыть. Вот сейчас допишу и пойду, все равно отец меня заставит».
Валлент поднял глаза на портрет мага, который установил прямо перед собой, оперев его о погашенную масляную лампу. Ему показалось, что тот осуждает его за чтение чужого дневника, и рука магистра сама потянулась к тетради, чтобы захлопнуть ее. Но здравый смысл не дал ему этого сделать, и выражение глаз Мегаллина постепенно смягчилось, он опять смотрел сквозь Валлента, в невидимую тому даль. Магистр встряхнул головой и волевым усилием избавился от наваждения.
«9 июня. Жара такая, что чернила высыхают прямо в пере, так что писать почти невозможно. Ходили с Буззом купаться, на наше любимое место возле разрушенной городской стены. Там есть уступ, такой хлипкий на вид, что кажется, будто он вот-вот упадет, но он держится уже десятки лет. Вот ведь умели строить предки! Специально не захочешь сломать – и не сломается. И мы с этого уступа в воду прыгали, вместе с другими пацанами и несколькими взрослыми, там от воды локтей десять, не меньше. Я вперед руками, а Бузз как придется, в основном боком или на задницу, так что поднимается такая туча брызг и волна, что все вокруг чуть не тонут! Как-то там Маккафа поживает со своим клоуном? Я все представляю, как мы с ней целовались в последний день перед ее отъездом, у меня голова кружилась от ее запаха и вкуса. Но она долго не любит целоваться, и я считаю, что было бы несолидно к ней приставать.
12 июня. Каждый день ходим купаться, потому как делать больше нечего. А позавчера еще пошли на рыбную ловлю, туда же, где я в воду упал во время катания на льдинах. Притащил четырех карасей, сам почистил их и сварил уху. Получилось не так, как у мамы, но тоже неплохо. Отец меня похвалил, когда вернулся с дежурства. Он сегодня охранял какого-то проходимца, который с помощью магических порошков грабил магазины. Насыпал в клизму свое вещество и распылял его перед прилавком, когда никого вокруг не было, кроме продавца. Тот временно слеп, а вор запихивал ему в глотку кляп и обчищал кассу, и так раз пять или шесть, пока его какой-то магистр из Отдела частных расследований не вычислил. Я один раз ходил на открытое заседание суда, но мне не понравилось – скука страшная! Я думал, будет интересно, а там все время свидетелей опрашивали, потерпевших, и так битых два часа. Мне так надоело, что я ушел, не дождавшись конца, да и в туалет захотелось со страшной силой. Отец мне потом сказал, что суд не успел закончить свою работу, и его перенесли на завтра. Можете себе представить, какая это тягомотина – засудить простого грабителя. А уж про сложные дела я и не говорю, по несколько дней тянется базар, иногда после всей этой возни преступника даже отпускают! Сидят там такие люди, с виду простые граждане, называются присяжными, понравится им кто, они и прощают его, говорят, что он хороший человек и уже исправился. Это понятно, кто ж захочет в кутузке сидеть, поневоле сразу исправишься. Отец в тюрьме сто раз был и говорил мне, что всякие злодеи там сидят в темных подвалах и тесных камерах, и там все время сыро, даже в самую сильную жару, потому что река буквально под боком, и воняет так, что хоть нос затыкай. Там как раз рядом трубы канализации из южного района выходят и все дерьмо в реку вытекает. Так на этой самой воде заключенным пищу варят! Понятно, что запах остается, хоть и не такой сильный, как перед кипячением, а все-таки заметный. Но все привыкли и не выступают. Даже охранники ту же самую пищу поедают, и ничего. А вообще, мне Бузз говорил, что есть такие люди, которые своей собственной мочой лечатся, так что, наверное, ко всему привыкнуть можно. Говорят, был такой случай в нашей тюрьме, когда-то очень давно, в прошлом веке: один преступник ухитрился решетку на своем окне перепилить и в реку спрыгнул. Так у него все ловко вышло, что никто ничего не услышал. А тут как раз очередная промывка труб приключилась, и на него куча городского дерьма выплеснулась. Он выскочил на берег и стал так громко ругаться и плеваться, что выбежала охрана и повязала его. Так с ним потом целую неделю никто не хотел в одной камере сидеть, и пришлось беглецу одному скучать, пока вонь не развеялась, хоть он и помылся!
23 июня. Несколько раз ходили с Буззом в театр, директор поручил ему нарисовать декорацию к новому спектаклю, который они начнут репетировать осенью. Я точно не знаю, о чем там речь, да и Бузз тоже, но картинки сложные – интерьеры императорского дворца, кабака и рыночная площадь. Сегодня Бузз рисовал детали роскошного зала, а я их раскрашивал. Но мне все это быстро надоело, и я перестал ему помогать. После обеда пошел купаться, встретился с Клуппером, и мы с ним разговорились. Оказалось, что не такой уж он и вредный тип, просто от них отец ушел, а детей в семье всего четверо. Так что ему приходится подрабатывать в магазине магистра Блобба, его туда старший брат рекомендовал. Это на Подковной улице, и он туда чуть ли не каждый день ходит, отмывает посуду от магических смесей. И каждую склянку приходится чуть ли не по полчаса тряпичным ежиком тереть, прежде чем на стенках ничего не останется. Блобб потом проверяет своим амулетом, так что пока дочиста не отмоешь, денег не заплатит…»
Валлент усмехнулся, представив себе старину Блобба и его захудалый магазин на углу Подковной и Кривой улиц. Оказывается, двадцать лет назад он не умел применять магию для очистки отработанной посуды, и умеет ли сейчас – большой вопрос. «Надо будет спросить у него при случае», – подумал магистр и вернулся к чтению.
Конец ознакомительного фрагмента.