VI
Прошло недели две, молодой Дука гостил при веселом дворе короля Альфонса. Постоянные собрания людей ученых, из которых многие были греками, покинувшими свою родину, делали двор этого короля, не любившего роскоши и отличавшегося доступностью, интересным и веселым. Король постоянно был занят наведением порядка во вновь приобретенных владениях. Хотя сосредоточенность не покидала молодого византийского гостя даже и в этой обстановке, однако его вниманием заметно овладевала молодая испанка Инеса Гихар. В средине пятнадцатого века этикет совсем не требовал замкнутости женщины, испанцы же, вследствие врожденной деликатности, особенно свободны были в этом отношении; поэтому Инеса Гихар, в качестве хозяйки, так как отец ее часто был занят по делам короля, старалась предоставить гостю различные развлечения. Богатая природа Неаполя и его окрестностей представляла неистощимый запас разнообразия. Молодые люди делились впечатлениями природы и видов Неаполитанского залива. Мечтательная испанка и молодой философ часто задумывались.
– Я вам, дон Массимо, предлагаю здесь сойти, – говорила Инеса, ловко выскакивая из лодки, приставшей у Мизенского мыса. – Отсюда панорама такая, что может уничтожить всю скорбь, даже если бы она была следствием всеобщего варварства и падения древних наук.
– Конечно, донна Инеса, тем более, что вы будете делать комментарии.
– Зачем комментарии? В прелести природы всегда звучит голос Божий – вот он вам и комментатор.
– Да. Но голос Божий не всякому понятен. Музыку сфер Пифагора не все могли слышать. Вы, донна Инеса, та, которой этот голос понятен, а я уже от вас его услышу.
– О, дон Массимо, оставьте! В ваших словах или скромность, или лесть. А знаете ли, что я думаю: мне кажется, что ничто не может так оживлять природу, как музыка. Случалось ли вам на лоне природы слышать песню, или звуки арфы? В это время предметы делаются решительно одушевленными: тихо колеблющиеся ветви деревьев точно вас манят, точно что-то шепчут беззаботное, крутой уступ скалы так и говорит вам о своей вечной борьбе со стихиями; прекратилась музыка, и вам становится грустно, точно это была мечта; природа умерла, хотя осталась прекрасною.
Максим немного помолчал, а потом, взглянув на Инесу, восторженно сказал:
– Не говорил ли я вам, что не всякий понимает голос Божий! Самая гениальная мысль та, которую когда выслушаешь, то кажется, что это моя собственная мысль, что я так всегда думал. Музыка, я так думаю, может быть объяснителем природы – все равно, звук ли это природный или вызванный гением человека.
Они довольно медленно шли к окраине мыса.
– Ах, дон Массимо, как ни хорош Неаполь, а часто я вспоминаю родную Испанию, наше темно-голубое небо и звуки серенады.
– Вы, донна, как и я пришли сюда на чужбину, вы с западных берегов Европы, я с восточных. Под куполом испанского неба звонкая песня несется к вечным небесам, у нас, в Греции, среди гор, в ущельях и на извилистых морских берегах, при шуме волн, нет места песне беззаботной и сердечной, у нас рассказ про борьбу с морем, с людьми и богами; и аккомпанементом ей служит плеск волны.
Собеседники умолкли. В воображении каждого представилась родина и они мысленно перенеслись туда. Тем временем они незаметно подошли к окраине мыса.
– А вот, дои Массимо, взгляните!
Дука поднял глаза и был поражен красотой пейзажа.
– Смотрите, Массимо, – невольно сорвалось у Инесы. – Дон Массимо, – поправилась она и совсем смутилась.
– Зачем поправляться, донна Инеса, это было так мило сказано.
– Смотрите: это цветущий островок Иския, с вулканом Эпомео, уже погруженный в тень; там синеет вдали Сорренто, а вот и Везувий дремлет.
Дука молча смотрел, он, казалось, забылся.
– Смотрите и оцените, дон Массимо; вы не верите Италии, вам кажется, что вне Греции нет красоты.
– Боже, как хорошо, – сказал он и невольно взял руку Инесы. – Но, Инеса, перед вами только обстановка.
– Господь все создал для человека.
Инеса тихонько высвободила свою руку.
– Ах, простите меня, я забылся! Забыться здесь так легко.
– Я очень рада, что мне хоть чарами природы удалось вывести вас из олимпийского спокойствия.
– Нет, донна, природа мертва, – Максим Дука мило и нежно улыбнулся, – ее кто-нибудь одушевляет; я думаю, что можно отыскать этого небесного духа, который парит здесь…
– Можете искать, синьор, но без меня; я думаю, что природа одушевленна, – с притворной наивностью, ответила Инеса.
– Без вас я не найду этого духа… мы уйдем и природа умрет снова или погрузится в сон.
– Но однако, дон Массимо, пора возвратиться во дворец, уже темнеет. В это время король бывает у себя, он любит, чтобы его окружали друзья.
– Король Альфонс очень умный и симпатичный человек, я нисколько не удивляюсь всеобщей привязанности к нему.
Конец ознакомительного фрагмента.