2
К неудовольствию родителей Клеменс дружил с семьей старого моряка Ханка, который вместе с дочерью Хельгой и внучкой Сашей жил на окраине городка. Их дом стоял на берегу бухты, почти у самых доков. Это был самый грязный район Фишхаузена, в котором проживали лишь бедные и престарелые люди, рыбаки, искатели фарта и большие чудаки. Старина Ханк и в самом деле был странной личностью. Какой баркас его выбросил в «рыбном садке», как шутливо называли Фишхаузен, никто не знал. Появился старый моряк в Фишхаузене лет десять назад и как-то быстро сошелся с Хельгой, молодой непутевой женщиной, путавшейся с моряками. Ханк признал Хельгу за свою дочь, хотя таковой она не была, и быть не могла. Они и выглядели рядом смешно – он – краснолицый, маленький и толстый как бочонок, а она – бледная, худая и долговязая!
Когда-то Хельга, замкнутая и некрасивая, связалась с каким-то матросом, не то латышом, не то финном – высоким и красивым, и, по всей видимости, большим негодяем. Он и не работал нигде – только спал и пил шнапс, да еще и буянил, если Хельга его не ублажала. Женщина просвета с ним не видела, ходила в синяках. Их семейная жизнь длилась недолго – красавчик-матрос оставил Хельгу с крохотной дочерью и уплыл в неизвестном направлении искать новое счастье. Так часто бывает. А потом появился Ханк. Несчастная женщина пристроилась к нему. Все думали, что это ненадолго. Зачем она старому моряку? Попользуется недолго, да и бросит. А получилось совсем по-другому. Старый одинокий Ханк признал Хельгу с Сашей своей семьей, и они стали жить вместе. Поначалу над этим посмеивались все окружающие и говорили разное, преимущественно нехорошее, но со временем отношение к семье Ханка переменилось, и уже никто не решался ставить под сомнение родство этих странноватых и совершенно разных людей.
Многолетних сбережений Ханка хватило на покупку простого домика, состоявшего из двух крохотных комнаток и гостиной, где всем нашлось место, и они стали жить дружной семьей. Старина Ханк рыбачил и даже создал с помощью нескольких местных моряков что-то вроде своей рыболовной артели, а Хельга по утрам продавала добытый улов на местном рынке. Денег они зарабатывали немного, но на скромную жизнь им вполне хватало.
Саша была совершенно не похожа на свою мать. Красивая и любознательная девочка, внешне, по-видимому, пошла в отца. Саша рано овладела грамотой и любила читать книги. Поскольку девочка была хорошей помощницей матери и большую часть времени занималась домашними делами, то в глазах соседей считалась доброй и трудолюбивой. Из тех, кто с раннего детства познал нужду, но при этом жил с открытым сердцем.
Жизнь с Ханком образумила Хельгу и со временем молодая женщина сумела поправить свою репутацию, к тому же лучше стала следить за собой и выглядела намного привлекательней, чем прежде. А еще сумела подружиться с соседями, людьми непростыми и даже суровыми, каких много в портовых городках, так что окружающие стали относиться к Хельге весьма благожелательно. И все отмечали, что женщина была хорошей матерью для своей дочери. Хельга не могла дать дочери состояние и положение в обществе, но сердце женщины принадлежало девочке целиком.
Ханк если прежде и вел непутевый образ жизни и имел неприятности со стражами порядка, то, создав семью, прегрешения молодости искупил полностью. Старик был внимателен к Хельге и ее дочурке, откликался на просьбы о помощи и даже стал ходить на проповеди, так что считался прилежным прихожанином. Каждый раз, когда Ханк возвращался с моря с хорошим уловом, он шел и покупал своим «девочкам», как он их называл, небольшие подарки, а однажды купил маленькой Сашеньке изящные сережки с разноцветными камушками. Торговки, завидев Ханка, перешептывались, и было видно, как они завидовали Хельге.
Но в Фишхаузене о самом старом моряке по-прежнему никто ничего не знал. И вообще, старина Ханк не любил рассказывать о себе. Можно было лишь догадываться, что родом он был из Штеттина, столицы померанского края, который часто упоминал в разговорах. Из них же следовало, что в молодости Ханк занимался контрабандой или какими-то такими темными незаконными делишками. Не то его поймали полицейские, и он бежал, а может по какой-либо другой причине, Ханку пришлось покинуть свой родной город. На одном из торговых кораблей моряк отправился в Африку и больше уже никогда не возвращался в Штеттин.
Внешне это был настоящий пират. Вечно неприбранная борода, из которой торчала кривая самодельная трубка, прищуренный левый глаз, как бы с хитринкой, грубый красный нос и черный старый платок, вокруг головы. Черные с заметной проседью волосы спускались ниже плеч, а из уха торчала серьга, сделанная из кости какого-то животного. Небольшого роста, несколько сутуловатый и смуглый, как немытый, в каком-то древнем камзоле, и парчовых штанинах с большими латками на коленях и высоких кожаных сапогах. На пальцах каждой руки у старого моряка было по два больших перстня с цветными грубыми каменьями. Раньше был и пятый перстень, но его Ханк продал, когда покупал дом. А на голову «пирата» была нахлобучена какая-то странная огромная потерявшая цвет шляпа, какие в наших местах никто не носит. Эту шляпу Ханк носил и в жару, и в холод. Да, самое главное: на его груди синими чернилами была наколота большая картинка. Высокая гора, пальма, по обе стороны от которой какие-то два чудных зверька, морской берег. А под картинкой надпись: Libertalia.
Стоило старину Ханка угостить крепким пивом, как он, смачно потягивая пенистый напиток, и периодически попыхивая в свою трубку, начинал вспоминать о разных странах и городах, в которых побывал. Дети заслушивались его историями о морях и океанах, дальних путешествиях и приключениях.
Больше всего старый контрабандист рассказывал о Либерталии, свободной республике на острове Мадагаскар, в которой прожил несколько счастливых лет.