Глава 5
Маркиз остолбенел. Судя по охватившему его смятению, он был совершенно сбит с толку. Он открыл рот, снова закрыл, через несколько секунд открыл снова.
И потряс головой.
– Простите… Почему вы думаете… Я не понимаю…
Драйден от растерянности запинался, наверное, впервые в жизни.
– Мы здесь одни. У вас репутация человека, легко заключающего пари и всегда их выигрывающего. И кроме того, я слышала, как ваш друг предлагал вам это пари. Кажется, ставка была десять фунтов? Очень выгодно. Представляете? Вы сможете купить за эти деньги один палец одной перчатки.
Эмоции на его лице быстро сменяли друг друга. Сначала смущение, затем осознание, ужас, раздражение, похотливое любопытство…
И наконец вполне веселое признание поражения.
– Ну если все известно, это уже совсем неинтересно.
Фебе было что ему сказать. И она точно знала, чего говорить не стоит.
– Вы уверены, что совсем?
Все-таки она это произнесла.
Молчание. И затем:
– Мисс Вейл…
– Да?
– Вы со мной флиртуете?
– А вы сильно удивитесь, если я скажу «да»?
– Ну…
Феба невесело усмехнулась.
– Потому что я простушка и у меня даже мыслей таких быть не может, и потому что вам известно только одно правило игры – вы наступаете, а девушка капитулирует. Неужели вы еще не устали от этого? Всегда все одно и то же!
Она всплеснула руками, глядя на маркиза с насмешливой серьезностью.
Маркиз явно не знал, что сказать.
– Да… нет… то есть вы не простушка…
Джулиан не знал, так ли это, но слово уже вырвалось. Хотя в подобных обстоятельствах это было лучшее, что он смог сказать. Девушка действительно была красива, ему следовало это заметить.
– Знаю. Мое лицо красиво. Мне об этом говорили. Достаточно часто, чтобы я запомнила. – Феба развеселилась.
Шокированный Джулиан внезапно осознал, что девчонка играет с ним.
Он постарался успокоиться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз вынужден был сделать над собой усилие, чтобы успокоиться. Иногда он задавал себе вопрос, насколько его репутация отличается от той, которую он хотел бы иметь.
Девушка мыслила быстро – это ему нравилось. Ума ей хватало. Остроумия тоже. Еще заметив ее в магазине, он почувствовал исходящую от нее энергию, но тогда решил, что это было страстное желание получить шляпку, с которой, он заметил, она не сводила глаз.
Он не хотел ее целовать.
Так ли это?
А ведь эта девчонка считала его в действительности абсолютно никчемным. Слабым. По иронии судьбы именно слабость была роскошью, которой он никогда не мог себе позволить. И, черт побери, он ведь на самом деле изучал лицо Фебы и старался не дать ей это заметить.
В солнечном свете, льющемся из высоких окон… что ж, сравнение с драгоценным жемчугом не было бы неточным. Она излучала здоровье, желание и… жизнь. Она вся светилась жизненной энергией.
– Ваше лицо не кажется мне непривлекательным, – наконец произнес Драйден.
– Неужели! Лицемерие вам не к лицу.
Джулиан почувствовал, что улыбается. Причем помимо воли.
– Должен ли я извиниться за всех представителей своего пола за неоднократное повторение одного и того же комплимента? Разве было бы лучше не слышать комплиментов вообще?
– Когда много раз слышишь одно и то же, трудно не прийти к заключению, что это единственное твое достоинство.
Ее голос звучал весело. Словно ей было все равно. Джулиан никогда раньше не встречал женщины, имеющей такое железное самообладание. Хотя, конечно, она имела отличную практику, руководя неуправляемыми девицами. Маркиз им не конкурент.
– Могу только выразить искреннее сожаление. Не все мы, увы, поэты. Мы считаем, что женщинам нравятся комплименты их красоте, и выполняем свой долг. Считайте, что ваши поклонники настолько потрясены вашей прелестной внешностью, что не могут думать ни о чем другом.
– Прекрасная теория! Я ее непременно обдумаю.
– А вашим глазам досталось должная порция комплиментов?
– Вы хотите сказать комплимент моим глазам?
– Я не осмеливаюсь. Вы сочтете мои слова недостаточно красочными, и я буду выглядеть глупцом.
Феба засмеялась. Она была очень довольна и даже немного удивлена.
Джулиан улыбнулся в ответ. Удивительно, но факт: он был счастлив, что сумел ей угодить.
Время шло, оба молчали – только улыбались. Воздух был насыщен возбуждением, и, вдыхая его, Джулиан чувствовал себя невесомым.
Почему никто не говорил комплименты ее улыбке? Она прелестна. Ее глаза, какого бы ни были цвета – маркиз так и не мог сказать с уверенностью, зеленые они или серые, – загорались, когда она улыбалась, а на щеках появлялись ямочки, напомнившие ему, что эта девушка – учительница. Ямочки на щеках казались ему такими же обязательными для человека ее профессии, как точка в конце предложения.
Не поэтичная, но все же метафора.
– Возможно, это моя вина, – задумчиво сказала Феба, прижав палец к подбородку. – Или просто я не встречала мужчин, воображение которых стоило воспламенять.
А теперь ему бросили перчатку?
– Очень может быть, – осторожно согласился маркиз.
С кем может общаться школьная учительница? С фермерами, викарием, другими учителями. Или с солдатами? Похоже, она провоцирует его, хочет, чтобы он ее очаровал?
Он маркиз.
Маркиз, который по чистой случайности любит вызовы. Любит почти так же сильно, как ненавидит всевозможные недоразумения и сложности. И навязанные ему пари.
– Вы бывали в Лондоне? – спросил Джулиан.
После секундного колебания она ответила:
– Да.
– В Лондоне можно встретить самых разных людей.
Феба нашла это утверждение чрезвычайно забавным.
– Вы предлагаете, чтобы я разнообразила свой опыт общения с мужчинами, чтобы слушать лучшие комплименты? Вряд ли получится. Я намерена уехать за границу. Далеко-далеко. По пути я встречу много разных джентльменов.
Джулиан все глубже втягивался в беседу, поневоле заинтересованный.
– Куда вы хотите поехать?
Еще одна короткая заминка.
– Мне бы хотелось поехать в Африку.
– В Африку. – С таким же успехом она могла сказать, что собирается на Луну. Что на это можно сказать? Миссионеры отправляются в Африку с определенной миссией. Хотя, возможно, среди них есть и учителя.
– Вы собираетесь… работать? – осторожно спросил Драйден после паузы.
Феба расхохоталась.
Ничего более приятного, чем этот смех, Джулиан не слышал уже очень долго. Это было лучше, чем опера или мюзикл, птичье пение или стук лошадиных копыт, и даже лучше, чем томные вздохи любовницы в его объятиях. В общем, ее смех был восхитительнее всех его самых любимых звуков. Девушка смеялась искренне, ничуть не жеманясь, и это оказалось на удивление приятно.
– Боже мой, лорд Драйден! Вы бы видели свое лицо. Когда произносили слово «работать». Между прочим, это занятие не относится к числу смертных грехов, вы не забыли? И да, я действительно собираюсь заниматься именно этим.
– С миссионерами? – Джулиан лихорадочно пытался вспомнить, что ему известно об Африке и зачем туда люди едут. – Учить детей?
– Да.
– Вы так добродетельны?
Надо же, теперь флиртует он.
Улыбка, которой Феба его одарила, была бесконечно далека от праведности. Лицо девушки стало насмешливым, озорным, искушающим – ну чистый бесенок!
Она не произнесла ни слова. Все сказала улыбка. И, к немалому удивлению, Джулиан почувствовал отклик в некоторых частях своего тела.
– Или у вас тяга к перевоспитанию? – спросил он, немного понизив голос.
Феба уклонилась от ответа.
«Теряете сдержанность, госпожа учительница?»
– Я просто хочу посмотреть мир.
– Некоторые люди начинают с Италии. Или с Брайтона.
– А я решила, что начну издалека и буду постепенно двигаться обратно.
Джулиан рассмеялся. Ситуация нравилась ему все больше.
– Что касается работы, это было всего лишь мое предположение. Ведь нельзя исключить, что вы едете вместе с мужем, у которого там дела, или вас привлекает тамошний климат. Насколько мне известно, жить там – все равно, что в пекле. И женщина не должна…
Он понял, что собирается сказать, и замолчал.
– Работать? Все в порядке, я никому не скажу, что вы много раз употребляли в разговоре со мной это ужасное слово на букву «р».
– …если у нее есть муж, брат или отец, которые о ней заботятся.
– Совершенно верно, – ответила Феба.
Значит, никого из перечисленных выше мужчин в ее жизни нет. А кто есть? Она достаточно молода – или достаточно взрослая – чтобы иметь любого из них. Руки и ноги на месте, никакого видимого уродства нет, значит, она определенно могла выйти замуж, если бы захотела. Может быть, вдова? Не похоже.
– Дело в том, что… – Она глубоко вздохнула. – Скажите честно, лорд Драйден, вам не надоедает постоянно делать одно и то же: все те же удовольствия, те же занятия. Вы не чувствуете себя… заключенным в клетку?
– Что заставляет вас думать, что мои удовольствия и дела бывают однообразны достаточно часто, чтобы наскучить?
– Я читаю лондонские газеты.
Ах вот как!
– Мне не свойственна невоздержанность, и я весьма привередлив в выборе удовольствий.
– Вы не ответили.
Джулиан задумался.
– У меня довольно много обязанностей.
– Занимаетесь поместьями? – чуть насмешливо спросила она.
Что ж, это правда. У него столько же поместий, сколько титулов. На самом деле, даже больше. И бесконечное количество обязанностей. Зато его умению перекладывать свои обязанности на других нет равных. Джулиан, как никто другой, умел нанимать на службу только лучших. В этом инстинкт его ни разу не подвел.
Значит ли это, что он может нанять кого-то для управления собственной семьей?
– Да, конечно, существуют постоянные обязанности. В светской хронике не пишут, к примеру, о том, что я устроил новую осушительную систему в своих поместьях в Херефорде.
– Да? – Ее голос звучал удивленно. – Осушительную систему?
– Или что я приобрел великолепных овец и теперь получаю отличный доход от продажи шерсти.
– Английская шерсть ценится во всем мире.
– А еще я служил в армии.
– Очень впечатляет. Насколько я поняла, война – это скука с примесью страха и насилия.
Значит, она знала каких-то солдат. Интересно, насколько близко. Он вспомнил солдат, служивших под его командованием, и без труда мог представить, как она могла их очаровать. Они встречали на континенте милых энергичных женщин, и те делали для них войну более терпимой. И женщины вовсе не обязательно были красивыми.
– И не только. Если мужчина долго служит в армии, он еще узнает множество ругательств и подхватывает самые разные болезни. Не говоря уже о том, что приобретает интересные шрамы.
– У вас есть такие болезни? – Джулиан не мог считать себя польщенным. В ее голосе звучало, скорее, любопытство, чем озабоченность.
– Нет, по крайней мере, тех, что могли бы убить меня или вас во время этой беседы.
На ее лице снова медленно появилась улыбка. Джулиану нравилась эта неспешность. Так улыбка длилась дольше и освещала ее лицо постепенно. Это все равно что наблюдать за восходом солнца. Или за началом… чего-то хорошего.
Драйден был непозволительно близок к тому, чтобы почувствовать себя… счастливым, более подходящего слова он подобрать не мог. Но счастье было каким-то странным, поскольку его нервы оставались натянутыми, словно струны. Уже давно его не удивляла беседа с кем бы то ни было, не говоря уже о беседе с женщиной. Он совершенно не мог предугадать, что Феба скажет в следующий момент, и это отличало ее от всех без исключения его знакомых.
Правда, он вряд ли когда-либо прежде разговаривал со школьной учительницей.
«В клетке».
Теперь, когда она произнесла это слово, он почувствовал окружающие его невидимые стены. Или решетки.
– И еще мужчина в армии может приобрести друзей на всю жизнь, – продолжил Джулиан. – Там сразу видишь, кто готов умереть за тебя.
– И вы это знаете?
– Да. А вы?
Странно, но в ее глазах мелькнула тень. Мелькнула и исчезла. В ходе этой короткой беседы Джулиан заметил, что у нее необыкновенно выразительные глаза.
– Друзья важны, – сказала Феба.
Джулиан приподнял брови, давая понять, что спрашивал не об этом.
Девушка смотрела на него прямо и спокойно, и тоже слегка приподняла бровь. Наверное, ей пришлось очень долго работать над собой, чтобы научиться скрывать свои мысли. В ее глазах всегда светится ум и насмешливость. Эта школьная учительница – сложный, ранимый человек, который прячется под маской самообладания.
Интересная девица.
– Вам часто бывает скучно, мисс…? – Проклятье, Джулиан был хорошо воспитан и откровенно устыдился того, что забыл ее имя.
– Вейл, – тихо напомнила она. Необиженно. Насмешливо.
С этим ничего нельзя было поделать. Девушка его заинтересовала. Он не мог себе представить, что какая-то из его знакомых дам может заскучать настолько, что отправится в Африку. Все они казались такими занятыми, погруженными в дела, которые забавляли его, но когда обсуждались в его присутствии, вселяли панику и желание бежать, чего он не испытывал даже под дулом пистолета. Дела дам аристократок – вышивание, наряды и тому подобное.
А эта женщина работает. Тогда почему ей скучно?
– Я благодарна за мою работу в академии. Общаться с девочками – удовольствие, а мисс Эндикотт – добрая и справедливая начальница. Вероятно, слишком живое воображение следует считать проклятьем.
– Это вы о себе?
Он спросил это совершенно нейтральным тоном. Очень осторожно. Все дело в том, что Драйден был знаком с несколькими дамами, обладавшими развитым воображением. Они писали напыщенные стихи, читали ужасные романы и пели со страстью, достойной лучшего применения, атакуя клавиши фортепиано, словно личных врагов. Такие женщины вполне могли швырнуть вазу в голову любовника, если он решит расстаться с ними, вежливо поклонившись и сделав на прощание дорогой подарок.
– Возможно.
– Отсюда и Африка? Выбор подсказан воображением?
– Полагаю, что да. – Она явно не хотела развивать эту тему. Джулиану показалось, что теперь ей наскучил он.
– Ваше воображение заводит вас довольно далеко.
– Или скука не имеет границ.
Драйден улыбнулся.
Девушка резко втянула в себя воздух. Маркиз не сомневался, что она в этот момент старается подавить в себе какую-то эмоцию. Нечто, подозрительно напоминающее боль. Она опустила глаза и огляделась по сторонам, словно искала, на чем можно остановить взгляд. И задержала его на глобусе. Джулиану показалось, мисс Вейл ожидает, что нахлынувшее чувство пройдет, и старается пока на него не смотреть.
– Может быть, все дело в вашем окружении, мисс Вейл?
Она подняла глаза.
– У меня отличная компания, лучшей не могла бы и желать.
Маркиз и Феба внимательно смотрели друг на друга.
Кто? Неожиданно Джулиан почувствовал, что отчаянно хочет это узнать. Его пронзило странное ощущение… нет, конечно, не ревность, и не зависть. Тем не менее он предпочел не задумываться на эту тему.
Смотреть ей в глаза было удивительно приятно и возбуждающе.
– Учитывая мое присутствие здесь, – сказал он, – я принимаю это как комплимент.
– Вы можете принимать это, как вам больше нравится, лорд Драйден, – вежливо ответствовала она. – Должна ли я понимать, что вы больше не хотите меня поцеловать?
Она искусно перехватила инициативу, повела беседу в другом направлении и снова упомянула слово «целовать» – словно бросила гранату.
Которая мгновением позже взорвалась в его мозгу.
Теперь он мог думать лишь об одном: каково это – целовать эту странную девушку. Все же интересно, каким образом она сумела втянуть его в эту игру.
Джулиан не был уверен, что девушка ему нравится. Зато ни секунды не сомневался, что ему нравится эта беседа. Во всяком случае, он забудет ее не скоро.
И мисс Вейл тоже.
– Если вы хотите, чтобы вас целовали в будущем, позвольте предложить вам вести разговоры иного рода, – сухо заметил маркиз.
– Дело не в том, хочу я, чтобы меня целовали или нет, – объяснила она, и при этом вовсе не казалась оскорбленной. – Меня намного больше интересует, кто это делает.
Глаза маркиза остановились на ее губах – иначе и быть не могло. Они были пухленькими и маленькими. И бледно-розовыми. Верхняя губа напоминала половину сердечка.
Джулиан почувствовал, как по спине побежали мурашки – ощущение знакомое и вместе с тем новое.
Феба видела, что он смотрит на ее губы. Половина сердечка слегка приподнялась.
– Вас уже целовали раньше? – Ему нужно было это знать.
– Почему вас это интересует? Боитесь проиграть в сравнении?
Боже, у нее есть ответ на все! И какой прямой взгляд! Джулиан подозревал, что она отлично понимает, как действует на него. А глаза у нее, пожалуй, зеленые. Или нет? Во всяком случае, они чистые и большие, ресницы длинные и темные со светлыми кончиками, а брови настолько светлые, что их почти не видно, и имеют форму маленьких крыльев. В общем, она вся соткана из бледных приглушенных тонов, что должно действовать на мужчину успокаивающе.
Но не действует.
– Вы забудете, что когда-то целовались, если я вас поцелую.
Слова вырвались у Джулиана помимо воли.
Он увидел, как у нее перехватило дыхание, и она замерла. И хотя он был уверен, что его собеседница себя за это мысленно ругает, она покраснела. Это было похоже на краски рассвета, залившие бледное небо.
В общем, он сумел удивить их обоих. Он очень редко говорил что-то, не подумав. Сейчас был именно тот случай.
Нельзя сказать, что она осталась глуха к его чарам. И вовсе не была такой опытной, как хотела ему показать. Возможно, ее флирт – способ держать мужчин на расстоянии.
Интересно, чего она боится?
Джулиан не был уверен, насколько это для него важно.
Разговор дошел до тревожного крещендо, и на какое-то время воцарилось молчание.
– Я могла бы вам поверить, лорд Драйден, – наконец проговорила Феба, – если бы не понимала, что вы говорили эти слова легиону женщин.
Маркизу показалось, что он уловил в ее голосе вопросительную нотку.
Но не был намерен отвечать.
Суть заключалась в том, что он никогда и никому не говорил этих слов. В этом он был абсолютно уверен. И сейчас чувствовал неловкость из-за того, что выпалил их. Если он хотел поцеловать женщину, то делал это, не тратя время и силы на убеждение. Все же он – маркиз Драйден, очень богатый холостяк, да и выглядит… впрочем, как выглядит, так выглядит. Он мог считать себя счастливым, унаследовав глаза отца, а не его характер.
Но даже если его сокровенные мысли прозвучали для этой женщины, как избитые фразы, он хотел произвести на нее впечатление…
Неужели он думает, как на нее произвести впечатление? На школьную учительницу?
Пора вспомнить, кто он и зачем прибыл сюда.
– Боюсь, мы немного отвлеклись, – сухо проговорил Драйден, стараясь, чтобы его голос звучал, по возможности, высокомерно.
Феба слегка наклонила голову к плечу, возможно, чтобы рассмотреть его под другим углом, в надежде, что так он покажется менее скучным, но если и пришла к какому-то выводу, ее лицо осталось непроницаемым.
Одно ее плечо поднялось и сразу опустилось.
Ей было настолько безразлично, что она даже не потрудилась пожать обоими плечами.
Джулиан должен был чувствовать себя позабавленным, но вместо этого напряженно молчал. Он не знал, что сказать, после того, как беседа зашла в тупик.
Зато у мисс Вейл не было проблем. Она заговорила сразу и без малейшего труда. Оставалось только поражаться ее самообладанию.
– У меня через несколько минут начнется урок. Мисс Эндикотт очень добра и справедлива, но мне не хотелось бы этим злоупотреблять. – Извинение было безупречным.
Молчание маркиза она приняла за согласие, отвернулась и пошла от него по коридору. Но Джулиан не тронулся с места, только молча смотрел ей вслед. Он был совершенно выбит из колеи, и, возможно, поэтому заметил некоторые мелочи, на которые не обратил внимания сразу. Так драгоценный камень играет лучше, если его поместить под луч света. Оказалось, что у школьной учительницы длинная и грациозная шея, узкая спина и соблазнительно округлые бедра, а волосы золотистые и блестящие, как самый дорогой шелк. Более цветистая метафора ему просто не пришла на ум.
Все это казалось неуместно важным. Джулиан был взволнован, словно столкнулся с неким новым, доселе не известным ему видом живых существ.
Вернувшись в свою комнату, Феба села за стол и перечитала письмо, которое начала писать раньше.
Немного подумав, она смяла его и, не глядя, бросила через плечо Харибде, который ловко поймал его когтистыми лапами.
Взяв другой листок, она быстро написала:
«Дорогая Лизбет,
Большое спасибо за приглашение. Буду очень рада провести с тобой несколько дней. С нетерпением жду встречи.