Глава 4
Городской дом Жиля Брендона находился под усиленной охраной: его оцепил отряд полицейских числом около двадцати человек. Входя в этот дом вместе с Йеном Дугласом, Марк спросил:
– Сколько людей побывало здесь после того, как было обнаружено тело?
Йен поднял брови и грустно пожал плечами:
– Экономка и первый полицейский, которого она нашла: он патрулировал улицу. Потом еще двое или трое полицейских. После них – коронер и несколько его помощников.
Марк кивнул. С этим ничего нельзя было поделать.
Он принес лампу и стал осматривать дорожку перед тяжелыми коваными воротами. Ни следов крови, никакого беспорядка в очень ухоженном саду.
Подойдя к передней двери, Марк и Йен тщательно осмотрели мрамор, плитки и кирпичи, из которых было сложено крыльцо.
В прихожей тоже все было чисто.
– Скажите, – спросил Марк, обращаясь к Дугласу, – экономка мыла здесь полы или передвигала что-нибудь после обнаружения тела?
– Как только меня вызвали, я позаботился, чтобы здесь ничего не трогали. Я спросил ее насчет полов, и она сказала, что не мыла их.
Тщательный осмотр полов, стен и мебели в передней части дома тоже ничего не дал. И здесь не было ни следов крови, ни беспорядка.
Но когда они поднимались по лестнице, Йен, который находился на несколько ступеней выше Марка, негромко воскликнул:
– Пятно!
Марк направил свет лампы на это место. Действительно, пятно было похоже на след испачканного кровью ботинка. Но оно было маленьким и позволяло лишь предположить, что убийца ушел из дома через переднюю дверь.
– Кровь из горла, должно быть, хлынула, как лава из вулкана. Но убийца, кажется, сумел не запачкаться, – предположил Йен.
– Он стоял позади жертвы, это несомненно. А кровь лилась спереди.
– И все-таки там была настоящая кровавая баня, – заметил Йен.
– Но мы думаем, что убийца таким же образом убил перед этим еще двух человек, то есть он знает, сколько крови вытекает, когда человеку перерезают горло.
– Убивает человека и знает, как остаться чистым, когда тот умирает! – с отвращением произнес Йен.
– Могу я осмотреть комнату? – спросил Марк.
– Разумеется, – ответил Йен.
Наверху, в кабинете Жиля Брендона, стало еще более очевидно, что убийца знал, что делает. Брендон был убит, когда стоял позади своего письменного стола. Убийца устроил так, что писатель повернулся лицом к столу и, умирая, упал на него. На крышке стола обнаружилась целая лужа уже свернувшейся крови.
Пишущая машинка писателя была вся облеплена засохшей кровью.
– Умирая, он хватался рукой за свою последнюю статью? – тихо спросил Марк.
Йен кивнул:
– Мы отдали эту статью в газету, хотя он, как обычно, ругал в ней правительство. Начальник полиции решил, что скрывать ее от читателей, когда в город уже просочились слухи о том, что она существует, гораздо опасней, чем позволить ее напечатать.
– Думаю, что он совершенно прав. Но все-таки… на бумаге должны быть пятна крови.
– Статья появится в утренних газетах вместе с сообщением о смерти автора.
Марк высказал свое предположение:
– Будем надеяться, что у читателей найдется достаточно здравого смысла, чтобы правильно ее оценить.
Он пытался представить себе то, что здесь произошло. В комнате было место, где стоящий человек мог оставаться незамеченным, – дальний левый угол, позади письменного стола. Там примыкали один к другому два стеллажа, и оба были плотно уставлены книгами в темных переплетах. Если стоять неподвижно и очень тихо…
Марк подошел к этому углу, взглянул на письменный стол.
– Я буду Брендоном, – предложил Йен.
И они вдвоем разыграли сцену убийства.
– Я думаю, Брендон сначала встал здесь, потом услышал убийцу и повернулся, – начал Йен.
– Верно. Потом убийца вышел вперед, – продолжил Марк.
– Брендон понял, что у убийцы есть нож, и поднял руки вот так.
– Убийца шагнул вперед… и нанес удар.
– Он порезал Брендону руки, из ран стала капать кровь.
– Брендон отшатнулся от убийцы, тот схватил его за плечо и повернул лицом к столу.
– Потом горло Брендона было перерезано, слева направо. Брендон упал вперед и потянулся рукой к своей статье.
– Убийца мгновенно отступил назад. Кровь хлынула. Но на ноже тоже должна была остаться кровь.
– Значит, – размышлял Йен, – убийца должен был быстро спрятать нож, чтобы с лезвия не капала кровь, и сделал это, когда уходил из комнаты.
– Снова по лестнице, – пробормотал Марк.
Йен кивнул.
Они прошли мимо единственного маленького пятна крови и спустились по лестнице до конца. Там они остановились.
– Задний выход, – догадался Йен.
– Попробуем там, – согласился Марк.
Они прошли по коридору мимо столовой, приемной, кухни и кладовой. У заднего выхода Марк наклонил свою лампу, чтобы осветить ручку двери.
– Да, он ушел отсюда.
– Я не вижу… Ага! – пробормотал Йен.
Второе пятно крови тоже было таким маленьким, что могло бы навсегда остаться незамеченным.
– Но задняя дверь тоже была заперта, – сообщил он.
– У убийцы был ключ от нее, – предположил Марк.
Йен открыл дверь. Марк поднял выше лампу. Вымощенная плитками дорожка вела отсюда в сад. Здесь стояла окрашенная в белый цвет садовая мебель из кованого железа и пенилась вода в маленьком фонтане. Его веселое журчание казалось сейчас странным и неуместным. Марк и Йен взглянули друг на друга и зашагали к нему. На каменной облицовке фонтана были видны пятна крови.
– Значит, здесь он вымыл свое оружие, – тихо сказал Йен. – А потом…
– Потом он пошел дальше через задний двор, – продолжил Марк, медленно идя по немощеной тропинке, которая вилась между подстриженными дубами. – И дошел до кирпичной стены. Там нет двери.
– Тогда как он перелез через стену? – спросил Йен.
Марк повернулся к детективу:
– У него был сообщник, который ждал его по ту сторону и бросил ему веревку. Убийца взобрался наверх, спрыгнул со стены вниз и оказался на пешеходной улочке. Здесь, за домом, уличного движения почти нет. Есть другие дома высшего класса, но убийство произошло ночью, и в это время большинство людей там спали. Убийца и его сообщник быстро вышли на оживленную улицу и направились в какое-то безопасное место, поскольку на одежде убийцы должна была остаться кровь.
– В безопасное место или… – пробормотал Йен.
– В карету, – догадался Марк.
– В дорогую карету – такую, в которой можно ехать по улицам, не опасаясь, что тебя остановит полиция, – сказал Йен. – Я уверен, что мы узнаем, кто он, если сумеем узнать, где он оставил запачканную кровью одежду.
Марк кивнул и мрачно пожал плечами.
– Йен, убийца вполне мог скрываться так, как ты сказал, – уехать с места преступления в дорогой карете. Но неужели ты действительно веришь, что он осмелится хранить испачканную в крови одежду у себя? Почему он не выбросил ее?
– Потому, что выброшенную вещь можно найти, – твердо сказал Йен. – И еще я думаю… – Он замолчал.
– Что думаете? – заинтересовался Марк.
– У меня, по сути дела, нет оснований для этого, но… Я считаю, что мы имеем дело не с сумасшедшим, а с холодным и расчетливым политическим убийцей. И я думаю, что этот человек убежден в своем превосходстве над другими. И в своей правоте. Поэтому вполне допускаю, что он хранит у себя все куртки, плащи или другие предметы одежды, в которые заворачивал нож. Он гордится тем, что не оставляет после себя следов, может быть, даже злорадно торжествует. Почему ты так смотришь на меня? – спросил Йен. – Ты думаешь, это смешная теория?
Марк покачал головой:
– Вовсе не смешная. Но я подумал, что… Мы знаем, что убийца – быстрый и ловкий человек. Он умеет двигаться бесшумно. И способен взобраться на стену по веревке.
– Да.
– Но мы не знаем наверняка, что убийца – мужчина. Может быть, мы ищем женщину.
– Но Жиль Брендон был крупным и сильным человеком.
– Конечно, поэтому мы и обнаружили у него на руках следы борьбы. Возможно, он рассчитывал, что у него хватит сил вырвать оружие у убийцы. Я не говорю, что мы ищем женщину. Я лишь полагаю, что нельзя исключать, что убийца – женщина.
После того как Элеонора Брендон в отчаянии выкрикнула свое проклятие, в замке наступила полная тишина. Казалось, время замерло. Никто не шевелился. Казалось, что никто даже не дышал.
Правда, может быть, это лишь показалось Элли, потому что она сама была потрясена.
Преодолевая холод, поднимавшийся вверх по позвоночнику, она произнесла:
– Миссис Брендон, я очень сожалею о вашей утрате. Я могу лишь молиться, чтобы Бог послал вам покой.
Потом Брайан Стирлинг взял вдову писателя за плечи, повернул ее к себе лицом и сказал:
– Элеонора, клянусь вам, как перед Богом: никто из нас не мог желать смерти Жилю. Мы все сожалеем о вашей утрате.
Элеонора Брендон больше не походила ни на вихрь, ни на вопящую гарпию. Она бессильно висела на руках у Брайана, дрожала и плакала. Потом она слегка уперлась ладонями в его грудь и заговорила:
– Что я теперь буду делать, лорд Стирлинг? Что я буду делать? – Вдруг она выпрямилась и спросила: – Вы велите меня арестовать?
– Элеонора, я не велю вас арестовать. – Брайан поднял взгляд. Элли знала, что он ищет Камиллу.
Та быстро выступила вперед, а за ней вышла и леди Мэгги.
– Пойдемте, Элеонора! Позвольте мне отвести вас наверх. Вы должны остаться у нас на эту ночь. Я принесу вам бренди.
Вдова слабо взмахнула рукой:
– А мой… кучер?
– Мы позаботимся о нем, – заверила ее Мэгги.
– Прошу всех не расходиться, – сказал Брайан, поворачиваясь к толпе элегантно одетых гостей, которые все еще стояли в холле и молчали. – Музыканты продолжат играть для тех, кто пожелает остаться.
Пока Камилла и Мэгги продолжали успокаивать все еще плакавшую Элеонору, он прошел через толпу прямо к Лавинии и обратился к ней:
– Мой дорогой друг! Если вы не уезжаете, я очень хотел бы пригласить вас на танец.
– Разве я могу уехать после такого предложения! – поддразнила его Лавиния. – Я буду очень рада.
Когда они пошли назад в зал, где были устроены танцы, Хантер внес свой вклад в общее дело: поклонился другой знатной вдове и взял ее за руку. Лорд Джеймс тоже стал танцевальным добровольцем.
Элли не замечала, что стоит неподвижно, пока Кэт не остановилась рядом с ней и не спросила:
– С тобой все в порядке, дорогая?
Девушка печально улыбнулась:
– Не уверена, что все. Я только что узнала, что помолвлена. Мой жених не соизволил присутствовать при объявлении о нашей будущей свадьбе – может быть, он тоже про нее не знал? А теперь меня прокляли. Очень интересный вечер!
Кэт тихо рассмеялась:
– Ты еще забыла про разбойника, который остановил тебя на дороге. Ох, Элли! Пожалуйста, не позволяй бредовым выдумкам Элеоноры стать правдой в твоем воображении.
– Это было самое настоящее проклятие.
– Я не верю в проклятия. Поэтому не позволяй этому проклятию вносить смятение в твой ум. А пока сделаем вот что. Ты еще не получила подарок от Хантера и меня. Поэтому…
Кэт опустила руку в карман своего платья и достала оттуда коробочку для украшений.
– Пожалуйста, Элли, прими это.
– Спасибо, – тихо поблагодарила девушка, приняла коробочку и открыла ее. Внутри был изящный амулет из золота и драгоценных камней в форме жука скарабея – прекрасное произведение ювелирного искусства, Элли приблизительно оценила его стоимость. Это было целое состояние, и Элли покачала головой: – Я не могу это принять.
– Элли, мы же египтологи, – напомнила ей Кэт. – И это не предмет старины, а новая вещь, которая сделана по нашему заказу. Хантер позаботился, чтобы настоящий скарабей остался в музее в Каире. Это копия, но совершенно точная. Поскольку драгоценные камни расположены так же, как на оригинале, этот амулет считается магическим и отразит любую угрозу. – Кэт улыбнулась. – Оригинал был подарен принцессе Нетахула-ре. Есть сведения, что жена ее брата попыталась ее отравить. Принцесса не умерла, а только заболела. Жена брата снова попыталась убить ее, но была схвачена во время этой попытки и сама погибла жестокой, можно даже сказать ужасной, смертью. Так что этот скарабей защитит тебя так же, как принцессу. Если проклятия существуют – во что я, конечно, не верю, – теперь ты защищена от них. Так что все хорошо.
– Я тоже не верю в проклятия, но от всего сердца благодарю тебя и Хантера. Но, Кэт, мне действительно надо поговорить со всеми вами. Я на самом деле не знала, что должно произойти сегодня, и…
– Кэт, вот ты где!
Они уже проходили в дверь зала, и здесь их отыскал немного запыхавшийся от быстрой ходьбы Хантер.
– А, ты подарила ей скарабея! Он тебе нравится, Элли?
– Очень нравится! Он прекрасный. Но это слишком дорогой подарок.
– Чепуха! Ты выросла и стала женщиной, которую мы все очень высоко ценим, – произнес Хантер и поцеловал в щеку, а потом взял за руку свою жену. – Я ни в коей мере не хочу быть грубым, но я уже потанцевал с десятком дам и девиц необъятного размера и немолодого возраста. Теперь я хотел бы один раз потанцевать со своей женой. Элли, ты извиняешь нас?
– Извиняю, но…
Супруги умчались в танцевальный зал, а Элли оставалось лишь огорченно смотреть им вслед.
Она стояла, опустив голову, и думала, что сегодня, возможно, не подходящий момент для разговора с ними. И все же ей надо каким-то образом добиться от них понимания, убедить их в своей правоте. Они столько трудились, чтобы дать ей прекрасное образование. Разве она теперь не должна стремиться использовать его?
– Это вы, моя дорогая?
Девушка повернулась и увидела, что рядом с ней стоит лорд Джозеф Ферроу, граф Уоррен, ее будущий свекор.
– Вы не должны волноваться из-за бреда женщины, которая от горя потеряла разум, – тихо сказал он.
– Я не волнуюсь, – ответила Элли. Она знала, что говорит ему правду, но все-таки по ее спине пробегал едва ощутимый холодок страха.
Элли напомнила себе, что теперь у нее есть скарабей.
– Вы не окажете мне честь станцевать со мной последний танец? – спросил лорд Джозеф. – Время уже позднее, и мне пора в дорогу.
– Конечно, – пробормотала она.
Когда они шли в танцевальный зал, Элли заметила веселый огонек в глазах лорда Джозефа и вопросительно взглянула на своего спутника.
Лорд улыбнулся:
– Я думаю, вы ничего не знали о предстоящей помолвке?
Элли покраснела и спросила:
– Откуда вы это узнали?
– Я это понял по вашей реакции.
– Мне очень жаль.
– Все в порядке. Но скажите мне, и скажите правду: страшно или приятно вам стало, когда вы узнали, что однажды станете графиней, женой графа?
– Я не собираюсь замуж за вас, милорд! – пошутила она. – И вы, мне кажется, обладаете крепким здоровьем. И конечно, я желаю вам прожить как можно дольше.
– Спасибо. Но каждое поколение однажды должно уступить место следующему, и я должен признать, что благодарен судьбе за то, что имею сына.
– Вы, милорд, вряд ли похожи на готовый рухнуть старый дуб. Вы могли бы снова жениться и иметь много сыновей, если бы пожелали.
Он слегка наклонил голову, а потом взглянул девушке в глаза и ответил:
– Я никогда не женюсь снова. А вы, моя дорогая, уклонились от ответа на мой вопрос. Что вы думаете о возможности стать женой моего сына?
– Поскольку я еще незнакома с вашим сыном, я вряд ли могу иметь об этом какое-либо мнение.
Элли удивило, что лорд Ферроу не стал говорить ей о том, как высоко все ценят его сына, или как-то иначе восхвалять его достоинства.
– Это верно. Я думал, что кто-нибудь из ваших опекунов объяснил вам эту ситуацию, – пояснил лорд Ферроу.
– Я полагаю, они собирались это сделать сегодня, – сказала Элли, – но им все время что-нибудь мешало.
– Хотя вы и не знаете моего сына, но что вы чувствуете при мысли об этом браке? В конце концов, многие девушки вышли бы даже за трясущегося всем телом слабоумного старика, лишь бы стать графиней.
Девушка улыбнулась его словам:
– Чувствую ли я, что для меня большая честь быть женой такого человека? Несомненно, чувствую. Люблю ли я моих опекунов? Да, и глубоко. Ценю ли я все, что они сделали и продолжают делать для меня? Да.
– Очаровательный ответ! – Лорд Ферроу слегка наклонил голову и весело улыбнулся девушке. – Честно говоря, я очень волновался. Понимаете, все дело в клятве. Но, боюсь, я не имею права ничего говорить об этом – действительно не имею.
Элли покачала головой:
– Какие бы клятвы ни были даны относительно меня, я воспитана так, что смогу сама разглядеть в этом мире свой путь. Ваш сын совершенно не обязан жениться на мне.
– Нет, моя дорогая. Будущее остается тайной, – подтвердил лорд.
Девушка пристально взглянула на него и нахмурилась.
– Но…
Больше она ничего не смогла сказать, потому что мимо них шли гости, которые поздравляли невесту и будущего свекра и радовались намеченной свадьбе.
– Моя дорогая, мне пора уходить, – попрощался лорд Ферроу. – Мы, несомненно, поговорим снова.
Потом он взял ее за обе руки, поцеловал в щеку и направился к выходу. Элли следила за тем, как он уходит, пока не почувствовала, что кто-то дотронулся до ее плеча. Она повернулась и увидела рядом с собой леди Лавинию.
– Марк – красивый мужчина и очень знатен. Какие прекрасные дети у вас будут! – воскликнула она.
Шедший сзади Эндрю Херрингтон засмеялся и прошептал:
– О боже, Вини! – Потом он игриво пожал плечами и возразил: – Иногда у самых красивых родителей бывают самые уродливые дети.
– Эндрю, это просто ужасно! – возмутилась Лавиния.
– Но это правда! – с шаловливой улыбкой ответил молодой человек и взял Элли за обе руки. – Простите меня. У меня во рту оскомина от винограда, до которого не дотянуться. Я был бы рад стать вашим поклонником. По-моему, лорд Стирлинг поступил нечестно: столько лет не показывал вас почти никому, а теперь позволил нам взглянуть на такую красоту лишь для того, чтобы объявить о вашей будущей свадьбе.
– Вы очень добры, – пробормотала Элли.
Она заметила, что знакомый журналист, Тан Грир, находился поблизости и что-то торопливо записывал в свой блокнот.
– Я вовсе не добрый, я откровенно ревную, – заявил Эндрю. – Впрочем… посмотрим, что будет дальше, верно? Но я всего лишь рыцарь, а вам предлагают будущего графа.
– Мое самое большое желание, сэр, быть человеком, которого ценят за его собственные достоинства. Такому человеку не нужны ни титулы, ни чужое величие, чтобы оставить свой след в мире, – сказала она.
– Браво!
Это воскликнул Тан Грир, который спешил к ним, на ходу засовывая в карман записную книжку.
– Значит, скромный простолюдин, у которого перед именем нет даже приставки «сэр», тоже мог бы надеяться?
– Мог бы, но мисс Грейсон теперь официально помолвлена с Марком Ферроу! – резко заявила Лавиния.
– Помолвлена – еще не значит замужем, – возразил Тан.
Элли заметила, что у него хорошая фигура и красивое лицо и что его улыбка выглядит искренней. Эндрю Херрингтон тоже был очень красив – волосы цвета пшеницы, зеленые глаза, великолепная осанка, отлично сшитый костюм.
И все же ни тот ни другой не могли сравниться с разбойником.
Элли вздрогнула – так поразила и встревожила ее эта мысль.
– Вы в порядке, дорогая? – спросила Лавиния.
– Да. Вполне, – быстро ответила Элли.
– О господи! Вас не беспокоит проклятие этой ненормальной? – спросил Эндрю.
– Она слишком здравомыслящая и практичная леди, чтобы волноваться из-за такой глупости, – сказал Тан, глядя на девушку с восхищением и блеском в глазах, словно знал о ней что-то, чего она не знала сама.
Подошел Шелби и остановился перед Элли.
– Прошу прощения, – вежливо обращался он к ней. – Лорд Стирлинг предложил мне отвезти вас домой, мисс Грейсон. Он боится, что ваши тетушки начнут волноваться.
– Да, да, я должна ехать. Спокойной ночи! – Элли кивнула Тану, Эндрю и Лавинии.
– Доброй ночи и благослови вас Бог! – крикнул ей вслед Тан.
Ведя ее к двери, Шелби шепнул:
– Камилла сказала, что, когда они составляли план вечера, вы отказались остаться на ночь и твердо решили вернуться домой к тетям. Но вы все-таки можете остаться. Ваша спальня всегда ждет вас.
– Я не останусь, но спасибо тебе за то, что везешь меня домой. Когда тети отказались прийти на вечер, я поняла, что должна вернуться к ним, – ответила Элли.
Уехать оказалось нелегко. Многие гости еще ждали свои кареты, поэтому у замка собралась целая толпа. Сэр Энгус снова стал поздравлять Элли с помолвкой. Лорд Лайонел Витбург, который казался старым и утомленным, тоже остановил ее и пожелал здоровья, счастья и долгой жизни. Когда Шелби наконец помог ей сесть в карету с гербом лорда Стирлинга, она увидела, что на скамье рядом с местом кучера сидит один из тех силачей, которые часто охраняли ворота замка. Лорд Стирлинг твердо решил больше не допускать нападения на свои кареты.
Пока Шелби забирался на свое место и брал в руки поводья, Элли, уже сидевшая в карете, оглянулась и посмотрела на замок.
У нее возникло странное ощущение, будто она уже где-то видела эту картину.
Возле двери, на расстоянии нескольких футов от остальных, стоял журналист Тан Грир. А дальше располагались: шериф – сэр Энгус Канингем, рядом с шерифом – Эндрю Херрингтон и рядом с ним сэр Лайонел Витбург.
Свет, падавший из открытой двери, падал на эти три фигуры, и казалось, что они окружены тенями.
Элли показалось, что она увидела женщину… в черном.
Она вспомнила, что на празднике было несколько женщин в черном – вдовы в трауре, дочери, потерявшие отцов, матери, похоронившие сыновей.
Элеонора Брендон тоже была в черном, подумала Элли.
Элеонора – вдова Жиля Брендона. Тело ее мужа едва успело остыть. Казалось бы, она должна была сидеть у себя дома, но по какой-то причине приказала своему кучеру везти ее в замок.
Не могла ли это она утром стоять в толпе на площади рядом с кузиной Эндрю Херрингтона?
Тогда еще никто не знал про убийство ее мужа.
Элли встряхнулась. Фигура в черном ей просто почудилась, решила она. Элеонору Брендон увели наверх, в постель. Сейчас ее уже, наверное, напоили бренди. Если бы истерика у нее не прошла, Брайан Стирлинг вызвал бы врача.
Но когда Элли танцевала с сэром Энгусом, она испугалась еще одной женской фигуры в черном, вид которой не вовремя напомнил ей о только что прошедшем утре.
Элли опустилась на сиденье, потом снова выглянула из окна кареты.
Воображение это или правда?
В тени стояла женщина, одетая в черное.
Марк налил Йену порцию виски. Детектив поблагодарил, принял стакан и выпил залпом. Марк улыбнулся и снова наполнил стакан.
– Правда все равно выйдет наружу, – заверил он друга.
Йен взял вторую порцию виски, подошел к кушетке, которая стояла в приемной, оперся о ее край и стоял так, сжимая стакан в ладонях.
– Боюсь, она выйдет не законным и не обычным путем. – возразил он.
– Как бы это ни произошло, но правда будет известна, – решительно заявил Марк.
Йен мрачно взглянул на него и спросил:
– А если тебя поймают?
– Меня не поймают.
Йен покачал головой:
– Даже ты, мой друг, способен ошибаться.
– Значит, мне придется двигаться очень быстро, – ответил Марк и отпил глоток виски из своего стакана. – Три убийства, и все одинаковые. Каждый из убитых работал за письменным столом. Нет следов насильственного проникновения в дом. Как будто этих людей убил призрак. Но мы знаем, в чем тут дело. В каждом случае убийца имел набор ключей, которые либо получил от кого-то из обитателей дома, либо украл у них. Завтра днем, когда ты будешь снова допрашивать экономку, я пойду с тобой. – Он немного помолчал и добавил: – Йен, я не только думаю, что жертвы хорошо знали своего убийцу. Я считаю, что убийца сам антимонархист. Он – или она, но для простоты будем говорить «он» – верит, что убивать собственных союзников – лучшее, что он может сделать, чтобы свергнуть правительство.
Прежде чем Йен смог ответить, они услышали, как открылась и закрылась дверь парадного входа.
Вошел Джозеф Ферроу, на ходу снял плащ и передал его в руки слуги Джитера.
Он ничуть не удивился, увидев в приемной сына в обществе сыщика. Йен встал и наклонил голову в знак уважения.
– Ну? – спросил Джозеф, потом взял себя в руки и продолжил: – Простите меня. Здравствуйте, детектив Дуглас. Надеюсь, мой сын хорошо принял вас?
– Конечно, – пробормотал Йен.
– У нас есть несколько теорий, отец, – начал Марк, а затем изложил свои предположения.
– Это возмутительно! – заявил Джозеф. – Зачем антимонархисту убивать своих?
– Он создает мучеников и одновременно старается опорочить монархию, – объяснил Марк.
Джозеф налил себе виски и стал шагать взад-вперед по комнате.
– Когда-то уже были люди, которые старались обвинить монархию во всех ужасных делах Джека-потрошителя, – сказал он и покачал головой. – Это смешно! Королева выстояла против такой клеветы, и теперь у них это тоже не пройдет.
– Нет, не пройдет, – заверил его Марк.
– Итак, что у вас есть? – спросил Джозеф, обращаясь к детективу.
Йен виновато взглянул на Марка:
– Лорд Ферроу, я убежден, что убийца – состоятельный человек. Я думаю, что он так легко скрывается с места преступления потому, что каждый раз, когда он совершает одно из своих губительных дел, его ждет карета.
– Многие считали, что потрошитель скрывался с места преступления в карете и что именно поэтому его никто не видел, – стал рассуждать Джозеф. – Кроме того, путь потрошителя лежал через кварталы, где много скотобоен. Там чуть ли не половина жителей носят фартуки, запачканные кровью животных. В нашем случае… – Лорд на секунду опустил взгляд в землю, задумался, встряхнул головой и закончил: – В нашем случае, детектив Дуглас, я думаю, что вы можете быть правы.
– Значит, по-прежнему будем рассматривать все варианты, пока не найдем верный, – пробормотал Марк.
Йен Дуглас поставил свой стакан обратно на столик из вишневого дерева:
– Спасибо вам за гостеприимство. Мне пора уходить.
– А вам, детектив, спасибо за помощь, – поблагодарил Джозеф.
– Это моя работа, – возразил Йен.
Джитер подошел к нему, чтобы провести его к выходу.
Когда детектив ушел, Джозеф Ферроу взглянул на сына:
– Ты еще не спросил меня о бале в честь твоей помолвки.
– Извини. Я уверен, праздник был роскошный.
– Александра Грейсон – очаровательная девушка с большим обаянием и изысканной красотой.
– Я это знаю.
– Конечно знаешь. В конце концов, она встречалась с разбойником, – нахмурившись, произнес Джозеф.
– Отец, я не знал, кто сидел в карете. Я увидел герб только после того, как мы ее остановили. А разбойник не мог пропустить такую богатую добычу: иначе нападение не выглядело бы правдоподобно.
Но Джозеф не закончил на этом разговор.
– Мисс Грейсон была далеко не в восторге от жениха, который не смог найти время, чтобы появиться на своей помолвке.
– Я ничего не мог сделать.
– Я думаю, нам нужно как можно скорей довести дело до свадьбы.
– Что? – спросил удивленно Марк.
– Иначе ты ее потеряешь, – тихо добавил Джозеф.
– Отец, ты рассказал мне о клятве, котору вы с лордом Стирлингом дали друг другу. Ты знаешь, что я считаю все это смешным и старомодным. Я исполню эту клятву, потому что почитаю тебя, но я вряд ли могу потерять женщину, которая принадлежит мне только потому, что вы с лордом Стирлингом так договорились.
Джозеф отвернулся от него и, глядя на огонь, заявил:
– Я боюсь, что ее жизнь в будущем окажется в опасности. Сегодня я не могу тебе все объяснить, но ее гибель стала бы огромной трагедией.
– Почему, отец?
– Я не могу сказать. Ты должен просто поверить мне.
– Отец!
– Марк, сегодня вечером я кое-что узнал от Энгуса Канингема. Ты слышал о леди Ровенне? Это дочь лорда Карнаренфью.
– Конечно да. У нее есть имение с усадьбой за западным лесом.
– Вчера ее едва не убили.
– Что случилось?
– В ее дом влетела пуля.
– Может быть, какой-то охотник заблудился, а потом промахнулся, когда стрелял.
– Я считаю, что это была попытка убить ее. Известно, что она – внебрачная внучка дяди королевы.
– Отец, я признаюсь, что совершенно не понимаю, к чему ты клонишь.
– Мисс Грейсон живет среди леса с тремя чудаковатыми тетушками и даже без сторожевой собаки.
– Отец, я согласен жениться на ней.
– И женишься очень скоро, – подтвердил Джозеф. – Если ты не слепой, ты должен понимать, что это не потребует от тебя жертв.
Марк опустил глаза. Он весь день не мог забыть о своей встрече с этой девушкой. Она оказалась совершенно не такой, как он ожидал. Она была сильной, уверенной в себе, сообразительной, решительной и…
И он не мог поверить, что она легко согласится на такую свадьбу.
Губы Марка изогнулись в печальной улыбке.
– Отец, почему ты не женился снова? – спросил он.
– Почему? – повторил Джозеф и нахмурился.
Марк увидел, что взгляд его отца смягчился: так бывало всегда, когда он вспоминал о матери Марка, а ведь это только воспоминание!
Конец ознакомительного фрагмента.