ГЛАВА ВТОРАЯ
Поселок, раскинувшийся на пологом склоне горы, среди вековых деревьев, состоял из полутора десятков домов. Каждый дом был окружен высоким деревянным забором. Деревня была ограждена валом из огромных валунов и рвом для защиты от нападения соседних племен и римлян, которые стали все чаще их беспокоить своими набегами.
В середине поселка стоял большой дом, сложенный из бревен, хозяином которого был эделинг Арминий. Дом был недавно построен и еще источал запах свежего рубленого дерева.
На большом подворье стояло огромное количество голов рогатого скота, готовящегося к выходу на пастбище, на лесную поляну за высокую охранную стену поселения. В низком сарае истошно хрюкали огромные черные волосатые свиноматки и хряки, звонко визжали подросшие подсвинки. Требовали своей утренней похлебки. Все было, как всегда. Просто и обыденно.
Арминий был одет в кожаную тунику, под которой была шерстяная рубашка с короткими рукавами. На крепких ногах были надеты кожаные сандалии с высокими шерстяными обмотками. На широком кожаном ремне, затейливо украшенном металлическими заклепками и бляшками, в деревянных, обтянутых свиной кожей, ножнах висел сакс. Невдалеке на огромном пне лежал метательный топор. К коровнику была прислонена фрамея. Время было неспокойным. Римляне и воинственные соседи из племени тунгров нередко нападали на поселение брухтеров, и надо постоянно быть в готовности к отпору. Как и все свободные мужчины, Арминий носил длинные волосы, связанные на затылке кожаной ленточкой, и с юношеских лет его борода не знала, что такое бритье.
Рядом с ним работала высокая красивая женщина, жена эделинга. Одета она была, так же как и муж. Только кожа ее туники была обработана более тщательно, тонко. И была украшена изящными фибулами и пряжками. А на крепких стройных ногах ее были высокие светлой кожи мягкие сапоги. Ее длинные светлые волосы были подчеркнуто небрежно прикрыты тонкой шерстяной сеткой, которая свидетельствовала, что женщина была замужней. Ажурная сетка была украшена свежими полевыми цветами.
Во двор из дома выскочила девочка лет десяти, не по возрасту рослая, с большими голубыми глазами, с распущенными светлыми, как у мамы, волосами. Она несла перед собой большой поднос с насыпанным зерном для кормежки курей, ходящих по широкому подворью, ловко лавирующих между ног коров.
Арминий насторожился, услышав тревожный шум со стороны подножья горы, в противоположной стороне от ворот селения. Эделинг обернулся к жене и дочери.
– Маота, возьми дочь и марш в дом, – не допускающим возражения хрипловатым от волнения голосом проговорил он, – я схожу в поселок, узнаю, что произошло. И не выходите, пока я не вернусь, – Арминий, прихватив с пенька метательный топор, вышел с подворья.
Маота, взяв дочь за руку, забежала в дом, закрыв за собой массивную дверь на запор. Они долго сидели в доме, с тревогой прислушиваясь к доносившимся с подворья шумам. Мать, сидя на лавке, держала в руках сакс. Анния стояла рядом и с испугом смотрела на дверь.
Маота с испугом вздрогнула, когда в дверь кто-то сильно застучал и чужой голос с римским акцентом грубо потребовал открыть ее. Анния начала беззвучно плакать, вытирая ладонями текущие по щекам слезы. Маота успокаивающе погладила дочь по голове. Через несколько мгновений дверь содрогнулась от мощных ударов топора.
Мать вскочила с лавки, бросилась к стене, откинула в сторону висящую шкуру, обнажив в стене небольшой лаз. Взрослый человек не смог бы пролезть в него. Ребенок с трудом, но пролезал.
– Анния быстро полезай в лаз. Ты побудешь в лесу, пока римляне не покинут деревню, – прошептала Маота.
– Но, мама…
– Нет сейчас времени вести долгие разговоры, дочка. Римляне могут в любой момент ворваться в дом и нам с тобой не поздоровится. Быстро полезай.
– А как же ты?
– За меня не бойся. Со мной все будет в порядке. Не теряй время, Анния, – мать поцеловала дочь в щеку и подтолкнула к лазу.
Анния встала на четвереньки и легко проскользнула в лаз. Она оказалась в густых зарослях кустарника. Девочка оглянулась и увидела, что шкура за ней опустилась и надежно закрыла лаз.
Убедившись, что дочь в безопасности, Маота встала у стены, удобнее перехватила сакс и стала ожидать дальнейшего развития событий. В дом, с грохотом распахнув дверь, ворвались трое римлян. Увидев в нем одинокую красивую женщину, один из воинов с улыбкой медленно направился к ней, выставив вперед меч, внимательно следя за ее действиями.
Маота сделала выпад, но римлян легко отбил сакс и неуловимо быстрым движением выбил его из рук. Женщина побледнела, сделала два шага назад и спиной уткнулась в стену. Римский воин весело рассмеялся.
Он засунул меч за пояс и с удовольствием рассмотрел стройное тело высокой красивой германки. Найдя ее очень даже привлекательной, оглянулся на своих товарищей. Те одобрительно загоготали. Маота взглядом, полным ненависти, оглядела мужчин и неожиданно коленом ударила стоящего перед нею воина в пах.
Тот ойкнул, согнулся, но тот же час выпрямился и со злорадной улыбкой обратной стороны ладони сильно ударил ее по лицу. По подбородку тонкой струйкой потекла ярко-алая кровь.
Маота облизнула текущую кровь и подняла руку, чтобы ударить обидчика. Римлян перехватил руку и ловко заломил ее за спину. Женщина застонала от боли и резко крутанулась, пытаясь вырваться из захвата. Однако римлянин держал слишком крепко. Сопротивление женщины лишь раззадорило насильника. Он обхватил женщину за талию, крепко прижал к своей широкой груди ее трепещущее тело, жадно впился в алые губы. Маота безнадежно задергалась в крепких руках мужчины.
Анния услышав в доме какие-то громкие крики, подползла к лазу и, приподняв шкуру, заглянула в образовавшуюся щель. Она увидела, как здоровенный римлян стоял перед матерью и со злорадной похотливой улыбкой медленно ее раздевал. У матери были разбиты губы, и по подбородку стекала, капая на пол, кровь.
Рядом стояли еще двое воинов и, хохоча, по очереди хватали ее за груди и ягодицы, грязно комментируя свои действия. Стоящий перед нею римлянин, одолеваемый желанием женщины, достал из-за пояса нож и, разрезав одним движением пояс ее штанов, стянул их. Маота оказалась обнаженной под похотливыми взглядами трех мужчин. Женщина пыталась прикрыть пах, но мужчина коротким сильным ударом в живот заставил ее со стоном согнуться в поясе.
Римлянин схватил женщину в охапку и бросил на широкую лавку. Подняв тунику, под веселый смех и комментарии товарищей римлянин лег на нее.
Женщина застонала и задергалась под ним. Но ее действия только раззадорили мужчину и он, начал быстро, пыхтя и постанывая от одолеваемого удовольствия, двигаться.
Зарычав вскоре, он на некоторое время замер, наслаждаясь волнами захлестывающего оргазма. Он хотел было продолжить свои действия, но нетерпеливые товарищи, уже практически стаскивали его с женщины, освобождая место для очередного насильника.
Анния, чтобы не закричать от охватившего ее ужаса при виде развернувшейся перед нею трагедии, засунула в рот кисть и впилась в нее, практически не испытывая боли.
Первый насильник, довольно ухмыляясь, сполз с матери, уступая место своему товарищу. Неожиданно их насторожил донесшийся со двора шум. Один из римлян, достав из-за пояса меч, встал за дверью.
В дом, громко распахнув остатки дверей, ворвался эделинг Арминий, весь в крови, своей и врагов, держа в одной руке сакс, а во второй – метательный топор. Перед собой он увидел римлянина, только что изнасиловавшего его жену. Он, сделав молниеносный выпад, саксом вспорол ему живот. Застонав, воин схватился за вываливающиеся внутренности и запрокинулся на бок. Быстрым взглядом окинул комнату. Увидев распластанную на лавке окровавленную жену и сползающего с нее римлянина, мужчина, подняв над головой сакс, бросился вперед. Но, услышав за спиной какой-то шум, он обернулся и успел подумать, что на этот раз он не успеет ничего сделать. Он почувствовал, как острый меч римлянина легко разрезает его кожаные доспехи, проникая и разрушая тело. Из последних сил он отбросил мешавший ему топор, зажал рану рукой и, сделав выпад, проткнул нападавшего римлянина саксом. Меч вошел почти до рукоятки. И увидев, что противник падает бездыханный, упал на него.
А неудовлетворенный насильник, поднявшись на ноги, с досадой проткнул лежащую перед ним женщину мечом, практически пригвоздив ее к лавке. Женщина несколько раз конвульсивно дернулась и замерла, глядя на своего убийцу широко распахнутыми серыми глазами.
Римлянин подошел к лежащему германцу, ногой опрокинул его на спину и, решив, что противник убит, с ненавистью плюнул на него. Взял меч своего товарища и вышел из дома.
Анния, придя в себя от шока, проскользнула в лаз и, бросив взгляд на неподвижно лежащую мать, робко подошла к отцу. Мужчина лежал на спине. Его лицо приобрело серый оттенок.
Обессиленная Анния упала на земляной пол рядом с лежащим отцом и закрыла лицо руками. Охвативший ее страх был так силен, что силы покинули ее тело. Так она лежала до тех пор, пока не услышала тихий стон отца. И этот слабый звук словно пробудил ее от забытья. Девочка вскочила и, наклонившись над ним, несмело дотронулась до лица. Отец снова застонал и приоткрыл глаза.
Он задышал с трудом, с хрипом втягивая в себя воздух. Полубезумным взором он огляделся и, увидев дочь, слабо пошевелился. Его побелевшие губы зашевелились, пытаясь что-то произнести.
– Папа, ты жив? – тихо прошептала девочка.
Отец с усилием произнес:
– Жив я, жив. Анния. Не бойся ничего. Доченька, мама жива?
– Мама умерла, – девочка вытерла рукой льющиеся из глаз слезы.
– Не бойся, Анния. Самое главное, что ты осталась жива, а значит, и мы будем жить на этом свете. За меня ты не беспокойся, – отец вымученно улыбнулся, стараясь приободрить дочь.
Анния с тоской оглядела творящийся в доме разгром, глубоко вздохнула и решительно подошла к лавке, где лежала пригвожденная к ней мечом мать. С большим трудом вытащила из нее меч, стащила ее с лавки и оттащила к дверям. Отец со слезами на глазах наблюдал за действиями дочери, не имея сил оказать ей помощь. Отдохнув, Анния подошла к отцу.
– Папа, тебе надо лечь на лавку.
– Да, дочка. Если ты мне немного поможешь, я попытаюсь лечь на нее.
Анния, напрягая все силы, потащила отца к лавке. Арминий, сдерживая рвущийся наружу стон, как мог, помогал дочери. Уложив отца на лавку, девочка перевязала раны отца и, немного отдохнув, вопросительно посмотрела на отца.
– Папа, надо бы маму похоронить.
– А ты сможешь? Ты и так очень устала.
– Ничего, папа, я смогу. Я уже взрослая. А маму нужно предать земле, чтобы ее душа скорее успокоилась, и она предстала перед Богом.
Арминий, обессилено, закрыл глаза.
Анния подошла к дверям и, приоткрыв, выглянула. Подворье было пустынным. Коров, вероятно, угнали римляне. Через распахнутые ворота девочка увидела, как большими шагами шли сквозь поселок высокого роста, закованные в кожаные доспехи и металлические сверкающие на солнце шлемы римляне. Они ногами небрежно отталкивали лежащие на их пути обезглавленные тела.
– Почему все люди без голов? – пораженно прошептала Анния, держась за дверь.
Она случайно взглянула направо и увидела на соседском подворье на ветке привязанную голову пожилого соседа. Его глаза были неестественно вытаращены, а почерневший длинный язык безжизненно висел. Увиденная картина была настолько отвратительной, что, чтобы случайно не вскрикнуть, Анния до крови прикусила губу.
Римляне прошли, и в поселке наступила страшная тишина. Даже птиц не было слышно. Природа скорбно молчала при виде совершенного варварства.
Анния, преодолевая усталость, из последних сил потащила мать через весь безлюдный поселок в лес, где закопала под вековой сосной. Постояв в молчании над могилой матери, девочка вернулась домой и вытащила из дома на улицу трупы двух римских воинов.
Поглядев на лежащего в забытьи отца, Анния отправилась в поселок, чтобы найти что-нибудь съестное. В их подворье римляне забрали все, что можно было унести, в том числе и запасы еды.
Прошло несколько дней. Анния с ужасом видела, что день ото дня отцу становилось все хуже и хуже. Она приходила в отчаяние от мысли, что она ничем не может помочь. А поселок был безлюден. Анния каждый день выходила из дома и бродила в поисках еды. Иногда ей удавалось найти полуразложившиеся трупы животных. Не имея ничего другого, девочка варила тухлое мясо, надеясь, что они им не отравятся. И ни разу во время своих вылазок она никого не встречала.
В доме было сумеречно. На широкой скамейке лежал мужчина. Он совсем недавно пришел в себя от забытья, которые становились с каждым днем все продолжительнее. Дышал он тяжело с настораживающим хрипом. Услышав за стеной шорох, насторожился и тихо позвал:
– Анния, это ты, доченька?
– Нет, Арминий! Это я – Бабаэль, твоя смерть, – услышал он тихий голос, от которого по его телу неожиданно пробежала мелкая дрожь, а лоб покрылся холодной испариной. – Я пришла за тобой. Пора тебе собираться отправиться в мир мертвых. Там ты встретишься с женой.
В комнату, едва касаясь пола, вошла, или точнее сказать легко влетела, высокая, необыкновенно худая женщина, одетая в длинный, до самого пола, широкий черный плащ с капюшоном. Он был так низко надвинут на лицо, что его не было видно.
– Дай мне еще час, чтобы я мог проститься со своей дочерью, – прошептал Арминий, умоляюще глядя на женщину.
– Ладно, так и быть. Через час я…
В соседней комнате послышался шум шагов. Женщина недовольно поморщилась, и неожиданно стала становиться все тоньше и тоньше, пока совсем не исчезла.
– Папа, это я. Я принесла тебе поесть, – донесся с комнаты голос Аннии.
– Иди сюда, Анния. Я не буду сейчас есть, у нас очень мало времени. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.
Анния зашла в соседнюю комнату и с необъяснимым испугом взглянула на отца.
– Подойди ко мне и наклонись ниже. Я не хочу говорить громко. Никто, слышишь никто, не должен слышать наш разговор. Это очень важно.
Девочка робко подошла к отцу и низко наклонилась. Крылья ее носа затрепетали, почувствовав запах гниющего тела.
– Папа, – тихо проговорила она, – тебе нужно подлечиться и сейчас не стоит терять силы на праздные разговоры.
– Плевать на лечение. У меня уже не осталось времени на это. Я ухожу в мир мертвых, и я очень рад окончанию моих мучений. Анния, ты внимательно слушай меня и не смей пропустить ни одного слова. Ты меня понимаешь?
– Да, папа. Я тебя поняла, и я готова запомнить все слова, которые ты мне скажешь. Но может…
– Нет, Анния, нет. Не сейчас. Ты выслушай меня. Теперь тебе десять лет, ты скоро станешь совсем взрослой. Хотел сказать тебе об этой тайне позднее, но видишь, как получилось. Достань из-под лавки мешок. Достань из него то, что там лежит.
Анния наклонилась и достала небольшой кожаный мешок. Она открыла его и нашла там что-то, завернутое в тряпицу.
– Разверни этот сверток. Развернула? Ты видишь этот золотой цилиндр? Это тонкая золотая пластина, намотанная на деревянный цилиндр. Аккуратно разверни ее. Ты видишь, что на ней нанесена картина? Не видишь? Ты покрути ее относительно света, падающего с окна. – Отец замолчал, собираясь с силами и ожидая, пока дочь, подойдя к окну, покрутит развернутую пластинку, разыскивая тонко нанесенный рисунок. Через некоторое время он продолжил: – На этой картине обозначено место, где хранится камень Знаний. В этом камне сосредоточены знания многих тысяч поколений. Тот, кто будет обладать этим камнем, будет владеть всем миром. Но чтобы извлечь знания из камня необходимо произнести магическое заклинание. Оно нигде не записано. Тебе придется запомнить его. Нужно в точности произнести все слова заклинания, иначе ничего не получится. Запоминай. «Исполняя волю Его, верни мне заложенное в тебе. Аминь». Запомнила?
– Да, папа.
– Хорошо. Только не забудь его. И когда возьмешь камень в руки, в точности повтори заклинание. И сделаешь это, когда тебе исполнится восемнадцать лет. Раньше не надо.
Арминий надолго замолчал, собираясь с силами. Наконец он произнес:
– А, чтобы тебе помочь, слова заклинания записаны на веревочке. Ты нашла ее в мешке?
– Нет, папа.
– Посмотри внимательно.
– Папа, я нашла веревочку. Она такая тоненькая и ослепительно беленькая. На ней есть какие-то узелки.
Арминий криво усмехнулся.
– Это не просто узелки, Анния. Это древний язык Тьрага, которым на веревке написаны слова заклинания, которые я тебе сейчас сказал в переводе. Это наш с Маотой тебе подарок. Обладая теми знаниями, которыми тебя одарит этот камень, ты станешь властительницей всего мира. Береги его. После моей смерти ты пойдешь к старухе по имени Эльза. Ты знаешь ее? Она живет на самом краю поселка, у леса.
– Знаю, но она страшная. Люди говорят, что она ведьма, и она может навести порчу на человека. И к тому же она слепая.
– Да, я с тобой согласен – она ведьма. И надо сказать тебе, очень сильная ведьма. Но ты ее не бойся. Она не сделает тебе ничего плохого. Она моя старшая сестра. Мы с ней давно не общались, но она знает о твоем существовании и любит тебя. Вам будет легче жить вдвоем. Ты поможешь ей, она поможет тебе. И она научит тебя врачеванию и языку Тьрага. И пусть тебя не смущает ее слепота. На самом деле она видит все вокруг лучше, чем многие зрячие.
– Папа, давай я сейчас сбегаю за тетей, и пусть она вылечит тебя.
– Нет, Анния не надо. Все уже поздно. Я прожил свою жизнь. Скоро смерть заберет меня, и я встречусь с твоей мамой, с моей любимой женой. Прощай и ступай отсюда. Тебе не надо встречаться с этой страшной женщиной. Твой час наступит еще не скоро.