Глава третья
Рамиль сработал настолько молниеносно, что Ольга рта раскрыть не успела. Распахнув сейф, он выхватил из него «Парабеллум», с быстротой кошки прыгнул к дивану, беря врага на прицел, и – выстрелил раньше чем приземлился. Но приземлился он уже трупом. Нажатие его пальца на спусковой крючок было конвульсивным, так как в этот момент свинец пробуравливал ему череп. Пуля из «Парабеллума» вгрызлась в стену над головой налётчика. Тот хоть был застигнут врасплох, смог выстрелить раньше. На один миг. Ольга молча и отрешённо смотрела, как Рамиль, выронив пистолет, валился на телевизор, как телевизор с грохотом падал на пол, как из опрокидывающегося столика вываливался видак, сыпались кассеты. Мертвец улёгся ничком на Ольгины туфли. Его кудрявый затылок был разворочен – пуля навылет прошла сквозь голову.
С полминуты в квартире двигались только стрелки стенных часов. Потом потихоньку пришла в движение Ольга. Начав туманно осознавать, что произошло, она обратила взор на грабителя. Он стоял, слегка склонив башку набок, опустив пистолет и глядя на труп бессмысленными , пустыми глазами. Он не дрожал, не дышал, как загнанная борзая, не стискивал пистолет до хруста суставов. Он неподвижно стоял и тупо смотрел. Казалось, его не сдвинул бы с места даже пожар. Ольга поняла – дикая случайность направила пулю, развесившую мозги чеченца на шторе. Случайность из разряда тех, которые никогда никем в расчёт не берутся, так как их вероятность слишком ничтожна. Первым движением Ольги после того, как ей пришла в голову эта мысль, был разворот к дивану с целью схватить браслет и дать дёру. Однако, протянув руку к свитерам, что лежали поверх браслета, она заметила, что глаза убийцы как будто начали проясняться. Это остановило её. Смешно было думать, что он позволит ей убежать с браслетом. Как бы не так!
Минуту назад этот идиот убил человека. Пусть неожиданно для себя самого, но он это сделал. Ему теперь терять нечего. Дико злясь на себя за то, что даром потратила столько времени, Ольга обратилась к мальчишке:
– Ты чего натворил?
– … знает, – проговорил налётчик, растерянно поглядев на неё.
– Урод! Ты просто урод!
Убийца не спорил. Ольга решила – нечего церемониться с ним. Он, конечно, больно дерётся, но сейчас сил у него, кажется, не больше, чем у Рамиля. Про пистолет в собственной руке он точно не помнит, так что браслет – её. Открывая рот с целью сообщить грабителю эту новость, Ольга заметила, что он смотрит не на неё уже, а на шкаф. Её прошиб пот. О, Господи! Сейф! Ну как можно было о нём забыть?
Ольга повернулась, скрипнув голыми пятками по паркету. В сейфе, точно, лежали шесть толстых пачек стодолларовых купюр. А на них лежала компьютерная дискета. У Ольги, в буквальном смысле, потекли слюни. Утерев рот, она бессознательно протянула руки к деньгам. Но в эту секунду произошёл кошмар. Зловещая тишина огромной квартиры треснула. Труп запел! Запел! Но не человеческим голосом и не человеческими словами, а механическим мёртвым писком, выстроенным в «Турецкий марш» Моцарта. Он звенел из Рамиля как из музыкальной шкатулки – звенел настойчиво, громко, требовательно, как будто о чём-то предупреждая или кого-то зовя. Налётчик и Ольга, похолодев, глядели на мертвеца. Если бы он встал и пошёл на них, чернея дырой во лбу, они бы сильнее не испугались. Им представлялось – смерть пищит из него, настойчиво требуя у кого-то ещё две жертвы.
Крик рвался из груди Ольги, но не мог вырваться – ужас крепко сжимал ей горло. Недозвучав двух нот до финала, «Турецкий марш» оборвался. И вновь стал слышен шорох дождя за окном.
– Мобильник, – прошептал парень, тихо вздохнув.
Стеклянный взгляд Ольги вполз на него.
– Ммабильник?
– Да! У него в кармане.
– Дай закурить, – попросила Ольга после недолгой паузы. Парень, вздрогнув, вытащил из кармана пачку «LM». Завладев одной сигаретой, Ольга достала из сумочки зажигалку и начала ею чиркать, взяв сигарету в рот. Огонёк упорно не высекался. Крутя колёсико, Ольга сломала ноготь большого пальца. На этой мелочи её страшное шоковое спокойствие подскользнулось, как на банановой кожуре. Сигарета, не удержавшись между сведёнными судорогой губами, упала на пол. А зажигалка, треснув между, казалось, слегла лишь сжавшими её пальцами, полетела в парня. Тот увернулся от неё так стремительно, будто это была отравленная стрела. Затопав ногами, Ольга заверещала:
– Ублюдок! Мразь! Идиот! Какого ты хрена лез, если видел: он не один? Полудурок, … ! Куда лез?
– Заткнись, – гораздо менее громко, но столь же злобно проговорил налётчик. Я мог поймать его только здесь! А он, может, каждую ночь сюда шлюх таскает! Я не в таком состоянии, чтоб бояться вместо одной тварюги прикончить двух!
– Это ты разбил его «Мерседес»? Догадалась Ольга быстро придя в себя.
Её собеседник забегал и заорал:
– Четыре тысячи баксов! Где я столько возьму? Я ему сказал: «Жди!». Не ждёт! Принципиально не ждёт, хоть у него в сейфе 60 тысяч! А мне машину заправить не на что! Мне бы завтра рёбра переломали, если бы я не принёс ему эти деньги! Завтра уже!
– Нечего по встречной гонять.
– Да пошла ты в жопу! Что ты меня жить учишь? Кто ты вообще такая? Кто вы все, кто? По какому праву лезете в мою жизнь со своими долбанными советами? Я что вам плачу за них? Уроды! Любят учить других с утра до ночи, будто больше заняться нечем! Умные все! Да только куда вы засовываете свой ум, когда сами в дерьмо влезаете, а потом готовы кому угодно сосать, чтобы из него вылезти? Я вас всех видал на … !
– Всё ясно, – жёстко сказала Ольга, не видя необходимости продолжать дискуссию с идиотом, – Незачем так орать. Кругом люди спят. Делим баксы и разбегаемся.
– Ты получишь свои 500.
– Ой, какой красавец! – подпрыгнула от восторга Ольга. – А ты получишь свои 15! Усиленного режима. Ты знаешь, как называется то, что ты сотворил? Убийство с разбоем при отягчающих. Плюс к тому – незаконное владение пистолетом. Или ты думаешь, что сумеешь меня убить? Да я тебе шпалер твой сейчас в жопу вставлю! И Ольга двинулась на грабителя. Тот попятился, осознав, что на этот раз кулаки его не спасут – на битву с ним шла уже не львица, а дьяволица. Поднять оружие он не смел. Приблизившись, Ольга схватила «Вальтер» двумя руками и со всей силы рванула его к себе. Налётчик качнулся, но пистолета не выпустил.
– Отдай, сука, – хрипло проговорила Ольга, пробуя распрямить его пальцы, мёртво сжимавшие рукоятку. – Отдай! Отдай!
– Зачем он тебе?
– Я уже сказала!
– Отстань! Убью!
Она попыталась выкрутить пистолет из его руки, но какое там? Легче было бы выкрутить телеграфный столб из асфальта. Попытка парня достичь победы аналогичным способом так же не увенчалась успехом. Силы были равны. Набрав полный рот слюны, Ольга смачно плюнула в лицо парню. Тот уклонился и приготовился ответить ей тем же, но в этот миг, пронзительно зачирикал дверной звонок.
Драчуны застыли, покрывшись холодным потом. Звонок прервался, однако тотчас раздался снова. С ужасом поглядев друг другу в глаза, налётчик и Ольга одновременно вспомнили, что входная дверь, которая отделяла их сейчас от лютой беды, а может быть – и от смерти, не заперта! Стоило тому, кто за ней стоял, нажать ручку…
– Господи, Боже мой! – прошептала Ольга. Выпустив «Вальтер», она закрыла лицо руками. Налётчик вышел из комнаты, и – едва удержал крик радости. Он увидел, что на двери есть задвижка. Тихо просунув её в дверную коробку, парень припал к глазку. Ольга наблюдала за ним сквозь пальцы.
Пятый звонок звучал нестерпимо долго. Во время паузы между ним и шестым за дверью послышались голоса.
– Кто там? – чуть слышно пискнула Ольга.
Выпрямившись, налётчик вернулся в комнату и кривым от нервного напряжения ртом дал страшный ответ:
– Чеченцы.
– Ох! Сколько их?
– Откуда я знаю? В холле темно!
Ольга устремилась к окну. Слегка сдвинув штору, глянула вниз. Там, прямо перед подъездом, стоял большой чёрный джип с включёнными фарами.
– Слышь, там джип! Прошептала Ольга, задёрнув штору и подбежав к налётчику.
– Хорошо, что не танк, – задумчиво бросил тот.
Эта шутка Ольге не по душе пришлась. Взяв парня за воротник и мощно встряхнув, она процедила сквозь зубы:
– Ты, идиот! Клянусь тебе – если ты не вырулишь ситуацию, я тебя…
Тут она запнулась, придумывая угрозу поощутимее. Наконец придумала.
– Я тебя заставлю сожрать яичницу из твоих яиц!
Не переставая звонить, нежданные визитёры начали долбить дверь ногами и кулаками. И дёргать ручку. Они, как видно, нисколько не сомневались в том, что хозяин квартиры – дома, и что им есть о чём с ним поговорить. Вырвавшись из рук помертвевшей от страха Ольги, налётчик двумя прыжками достиг прихожей и замер, взяв на прицел лязгающую дверь. Удары по ней сотрясали стену.
– Что делать, Господи? Что же делать? – Со всхлипами простонала Ольга, заломив руки. Налётчик, не оборачиваясь, ответил:
– Не истери! Прорвёмся.
– Прорвёмся? Да чтоб ты сдох, урод! Чтоб ты сдох!
Звонок надрывался. Дверь содрогалась. По этажу гуляли два эха: Одно – от грохота, а другое – от злобных выкриков по-чеченски.
Ольга, скуля, металась по комнате, как лиса по курятнику. К выходу из которого подошла снаружи собака. Парень стоял в воинственной позе, откинув голову с прилипшею ко лбу челкою, сжимая «Вальтер» белыми пальцами и стеклянно глядя на дверь. К счастью для неё и для тех, кого она разделяла, жильцы соседних квартир гурьбой из них вышли и пригрозили вызвать милицию. Обругав их матом, злостные нарушители тишины покинули холл. Спустя какое-то время донёсся гул приближающегося лифта. Продолжая высказывать обитателям трех квартир своё о них мнение, дети гор транспортировались вниз. Жильцы, тихо обсудив то, что произошло у них в холле, а заодно ситуацию во всём городе, разошлись.
– За джипом следи! – заорал налетчик, влетая в комнату. – Шевелись, а то пристрелю!
– Заткнись, – огрызнулась Ольга и поплелась к окну, шатаясь как пьяная.
Парень, полный невесть откуда взявшейся удали, осмотрелся, схватил с дивана Ольгину сумочку, вытряхнул прямо на пол всё, что в ней было – обычное содержимое женской сумочки плюс десяток презервативов, и, подбежав с нею к сейфу, быстро переложил из него в неё сперва деньги, затем – дискету. Застегнув сумочку, он ещё раз оглядел комнату, поднял с пола вражеский «Парабеллум», сунул его за пояс, туда же сунул свой пистолет и прикрыл их свитером.
– Три мужика из подъезда вышли и сели в джип, – доложила Ольга, глядя в окно.
– Он отъехал?
– Нет.
– Твою мать!
– Но нам по-любому надо валить!
– Что ты, … , застыла? Надевай туфли!
– А ты их достанешь из-под него? – прошипела Ольга, скорчив страшную рожу и указав ногой на тело Рамиля.
– Если достану, ты их наденешь?
– Да ни за что на свете! Придурок! Нахрен ты их швырнул сюда?
– Чтобы они не путались под ногами!
– Ну и баран! Не вздумай их доставать! Пойду босиком! Дай сумку!
Прежде чем открыть дверь, налётчик прислушался. Покидая следом за ним квартиру, Ольга в последний раз оглянулась на своего клиента. С порога были видны только его ноги в чёрных ботинках. Ей показалось, что они дёрнулись. Не иначе, Рамиль решил приподняться, чтоб проводить её взглядом…
Общая дверь была опять заперта. По счастью, она изнутри запиралась только щеколдой. Лифт вызывать налётчик не стал. Направился к лестнице. Ольга устремилась за ним, очень хорошо его понимая. Она охотнее провела бы минуту на раскалённой сковороде, чем рядом с квартирой, которую только что покинула.
– Обними меня, – попросил убийца, когда они спустились к подъездной двери. – Гуляем, типа, под звёздами.
– Идиот! Дождь хлещет! Какие звёзды?
Парень, не отвечая, протянул руку к двери. Без всякой нежности обхватив его талию, Ольга вдруг почувствовала ком в горле. Ещё бы: в сумке – 60 тысяч, а жизнь висит на тоненьком волоске! Надавив на кнопку, парень толкнул тяжёлую дверь, и в подъезд ворвался яркий свет фар. Джип «Ниссан Патрол» стоял у самых ступенек. Наклонив головы, чтобы не захлебнуться парень и Ольга по щиколотку в воде миновали джип, свернули направо и побрели, вздымая ногами волны, вдоль тротуара, заставленного машинами. И ему, и ей, безумно хотелось прибавить шагу, но им казалось, что это вызовет подозрение. Парни в «Ниссане», должно быть, были согласны с тем, что быстро идти под сильным дождём – дело подозрительное, а еле плестись под ним, да ещё в обнимку, как это делали босоногая Ольга и её, с позволения сказать, товарищ – дело вполне естественное, и, видимо, благодаря этому совпадению взглядов двум беглецам удалось дойти до угла. Свернув за него, они бросились бежать во весь дух. Ольге не пришлось особо раздумывать, по пути ли ей с её спутником, так как он сразу взялся за ремень сумки. Ему в кроссовках бежалось легче, чем ей, и он дышал чуть ровнее. Миновав два или три двора, они перешли на шаг и вскоре остановились перед белой «Восьмёркой» с вмятиной на крыле. Она была припаркована у помойки. Внимательно оглядев окрестности, парень вытащил из кармана пульт со связкой ключей и нажал на кнопку. Машина пискнула, замигав габаритами. Открыв Ольге правую дверь, налётчик сказал:
– Садись.
Ольга, задыхаясь, ответила:
– Нет, спасибо. У меня, видишь ли, достаточно денег, чтоб не садиться в машины к разным уродам. Я уж пешком как-нибудь.
– Нам нужно решить, что делать, – возразил парень.
– Да что решать? Разделили деньги и разошлись! Навеки!
– Я взял дискету! Если чечены за ней в квартиру ломились – ты представляешь, как они будут её искать?
– Ну так и отдай её им! А хочешь, засунь её себе в жопу! Меня это не касается.
– А чего ты боишься? Уж если я тебя не грохнул в чужой квартире, в своей машине точно не грохну! У нас большая проблема. Нужно о чём-то договориться!
– Да не боюсь я тебя, – усмехнулась Ольга, и, сев в машину, сильно хлопнула дверью. В конце концов, решила она, нужно хорошенько подумать, куда идти босиком, под ливнем, с чёртовой кучей денег, из-за которых произошло убийство, по предрассветной Москве, усиленно патрулируемой. Разглядев белеющую под ручником пачку сигарет, она извлекла из неё одну, включила прикуриватель. Налётчик, тем временем, сел за руль и, запихнув ключ в замок зажигания, так же взял сигарету. Разглядывая потоки воды, бегущие по стеклу, они закурили. Дождь совершенно скрывал окружающее пространство.
– Странно, нога у меня прошла, – промолвила Ольга, ощупывая лодыжку, – не понимаю, когда сустав встал на место?
– Когда ты по полу кувыркалась.
На щеках Ольги дёрнулись желваки.
– Если так, спасибо. Что-нибудь заболит – обращусь к тебе. Так что ты хотел сказать?
– Куда ты сейчас пойдёшь?
– Твоё то какое свинячье дело? Я ведь тебя не спрашиваю, куда ты сейчас поедешь!
– Я убил человека! – крикнул налётчик, ударив кулаком по рулю. – И если тебя возьмут за твою шикарную жопу, ты меня сдашь!
– Хорошо, отвечу тебе. Я сейчас пойду в какой-нибудь круглосуточный магазин, на Ленинском их полно. Куплю приличные шмотки, выпью две чашки кофе и закажу такси в Шереметьево. Через три часа меня в России не будет.
– Как бы не так. Уже через два часа твои и мои портреты будут у всех постовых ментов. А регистрационные службы аэропортов получат их ещё раньше. Чеченцы нас очень хорошо разглядели, когда мы шли мимо джипа. Одно стекло опустилось даже, заметила? Эти суки скоро поймут, что с Рамилем случилось что-то неладное, и ментам позвонят. Менты войдут в хату, и дело быстро завертится.
– Твою мать, – прошептала Ольга, решив, что дело, скорее всего, уже завертелось.
– Где он тебя подцепил? – спросил парень.
– Около МИДа. Я там работаю.
– В МИДе?
– Нет. Около него.
– А кто-нибудь видел, как он тебя снимал?
– Таксист, с которым он ехал. Этот таксист сюда нас привёз.
– Хреново, – сказал налётчик, подумав, – Менты таксиста найдут, он скажет, где ты стояла, они тряхнут сутенёров, те всё про тебя расскажут, подруг твоих назовут, и – вилы тебе, куда б ты ни сунулась.
– Ну и что ты мне предлагаешь делать? – спросила Ольга, раздавив в пепельнице ещё достаточно длинную сигарету.
– Я предлагаю поехать ко мне домой и там отсидеться. Менты не смогут на меня выйти, я засветился только перед чеченами. Найти кого-то в пятнадцати миллионном городе по описанию внешности не реально.
– А у тебя своя квартира или снимаешь?
– Своя. В Сокольниках.
– Ольга думала полминуты. Доводы парня казались ей убедительными. Следя за его рукой, гасящей окурок, она спросила:
– И долго мне придется торчать в твоей идиотской квартире?
– За пару дней я точно придумаю что-нибудь. Послушай, мы здесь дождёмся того, что менты все улицы перекроют. Ты едешь?
– За тридцать тысяч – даже с таким уродом, как ты, да хоть на край света!
– А я с тобой и за сорок тысяч не согласился бы ехать даже до следующей помойки, – сказал налётчик, взявшись за ключ.
– Так зачем же едешь?
– Дискета стоит дороже.
Ответив так, недисциплинированный водитель завёл мотор, включил дворники, дальний свет, и, резко сорвав автомобиль с места, погнал его по глубоким лужам дворов. Не успела Ольга зевнуть и вынуть из пачки ещё одну сигарету, как перед ней опять вспыхнули огни Ленинского проспекта. С брызгами вырулив на него, налётчик добавил скорости, и «восьмёрка» с воем помчалась навстречу ветру, вгрызаясь в дождь, как торпеда в морские волны. Дворники не справлялись с ливневым шквалом, однако парень не позволял дрожащей стрелке спидометра опускаться ниже ста десяти.
Перекрёстки встречали его зелёными пятнами светофоров. Ольга сонно курила, гладя, как кошку, сумку с деньгами. Но удивительно – не они владели её сознанием, а всё тот же страшный и завораживающий взгляд ночи. Она ещё не закончилась, эта ночь, хотя уже было без десяти четыре.
Огни Москвы, размазанные дождём, звенели, как колокольчики, навивая призрачную тоску по чему-то более дальнему, чем самые дальние из земных дорог. Это чувство было Ольге знакомо. Больше того – порой она им жила.
Головокружительным виражом обогнув Октябрьскую площадь, по которой, казалось, было разлито кипящее молоко, убийца Рамиля вырулил на Садовое. Оно сплошь мигало жёлтыми огонёчками светофоров – работал хоть бы один. Дождь в эту минуту начал стихать, и парень выжал сто сорок. В тоннеле под Павелецкой его стремительно обошёл роскошный белый «Пассат». Едва не сбив зеркало о «восьмёрку», он моментально растаял в багряном сумраке. В миг обгона парень с испуга ударил по тормозам, отдав тем самым машину во власть инерции. Та швырнула её на стену с яркими лампами. Визг колодок заставил Ольгу, уснувшую с сигаретой во рту, очнуться и завизжать ещё громче. Смерть приближалась к ней со скоростью пули, уныло глядя сотнями электрических глаз на шероховатом бетоне. Он разорвал бы машину в клочья, если бы в последний момент водитель каким-то чудом её не выровнял, сделав правильные движения педалями и рулём. Вновь сцепившись с асфальтом, машина вырвалась из тоннеля.
– Я ж тебе не принцесса Диана, урод ты чёртов! – крикнула Ольга, шаря руками по полу. – У меня изо рта выпала сигарета!
– Да хрен бы с ней.
– Да хрен бы с твоей машиной! Огнетушитель есть?
Но огнетушитель не пригодился. До поворота на Яузскую набережную Ольга успела ещё разок задремать. Ей приснился сон – море, солнце, тёплый песок. Она лежала на нём совершенно голая, сквозь ресницы глядя на облака. Вдруг раздался возглас:
– Менты!
Море испарилось. Солнце исчезло. Лёгкие облака превратились в тучи над ночным городом. Дождь едва моросил. Машина звенела, прыгая по раздолбанному асфальту. Слева чернела лента реки с гранитными берегами. А впереди, рядом с припаркованным на обочине милицейским «Фордом» блестели светоотражающие ремни и ствол автомата. Тот, на чьём плече он висел, казалось, не видел приближающуюся «восьмерку», хотя смотрел на неё – таким неподвижным был его взгляд.
– В глаза ему не смотри, – спокойно сказала Ольга. Но было поздно – инспектор уже давал знак остановиться. Парень ударил по тормозам, сворачивая к обочине. Опустил стекло. Ольга притворилась, что спит. Гаишник не торопился. Он сперва закурил, потом подошёл вразвалочку и спросил, ткнув жезлом во вмятину:
– Кого сбили?
– Дерево, – сказал парень.
– Это бывает. Справочку об аварии предъявите.
– Я её дома забыл.
– И это бывает.
Сплюнув, инспектор движением головы указал на «Форд».
– В машину, пожалуйста.
Интонация возражений не допускала. Пока парень медленно шёл к патрульному «Форду», а офицер смотрел ему вслед, Ольга запихнула сумочку под сиденье, вынула из лифчика клофелин, и, пользуясь тем, что стекло опущено, энергичным щелчком отправила флакон в реку.
За рулём «Форда» спал, надвинув на самый нос козырёк фуражки, старлей. Разбуженный хлопком двери, он потянулся, чуть приподнял козырёк и взял у налётчика документы. На тех талон и права он едва взглянул, но зато техпаспорт подвергся неимоверно долгому изучению. Парень даже подумал, что офицер вновь уснул. Но нет – отложив техпаспорт, тот опять взял двумя пальцами техталон и проговорил: талон государственного технического осмотра транспортного средства должен располагаться в правом нижнем углу ветрового стекла транспортного средства. Так почему нарушаем, Сергей Анатольевич?
– Да какая разница, где находится техталон? – возразил налётчик. – Главное, что он есть.
– Его у вас нет, – промычал, зевая, старлей. – Это не талон, а туфта.
– Да с чего вы взяли?
– Машина какого года? Девяносто шестого. В девяносто восьмом должны были дать талон по двухтысячный. А у тебя – по девяносто девятый. Фальшивка это.
– Этот талон мне сделал мой друг, капитан ГАИ Восточного округа, – контратаковал Серёга. – А как он сделал его, не знаю.
– Ну и дурак, что не знаешь, – бросил старлей, без трепета восприняв информацию о дружке – капитане, и, стукнув ногтем по техталону, прибавил. – Тот, кто не знает, на чем он ездит, не может знать, куда он приедет.
– Техталон выдал мне капитан ГАИ, – гнул своё Серёга.
– Ну, а проблемы имеешь ты. Подделка талона – это статья.
– Но я его не подделывал!
– Ты его используешь. Но тебе повезло, потому что если я вызову оперов, то мне придётся их ждать. А я не хочу их ждать, так как у меня кончается смена. Поэтому ограничимся снятием номеров с машины.
Возникла пауза.
– С какой стати? – прервал её нарушитель.
– Эксплуатация транспортного средства, не прошедшего техосмотр, запрещена, – объяснил старлей и вновь стал разглядывать документы. Он не спешил.
– А штраф заплатить нельзя? – негромко спросил Серёга. Он думал, будет обычный цирк – мол, нет, не возьму, однако, старлей, почему-то, сразу сказал:
– Давай!
– А сколько? Полтинник?
– Ну, это просто смешно. Давай по полтосу за каждый номер.
– То есть, 75?
– Серёга, я после бессонной ночи шуток не понимаю. Сотку давай и вали отсюда.
– Это грабёж среди бела дня!
– Кому уехать надо – вам или мне? – спросил офицер, впервые взглянув в глаза собеседнику. Тот признал:
– Ну, мне.
– А куда вам надо уехать – в следственный изолятор или своей дорогой?
Серёга молча достал из кармана брюк сторублевку и протянул её офицеру. Тот к ней не прикоснувшись, выдвинул пепельницу. Она была набита купюрами. Присоединив к ним свою, Сергей поинтересовался:
– А это правда туфта?
Надвинув на нос фуражку, старлей промолвил:
– Серёга, я тебе отвечаю: Это – туфта. И туфта опасная.
После этих слов из-под козырька фуражки раздался храп.
– Что им надо было? – спросила Ольга, когда Сергей вернулся в свою машину.
– Денег срубить.
– За что?
– За то, что они ублюдки.
Ольга, не склонная с этим спорить, ушла в какие-то размышления. Разогнав машину, Сергей включил Хит-FM. Москва, светлея под звёздами, вспыхивающими среди разрываемых ветром туч, хранила почти могильную тишину. В этой тишине звериный рев Ольги прозвучал страшно.
– Браслет! Браслет!
Схватив руль, Ольга крутанула его к себе. Машину поволокло к обочине. Это произошло на улице Радио.
– Уймись, дура! Крикнул Серёга, одной рукой пытаясь выровнять руль, а другой борясь с рыдающей пассажиркой, – Убери руки, … ! Ты что делаешь?
– Поворачивай! Поворачивай! – выла Ольга, захлёбываясь слезами.
– Ты что, с ума сошла? Пристрелю! Угомонись, сука! В квартире уже менты!
– Он нарочно бросил на него своё барахло! – с сатанинским хохотом прокричала Ольга, отпустив руль. Не переставая смеяться, она вонзила зубы в своё запястье. Боль и вкус крови вернули ей здравомыслие. Тщательно облизав запястье, она закрыла лицо ладонями.
– Хватит с нас и того, что взяли, – сказал Сергей, спустя 2 минуты, въезжая на Электрозаводский мост.
– Закрыли тему на веки, понял? – хрипло проговорила Ольга, опустив руки.
Невидящими глазами она смотрела на коммерческие ларьки, мелькавшие вдоль извилистой улицы, по которой машина мчалась в тихую глубь Сокольников. За крутым поворотом влево, куда с другой стороны сворачивали трамвайные рельсы, открылся чисто провинциальный пейзаж – пустыри, деревья, ни одного включённого фонаря над узкой дорогой. Свернув с неё во дворик пятиэтажного дома, Серёга ловко припарковался между двумя машинами. Пока он глушил мотор и вытаскивал магнитолу, Ольга, взяв сумку, вышла. Дул сильный ветер. Рассвет ещё не забрезжил. Идя с Сёрегой к подъезду, Ольга спросила:
– Один живёшь?
– С тараканами.
– Твою мать! Я, кажется, заболела. Меня знобит.
– Ты смотри не сдохни! Куда я дену твой труп?
– Сожрёшь.
В подъезде было темно. Сбивая бутылки, стоявшие на ступенях лестницы, поднялись на второй этаж. Квартира, стальную дверь которой Серёга отпер двумя ключами, не уступала лестнице изобилием стеклотары. Особенно много пустых бутылок было на кухне, где, судя по прочим признакам, имел место удалой пир, в котором участвовали какие-то сумасшедшие свиньи. В прихожей, кроме бутылок, наличествовали лишь вешалка с зимней курткой и небольшая тумбочка с телефоном. Дверь единственной комнаты, обклеенная страничками из плейбоя, была закрыта. Пока Сергей запирал наружную дверь, Ольга запихнула сумку под тумбочку, прошла в ванную, и, раздевшись встала под тёплый душ. Озноб прошёл сразу. Вскоре вошёл Серёга. Он был в других штанах и сухой футболке. Его усталый злой взгляд, упав на голую Ольгу, не оживился.
– Чего тебе? – спросила она, закрыв себя шторкой. Он не ответил. Сняв с вешалки полотенце, начал вытирать голову.
– У тебя есть имя? – спросила Ольга, делая воду погорячее.
– Конечно, есть.
– Ты мог бы его озвучить? Если двум людям предстоит спать на одной кровати, им лучше звать друг друга по именам, чем просто «Эй ты!».
– Сергей.
– Дурацкое имя.
– А меня Оля зовут.
– Какой идиот тебя так назвал?
– Папа. Он идиот, это правда. Но до тебя ему – как до звёзд.
– Серёженька, принеси мне какую-нибудь рубашку. Только не слишком рваную, если это возможно.
Сергей принёс не только рубашку, но и вельветовые штаны.
– Отлично, – сказала Ольга, закрутив краны. – Повесь их на батарею.
– Слушай, а водка у тебя есть?
– Да, где-то была.
– Найди мне её. Иначе я буду пить твою кровь.
– Штаны оказались Ольге узки, рубашка широковата. Но она их надела, за неимением лучшего, и пошла босиком на кухню. Серёга ставил на стол поллитровку водки. Две рюмки, тарелку с нарезанной колбасой и банку с томатами.
– Это всё? – возмутилась Ольга, сев на скрипучий стул к столу боком.
– Нет, есть ещё хлеб.
Ольга промолчала. Нарезав хлеб, Сергей положил на стол пару вилок, и, вскрыв бутылку, наполнил рюмки. Пили, не чокаясь. Стукнув по столу пустой рюмкой, Ольга сделала бутерброд и съела его, как ей показалось, с приличной скоростью. Но Серёга за это время успел съесть два.
– Ты медленней жри! – вознегодовала Ольга. – Мне что останется?
Выпили по второй. Предоставив Ольге уничтожать колбасу, Серёга запил рассолом, после чего притащил из комнаты сигареты и зажигалку.
– Ты пьяный был, когда выезжал на встречку? – спросила Ольга, прикуривая.
– Да нет.
– Так да или нет?
Сергей закурил.
– Ну с Кириллом дунули по-чуть-чуть.
– Молодцы какие!
– А Рамиль сам был обдолбанный просто в лом. Менты перед ним стелились, как суки рваные.
– Это были гаишники?
– Нет, простые муниципалы остановились. Рамиль отвёл их в сторонку, поболтал с ними. Один, я слышал, спросил: «Так точно ГАИ не нужно?» Рамиль сказал, что не нужно. Они свалили.
– Ну, а потом что было?
– Он переписал мой адрес и записал телефон, а мне свой оставил, домашний. Мобильный не захотел оставить. И мы разъехались. Я помчался к Кириллу и попросил его пробить номерок по компьютеру. Он пробил и назвал мне адрес. Вечером Рамиль звонит мне и говорит – Четыре тысячи долларов, два дня сроку, на третий включаю счётчик. Сказал ещё, что дома бывает после двух ночи. И бросил трубку. Меня взбесил этот разговор! На другой день я взял у Кирилла шпалер и ночью двинул на Ленинский. Полчаса стоял у подъезда, думая, как войти. Вдруг выходит девка. Я и вошёл. Через час подъехали вы с Рамилем. Дальше ты знаешь.
– Как ты сумел его пристрелить? Ведь он – профессионал.
– У меня был первый юношеский разряд по стрельбе. После школы я это дело забросил. Но год назад Кирилл сделался совладельцем тира, и я с тех пор хожу туда регулярно.
Ольга испытывала уже не шуточный интерес к этому удивительному Кириллу. Однако, она решила повременить с вопросами, так как у неё было правило: если хочешь выведать важное, жди, когда обстановка сама собой прояснится, и бей вопросом в десятку. А никакой десятки пока что не было.
– Так что, сейчас я стреляю где-то на уровне КМС, – закончил Серёга и плеснул водки в рюмки.
– А у меня был первый юношеский разряд по Дзю-до, – похвасталась Ольга. Сделав затяжку, она прибавила:
– Идиот! За четыре тысячи баксов не убивают.
– Ну, это смотря кого.
– Никого. За такие деньги просто не убивают.
– А за какие деньги, по-твоему, убивают?
– Я никогда серьёзно не размышляла на эту тему, – соврала Ольга, давя бычок. – Давай, что ли выпьем.
Сказано, сделано. Жуя хлеб, Ольга осведомилась.
– А ты реально шёл его убивать? Или просто грабить?
– Я сам не знал, – признался Серёга.
– Но ты же, хоть и придурок, должен был понимать, что если оставить его в живых – он тебя в живых не оставит, так как ему известны все твои данные!
– Я не был уверен в том, что смогу его ухандокать. К счастью, он мне помог.
– Так куда ж ты шёл, твою мать, если не был уверен в главном?
– А не пошла бы ты в жопу? Что за допрос?
– Мне не безразлично психическое состояние человека, с которым я буду спать в одной комнате.
– Спи на лестнице, если хочешь, – огрызнулся Серёга. Съев помидор, продолжил:
– Любой нормальный человек – подчеркиваю, нормальный, – на моём месте сделал бы то же, вовсе не думая о последствиях. Ты не слышала, как со мной разговаривал этот чурка! Так, будто я тварь какая-нибудь, которую можно втоптать в асфальт и через секунду забыть о ней. Только не охота ботинки пачкать. Не знаю, кто бы смог это выдержать. Я не выдержал. Я уже устал молчать и терпеть!
– А ты не молчи, – порекомендовала Ольга, – ори. Кириллу это понравится.
– Да пошла ты на … ! – крикнул Серёга, и, встав, забегал по кухне. Он был взбешён. Желая с ним помириться, Ольга спросила:
– Что вы с Кириллом курите?
– Не твое сучье дело!
– Да что ты злишься? Смотри, какие у меня ножки! Можно даже потрогать.
Ольга задрала ноги на табуретку, стоявшую перед нею, и потянула штанины. Мельком взглянув на её лодыжки, Серёга сел.
– Ты, я вижу, гомик? – спросила Ольга.
– Лучше не лезь ко мне! И заткнись.
– Сам заткнись, а то в рыло дам.
Наполняя рюмки, Серёга тихо сказал:
– Дискета меня тревожит.
– Дискета?
– Да. С одной стороны, она стоит неимоверных денег, с другой…
– Серёга остановился глядя на Ольгу, опорожнявшую рюмку, и осушил свою. Хлебнув рассола из банки, Ольга спросила:
– А ты уверен, что она стоит неимоверных денег?
– Да. Когда мы с Рамилем стояли там, на шоссе, у него зазвонил мобильник. Не тот, который ты слышала, а другой. Он ответил. И заговорил по-французски. А я учился во французской спецшколе. Многое, правда, уже не помню…
– Короче, что говорил Рамиль?
Серёга взял сигарету, и, закурив, ответил:
– Он давал интервью французской радиостанции. Говорил о взрывах в Москве. Доказывал, что чеченцы к ним не причастны. Описывал ситуацию на Кавказе. Долго и путано. Под конец бросил такую фразу: «Я сделал всё, чтоб предотвратить вторую войну, но президент Ельцин меня услышать не захотел».
– Ни хрена себе, – прошептала Ольга, похолодев. Так кто ж он такой?
– Он – один из тех, кто сейчас владеет Чечней. Или их прямой представитель. Он говорил с французом не как бандит, не как бизнесмен, а как высокий политик, разруливающий мировые проблемы. Ты представляешь, сколько стоит дискета из его сейфа?
– Ольге вспомнилось вдруг, как она прервала Рамиля словами: «Хватит под дурака косить!», как он поглядел на неё, и какие мысли пришли ей в голову. То, что сказал Серёга, не совпадало с ними, но представлялось более убедительным. Разливая по рюмкам остатки водки, Ольга спросила:
– А как узнать, сколько она стоит? И как найти покупателя?
– Покупатель сам нас найдёт, если мы промедлим. Тогда нам будет очень фигово.
– Нам будет ещё фиговее, если мы предпримем хоть один шаг, хоть на миллиметр высунемся наружу с этой дискетой! Нас тут же грохнут.
– Да уж, это точно, – сказал Серёга.
– Так как нам быть?
– Нам нужен посредник, который сумеет всё разузнать и грамотно провернуть это дело.
– Мать твою драть! За это возьмётся только самоубийца или скурившийся недоумок вроде тебя.
– За это возьмётся тот, у кого есть крыша, – проговорил Серёга, гася окурок.
– Вот идиот! Да какая крыша спасёт того, кто хочет продать компромат на Кремль?
– Если это действительно компромат на Кремль, в чем я уверен процентов на 95, то спасёт только одна крыша – кремлёвская.
– Что за бред?
– Нет, это не бред. Внутри гоп-компании, которую ты подразумеваешь под словом «Кремль», есть конфликт интересов.
– Откуда ты понабрался этих премудростей?
– От Кирилла. Короче, там есть разные люди с разными интересами, работающие на разных хозяев.
– Ну, и что дальше? Где взять посредника? Ты знаком с человеком, который прямо участвует в этих играх?
– Нет, – признался Серёга после короткого размышления, вероятно, перебрав в памяти всех своих корешей, – но Кирилл, возможно, знаком.
– Достал ты своим Кириллом! Кто он такой?
Обдумывая ответ, Серёга выпил полрюмки водки. Последний оставшийся помидор он уступил Ольге. Та его съела. Осушив рюмку. После чего закинула одну ногу на подоконник и повторила вопрос:
– Так что за Кирилл?
– Кирилл Фроликов. Мы с ним знаем друг друга с детского сада.
– Вы ещё там друг друга познали?
– Его отец занимает высокий пост, – продолжал Серёга, – не помню где. То ли в министерстве каком-то, то ли в госдуме. А это кое-что значит.
– Насколько ты ему доверяешь?
– Сложный вопрос. Процента на полтора. Но это неважно. Главное – то, что я его знаю. А у него есть связи даже в администрации президента, если не брешет. Он точно сможет закинуть удочку в нужный омут.
– И не отдать тебе рыбку, – вставила Ольга.
– Рыбку с ним разделить придётся.
– Это дураку ясно. Ты объясни мне другое. Допустим, у нас в руках компромат на какую-то нереально крутую личность. Допустим, мы нашли покупателя. Где гарантия, что он нас не грохнет? Как твой Кирилл нас обезопасит? Он – всего-навсего сын какого-то там начальника. Этот самый начальник может, ботинки чистит той нереальной личности!
– Если мы предложим дискету тому, кому она угрожает, нас точно грохнут. А если мы, например, предложим её какому-нибудь богатому аферисту, шанс выжить есть. А зачем ему от нас избавляться? Лишние хлопоты. А миллиона полтора долларов – это для него то же, что для тебя – пятьдесят рублей. Отдаст, не задумываясь. Я знаю такого кекса. Все его знают.
– И кто же он?
– Борис Березовский. Слышала о нём?
– Да, – отозвалась Ольга, – это человек страшный.
– Это человек умный. Кирилл считает его великим.
– Ольга, зевнув, взяла сигарету и начала катать её между пальцами, сонно глядя в окно. За ним белела заря. Город наполнялся шумом моторов.
– Моего шефа тоже звать Боря, – вспомнила Ольга, – он тоже хитрый. Может, ему позвонить?
– Вот дура! Да через четверть часа после того, как ты ему позвонишь, мы будем в наручниках! Всех, с кем ты хоть как-то хоть на одну минуту пересекалась возьмут сегодня за горло. Не сомневайся. Нам нужен только Кирилл. Как только он просечёт, какими деньгами пахнет – горы начнет сворачивать. Это точно.
– Какой процент он возьмет?
– Откуда я знаю?
– Так может, я натурой с ним рассчитаюсь? Если, конечно, ты его не ревнуешь.
И Ольга пьяно захохотала. Косо взглянув на неё, Серёга спросил:
– Ты чёрту с огненным членом за три копейки дашь?
– Это тебе что-ли?
– Нет, я бы не взял. Не люблю бандеровских шлюх.
– Как ты догадался откуда я? Изумилась Ольга.
– Когда ты говоришь о деньгах, у тебя акцент пробивается.
– А когда ты говоришь о своем Кирилле, у тебя штаны рвутся. Ты – гомик. Я ненавижу гомиков! Презираю!
– Ладно, я пошёл спать, – произнёс Серёга, и, встав, напомнил, – чтоб к телефону не прикасалась! Квартиру вычислят мигом.
– Кого ты учишь, сучонок? Ты понимаешь кого ты учишь?
– Жадную и тупую тварь.
– Ты хочешь ругаться? А тебе плохо не станет?
– А у тебя второе ухо не вздуется?
– Ты ещё за первое не ответил. И если я тебе про него не напоминаю, – это не значит, что ты можешь быть спокоен за свою жопу.
Махнув рукою, Серёга поплёлся в комнату. Ольга , гордая тем, что последнее слово осталось всё же за ней, опустила ноги, выпила его водку и закурила. Солнце ещё не всплыло над крышами. Но его лучи уже пронизали небо. Под окнами раздавался шорох метлы по асфальту. Вспомнив услышанный ещё в детском саду анекдот про дворника, который сбивал с ритма весь Париж, Ольга рассмеялась, встала, качаясь, выплюнула окурок в мусорное ведро и пошла к Серёге. Сумки под тумбочкой уже не было. В комнате царил полумрак. Оконные занавески были задёрнуты. Нарушитель дорожных правил и уголовного кодекса тихо спал на диване, свернувшись под одеялом. Предметы его одежды были разбросаны по всей комнате. Ольга, не раздеваясь, легла с ним рядом и задалась вопросом: Сбежала бы она с сумкой, если бы та все ещё лежала на прежнем месте, или осталась бы? Не сумев сделать выбор, она сочла себя заболевшей чем-то тяжелым. И с этой мыслью уснула.