Глава 3
Дождавшись окончания рабочего дня, я наконец-то добралась до дома, не забыв при этом прихватить в ближайшем магазине бутылку своего любимого сладкого муската. Нервно раскупорив ее, я села прямо на пол, облокотилась о батарею и, сделав несколько глотков божественного напитка, почувствовала настоящее блаженство. Где-то через полчаса в квартире появилась Светка. Светка – это моя подруга детства, с которой мы приехали в Москву несколько лет назад в поисках достойных заработков и точно таких же достойных мужчин. Мы сняли небольшую однокомнатную квартирку в одном из спальных районов столицы и занялись заколачиванием своего первого долгожданного капитала. Господи, и кем мы только не были и где нас черт не носил. Продавцами, менеджерами, риэлтерами… В общем, хлебнули всего понемножку. Курсы парикмахеров помогли мне устроиться на работу и обзавестись важными и довольно выгодными связями. Работа женским парикмахером в одном из престижных московских салонов дала свои ощутимые результаты и открыла передо мной новые перспективы, а это, в свою очередь, позволило мне устроиться в только что открывшийся салон интимных стрижек и стать настоящим профессионалом.
Светка бредила актерской карьерой и после нескольких неудачных попыток поступить в какой-нибудь театральный ВУЗ поставила на этом жирную точку. И все же она устроилась на одну частную студию в должности администратора, где строила глазки всем, начиная от режиссера и заканчивая обыкновенным уборщиком, к которому она относилась ничуть не хуже, чем к другим, так как считала его самым что ни на есть творческим человеком, потому, что он убирает не где-нибудь, а именно там, где рождается кино. Она верила в свой звездный час и, виляя своими изящными бедрами, обтянутыми коротенькой кожаной юбкой, ждала всего одной-единственной фразы: «Девушка, а вы не хотите сняться в кино?» Светка относилась к типу тех амбициозных женщин, которые жаждали славы и денег и на пути к этому могли принести в жертву не только свое роскошное тело, но и свою душу.
– Анька, а ты чего пьянствуешь прямо на полу? – Светка посмотрела на меня своими неестественно зелеными большущими глазами и полезла в сумочку за сигаретой. Жадно закурив, она прислонилась к дверному косяку и остановила взгляд на начатой бутылке муската. – Плескани, что ли… А что хоть празднуем?
– Да так, на работе появилось одно дельце, – протянув второй бокал Светке, я как-то устало улыбнулась и, почувствовав легкое удушье, расстегнула верхние пуговички на кофте.
– Выгодное хоть дельце?
– По деньгам да, а вот по моральным принципам…
– Милочка, какие моральные принципы могут быть в наше время, – довольно громко усмехнулась моя подруга. – О каких моральных принципах ты говоришь?! Моральные принципы были во времена Ленинского комсомола, когда в стране был хоть какой-то порядок и ты жила спокойно и счастливо на родительскую зарплату. А сейчас?! На зарплату сдохнешь и хоронить будет не на что! Да мне ли тебе говорить. Ты барышня неглупая и все понимаешь не хуже меня. Сейчас не своруешь – не проживешь. Не подставишь своему напарнику подножку, не вылезешь наверх. Не трахнешься с нужным человеком – не обеспечишь себе нормальную жизнь.
Светка замолчала и сделала несколько аппетитных глотков сладкого муската. Ее глаза, как и прежде, горели живым огоньком, а ее кипучий оптимизм и удивительное жизнелюбие могли сразить наповал любого.
– Вот я уже давно наплевала на все моральные принципы, – вновь оживилась Светка. – У меня, может, тоже одно дельце скоро выгорит. Так что давай завязывай со всеми принципами, а то ты в будущем от них наплачешься. Где есть деньги, там вообще нет никаких принципов. У меня появился шанс. Вернее пятьдесят на пятьдесят.
Что за шанс появился у моей подруги, было ясно как божий день, но все же я попыталась проверить свою версию и, не удержавшись, спросила:
– Тебе предложили сниматься в кино?
– Об этом еще рано говорить, но все идет к тому. Один режиссер пригласил меня завтра отужинать. Скоро он приступает к съемкам одного навороченного фильма с довольно внушительным бюджетом. Понимаешь, он уже давно обращал на меня внимание, а сегодня я уронила папку и слишком откровенно нагнулась…
– Что ты сделала?!
– Ничего особенного. Уронила папку в баре нашей студии. Прямо перед столиком этого режиссера.
– И что?
– Ничего. Все дело в том, что я просто была без трусиков. Я так сильно нагнулась, что он выронил бутерброд и опрокинул на себя чай. Благо, что он остыл и не был горячим.
– Ну, ты даешь, – присвистнула я и почувствовала, как от нервного возбуждения загорелось мое лицо. – Ты это специально сделала?
– Ну как тебе сказать, – загадочно улыбнулась Светка. – Будем считать, что я их забыла надеть, а тут как раз такой момент подвернулся. Так что завтра я иду в бой. Сама понимаешь, что я должна быть при полном параде. Для того чтобы получить роль, мне придется хорошенько попыхтеть в постели и хорошенько его трахнуть.
– Ты собралась с ним спать?
– Ну понятное дело, не только ужинать… Я должна получить эту роль, чего бы мне это ни стоило!!! – еще больше распалилась Светка. – Я должна ее получить, черт бы вас всех побрал, даже если для этого мне придется переспать со всеми его друзьями. Я ни перед чем не остановлюсь! И если мне придется перетрахаться со всей киностудией, я таки перетрахаюсь! Сделаю все в лучшем виде, как больше нравится, или по очереди, или одновременно.
– Свет, но ведь это проституция, – произнесла я каким-то потерянным голосом.
– Да по мне назови это как хочешь. Сейчас они будут иметь меня, но ничего, я сожму зубы и потерплю. Я не злопамятная, просто иногда я бываю злая и у меня очень хорошая память. Придет время, и я буду сама их иметь! Понимаешь, я, конечно, осознаю, что я никто, но я чувствую, что могу стать звездой. Это заложено у меня внутри, я не могу это тебе объяснить. Так что завтра у меня крайне ответственный день. Самое главное – не облажаться в постели и продемонстрировать высший пилотаж. Если я покажу себя в сексе как настоящий виртуоз, это значит, что перед кинокамерой я буду выглядеть не хуже.
– Ты считаешь, что талант и постель это одно и то же?
– Анька, ты рассуждаешь, как настоящая девственница. Конечно, это не одно и то же. Это совсем разные вещи. Они такие же разные, как секс и любовь. Просто часто секс служит орудием для достижения какой-нибудь цели. Мне кажется, что ты полностью со мною согласна, просто не хочешь признать это вслух..
Не говоря ни слова, я дотянулась до своей сумочки и достала из нее фотографию Дениса. Как только фотография очутилась в Светкиных руках, подруга одобрительно кивнула головой и посмотрела на нее прямо-таки с обожанием.
– Это что за красавчик?! Мужественное лицо, широкие скулы, приятная улыбка и даже белоснежные зубы… Он что, так следит за своим бесценным хозяйством, что ходит к тебе на интимную стрижку? Хочешь, я угадаю, что у него между ног? Наверно, он заказал марку какого-нибудь навороченного джипа.
– Дура ты. Это не мой клиент. Вернее, он мой клиент, только совсем по другой части.
Не удержавшись, я выложила Светке все как на духу про мою сегодняшнюю клиентку и ее предложение.
Светка меня внимательно выслушала и вновь посмотрела на фотографию.
– Послушай, и чего бабам не хватает?! Какой же надо быть дурой, чтобы уйти от такого приличного мужика к какому-то молокососу… Правду говорят, что такие бабенки с жиру бесятся. Я вот сегодня тоже поехала на бизнес-ланч и познакомилась с одной навороченной дамочкой. У нее такой парфюм, что у меня голова просто закружилась, а бриллиантовые серьги чуть ли не до пола. Мочки ушей так оттянуты, что непонятно, как они вообще на две половинки не разорвались. Так вот, она как пошла душу изливать, а мне ей прямо в лицо захотелось плюнуть, ей-богу. Она плачет, нервничает, а я сижу и думаю: мне бы твои заботы. Если бы у меня были такие несчастья, я была бы самой счастливой женщиной. Что толку, что я замужем побывала?! Нищета, она и есть нищета. Уж лучше равнодушный муж, но богатый, чем любящий, но бедный. В этой жизни все сразу не бывает, нужно выбирать что-то одно. А эта истеричка как пошла мне в жилетку плакаться, слушать было тошно. Она, видите ли, в Париж ездила для того, чтобы хоть немного побороть депрессию, которая у нее так и не прошла. А депрессия случилась по вине мужа. Мол, он, козел, целыми днями работает, ею не интересуется, на семью наплевал. Никакого с него толку. Никакого, кроме денег Она не может больше жить с ощущением дикой пустоты и душевной усталости, такой сильной, что хочется выть от одиночества и сумасшедшей боли.
Она жаловалась, что мужа не бывает даже ночью. Мол, он объяснял это тем, что даже ночью у него то и дело переговоры или какое-нибудь совещание. А больше всего ее раздражало то, что если она закатывала ему очередной скандал, то он понимал это как требование дать побольше денег и закидывал ее баксами с одной надеждой, чтобы она оставила его в покое. Чуть позже она разревелась и сказала, что он даже трахает ее молча, да и то крайне редко, под настроение. Даже на презентациях, куда все приходят строго с женами, он приходит со своей любовницей, предпочитая ее жене. В общем, у нее много денег, но нет обычного женского счастья, о котором так мило распевает Танюша Овсиенко, как будто это самое счастье может быть и без денег, на одном голом энтузиазме. Он давал не только деньги. Он давал полнейшую свободу и хотел, чтобы она не цеплялась к нему со своими проблемами и развлекала себя сама. Напоследок она поведала мне о том, что если так будет продолжаться дальше, то ни много ни мало, а она попадет в психиатрическую лечебницу.
Мол, она на грани нервного срыва и в последнее время только тем и занимается, что плачется и раскрывает свою душу первому встречному. То, что она разрывается на части, было видно даже со стороны. Когда она попросила совета, я сказала, что у нее есть один-единственный выход – это развод. Ты бы видела ее реакцию, когда она услышала про развод. Она побелела, как давно не крашенная стенка, и сказала, что развод невозможен, потому что у нее нет ни друзей, ни работы, ни образования, что она не сможет заработать ни копейки и, оставшись одна, просто-напросто умрет с голода. Мне хотелось сказать ей пару ласковых слов, но я ее пожалела и не стала ничего говорить. Милая, что ж ты себя не подстраховала и при таких деньгах не нашла себе какое-нибудь дело, которое бы тебя потом прокормило. Ведь не бывает безвыходных ситуаций, просто есть ситуации, в которых тяжело найти выход.
И все же, если сильно захотеть, то его можно найти. Ее душит эта золотая клетка, наполненная одиночеством и равнодушием, но она не знает, как из нее выбраться.
Короче, мужик поставил ее в зависимость, а для того, чтобы стать независимой, у нее нет ни сил, ни желания. Так она и просидит у своего кошелька, боясь потерять материальную обеспеченность и стабильность.
Да и вряд ли она сможет что-то изменить. Это все равно что посадить тепличное растение в Антарктиде.
Жалко мне таких женщин, да только сами они во всем виноваты – не умеют радоваться тому, что имеют. Пожили бы в нищете, по-другому бы заговорили. Я бы на месте этой бабенки жила бы в свое удовольствие, завела бы классного любовника и не пилила мужа за всякую ерунду. Хочет трахаться с секретаршей – да ради бога. Его тоже можно понять, он деньги зарабатывает, а чтобы их зарабатывать, должна варить башка. В конце концов, он мозговой центр, ему вдохновение требуется. Остается только порадоваться, что это вдохновение он нашел именно в секретарше. Эх, я бы на ее месте устроила себе на мужнины деньги такую жизнь!!! Не жизнь, а малину.
Светка замолчала и мечтательно закатила глаза.
– Но мы пока находимся на своих местах. – Я посмотрела на свою подругу отсутствующим взглядом и почесала затылок. – Завтра поеду в этот фитнес. Хочется побыстрее покончить с этим делом…
– Ты так говоришь, как будто чувствуешь за собой какую-то вину. Если не хочешь с этим пачкаться сама, то предоставь это мне. Уж я-то быстренько бы его охмурила и довела до нужной кондиции.
Я недовольно проследила направление Светкиного взгляда и процедила нарочито небрежно, чтобы хоть как-то заглушить охватившее меня негодование.
– Ну что ты такое говоришь?! Знаешь, Светка, иногда мне становится невыносимо тошно от твоей порочности.
– Да, ладно тебе, Анька. Шуток не понимаешь. У меня есть дела куда более поважнее. Ты только потом сможешь понять, что живешь со звездой! Пройдет немного времени, и мы будем вспоминать эту халупу, как страшный сон. Я сниму там здоровенные апартаменты с видом на Кремль! Только выходить на балкон, для того, чтобы полюбоваться его куполами, тебе придется одной. Мне будет нельзя.
– Почему?
– Потому что меня будут преследовать вспышки фотокамер! Я буду круче всех! Я буду самая известная не только российская, но и мировая кинозвезда! Я буду самая-самая! Папарацци будут носиться за мной повсюду, словно ненормальные, потому что за каждый мой снимок они будут получать совершенно немыслимые деньги! Они станут допытываться, что я пью по утрам: свежевыжатый апельсиновый сок или ароматный кофе, с кем провела прошлые выходные и с кем я трахнулась вчера ночью! Все это у меня будет, вот увидишь. Я чертовски сексуальная и чертовски красивая! Ты только посмотри, какие у меня ноги!
Светка встала и, высоко подпрыгнув, выкинула вперед свою неуклюжую ногу. Я чудом увернулась и удивилась, как она не заехала мне по голове.
– Осторожнее!
– Прости. Просто сегодня я чересчур возбуждена. Для достижения своей цели мне осталось найти влиятельного любовника. Мне кажется, что я его уже нашла. Только бы он не был извращенцем или педиком.
– Что?!
– Ничего. Ты делаешь такие глаза, будто не знаешь, что в шоу-бизнесе торчат или законченные извращенцы, или закоренелые педики. Если он нормальный мужчина, то это значит, что он должен предпочитать нормальный секс.
– Фантазерка ты.
Неожиданно для себя самой я посмотрела на Светку как-то иначе и подумала о том, что она и в самом деле могла бы быть настоящей звездой. Ведь в ней была сумасшедшая хватка, которой не достает многим для достижения своей цели. А от ее задорной и ослепительной улыбки становилось приятно и тепло на душе. Я думаю, что ее бурная, зажигательная манера исполнения пришлась бы по душе любому режиссеру.
– Главное стать звездой сейчас, пока позволяет возраст, – словно услышала мои слова Светка. – Еще несколько годков и хана. Нужно ковать железо, пока оно горячо.
– Светка, да тебе ли думать о возрасте…
– Мне. Не за горами уже тридцатник.
– И что такое тридцатник?! Ничего.
– Может быть, и ничего. Только не для шоу-бизнеса. Я уже чувствую, что старею.
– Бред!
– Не бред. Мне становится тяжело держать себя в форме. Талия начинает полнеть, разве ты не видишь?! Да и бедра раздаются прямо на глазах. У меня ограничено время. Мне нужно торопиться. Ты же сама знаешь, через что мне пришлось пройти для того, чтобы попасть на эту гребаную студию. Вспомни, что мы только не делали. Торговали на рынке, продавали сотовые телефоны. Носились словно гончие, уговаривая клиента купить какую-нибудь квартиру, чтобы получить свой процент. Я не хочу быть похожей на жалкие обломки величественного монумента в будущем, поэтому я должна стать звездой прямо сейчас.
– Светка, у нас с тобой все впереди. Мы только начали жить, – произнесла я философским тоном и допила остатки муската.
– Может быть, но в шоу-бизнесе все слишком жестоко и слишком варварски.
Светка широко улыбнулась и одобрительно схватила меня за руку.
– Вставай. Хватит сидеть на полу. Пойдем спать. Завтра нам обоим нужно выглядеть просто зашибись. Тебе перед Денисом, а мне перед этим режиссером. В тридцатник от недосыпа под глазами появляются черные круги, а с этим тяжело бороться. Я вон стала лицо протирать кусочками льда и никакого толка. Наше лицо это наша визитная карточка. Нам еще нужно крутых мужиков себе оторвать, и желательно это сделать до пенсии. Таких, чтобы завалили бы нас подарками, подарили красивую жизнь и вытащили нас из этой сумасшедшей гонки.
– Твои слова, да богу бы в уши, – поддержала я Светку и с трудом встала с пола.
Пока мы ковыляли к своей кровати, Светка широко разводила руками и не переставала мечтать.
– Все у нас будет. Служанка, дорогая одежда, дорогие продукты… Мы будем ходить в самые элитные ночные клубы, в дорогие рестораны и даже не будем смотреть на счета, потому что нам будет наплевать, какая там сумма. Мы будем принадлежать к кругу тех чопорных баб из высшего света, про которых пишут в светской хронике. Вся наша дальнейшая жизнь будет походить на сказочный фейерверк.
– Ну ты и любишь пофантазировать. – Я скинула одежду и завалилась на кровать. – Знаешь, Светка, я всегда любила тебя за то, что в тебе нет ни капли фальши. Ты всегда говоришь то, что думаешь.
– Конечно. Я всегда говорила и говорю сейчас, что мы обязательно встретим нормальных мужиков. Понимаешь, нам нужно кого-то любить. Когда кого-то любишь, становится легче. Даже когда я стану недосягаемой звездой с толпами фанатов у подъезда, я должна буду кого-то любить.
В тот момент, когда Светка легла рядом, я уже в который раз всмотрелась в ее лицо, которое просто призывало к бурной и кипучей жизни, и ощутила, как вся моя душа прониклась сочувствием к ее существу, а затем стала мысленно молить Бога только об одном: чтобы у нее все получилось и к ней обязательно пришел успех. Такой шумный и такой головокружительный… Она ведь и в самом деле артистична до безобразия, несмотря на ее вульгарные жесты и манеры. Уж я-то, как никто другой, знала, что Светкино непристойное поведение всего-навсего маска, за которой скрывается необычайно ранимая и чуткая натура и безграничное желание отдать кому-то свою накопившуюся с годами любовь и почувствовать себя нужной и любимой.