Закат
В пустой квартире на Оксану накатила необъяснимая тоска. Чтобы разогнать мрак в душе, она попыталась вспомнить что-нибудь весёлое из событий последней недели. «Рыжий котёнок, козлята, жеребёнок… они такие забавные». Нет, веселее не стало. Она встала, подошла к окну и сдвинула шторы. Сев обратно в кресло и поджав ноги, она ещё раз попыталась мысленно вернуться в деревню. Вспомнился момент, когда они с Александром только приехали. Навесной мостик скрипел и качался. Они шли в метре друг от друга, даже не помышляя взяться за руки. Было тоскливо, солнце садилось…
Оксана открыла глаза.
«Надо же! – удивилась она. – Я бессознательно задёрнула занавески, как только в воздухе появились первые закатные тона. Почему же я так его боюсь?»
Она снова встала, подошла к окну и отодвинула плотную ткань. Красное солнце отражалось в стёклах соседнего дома. Сжав зубы, Оксана посмотрела в глаза заката. Мурашки побежали по спине, дыхание остановилось.
«Вспоминай, Оксана, вспоминай! Почему? Кто из твоих предков? Что произошло?»
Она уткнулась лбом в стекло и закрыла глаза, погружаясь в память. Вспомнился сон, который часто снится. Она стоит и смотрит на закат. Красное солнце и облака, похожие на дым. Дым! Это не облака, это самый настоящий дым! Что-то горит. Но что? В этот момент Оксана всегда разворачивалась и начинала убегать.
На этот раз Оксана решила остаться. Она мысленно вернулась в тот сон и ощутила, что стоит в толпе народа. Судя по тому, что взгляд скользит над головами людей, она смотрит глазами какого-то высокого человека. Рядом стоит худощавая пожилая женщина. Её тонкие губы сжаты и растянуты в злую улыбку. В прищуренных глазах сверкает мстительность.
– Смотри, смотри! Чего же ты отворачиваешься? И запоминай, как карает божья десница поганых язычников!
Оксана почувствовала, как дрожат губы, и закрыла ладонью рот. Рука нащупала жесткие волосы на подбородке. Борода? Значит, это мужчина. Его всего трясёт, в горле стоит ком. Усилием воли Оксана заставила себя, вернее его, поднять глаза и взглянуть.
Горит дом. Огонь гудит, взвиваясь над крышей. Деревья, растущие рядом, превратились в обугленные коряги, а те, что растут поодаль, тлеют, источая живыми ветками сизый дым.
«Почему никто не пытается тушить?» – удивилась Оксана, но почувствовала, что тот, чьими глазами она сейчас смотрит, не ощущает по этому поводу ни малейшего удивления. В его душе сейчас кипит горчайшая смесь других эмоций: ужас от потери любимой, смертельная тоска от нахлынувшего вселенского одиночества. Но самым страшным было то, что это из-за его трусости она сгорела заживо. Он ненавидел себя за эту слабость, за то, что не смог пойти наперекор безумной толпе. Для них это зрелище – демонстрация гнева Божьего, хотя в руках у зачинщиков ещё дымятся смоляные факелы.
Оксана открыла глаза. Кто этот мужчина? Что произошло? А главное – как изменить эту ситуацию? Ответов не было. Она хотела ещё раз взглянуть на закат, чтобы вновь погрузиться в то состояние, но солнце село, и окна соседнего дома почернели. В душе остались только пустота, как на пепелище, и вопросы.
«Вопросы были заданы, поэтому ответы на них обязательно придут», – успокоила себя Оксана и отправилась спать.
На следующий день она пришла в офис после обеда. Алексей сидел за столом и читал какой-то журнал явно не делового содержания.
– Чем это ты в рабочее время занимаешься? – как бы в шутку спросила Оксана, но по интонации было заметно, что такое поведение своего преемника ей не по вкусу.
Алексей пожал плечами и закрыл журнал.
– Когда ты в рабочее время составляла гороскопы, тебя никто не упрекал, – тоже, как бы в шутку, сказал он.
В комнате возникли вибрации раздражения и взаимного недовольства друг другом.
– Да ладно, всё нормально! – разрядил обстановку Алексей. – У меня обеденный перерыв, решил немного отвлечься. Ну, рассказывай, как там Елена Сергеевна? Как Алёнка? Что врачи говорят? Анализы сдала?
Оксана села, грустно подперев голову рукой.
– Анализы сдала, маме лучше, у Алёнки никаких видимых изменений. Лежит, смотрит в потолок, молчит. Врачи, правда, говорят, что состояние стабилизировалось…
– А что ты тогда такая?
– Какая?
– Сама знаешь какая. Что случилось? Чего психуешь?
– Я? Психую? Хм…
– Ксюха! Видно же, что ты не в духе. Я, конечно, не психолог, но тут не надо специального образования, чтобы понять.
– А мама в больнице, этого не достаточно для отсутствия душевного равновесия?
Алексей захлопал глазами, понимая, что крыть нечем.
– Как хочешь, – пожал он плечами. – Но сама ты знаешь, что причина не в маме и не в Алёнке.
Оксана сжала губы и покачала головой.
– Я с удовольствием поделилась бы с тобой причиной, но…
– Конечно! Где уж мне понять?
– Да, ты тут ни при чём, просто у любого состояния всегда множество причин, понимаешь?
– Увы, нет…
– Каждая причина сама по себе не достаточна, чтобы повергнуть человека в депрессию. А вот множество мелких… – Оксана вздохнула. – Болезнь мамы – это самая серьёзная причина, – продолжила она свои размышления, – но на самом деле, ты прав: состояние тоски создаёт вовсе не она. А то, что реально гложет, если это озвучить, покажется абсолютным бредом, и даже более того – жутким эгоизмом. Любой нормальный человек, услышав правду, скажет, что у меня нет никакой совести. Переживать о такой ерунде, когда у меня мама в больнице…
– И что это за ерунда, если не секрет? – Алексей был неузнаваемо серьёзен.
– Да… вчерашний закат душу растравил.
– Закат? – Алексей вытаращил глаза, удивившись абсурдности сказанного, но постепенно его лицо приняло задумчивое выражение, и он замер в каком-то размышлении. Потом очнулся и, взяв лежащий перед ним журнал, открыл на той странице, которую рассматривал, когда Оксана вошла.
Это была реклама духов. Красивая полуобнажённая девушка держала на ладони флакон. А на заднем плане пылало красное закатное небо.
Алексей подал журнал Оксане и сказал:
– Вот сижу я, смотрю на картинку с этой красавицей и никак не могу понять, каким образом она напоминает мне войну. И тоже что-то такая тоска навалилась. Расскажи кому – засмеют.
Оксана взглянула на фотографию.
– А какой конкретно момент тебе это напомнило? – спросила она.
– В смысле? – не понял Алексей.
– Ну война для тебя была как минимум год… или сколько ты там в Чечне прослужил? Ты же не можешь одновременно вспомнить весь этот год. Верно? Всегда вспоминается какой-то конкретный эпизод.
Алексей задумался.
– Дом горит в одном ауле. Была информация, что там боевики засели, мы его и жахнули из базуки, а потом стояли, смотрели, как он догорает.
– А боевики там и вправду были?
– А кто ж их знает? Дело было ночью, из окон никто не выскакивал.
– Тогда при чём здесь девушка с духами? – спросила Оксана.
– Понятия не имею. Только дело, кажется, не в девушке, как я сначала подумал, а в закате.
– Ты ж сказал, ночь была, а не вечер.
– Так я и говорю, что нет никакой связи! А почему-то вспомнилось.
– И что? Совесть мучает?
– А при чём здесь совесть? Был приказ. Да и не мирных жителей палили…
– А отчего тогда тоска?
– Спроси что-нибудь полегче! – возмутился Алексей. – Чего ты привязалась? Я скорую психологическую помощь не вызывал.
– Вообще-то это ты первый начал выяснять причины моей депрессии, – напомнила Оксана.
– А ты, значит, на меня стрелки перевела, да?
– Просто я вчера подобную картину видела…
– Где?
– Ну не в журнале же! У меня вчера опять было погружение… как тогда в бабушкино детство. Только на этот раз я, кажется, вселилась в какого-то своего пра-пра-прадеда. Не знаю, сколько раз «пра»… В общем, там тоже горел дом. И люди вокруг стояли и смотрели. Ия… то есть он стоял и смотрел.
Алексей почесал в затылке, потом потёр ладонями глаза и встал.
– Ладно, хорош фантазировать. Поехали по делам.
– Неужели тебе не интересно?! – возмутилась Оксана. – Неужели ты думаешь, что это просто совпадение?!
– Хорошо! Допустим, это не совпадение! И что?! Как это поможет нам решить наши сегодняшние проблемы? У нас встреча назначена с человеком на три часа. Пора ехать.
В автомобиле Оксана продолжала размышлять вслух:
– Слушай, а может, у нас с тобой есть какой-то общий предок? И тогда мы с тобой какие-нибудь десятиюродные брат с сестрой. А ведь это легко можно проверить с помощью генетического анализа. Надо будет как-нибудь сделать. Слушай, а как ты вообще относишься к закатам?
Алексей пожал плечами.
– Не знаю. Как-то не обращал на это внимания никогда. Но, честно говоря, под вечер обычно тоскливо становится, особенно летом.
– А сны тебе не снятся про пожары или что-нибудь в этом роде?
– Я вообще снов не вижу. А если и вижу, то очень редко, и не запоминаю их.
– Ах да. Я и забыла…