Екатеринбург. Аэропорт. Зал международных перелетов
Сергей с ребятами не спали вторые сутки. Конечно, эта была операция ОМОНа, но что делать, если и их охранно-детективное предприятие «Кондор» оказалось сильно заинтересованным в поимке некого молодого и весьма оборотистого человека, который вот уже полгода занимался нелегальным вывозом за рубеж драгоценного красного корунда, или, попросту говоря – рубинов. Это были те самые: прозрачные, чистейшие – без единой трещинки, с четкими гранями, длиной около восьми сантиметров искусственно выращенные бесценные кристаллы, используемые в космической и военной промышленности для создания уникальной оптики и микросхем. Спрятать от таможенников их было несложно – например, в куске обожженной глины.
Ребята – Олег с Вадимом – остались в зале, возле регистрационных стоек: болтались по почти пустому помещению. Ожидание молодого и весьма оборотистого человека затягивалось, напряжение возрастало. На сегодня оставался один ночной международный рейс – на Барселону, и регистрация на него заканчивалась через десять минут. Сергей сидел в служебной комнате таможенников возле приоткрытой двери в зал ожидания посадки. Возле его ног лежала немецкая овчарка. Тимур время от времени посматривал на хозяина. В его умных глазах застыл упрек: «Опять, дружище, тянем пустышку».
– Ничего, подождем еще немного. В любом случае через полчаса поедем домой, – Сергей потрепал Тима по загривку, и тот спокойно положил голову на лапы, чутко поглядывая в сторону приоткрытой двери.
Молодой человек появился за минуту до окончания регистрации на Барселонский чартерный рейс. В левой руке он держал легкую спортивную сумку, в правой – объемистый пакет. Сумку господин Шкваров спокойно сдал в багаж при регистрации билета, а с пакетом двинулся на таможенный контроль.
На стол досмотра молодой человек осторожно поставил огромную тяжелую ребристую вазу. Поверхность ее, с нанесенным в греческом стиле рисунком, была порыта черным лаком. Из внутреннего кармана господин Шкваров достал справки, подтверждающие, что данная вещь не является антиквариатом, а сработана уральскими умельцами в частной мастерской. Таможенники, как и ранее в подобных случаях, спокойно пропустили его, предварительно просветив рентгеном вазу на предмет присутствия в ней неопознанных предметов, представляющих угрозу для полета.
– В подарок везу, старым приятелям, – широко улыбаясь, сказал Шкваров таможенникам. – Пять лет уже живут в Испании, а все на русскую экзотику тянет.
Он подождал, когда ваза проедет через рентген, аккуратно упаковал ее обратно в полиэтилен, предварительно переложив гофрированной бумагой – чтоб не разбилась! И прошел в зал ожидания.
Посадка на его рейс уже началась.
Международный аэропорт в Екатеринбурге был небольшим, международных рейсов – немного, и самолеты часто подъезжали почти к самому выходу из аэровокзала. Немногочисленные пассажиры Барселонского рейса в нетерпеливом ожидании полета вышли из душного помещения на свежий воздух к взлетным полосам. Зал ожидания, когда в нем появился господин Шкваров, был почти пуст – правда, за небольшим исключением: навстречу молодому человеку не спеша двигались Сергей с Тимом.
Пес рвался с поводка и громко рычал – узнал старого знакомого: однажды он уже сталкивался с этим господином – тогда этот молодой человек подозревался – и не зря! в карточных махинациях, облапошивая простачков в злачных местах Уральской столицы. Лицо Шкварова изобразило гамму чувств: от удивления до испуга. Он дернулся было назад – но, развернувшись, застыл соляным столпом: возле входа в зал стояли ребята из ОМОНа. Сзади подбежал Тим, рыкнул ради устрашения и уселся рядом. Господин Шкваров затравлено оглянулся, пытаясь быстро прокачать в уме ситуацию и найти выход. Поставил на пол сумку, но не двинулся с места: возле него смыкалось кольцо ребят, одетых в пятнистую форму, и настроенных весьма решительно. Играть в догонялки с ними господин Шкваров не решился…
Так долго ждали, и так все просто получилось! Никаких тебе погонь, выстрелов. Впрочем, это и к лучшему. Сергей вызвал в аэропорт служебный микроавтобус, справедливо решив, что ехать на своих машинах после двух бессонных ночей никому не захочется. И, после нудной процедуры заполнения протокола задержания господина Шкварова, его поспешного и чистосердечного признания – драгоценные кристаллы находились в спортивной сумке, кондоровцы двинулись по домам, оставив означенного господина ребятам из ОМОНа.
– Сергей Владимирович, во сколько завтра приезжаем на работу? – спросил водитель, когда шеф «Кондора» вместе с Тимуром вышли из автобуса.
– Появлюсь к обеду, с утра не ждите, – ответил Сергей, отпуская его. – Сам тоже завтра с утра не выходи – отдыхай.
Тимур побежал по своим неотложным делам, быстренько покончил с ними и нагнал хозяина. Сергей стоял возле подъезда и смотрел на свои окна на втором этаже. В них слабо мерцал свет – включен либо в прихожей, либо, скорее всего – в одной из комнат, окна которой выходят на противоположную сторону. Кто бы это мог быть? Неужели опять Настя, бывшая жена, заявилась сюрпризом? Ей сегодня не повезет. Спать хотелось, аж до ломоты в зубах. Сергей громко зевнул и вошел в подъезд.
Возле квартиры Тим зарычал.
– Тихо, – скомандовал Сергей. – Сидеть.
Он беззвучно вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь, вошел в прихожую. Тим заворчал, но Сергей опять шикнул на него. Умный пес затих, уселся копилкой на площадке возле двери в ожидании дальнейших приказов хозяина.
Свет горел в ванной комнате. Сергей, бесшумно двигаясь, обошел квартиру: в прихожей – грязная спортивная сумка, там же – черная кожаная курточка, мокрые кроссовки. В его комнате, на его личной жесткой тахте спит леди, с лицом укрывшись одеялом. Видны только ее светлые прямые волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по подушке.
Так. Ключи от его квартиры есть только у Анастасии. Но она – рыжая. Может, перекрасилась в блондинку? С нее станется. И будить ее или не будить? Вот в чем загвоздка!
Сергей выглянул на площадку, впустил Тима в квартиру и, показав глазами на спящую незнакомку, шепотом приказал:
– Сторожить.
Сам отправился в душ, потом на кухню – от голода подводило живот, да и Тима надо как следует накормить.
Ей приснился дом. Тот, настоящий, в Болгарии, где они жили вчетвером – папа, мама, Юлька и бабушка. Тогда отец бросил свою работу в небольшой фирме и по великому блату устроился в частный банк. Неплохой бухгалтер со знанием нескольких европейских языков, он резко пошел в гору. Через три месяца у него уже была служебная машина с собственным шофером. Темно-синяя «Вольво» каждое утро в половине восьмого подъезжала к подъезду. Из нее выходил водитель и ждал, когда спустится вниз Юлькин отец, чтобы распахнуть перед ним переднюю дверцу машины.
Заработки, которые начал приносить домой отец казались им всем просто нереально огромными. Их хватало не только на еду и предметы первой необходимости. Их хватило, чтобы купить новую обстановку в квартиру; красиво, даже шикарно одеться маме – и к ужину она теперь выходила в нарядном платье, с золотыми цепочками вокруг шеи и запястья. Бабушка, ошалев от обилия продуктов, накрывала ужин в просторной столовой, подавая на горячее такие изыски, а закуски – в таком количестве, что их столу мог позавидовать любой ресторан.
Теперь отец мог позволить себе покупать любимые сигары не по одной штуке, а целыми коробками. Он курил их после ужина, когда мама приносила ему сваренный лично крепкий кофе. Отец пересаживался в кресло, долго выбирал себе сигару из красивой деревянной коробки, стоящей на бюро, аккуратно обрезал кончик, щелкал зажигалкой и, расслабленно поглядывая на счастливое семейство, с наслаждением вдыхал и выдыхал ароматный дым. Мама пристраивалась рядом, на широком подлокотнике кожаного кресла, доставала легкие сигареты с запахом меда. Родители болтали о своих делах, о предстоящем отпуске, который планировали провести во Франции, шутили, смеялись, медленно потягивая крепкий кофе из чашек дорогого тонкого китайского фарфора – толстые чашки, даже для кофе, отец не любил.
Юльке кофе не полагался по причине малого возраста – «рано еще себя травить», – говорила бабушка. Поэтому они гоняли чай: бабушка – вприкуску с конфетами, Юлька – пустой, из-за необходимости соблюдать обычную для любой юной гимнастки диету. Иногда у них на ужин оставалась Юлькина школьная подруга. «Не разлей вода», – говорила про них бабушка. За ужином Юля со Златой устраивались на соседних стульях, все время хихикали, перешептывались, обсуждали мальчиков из спортивного класса, а во время чаепития жаловались бабушке на «дурацких» учителей.
Счастливая, беззаботная жизнь кончилась внезапно, когда мама узнала, что у отца имеется еще одна не менее шикарная квартира и еще одна жена, правда, гражданская, которая со дня на день ждет от него ребенка. В тот день перед ужином маме позвонили по телефону. Она долго слушала, не перебивая, потом молча положила на место трубку и пошла в кабинет к отцу, плотно прикрыв за собой дверь. О чем они говорили, Юлька с бабушкой не слышали. Но спустя время, оттуда вышел красный как рак отец, ни на кого не глядя, прошел к выходу, накинул плащ и, не прощаясь, ушел. На следующий день позвонила его секретарь и сообщила маме, что за вещами шефа вечером заедет водитель. Больше отец в их доме не появлялся.
Первое время он еще помогал им с деньгами, но когда Юльке исполнилось шестнадцать, посчитал, что она уже достаточно взрослая, может сама себя содержать, и перестал переводить на бабушкину сберкнижку деньги.
Мать сначала горевала, по ночам пила валерьянку. Но однажды познакомилась в кафе с французом-бизнесменом, который приехал в Софию на деловую конференцию. Между ними вспыхнула страстная любовь и мама, выйдя замуж, уехала во Францию. Хотя, как подозревали Юлька с бабушкой, любовь вспыхнула внезапно только у француза – все-таки мама была очень красивой женщиной. Женщиной, решившей начать строительство нового семейного очага.
Раз в год, на Рождество, Юлькина мама присылала им с бабушкой поздравительную открытку и посылку с коробкой новогодних конфет. Коробка каждый раз была почти копией предыдущей – красивая, с летящим на оленях Дедом Морозом с большим блестящим мешком за плечами и кучей счастливых зверушек вокруг. И конфеты в коробке каждый раз были одинаковыми: из абсолютно безвкусного бело-кофейного европейского шоколада. Мама совсем забыла, что Юлька с бабушкой любят настоящий черный горький шоколад с единственно возможным отступлением – он может быть воздушным.
Но все эти события произошли уже полгода – год спустя. А в тот вечер Юля вдыхала дым отцовской сигары. Даже сейчас, во сне, она почувствовала этот неповторимый аромат, который обычно смешивался с запахом кофе, дорогих маминых духов и мокрой псины.
Нет, стоп! Откуда может быть запах псины? У них никогда не было ни собаки, ни кошки, ни вообще какой-либо живности. Не открывая глаз – они слипались – так хотелось спать, Юля спрыгнула с кровати, ноги уткнулись во что-то теплое и мягкое, кто-то зарычал. Юлька взвизгнула осипшим от испуга голосом и прыгнула обратно на тахту.
Раздался окрик:
– Тимур, лежать!
В комнате вспыхнул свет. Ослепленная, Юлька долго щурилась, прикрывалась от бившего в глаза света. А немного привыкнув, увидела в кресле напротив тахты мужчину. Он молча курил те самые сигары, которые когда-то любил ее отец, и задумчиво разглядывал Юльку.
На пушистом светлом ковре у ног мужчины вольготно разлеглась, положив умную морду на лапы, огромная немецкая овчарка и тоже рассматривала Юльку. Все вокруг было спокойно: красиво и со вкусом обставленная комната, хозяин в кресле и, на первый взгляд, совсем не злой пес возле его ног. Одна Юлька была взвинчена – она окинула комнату недоуменным взглядом и уставилась на непонятно откуда взявшегося мужика.
Повисла затяжная пауза, очень утомительная и неприятная. Девушка хотела было начать что-нибудь говорить, когда мужчина усмехнулся:
– Для квартирной Соньки Золотой Ручки Вы что-то чересчур безалаберны, – он медленно стряхнул с сигары образовавшийся столбик пепла.– Или это у Вас просто привычка – спать в чужих квартирах?
Юля не поняла юмора и вытаращила глаза.
– Я… я сейчас уйду.
Она засуетилась в поисках одежды и только тут вспомнила, что легла спать в одних трусиках, а все постиранное белье висит на сушке в ванной. Она покраснела и быстро натянула на себя простыню, обмотала ее вокруг себя, чтобы встать. Мужчина все также задумчиво смотрел на нее, будто оценивая – правда воровка или нет. Девушка чем-то напоминала ему одну весьма богатую и влиятельную даму. Правда, вид у девушки был какой-то странный. Что-то в ней было не так. Неправильно.
– Думаю, что уходить никуда сейчас не нужно, – наконец сказал он. – Вот только заснуть я Вам сейчас, уж простите великодушно, не дам, пока не узнаю ответы на вопросы: Кто? Где? Зачем? и почему у меня?
Он опять протянул руку с дымящейся сигарой к стоящей на подлокотнике кресла пепельнице и медленно постучал по сигаре указательным пальцем. Пепла к этому моменту скопилось очень мало, и это был скорее жест, который должен был заполнить затянувшееся молчание. Юлька вдруг подумала, что мужчина тоже не знает как себя вести в данной ситуации. Или это ей только показалось?
– Кстати, как Вас зовут? – неожиданно спросил он.
Юлька смешалась. Она еще толком не проснулась и никак не могла сообразить, правду сказать или нет. Пока она думала, мужчина опять заговорил:
– Меня зовут Сергей, можно Сергей Владимирович, как больше нравится. И у меня есть предложение – одеться и пойти выпить кофе, – он сквозь дым задумчиво посмотрел на девушку. – Или Вы предпочитаете разговаривать, сидя в кровати?… или лежа?
Он все смотрел на Юльку, чуть щурясь от ароматного дыма, заполнившего комнату, ждал ответной реплики… Не дождавшись, осторожно положил сигару на край пепельницы, подошел к шкафу и стал двигать плечики с одеждой.
Вот теперь Юлька окончательно проснулась. Разозлившись из-за его фразы «разговаривать лежа», она хотела было надерзить, потом решила поддержать шутливый тон и все просто объяснить. Пережитое волнение последних дней и усталость не давали возможность быстро соображать, но так как она все еще не произнесла ни слова, говорить опять пришлось мужчине.
Он выудил из шкафа синюю клетчатую рубаху и повернулся к девушке:
– Что скажете насчет чистой мужской рубахи? Наденете?
Она кивнула головой. Будь это обычная ситуация, Юлька не стала бы даже раздумывать, как вести себя – за словом в карман она никогда не лезла: отлично могла и надерзить, и поддержать игру разговорного флирта —научилась за время светских тусовок, но сейчас она слишком устала. Да и непонятно было, что это за человек стоит перед ней – враг или нет?
– Да. И чтобы у Вас развеялись все сомнения относительно хозяина квартиры, в которую Вы так неосмотрительно влезли через форточку, могу Вам сообщить следующее…
Он еще раз порылся в шкафу, выудил из недр какую-то красную картонку в обложке, подошел к Юльке и развернул перед ней удостоверение.
«Откуда он узнал про форточку?» – пронеслось в голове у Юльки. Но додумывать было некогда, и она уставилась в раскрытый документ.
То, что это был очень важный документ, Юлька поняла по его размеру, красной обложке и большой гербовой печати. Внутри находилась фотография Сергея Владимировича. Она специально посмотрела на нее, а потом на стоящего перед ней мужчину, сравнивая фотографию с оригиналом. Потом рассмотрела большую гербовую печать, прочитала название учреждения, где работал Сергей и его должность и, наконец, поняла, что она пропала.
– Вы, видимо, не здешняя, – прокомментировал Сергей ее растерянное выражение лица.
Она помотала головой.
– Вся местная шпана, – продолжал мужчина, – да и не только шпана, – он презрительно пожал плечами, – к этому дому даже близко не подходит.
– Вот я и пропала, – кажется, она это только подумала про себя, а оказалось, что пробормотала вслух.
Сергей удивленно посмотрел на нее и, захлопнув книжечку, насмешливо проговорил:
– Теперь Вам придется чистосердечно признаться сразу и во всем. А иначе я надену на Вас наручники, и бригада моих ребят отвезет Вас, сами понимаете куда.
Он говорил, как будто рассказывал сказку, чуть насмешливо и будто не взаправду, но Юльке стало по-настоящему страшно. За какие-то несколько секунд она вдруг поняла, что ее надежда на спасение – это миф, что все ее мытарства за последнюю пару суток – зря. Что Павлик, возможно, для нее навсегда потерян. Она представила себя в наручниках и мужской рубахе, сидящей на холодном казенном стуле в казенном учреждении с голыми ногами. А вокруг – куча таких, как Сергей Владимирович. И они все достают красные книжки из кармана, насмешливо смотрят на нее, куда-то звонят, тычут в нее пальцами, звенят перед ней наручниками. Пара телефонных звонков – и ее уже узнали, это несложно, даже когда она в таком затрапезном виде. А потом – лоснящееся от самодовольства лицо обрадованного Шýра, который приедет за ней, чтобы отвести «домой». «От мафии еще никто не уходил» – кто так говорил? Кажется, в какой-то комедии, и там это прозвучало очень смешно и совсем не страшно. Или это было в боевике? Да какая, собственно сейчас разница? У ее мужа связи есть везде, и он первым узнает, где находится его беглянка-жена.
Юлька посмотрела на Сергея Владимировича – он протягивал ей рубашку, потянула руки, чтобы забрать одежду, в голове зашумело, и от переизбытка эмоций последних дней она потеряла сознание.
Первым ощущением Юльки был мокрый холод. Она приоткрыла глаза и получила очередную порцию ледяной воды в лицо. Рассержено вскинулась, принимая все это за дурную шутку, и уставилась на мужчину, сидящего около нее. Он протягивал ей полотенце:
– Только не падайте, пожалуйста, больше в обморок… И меньше тоже не падайте, – он криво усмехнулся. – Я совершенно теряюсь в таких ситуациях. Вот, выпейте это.
Мужчина подал ей стакан с темной жидкостью.
– Это коньяк… Хороший, – добавил он.
Юлька вспомнила бокал с Совиньоном, предложенный ей Шýром в позапрошлую ночь, и покачала головой. Мужчина сначала не понял, почему она оказалась, а когда понял – растерялся. Поставил стакан на колено, потом подумал и одним махом опрокинул его в рот. Ситуация с каждой минутой становилась все более и более нелепой.
– Я, наверное, должна все-таки одеться, – пробормотала девушка.
Он кивнул головой:
– А я готовлю кофе. Встречаемся в кабинете – это напротив, – закончил он уже в коридоре и оттуда позвал: «Тимур, ужинать!.. Или завтракать» – чуть тише пробормотал он уже из кухни.
Пес радостно ринулся за хозяином.
– Нет, кофе буду готовить я, – заявила Юлька, появляясь в кухне – босая, но в теплой фланелевой рубахе Сергея.
Сергей удивленно взглянул на нее, но только пожал плечами.
– Как хочешь. Тогда за мной закуска.
Они сидели в полумраке кабинета, довольствуясь притушенным светом напольной лампы. Юлька, наевшись бутербродов с кофе, медленно потягивала коньяк, разглядывая сидящего напротив мужчину. «Лет тридцать пять – тридцать семь, не больше, – подумала она. – Сильный, приятный, не наглый. Как он растерялся, когда я упала в обморок!». Страх прошел, осталось любопытство и непонятно откуда взявшаяся уверенность, что этот мужчина, несмотря на свои угрозы, очень даже может в чем-то и помочь, во всяком случае, на улицу прямо сейчас не выгонит.
– Меня зовут Юлиана, – сказала она. Чуть-чуть помедлила, как будто соображая, стоит вдаваться в подробности или нет, и решила, что стоит.
– Это имя выбирал мой отец… Юлиана – так звали известную в дни его молодости болгарскую политическую даму: то ли он ее знал, то ли просто восхищался ею, но твердо решил, что если родится девочка, то он даст ей такое имя.
– А если мальчик, то Юлий? Как Гай Юлий Цезарь?
– Мальчика он не хотел и даже думать про него не мог. Почему – не знаю. До моего рождения они с мамой жили, не расписываясь. Кстати – в этом городе. И только после того, как отец узнал, что мама родила девочку, он приехал к ней в роддом, сделал официальное предложение и надел маме на палец обручальное кольцо. Так что мое появление на свет оказалось предвестником их семейного счастья, правда, не очень долгого, – невесело усмехнулась девушка.
Она сидела, вытянув перед собой скрещенные босые ноги. И Сергей, глядя на нее, подумал, что она, все-таки очень красивая, несмотря на усталость и слегка запущенный вид: обломанные ногти; разбитые и исцарапанные колени и руки; сильно отросшие у корней темно-каштановые волосы даже в полутемном помещении неопрятным контрастом выделялись на фоне остальной светлой массы длинных волос. Может, это и было модно – Сергей много видел таких причесок. Но ему это казалось неряшеством.
Однако она не заметила его оценивающего взгляда и продолжала:
– Но Вы знаете, я не очень люблю свое имя. Лучше, если Вы будете меня звать просто Юлька или Юля.
Мужчина подобрался и с любопытством посмотрел на девушку. Имя Юлиана было довольно редким и потому запоминающимся. Он несколько раз встречал в колонке светской хроники на страницах местных газет упоминание о некой госпоже Юлиане. Как же была ее фамилия? Кажется что-то во французском стиле и связанное то ли с измерением объема, то ли массы.
– Последние два года я носила фамилию Барель.
«Точно, Барель, – подумал Сергей. – Запоминающаяся фамилия. И я даже помню, как эта девчонка выглядела в дни официальных приемов и праздников, где по статусу „одной из первых леди королевства“ она должна была присутствовать, и где когда-то присутствовал и я – правда, в качестве охраны».
Мысль, что где-то он ее встречал раньше, не покидала Сергея с той самой минуты, когда он, подходя к своей квартире с собакой на поводке, услышал глухое рычание Тима, приказал ему молчать и сидеть у порога, а потом осторожно обошел квартиру и увидел спящую девушку в своей собственной спальне. Но, где встречал – никак не мог вспомнить.
И вот надо же – его незваная гостья оказалась одной из известнейших дам города. И где оказалась? – в его квартире! Просто анекдот, в котором главный герой заявляет: «А у меня на диване лежит Эдита Пьеха!».
«Но, конечно, если она не врет, – успел он подумать. – Мало ли какие бывают совпадения».
Юлиана продолжала:
– Позавчера, вернее, две ночи назад, я сбежала от мужа – из его дома и от его охраны, в надежде сохранить свою жизнь и вернуть сына.
«А вот это ты уже загнула», – подумал Сергей. Он встал, включил верхний свет и посмотрел на девушку.
– Подними вверх волосы, – попросил он ее.
Юлька не удивилась и послушно завернула длинные густые волосы в валик на голове. Сидела, придерживая его одной рукой, и выжидающе смотрела на Сергея. Похожа, чертовка, на ту самую госпожу Юлиану Барель, как две капли воды. Уж он-то в свое время побывал на этих официальных приемах достаточно. Вот только со временем ее побега неувязочка вышла.
– Ты хотела сказать – вчера сбежала от мужа, – поправил ее Сергей. Но она по-болгарски отрицательно кивнула головой – «нет, два дня назад».
Тогда он прошел к столу и принес газету. Развернул ее на странице, где печатались главные местные события. Под крупным заголовком «Открытие областной больницы для ветеранов» находилась прямо-таки громадная фотография. В объектив фотографа попали стоящие перед ленточкой толстенький мэр города, рядом с ним – Барон, он же господин Барель, а справа от Барона, чуть сзади – светловолосая юная красавица – госпожа Барель. Все улыбаются. Барон что-то говорит, мэр города прикрыл глаза и, видимо, кивает головой – на фотографии он получился с неестественно вывернутой шеей. На лице госпожи Барель застыла приличествующая ситуации светская улыбка.
Юлька читала заметку, развернув газету к верхнему свету.
– Здесь сказано, что на открытии областной больницы присутствовали ее спонсоры – господин Барель с супругой.
Сергей кивнул головой:
– Да, это – вчерашние новости.
– Но на фотографии не госпожа Баррель, – проговорила Юлька.
Она удивленно смотрела на мужчину, стоящего перед ней.
Новая волна страха потекла по Юлькиному животу к голове, переворачивая вверх тормашками все мысли, парализуя волю, как в тот момент, когда она пряталась от Шýра под крышей веранды. Руки противно задрожали и, чтобы не расплескать коньяк, девушка поставила его на низкий столик. Указательный палец уткнулся в бровь, пробороздил по ней кривую дорожку и безвольно упал.
– Меня не было здесь больше трех месяцев. Что могло произойти за это время?
Она посмотрела на Сергея, ожидая разъяснений.
«Дивненькая ситуация, – подумал он, – значит, ты – это не ты, а кто ты – никому не известно». А вслух спросил:
– Есть соображения насчет того, кто выдает себя за жену Барона?
– Мне не надо ничего соображать. На фотографии – моя подруга Злата.
– Отлично…, – процедил Сергей. – Подруга-близнец!
– Не говорите глупостей, – рассердилась Юлька. – Не так уж мы с ней и похожи, взгляните сами.
Она передала Сергею газету и сердито продолжала:
– У меня темные волосы, и я смуглая …и у меня не очень красивый нос, – проговорила она почти скороговоркой последнюю фразу, смутилась и даже покраснела – к большому удивлению Сергея.
«Прелестно! – подумал он, – давно не встречал смущающихся девушек. Все в последнее время стали раскованными и самоуверенными – палец в рот не клади».
– И вообще, я очень похожа на отца – он болгарин, – продолжала Юлька, после некоторой заминки. – А у Златы отец – белорус. И она пошла в него – светлая, очень хрупкая, красивая и, кстати, ниже меня ростом. Правда, когда мы одинаково накрашены, у нас один цвет волос, и Злата хотя бы немного побудет на солнце, чтобы загореть – кажется, что очень похожи… А что Вы думаете про эту фотографию? – без перехода спросила Юлька.
Мыслей у Сергея по этому поводу никаких не было. История становилась все более и более запутанной, и он предложил:
– Так. Сначала ты расскажешь все по порядку: кто такая Злата, как вы с ней попали в наш город, как ты стала госпожой Барель. Надо во всем этом разобраться, а без начальной информации сделать это практически невозможно.
Он постоял немного в задумчивости, потом включил верхний свет и решительно уселся в кресло напротив.
Юлька немного подумала и кивнула головой – терять ей уже было нечего. Зато закралась маленькая надежда, что этот большой, такой спокойный и уверенный в себе человек, недавно казавшийся страшным и опасным, сможет ей чем-нибудь помочь. Ну, хотя бы советом!
Конец ознакомительного фрагмента.