Ночь в особняке
Воды Юлька не боялась. С раннего детства она, выросшая недалеко от моря, научилась отлично плавать. Летом ее вместе с бабушкой отправляли к морю к дальним родственникам, живущим недалеко от Варны. Морское дно в тех местах было каменистым, а спуск к нему – неудобным. Но зато Юлька научилась нырять с небольшой скалы, торчащей метрах в десяти от берега. И делала это не хуже многих мальчишек-сверстников.
Очень некстати накатили воспоминания детства. И Юлька, пока плыла обратно, вспомнила, как в их семью неожиданно пришло богатство и достаток.
Тогда они с бабушкой уезжали отдыхать на западное побережье Болгарии – на молодежные курорты страны или отправлялись на все лето во Францию. Рыночные отношения, сменившие привычный размеренный социалистический уклад страны, позволили ее отцу, простому банковскому клерку, резко продвинуться по служебной лестнице и сколотить огромное состояние. Все эти перемены внесли коррективы и в их семейную жизнь. Отец женился на своей секретарше, моментально забыв и бывшую жену, и дочь. Юлина мама, немного погоревав, вышла замуж и уехала во Францию – начинать свою жизнь «с нуля». Хорошо хоть квартиру родители оставили Юльке с бабушкой – с жильем проблем не было…
Юлька – на голом теле только мокрые лосины, зашла в особняк. Тишина стояла абсолютная. Свет в доме горел там, где и горел до ее ухода – только на третьем этаже. Она начала осторожно подниматься вверх по лестнице и просто-таки вздрогнула от неожиданности, когда сверху раздался крик, более похожий на рык взбешенного тигра, за которым последовал неуклюжий топот. Не раздумывая, Юлька кинулась вниз и притаилась за дверью на выходе из особняка.
Словно раненый циклоп, нецензурными словами проклиная все на свете, пошатываясь от еще действующего снотворного, Шур пробежал в полуметре от Юльки. Лицо его было перекошено от страха. Таким напуганным она его еще никогда не видела.
Шур, без рубашки, в одних джинсах, через кусты и клумбы бежал к озеру, не разбирая дороги. Один раз он поскользнулся на влажной земле, неловко упал, также неловко поднялся и дальше уже бежал, сильно хромая и беспрерывно матерясь.
Юлька воспользовалась моментом и проскользнула в особняк. Света на втором этаже не было, но на полу от уличных фонарей возле торцевого окна коридора лежало большое неровное пятно. Его продолжение – концентрическая бледная полутень лениво доползла почти до дверей ее бывших апартаментов.
С улицы донесся новый взрыв потока нецензурных слов – это Шур, обнаружив возле пирса отсутствие одной из моторок, громко возмущался.
Охранник долго вертел головой по сторонам, туго соображая, что же все-таки случилось, и наконец, решившись, бросился к другой лодке. Юльке было слышно, как судорожно взрыкивает мотор, не желая заводиться. По всей видимости, любимый телохранитель господина Бареля собрался нагнать неосторожно упущенную узницу. Хотя и дитю понятно, что по такой темноте делать это абсолютно бесполезно.
Девушка зашла в свои апартаменты, ожидая дальнейших событий. Так… лодка все-таки урчит и всхлипывает, значит, завелась. Юлька осторожно выглянула из окна своей шикарной комнаты на втором этаже – Шур, сильно припадая на левую ногу, бежал к особняку. Ругаться, конечно, не перестал, но уже на чем свет стоит костерит самого себя. Что ему здесь так срочно понадобилось? Может, бензин? Нет, мотор сердито кудахчет, и, вроде бы не пытается заглохнуть. Ну, конечно, как она не догадалась сразу – фонарь, без которого погоня просто немыслима.
Шур, протопав по первому этажу, и недолго пошумев в одной из комнат, выбежал оттуда с мощным снопом света в руках. На выходе из особняка еще врубил на всей территории уличное освещение.
Юлька быстро переместилась поближе к стене возле окна, хотя в темной комнате с улицы заметить ее было невозможно. Да и Шур не смотрел в эту сторону. Нацеленный на погоню, телохранитель несся к озеру, не замечая ничего вокруг себя. Через несколько секунд он уже бежал по мосткам, и сноп света от его фонаря разбивал темноту над водой.
Нервный рокот моторной лодки постепенно удалялся от берега. На всякий случай, перемещаясь вдоль стенки, чтобы ее не заметили с озера – береженого бог бережет, она прошла в душ.
– Ладно, – пробормотала она, – думаю, у меня есть полчаса, чтобы согреться, собраться и спокойно отсюда уйти.
Яркого уличного освещения как раз хватило, чтобы, приоткрыв дверь в ванную комнату, недолго постоять под душем, бросить в спортивную сумку сырую одежду в полиэтиленовом мешке, в ту же сумку кинуть сухое белье и запасные кроссовки. В своем шкафу она нашла джинсы, кашемировый свитер и легкую кожаную курточку – хорошо, что за время заточения ее вещи остались здесь нетронутыми. Было бы неплохо обуть ноги в резиновые сапоги, но их у Юльки не было, и она натянула кожаные кроссовки. Торопясь, забежала на кухню: положила в сумку зажигалку, нож, металлический ковшик, растворимый кофе, пару буханок хлеба и какие-то консервы – все, что быстро попалось под руку.
Полчаса, отведенные Юлькой самой себе, походили к концу, а ей необходимо было исчезнуть из особняка до возвращения Шýра.
На улицу она проскользнула через служебный вход на кухне и оказалась на неосвещенной территории заднего двора. Осторожно двигаясь вдоль стены, девушка обогнула особняк и, обходя светлые пятна под фонарями, подошла к воротам. Дальше ей предстояло пройти километров двадцать по размытой дождями, а кое-где и разбитой лесовозами дороге. Вспомнив свой путь сюда, в особняк, на вездеходных джипах, Юлька все-таки не решилась на ночной переход в кромешной темноте.
Она переночевала в сторожке охранников, недалеко от ворот. Сквозь сон ей послышалось урчание мотора. Она осторожно подкралась к окну – черный джип Шýра выезжал с территории особняка. Ноги стали ватными, Юлька отпрянула вглубь комнатушки, пропитанной запахом псины и пыли, и успокоилась, только услышав лязг запираемых ворот. Она приказала поспать себе еще два часа, чтобы проснуться с рассветом и незаметно уйти как можно дальше от этого места, пока здесь не появится охрана.
Поход по размытой дождями дороге оказался тяжелым. Сначала она пыталась обходить глубокие лужи, но пару раз, поскользнувшись на осклизлой мокрой глине, в результате чего приобрели абсолютно нетоварный вид не только кроссовки и джинсы, но и кожаная курточка, Юлька пошла напролом, не разбирая дороги. Комья мокрой глины налипали на обувь, наматывались на джинсы, и каждый следующий шаг давался ей с огромным усилием. Она пыхтела, вытягивая ноги из густого месива, пару раз теряла кроссовки и все-таки на обочину не уходила. Тропинок вдоль дороги не наблюдалось, а уйти глубже в лес Юлька не решалась – здесь в лесу водились рыси.
Как ни странно, ни одного лесовоза в этот день не было – то ли день у них был выходной, то ли наблюдался простой в работе. Но и то и другое было Юльке на руку: не нужно прятаться от них в лесу и терять драгоценное время, отведенное на марш-бросок до ближайшей деревни. Только один раз, услышав среди привычного шума леса рев моторов, она переместилась в спасительную чащу леса и, лежа на сумке под кустом, наблюдала за дорогой. В сторону особняка проехали два внедорожника. В них сидели ребята в камуфляже. Она повалялась еще немного, давая себе небольшую передышку, достала из сумки хлеб, перекусила и снова двинулась вперед.
Начал накрапывать дождь, который постепенно перешел в затяжной. До небольшой деревушки Юлька добралась только к ночи, вымокшая, замерзшая и голодная. В темноте она бродила между домами, пытаясь найти себе убежище, где могла бы согреться и высушить одежду. Наконец ей повезло. Большой солидный дом почти в центре деревни стоял, погруженный в темноту ночи. Не мелькал экран телевизора в его зашторенных окнах, изнутри не было слышно голосов – хозяев, скорее всего, не было. Лениво забрехала соседская собака. Юлька, обдирая ладони, перелезла через занозистую ограду палисадника, чтобы подобраться поближе к окнам, прислушалась. В доме стояла тишина. Теперь осталось совсем немного – попытаться попасть внутрь него.
Крытый двор деревенского жилища находился за громадными дубовыми воротами, под одной крышей с домом. Нечего было и пытаться забраться внутрь со стороны улицы. Юлька подошла к забору со стороны огорода. Обдирая руки и засадив дюжину заноз из неотесанных досок, с трудом подтянулась – сказывалась усталость дневного перехода. Тяжело перевалилась через забор и упала на мягкие грядки огорода.
В дом она так и не попала. Зато подобралась к окну на втором этаже сарая, пристроенного к задней стене дома, приставив найденную возле стоящей в огороде баньки длинную доску. Окно было закрыто чисто символически, и Юлька, толкнув его, залезла внутрь. С крыши сарая текло, пахло сыростью и плесенью. А внутри оказался настоящий старый хламужник: повсюду валялись ржавые инструменты, по полу разбросана намокшая ветошь, пара колченогих стульев грозила развалиться от малейшего прикосновения. Осторожно передвигаясь по мокрому полу и разгребая хлам под ногами, Юлька обнаружила лаз на первый этаж. Лестницы, чтобы спуститься, конечно, не было, но и высота оказалась небольшой. Юлька вернулась к окну, отбросила в сторону огорода доску, по которой забралась в сарай, потом, подойдя к лазу, встала на колени, осторожно сбросила сумку вниз и спрыгнула сама.
Она попала на территорию крытого внутреннего двора. Слева теперь находились ворота, и сквозь щели в них с улицы проникал слабый свет электрических фонарей.
Юлька тряслась от холода, зубы выбивали мелкую дробь. Хотелось поскорее скинуть все мокрые вещи и выпить горячего кофе. Она подошла к входу в жилое помещение – на дверях висел увесистый амбарный замок, пара врезных, английских, запирала вход в жилище. С отчаянным упорством девушка побрела вдоль стен двора и чуть не подпрыгнула от радости – нашла небольшую мастерскую.
В узком длинном помещении у стены стояла широкая лавка, заваленная старыми кожаными куртками. Юлька отбросила куртки в сторону, под ними оказался вполне приличный сухой матрац, покрытый армейским одеялом. Посветив себе зажигалкой, в глубине комнаты она обнаружила полки с инструментами, а на каменной подставке – небольшую плитку.
– По-моему, это маленькая удача, – пробормотала Юлька, скидывая с себя вымокшую одежду и аккуратно развешивая ее на предварительно выдвинутых с полок инструментах.
В мастерской оказалось сухо и тепло. Юлька, стоя на одной из кожаных курток в одних трусиках, достала из сумки сухую футболку, потом, порывшись в куче старых вещей, выудила трико, мужскую рубаху – старые, застиранные, но чистые; в углу мастерской нашла галоши и болотные сапоги.
Она еще немного повозилась, устраивая себе постель. Потом сунула ноги в резиновые сапоги, натянула чужую кожаную куртку, взяла зажигалку и отправилась на поиски воды. Как она и предполагала, из крытого внутреннего двора на огород вела крепко сколоченная дверь. Юлька отодвинула тяжелый железный засов, вышла на улицу. По широкой тропинке, выложенной битым кирпичом, прошла к бане – небольшому строению посреди огорода. В предбаннике в небольшом жбане нашла чистую питьевую воду. Вернувшись в спасительное тепло мастерской, вскипятила воду на плите, и впервые за этот день спокойно поужинала хлебом, консервами и горячим кофе. Потом нырнула под армейское одеяло, накидав поверх побольше курток и заснула, чутко прислушиваясь ко всем внешним звукам, готовая в любой момент сорваться с места и, схватив сумку, бежать через огород подальше отсюда.
Разбудил Юльку петух. Ей показалось, что он нагло орет над самым ее ухом. Часов у Юльки не было, но она была уверена, что еще очень рано – с улицы даже не доносились голоса деревенских жителей. Зато она услышала, как мимо дома прошло стадо коров. Коровы громко мычали и позванивали колокольчиками.
Весь день Юлька провела в мастерской. Иногда бродила по внутреннему дворику, исследуя его, но ничего интересного не обнаружила. Ее удивило только, что деревенский дом оставлен хозяевами совсем без присмотра или маломальской охраны. Но и это недоразумение быстро разрешилось, когда недалеко от ворот остановилась компания местных жителей. Юлька рассматривать их не рискнула: вдруг кто-нибудь, да и заметит торчащие из-под ворот ее ноги или в зазорах между досками рассмотрит стоящего за ними человека.
– А что это Гавриловы так и не приехали на выходные? – спросил женский голос.
– Да у них Михалыч собирался в эти выходные на охоту, а куда ж они без него? Дарья Степановна машину не водит и на автобусе не поедет, а со своим водителем Михалыч и сам жену не отправит – ревнивый, говорят, очень.
– Ревнивый-то ревнивый. А как надерется, ни одну юбку не пропустит, – мужской голос хрипло рассмеялся и тут же сорвался на кашель.
– Да все вы, козлы, одинаковые, как нажретесь под завязку, – сварливо возразили ему женским голосом.
Дальше Юльке слушать стало не интересно, и она вернулась в мастерскую. Значит, это не жилой дом, а чья-то дача. Тем лучше. Она безмятежно растянулась на лежанке и заснула, набираясь сил.
Из гостеприимного дома Юля вышла, когда стемнело. Осторожно перелезла через забор, поминутно оглядываясь по сторонам. Деревенька уже спала. Опять шел дождь. Юлька, наученная предыдущим опытом, натянула на ноги чужие галоши, тем более что кроссовки, в которых она путешествовала, так и не высохли. Копну светлых все еще окрашенных волос – свой первый и главный опознавательный признак, спрятала под вязанную спортивную шапочку, найденную все в той же куче старых вещей в мастерской.
Немного поплутав по деревне, Юлька, решительно двинулась в сторону каменных пятиэтажек и, в конце концов, вышла к автостанции – небольшому одноэтажному домику напротив рынка. И над тем и над другим заведением крупными буквами были аккуратно выведены названия «рынок» и «автостанция». Ни то, ни другое, конечно, уже не работало, зато рядом проходила автотрасса, и Юлька, совсем недолго простояв у обочины дороги, остановила громадный рефрижератор, который к утру довез ее до Екатеринбурга.
Водитель попался пожилой и малоразговорчивый. Вовремя приехать к месту доставки груза – это задача была для него первоочередной важности, поэтому его вполне удовлетворило объяснение Юльки, что та сбежала от родителей и едет в город к родной тетке в поисках хорошей жизни. Что он подумал про ночную попутчицу на самом деле, осталось неизвестным, но мужик промолчал всю дорогу, не приставая ни с ухаживаниями, ни с поучениями.
В салоне играло радио, и под мерное урчание громадной машины Юлька задремала.
Перед тем, как высадить девушку на окраине города, водитель напоил ее сладким крепким кофе из большого грушевидного термоса.
– Пропадешь ведь, – проворчал он, поджидая, когда Юлька спрыгнет с высокой подножки кабины.
– У меня здесь еще брат живет. Он охранник на большой фирме, – наудачу соврала она, чтобы утешить дядечку.
– Ну, смотри, – неопределенно хмыкнул он, перегнулся через широкое сиденье и плотно захлопнул за Юлькой дверь.
Она вежливо помахала вслед и двинулась к ближайшей троллейбусной остановке. Однако, как только машина скрылась из глаз, проворно юркнула в первый же попавшийся зеленый дворик. Теперь нужно было решить, что делать дальше.