Глава 2. Pax Doloreм
(Данная часть книги написана в 2013 году)
…И истребишь все народы,
Которые Господь, Бог твой,
Дает тебе, да не пощадит их
Глаз твой, и не служи богам
Их: ибо это сеть для Тебя.
1
Идеи современности – это бывшие христианские идеи, которые сошли с ума.
Мировая культура на сегодняшний день оказалась в глухом тупике истории. Современная европейская культура – это женщина с климаксом, все её видят и знают, все надеются и ждут, но породить нечто новое она уже не в состоянии. Как ни лечи. И как «её» ни наряжай и ни приукрашай, морщины и песок заметней. Сегодня культура живёт эпизодами, подобно отрывкам из анонса кино. По таким крохам тяжело понять сюжет, увидеть игру актёров, распознать жанр и не пропустить кульминацию. Да и надо ли, если все эпизодические культурные вспышки исходят со стороны исламского и африканского миров, которые не решают ничего в глобальном масштабе, а лишь создают наслоение. И довольно-таки успешно, чего стоит взглянуть на сборную Франции по футболу. И что пугает больше всего – что они не называют и тем более не считают НАШУ Родину своей вотчиной. Последние беспорядки в эмигрантской Франции (август 2012 года) лишь тому подтверждение. Директор уничтоженного спортивного центра, Жак Антоньетти, осматривая обгоревшие стены комплекса, с горечью в голосе заявил: «Мы же специально для них все это создавали. Установили гимнастические снаряды, столы для настольного тенниса. А теперь 30 лет работы пошли прахом». Французский друг, проснись. Им, неграмотным, наплевать на твои мольбы, Жак! Они хотят лишь одного: поселиться у тебя в квартире, ездить на твоих «Пежо» и «Рено» и спать в одной кровати с твоими дочерью и женой.
2
Война – отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других – людьми, одних творит рабами, других – свободными.
Понятию «культура» существует несколько сотен определений, из которых на сегодняшний день не одно не работает. Каждый по-своему понимает культуру, у каждого она своя. Для кого-то и ржавая лопата, воткнутая в землю где-нибудь в казахстанской целине, – уже форма культуры. Но если мир ислама и живёт в живой и творящей форме культуры, то Запад сошёл не просто с верного пути – он сошёл с ума.
3
«В Германии имеются школы, в которых число школьников-немцев в 15 раз меньше, чем иммигрантов. На 29 учеников в классе лишь 2 являются этническими немцами».
О какой европейской культуре можно говорить, если общество официально, легитимно, бесстыдно благословляет на брак неплодоносных гомосексуалистов? О какой живой культуре рассуждать, если во властных высоких кабинетах издают законы для «нетрадиционных», и в этих же коридорах днём раньше подписываются указы о повышении деторождаемости? Как можно назвать психически здоровым общество, в котором «обиженным» делают шикарные приёмы на высшем уровне, им пожимают руки министры и президенты, султаны и короли? О какой европейской культуре можно мечтать, если «голубые» передвигаются по всему миру с благотворительными концертами в пользу детских домов и приютов, а потом люди с паникой в глазах удивляются многочисленным случаям садистской педофилии?
4
2012 г. Лондон. Англия. Белое население является меньшинством.
«В недавнем опросе учащихся 556 студентам старших курсов из пятидесяти пяти лучших образовательных учреждений (колледжей и университетов) в стране задали тридцать четыре вопроса из школьного курса по истории США. Четверо из каждых пяти провалились. Только треть старшекурсников из колледжей смогла назвать американского генерала, воевавшего под Йорктауном. Только 23 процента назвали Мэдисона среди основных авторов конституции. Только 22 процента связали фразу „управление народа, от имени народа и во имя народа“ с Геттисбергской речью Линкольна. Есть и хороший показатель – 95 процентов знают рэппера Снуп Дога, а 99 процентов „опознали“ Бивиса и Батхеда» – сенатор США П. Бьюкенен. Это не культурное общество, где вице-канцлерами, мэрами столичных европейских городов и сенаторами в штатах, где певцами и публичными людьми становятся жители кунсткамер. Доходит до абсурда. Когда 100-летняя бабка, королева Великобритании, в агонии маразма, публично поддерживает однополые браки во всём мире, на это можно закрыть глаза. Как-никак, это говорят уже с того света. Но когда молодой сенатор на конференции, рядом с привлекательной женой, заявляет, что он «один из них», при этом не особо-то и переживая за совесть и стыд… Это конченые люди. И таких совсем не жаль. Пугает другое: куда подевались стыд и уважение своей родной семьи?
5
XXI век. Цыгане-иммигранты за непродолжительное время съели всех голубей в Норвегии. (В Осло больше нет птиц мира, вообще.)
О какой культуре могут заявлять те, у которых из-за гипертрофированного понимания всего того, что происходит вокруг них, расплывается картина бытия и превращается в диагноз душевнобольного? О какой культуре Европы может идти речь, если только в Лондоне мечетей больше, чем храмов в Москве? О какой культуре молвим, когда самая известная лесбийская пара Америки, актрисы Энн Хеч и Эллен Дедженерес, разорвав свои мерзкие отношения, были побеспокоены лично президентом Соединенных Штатов, который позвонил обеим и выразил свое искреннее сочувствие? Жителям Ирака и Югославии такого не дождаться никогда, лишь потому, что они слишком «нормальные». О какой культуре разговор, когда у европейцев нет смысла существования в этом, по их мнению, сумасшедшем мире? О какой культуре мы кричим, если в Северо-американских штатах тратятся миллионы долларов на изучение столь важных «проблем» человечества, как вопросы алкогольной зависимости пекинских проституток и анализ интимной проблематики в Буэнос-Айресе, в ходе которой геи вовлекаются в рискованные сексуальные ситуации, когда напьются? О каком католичестве как объединяющем культурном факторе Европы можно говорить, когда протестантских течений не сосчитать, а сект и подавно? О какой культуре мы шумим, когда реалити-шоу становятся энциклопедией жизни, а священники продолжают засыпать в обнимку с мальчиками-послушниками?
6
Люди без веры, в конце концов, обнаружат, что им не для чего жить.
«Нас задушило процветание, – заявил доктор Пьер-Паоло Донати, католик-интеллектуал, профессор социологии в Болонском университете. – Комфорт – вот единственная вера нынешних поколений. Понятие жертвы ради семьи – основа человеческого общества – превратилось в исторический казус. Это не может не изумлять». Сумасшедшие нормы прав и свобод, безумная любовь к деньгам и к вседозволенности в их псевдодемократии привели к обесцениванию даже уже примитивных человеческих ценностей и обязанностей, которые казались вечными. Европа мертва давно уже. Но мумифицированный труп «живёт» очень долго, всё зависит от мастера бальзамирования. Европейское общество давно уже нуждается в новой модели культуры. Такой формы культуры, которая слышалась когда-то в сельве Амазонии и джунглях Конго, в горах Тибета и пустыне Сахара, на далекой папуасской Австралии и льдах полярного Севера. Такой культуры, языком которой и по сей день говорит большая часть мира, такой модели, в которую сегодня «переодеваются» консерваторы типа Китая и Аравии. Это не значит, что мы должны отказаться от благ цивилизации и прогресса, уйти в горы и заселить леса. Нет. Мы оттуда не так давно и вышли. Европейцы – нищие духом народы, и в этом их главная слабость. Мы разучились рационализировать и оценивать здраво то, что происходит вокруг нас. Мы обвешались ярлыками, словно лейблами, и кичимся лишь их размерами и красочностью. Современная Германия безответственно быстро «забыла», что благодаря политике их столь «нелюбимого» А. Гитлера она сегодня в списках мощнейших экономик и держав мира.
7
Мы победим христиан одной лишь плодовитостью наших жен. Ведь француженки не хотят рожать, чтобы не возиться со своими детьми. Так мы заставим их нянчить наших.
Культура – это калека-художник, который породил для охраны своего творчества, бессмертную дочь Войну. Культура как историческая единица, замкнутая в границах, деградировала бы сразу с первого дня своего рождения. Не имея «пищи», культура задохнулась бы в своих горшках и чайниках, гуслях и барабанах. Именно война послужила двигателем прогресса, и её надо благодарить за то новое, что мы имеем сегодня. То, чего не знала культура. Сколько в мире культур, столько и войн. Каждая культура порождает войну, своего защитника и покровителя, но при этом именно последняя расширяет и развивает первую. Война выступает в роли руки истории, которая лепит снежный ком культуры. Война – это духовная энергетическая сила, которая ещё в начале истории человечества отказалась от своих прямых, творческих, но никак не разрушительных, функций. Война – это мятежник истории, который, сталкивая разноликие культуры, тем самым уничтожает одну (или указывает её место) и при этом даёт жить и развиваться другой, но только по своему образу и подобию. Война самостоятельно живёт и даёт жить остальному миру. Каждая война, агрессия, конфликт – это ОРЗ для мировой культуры, для государства, для семьи, но с какими осложнениями, не знает никто. Именно война и кризис выявляют изъяны, которые старушка-культура, веря во всё и всем, прикрывает названиями «новшество», «современное», «либеральное» и которые способны уничтожить нажитое.
8
«В этом году военнослужащим США официально разрешили половые сношения с животными, приняв соответствующие поправки в Единый кодекс военной юстиции, 125-я статья которого запрещала ранее содомию и включала пункт о скотоложстве».
Война – крайний, радикальный консерватор. Война – это единственный феномен в истории человечества, который не изменяет своим идеалам. В отличие от матушки культуры живёт и процветает дочь её – Война. Она у всего человечества на слуху, именно война, главный персонаж и режиссёр мирового спектакля. Война – одноликая сила, как спереди, так и сзади, как спящая, так и действующая. В любую эпоху, в любое время суток, без разницы, что у неё «за окном», пустыни или Эйфелева башня, войну сопровождают верные спутники – кровь и плач, крики и стоны, огонь и дым. Виновные и невиновные. Победители и побежденные. Палачи и жертвы. Жизнь и смерть…
9
У нас был выбор – война или позор. Мы выбрали позор, а войны и так не избежать.
Война давным-давно перехватила инициативу. Сегодня она кормчий всего человечества. Война повсюду: на кухне, в виде семейного насилия, на поле боя, в виде битвы, в чувствах и делах, в любви и разлуке, в понимании и недоверии, в ударе и защите, в рождении и смерти… Вся политика – это также война, только словесная. А дипломатия – это всего лишь «тормоза» факта, это адвокат истории, который всячески оттягивает объявление приговора, имя которому – начало насилия. Для Роже Кайуа все довольно проще и злее: «Войну изображают трагической богиней плодородия. Ее сравнивают с грандиозными родовыми схватками. И подобно тому, как мать рискует жизнью, производя на свет ребенка, так же и народы должны платить кровавую дань за укрепление и увековечение своего существования».
10
Если бы ангел спустился с небес и сказал Бушу, что войн больше не будет никогда, все бы остались без работы. Войны дают толчок новым технологиям, они заставляют людей идти дальше. Я против войны, но это составная часть человеческой истории и ее трагического развития.
Конец XX – нач. XXI вв. показал, что люди творчества уже не в силах управлять миром даже из своей мастерской. Пора делать замену тем, которые додумались ампутированный и законсервированный пенис великого Наполеона с радостью на устах и девичьими смешками в 1969 году выставить на продажу аукциона «Кристи». Всем было смешно, «выкидыши свободы» 60-х гг. любовались «мышцей Наполеона» и яро критиковали орган за его мелкие размеры, не удосужась даже вспомнить, что Европа была поставлена на колена совсем другим орудием. Нет ничего вечного, все устают, всё ломается. Их должны заменить система и воины, облаченные в камуфляж и усаженные на танки и самолеты. Пусть и на время, даже очень короткое, но должны и обязаны. Без доктора злокачественное поглощает здоровое. Им также предстоит работать в мастерской, но уже под названием – планета Земля. И также, то ли по халатности, то ли из неосторожности, будут проливаться краски на пол, имя пролитому только будет – кровь. Применение военной силы, как главное решение проблемы иной культуры, существовало везде и всегда. Из заглавного библейского отрывка видно, что компромисс в истории невозможен; остаться жить должна сильнейшая культура, тем самым пожирая слабейшую. Это суждение больше уместно для локальных культур, т.е. национально-исторических областных центров наивысшего своего развития в составе титульного этноса.
11
Согласно Пруденцию, «бессилен голос меньшинства, пускай уступит большинству и замолчит».
В наше время такое применимо лишь для решения сепаратистских идей, которые, по несчастью или из зависти, создавались и создаются в суверенных, национально-исторических державах. Вот такая раковая опухоль на здоровом государственном теле и нуждается в квалифицированном хирурге – войне (насилии). Компромисса быть не должно в таких решениях: ложке не суждено быть лопатой. Никогда. Мыслитель смутного времени V века, Августин Блаженный говорил: «Всякая часть, которая не согласуется с целым – безобразна». Ибо целое руководит частью, а не наоборот. Комментарии здесь лишние. Вавилонский царь Навуходоносор в ответ на на бесконечные восстания и беспорядки одного из племён своего государства пошёл ещё дальше – он приказал всех представителей данной народности, от младенца до старика, утопить в море! Жестокое, но вынужденное решение привело к спокойствию и процветанию в державе, к порядку и благополучию, перестали гибнуть солдаты, и казна перестала терять нажитое, явно собираемое не для разгона восставших. И это без всяких там ООН, НАТО, ЕС и «голубых» касок. Государство вправе решать свои территориальные, финансовые, продовольственные проблемы, не обращая внимание ни на кого. Прецедент истории современного общества: твоих граждан убивать можно, а защитить своих – уже геноцид. Не всем, конечно, но большинству.
12
Для того чтобы стабилизировать численность мирового населения, мы должны ежедневно уничтожать 350 тысяч человек.
От мирового насилия не спрятаться никому. Сегодня воюют все страны Европы, даже женоподобные и накуренные голландцы. Где? Да в том же Ираке и Афганистане, в Боснии и Косове, в Ливане и Африке. Там же и США, со своими сотнями тысяч солдат и миллиардами долларов. Война с исламом сегодня – это не месть Запада Востоку. Это война американцев с суверенными государствами – Ирак, Афганистан, страны бывшей Югославии, Колумбия и Филиппины и многие другие жертвы агрессии, она ведётся не для прекращения насилия, а, наоборот, для втягивания в этот процесс большего количества жизней, а отсюда и смертей. В Ираке типа воюют даже монгольские вооружённые силы, которые каких-то всего 50 лет назад принудительно зачехлили сабли и луки времен Чингиза. Монголы там, в древних песках Вавилонии, принуждают арабов носить их на носилках, этим они переносятся в далёкие и великие для себя XIII—XVI вв.
13
Война – это простейшая форма любви к жизни.
Это юмор, потому американцы с бриттами там гибнут и прибывают домой в «пиджаках». Каждому своё. Число погибших в Ираке и Афганистане солдат уже давным-давно превысило количество жертв 11/9 в США. Но если событие 11/9 было лишь проверкой на вшивость, своего рода провокацией – «дуэль пустоты» с народом США, то администрация Белого дома ухитрилась разбавить свою войну всем миром. И не доехали поезда в Мадрид, рвануло метро в Лондоне. Это восточное спасибо всем тем, кто оказался в чужой войне. Свое специфическое. Войну американцы разбавили очень хорошо и профессионально. Насилие дошло до потомков Рубенса и Пикассо, Дали и Гарибальди, Бисмарка и Шевченко, Пилсудского и Кука, Чингисхана и грузинских князей, сёгунов и самураев. Не третья мировая ли это война?
14
Согласно Августину Блаженному («О граде божием»), «для злых война кажется счастьем, добрым же – необходимостью».
Американцы, да и европейцы, осуждая войну, понимают её ценность. Да как им не понимать, «демократичным» нашим, которые буквально каких-то 120 лет назад платили хорошие деньги не просто за скальпы, женские и детские, но и за «sale», новинку, лидера продаж – «скальп индейца-мужчины с ушами!» Их развращённое, безумное, приматное общество давно уже нуждается в своем Карфагене. Война отрезвляет всех и каждого. Когда королевский отпрыск бриттов, рыжеволосый балбес, был замечен со свастикой на одежде в одном из ночных клубов Лондона, поднялся громкий вой и лай. То, что западное общество давно уже представляет собой сумасшедший дом без дверей и докторов, известно многим. Дело в лекарстве, прописанному накурившемуся пацану – это не путевка в диспансер, а поездка на войну. Вот же парадокс европейской морали: чужим детям – государственные лечебницы (неэффективно, если все потом принимаются за старое), своим, рыжим внукам – войну (эффективно, бабка сама выросла на ней). Карфаген канул в Лету давно, нужен новый козел отпущения. Враг, находящийся где-то вон там, отрезвляюще действовал не только на Древний Рим, но и на остальные народы и культуры, на протяжении всей истории. Бездарное решение Катона Старшего и его предшественников стало исторической ошибкой, финал которой – гибель величайшей цивилизации. С разрушением Карфагена римляне уничтожили себя. Было нарушено равновесие сил в отдельно взятом регионе. Уже поздние германцы не могли стать даже и тенью того Карфагена, не говоря уже об угрозе жизни и быту Рима. Наоборот, предельно легкие победы над варварами подсказывали, что римляне в этом мире одни способны управлять и разделять. Победы, опять победы и полный триумф порождают взрыв культуры. Избыток продукта порождает роскошь. Наличие безумной роскоши рождает виды искусств. Излишек во всем – от еды до рабов – приводит к излишеству в сексуальных утехах. Разврат становится триумфом желания. Если возможностям нет предела, новшества хочется во всем: от туалетной бумаги и гигиен-тампонов до секса с нищими и гладиаторами.
15
«…черный день настает для общества, когда оно признает единственным мерилом общественного отличия богатство. И вскоре этот день повлек за собой в Рим свои неизбежные последствия – правительство, основанное на двух родственных началах: подкупе и терроризме… Скопление власти и богатства породило общую испорченность. Закон потерял всякое значение. Истец должен был дать взятку, чтобы добиться суда. Общественный механизм превратился в разлагающуюся массу гнили. Народ сделался чернью, аристократия – дьяволом, город – адом. Ни одно преступление, о которых упоминается в летописях человеческой испорченности, не оставалось несовершенным; хладнокровные убийства, измена родителям, мужьям, женам, друзьям, отравление, возведенное в систему, разврат, доходящий до кровосмешения и неудобоописываемые преступления. Женщины до того были распутны, испорчены и опасны, что мужчин невозможно было заставить вступить в брак; брак сменился конкубинатом. Даже девушки впадали в непостижимые непристойности…»
Нежелание бояться, слепая беспечность, а порой и недооценка потенциальных врагов (в том числе, полное отрицание их наличия) сыграла злую шутку с благородными весельчаками. Уже в начале нашего, христианского, летоисчисления, один из них, всем известный император Нерон, обезумевший от ласк сотен своих мальчиков и девочек, вообще предложил отказаться от Альбиона, не так давно завоеванного. Он посчитал, что это «далеко» от Рима и не стоит его власти. Это не отказ от территории, это нежелание платить дань Войне. Слабоумный Нерон мечтал сэкономить на армии, на тех легионах, благодаря которым он пьет, ест, спит и просыпается. Тупая голова не понимала, да и не могла понять место и роль постоянных военных действий римской армии, когда в его в ногах постоянно, вагонами, извивались, целовались, влюблялись десятки женских тел, обмазанные ароматными маслами, которые блестели как золото, а приставшие к шикарным телам лепестки роз превращали куртизанок в божественных нимф.
16
«В столице Норвегии, в 2010 году, прошёл первый детский „гей-фестиваль“. Он был проведён в рамках пропаганды детской гомосексуальности».
Развратный Рим хотел жить, но не воевать, а это в наше время нереально, в ту же эпоху означало – смерть. Происходит отказ от войны одних императоров и желанное возвращение к насилию других. Нежелание кормить воинов (жрецов) порождает легионерские восстания, появляются солдатские императоры, обещающие всем одно – продолжать развиваться, т.е. воевать. Конфликт разврата (негатив) с действующей армией (позитив), конфликт лежащих с идущими, конфликт потребителей с производителями, конфликт красок с кистью, конфликт ложки с рукой… привел к тому, чему привел. Где Великий Рим? Только в книгах и кино. Где римляне? Только в музеях, да и то в форме молчаливых статуй.
17
«… за одним ужином, данным в его честь, было подано 2000 штук самой изысканной рыбы и 7000 птиц. За столом императора Вителлия подавались фазаньи и павлиньи мозги, языки фламинго, молоки мурен. Все это доставлялось морем из ближних и дальних римских провинций, начиная с Испании и кончая Парфией».
Рим, крушащий Карфаген, Эпир, Египет, Палестину, вдруг согнулся под ордами немцев. Сильно увлеклись творцы Колизеев постельными делами. Урезали бюджет все еще воюющей армии, а на эти деньги построили огромное количество банек, где очень любили под визги резвиться с девочками и мальчиками. Окруженные врагом солдаты, умирающие от голода и ран, молили богов о спасении, а их чиновники возводили в ранг божества, любимых лошадок и птичек. Вымытые, ухоженные, благородные римляне были насилованы на своих же ложах, вонючими, немытыми, бородатыми «зверями». Умные, начитанные патриции в своих палаццо оказались безоружными, т.к. все мечи перековали на «бытовку» и наручники для сексуальных игр. Им резали глотки, а ножи вытирали об их сирийские занавески. Те «звери», которых римляне представляли где-то там, в северных лесах, по соседству с волками и медведями, оказались у них в домах и кроватях. Весь этот систематический дурдом привел к тому, что вторгшиеся в Рим немцы обнаруживали своих врагов не на полях сражения и в боевой броне, а прямо в саунах – обнаженными и томными от ласк. Их крюками вылавливали из ароматных ванн, зеркало воды которых устилали белоснежные кувшинки, и, как беззащитных свиней, резали прямо здесь же на глазах у их уже бывших «подруг». Проститутки доставались рыжим, плохо пахнущим красавцам, длина волос которых, не сильно отличалась от длины причёсок женщин империи.
18
Труп убитого врага – хорошо пахнет.
Римская империя исторически просто уснула и при этом забыла выставить стражу! А спящий не может оказать сопротивление и тем более проснуться. Варвар не стал ждать, пока Рим осознает пагубное и начнёт просыпаться. Не стал будить и нарушать сладкий сон империи. Он просто вонзил меч в это вялое «тело» античности. Рим умер во сне! Сладком, трепетном и не желающем кончаться. Сила и мощь оружия варвара победили глубину и развитие патрицианского ума! Конец для одних всегда является началом для других. Нация, сверхдержава, забывшая и не пожелавшая воевать, т.е. защищать свой образ жизни, свои нравы и начинания, была раздавлена акультурными, но воинствующими «зверями». Балалайка и дудка не в силах противостоять мечу и копью. Надо было римским гражданам не Горация почитывать на ночь, а справочники о фортификационных сооружениях зубрить и переписывать по памяти.
19
Придёт день, и Ислам победит, и я поставлю на окно пулемёт и буду стрелять в неверных и говорить: «Ля иляха илля-Ллах.
США и Европа запрещают воевать всем, тем не менее, сами вмешиваются, с ружьем наперевес, во все «горячие» точки Земли. Что это: забота об одних и наказание для других? Нет. Это забота о себе, и только так. Западу глубоко наплевать на албанцев, афганцев, чеченцев, арабов и негров. Они думают только о себе. О своей аморфной культуре, о своём бесполом народе, о своём тухлом государстве. А похороны западного солдата – разве это не публичный ответ всем, что страна жива? От короля до почтальона, все присутствуют на похоронах героя. Смерть порождает жизнь. Расстрел русской военной колонны в Чечне 2000 года разбудил Россию. Тогда многие – от рабочего до политика – сказали, что смерть нескольких десятков молодых ребят, отдавших свои жизни за нас, вывела из глубокого наркоза огромную страну.
20
Насилие – акушерка беременного старого общества, которая и поможет появиться на свет новому обществу.
Отказ от восприятия насилия как неотъемлемой части нашего общества – это глупо и безнравственно. Конечно, лучше говорить о «голубых» и наркотиках, анорексии и СПИДе, но и это ведь также обыкновенное насилие. Мир не должен обожествлять насилие, но и не замечать его не вправе. Насилие – это мы, человечество. Это наша Луна, это наш постоянный спутник, не будет его – не будет и нас. Война, война, насилие – это слёзы, кровь, смерть, это горящие пещеры и падающие небоскребы, это горы погибших. Это голод, холод, жара, болезни, эпидемии. Это душевные раны, потеря близких и родных. Но война, не только со знаком «минус», живёт в нашем мировоззрении.
21
Война – это свойство натуры человека. Он не может не воевать, он воюет всегда. Человечество не помнит себя не воюющим. Еще в пору дикости, полуживотным, человек из одного стада нападал на себе подобного из другого стада, они истребляли друг друга за добычу, за пищу, победитель съедал побежденного.
Война – двигатель культуры, благодаря ей человечество имеет:
– ГОСУДАРСТВО (именно военный союз, собор племен, объединяющихся для решения своих целей, и стал прообразом, моделью первой государственности);
– ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО (военные правила и приказы, примитивные представления о стратегии и тактики);
– ВЛАСТЬ (вынужденное доверие одному вождю, как аналитику данной ситуации. Стадо имеет одного пастуха);
– ИЕРАРХИЯ (распределение полномочий среди друзей, родных и верных людей);
– НАЦИЯ / НАРОД (племена, малочисленные, но имеющие общую речь, земли и цели, сбивались в союз, который обещал дать все, с условием сохранения взаимодоверия, что и приводит в дальнейшем к рождению нации. Желание жить и быть защищенными толкает отказаться от мелочей в различии. Племена осознают, что лишь вместе они какая-то видимая сила. Народ появляется позже, когда покоренные, кто по желанию, кто принудительно, «сливаются» с национальной идеей и силой).
Внешняя культура – это первенство, конкуренция, искоренение, проявление, выражение идеи.
Внутренняя культура – это горшки, кувшины, балалайки, гармошки, холсты и т. д.
22
Нация – это множество людей, воюющих вместе; а война, в свою очередь, есть высшее выражение воли нации к существованию.
Одна защищает и развивает другую; другая направляет и «отмывает» первую. Всё рационально и закономерно.
23
Война – это новоявленное божество, отменяет прегрешения и осеняет благодатью.
Точная дата рождения человека неизвестна никому. Никто не знает, откуда появились люди вообще. Известно одно – всё, что окружает нас, создано нами и для нас. Насилие также является творением человека, а значит, вынашивалось, как и всё на этом свете. Другими словами, насилие ждало своего звёздного часа, момента о себе заявить. В это время оно так же, как всё, развивалось и прошло путь от младенца до взрослого состояния. Откуда же взялась она, Война, которая сумела победить историю?
24
Первочеловек альфа-культуры и является творцом-демиургом эмбриогенеза насилия. Пракультурное общество, живя в примитивной, но идеально чистой эпохе, знало цену всему своему. Ранний человек, не коснувшийся еще культуры, т.е. того чужого, неприродного, неведомого, чуждого, и является идеальной моделью для понимания роли насилия в современной жизни нашего общества. Мировая модель человечества – это существование двух семей. Именно двух первосемей, прародителей всего будущего, орудийная деятельность которых не выходит за рамки биологической адаптации и фактически не меняет соотношения живого организма с окружающей его средой. Это заяц и медведь в одном лесу. Орудия от природы (т.е. те, которые лежат под ногами) имеются, но термин «культура» в применении к такому образу жизни представляется весьма неудачным.
25
Война бесчеловечна – этого довольно, чтобы считать ее божественной. Так и считают. И от этого мощнейшего посвятительного обряда ожидают экстаза, молодости и бессмертия.
Простыми словами, это жизнь человекообразных обезьян, тех же горилл и шимпанзе, с разницей лишь, что перволюди больше времени проводили на открытых пространствах. Такая жизнь ведётся большинством обезьян, называемыми «собакоголовыми» (бабуины и их разновидности). Наши предки долгое время оставались на уровне низовых обезьян, и право входить в лес (а не то, чтобы там жить!), в этот природный склад продовольствия, было закрыто навсегда. Вот так они и бегали наперегонки с бабуинами в поисках пищи и воды. Все перволюди были одного вида и на одинаковом уровне развития. Но дальнейшая жизнь показала, что тех, кто ошибался в выборе, вспоминают лишь археологи.
26
Все синантропы, неандертальцы, кроманьонцы – звенья одной цепи. Разные стороны света и сегодня сильно различают современных людей. Интересно, как можно, выкопав десяток костей «кого-то» на территории Китая, гордо заявить, что «синантроп» существенно отличается от кроманьонца. Ребята-археологи, ну конечно, отличается, потому и назван «синантроп» – китайский человек, представитель Азии! Кроманьонец же – символичный представитель Европы. И не надо организовывать дорогостоящие экспедиции, чтоб определить разность перволюдей, достаточно войти в общественный транспорт Пекина и Праги, и всё прояснится. Это не эволюция человека, это их естественный отбор, признание и выбор лучшего.
27
Современный гражданин БОМЖ – это и есть «чудом сохранившийся» неандерталец. Он так же невнятно разговаривает. Он так же – УЖЕ – не питается сырым мясом. Он так же пользуется открытым огнем и не боится его, а очень даже любит – особенно «вечный», зимой, у памятника неизвестному солдату. Он так же спит в пещерах – сегодня это современные переходы и канализация. Его никогда не встретишь в годовом топ-100 аналитического журнала «Forbes», он не приглашается на саммиты и светские вечеринки. Но его знают все. Он очень боится милиции и так же, как десятки тысяч лет назад, ищет спасения, прячась в лесу. Он сосед образованному, богатому, работающему и современному «кроманьонцу». Именно последний и решает, кто «неандерталец», а кто «синантроп». Так было раньше, так есть и сейчас.
28
Первочеловек имел одну попытку, «что выбрать», «куда идти» и «кем быть». В принципе, выбора было и не так-то и много. Это был лучший, справедливый, честный способ бытия человечества во все времена. Не было дураков и умных, богатых и бедных, обиженных и счастливых. Этот период длился довольно-таки долго, и если по существу, то первобытный человек в течение всего этого времени продолжал использовать свои примитивные «орудия», подобранные с земли, наравне с шимпанзе и бабуинами без всяких изменений. Это, может быть, и есть тот мир, который назывался «раем»? Кто знает…
29
Используем для поверхностного восприятия данной проблематики две «первосемьи», каждая из которых имеет в своей обойме по 7 членов. Это всё, конечно же, условно, для легкости понимания ответа на вопрос. Их роль и место в мире им самим была неизвестна. Если гусеница и знала, что её цель – превратиться в бабочку, то тут глубокий туман. Они всего лишь составляющие элементы окружающей их среды. Не больше, не меньше. Огромные пространства дикой земли, расположенные вокруг них, не приводят к столкновениям между ними за какого-нибудь жирного червя или ягоду земляники. Семьи живут, не догадываясь друг о друге. Может, мозгов не хватает, может, территория слишком велика. Свои стоянки люди создают у реки: постоянное бесперебойное наличие питьевой воды, обильная еда, естественная граница. Если быть ещё точнее, то люди расселялись между двумя реками, т.е. они жили в «кармане», в природном заповеднике, выход из которого им был неизвестен. И что самое главное, этот выход им был не нужен. Люди ужасно боялись покидать насиженное, которое по праву считали своим.
30
Между вражеским набегом и иммиграцией разница только одна: враги придут и уйдут, а иммигранты останутся…
Столкновений между семьями не происходит. В случае встречи с сильными хищниками люди просто спасались бегством. Внезапная смерть (гибель) одного из членов семьи была тяжелейшим ударом для всех, это было равносильно потере 30% трудоспособного населения для современного государства. Не было у перволюдей возможности заменить, не имели они резерва. И именно поэтому люди избегали всевозможных стычек как с животными, так и с себе подобными. Развитие семей идет одинаковым путем, равномерно, точно по шаблону. Они так же продолжают жить в междуречье, при этом так и ни разу не соприкоснувшись. Первобытные люди понимали, что защитить себя – это значит продлить жизнь. Первая потеря в семье вынуждает создавать замену, рожать нового члена. Это был первейший случай насилия извне, которое оказалось благим и породило желание и понимание идеи плодить детей для резерва, как способ замены погибшего. Семье было жутко тяжело, беспомощный младенец чаще становился едой, нежели надеждой. Но люди вынуждены были рожать и рожать, несмотря на количество рожденных мертвыми, не столько для себя, сколько для затыкания дыр в семейной цепи.
31
Спасительные пещеры, иногда леса, широкие луга и быстрые ноги приводят к увеличению и расширению семей. Территории предостаточно для всех, еды прокормиться – тоже. Конечно же, это произошло не за день и не за сто лет. Это случилось тогда, когда люди стали давить окружающий мир своей маткой. Развиваясь, семья начинала рожать не только для «латания» дыр, но и для получения определенного количества членов, которому было бы под силу дать отпор любому дикому зверю, знакомому им. Также младенцы служили «откупным товаром» для хищника при вынужденном бегстве и спасении жизней взрослых охотников. Люди уже понимали жестокое по сегодняшним меркам правило, что убийство одного взрослого – это плохо, двоих – страшно, троих – катастрофа для семьи, дитя еще не успело принести никакой пользы: оно не ищет съестного, он не может защитить, он обуза, которой можно пожертвовать для спасения всех. Но при этом люди каждую свою потерю, не имея чисел, пытались восполнить. Боязнь не успеть нарожать всем и для всех вызывает резкое увеличение членов семьи.
32
Происходит первобытный «бэби-бум». То, чем они занимались, сексом назвать тяжеловато, но первобытным «это» очень нравилось. Групповой секс согревал их в морозные дни, «традиционный» служил конвейером в производстве новых людей. Секс стал отдушиной, той минутой (а у них «это» длилось именно столько), которая давала отвлечься от сурового и безжалостного мира, в котором им пришлось оказаться. Человек полигамен с возникновения. Никогда не существовало матриархата в нашей истории. Шел отчет от матери, как плодоносящей, и от неё велась генеалогия, так как хаотичные половые связи размывали картину отцовства. На этом и заканчивалась функция женщины. Все это повторяется и сегодня, в традиционных странах ислама и у государств типа Папуа-Новая Гвинея. Рожденный мальчиком – сразу в войну против всех. Родилась девочкой – терпи «любовь» братьев, дядьев, сыновей. И не как акт насилия, а как благое дело. Рожать – значит быть уверенной в существовании семьи не только завтра.
33
Увеличение количества членов семьи приводит к дефициту съестного. Увлекшись маткой, люди оказались перед фактом голодной смерти. Это был первый сигнал к тому, что пришло время отправиться «туда, в неведомое», в поисках элементарного – еды. Вторым сигналом, окончательным, стало решение молодняка самостоятельно двинуться на поиски лучших мест, где богаче и разнообразнее рацион. Все эти события оказались глобального масштаба и необратимыми, что приводит к распаду единой семьи. Казалось бы, еще не так давно количество побеждало смерть, а вот теперь наоборот. Преобладает тезис: «Там, где легко прокормиться одному, десяток ждет верная смерть». Исход предопределил развитие человека и стал первой революцией в нашей истории.
34
«Как помочь родителям, когда даже учителя и священники раздают подросткам кондомы? Как побудить американок вспомнить о ценностях их матерей и бабушек: добрый муж, дом в пригороде, куча детишек? – размышления пенсионера США.
Распад семьи, сотканной из крови и страха, на тот период истории означал развал государства – сегодня. Но так думали только родители. Их детки-революционеры, а по сути своей – просто обезьяны, думали иначе. Молодняк, бросая монолитную семью на смерть, сам идет, томимый голодом, неизвестно куда. Брошенные, старые и немощные родители, лишившись защиты, становились легкой едой для диких зверей. Раскольники же, безумные от голода и постоянно гонимые дикими животными, оказались на неизвестной им земле. Изгнание из семьи в те далекие времена означало смертный приговор, никто в одиночку не мог выжить в диком аду. Но молодняк оказался хитрее и умнее, никто один уходить и не собирался. Сыновья забирали своих жен и детей, тем самым заставляя брошенных своих родителей, если, конечно, кто сумел выжить, рожать и рожать себе новых защитников. Количество начало преобладать над качеством. Родители в возрасте, не всегда сытые, плодили тех, которые получались, при этом людям хотелось жить, и жить так, как они привыкли. Отметим, что «взбунтовавшиеся» дети, двигаясь в поисках счастья, продолжали придерживаться течения реки. Лишь некоторые «колумбы» решались на походы в середину междуречья. Как известно, реки – это не параллельные потоки воды, это не всегда глубоко, это не всегда широко. Это знаем мы, перволюди о таком не ведали. Разброд членов семьи по междуречью превращает данный район во вполне обитаемый край. Отсюда происходит радикальное изменение численности людей в предложенном заповеднике.
35
Первобытные люди, гонимые голодом, от оседлого образа жизни вынужденно переходили к кочевому. Так было и будет всегда. Дикий голод и монголо-татар вынудит к созданию сверхимперии. Но это будет позже, а сейчас появляются новые семьи, порожденными нашими двумя основными, которые уже не вмещаются на данной территории. Перволюди повсюду: луга, леса, пещеры, горы, берега – это все уже имеет хозяина. Природа оказалась окруженной, что было невозможным, но оказалось фактом. Под бешеным натиском огромного числа голодных людей уже дикие животные встают на ноги. И теперь не человек их цель, а наоборот – их шкура, которая не просто красиво смотрится в пещере, но и согревает от холода.
36
Жизнь человека или общества оправдана лишь постольку, поскольку служит подготовке войны.
Голод выступает в качестве первой причины глобального убийства (насилия), а позднее и войны как таковой. Повторюсь, именно голодные монголы в XIII веке дошли до Европы, совершив при этом самый длинный поход в истории человечества… за ХЛЕБОМ. Города сжигались, при этом люди уничтожались, как хранители хлеба, которым не хотят поделиться. Монголы всегда шли в бой голодными, как только стали наедаться, так и оказались зажатыми песками Гоби где-то в Азии…
37
Если мы мечтаем об особенной цивилизации, нам нужно устранить людей, для нее не подходящих.
Перенаселение «заповедника» приводит к первым стычкам-знакомствам людей с людьми. Недоразвитый мозг был не в состоянии распознать перед собой родственника. Для него он – «еда». И это в первую очередь. Отсюда и рождается первобытный каннибализм. «Первобытным сознанием незнакомый человек воспринимается как „нелюдь“ и враг, подлежащий уничтожению; в глазах палеолитического охотника умерщвление чужака часто является „убийством“ в меньшей степени, чем добыча зверя», – А. П. Назаретян. Откроем советскую энциклопедию и ознакомимся с определением: «Биологический каннибализм – это поедание животными особей своего вида». Но ведь именно и перволюди считали все живое, бегающее вокруг них, обыкновенными животными, такими же, какими были и они сами. Обратимся еще к умной книге: «… наблюдается обычно при переуплотнении популяции, недостатке пищи, воды и т.д.» И XXI век все еще продолжает вести жизнь, прямо подпадающую под определение «биологический каннибализм». Вернемся к более далекому времени. Это все те факторы, которые и столкнули между собой родственников. Процитируем еще одно определение: «Каннибализм – это поедание человеческого мяса, распространенное у первобытных народов. Бытовой каннибализм практиковался на древнейшей стадии каменного века, с увеличением пищевых ресурсов сохранился лишь как исключительно вызванное голодовками явление».
38
Кто с дьяволом сажает тыквы, тому они об голову и разбиваются.
Происходит логическое продолжение событий. В нашем случае до «увеличения природных ресурсов» еще далековато, а вот голод прямо здесь, рядом, и с одним лицом для всех. Начинается людское побоище. Семья на семью. В их мозгах другие люди понимаются как лишний рот. И больше никак. Из-за малого количества участников такие стычки называть войнами рановато. Но массовыми эпизодами вынужденного, спасительного насилия – в самый раз. Это первые в мире убийства. Это первые убийства ради убийства. Здесь нет цели овладеть чем-то или кем-то. Вокруг всё принадлежит природе. И даже не пищу делят, которой фактически нет, убивают, потому что они здесь. Выеденная, голая, неплодная земля не накормит никого, но человек все равно убирает соперника. Просто… Потому что! Возникновение глобального убийства корнями уходит в раздел пищи и территории. Спустя десятки и тысячелетия те же еда и земля останутся причинами войны и насилия. Это их монопольное право. С первым целевым использованием насилия заканчивается эмбриогенез убийства как такового, который рождается в войну. Первочеловек выводит из зародышевого состояния страшную силу, результаты которой его удовлетворяют. «Ящик Пандоры» был открыт, и по сей день никто не в состоянии его закрыть. Пароль утерян навсегда…
39
О разнице человека и зверя Ювенал в сатире пишет:
«Мы отличны от стада
Бессловесных животных: наделены мы достойным
Познающим умом и способны постичь неземное,
Также в искусствах мудреных способны весьма упражняться
Мы, наделенные смыслом, небес божественным даром.
Звери его лишены, к земле обращенные взором;
Их наделил искони создатель единого мира
Смертной душой, нас – духом, внушившим взаимное чувство:
Ждать друг от друга услуг и оказывать их обоюдно,
Объединяться рассеянным порознь в народы…»
Совершая убийство ближнего, человек, сам того не ведая, выделил себя и свой вид вообще из среды животного мира. В мире нет животных, которые смогли бы биться стаей на стаю, вид на вид. Именно биться до смерти, не понимая, что тем самым себя истребляешь. Таких животных в мире нет. Интересно было бы пронаблюдать за противостоянием бурого медведя и африканского льва: животные грузятся на корабли, преодолевают реки и горы, леса и степи, с одной мыслью – вцепиться в горло врагу… А «битва» черепах против зайцев? Человек выбился из звериной стаи, но какими путями! Да, человек оказался умней и хитрей, но при этом жестокость и ненависть стала доминирующей составляющей его образа жизни. Из звериного стада человек выбирался почему-то по трупам себе подобных, а не волков и медведей, слонов и носорогов. Животный мир, со его иерархией и консерватизмом, не додумался отправиться на тотальную звериную войну, чтобы образумить ещё вчерашнего «своего». Человек же шёл до конца. Но где этот конец, а где начало, мы не знаем и по сей день.
40
Война происходит уже не как несчастный случай, а как норма мирового бытия.
По данной проблематике Сенека («О гневе», кн. V, гл. 3) высказывает мысль, что диким зверям не свойственен гнев, но что вместо того им свойственны слепые порывы: «Бессловесные животные чужды человеческих страстей, но им свойственны лишь сходные побуждения». По словам Оригена («Против Цельса»), животным не свойственен порок, но некоторое подобие порочности; по словам перипатетиков, приведенным у Порфирия («О воздержании от мяса животных»): «Лев как бы гневается». Так отмечает в своих трудах Гуго Гроций. Перволюди совершили своё первое в истории насилие, отсюда вытекающие последствия, которые и явились миру, уже ставшей классической моделью человеческого бытия, без которых жизнь людей по-другому представить просто не возможно. Речь идёт о вечных противоречиях: победители и побеждённые, хозяева и рабы, сильные и слабые, удовлетворённые и обиженные. Покой был нарушен навсегда. Это только сегодня мы можем наблюдать идиллию и гармонию человека и зверя на дорогих и красочных страницах пропагандистской литературы мошенника и уголовника Ч. Спенсера, более известной в народе как «Церковь свидетелей Иеговы». Именно тут мы видим яркие страницы утопического маразма и глубокого исторического сна: ягнята (производное от домашних животных, т.е. труды наши) лежат на телах хищных львов (представитель дикой природы) и играются усиками, олени дружат с волками, голуби породнились с ястребами.
41
Здесь же негры племён тутси и хуту, ещё вчера вырезавшие сёлами своих соседей, на страницах улыбаются и пьют кофе, где-то (!) в Париже. Не у себя в дикой и влажной Руанде, а в европейской столице. Вот как. Тут всё хорошо, словно рай, которого никто не видел, но все желают, чтоб было именно так. На земле люди насилуют и убивают, воруют и лгут, предают и бросают. Сделав из Земли помойку, все мечтают, что где-то там будет чистота и красота. Но если в реальности, то все мы живём по пояс в грязи, а Атлантида уже давно утонула…
42
Хороший и добрый мир – это тогда, когда мы об этом говорим и мечтаем. Но стоит нам замолчать, как молчание будет обозначать лишь мысли о противоположном!
Совет последователям «миротворческих» и слабоумных религий: чтоб понять и представить реалии окружающего вас мира, не надо взахлёб зачитываться бесплатными журнальчиками (всё, что не имеет цены, обречено на забвение), в которых всё прекрасно и гармонично. Не надо жить на бумажных страницах, а нужно просто съездить в Пакистан, Афганистан, Палестину, или даже в европейское Косово. Вот те страницы, которые не перелистнуть и не забыть. Вот те страдания и боль. Вот та злая и уродливая жизнь. Вот где нет места ягнятам и львам. Да не надо далеко ездить, просто выйдите на улицу, и если где-то увидите на лужайке резвящихся гиен с младенцем шести месяцев от роду, или леопарда, приносящего палку хозяину, или медведя, помогающему старухе в выборе мёда на местном рынке, то я соглашусь с вашим «учением» и стану его ярым последователем.
Конец ознакомительного фрагмента.